CC BY
211
УДК8Т42
ББК LU105.51+LU100.63 ГСНТИ 16.21.07 Код ВАК 10.02.01
О. Н. Кондратьева
Кемерово, Россия
ФИТОМОРФНАЯ МЕТАФОРА КАК СРЕДСТВО РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТА «ДУША» В РУССКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЕ
АННОТАЦИЯ: В статье рассматривается роль сферы «мир растений» в метафорическом осмыслении одного из центральных концептов русской лингвокультуры - концепта «душа», выделяются фреймы и слоты, структурирующие фитоморфную метафорическую модель
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: лингвокультура, концепт, концептуальная метафора, фитоморфная метафора, душа
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ: Кондратьева Ольга Николаевна, доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка Кемеровского государственного университета. Адрес: г. Кемерово, ул. Красная, 6. E-mail: [email protected]
О. N. Kondratyeva
Kemerovo, Russia
PHITOMORPHIC METAPHOR AS MEANS OF CONCEPT "SOUL" REPRESENTATION IN RUSSIAN LINGUOCULTURE
ABSTRACT: In the article the role of the area "flaura" in the metaphorical judgement of one of the central concepts of the Russian lin-guoculture - the concept "soul" - is considered, frames and slotes structuring phitomorphic metaphorical model are singled out.
KEY WORDS: linguoculture, concept, conceptual metaphor, phito-morphous metaphor, soul
ABOUT THE AUTHOR: Kondratyeva Olga Nikolaevna, Doctor of Philology, Professor of Department of Russian, Kemerovo State University.
Одним из наиболее активно развивающихся направлений современного языкознания является лингвокультурология, сформировавшаяся в результате интегрирования лингвистики со смежными дисциплинами - культурологией, этнологией и этнографией. Основной задачей лингвокультурологии является анализ языковых явлений, раскрывающих национально-культурную специфику образа мира того или иного народа, т.е. анализ его языковой картины мира.
На формирование картины мира этноса оказывает влияние целый ряд факторов - это история, религия, язык, традиции, ландшафт, природа, характерная для ареала существования этноса флора и фауна. Роль понятийной сферы «мир растений» в концептуализации различных сфер действительности в последнее время начинает привлекать пристальное внимание лингвистов (см., например, Балашова 1999; Богуславский 1994; Кондратьева 2005, 2014; Кропотухина 2011; Рыжкова 2003; Чу-динов 2001 и др.).
Установлено, что растительная лексика способна характеризовать бытие и развитие различных сфер непредметного мира, этапы жизни человека, связь поколений внутри рода, внешний облик человека, его внутренний мир. Следовательно, включение знаний о растительном мире в систему средств характеристики человека, «расширение и углубление знаний о самом человеке посредством сравнения и сопоставления, поиска и подобия образам реального мира природы - закономерный и обязательный этап развития человеческого знания о себе и носит универсальный характер» [Богуславский 1994: 190].
Причины данного явления следует искать в глубоком прошлом, когда все живое представлялось единым целым, а растение могло выступать как источник всего сущего (ср. концепцию Мирового Древа). Со времен язычества растениям и породившей их земле приписывались особые функции, с ними связывался культ предков, разного рода обряды и ритуалы. Многие явления жизни человека соотносились с жизнью растений, что нашло отражение и в языке (см, например, Кошарная 1999).
Достаточно распространенным являлось представление о связи отдельных компонентов внутреннего мира человека, в том числе и души, с миром растений. В частности, у славян существовало представление души в образе цветка, бытовали мотивы
© Кондратьева О.Н, 2015
прорастания души в виде деревьев и цветов, а также поверья, что души умерших живут в деревьях, ветвях, листьях или цветах, отсюда запрет срубать некоторые деревья и обычай сажать деревья на могилах [Толстая 1999: 166].
Уподобление души дереву встречается и в Библии: и будет душа их якоже дерево плодовито, и не взалчут ктому (Иер. 31: 12). Древнерусская культура также активно использовала метафорический потенциал растительной лексики для концептуализации внутреннего мира человека, однако преимущественно подобные метафоры использовались при концептуализации сердца и ума (см. подробнее Кондратьева 2014).
Познание внутреннего мира происходило преимущественно посредством метафор, и задача настоящего исследования -выявить роль сферы «мир растений» в метафорической концептуализации души русского человека.
Современная лингвистика отказалась от традиционного взгляда на метафору как на «сокращенное сравнение», метафора в данный момент рассматривается как основная ментальная операция, как способ познания, структурирования и объяснения мира. Метафорический перенос не произволен, существует некое содержание, инвариантно присутствующее в областях Источника и Цели, которое и составляет основание переноса. Также следует отметить, что метафорические стратегии, безусловно, обладают культурной и исторической спецификой.
