CC BY
122
УДК 94(476)
Яковлева Г. Н.
ТРАДИЦИОННЫЕ БЫТОВЫЕ ПРАКТИКИ ЕВРЕЕВ ВИТЕБЩИНЫ В КОНТЕКСТЕ СОВЕТСКИХ РЕАЛИЙ 1920-х гг.
В статье рассматриваются изменения, происходившие в повседневных бытовых практиках еврейского населения Витебщины в процессе формирования нового советского быта и борьбы местных большевиков с иудаизмом. Значительную роль в этих процессах сыграла еврейская секция губернского комитета РКП(б).
Ключевые слова: «красная пасха», еврейская секция губкома, новый советский быт, светские и межэтнические браки.
После революции происходили сложные процессы адаптации населения к новым политико-идеологическим и социально-экономическим реалиям. Менялись нравственно-этические нормы и традиционный уклад жизни миллионов людей, который во многом был обусловлен их религиозной и этнической принадлежностью. В Витебской губернии кроме белорусов проживало значительное количество русских, евреев, поляков и латышей. Большинство местечек губернии были еврейскими по составу населения. В Витебске в 1925 г. проживало 39714 евреев, 26418 белорусов, 17791 русских, 2479 поляков, 1264 латыша, 957 украинцев, 449 литовцев и 846 представителей других национальностей1.
В начале 1920-х гг. большая часть городского и местечкового еврейства сохраняла свою религиозную и социальную идентичность и не скрывала соблюдения религиозных обрядов. Основная масса еврейского населения хо-
1 Государственный архив Витебской области (далее — ГАВт). Ф. 10051-п. Оп. 1. Д. 318. Л. 67.
дила в синагоги, не работала по субботам, неукоснительно отмечала иудейские праздники, соблюдались традиционные ограничения в еде и т. д. Была по-прежнему распространена благотворительность в пользу бедных евреев. Многовековой уклад жизни был основан на церковных браках и религиозном образовании детей.
Для большевиков же соблюдение религиозных ритуалов было не более чем свидетельством приверженности пережиткам прошлого и тем, что мешает строить новую жизнь. Поскольку иудаизм практически был единственной религией, имеющей мононациональный характер, для большевиков он носил контрреволюционный оттенок, ибо провозглашал приоритет «национального» над «классовым», не соответствовал идеологии пролетарского интернационализма, которого в 1920-е гг. придерживалось советское руководство.
Однако местное еврейство было неоднородным. Широко воспользовавшись вновь полученными правами, часть витебских евреев заняла различные посты в управленческом аппарате. Именно евреи сыграли огромную роль в становлении и укреплении советской власти в городе и губернии. Еврейская молодежь стояла у истоков местного комсомола. Много женщин-евреек было среди организаторов женского движения в губернии. В начале 1920-х гг. бывшие бундовцы составляли значительную часть местных ячеек РКП(б).
Те, кто был лоялен новой идеологии и политическому режиму и стал частью этой новой власти, отрицали свою религиозность и всё, что с нею связано. В «Письме в редакцию» «Известий Витгубисполкома» 17 июня 1923 г. такие евреи возмущались тем, что в новых паспортах граждан в графе «вероисповедание» витебские паспортистки самовольно ставили отметки «иудейское» или «православное». «Нас, многие годы не верящих ни в бога, ни в
чёрта, причислили к обществу верующих, без нашего на то согласия», — негодовали они. В карикатуре и стихах, размещённых в этой же газете, ими высмеивались «совду-раки», игравшие на руку попам и раввинам2:
Чтоб «букву» выполнить вернее и точней,
Какой-то совдурак «прославился» недавно:
— Иосиф Рубинштейн? Известно — иудей!
— Как? Михаил Ильич? Напишем: православный!
В церквях на радости звонят в колокола.
Попы и раввины к начальству шлют молитвы,
Коль паспортистки взялись за дела:
Поставили купель и вытащили бритвы3.
Именно такие евреи стали основой еврейской секции губкома РКП(б), деятельность которой во многом была направлена на разрушение веками сложившегося уклада повседневной жизни, основанного на религиозной традиции.
В контексте общей борьбы большевиков с религией начинается борьба с иудаизмом и бытовыми традициями, им обусловленными. Начинают закрываться синагоги и молитвенные дома. С осени 1921 г. начинается кампания против субботнего отдыха. Суббота — традиционный еженедельный праздник в еврейской семье. Тора предписывала правоверному еврею воздерживаться от работы. Для религиозного еврея отказ от субботнего отдыха был большим грехом.
Еврейский подотдел при губотделе по делам национальностей, еврейская секция губкома РКП(б) вели борьбу
2 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 91. Л. 10 об.
3 Там же.
«с клерикализмом путём выяснения вредного влияния субботнего отдыха на развитие местного хозяйства»4.
Распространённой практикой начала 20-х гг. в Витебске было размещение в губернской печати на так называемую «Чёрную доску» тех, кто не хотел поддерживать нововведения большевиков. В январе 1921 г. в таковой был «пропечатан» кондуктор Шмеркин Исаак, который подал заявление об освобождении его от работы с пятницы до субботы вечером по своим религиозным убеждениям, и, несмотря на категорический отказ, на службу не явился5.
