CC BY
1912. Уроки Второй мировой войны и основ- goup32441.narod.ru/files/ogp/001_oporn_konspe-ные направления ее фальсификации. URL: http:// kt/2005.
МИХАЙЛОВА Елизавета Михайловна - доктор исторических наук, доцент, зав. кафедрой философии, истории и педагогики. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
MIKHAYLOVA, Elizaveta Mikhaylovna - Doctor of Historical Sciences, Associate Professor, Head of the Department of Philosophy, History and Pedagogy. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
УДК 266.3
ФОРМИРОВАНИЕ ЭТНОРЕЛИГИОЗНЫХ ВЗГЛЯДОВ
С.М. МИХАЙЛОВА
Л.А. Таймасов
Рассмотрены условия формирования мировоззрения и научных взглядов видного чувашского ученого и писателя С.М. Михайлова. Показана этноконфессиональная ситуация в Козьмодемь-янском уезде Казанской губернии в середине XIX в. На опыте определенного этапа жизнедеятельности С.М. Михайлова изучены вопросы этнокультурной трансформации, христианского просвещения народов и межэтнического диалога.
Ключевые слова: народы Среднего Поволжья; полиэтническая среда; мировоззрение; образование; воспитание; религия; православие; язычество; традиции; обряд; этнорелигиозные процессы.
L.A. Taymasov. FORMATION OF OUTLOOK AND ETHNO-RELIGIOUS VIEWS S.M. MI-KHAILOVS
The conditions of formation of outlook and scientific views of the Chuvash prominent scientist and writer S.M. Mikhailov. Ethno-confessional situation shows Kozmodemyansk County Kazan province in the middle of the XIX century. At a certain stage of life experiences S.M. Mikhailov studied issues of ethno-cultural transformation of the Christian education of the people and inter-ethnic dialogue.
Keywords: peoples of the Middle Volga; multiethnic environment; outlook; education; religion; Orthodox Christianity; paganism; tradition; ritual; ethnic and religious processes.
Жизнь и научно-исследовательская деятельность видного ученого и писателя С.М. Михайлова достаточно подробно рассмотрены в литературе [1; 2; 5; 7; 8]. Однако остаются вопросы, не получившие должного освещения. В данной работе мы обратили внимание на условия формирования его мировоззрения и этнорелигиозных взглядов.
Спиридон Михайлович Михайлов родился 16 декабря 1821 г. в д. Юнги-Ядрино Козьмоде-мьянского уезда Казанской губернии. Формирование личности первого чувашского этнографа, историка и писателя происходило в условиях феодально-крепостнической России. Жизнь чувашских крестьян мало чем отличалась от земледельческого населения других регионов страны, проходила в заботах о хлебе насущном. Они терпели жесткие экономические и внеэкономические притеснения со стороны представителей
царской власти. В те годы новокрещенные чуваши весьма болезненно реагировали на меры по утверждению православия, были настроены против церкви и духовенства.
Особенностью Козьмодемьянского уезда являлся многонациональный состав населения. Так, к середине века здесь проживала 81 тыс. жителей, из них чуваши составляли 46,2%, марийцы - 36,7 %, русские - 16,9 %, прочие - 0,2 %. Население соседних Чебоксарского и Ядрин-ского уездов также было этнически неоднородным - в них большую часть составляли чуваши [9, с. 7]. В религиозном отношении, по официальным данным, преобладали православные, но фактически крещенные чуваши и марийцы придерживались традиционных верований.
Спиридон Михайлов с детских лет наблюдал за жизнью чувашей и соседних народов: марийцев и русских. Он не мог не обратить
внимания на существующие между народами различия в языке, обрядах и традициях. Любознательный и наблюдательный мальчик не находил ответа на вопрос: почему люди, живущие на одной земле, поклоняются разным богам? В детские годы он видел языческие обычаи и обряды, совершаемые родителями и односельчанами. Огромный интерес вызывали православные праздники и церковные службы. Более всего его удивляло и восхищало таинство книг, которые читали священники во время богослужения и проповедей, при обходе домов прихожан. В мальчике рано пробудился интерес к знаниям: «Книги мне казались божеством, а буквы в них драгоценностью», - писал впоследствии С.М. Михайлов [9, с. 25]. Грамота ассоциировалась у него с божественной благодатью, доступной только для избранных, овладение которой в условиях чувашской деревни было в те годы почти невозможно. Например, по данным 1856 г., в Козьмодемьянском уезде имелось всего 4 приходских училища: в Ильиной пустыни (1845), Чермышево (1846), Кожвашах (1843) и Акрамово (1845) - и обучение в них осуществлялось священнослужителями на русском и старославянском языках [6, л. 27]. Отсутствовали книги на родном языке, обучение и воспитание нерусских народов основывались на религиозно-православных началах. Овладение грамотой для чувашей того времени означало не только конфессиональную ориентацию на православие, но и обрусение, что было заложено в самой концепции церковно-государственной политики в отношении нерусских народов.