В процессе исследования фиотоморфной метафорической модели нами была использована разработанная А. П. Чудиновым методика анализа, которая включает характеристику сферы-источника (мира растений) и сферы-мишени (души), выявление относящихся к данной модели фреймов и определение компонентов, которые связывают первичные и вторичные значения охватываемых данной моделью единиц [Чудинов 2001: 45].
В результате проведенного анализа языковых единиц, извлеченных из текстов русской художественной литературы XIX-XX веков, было установлено, что фитоморфная метафорическая модель представлена фреймами «Состав царства растений», «Части растения», «Жизненный цикл растений», «Места произрастания растений», «Выращивание растений», каждый из которых состоит из отдельных слотов и организует значительное количество метафорических переносов.
1. Фрейм «Состав царства растений». Из всего много-
образия флоры источниками метафорической концептуализации чаще всего становятся обобщенные номинации растений (растение, цветок, дерево, куст), реже - их конкретные разновидности. В качестве основания метафорического переноса используются характерные свойства растений.
1.1. Слот «Растение». Концепт «растение» при метафорической проекции на внутренний мир человека позволяет представить душу как природный организм, нежный и хрупкий, требующий бережного отношения и заботы; ...Душа - нежное растение и требует постоянного ухода (А. Житинский. Лестница); Но душа как-то сама «на солнышке» зреет. Хрупкое растение, и ох как трудно вырастить его одной, без тебя (В. А. Каверин. Перед зеркалом); Как и что происходит там с этими нежными растениями нашей души, я не знаю... (А. Ф. Писемский. Старческий грех).
1.2. Слот «Цветы». Метафоризации подвергается как родовой концепт «цветок», так и концепты, обозначающие конкретные виды растений. Типология цветов, которым уподобляется душа, достаточно разнообразна. Прежде всего, это исконно-русские одуванчики, маки, мать-и мачеха, маткина душка, сурепка: Наши души - два яркие мака, У которых сплелись лепестки (В. Я. Брюсов. Два мака); Пусть душа моя наплачется: станет крепкою и цепкой и поденщицей, и падчерицей, мать-и-мачехой, сурепкой (О. Николаева. Пусть душа моя наплачется...); Мне нежных слов любви не говори: моя душа, что одуванчик нежный, дитя больное гаснущей зари, случайный вздох иль поцелуй небрежный, шутя развеет венчик белоснежный... (Эллис (Л. Л. Кобылинский). Одуванчик); Мат-киной-душкою Скромно цвети, С мирной невинностью Цветом души (В. А. Жуковский. Песня).
С XVIII века в художественном дискурсе закладывается традиция сопоставления души с заморскими цветами: Подобно как в саду, где роза с нежным крином, нарцисс и анемон, аврикула с ясмином И тысячи цветов Пестреют на брегу кристальных ручейков, Не знаешь, что хвалить, над чем остановиться, На что смотреть, чему дивиться, - Так я теряюсь в красотах Прелестных ваших душ (Н. М. Карамзин. Послание к женщинам).
Впоследствии получают широкое распространение связанные с эстетикой романтизма образы розы и лилии, которые также начинают использоваться для концептуализации души:
Душа, как роза, расцветала! Не знав, что горесть, что беды (Я. Б. Княжнин. Воспоминание старика); Трудолюбивою пчелой... Ты, мысль, повисла в зное мира Над вечной розою -душой (В. Ходасевич. Трудолюбивою пчелой...).
Лилия традиционно символизирует чистоту и невинность, именно данные признаки актуализируются при метафорическом сопоставлении души с этим цветком: Как лилия была чиста душою, И пламенел румянец на щеках ... (В.А.Жуковский. Эльвина и Эдвин); И юная чиста была душа ея, Как лилия, блестящая росою (В. Н. Олин. Упование). Конец XIX века ознаменовался введением в поэтический обиход образов экзотических цветов. Например, сопоставление души с лотосом, так же, как и с лилией, репрезентирует чистоту души: Моя душа, как лотос чистый, В томленье водной тишины... (М. Лохвицкая. Моя душа, как лотос чистый...).
Исходя из приведенных выше примеров, можно сделать вывод, что использование для метафорического осмысления души концептов «роза», «лилия», «лотос» основано на прототи-пических признаках данных растений. Так, в «Словаре символов» указано, что «На Западе роза и лилия занимают место восточного лотоса, мистическая роза - близкий его аналог по символическому значению - это совершенство, завершенность, таинство жизни, ее средоточие, неведомое, красота, благодать, счастье» [Словарь символов]. Подобное значение и реализуется посредством названого типа метафор: через сопоставление с перечисленными цветами душа предстает как нечто совершенное, неведомое, чистое, прекрасное.
