CC BY
7
Вестник Челябинского государственного университета. 2019. № 8 (430). Философские науки. Вып. 53. С. 29—34.
УДК 165.191 ББК 87.22
DOI 10.24411/1994-2796-2019-10805
Стиль мышления в системе становления мифологемы картины социально-исторической реальности
А. Г. Степанов
Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова, Чебоксары, Россия
Мифологема картины истории — это следствие опосредования исторического образа содержанием и функциями аналитических ресурсов субъекта исторической рефлексии. Работа механизма стиля мышления в рамках становления мифологемы картины социальной истории осуществляется в рамках установок культурно-познавательной системы, обуславливающих дифференцирующую селекцию поступающей информации в комплексе их ассимиляции с гносеологической парадигмой субъекта. Мифологема стиля мышления предстает в виде концептуальных проектов отражения истории, обуславливающих параметры содержания образов исторической реальности.
Ключевые слова: мифологема, стиль мышления, картина социально-исторической реальности, познание.
Формирование системы познания сопровождает любое деятельное отношение человека к миру. История гносеологической традиции очевидно свидетельствует в пользу совершенствования рациональных форм созидания картины мира в целом и социально-исторической реальности в частности. Рациональность оказывает исключительное воздействие на процедуру становления картины социально-историческую реальности не только посредством своего эвристического потенциала, но и через свои организационные формы, осуществление которых реализуется в контексте целенаправленной переработки результатов достижений общественно-исторического опыта в целом. В комплекс институций организации субъекта исторической рефлексии «в качестве некой самостоятельной реальности, некоего непроницаемого постороннего присутствия... включается и культура прошедших эпох» [2, с. 113].
Мышление, основанное на усвоенном субъектом знании, является фундаментом дальнейшей эволюции творческих ресурсов исследователя и делает создание картины социально-исторической реальности вообще возможным. «Любое знание подчинено нормам мышления» [3, с. 53]. Совокупность общественного знания не исключает деятельности мышления индивида, оно составляет условия его реализации. Знание, включаясь в реальный ход реализации мышления, само изменяется, находясь под непосредственным воздействием мыслительной деятельности. Дело в том, что в процессе практической реализации мышления, ориентированного на преодоление незнания, знания в определенной степени утрачивают собственную объективность. На первый план выходят те их аспекты, которые позволяют
обеспечить решение поставленных задач. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии принципиальных отличий системы реального мышления от мышления академического стиля.
Специфика системы становления картины социально-исторической реальности в ее рациональной форме, реализуемая комплексом интеллектуальных возможностей субъекта, заключается в том, что в исследование вовлекаются не сами события истории, а их образы, преобразованные в формы их логического выражения. Формированием единства содержания форм мышления с соответствующими им свойствами и качествами объекта исследования реализуется организация эвристической деятельности субъекта. Приобщение к всеобщей парадигме рациональности требует трансформации специфических особенностей индивидуального интеллекта в рамках принятого в конкретной социокультурной среде стиля мышления. Определяемый культурной системой стиль мышления выступает в качестве опосредствующего средства социокультурного влияния на науку вообще и систему получения новой информации в частности. «Стиль мышления — это та атмосфера без которой не могут быть поняты ни особенности теории, ни характер ее укоренения в науке и культуре» [5, с. 100]. Стиль мышления проявляется в правилах логического построения. Это своеобразная форма культурной организации мышления.
Становление рационального стиля мышления традиционно связывают с развитием античной культуры. Античный стиль мышления возможно характеризовать как тип натурфилософской рефлексии, который, очевидно, носит дескриптивный характер. Пытаясь определить сущность
исследуемого на базе кажущихся правомерными обобщений, прибегая при этом к доказательствам логического характера, исключающим экспере-ментально-опытное обоснование: «...античное познание не генерирует никаких иных, по сравнению с натурфилософской, форм знания» [8, с. 48]. Подобная ситуация не могла не привести к констатации относительности знания и, как следствие, его дифференциация на истинное, умопостигаемое и мнимое, чувственное. При этом античные мыслители были убеждены в том, что установить свойства и качества исследуемого вполне возможно. Античное представление о прошлом реализовывалось как история конкретного политического субъекта — города-государства, империи, политика, время существования которого и являлось временем истории. История отражалась с позиций социальной этики, где приверженность традиционным нормам рассматривается как залог позитивного завершения цикла социального времени. Являясь моралистами, античные историки Геродот, Фукидит, Полибий вычленяют в историческом явлении тот комплекс свойств и качеств, который на их субъективный взгляд будет полезен современникам, эклектично воспроизводя тем самым свое представление о событии как само событие.
