CC BY
97
Формирование новой еврейской национальной школы в Советской России (1920-1923 гг.)
С. С. Чистяков (Московский гуманитарный университет)*
В статье рассматривается история борьбы еврейских коммунистических секций с попытками организации образовательной деятельности на иврите в 1920-1923 гг. в Советской России.
Ключевые слова: советская еврейская школа, Наркомпрос, Совнацмен, иврит.
Историю становления новой еврейской национальной школы после Октября 1917 г. нельзя рассматривать вне рамок советской национально-культурной политики того времени, главной целью которой являлся «модернизационный прорыв страны» (Красовицкая, 1998: 403). Важнейшими элементами этой политики становились языковое строительство и организация новой системы образования среди национальных меньшинств, осуществлявшиеся Народным комиссариатом по делам национальностей (Наркомнацем) через систему культурнопросветительных отделов национальных комиссариатов (там же: 258), а также Народным комиссариатом просвещения (Нарком-просом) и национальными секциями Российской коммунистической партии (большевиков) (РКП(б)).
Проводниками национально-культурной политики советской власти на «еврейской улице» стали созданный в январе 1918 г. Центральный комиссариат по еврейским национальным делам (Евком), функционировавший в составе Наркомнаца, и организованное в октябре того же года Центральное бюро еврейских коммунистических секций (ЦБ Евсекций). Было положено начало «культурному строительству», ставка в котором была сделана на язык «еврейских трудовых масс» — идиш. К ивриту руководители еврейских коммунистических секций относились крайне негативно, как к языку «клерикальной культуры», воспринятому
и пропагандируемому еврейской буржуазией. Соответственно создание централизованной сети учебных заведений с преподаванием на иврите стало невозможным.
Однако, несмотря на активное противодействие властных структур, попытки организовать преподавание иврита в начале 1920-х годов не прекратились. В среде тогдашней еврейской интеллигенции существовала вера в возможность изучения иврита как национального языка в рамках законодательства в сфере образования в Советской России. Этому способствовало кардинальное изменение общей политической линии Советского государства в 1921 г.: переход от политики «военного коммунизма» к нэпу.
Как свидетельствуют архивные документы, большинство известных попыток легализовать преподавание иврита в это время делалось в провинции. Однако и в Москве группа преподавателей пыталась установить контакт с городским отделом народного образования, о чем свидетельствует записка, направленная руководством последнего в ноябре 1920 г. в еврейскую секцию Московского комитета РКП (б): «Клубно-курсовая секция Политпросвета МОНО препровождает Вам заявление педагогического совета курсов еврейского языка «Ибрит»... и просит Ваше заключение, так как это заявление от группы националистов, сионистов, которые могут там вести свою пропаганду в определенном направлении» (РГАСПИ. Ф. 445.
* Чистяков Сергей Сергеевич — аспирант кафедры истории Московского гуманитарного университета. Тел.: +7 (499) 374-55-81. Эл. адрес: dubon-gadol@list.ru
Оп. 1. Д. 28. Л. 39). Агрессивно-обвинительный тон авторов записки, ассоциирующих курсы преподавания иврита с деятельностью сионистов, разумеется, повлек за собой негативное заключение.
В 1923 г. Москву посетил генеральный секретарь Всеобщей федерации еврейских трудящихся, будущий премьер-министр Израиля Д. Бен-Гурион. По его мнению, состояние еврейского образования в Советской России значительно ухудшилось после присоединения Бунда1 к РКП(б) в марте 1921 г. Под руководством ЦБ Евсекций бывшие бундисты, большая часть которых «испытывала комплекс вины из-за «опоздания в революцию» (Гительман, 2002: 306), яростно преследовали любые проявления культурной и просветительской деятельности на иврите: школы с преподаванием на иврите были закрыты, развернулась кампания против преподавателей языка. Несмотря на то что формально индивидуальное и групповое изучение иврита вне государственной школы не было запрещено, на практике организаторы подобных курсов испытывали активное противодействие со стороны деятелей еврейских коммунистических секций ^ПЬоа, 1982: 74-75).
Наибольшая активность в организации преподавания иврита в начале 1920-х годов была заметна в провинции, где влияние центрального руководства еврейских коммунистических секций было не так велико. Политика тотальной ликвидации уступила место попыткам интегрировать образовательные учреждения с преподаванием иврита в систему советской еврейской школы, поставив их под жесткий контроль центральных и местных советских органов образования. Однако ни о какой поддержке иврита со стороны государственных и партийных учреждений не могло быть и речи. Любые факты сотрудничества чиновников Наркомпроса или членов РКП(б) со школами, ведущими преподавание на иврите, вызывали резко негативную реакцию со стороны руководства еврейских коммунистических секций.
Показателен следующий пример. В Царицыне еврейская община, пытавшаяся открыть школу с преподаванием иврита, получила поддержку одного из членов РКП(б). В заявлении, направленном в царицынский губернский отдел народного образования, указывалось: «У местных жителей евреев насчитывается около 150 детей школьного возраста, для которых разговорный еврейский язык является чуждым, не материнским, и не обиходным. . Поэтому царицынские евреи просят подотдел нацменьшинств об открытии для еврейских детей школы 1-й ступени, в которой, кроме обычной программы, вводится древнееврейский язык как предмет преподавания. Содержание школы берем на себя мы, нижеподписавшиеся, в качестве комитета содействия» (РГАСПИ. Ф. 445. Оп. 1. Д. 57. Л. 130). Копия заявления от 9 декабря 1922 г. содержит заключение Совнацмена Наркомпроса: «Препятствий к открытию школы с введением древнееврейского языка, как предмета преподавания, не встречается, при условии контролирования таковой компетентным лицом из парттоварищей» (там же).