1.3. Слот «Деревья и кустарники». Использование при осмыслении души концептов «дерево» и «кустарник» основано, преимущественно, на таких свойствах данных видов растений, как крепость, гибкость, способность противостоять природным катаклизмам и возрождаться после их действия: Душа Мани похожа теперь на эти деревья. Ветки сломаны. Листья опали и умирают на земле. Но ведь распрямится же она когда-нибудь\ (А. Н. Вербицкая. Ключи счастья); Подобно деревцу зимой, В печали хладной и немой, Душа убитая не ропщет! (Е. Бернет. В наряде пышном и зеленом...); Никто не следил за ним, ничья рука не гнула его, и душа этого человека сложилась свободно и своеобразно, как дерево в поле (М. П. Арцыбашев. Санин).
При осмыслении души задействованы представления о
разных деревьях, от традиционно русской березы и яблони до заморской пальмы: Душа как березка, насильно ее в большую березу не вырастишь, (И. А. Новиков. Жертва); Как яблоня благоуханная, душа скупая расцвела (С. Гордецкий. С мороза алая, нежданная... (1913); А Душа моя - пальма, Рой светлых голубок - Мечты золотые, Что на ночь отвсюду Слетаются к ней (А. Н. Майков. Альбом Антиноя).
Доминирующими источниками концептуализации, безусловно, являются значимые для русской лингвокультуры деревья - береза, дуб, кедр и т.д. При концептуализации души используются прототипические характеристики каждого из видов деревьев, например, податливость, наивность и чистота - у березы, твердость, устойчивость - у дуба и кедра: А у меня душа -она почти из воска: податлива, тонка, наивна, как березка (Б. Окуджава. В юности матушка мне говорила); Душа моя тверда, как дуб нагорный, Напрасно бедствия сразить ее хотят (К. Ф. Рылеев. Марфа Посадница); Мужицкая душа, как кедр зелено-темный, Причастье Божьих рос неутолимо пьет (Н. Клюев. Земля и железо).
2. Фрейм «Части растения». Детально структурированное в сознании человека знание о морфологии растений активно используется в описании души человека, что зафиксировано в двух типах метафор - во-первых, строение растения проецируется на строение души (в ее структуре выделяются корни, стебель, ветви и т.д.) и, во-вторых, сама душа уподобляется отдельной части растения (корню, стеблю, почке и т.д.) и выполняет соответствующую данному элементу функцию. Для осмысления души используются концепты «корень», «стебель», «ветка», «кора», «лист», «почка», «цветок», «плод» и т.д.
2.1 .Слот «Корень». Лексемы корень, укорениться, выкорчевать (вырвать с корнем), сочетаясь с лексемой душа, получают метафорическое переосмысление: Да за такое дед мой, Ларион, душу из меня с корешками вынул бы! (Л. М. Леонов. Вор); - Душа как березка, ... сильно потянешь -корешки оборвешь (И. А. Новиков. Жертва); Топчешь танком, моришь газом, Генеральской давишь тушей, Воешь банковской гиеной, - Но не выкорчуешь души (О. Э. Мандельштам. Петербург); Как плуг в целых землях, путались и резали коренья души знакомые слова (Вс. Иванов. Как плуг в целых землях...).
Корень - то, что позволяет растению укрепиться, связывает его с кормящей почвой, обеспечивает питание и, следова-
тельно, жизнедеятельность организма, корень - это основание души, ее глубинная, скрытая часть: Это трагическое, но и пошлейшее чувство не щадит самых нежных корней души (А. С. Грин. Фанданго); Потряс он меня до корней души. Ночевал и всю ночь бредословил, как тифозный. (М. Горький. Жизнь Клима Самгина).
2.2. Слот «Ствол и его части». В пределах данного слота источником метафоризации становятся концепты «ствол», «ветка», «сук», «почка», «лист»: Тогда душа моя, как стебель травы, срезанной под корень, склонилась вниз (Л. М. Леонов. Туатамур); Прозрев, что веткою в ручей Душа родимая глядится! (Н. А. Клюев Не в смерть, а в жизнь введи меня...); И души, как листы цветов, лесные, Горят, - кипит, свистит пожар лесной (К. Д. Бальмонт. Конец мира); Душа народная растет в безвестности и вдруг лопается, как почка, и тогда невиданное предстает миру... (Л. М. Леонов. Вор); И чтобы не было суков в душе, - чтобы рост ее не застаивался, чтобы человек не замешивал своей тупости в устройство своей бессмертной сути, заведено много такого, что отвлекает его пошлое любопытство от жизни (Б. Л. Пастернак. Детство Люверс).
