Фольклорные жанры в авторской изустной поэзии народов мира и творчестве башкирских сэсэнов Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

DOI: 10.24411/9999-022A-2020-10326 УДК 821.512.141 + 398 ББК 82.3 (2Рос=Баш)

М.Х. Идельбаев (Уфа)

Фольклорные жанры в авторской изустной поэзии народов мира и творчестве башкирских сэсэнов

У тюркских народов было широко развито изустное профессиональное творчество — авторская импровизаторская поэзия. Импровизаторы назывались по-разному: у древних тюрков — азан, у азербайджанцев — ашуг, у ногайцев — кедай, у якутов — олонхосут, у узбеков и туркменов — ашик, бахши, шаир, у киргизов — манассы, у казахов — йырау, акын, у башкир — баксы, йырау, сэсэн и др. К слову, подобный вид творчества издревле имел широкое распространение в мировой словесности. Уместно вспомнить, что тысячелетняя шумерская литература представляла собой

процесс перехода от устной литературы к письменной [Афанасьева 1983, 98, 100],

из далекого изустного периода китайской литературы остались следы в виде своеобразных жанров и жанровых форм. Изустный этап пережили также доклассовая греческая, древние и средневековые западноевропейские и другие литературы. Кельтские друиды, барды, фили, древнегреческие аэды были носителями эпических традиций; друиды

не излагали письменно своего учения, <...> они были прорицателями, знахарями, врачами, жрецами, наставниками; освобождены были от военной службы и окружены были почетом; друид шел рядом с королем, во главе общества [Веселовский 1989, 152].

Средневековые бургундские канторы, африканские гриоты, старогерманские шпопы — дружинные певцы — прославляли военные подвиги, победы. А жонглеры Франции, шпильманы Германии, скоморохи Болгарии и Руси в основном вели бродячий образ жизни, представляя в разных местностях свой музыкальный и комедийный увеселительный репертуар. Английские менестрели и французские странствующие певцы XIV-XVIII вв., в отличие от них, не обязательно были создателями своих произведений, они часто исполняли импровизации других авторов. Примерно такие же функции выполняли древнегреческие рапсоды — декламаторы эпических поэм аэдов, арабские равии — исполнители сочинений бедуинских поэтов, удерживающие в памяти тысячи стихотворных строк.

Авторы изустной поэзии сочетали творчество с общественной деятельностью и пользовались непререкаемым авторитетом в народе. Они являлись прекрасными знатоками народных эпических повествований, знаменательных историче-

IV всероссийский конгресс Фольклористов. том ТРЕТИЙ

ских событий, родословий высокопоставленных лиц и, соответственно, использовали их в своих выступлениях и импровизациях.

Многовековая башкирская авторская изустная поэзия по характеру и содержанию деятельности мастеров слова была созвучна творчеству тюркоязычных коллег. Башкирские сэсэны Кубагуш, Акмурза, Еренсе, Карас, Байык, Махмут, Салават Юлаев (ХУ1-ХУШ вв.), Буранбай-Еркей, Ишмухамет Мурзакаев, Габит Аргынба-ев, Мухамметша Бурангулов (XIX — первая половина ХХ в.) чаще всего обращались к эпосу, айтышу (поэтическому состязанию), кубаиру и песне. Это жанры, широко распространенные в башкирском фольклоре. Однако между одноименными жанрами фольклора и изустной литературы невозможно ставить знак равенства. Те же жанры в авторской изустной поэзии отличались от фольклорных осознанным авторством, творческой индивидуальностью, близостью объектов изображения к реальной действительности, устойчивостью текстов, преобладанием в них философии и дидактики.

Эпос мы привыкли считать исконно фольклорным жанром. Однако некоторые из поздних башкирских эпосов, появившиеся в эпоху йырау и сэсэнов, сохранили заметные следы индивидуальности. В них, наряду с другими героями первого плана, действует образ изустного творца — создателя данного сочинения. Этот образ непременно выступает свидетелем и активным участником повествуемых событий; а главное, он же — конкретное историческое лицо, один из самых знаменитых йырау или сэсэнов эпохи. В данных эпосах, как правило, их словесным выступлениям отводится основная часть объема текста, а действия и события описываются весьма кратко. Здесь монолог или обращение сэсэна к другим персонажам становится как бы «лирическим отступлением», «авторским словом», где дается строгая оценка происходящим событиям и действиям главных героев, выражается личное отношение к явлениям эпохи, которые ими же изображаются в эпосе. Повествование, наделенное образом лирического героя, приобретает дополнительные черты индивидуальности, каких нет в фольклорных эпосах: избавляется от мифических элементов, фантастических эпизодов, вместо них усиливаются историческая конкретность, дух времени, дидактические и философские мотивы, главными героями выступают конкретные исторические лица — современники автора. Таковыми являются «Юлай и Салават» и башкирская версия общетюркского эпоса «Идукай и Мурадым», авторы которых — Байык-Айдар сэсэн и Хабрау йырау.

Айтыш — это жанр чисто изустной литературы, «вершина искусства импровизации» [КЛЭ 1962, 113]. В процессе поэтического спора стороны интенсивно мыслят, полностью раскрывают свои творческие возможности, мировоззрение. Корни поэтического спора уходят в древность. В шумерской литературе стремление мастеров слова выявить большее значение или полезность одного из двух «антагонистических» явлений и вещей (зима и лето, скот и зерно, птица и рыба, дерево и тростник, серебро и бронза, мотыга и плуг, скотовод и земледелец) влекло их

к жанру литературного спора, или диспута, созданного наиболее одаренными из них специально для этой цели. Основную роль в таких диспутах играют доводы противников, каждый из которых «возвышает» себя и «принижает» своего противника. Всё это излагается в форме поэтического произведения, ибо шумерские авторы являлись прямыми наследниками еще не знавших грамоты певцов более ранних эпох [Крамер 1991, 144].

252

М. Х. ИДЕЛЬБАЕВ

А. Н. Веселовский появление жанра «агон» (поэтический спор), возникшего в результате состязаний поэтов, возводит к общеиндоевропейскому этапу словесности [Веселовский 1989, 152]. Разновидностью поэтического турнира двух участников в западной провансальской лирике XII в. была тенцона. Первые образцы тюркского айтыша зафиксированы в письменном памятнике «Диван лу-гат-ат тюрк» М. Кашгари (XI в.) [Кашгари 2005, 460]. Арабский путешественник Аль-Гарнати, посетивший в первой половине XII в. Восточную Европу, пишет об устроении в Сарае айтышов тюркских изустных поэтов [Путешествие 1971, 49].

Расцвет айтыша в башкирской литературе приходится на ХГУ-ХУШ вв. Лучшими образцами данного жанра являются поэтические споры Хабрау йырау с батыром Идукай, Кубагуша сэсэна с сэсэном Акмурзой, Караса сэсэна с казахским батыром Акса, Байык-Айдар сэсэна с казахским акыном Бухаром, Салавата Юлаева со своей любимой девушкой Зюлейхой. В зависимости от места рождения текста и личностных качеств спорящих, айтышы йырау и сэсэнов преследовали следующие конкретные цели:

1) решение важных общественно-политических, социальных проблем;

2) урегулирование междоусобиц мирным путем;

3) определение степени мудрости, остроты ума, уровня импровизаторского мастерства напарника;

4) моральное уничтожение противника перед решающими сражением;

5) выявление отношений между влюбленными парами.

Во всех случаях стороны «заботились» об объекте спора — давали оценку, бросали вызов, осуждали, советовали, учили. А дидактика и нравоучение в словесном искусстве всегда связаны с авторской индивидуальностью.

Слово кубаир в башкирской филологической науке известно в двух значениях — эпоса и изустного лирического поэтического произведения философского или дидактического содержания. В последнем значении он бытует и в фольклоре, и в авторской изустной поэзии, но создается преимущественно профессионалами. Значит, фольклорные кубаиры стали таковыми лишь из-за предания забвению имен авторов. Тем не менее их тексты сохранили черты индивидуальности и по сути являются анонимными произведениями изустной литературы. Кубаир, как и айтыш, рождается перед публикой, собравшейся, как правило, по поводу важных событий. Не каждый мастер изустного слова осмеливается обратиться к данному жанру, даже если обладает способностью сочинить во всех его канонах, а лишь тот, кто имеет моральное право говорить от имени народа, давать оценку самым сложным явлениям времени, деятельности правителей. Тематический диапазон кубаиров несколько отличается от других жанров, он охватывает весьма широкий круг проблем человеческой жизни — от бессрочно вечных до безотлагательно повседневных. Но и вечное в кубаире преподносится как настоящее, выражающееся в призыве к верности обычаям, традициям, морально-этическим нормам предков. Кубаир — любимый жанр народных масс, кодекс философского познания жизни.

Песня, древнейший популярный фольклорный жанр, в репертуаре изустной башкирской поэзии появилась лишь во второй половине XVIII в. Башкирская народная песня всегда функционировала в единстве трех ее компонентов: слов, мелодии и истории создания (легенды). Они сохранились и в авторских песнях. Это означало, что сэсэн нового поколения стал выступать и в роли композитора, так как песенный жанр требовал соотношения содержания текста с мелодической формой и отличался от речетативного исполнения кубаира или айтыша

IV ВСЕРОССИЙСКИЙ КОНГРЕСС ФОЛЬКЛОРИСТОВ. том ТРЕТИЙ

разнообразием музыкальных мотивов. А компонент легенды способствовал закреплению в памяти имени ее автора при распространении в массах: каждый новый исполнитель заранее непременно рассказывал, кем, когда и по какому поводу была сложена та или иная песня. Смена основных жанров изустной поэзии эпоса, айгыша и кубаира песней была обусловлена социально-историческими условиями. Потеряв массовую аудиторию, сэсэны прибегли к песням как к менее оперативному, зато более подходящему для распространения из уст в уста жанру. В песне затрагивались в основном те же проблемы изустной литературы, но до основной массы слушателей доходили гораздо медленнее. Через авторскую изустность песня проникла также и в письменную поэзию. В изустной среде этот жанр, несмотря на тенденцию к лиризации, из-за особой популярности в массах легко подвергался изменению. Песни сэсэнов второй половины ХУШ-Х1Х вв. Байыка, Махмута, Салавата, Буранбая, Ишмухамета, Габита давно уже бытуют в фольклорном репертуаре. Вынужденный переход к песенному жанру приблизил постепенный конец профессиональной изустной литературы в башкирском словесном искусстве.

Итак, естественное расчленение изустной словесности на жанры началось еще в древности. Формирование системы жанров и жанровых форм протекало в зависимости от социально-исторических условий, процесса изменения вкусов, духовных потребностей аудитории. Башкирские йырау и сэсэны чаще всего обращались к айтышу, кубаиру, эпосу и песне. При одноименности названий жанры изустной литературы отличались от фольклорных осознанным авторством, творческой индивидуальностью, близостью объектов изображения к реальной действительности, устойчивостью текстов, преобладанием в них философии и дидактики.

ЛИТЕРАТУРА

Афанасьева 1893 - Афанасьева В. К. Литература Древнего Двуречья //История всемирной

литературы: в 9 т. Т. 1. М., 1983. С. 82-117. Веселовский 1989 - Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989.

Кашгари 2005 - Махмуд ал-Кашгари. Диван лугат-ат тюрк / пер., предисл. и коммент. З.-А.-М. Ауэ-

зовой. Алматы, 2005. КЛЭ 1962 - Краткая литературная энциклопедия: в 9 т. Т. 1. М., 1962. Крамер 1991 - Крамер С. Н. История начинается в Шумере. М., 1991.

Путешествие 1971 - Путешествие Абу Хамида-Гарнати в Восточную и Центральную Европу (11311153) / публ. О. Г. Большакова и А.Л. Монгайта. М., 1971.