Крещенные чуваши, в том числе и отец Спи-ридона, Михаил Семенов, считали, что русская грамота им недоступна. Но тяга Спиридона к знаниям была так велика, что родители не смогли противиться его желанию учиться. После долгих колебаний было решено отдать Спири-дона на воспитание и обучение в семью знакомого русского купца Т.Ф. Михеева, проживающую в Козьмодемьянске. Мысль о переезде в город радовала и в то же время тревожила мальчика. Перспективы городской жизни были весьма туманными, но Спиридон жаждал перемен и с нетерпением ожидал их: «Сердце мое рвалось из отеческого дома в святую Русь», -писал С.М. Михайлов в своих воспоминаниях [9, с. 25]. Первая поездка мальчика в Козьмо-демьянск обернулась для него разочарованием: отец с Михеевым договорились отложить на год - до исполнения ему 6 лет - его проживание в чужой среде. «Досадно было возвращаться из города в чуваши», - напишет о том случае впоследствии ученый [9, с. 26].
Через год, как и было условлено, Спири-
дон оказался в Козьмодемьянске. Тяжело было привыкнуть к новым условиям, но он с редким упорством преодолевал все трудности быта, усваивал русский язык, знакомился с жизнью горожан. Колкие насмешки со стороны окружающих, незаслуженные оскорбления - не каждый ребенок сумел бы выдержать такие испытания, тем более родительский дом находился не за семью морями, а в том же уезде, и мальчик при большом желании мог попроситься обратно. Но С.М. Михайлов избрал тернистый путь: сильная воля, жажда знаний помогали ему.
Большую роль в обучении и воспитании Спиридона сыграла Анна Кузьминична Дворникова - купеческая вдова, проживавшая у Михеевых, женщина простодушная, набожная, чтившая старину. Постижение грамоты шло параллельно с религиозно-нравственным воспитанием: первыми его книгами стали церковные («пламенные мои») молитвы, катехизис, псалтырь [9, с. 26]. Чтение христианской литературы, церковной истории, общение с православными русскими людьми формировали его религиозное мировоззрение. Хотя он никогда не забывал чувашских корней и с любовью относился к своим родителям и близким, но по образу мышления, религиозной вере стал православным, а значит, русским. В середине XIX в. С.М. Михайлов был, возможно, единственным из чувашей православным не только по вере, но и по духу. Обратим внимание, как образно иллюстрирует он свои впечатления от чтения «Путешествия Трифона Коробейника в Иерусалим, Египет и на Синайскую гору в 1583 году»: «Живописные горы по набережью реки Суры, по которым я тащился, растроганному воображению моему представлялись мне священными палестинскими горами: Сионом, Елеоном, Фажором, Ермоном и Синаем, река Сура, бывшая в полном разливе, - рекою Иорданом, а возвышающиеся из-за нее купола ядринских церквей - градом Иерусалимом» [9, с. 29]. Глубокие религиозные чувства вызывали в нем церковные богослужения. После торжественной святительской службы во время посещения Козьмодемьянска архиепископом Казанским Филаретом в 1833 г., по воспоминаниям С.М. Михайлова, он был готов последовать за преосвященным архиереем в Казань для продолжения своей учебы [9, с. 28].