Процесс появления ветвей, побегов, почек в фитоморф-ной метафорической модели ассоциируется с возникновением новых свойств, изменениями, динамикой. Кроме того, подобные метафоры связаны с метафорами времен года, а именно метафорами весны, также репрезентирующими изменения в душевной жизни: Весенние ветви души, Побеги от древнего древа, О чем зашептались в тиши? (В. И. Иванов. Поэзия); Душа народная растет в безвестности и вдруг лопается, как почка, и тогда невиданное предстает миру... (Л. М. Леонов. Вор).
Концепт «листья» в метафорическом значении используется преимущественно при обозначении эмоциональных состояний. В частности, трепет листьев метафорически передает трепет души, ее реакцию на события, волнение: ...Не ветер, вея с высоты, Листов коснулся ночью лунной; Моей души коснулась ты - Она тревожна, как листы (А. К. Толстой. Не ветер, вея с высоты... ); Но я уже не мог молчать, во мне все сместилось и лихорадочно дрожало: душа ... трепетала, будто черемуховый озябший листок... (В. Личутин. Крылатая Серафима).
2.3. Слот «Кора». Кора - это наружная часть ствола или
ветви, ее основная характеристика, используемая при метафо-ризации, - твердость. Метафоры данного типа традиционно указывают на бесчувственность, безразличие, безжизненность: Но скоро черствая кора С моей души слетела, мир прекрасный Моим глазам открылся не напрасно, И я воскрес для жизни и добра (М. Ю. Лермонтов. Маскарад).
Особую группу образуют метафоры, связанные с разрушительным воздействием на кору и древесину различных насекомых (жука, червя, саранчи, вши и др.). Подобным образом может быть представлено негативное влияние на душу человека отрицательных эмоций, внешних факторов и даже отдельных людей: Та постоянная неотвязная тоска, которая ходила за ним уже столько лет, незаметно, как червь точит дерево, подтачивающая его душу, куда-то отошла (М. П. Арцыбашев. Старая история); Неотвязная тоска, словно жук-короед, с начала войны точила душу, и заглушить ее не было возможности (В. Быков. Знак беды); Тоска грызла душу, как саранча грызет злаки, - с хрустом и быстро... (Р. Солнцев. Полураспад); Она, массовая культура, как окопная вошь, что грызет тело, но подтачивает душу (В. Астафьев. Зрячий посох); Влезет эдакий в душу тебе, подобно червю, и незаметно источит её (М. Горький. Жизнь Матвея Кожемякина).
2.4. Слот «Цветы». При использовании концепта «цветок» как источника метафорической проекции, переносные значения развивают лексемы, обозначающие сам цветок и его части, а также основные фазы его существования: цветок, лепесток, чаша, раскрываться, распускаться, развернуться и др.: Одним своим прикосновеньем Я опалил твой детский лик; Я ядовитым дуновеньем К цветку твоей души приник (В. Я. Брюсов. Фауст); Ее собственная душа раскрыта перед ним, как свежая чаша цветка (А. Н. Вербицкая. Ключи счастья); Подавляющее большинство (беспризорники. - О. К.) никуда не бежит и ничего не ищет, а простодушно подставляет нежные лепестки своих детских душ организующему влиянию соцвоса (А. С. Макаренко. Педагогическая поэма); Суровая рука «экономического человека» ...не давала развернуться ни одному лепестку в юной душе (В. Г. Короленко. Павловские очерки).
Метафоры 'распускания' души-цветка преимущественно используются для обозначения возраста человека, а именно
молодости, юности: А ведь есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души! (М. Ю. Лермонтов. Герой нашего времени); Я жадно прислушивался к этому голосу, как ко всякому откровению нераспустившейся женственной души, ловил каждый звук его (А. А. Григорьев. «Гамлет» на одном провинциальном театре).
'Раскрытие' души - это также пропуск другого человека в свой внутренний мир, предоставление возможности заглянуть в самую глубину души, с тайное тайных, доверие и открытость: Чужая, детски наивная душа открывалась перед Гоигорием просто, как открывается, впитывая росу, цветок... (М. Шолохов. Тихий дон); Туго и медленно, как осторожный цветок на заре, раскрывалась перед Озеровым душа нового комиссара, и Озеров начинал видеть, что в ней полным-полно огненно-красного цвета, словно в бутоне махрового мака (М. Бубеннов. Белая береза); Душа ее раскрывалась, и что-то нежное, справедливое, хорошее не то вливалось в ее сердце, не то вырастало в нем (И. С. Тургенев. Накануне).