Средневековые мыслители, в отличие от античных, изначально исходили из ограниченности познавательных ресурсов человека в целом и возможностей абстрактного мышления в частности. Высшей реальностью объявлялся Бог, и мыслительные способности человека стали рассматриваться либо символически, либо в аспекте некоторой практической полезности. Зависимость мышления от содержания верховного замысла не могло не привести к его символическому характеру: мышление лишь воспроизводило по мере своих возможностей фундаментальную сущность, определенным отражением которой оно являлось. Мысль, выступавшая как орудие, стала важнейшим инструментом приобщения к божественному замыслу. Тексты Священного писания стали главным объектом истолкования, а неоднозначность их прочтения — условием многообразия смыслов и заключений, повлиявших на характеристику любого знания как относительного. История трактовалась в контексте содержания Библии. Метод заключения по аналогии — соотнесению событий истории людей с историей священной — стал главным приемом рациональной исторической интерпретации. В сочинениях того времени субъекты истории сопоставлялись с персонажами Священного Писания, что вело к признанию фундаментальной основательности Проведения.
«Всякий предатель рисовался непременно Иудой, братоубийца — Каином, подвижник веры уподоблялся Христу» [7, с. 68]. В необходимой мере такое понимание истории была сформировано Блаженным Августином, определившим противостояние Рима и варваров как проявление мистической борьбы Бога и Сатаны, язычников и христиан, грешников и праведников. История Библии мыслилась в качестве прообраза всей истории человечества.
Принципиально иной стиль рациональности (классический) сложился в Новое время, когда доминирующими институциями становятся установки на эвристическую парадигму эмпиризма. Вместе с тем усиливающиеся оппозиции эмпириков и рационалистов, идеалистов и материалистов с очевидностью ставят проблему относительной истинности информации, получаемой в процессе реализации ресурсов рациональной рефлексии. Ги-потететико-дедуктивная методология мышления, базировавшаяся на идеализации и теоретизации исследуемого, неизбежно влекла за собой создание некоторых фантомов действительности типа теплорода, магнитной жидкости и т. д.. В стиле мышления произошли существенные трансформации принципов построения умозаключений: аллегорические и моральные приоритеты уступали место рациональному объяснению, основанному на эмпирическом материале.
На основе научного метода были предприняты попытки формирования универсальных законов «совершенной истории», созданной на базе единого метода познания, не связанного с библейской историей. В научный оборот водятся мыслительные конструкции «культура» и «цивилизация», методологическое значение которых заключалось в формировании сравнительно-оценочного инструментария исторических процессов в Европе, Азии, Америке. В частности, исторические проекты Ш. Монтескьё, Г. Гердера исходили из общего принципа рациональности человека, определяя разнообразие форм его исторического бытия как следствие неоднозначности природно-климатических и культурных условий, определивших степень его цивилизованности. Использование слов «культура» или «цивилизация» для описания истории народов подразумевало соотнесение содержания их исторической жизни с общим эталоном, что и вызвало к жизни идею европоцен-тричной парадигмы истории. Универсализация рационально-научного мышления в контексте парадигмы всесилия разума определила принцип точности, выступающий одновременно критерием ее состоятельности, как основу картины социально-исторической реальности (Л. Ранке).
Образы истории таким образом были подчинены объективным законам рациональности и оказались обусловлены качеством поступательного развития рациональности. Концепция динамического развития вызвала к жизни логику линейного понимания исторического процесса, протекающего объективно, независимо от воли человека. Стиль мышления, культивирующий логику объективности исторического прогресса, стал основой исторических воззрений Г. Гегеля, О. Конта, К. Маркса. В качестве движущего фактора истории рациональный стиль Нового времени предполагал наличие некоторой все определяющей силы, обусловливающей социальную эволюцию. В таком качестве могли выступать эволюция разума (Ж. Кондорсе), прогресс культуры (Вольтер), Мировой дух (Г. Гегель), производительные силы (К. Маркс). Человеческая сущность в таком контексте оказывалась внеисторичной, ориентированной на непреходящие императивы (человек всегда либо разумен, либо имеет определенное отношение к собственности на средства производства и т. д.).