Переезд в город, приобщение к русской культуре и в особенности утверждение в православии, по представлениям чувашей того времени, как, впрочем, и других крещенных народов Среднего Поволжья, безусловно вели к обрусению. И обрусение при этом не обязательно означало смену этнической принадлеж-
ности. Сами обратившиеся в русскую культуру и веру обычно продолжали идентифицировать себя представителем своего же этноса, но соплеменниками такой человек воспринимался как изменивший традиционный образ жизни, т.е. обрусевший. В письме М. Хлебникова к
B.К. Магницкому (1883) имеется свидетельство того, что Спиридона Михайловича его брат Димитрий называл русским (вырас) [7, с. 59]. Да и сам Михайлов считал себя обрусевшим чувашом. В частности, об этом можно судить по его эпистолярному наследию. В письме от 8 июня 1859 г., опубликованном по случаю смерти крупного востоковеда-арабиста П.С. Савельева, принимавшего деятельное участие в его творческой судьбе, С.М. Михайлов писал: «Я лишился в нем одного из благодетелей и покровителей моих. Не знавши меня лично, но знавши заочно, по моим литературным занятиям, Павел Степанович удостаивал меня иногда своими письмами, как любимого им обрусевшего инородца-писателя, вызывая, направляя и поощряя меня к просвещенной деятельности» [9, с. 434]. В одной из статей Михайлова также есть подтверждение вышесказанному: «Свое... повествование я посвящаю гражданам Козьмо-демьянска, как знак уважения и благодарности моей к ним за то, что они меня возвысили на степень человека русского и научили гордиться этим славным именем» [9, с. 35]. В статье «Описание быта раскольников в Козьмодемь-янском уезде Казанской губернии» С.М. Михайлов называет себя «православным христианином» [2, с. 137].
В ряде работ Спиридон Михайлов высказывается за утверждение православия и постепенное изживание традиционных верований из среды чувашей и марийцев. Возможно, уже с детских лет, по мере знакомства с основами христианского учения, он убеждался в превосходстве православия над язычеством. В письме к своим родственникам в с. Большая Шатьма в 1835 г. 14-летний мальчик отмечал: «...когда буду светилом, буду попирать киреметь чувашскую и возрадую их (чувашей - Л.Т.)» [9, с. 28]. В мечтах подростка христианское просвещение родного народа занимало значительное место.
Анализ историко-этнографических работ
C.М. Михайлова позволяет говорить о его великолепном знании православной догматики, об информированности в различных конфессиональных вопросах. В середине XIX в., когда в стране остро ощущалась необходимость кардинальных социально-экономических и общественно-политических преобразований, он мечтал изменить к лучшему жизнь чувашского и марийского народов. Позитивное развитие
нерусских народов, по мнению С.М. Михайлова, во многом зависело от утверждения их в христианстве. В статье «Как управлять чувашами» он особо выделил 8-й пункт, касающийся вопроса религиозного воспитания соплеменников, и весьма в категоричной форме высказался против традиционных верований: «Духовенству в потребных случаях оказывать должное содействие и самим властям заботиться более всего, чтоб инородцы ходили в церковь, совершали молебствие в нужных случаях, ворожцов-жрецов своих не слушали, которых стараться преследовать и предавать суду как обманщиков» [4, с. 173]. Бесспорно, С.М. Михайлов - человек своей эпохи, и идеи и мысли, высказываемые им, господствовали в тот период в среде представителей духовной и светской власти. Тем не менее его взгляды на формы христианского просвещения нерусских народов во многом опережали сложившуюся тогда миссионерскую практику.
Наблюдая за деятельностью священников нерусских приходов, С.М. Михайлов призывал активнее использовать просветительские методы в миссионерском деле. В ряде своих работ, обращаясь к вопросу о христианизации поволжских народов, он ратовал за расширение сети приходских училищ. Так, в статьях «О приходских училищах в чувашских селах» и «Село Чемеево в Ядринском уезде» Спири-дон Михайлович писал о необходимости учреждения в селах Ишаки и Чемеево центральных училищ для обучения грамоте чувашских детей [4, с. 191, 233]. «Само провидение избрало эти селения для просвещения иноплеменного народа», - писал Михайлов. В то же время, считая, что чувашам и марийцам недостаточно овладеть основами христианского учения, предлагал ввести в школьные планы другие предметы: «наук более того, сколько ныне преподается в обыкновенных приходских училищах». Далее в этой же работе следует критика властей за несовершенство в организации школьного дела: «В ученики записывать только мальчиков, которые сами желают учиться, и не брать насильственным образом из корыстных видов», - предлагал С.М. Михайлов [4, с. 191]. По его мнению, с. Ишаки «в прямом смысле есть митрополия, и сюда они [чуваши] более обращаются с мольбами, нежели в приходские свои церкви. Здесь были, и есть и теперь, достойные пастыри для просвещения иноплеменного народа, проповедующие бога истинного на природном языке чуваш. Припомним из них бывшего священника В. Громова, члена некоторых ученых обществ и составителя обширного чувашского лексикона, а также и настоящего
первенствующего священника А.А. Кречетни-кова, избранного епархиальным начальством собственно для проповедания слова Божия на чувашском языке» [4, с. 181]. Вместе с тем он указывал, что в училищах должны обучать детей специальные учителя, так как священники, «будучи по своей обязанности часто отвлекаемы разными требами по приходу, не могут с успехом преподавать им учения» [4, с. 190].
Анализируя взгляды С.М. Михайлова на вопросы просвещения нерусских народов Среднего Поволжья, можно утверждать, что С.М. Михайлов предвосхитил многие просветительские идеи, нашедшие в будущем воплощение в творчестве Н.И. Ильминского, И.А. Износкова, И.Я. Яковлева и других просветителей второй половины XIX в. Так, только в 1894 г., в условиях развития капиталистических отношений и утверждения миссио-нерско-просветительской системы Н.И. Ильмин-ского, в Ишаках была основана школа по подготовке учителей для чувашских школ.
Среди чувашей процесс этноконфессио-нальной дифференциации в годы творческой активности С.М. Михайлова еще не начинался, хотя в отдельных приходах успехи православия были налицо. А. Фукс в этнографических очерках о чувашах и марийцах достаточно образно отразила их религиозное состояние в середине XIX в.: «Они от своей религии отстали, а к нашей не пристали» [11, с. 138-139]. С.М. Михайлов также отмечал, что чуваши постепенно оставляют «языческие свои заблуждения» [4, с. 29], хотя традиционные обряды и обычаи продолжают у них господствовать.
В этнографической литературе, посвященной рассматриваемому периоду, часто встречаются сведения о двойственности религиозных верований новокрещенных народов, существовании в них элементов и язычества, и христианства. Некоторые исследователи называют такое состояние «двоеверием» [6, с. 36-54]. Успех утверждения христианства среди чувашей, по мнению С.М. Михайлова, во многом определялся миссионерско-просветительской деятельностью приходских священников, которых он называл «славными проповедниками». Он всегда уважительно отзывался об использовании ими в богослужебной и проповеднической деятельности просветительских методов. Уче-
ный всем сердцем хотел образования родного народа. «...Вся моя мысль и все мои желания клонят к тому, чтобы несколько своих единопле-менцев повлечь за собою. Будет уже жить им в невежестве!» - отмечается в письме к А.И. Артемьеву от 16 января 1852 г. [9, с. 421].
Таким образом, формирование мировоззрения и этнорелигиозных взглядов С.М. Михайлова происходило на фоне социально-экономических перемен и этнокультурных процессов в стране и регионе. Он жил в полиэтнической среде, интересовался особенностями религий и быта различных народов. Воспитание и образование получил в русской семье. Эти и другие факторы способствовали овладению им русским языком, проникновению духом русского православия. В детские и юношеские годы, несомненно, определились научные интересы и жизненные ориентиры будущего ученого и писателя.
Список литературы
1. Егоров Д.Е. Спиридон Михайлович Михайлов: исторический очерк. Чебоксары, 1967.
2. Егоров Д.Е. С.М. Михайлов - просветитель и исследователь чувашской народной педагогики. Чебоксары, 1998.
3. Михайлов С.М. Описание быта раскольников в Козьмодемьянском уезде Казанской губернии // Марийский археографический вестник. Йошкар-Ола, 2001. № 11. С. 132-152.
4. Михайлов С.М. Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов. Чебоксары, 1972.
5. Родионов В.Г. Чувашская литература (XVIII - первой половины XIX вв.). Чебоксары, 1999 (на чув. яз.).
6. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 796. Оп. 440. Д. 161.
7. С.М. Михайлов первый чувашский этнограф, историк и писатель. Чебоксары, 1972.
8. Сироткин М.Я. Очерки дореволюционной чувашской литературы. Чебоксары, 1948. С. 19-33.
9. Спиридон Михайлов. Собрание сочинений. Чебоксары, 2004.
10. ТаймасовЛ.А. Деформация образа верховного бога в религии народов Среднего Поволжья // Христианизация народов Среднего Поволжья и ее историческое значение. Йошкар-Ола, 2001.
11. Фукс А. Записки о чувашах и черемисах Казанской губернии. Казань, 1840.
ТАЙМАСОВ Леонид Александрович - доктор исторических наук, профессор, проректор по научной работе. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]
TAYMASOV, Leonid Aleksandrovich - Doctor of Historical Sciences, Vice Rector for Scientific Work. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]