Душа человека 'раскрывается', 'распускается' в ответ на внимание, заботу, сочувствие: Она сама не замечала, как ее душа, до сих пор лишенная ласки и внимания, точно комнатный цветок - солнца, радостно распускалась теперь навстречу теплым лучам его участия к ней (А. И. Куприн. На разъезде).
2.5. Слот «Плод и семя». В образе семени переплетаются мифологические и христианские символы [Топоров 1999; Словарь библейских образов 2008: 1059-1062]. Концепт «семя» символизирует непрерывность развития, возрождение к жизни, плоды символизируют идею созревания, духовного роста, достижения определенного состояния: Нет, лишь душа недоступна тленью, Плачет, смеется, тревогой жжет, Неуловима, как дуновенье, И тяжела, как созревший плод (В. А. Рождественский. Строка); Плод пережитого бытия -Кажется, душа во мне созрела? (А. Е. Адалис. Жизнь полуиссякшая моя...).
Душа уподобляется не только созревшему поду, но и его частям - косточке, кожуре: Но жаль, что, словно косточка в черешне, Затвердевает в нас душа (Д. Самойлов. О Господи, конечно, все мы грешны...); Случаются же такие любовные вихри, которые возникают словно бы ниоткуда, освобождают душу из оцепеневшей кожурины (В. Личутин. Крылатая
Серафима). Как видно из приведенных контекстов, подобные метафоры репрезентируют твердость, жесткость, неспособность к эмоциональным реакциям.
3. Фрейм «Жизненный цикл растений». Представленные с помощью метафор данного фрейма моменты душевной жизни человека соотносятся со стадиями существования растений: душа человека завязывается, укореняется, растет, цветет, созревает, плодоносит, увядает и сохнет.
3.1. Слот «Завязывание и прорастание». Как отмечает Л. В. Балашова, «возникновение чего-либо регулярно ассоциируется с процессом прорастания семени, с появлением ростка на поверхности земли» [Балашова 1999: 263]. Метафорическое значение получают лексемы прорастать, прозябать, укореняться, завязываться и их производные.
Душа ребенка, ее начальный этап развития может быть представлен как формирование завязи: Тупо, ломотно и тускло, как бы в состоянии вечного протрезвления, попадали элементы будничного существования в завязывавшуюся душу (Б. Л. Пастернак. Детство Люверс). Познавая мир, формируя навыки, душа ребенка укореняется в жизни, в благой деятельности: Благому примеру навыкшая душа изъдетства, укоренилась во благоделании, и явила свету деяния во благосердии, почти невероятные (А. Н. Радищев. Положив непреоборимую преграду...).
3.2. Слот «Рост». Метафоры роста создают позитивный образ развития: Душа росла и очищалась (Н. М. Минский. На чужом пиру); Т.е. жить по-Божьи, желать того, чего хочет Бог, возрастить высшую душу в себе и в других (Л. Н. Толстой. Записные книжки); Он растет себе, и душа растет, вот он, примерно, дорос до двадцати годов... (М. Горький. Два босяка).
3.3. Слот «Цветение». Метафоры цветения обладают ярко выраженной положительной окраской, они используются для обозначения полноты существования, счастья; Так мне и вас жалко: мне хочется добра вам, хочется, чтобы человеческая душа ваша расцвела во всю силу, чтобы вы жили среди людей не лишним человеком! (М. Горький. Жизнь Матвея Кожемякина ), И я душою цвел, и я для счастья жил - Теперь навек увял и с счастием простился! (Н. М. Карамзин. Протей, или Несогласия стихотворца ; Счастлив человек - и душа его как будто расцветает, работа спорится в руках... (О. Белявский. Разговор продолжается).
С помощью метафор цветения репрезентируются сильные эмоции и чувства: Это все, что осталось от наших чувств, от цветения наших душ (Ю. К. Олеша. Зависть ). Чаще всего подобным образом представлена любовь: Как брак твой вновь позволил Павел, И кинул на тебя свой луч, Подобно розе развернувшись, Любви душою расцвела (Г. Р. Державин. На брак графини Литты); Я любим тобой, Я люблю тебя - Расцвели душой Мы, весь мир любя (А. Н. Апухтин. Средь толпы чужой...); Одолею все, чтоб узреть его, Отдохну при нем от кручины злой, Расцвету душой от любви его!.. (Е. П. Ростопчина. