CC BY
16
УДК 316.65
ФОРМИРОВАНИЕ МИФОЛОГЕМЫ КОМПЛЕКСА СОЦИАЛЬНО-ИСТОРИЧЕСКОГО ПОЗНАНИЯ
FORMATION OF MYTHOLOGEME COMPLEX OF SOCIOHISTORICAL KNOWLEDGE
А. С. Тихонов, А. Г. Степанов
A. S. Tikhonov, A. G. Stepanov
ФГБОУВПО «Чувашский государственный педагогический университет им. И. Я. Яковлева», г. Чебоксары
Аннотация. Отмечается специфика мифологического комплекса эмистемологического уровня отражения социально-исторической действительности как совокупности интеллектуализи-рованных объектов, представляющих собой комплекс значений в определенном социокультурном пространстве.
Abstract. Specificity of a mythological complex of epistomologic level of reflection of the so-ciohistorical validity is marked as the set of intellectualized objects representing a complex of values in a certain sociocultural space.
Ключевые слова: мифологема, эпистемология, социально-историческое познание.
Keywords: mythologeme, epistomology, sociohistorical knowledge.
Актуальность исследуемой проблемы. Современная наука переживает серьезные изменения, связанные с переосмыслением места и роли комплекса когнитивных и социально-организационных структур, обеспечивающих научно-познавательную деятельность. Меняются статус и местоположение науки в системе культуры, возрастает эпистемологический и технологическо-прикладной авторитет социально-гуманитарных отраслей научного знания. Осмыслить комплекс этих изменений в его содержательной целостности и основных тенденциях невозможно без апелляции к более чем 2500-летнему опыту философской рефлексии культуры, внутри которой наука возникла и которая задает ракурс организации форм ее существования и оценки происходящих в ней процессов. Данный факт вызвал к жизни необходимость формирования особых отраслей дисциплинарной организации знания, где в качестве объекта научного исследования выступают феномены и свойства самой научной деятельности, ранее не входившие в содержание научной рефлексии исследовательских программ. Такое положение дел не могло не оказать своего влияния на развитие философии в целом и комплекса социально-исторического познания в частности.
Материал и методика исследований. Методология исследования обусловлена характером темы, требующим комплексного подхода. В процессе исследования был осуще -
ствлен анализ специальной философской литературы, что позволило ответить на поставленные вопросы и реализовать собственное видение путей решения заявленной задачи.
Результаты исследований и их обсуждение. Философия познания, если она действительно стремится быть приложенной к реальному знанию, к «живой» познавательной деятельности, невозможна без актуализации проблемы истории как отрасли знания в рамках проблемы «познание времени и время познания». В таком ракурсе история предстает как дисциплина, претендующая на адекватное отражение сегодня последовательности со -бытий, характеризующих предшествующие состояния общественного развития. В теоретико-познавательном плане теория социально-исторического познания стремится к реше -нию определенного комплекса фундаментальных задач и, прежде всего, к установлению природы и сущности исторического события в частности и социально-исторического процесса в целом. Данная проблема поднимает глобальный в гносеологическом смысле вопрос: «...каким образом историки могут достигнуть успеха в составлении правдивого рассказа о прошлом? Исследователь спрашивает: как возможно знание о мире, и какие требования должны быть выполнены для того, чтобы искомые утверждения были расце -нены как истинные» [1, 6]. Именно это обстоятельство заставляет познающего обратиться к особой разновидности социально-гуманитарного познания - исторической эпистемо -логии, объектом внимания которой является не содержание полотна исторического развития, а комплекс научно-исследовательских операций, условий, методов и средств, используемых историком в процессе обретения знания о социальном прошлом общественного организма. Эпистемологические вопросы всегда являются базовыми для любого вида исторического познания. «Предметом изучения исторической эпистемологии являются главным образом вопросы, связанные с раскрытием специфики исторического познания и знания.» [1, 6]. Функция этого типа рефлексии исторической науки состоит в том, чтобы определить когнитивные стандарты, обеспечивающие познавательный процесс, и вместе с тем, чтобы раскрыть смысл культурных усилий, направленных на выпол -нение этих стандартов. Современная система исторической эпистемологии, таким образом, включает в сферу своего влияния анализ процедур по извлечению исторического знания, условия и принципы формирования информационного обеспечения исторического познания, критерии истинности знания о социально-историческом прошлом. Такая трактовка объектно-предметной ориентации исторической эпистемологии выводит ее содержание за рамки узко дисциплинарной отрасли знания и придает ей статус не просто очередного раздела гносеологии, а позволяет определить ее в качестве «равноправного и даже доминирующего компонента философии истории» [7, 152]. Она является частью общей философии науки, концентрирующей свой потенциал на исследовании механизма социально-исторического познания средствами рационально-философской рефлексии. Собственно сама социально-историческая эпистемология имеет дело не с исторической реальностью, а с процессом ее отражения в сознании исследователя, с теми исследовательскими ресурсами, которые были им задействованы, и результатами исследования, которые были им получены. «Непосредственным объектом исследования становятся вторичные исторические и историософские тексты, рассматриваемые в их отношении к действительности, а также с точки зрения методологических оснований и логики базисных исследовательских процедур» [7, 152].