Весной 1921 г. в Витебске разгорелся конфликт по поводу изъятия синагоги на ул. Володарского, в которой был размещен Еврейский коммунистический университет. Тогда прошли массовые акции протеста против закрытия синагог, а осенью в Заручеевской синагоге 500-600 верующих выступили против навязываемого евреям воскресного отдыха. Один из религиозных активистов призвал создать «Общество соблюдателей субботы» — «Шомрес-Шабос» и сказал: «Возврати нас, Боже, к прежнему времени». Другой говорил, что «еврейский комиссариат не есть представительство еврейства, а ассимиляция»6.
Тогда же возникли местные инициативы по вовлечению еврейского населения в различные формы коллективного труда именно в субботние дни и в еврейские праздники. В апреле 1920 г. витебские партийцы пытались отвлечь пролетариев от празднования пасхи и песаха путём проведения «большого пасхального воскресника» 4 и 11 апреля, и грандиозного субботника — 10 апреля7. А члены евсекции и клуба им. З. Хайкина 10 апреля ещё
4 ГАВт. Ф. 56. Оп. 1. Д. 185. Л. 5.
5 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 74. Л. 2.
6 ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 383. Л. 145.
7 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 57. Л. 25.
приглашались и на «Пасхальный Бал»8. Появились и такие формы труда с очевидной антирелигиозной направленностью, как средники. Лидеры евсекции губкома РКП(б) в период осеннего цикла еврейских «покаянных дней» 22 сентября 1920 г. в праздничный, официальный выходной организовали большой средник, поучаствовать в котором приглашался еврейский революционный пролетариат. Предполагалась работа по заданиям комиссии по организации в городе «Недели ремонта». «Участие в среднике безусловно обязательно для евреев — членов РКП, РКСМ и коммунистического Бунда. Не явившиеся будут привлекаться к ответственности в порядке строжайшей партийной дисциплины вплоть до исключения из рядов организации»9. Средники проводились в губернии и в 1921-1922 гг.
Однако многие рабочие и менее зависимые от властей кустари в местечках возмущались этими нововведениями. Кампания за введение единого дня отдыха, а точнее — за отмену субботнего, проходила сложно. Весной 1922 г. евбюро губкома признавало, что на субботнюю работу и воскресный отдых перешли только в типографиях и двух мастерских Губодежды10.
Лишь угроза лишиться работы и продовольственных карточек (с их введением) в связи с ужесточением трудовой дисциплины в начале 1930-х гг. вынудила евреев принять работу в субботу как данность.
Основная масса рядового еврейства приверженности традициям сначала не скрывала, а для коммунистов и комсомольцев соблюдение религиозных обрядов становилось всё более проблематичным, ведь даже присутствие при их совершении могло вызвать неприятные последствия. Председатель губотдела профсоюза кожевенников
8 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 57. Л. 25.
9 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 55. Л. 17
10 ГАВт. Ф. 9-п. Оп. 3. Д. 42. Л. 23.
Черновский в 1923 г. был исключён из партии на 6 месяцев за совершение религиозного обряда обрезания11. Тогда же три других члена витебской городской парторганизации принимали активное участие в обряде обрезания своих детей, но при разборе дела в Контрольной комиссии пытались доказать, что его совершили без их разрешения и участия12. В июне 1923 г. в здании бывшей Хоральной синагоги нарсудом 6-го участка слушалось на еврейском языке уголовное дело по обвинению граждан А. и С. Хейф по ст. 108 Уголовного Кодекса за совершение, вопреки воле родителей, обряда обрезания над ребёнком коммунистов тт. Вульфсон и Хейф13.
Боясь осуждения, коммунисты-евреи стали проявлять элементы двойной морали: официально заявляя о своем атеизме, скрывали соблюдение обрядов в семье, убеждали товарищей по партии, что, например, покупая мацу или совершая обрезание новорождённого мальчика, они вынуждены были выполнять просьбы пожилых родственников и др. В 1928 г. рабочий-коммунист одного из заводов Витебска в присутствии руководства и гостей отпраздновал у себя дома официальный антирелигиозный обряд «красное обрезание», а затем, в отсутствие посторонних, ребенку сделали традиционное обрезание. Сослуживец донёс об этом в партячейку. Попытки рабочего доказать, что это произошло без его согласия, не убедили партийцев, и он был исключён из партии14.
В начале 1920-х гг. губернская Контрольная комиссия квалифицировала участие в обрядах как одну из са-
11 Витебская губерния 1917-1924 гг.: документы и материалы. Витебск, 2012. С. 302.
12 Витебская губерния 1917-1924 гг. С. 304-305.
13 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 91. Л. 8.
14 Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М., 2006. С. 271.
мых распространённых форм нарушения партийной дисциплины.
Одной из распространённых форм борьбы с нормами, обычаями и привычками старой традиционной жизни стали знаменитые политические суды 1920-х гг. В ходе этих судов люди разных возрастных категорий и социальной принадлежности подвергались общественному презрению. Страх общественного позора в данном случае выступал в качестве мотивации активности. В Витебске зафиксированы суды над еврейскими комсомольцами за приготовление мацы, «над обрядом Пасхи», показательные политсуды над антисемитами.
Огромную роль в социализации подрастающего населения играла школа. «Борьба с хедерами и ешиботами и талмуд-торами — этим худшим наследием прошлого, реорганизация старых еврейских казённых и различного рода частных и общественных училищ, клерикально-националистических или руссификаторско-ассимиля-торских по духу воспитания в них, реформирование их в новую трудовую школу, приближение их к массам еврейского трудового населения и к элементарным требованиям педагогики путем преподавания на родном языке, расширение сети учреждений — вот что предстояло Еврейской секции губоно в одной только области школьного дела»15. В конце 1920 г. в Витебске была создана «комиссия по борьбе с хедерами». В январе 1921 г. в городском театре был организован публичный суд над «хедером», который длился 6 дней. «Для проведения суда приглашены были в качестве обвинителей, свидетелей и экспертов лучшие из местных педагогических и партийных сил. В качестве защитников хедера выступили представители религиозной организа-
15 Вестник народного образования. Орган Витебского губернского отдела народного образования. 1921. № 1. Май. С. 29.
ции «Совета молитвенных домов».16 Сторонники сохранения хедеров рассматривали их как фундамент еврейской национальной жизни. Несмотря на протесты населения и раввинов, хедеры стали закрывать.
В противовес им в Витебске и уездах стали создавать советские еврейские школы с преподаванием на идише. К 1921 г. в Витебске и уездах была создана 41 еврейская школа I ступени и 2 — второй ступени. Правда, в условиях сокращения финансирования сферы просвещения в условиях перехода к нэпу, число всех школ, в том числе и еврейских, на время резко сократилось. В 1921 г. в Витебске был создан первый в стране еврейский педагогический техникум, который стал готовить для еврейских школ «красных учителей». За 5 лет существования учебного заведения в нём было подготовлено 86 учителей, которые не только преподавали в школах городов и местечек БССР, но и активно работали в национальных советах, в профсоюзах, избах-читальнях, работали среди местечковой молодёжи. Эти учителя «из детей революции» стали, по мнению автора статьи, посвящённой 5-летию техникума, «первой еврейской интеллигенцией, которая твёрдо знает к чему она идёт, и к чему ведёт трудящиеся еврейские массы»17.
Однако многие евреи отдавали детей в русскоязычные школы. А явные и тайные хедеры и иешивы продолжали действовать на Витебщине все 1920-е гг. Новая волна гонений на них началась в 1929 г. Тогда были закрыты иешивы в Невеле, Полоцке, Витебске, а также пять неофициально действовавших сравнительно больших хедеров в Витебском округе18.
16 Вестник народного образования. Орган Витебского губернского отдела народного образования. 1921. № 1. Май. С. 30.
17 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 15.
18 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 259.
Не только церковь была отделена от школы, но и собственная, истинная или обыденная, религиозность учителей, бывшая до 1917 г. естественной нормой и частью их повседневной жизни, становилась объектом пристального внимания властей. Огромные проблемы возникали у учителей, которые сохраняли приверженность своим религиозным убеждениям. Наиболее очевидной религиозность становилась во время религиозных праздников. Так, были уволены несколько витебских учительниц, т. к. часть из них не вышла на работу на христианское Сретение, а другие — в «еврейский клерикальный праздник «Пурим».
У местных партийцев — русских и белорусов по происхождению — возмущение вызывала привязанность населения, в том числе и школьников, к празднованию святок и масленицы.
Активизировалась местная печать в преддверии самых важных религиозных праздников. Стремясь уменьшить роль и значение религии в жизни местного населения, авторы статей доказывали, что большинство верующих идёт в церковь или синагогу только по привычке. С одной стороны, они вынуждены были признать, что множество «беспартийных» рабочих не могут себе представить, «как это они не пойдут к «Кол Нидрей». Как это в Рош Га-шана и Йом Кипур не пойдут в синагогу». С другой стороны, утверждалось: «Многие идут от того, что некуда девать свободный день. Многих привлекает в синагогу пение кантора, потребность в торжественной, привычной с детства, праздничной обстановке. На такой же бытовой привычке держатся и все христианские праздники». «Этому быту, основанному на косности и привычке, следовало бы противопоставить новый быт, основанный на разуме», — призы-
вал некий «Рупор» в «Известиях Витебского губисполкома и губкома РКП» в 1923 г.19
Ритуал — неотъемлемая часть существования общества, он легитимирует в глазах людей самые важные события в их жизни. Для большинства населения семейные обряды, проходившие с участием священников, являлись символическим свидетельством самых значимых вех жизненного пути человека. Поэтому становление советской семейной обрядности шло в борьбе с религиозным мировоззрением и религиозными обрядами. Облегчалась процедура развода, уравнивались в правах внебрачные дети, вводились книги актов гражданского состояния, начали распространяться браки без официальной регистрации отношений. Женщина получила большую свободу, были устранены некоторые черты ханжеской морали, калечившей жизнь, но и издержки перемен были высоки: возросло количество разводов, появилась масса матерей-одиночек и социальных сирот, милиция задерживала женщин, подкидывавших новорожденных детей в подъезды домов центральных улиц города. Для подкидышей стали строиться дома младенца.
Становление новой советской брачно-семейной обрядности и утверждение светских браков быстрее проходило в городе и гораздо тяжелее в деревнях и местечках. Среди рядовых партийцев и даже ответственных работников на протяжении всех 1920-х гг. наблюдались случаи сватовства и венчания, совершения иных традиционных семейных обрядов. В соответствии с вековыми традициями в семьях отмечалось рождение детей, их вступление в брак, с соблюдением привычных ритуалов провожали в последний путь умерших.
После отделения церкви от государства исчезли законодательные препятствия для вступления в межэтниче-
19 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 91. Л. 13.
ский брак, но большинство браков заключалось в соответствии с традицией и в своей среде. В газетной заметке 1923 г. сообщалось о свадьбе дочери известного витебского раввина Медалье. Автор упоминал о гостях, «отчисливших» в пользу молодых 40 млрд. руб., при этом иронизировал по поводу двух из них, «плачущих от фининспекторов», но внесших по 2 млрд. дочке раввина на приданое20.
Знаменитые споры 1920-х гг. по проблемам брака и семьи затронули и еврейскую среду. «Заря Запада» сообщала, что в 1927 г. еврейский драмкружок при клубе деревообделочников поставил пьесу «Бридер ун Швестер» на «злободневную тему о лёгком отношении некоторой части молодежи к вопросам любви и брака»21. Постепенно стали появляться смешанные браки между евреями и представителями других национальностей. Всё чаще евреи стали признавать за свадьбу поход в ЗАГС, прежде всего, члены комсомола и партийцы. Но даже в их среде случались конфликты в семье, т. к. старшее поколение отрицательно относилось к таким бракам. На фабрике «Профинтерн» в 1929 г. разразился скандал, когда активная комсомолка-еврейка, сославшись на сопротивление родителей, отказалась выйти замуж за коллегу-коммуниста из-за того, что тот не еврей22.
Симптоматично и то, что созданный в 1925 г. Витебским Окружным судом в ходе реализации политики бело-русизации еврейский национальный участок народного суда рассмотрел в показательном порядке три процесса по искам на алименты, что косвенно свидетельствовало о том, что новые веяния в сфере брачно-семейных отношений стали проявляться и в еврейской среде.
20 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 91. Л. 8.
21 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 33 об.
22 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 275.
Большевики боролись с бытовыми практиками, обусловленными религией, внедряли новые советские обряды и праздники-заместители: «красные свадьбы», «красные крестины» («октябрины»), «красное рождество», «красную пасху». В еврейской среде появились «красные обрезания», «красные сейдеры» и др. Губком (с 1924 г. — окруж-комы) КП(б)Б через партийные ячейки, органы политпросвета, женотделы, комсомол организовывал борьбу с церковными праздниками и религиозно-бытовыми обычаями, проводил работу по внедрению новых. Женотделы, бытовые комиссии предприятий рекомендовали родителям называть детей новыми советскими именами и придерживаться новых, пролетарских обрядов. Подобием «красных крестин» у евреев стало «красное обрезание». В 1924 г. в Витебске таковое было устроено по случаю рождения сына у преподавателя еврейского педагогического техникума А. Розенцвайга, в котором приняли участие еврейские учителя, студенты, школьники, рабочие, было оглашено имя ребенка — Владимир. Новорождённому подарили портрет Ленина, подписку на его собрание сочинений, «Капитал» К. Маркса23.
Новые формы бытовых практик воспринимались населением по-разному. Осенью 1924 г. фабком пивоваренного завода решил устроить суд над рабочим, «обругавшим своего товарища за празднование октябрин»24. Неодобрительно оценивала нововведения молва на витебских базарах. Ещё с большей подозрительностью к ним относились в деревнях и местечках, традиционно более консервативных и патриархальных.
В самой партии и комсомоле было достаточное количество так называемых «примиренцев». Так называли тех, кто хоть сам и не верил в Бога, но ко многим религи-
23 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 249.
24 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 2.
озным праздникам относился как к красивым традициям, которые не мешают коммунистическому строительству.
Важную роль в борьбе со старыми бытовыми практиками играли местные комсомольцы, проводившие шумные акции на улицах перед храмами и синагогами, и намеренно оскорблявшие чувства верующих. В 1922 г. комсомольцы Витебска провели перед Йом Кипуром, днём поста, покаяния и отпущения грехов, «грандиозную антирелигиозную демонстрацию»25. В 1924 г. в Городке на тот же праздник прошло шествие актива с революционными песнями, а на следующий день, несмотря на пост, в доме профсоюзов был устроен «торжественный обед»26.
В мае 1923 г. по городам и деревням губернии было организовано масштабное антирелигиозное действо под названием «празднование комсомольской пасхи». Подготовительная работа началась с проведения в клубе РКСМ вечера, посвящённого 450-летию Коперника. На места были разосланы материалы о проведении подобного вечера, на котором надо было не только освещать жизнь и борьбу Коперника, но и выяснять «сущность религии и её несовместимость с наукой». «Комсомольская пасха в городах проводилась, базируясь на еврейской молодежи. В деревне была проведена русская комсомольская пасха». В Витебске было организовано 12 кружков по изучению истории пасхи, в каждом кружке проведено по пять занятий. Накануне был выпущен специальный еврейский журнал «Хва-лес» и газета «Юный творец», посвящённые пасхе. Первый вечер пасхи по губернии был ознаменован «красными сейдерами» (сатирой на сейдер или седер — еврейский пасхальный вечер со строго определённой последовательностью трапезы), вечерами самодеятельности с антирели-
25 Коммунистический Труд. Периодическое издание Витебского Губко-ма РКП (б) и Губпрофсовета. 1922. № 19. 25 ноября. С. 17.
26 Зельцер А. Евреи советской провинции. С. 248.
гиозной программой. В Витебске и Полоцке были устроены политсуды над комсомольцам, участвовавшими в выполнении религиозных обрядов, которые прошли, по мнению руководителя витебских комсомольцев, с большим успехом. В следующие дни пасхи проводились субботники по предприятиям и профшколам в пользу Красного флота. Во время пасхи ученики профшкол не прекращали учебу. В отчёте о проведении комсомольской пасхи отмечалось, что она прошла по губернии с подъёмом. «Явно выраженных эксцессов со стороны обывательской массы и духовенства не было, если не считать брюзжание и перешёптывание втихомолку. Наблюдался ряд фактов изгнания на время пасхи сопротивлявшихся комсомольцев из дому родителями»27.
В борьбу с религиозными предрассудками втягивались и дети. В сентябре 1926 г. кустари Витебска решили накануне Йом Кипура устроить специальный вечер вопросов и ответов, а после вечера — спектакль в исполнении пионерского отряда из самих детей кустарей28.
Формирование нового советского быта шло параллельно с усвоением новой идеологии. Утверждались новые революционные праздники: годовщины Октябрьской революции, Первомаи, День Конституции СССР, годовщины РККА, Международный женский день, международные юношеские дни, праздники в честь конгрессов Коминтерна, праздники индустриализации, кооперации и т. д. Эти новые праздники, приобретая характер группового ритуала или государственного церемониала, будучи многократно повторяемыми практиками, способствовали превращению стоящих за ними событий и их оценок в часть коллективного сознания, и стали на долгие десятилетия частью жизни миллионов людей.
27 ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 383. Л. 237.
28 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 106б. Л. 37.
Значительную роль в пропаганде черт нового быта играла печать. «Крестьянская газета» и «Заря Запада» (издания ОК КП(б)Б) публиковали материалы о правильном уходе за детьми, о важности прививок, о чистоте жилища, рациональном ведении хозяйства, сообщали на своих страницах о примерах внедрения элементов нового быта. В рубрике «К новой жизни» «Крестьянская газета» публиковала сообщения с мест о проведении красных крестин, красных вечеринок, антирелигиозных вечеров, борьбы с пьянством. Печать пропагандировала трезвый и активный отдых на природе, необходимость культуры быта в семье, школе, на предприятии.
Вот как местному автору представлялся быт по-советски: дети накормлены бесплатно, снабжены всем, вплоть до игрушек, старик-отец всё необходимое получает от соцобеспечения. «Жена освобождена от забот о кухне и равный мне товарищ, всецело увлечённый живой работой в одном из культпросветучреждений»29. Однако многие мужчины не хотели мириться с изменением социального статуса своих жён и с попытками власти оторвать их от «печи и кочерги». Стереотипы поведения и восприятие приемлемых в обществе ролей мужчины и женщины изменялись с трудом. Формируемая властью товарищеская модель отношений между мужчинами и женщинами приживалась сложно даже в партийно-комсомольской среде. Не раз витебские активистки жаловались, что мужчины местных предприятий не хотят видеть в женщине спутницу жизни, а привыкли видеть в ней рабу.
С другой стороны, многие женщины, в том числе и еврейки, даже втягиваясь в общественную жизнь, с трудом усваивали свою новую роль в обществе. Так, в Лепеле в 1920 г. местные женщины пытались создать женский клуб, объединить портних в артель, уделяли много внимания
29 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 74. Л. 9 об.
331
детскому приюту, столовой. В 1921 г. они открыли детский сад, провели 8 марта митинг на еврейском языке, организовали политсуд «над новой женщиной». Характерно, что на одном из женских собраний должна была сделать доклад по обследованию столовой «тов. Лейтман», но, «ввиду смущения и отказа тов. Лейтман поделиться впечатлением с общим собранием», собрание решило «предписать ей приговор к следующему собранию»30.
В 1920-е гг. бытовое и идеологическое тесно переплеталось. Взрослые и дети вовлекались в акции международной солидарности, слушали доклады о положении трудящихся в странах Запада, но при этом нередко проявляли нетерпимое отношение к своим соседям и одноклассникам. В регионе процветал бытовой антисемитизм. Например, заведующий 7-ой школой-семилеткой (на Марковщине) в 1928 г. докладывал в окроно о многочисленных нападениях учеников школы водников на детей из третьего еврейского класса его школы31. Ученики школы водников умудрялись даже в школу приходить с ножами. Подростки безнаказанно терроризировали детей и, подчас, даже взрослых, о чём говорилось на собраниях рабочих организаций Марковщины. Комиссия, проверявшая школу, констатировала, что в ней проводилось интернациональное воспитание, но уровень жизни в районе, антисемитские настроения родителей оказывали отрицательное влияние на детей32.
9 мая 1929 г. ученики школы-семилетки в Сураже во время воскресного отдыха с криками «утопим жидёнка!» набросились на лодку, где был ученик Кац, бросали его в воду несколько раз. А заведующий семилеткой назвал эти действия «детскими шалостями». Автор заметки утвер-
30 ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 169. Л. 4в, 86.