Доводы авторов заявления нашли поддержку среди руководства Совнацмена, но для членов еврейских коммунистических секций, от которых зависела судьба школы, они являлись лишь еще одним поводом воспрепятствовать ее открытию. Еврейское бюро Наркомпроса направило 23 марта 1923 г. в Совнацмен царицынского губернского отдела народного образования разъяснение по данному вопросу, в котором указывалось, что «иврит не является разговорным языком еврейских трудящихся масс», а его возрождение стало «лозунгом буржуазных групп еврейского населения и сионистских группировок, по существу своих классовых интересов враждебных советской власти, а иногда и прямо контрреволюционных». Введение иврита в школе 1-й ступени признавалось вредным и не допустимым (там же. Л. 129).
Связывая иврит с сионистским движением, идеологи еврейских коммунистических
секций пропагандировали также обличение иврита в качестве языка религиозного культа. Факт существования в системе народного образования школ, где иврит являлся не просто одним из предметов, а основным языком преподавания (что формально противоречило нормам, существовавшим в советском образовании), вызывал негативную реакцию руководства еврейских коммунистических секций (там же. Д. 120. Л. 68).
Негативная реакция руководителей еврейских коммунистических секций основывалась на установке по исключению иврита из системы образования, выраженной, в частности, в Производственном плане Центрального еврейского бюро Нарком-проса по борьбе с клерикализмом и национализмом от 30 марта 1923 г. Основные положения данного документа содержали следующие категорические требования: «Бороться против всякой попытки создать культурно-просветительские учреждения с древнееврейским языком преподавания. Не допускать преподавание древнееврейского языка в школах 1-й ступени» (там же. Л. 151).
Однако позиция еврейских коммунистических секций встретила сопротивление в еврейской учительской среде, особенно на Украине. Так, например, только в Умани к концу 1921 г. существовало 23 кружка по изучению иврита (ЦГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 20. Д. 1528. Л. 63). Ответом на рост количества образовательных учреждений с преподаванием на иврите в различных регионах Украины стало издание Народным комиссариатом юстиции Украины 31 июля 1922 г. циркуляра о закрытии «хедеров и прочих учебных заведений, в которых под благовидным предлогом изучения «национального языка» преподаются религиозные вероучения», привлечении к уголовной ответственности «учителей древнееврейского языка» (ГАКО. Ф. Р-142. Оп. 1. Д. 55. Л. 60, 61).
Таким образом, в процессе формировании новой еврейской национальной школы в Советской России в первые годы нэпа од-
ним из ключевых вопросов оставалось противостояние, связанное с выбором основного языка преподавания. Центральное бюро еврейских коммунистических секций и еврейское бюро Наркомпроса, настаивавшие на внедрении идиша в еврейской школе в начале 1920-х годов, встретили сопротивление части еврейской учительской среды, выражавшееся в форме организации преподавания на иврите и попытках легализации этой деятельности (через обращения в органы Наркомпроса). Необходимо заметить, что в этот период отмечалось ослабление влияния ЦБ Евсекций и других официальных органов в отдельных регионах, что позволило активистам на местах, пользовавшихся поддержкой местных еврейских общин, организовать преподавание иврита в рамках учебных заведений различного уровня, в том числе и находившихся в ведении Нарком-проса. Однако уже к 1923 г. легальное изучение иврита, в том числе вне рамок государственных образовательных учреждений, стало практически невозможным. Попытки поднять вопрос о необоснованности запрещения функционирования иврита в школе встречали жесткое противодействие со стороны функционеров еврейских коммунистических секций.
ПРИМЕЧАНИЕ
1 Бунд (на идиш «союз») — общепринятое (как в самой организации, так и в историографии) название еврейской социал-демократической партии, основанной в 1897 г.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
РГАСПИ. Ф. 445. Оп. 1. Д. 28, 34, 57, 120.
ЦГАОО Украины. Ф. 1. Оп. 20. Д. 1528.
Государственный архив Киевской области (ГАКО). Ф. Р-142. Д. 55.
Гительман, Ц. (2002) История советского еврейства // От Авраама до современности : лекции по еврейской истории и литературе. М.
Красовицкая, Т. Ю. (1998) Модернизация России: национально-культурная политика 20-х годов. М.
Gilboa, Y. (1982) A Language Silenced: the Suppression of Hebrew Literature and Culture in the Soviet Union. New York.
FORMATION OF A NEW JEWISH NATIONAL SCHOOL IN SOVIET RUSSIA (1920-1923)
S. S. Chistiakov (Moscow University for the Humanities)
The article discusses the history of struggle of Jewish communist sections against attempts to organize educational activities in Hebrew in Soviet Russia in 1920-1923.
Keywords: Soviet Jewish school, Narkompros, People’s Commissariat for Education, Sovnats-men, Council of National Minorities, Hebrew.
SOURCES AND BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
RGASPI. F. 445. Op. 1. D. 28, 34, 57, 120.
TsGAOO Ukrainy. F. 1. Op. 20. D. 1528.
Gosudarstvennyi arkhiv Kievskoi oblasti (GAKO). F. R-142. D. 55.
Gitel’man, Ts. (2002) Istoriia sovetskogo evreistva // Ot Avraama do sovremennosti : lektsii po evreiskoi istorii i literature. M.
Krasovitskaia, T. Iu. (1998) Modernizatsiia Rossii: natsional’no-kul’turnaia politika 20-kh godov. M.
Gilboa, Y. (1982) A Language Silenced: the Suppression of Hebrew Literature and Culture in the Soviet Union. New York.