В отечественной философии эпистемология характеризовалась как «область традиционно философских исследований, в которой предметом анализа выступали пробле-
мы природы, предпосылок и эволюции познания (в том числе научного), вопросы об отношении знания к действительности и условиях его истинности. Таким образом, эпистемология - это философская концепция, философское учение о познании» [6, 7]. В самом общем виде, в зависимости от задач исследования, эпистемологию подразделяют на нормативную (традиционную), ориентированную на выявление стандартов и норм познавательного процесса, нацеленных на его совершенствование, и дескриптивную, функциональное предназначение которой состоит в описании и исследовании реальных условий практической реализации познавательного процесса. Эпистемология истории не сводится к анализу конкретных способов извлечения научной информации, а занимается теоретическим анализом всеобщих норм и правил формирования знания человека о социальном прошлом общества.
Актуальность дисциплинарного выделения эпистемологии в качестве особого подразделения социально-гуманитарного анализа еще в конце позапрошлого века привел один из первых исследователей исторической эпистемологии в России Н. И. Кареев, который в своей работе «Основные вопросы философии истории» отмечал следующее: «Особенно в наше время чувствуется необходимость в подобной дисциплине, когда история колеблется между грубым эмпиризмом и самыми произвольными субъективными толкованиями, когда в философских воззрениях господствует чистейшая анархия, а в истории - несистематическое философствование, когда с разных сторон предлагается столько всевозможных теорий для объяснения истории, теорий, одна другой противоре -чащих и одна другую исключающих, когда, наконец, существует столько недоразумений, столько взаимного недопонимания или даже прямо и игнорирования между исто -риками, психологами, социологами, философами» [4, 45]. Им же был очерчен круг вопросов, составляющих тематику эпистемологического исследования системы историче -ского познания, сущность которых заключается в поиске решения проблемы специфики субъективного компонента в процессе формирования исторического знания. Эта же проблема стала одной из основных и в изысканиях современных исследователей философии науки, главным предметом и конечной целью которой является не столько наука, сколько человек, осуществляющий познавательную деятельность в форме науки, в противном случае познание как процесс отображения реальности, процесс достижения знания не может рассматриваться в качестве предмета философской рефлексии.
Идея субъекта как определяющего элемента в системе познания в том смысле, что предмет науки может быть познан лишь в его отношении к познающему субъекту, лежит в основе гносеологии И. Канта, а в начале ХХ в. она была применена неокантианцами В. Виндельбандом и Г. Риккертом к сфере социально-исторической действительности. Никакое исследование невозможно, в принципе, без экзистенциональной рефлексии исследователя, что делает проблему выбора объекта, метода и результата исследования базовым основанием познания исторического процесса. «Любой ученый, кем бы он ни был, всегда стоит перед проблемой выбора, да и сама история, в конечном счете, есть не что иное как выбор. Она является выбором хотя бы в силу случайности, которая уничтожает одни свидетельства и т. п. и сохраняет другие. Она есть выбор также в силу особенностей человеческого мышления: ... исследователь неизбежно начинает сокращать и упрощать имеющийся в его распоряжении материал, подчеркивать одно и сглаживать другое» [4, 108]. Мотивация выбора значения в каждом конкретном случае может осознаваться зачастую лишь в определенной мере, главное, что она в прин-
ципе может осознаваться, так как это позволяет превратить процедуру номинации исто -рического события в сознательное действие на основе смыслового основания или при определенных условиях выбора самого смыслового основания.