31 ГАВт. Ф. 170. Оп. 1. Д. 164. Т. 2. Л. 334.
32 Там же. Л. 362.
ждал, что заведующий ещё в царские времена в церкви призывал к погрому евреев. «Освободим школу от заядлого антисемита, служащего рассадником контрреволюции», — призывал автор статьи33.
Можно согласиться с мнением А. Ю. Рожкова о том, что межэтнический дискурс школьников 1920-х гг. содержал целый набор недружественных стереотипов34.
Процветал бытовой антисемитизм и среди других слоёв населения. Антисемитские шутки и высказывания позволяли себе многие рабочие витебских заводов, антиеврейские настроения присутствовали и в партийной среде. Грубость на работе, хулиганство на улицах часто приобретали этническую окраску, что усиливало межнациональную напряженность. В 1923 г. не охваченные пропагандистской работой и поэтому, по мнению местных партийцев, «заражённые антисемитизмом» инвалиды местной сапожной мастерской избили палками и костылями заведующего губсобесом Офмана, потребовавшего переделать плохо выполненный заказ. Инвалидов возмутила его не очень удачная шутка: «За такую работу Вам надо дать по рукам»35.
В апреле 1925 г. бытовая комиссия одного из предприятий города проверила, чем занимались на первый день пасхи шесть товарищей. Члены бытовой комиссии, которые, естественно, застали этих шестерых за «соблюдением религиозного обычая», были обозваны «шпионами и жидками»36. В марте 1928 г. в газете «Заря Запада» появилась статья «Гнусная антисемитская вылазка витебских
33 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 30 об.
34 Рожков А. Ю. Молодой человек в Советской России 1920-х годов: Повседневная жизнь в группах сверстников (школьники, студенты, красноармейцы). Автореф. ... дис. докт. ист. наук. Краснодар, 2003. URL: http://cheloveknauka.com (дата обращения: 20.09.2013.).
35 ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 383. Л. 70.
36 ГАВт. Ф. 9-п. Оп. 6. Д. 77. Л. 39.
лыжников». Её автор поведал о безобразном поведении витебских лыжников, совершавших пробег из Витебска в Минск в рамках пропаганды лозунга «Все на перевыборы сельсоветов». Они в Борисовском районе так нагло и по-хамски обращались с местным еврейским населением, что автор статьи, рассказавший об этих событиях, отметил, что лозунгом пробега витебских лыжников был лозунг «Бей жидов»37.
Вызвал бурную дискуссию в местной прессе известный конфликт 1928 г. между еврейкой-работницей и механиком-русским на фабрике «Двина». В свою очередь, не очень толерантны бывали и сами евреи. В ответ на слово «жид», «жидовская морда», звучало — «русская свинья». А на фабрике «Профинтерн» в 1930 г. евреи издевались над работницами-белорусками38. Некоторые евреи-студенты витебского ветеринарного института проявляли неуважение к полякам и белорусам, обзывали белорусов «мужиками», говорили, что они представляют себе белорусов только как мужиков39.
Примеры старых стереотипов восприятия друг друга, основанных на религиозно-этническом принципе, нередко фигурировали в ходе партийных чисток или рассмотрении персональных дел членов партии или комсомольцев. В документах встречаются упоминания о том, что евреи не идут работать на железную дорогу, т. к. там грязно и тяжело, что занимаются «самоснабжением», используя служебное положение и т. д. В конце 1920-х гг. на евреев начали сваливать неполадки на работе («жиды строили, потому и испортилось»), усилились взаимные
37 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 27.
38 Зельцер А. Межэтнические отношения и советская политика 20-30-х годов: пример Восточной Белоруссии. URL: http:// www.yadvashem.org/yv/ га/pdf/yad_vashem_studies/zeltser.pdf (дата обращения: 10.04.2014).
39 ГАВт. Ф. 118. Оп. 1. Д. 524. Л. 63 об.
упрёки и подозрения о поддержке «своих». Но тогда ещё о проявлениях антисемитизма писали, резко осуждали, исключали из партии.
Основными хозяйственными занятиями евреев являлись ремесло, мелкая торговля и посредническая деятельность. Евреям с их мелкой торговлей и посредническими операциями места в новой советской экономике не находилось. Даже в условиях нэпа среди них наблюдался высокий уровень безработицы, нарастало ощущение бесперспективности среди молодёжи.
В этих условиях одной из характерных черт 1920-х гг. стала попытка властей повлиять на трудовые практики многочисленного еврейского населения региона путём распространения среди них земледелия. Местные газеты сообщали об отдельных жителях Витебска, которые поехали строить новую жизнь на Дальний Восток (в Биробиджан). Информировали о развитии еврейского земледелия в Крыму, обследовании земель для поселения на Алтае. Пропагандировалось развитие еврейского земледелия в БССР, где в 1926 г. было уже 145 еврейских сельскохозяйственных коллективов, 20 земледельческих посёлков и 500 еврейских хуторов. Обследовались округа, в том числе и на Витебщине, на предмет выделения земель для еврейских поселенцев40.
«Крестьянская газета» сообщала, что в июле 1925 г. была открыта еврейская коммуна имени Леккерта в одном из бывших имений в Лиозненском районе. На открытии коммуны представитель из округа указал, что «Советская власть и коммунистическая партия одинаково заботятся о всех трудящихся, независимо от того, к какой народности они принадлежат»41. По сообщению газеты, члены комму-
40 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. Л. 12.
41 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 102. Л. 4.
ны поблагодарили власть за право работать на земле и поправить своё положение.
Однако попытки властей наделять евреев землёй нередко вызывали резкое недовольство крестьян-белорусов, что приводило к межнациональным трениям.
Партийно-государственная власть пыталась изменить и традиционные формы досуга рабочих и крестьян. До введения нэпа фактически каждая местная фабрика и завод, воинская часть, советское учреждение, политическая партия имели свои клубы с библиотеками, хоровыми и драматическими кружками. В документах упоминаются такие клубы, как «Красный звон», «Красный пахарь», «Красная буква», «Вооружённый пролетариат», клубы им. Троцкого, им. Луначарского, им. Свердлова, им. К. Либкнехта. Действовали многочисленные латышские, польские и др. клубы.
В 1918 г. в Витебске функционировали еврейский клуб им. Б. М. Борохова, клуб им. Хайкина, клубы еврейских политических партий, действовавших тогда в городе. Некоторое время действовал клуб Югенд-Бунда, приглашавший в драматический кружок «юных еврейских рабо-чих»42. Пять еврейских клубов работало в местечках губернии. Еврейская труппа при клубе им. Хайкина ставила спектакли Шолом Алейхема и других еврейских авторов. В обществе им. Переца организовывались выставки, спектакли, концерты, диспуты о культуре и искусстве. Основателем общества, созданного осенью 1918 г. при поддержке еврейской секции губоно, был Рахмиэль Родинсон. С. Юдовин, один из наиболее активных его членов, с воодушевлением защищал идею еврейского возрождения в рамках социалистического государства. В своей лекции антирелигиозного характера «Евреи и искусство», прочитанной в январе 1919 г., он полагал, что синагога — главный
42 ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 55. Л. 33 об.
336
враг национального искусства. В октябре 1919 г. Общество устроило «еврейскую выставку», созданную на основе коллекции фотографий и рисунков, выполненных Юдовиным во время экспедиции Ан-ского. Благодаря Родинсону Юдо-вин сумел публиковать в 1920 г. свою книгу «Еврейский народный орнамент». Общество им. Переца имело также собственную театральную студию, где ставились пьесы Шо-лом-Алейхема, Шолом-Аша, Ан-ского, Гольдфадена. Декорации для неё создавались Бразером. Смерть Родинсона, финансировавшего Общество, фактически парализовала деятельность последнего, а в 1922 г. информация о нём и вовсе исчезла со страниц витебской прессы43.
В действовавших многочисленных еврейских клубах городов и местечек было много интересного, живого, творческого. В деревнях и местечках также появились избы-читальни, народные дома. Однако политизация развлечений вызывала отторжение у жителей деревень и местечек. Многие рабочие, кустари и крестьяне руководствовались прежними представлениями о труде и отдыхе. Часто мероприятия, проводимые в клубах, сопровождались пьянством, выяснением отношений на кулаках. На рабочих окраинах процветали преступность, хулиганство, алкоголизм, проституция. «Культурный досуг» прививался с трудом. Пьянство и сопряжённое с ним хулиганство и рукоприкладство в семье стали столь массовыми, что вызвали беспокойство партийно-советских органов.
Распространение пьянства в рабочей среде было столь серьёзным, что пропагандистская кампания по борьбе с ним захватила даже школу. В рамках проводимой в конце 1928 г. кампании по борьбе с алкоголизмом во всех
43 Клер Ле Фолль. Киевская Культур-лига и Витебская художественная школа: два подхода к проблеме еврейского искусства и национального самосознания. URL: www.chagal-vitebsk.com/node/36 (дата обращения: 15.04. 2014).
школах города организовывались общие собрания учеников 4-х — 7-х классов. На них заслушивались доклады «О вреде алкоголизма», «Культурная революция и борьба за здоровый быт», организовывались общешкольные ячейки общества «Долой алкоголизм».
Таким образом, бытовое поведение людей, регулируемое ранее сословными и религиозными требованиями и традициями, в 1920-е гг. власти выстраивали по классово-идеологическому принципу. Религия и церковь, определявшие ритм, уклад и ритуал жизни, агрессивно вытеснялись из повседневных практик населения Витебщины всех конфессий.
Что касается еврейского населения региона, то, с одной стороны, шла его активная советизация через попытки вовлечения в общественно-политические, образовательно-культурные процессы с использованием языка идиш. А с другой стороны, нарастала борьба с иудаизмом, сионизмом, ивритом, еврейскими политическими партиями, т. е. с любыми формами национальной консолидации, которые не укладывались в советские политико-идеологические постулаты.
Огромное внимание уделялось воспитанию подрастающего поколения страны. На протяжении 1920-х гг. прошло несколько волн борьбы с хедерами и иешивами. В Витебске был создан первый в Советской России еврейский педагогический техникум для подготовки учителей, которые должны были работать в советских школах с преподаванием на идиш. В школе формировалось представление о том, что если ученик ходит в церковь, носит нательный крест или остается приверженцем национально-религиозных традиций, например, не ходит в школу в субботу, то, значит, он — человек с отсталым мировоззрением, «пережиток прошлого».
Важные изменения происходили в сфере брачно-семейных отношений. Уравнение в правах полов, снятие запретов на межэтнические браки, новые формы его заключения, облегчение практики разводов в определённой степени укладывались в русло процессов модернизации, происходивших в мире. Однако советская гражданская обрядность только вырабатывалась и сложно приживалась в местечках и деревнях. Межэтнические браки хотя и появились, но старшим поколением не приветствовались.
Стремление власти разрушить привычный быт вызывало скрытое или явное сопротивление части населения. Традиции социальных отношений, психологические установки людей сопротивлялись навязываемым нормам, поэтому процветали двойные стандарты поведения: в публичной сфере демонстрировалась лояльность всему новому, а в частной жизни соблюдались бытовые практики, обусловленные традицией.
Решающую роль в борьбе с религией, в трансформации быта, изменении отношений в семье играла РКП(б). В начале 1920-х г. именно еврейская секция губ-кома партии стала инициатором агрессивной по форме и антирелигиозной по содержанию борьбы с традиционными повседневными практиками местного еврейства. Партийно-комсомольский актив быстрее реагировал на новые установки в сфере быта и семьи. Именно в этой среде чаще всего наблюдались процессы отказа от традиционной религиозной и этнической идентичности.
Высокий уровень социальной мобильности в послереволюционный период позволил многим евреям изменить свою жизнь, повысить свой социальный статус и вырваться из местечек. Другие пытались бороться против ассимиляции, сохраняя приверженность вере отцов, национально-бытовым практикам и обрядам, характеризующим принадлежность к еврейству.
И всё же о тотальном изменении бытовых практик у основной массы еврейского, особенно местечкового, насе-
ления Витебщины к концу 1920-х гг. говорить не приходится. Многие черты в морально-бытовом поведении населения оставались традиционными. Процессы его разрушения ускорились с началом «великого перелома» и известных событий 1930-х гг. Решающую же и страшную роль в процессе исчезновения особого мира еврейских белорусских местечек сыграла нацистская оккупация периода Великой Отечественной войны.
Источники
ГАВт. Ф. 9-п. Оп. 3. Д. 42. ГАВт. Ф. 9-п. Оп. 6. Д. 77. ГАВт. Ф. 56. Оп. 1. Д. 185. ГАВт. Ф. 118. Оп. 1. Д. 524. ГАВт. Ф. 170. Оп. 1. Д. 164. Т. 2. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 102. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 106б. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 55. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 57. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 74. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 91. ГАВт. Ф. 2289. Оп. 2. Д. 95. ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 169. ГАВт. Ф. 10050-п. Оп. 1. Д. 383. ГАВт. Ф. 10051-п. Оп. 1. Д. 318.
Вестник народного образования. Орган Витебского губернского отдела народного образования. 1921. № 1. Май. С. 29.
Витебская губерния 1917-1924 гг.: документы и материалы. Витебск, 2012. Коммунистический Труд. Периодическое издание Витебского Губкома РКП (б) и Губпрофсовета. 1922. № 19. 25 ноября. С.17.
Литература
Зельцер А. Евреи советской провинции: Витебск и местечки 1917-1941. М., 2006.
Зельцер А. Межэтнические отношения и советская политика 20-30-х годов: пример Восточной Белоруссии. URL: http: / / www.yadvashem.org/ yv/ ru/pdf/yad_vashem_ studies/zeltser.pdf (дата обращения: 10.04.2014).
Клер Ле Фолль. Киевская Культур-лига и Витебская художественная школа: два подхода к проблеме еврейского искусства и национального самосознания. URL: www.chagal-vitebsk.com/node/36 (дата обращения: 15.04. 2014).
Рожков А. Ю. Молодой человек в Советской России 1920-х годов: Повседневная жизнь в группах сверстников (школьники, студенты, красноармейцы). Автореф. ... дис. докт. ист. наук. Краснодар, 2003. URL: http://cheloveknauka.com (дата обращения: 20.09.2013).
Galina N. Yakovleva Traditional Domestic Practices of the Jews of the Vitebsk Region in the Context of Soviet Realities of the 1920s
In the context of the common struggle of the Bolsheviks with Judaism, the displacement of this religion and its household traditions begins. Being a religion of a mono-ethnic character, Judaism was particularly unacceptable for the Bolsheviks because it proclaimed the priority of «national» over «class». Since autumn 1921 the campaign against the Sabbath rest began. The Jewish department of the RCP committee involves local Jewish proletariat into the so-called «voskresniks» and «subbotniks» organized during the celebration of Pesach, as well as «sredniks», to mark the autumn cycle of «penitential days». The Jewish holidays are substituted and pseudo rituals appear, such as «red circumcision», «red Seders». Also some changes in the sphere of marriage and family relations occur: secular and inter-ethnic marriages, divorces and alimony cases were considered in Soviet courts. However, these changes affected mainly those
Jews who wanted to assimilate and take up a post. The majority them especially those living in small towns, did not accept all the innovations and during the 1920 s remained committed to traditional household practices ordained by their religion. Local party and Komsomol members often showed «double standards»: supported the struggle with religious vestiges officially, but at home they observed traditional holidays, food restrictions, etc.
Key words: Jewish department of the RCP committee, «red circumcision», «red Pesach», secular and inter-ethnic marriages.