Неклассический стиль научного мышления в социально-гуманитарных науках, утвердившийся вследствие новейшей научной революции, базирующийся на пересмотре парадигмы единства принципов познания истории и природы, характеризуется отказом от пассивной созерцательности объекта, свойства которого отображаются единственно возможным способом, и становлением парадигмы непосредственного влияния носителя мышления на выбор объекта рефлексии и методов воздействия на него. Субъект формирует образ истории, исходя из убежденности в принципиальной невозможности обрести абсолютную истину и отношения к знанию как относительному. Б. Кроче, К. Л. Беккер одним из постулатов историзма провозглашают непреодолимую современность истории, так как о прошлом мы знаем только то, что нам важно знать. Дж. Р. Коллинг-вуд, представляя историю как развивающуюся систему, указывал на невозможность ее объективного отражения, так как в отличии от фактов естествознания исторические факты — это скорее феномены особенного исторического мышления, и не даны нам в непосредственном восприятии. Прямым следствием такого положения дел стал плюрализм методологии организации картины социально-исторической реальности, предопределивший модальность логических вариантов ее конструирования и обоснования. На этой основе формируются:
а) логика конструирования картины истории как отражения существенных сторон при-
кладных технологии освоения реальности (история производственных технологий Э. Тоффлера, экономическая история обществ на определенных этапах развития Л. Мизеса, история бизнес-активности Р. Фогела);
б) логика сравнительного анализа культурных систем (цивилизационная концепция истории О. Шпенглера и А. Тойнби, акцентировавших логику построения картины социально-исторической реальности из некоторой совокупности эмпирических данных);
в) логика междисциплинарного взаимодействия как формы наполнения исторического образа исчерпывающим содержанием (школа «Анналов» М. Блок, Л. Февр);
г) логика «новой исторической науки», основанная на антропоцентричном принципе отражения социально-исторических процессов и базирующаяся на анализе материальных аспектов повседневной жизни, ментально-психических структур исторических субъектов, содержании механизмов социального взаимодействия (Ф. Бродель, Ж. Дюби, Ж. Ле Гофф);
д) логика истории микросоциальных общностей (истории отдельных, семей, хозяйственных субъектов, деревень, улиц и т. д. (К. Райтсон, Ч. Адамс).
Современный стиль мышления историка детерминирован постулатами глобального эволюционизма, нелинейности и вариативности развития, самоорганизации, взаимообусловленности компонентов системы рациональной рефлексии. В отличие от традиционной истории, воплощающей прогрессивное движение человечества, историческое мышление сегодня отказывается от интерпретации знаний прошлого с позиций ортодоксальной рациональности, отказываясь от интерналистской парадигмы постижения общества, заменяя ее на более широкую программу соотнесения науки с современной культурой. Все больше внимания уделяется тем образованиям в прошлом, которые не оформились институционально в определяющие явления социальной жизни, но анализ которых является основанием для формирования нового дополняющего знания о сущности исторического процесса. Произошла легитимизация в историческом знании не только социальной, но и культурной, гендерной, биографической, интеллектуальной логики исторического мышления.
Стиль мышления представляет собой комплекс теоретических принципов организации информации, опираясь на которые представляется
возможным реализовать на практике ресурсы познания. Его формирование реализуется под непосредственным воздействием общественной культуры как целого и является фактором, опосредствующим ее влияние на познание. Стиль мышления является своеобразным контекстом, воздействие которого сказывается на каждом акте конструирования картины социально-исторической реальности. Формируя и конституируя систему определенных форм организации исторической рефлексии, стиль мышления создает предпосылки обеспечения устойчивости и целостности картины социально-исторической реальности. Человек не сталкивается с реальностью вне проекции собственной системы интеллектуальных ресурсов.
Стиль мышления — это система, вычленяющая из целого актуальные для познающего субъекта части. Выделение актуального означает переход системы мышления к определению категориального ряда как утверждению обоснованности собственных оснований и конституированию собственных предпосылок. Формирование категориального ряда позволяет преодолеть субъективно-ментальную ограниченность и придает стилю мышления характер всеобщности. «Механизмы мышления необходимо рассматривать как инте-риоризацию предметной деятельности человека, включающей <...> и оперирование вещественно знаковыми системами с целью получения информации, знания» [4, с. 106].
Стиль мышления историка таким образом можно представить как многоуровневое образование логико-понятийных и знаковых форм производства знания о процессах реализации исторического явления. Исследователь при всей доступной для него свободе выбора в определении им сферы исследования и способов решения исследовательских задач ограничен, в конечном счете, комплексом социальных проблем, которые обоснованы как актуальные на определенном этапе организации картины социально-исторической реальности. В любом случае субъект, осваивая историческое событие, находит в нем только то, что возможно найти человеку, социализированному в рамках конкретной системы культурных приоритетов. Это значит, что картина реальности как результат взаимодействия индивида с историей осуществляется в пределах определенного этапа общественного развития, на уровне общественно выработанных стилей мышления. Содержание картины социально-исторической реальности детерминируется мыслительным процессом на всем протяжении ее организации. Стиль мышления изменяет историческое событие в сознании субъекта, который, трансформируясь,
вызывает новый ход мышления, в результате чего событие снова изменяется и т. д. Например, идея дихотомии отношений кочевого (татарского) и оседлого (восточно-славянского) способов освоения реальности как движущей силы развития истории России, утрачивает свою привлекательность в контексте исследований историков, опирающихся на позитивистский стиль исторической социологии, в рамках которого очевидно отмечается несостоятельность характеристики социально-экономического уклада Казанского государства как степного или кочевого [1, с. 160].