Вместе с тем было бы наивно полагать, что исследователь конструирует историческое явление, руководствуясь только собственными желаниями. Историк оперирует конкретным содержанием исследовательского материала в рамках научно-исследовательских программ и социокультурных концепций, которые стали основанием для фор -мирования проблемного поля его исследования. Познание со всеми своими конструкциями имеет дело с целостной объективной реальностью, но практически, воплощая комплекс познавательных операций в реальной действительности, субъект обречен вы -членять из этой реальности именно то, что соотносимо с его жизнедеятельностью. Вовлекая событие социальной жизни в систему организации исторического знания, историк руководствуется логикой системы общественно значимых парадигм, определяю -щих комплекс его научного мировосприятия.
Проблема познания исторического процесса заключается не в том, чтобы констатировать само наличие того или иного события в социальной истории. Конкретные события исторического развития общества являются достоянием всей совокупности наук социально-гуманитарного цикла. Проблемное поле истории как дисциплины заключается в стремлении отразить содержание социально-исторического явления так, как оно и было, во всей сложности причин его возникновения, форм его данности, оценки результатов. Сложность решения этих вопросов обусловлена синтетическим характером истории как научной отрасли, изучающей прошлое общественного развития в целом, т. е. как интегральную совокупность изменений институтов экономической, политической, социальной и духовной сфер в их неразрывном единстве и взаимовлиянии. Подобная полиаспектность является следствием претензий на отражение исторической наукой социальной действительности прошлого во всей ее полноте. Социальная история как определенная система не предполагает подразделение жизни людей на политическую, дипломатическую, военную, экономическую или какие-либо другие истории. В противном случае ускользает смысл исторического процесса, его доминантное основание, что в свою очередь делает невозможным воспроизвести историческое событие в единстве всех его социальных проявлений. Следовательно, историка интересует не только факт события, сколько его сущность, понимаемая как ценностное содержание явления, выраженное через определенность его характеристик, позволяющих выявить место и роль события в комплексе исторического процесса. Э. Карр в своей работе «Что такое история?» утверждает: «Сущностные связи в историческом исследовании есть связи каузальные, касающиеся артикуляции того, что вызвало следующее явление в определенной последовательности событий» [5, 360].
Установление сущности является важнейшим условием действительно научного подхода к исследованию и становится допустимо возможным только при условии вклю -чения в исследовательский процесс определенной степени интерпретации, через которую субъект усваивает содержание и смысл события, данность которого обусловлена:
а) неполнотой информационного обеспечения исторических источников;
б) различием стилей мышления исследователя и очевидцев или участников социально-исторического события;
в) отделением объекта познания от субъекта познавательных отношений непреодолимым временным интервалом и в связи с этим необходимостью творческой идеальной реконструкции объекта исследования.
Необходимо выделить онтологический и гносеологический ракурсы анализа системы «репрезентации вещей такими, какие они есть на самом деле». Онтологический аспект заключается в определении исторических событий так, как они и были реализо -ваны в системе действительности, гносеологический состоит в необходимости их репрезентации как имманентного условия включения новой информации в систему суще -ствующего знания. Познавательно-реалистический подход, определяющий сегодня комплекс научной рефлексии познания социальной истории, основан вне зависимости от того, признают данный факт сторонники этого подхода или нет, на том, что Ч. Пирс называет «абдукцией», «абдуктивным предположением» или «предположением для наилучшего объяснения», которое по своей сути представляет определенную кумуляцию индуктивного и дедуктивного способа исследовательской рефлексии. Сущность абдукции заключается в предположении, что истинность того или иного события обусловлена системой его следствий, доступных восприятию и логическому анализу. Дедукция организует выводы, индукция их верифицирует (или не верифицирует), абдукция формируется как предположительно обоснованное знание, в основе которого лежит убеждение в его верности на основе того, что оно лучше других соотносится с содержанием источниковой базы и парадигмой исследовательской программы.
В системе исторического познания абдукция выполняет функцию определения фактов истории. Воссоздание исторической реальности - основная задача истории, при том что «любой научный факт изобретается ученым, а не дается ему в сыром виде» [4, 113]. Тем более что сам исторический факт как условие достижения исторической наукой исчерпывающего знания предстает как следствие неизбежного критического анализа поступающей информации, что, вне всякого сомнения, подвергает его определенного рода изменениям, обусловленным уровнем социально-когнитивной организации самого субъекта. Историк является продуктом своей исторической и социальной среды, которая во многом определяет инструменты, цели и средства познания, способ видения исторического события, его фактуализацию, т. е. его конституциирование в качестве факта научного знания. Факты социальной истории непосредственно зависят от исследователя, вызывающего их к бытию в качестве содержания исторического процесса. Только историк превращает событие социальной реальности в факт исторической науки, и в этом смысле он и создает содержание исторического процесса, отраженного в комплексе дисциплинарных парадигм как непрерывной целостности. Исторический факт - это констатация в нашем сознании значимых событий прошлого, реальность которых становится исторической действительностью через взаимодействие субъекта познания с информационным источником, отразившим эти события. Следовательно, понятия «исторический факт» и «историческое событие» по своему объему нетождественны, их нельзя рассматривать как синонимы. Фактом историческое событие становится тогда, когда оно становится предметом отражения сознания человека, а его реальность для нас установлена на основе анализа исторического источника, отразившего историческое со -бытие, поскольку оно действительно существовало, но обнаруженного и препарированного конкретным субъектом познания. Временной интервал не позволяет отражать
объект познания непосредственно, отражение исторического события - это, скорее, его понимание, чем буквальное воспроизводство.
При оформлении того или иного события в качестве факта историк неосознанно исходит из системы установок, традиций, ресурсов категориального аппарата, присуще -го той научной программе, к которой он и принадлежит. В результате этого событие становится понятным самому исследователю и проходит предварительную адаптацию подготовки к его дальнейшей трансляции. Событие, таким образом, вписанное в систе -му исторического процесса, становится не результатом отражения его так, как оно происходило, а так, как оно было спроецировано на сознание познающего его субъекта, через совокупность норм, правил, критериев и т. п., регулирующих этот механизм: «. видение человеком мира не константа, оно изменяется в зависимости от принад -лежности к той или иной социокультурной среде» [4, 119]. Историческое знание имманентно связано с современностью, прошлое не превращается в абсолютное ничто, оно продолжается здесь и сейчас, но в совершенно трансформированном, измененном виде. Настоящее связано с прошлым, но оно включает в себя только лишь его отдельные элементы.
Историческое исследование возможно только в определенном социокультурном контексте, содержание которого определяет познавательные ресурсы историка. Условием существования научного познания как социокультурного феномена является сама культурная возможность четкой и общезначимой идентификации в сознании познающе -го человека (человека, осознающего себя субъектом познания) собственно знания и познаваемой реальности. Исследуя факты исторической реальности, субъект социально-исторического познания решает проблему приращения информации с определенной точ -ки зрения своей эпохи, которая в период осуществления события просто не имела место быть. Несомненно, что таким образом историк раскрывает содержание исторического события по-новому. «Мы ставим чужой культуре новые вопросы, каких она сама себе не ставила, мы ищем ответы на эти наши вопросы, и чужая культура отвечает нам, открывая перед нами новые свои стороны, новые смысловые глубины» [3, 354]. Каждая новая социально-культурная целостность порождает новый комплекс исследовательских подходов исторического процесса, содержание которых обусловлено прежде всего тем, что актуально для той социальной среды, в которой они были сформированы и реализованы. Восприятие прошлого определяется, в конечном счете, той социально-исторической системой, в которой сложилась программа его исследования. Как пишет Л. Февр, каждая историческая эпоха имеет свое представление об историческом прошлом. У нее свой Рим и свои Афины, свое Средневековье и свой Ренессанс [4, 140]. Но -вая эпоха добавляет к первоначальному информационному багажу исторического знания нечто свое, вносит в него собственные коррективы, раскрывает новые возможно -сти, причины и следствия, которые имеют отношение к содержанию непосредственно события постольку, поскольку знание о прошлом не уходит в небытие вместе с событием, но существует в настоящем в так называемом «снятом виде» как его идеальная концепция, включенная в современную систему культурно-ценностных приоритетов.
Специфика исторического знания заключается в том, что на всех этапах своего становления оно абсолютно связано с процессом воспроизведения исторической действительности в системе идеальных представлений, образов, переживаний конкретной культуры. Знания возникают не вследствие чистого отражения содержания историче-
ского источника, а как итог реализации всей системы познания. Их содержание отражает «технологию» исследования, под углом которой формируется содержание информации о социально-исторической реальности. «. тип историзма столь объективно задан историку, как тип культуры - современнику данной эпохи. . историки . не только воссоздают прошлое, но и, того не сознавая, запечатлевают себя и тем самым свое время - горизонты его видения и способы выражать увиденное» [2, 15].
Значимым предстает то, что актуально в настоящем, история как дисциплина интерпретирует прошлое как настоящее, закладывая основы восприятия события истории как символа, создавая через систему адаптации информации к современным историку условиям эффект реальности отражаемого события. Отталкиваясь от символов истории, интерпретируя их, историк оказывается в ситуации, когда он вынужден опираться на систему интерпретированного, воспринимаемого как действительная реальность, что является базовой предпосылкой формирования мифологемы исторического знания. Мифотворчество неизбежно связано с деятельностью сознания, оно важнейшее условие его целостного функционирования и фактор, обеспечивающий возможность познания вещи в системе ценностей социально-исторического периода. Миф является носителем символов, выражающих движение сознания от непосредственно-конкретных информационных комплексов к их абстрактно-всеобщим формам выражения в рамках парадигмы ценностных приоритетов. При этом значение символа непостоянно, оно обладает способностью к относительно легкому изменению своего наполнения, в связи с чем в конкретных социально-исторических обстоятельствах может быть прочитано по-разному. Миф конституализирует коннотативные значения исторического события, делая их фактом истории, трансформируя значение исторического факта из системы культурных приоритетов и вызываемых ими эмоций в комплекс информации научного знания, превращая тем самым значение события в само событие. Миф есть образно выраженное значение, которое, разворачивая смысл события на основе фабулы научно-исследовательской парадигмы, позволяет условно восстановить утраченные звенья информационного содержания силами развития логики видения проблемы.
Мифологический мир интеллектуализированных объектов представляет собой со -вокупность значений исследуемого в определенном социокультурном пространстве. Историк, повествуя о прошлом в системе методологического арсенала гносеологической ситуации настоящего, на самом деле деисторизирует событие, лишая его временного исторического, социокультурного колорита, в результате миф становится историей, а история - мифом. Мифология истории - это история, адаптированная к социальной культуре, но не история социального бытия как она была, это обобщенное отражение исторической эпохи в системе приоритетов современного мира. Мифы, предания, легенды порождены способностью сознания создавать конструкции, которые делают историю социально актуальной, привлекательной в контексте ее функциональной предназначенности, сводя тем самым к одному знаменателю исторический факт и его образ. Исторически мифологема есть организация идеи факта истории в качестве непосредственного факта события, включенного в знание. История воспринимается в комплексе развертывания мира ценностно-смысловых значений, в котором существует исследователь.
Резюме. Мифологема реализуется как акт сознания, интегрирующий эмоциональные, образные компоненты познания, функции которого необходимы для организации
стабильного во всех отношениях существования знания о значимом. Миф предстает в качестве средства утверждения знания об исторической действительности как отражения исторического события в его первозданности.
ЛИТЕРАТУРА
1. Анкерсмит, Ф. Р. История и тропология: взлет и падение метафоры / Ф. Р. Анкерсмит. - М. : Прогресс - Традиция, 2003. - 496 с.
2. Барг, М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма / М. А. Барг. - М. : Мысль, 1987. - 348 с.
3. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества : сборник избранных трудов / М. М. Бахтин. - М. : Искусство, 1986. - 354 с.
4. Гурьянова, А. В. Ключевые парадигмы современной эпистемологии истории классика, опыт неклассической рефлексии и ситуация «пост» / А. В. Гурьянова. - Самара : Изд-во Самарск. гос. арх.-строит. ун-та, 2008. - 344 с.
5. Мегилл, А. Историческая эпистемология / А. Мегилл. - М. : Канон+, 2007. - 480 с.
6. Меркулов, И. П. Эпистемология (когнитивно-эволюционный подход) / И. П. Меркулов. - СПб. : Ювента ; Наука, 1999. - 604 с.
7. Ракитов, А. И. Историческое познание. Системно-гносеологический подход / А. И. Ракитов. - М. : Политиздат, 1982. - 152 с.