Установки мышления изменяют изначальную постановку проблемы, и эта трансформированная проблема предоставляет необходимый потенциал для дальнейшего движения мысли, вызывает к жизни новый ракурс проблемного комплекса, позволяющего решить поставленную задачу на условиях определенного рода изменений, имеющих очевидный мифологемный характер. Мифологема мышления в организации картины социально-исторической реальности предстает как целенаправленный процесс целесообразного отношения к социально-исторической действительности, воздействующий на формирование качеств исторического знания. Значения образа истории не имманентны самой истории, в нем отражены события, идеализированные, интерпретированные и спроецированные сознанием мотивированного субъекта. Ценности сообщают объекту определенное качество, тем самым делая его измеримым, системным и, следовательно, вовлеченным в систему рефлексивной деятельности субъекта.
Мифологема исторического образа — это следствие опосредования механизмов систематизации и упорядоченности информации стилем мышления, ориентированного на отражения исторического явления. В связи с этим стиль мышления можно характеризовать как гносеологическую составляющую онтологической схемы картины истории, реализующую себя как знаково-семан-тическую систему, воспроизводящую социокультурный контекст исторической рефлексии, обеспечивающий его обоснованность, устойчивость, целостность и всеобщность. Определяющая тенденция рационального стиля мышления состоит в его претензии выражать всеобщую универсальную позицию, имеющую обоснованную силу убедительности. Реализация универсалистской тенденции обусловлена всеобщностью базиса познавательной активности.
Рациональное отражение истории реализуется посредством вычленения из содержания исторического события конкретных параметров, их теоретизации с последующим установлением
всеобщих закономерностей. Ресурсы достижения знания о свойствах и качествах объекта (исторического события), полученного в процессе практической реализации стиля мышления, состоят в формализации его уникальных особенностей. Исходным теоретическим основанием тенденции формализации знания служит представление о рациональном стиле мышления как универсальном средстве отражения мира. Так, одно и то же рационально-логическое выражение позволяет постигать явления различных уровней реальности не только потому, что эти явления объективно имеют определенную степень общности (материальное единство мира), но и в силу формализации их свойств в контексте определенной системы понятий и сложившейся системы их взаимодействия. В этом процессе неформализованное знание всегда будет нуждаться в определенном уровне формализации и, как следствие, всегда будет нести в себе отпечаток приблизительности соответствия реальности в рамках определенной ее модели. Данное обстоятельство доказывает ограниченность организации
рационального стиля мышления как универсального эвристического метода организации картины социально-исторической реальности, указывая на его непосредственную зависимость от социальных условий его возникновения, развития и реализации. Условия — это неизбежные элементы познания, характеризующие одну из сторон субъектно-объектной связи. Вследствие этого «.условие можно определить как совокупность <...> обстоятельств, существующих на предшествующей стадии развития явления и делающих это развитие возможным» [6, с. 71].
Таким образом, стиль мышления в системе организации мифологемы картины социально-исторической реальности реализуется в контексте параметров культурно-познавательной системы, обуславливающих форму ассимиляции исторической информации гносеологической парадигме субъекта. Стиль мышления предстает в виде программы реализации рациональных стереотипов отражения и, как следствие, непосредственным образом сказывается на мифологемизации образа исторической реальности.
Список литературы
1. Алишев, С. Х. Казань и Москва: межгосударственные отношения в XV—XVI вв. / С. Х. Алишев. — Казан ь: Татар. кн. изд-во, 1995. — 160 с.
2. Библер, В. С. Мышление как творчество (Введение в логику мысленного диалога) / В. С. Библер. — М. : Политиздат, 1975. — 399с.
3. Дильтей, В. Собрание сочинений : в 6 т. Т. 3. / В. Дильтей. — М. : Три квадрата. — 2004. — 419 с.
4. Колеватов, В. А. Социальная память и социальное познание / В. А. Колеватов. — М. : Мысль, 1984. — 190 с.
5. Кузьмин, Ю. А. Актуальность принципов диалектики для совершенствования правового сознания / Ю. А. Кузьмин // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2017. — № 3-2 (77). — С. 99—102.
6. Новик, И. Б. Вопросы стиля мышления в естествознании / И. Б. Новик. — М. : Политиздат, 1975. — 144 с.
7. Репина, Л. П. История исторического знания / Л. П. Репина, В. В Зверева, М. Ю. Парамонова. — М. : Дрофа. 2004. — 288 с.
8. Щуц, А. Структура повседневного мышления / А. Щуц // Социологические исследования. — 1988. — № 2. — С. 46—52.
Сведения об авторе
Степанов Алексей Георгиевич — кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры философии и методологии науки, Чувашский государственный университет им. И. Н. Ульянова, Чебоксары, Россия. stalex73@bk.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2019. No. 8 (430). Philosophy Sciences. Iss. 53. Pp. 29—34.
The style of thinking in the formation system mythologemes paintings of socio-historical reality
A.G. Stepanov
Chuvash State University named after I.N. Ulyanov, Cheboksary, Russia. stalex73@bk.ru
The analytical potential of the Creator of the picture of socio-historical reality is due to the paradigms of the style of thinking, the functioning of which is carried out in the context of the subjective logic of the system of value priorities, which has a direct impact on the formation of the mythological picture of socio-historical reality. Mythologeme the pattern of history is a consequence of mediating the historical image of the content and functions of the analytical resources of the subject of historical reflection. The work of the mechanism of thinking style within the framework of the formation of the mythologeme of the picture of social history is carried out within the framework of the cultural and cognitive system that determines the differentiating selection of incoming information in the complex of their assimilation of the epistemological paradigm of the subject. The mythologeme of a historical image is a consequence of mediation of mechanisms of systematization and ordering of information by style of thinking focused on reflection of the historical phenomenon. The mythologeme of the style of thinking appears in the form of conceptual projects of the reflection of history, which determine the parameters of the content of the images of historical reality.
Keywords: mythologem, style of thinking, picture of socio-historical reality, cognition.
References
1. Alishev S.H. Kazan i Moskva: mezhgosudarstvennye otnosheniya v XV—XVI vv. [Kazan and Moscow: interstate relations in XV—XVI centuries]. Kazan, Tatarskoe knizhnoye izdatelstvo Publ., 1995. 160 p. (In Russ.).
2. Bibler V.S. Myshlenie kak tvorchestvo (vvedenie v logiku myslennogo dialoga) [Thinking as creativity (introduction to the logic of mental dialogue)]. Moscow, Politizdat Publ., 1975. 399 p. (In Russ.).
3. Dilthey V. Sobranie sochinenij: v 6 t. T. 3 [Collected works: in 6 vols. Vol. 3]. Moscow, Tri kvadrata Publ., 2004. 419 p.(In Russ.).
4. Kolevatov V.A. Socialnayapamyat i socialnoepoznanie [Social memory and social cognition]. Moscow, Mysl Publ., 1984. 190 p. (In Russ.).
5. Kuzmin. Yu.A. Aktualnost printsipov dialektiki dlya sovershenstvovaniya pravovogo soznaniya [The relevance of the principles of dialectics to improve the legal consciousness]. Istoricheskiye. filosofskiye. politicheskiye i yuridicheskiye nauki. kulturologiya i iskusstvovedeniye. Voprosy teorii i praktiki [Historical, philosophical, political and legal sciences, cultural studies and art history. Questions of theory and practice], 2017, no 3-2 (77), pp. 99—102. (In Russ.).
6. Novik I.B. Voprosy stilya myshleniya v estestvoznanii [Questions of thinking style in natural science]. Moscow, Politizdat Publ., 1975. 144 p. (In Russ.).
7. Repina L.P. Istoriya istoricheskogo znaniya [History of historical knowledge]. Moscow, Drofa Publ., 2004. 288 p. (In Russ.).
8. Shchelkunov M.D. Mirovozzrenie i obshchenauchnoe znanie. Obshchenauchnye fenomeny poznaniya v social'no-mirovozrencheskom kontekste [Worldview and General scientific knowledge. General scientific phenomena of knowledge in the socio-ideological context]. Kazan, KSU Publ., 1990. 151 p. (In Russ.).
9. Schutz A. Struktura povsednevnogo myshleniya [The Structure of everyday thinking]. Sociologicheskie issledovaniya [Sociological research], 1988. no. 2. pp. 46—52. (In Russ.).
10. Tsvetkova L.S. Mozg i intellekt: narushenie i vosstanovlenie intellektual'noj deyatel'nosti [Brain and intellect: the violation and restoration of the intellectual activity]. Moscow, Moscow psychological and social institute Publ., 2008. 424 p. (In Russ.).
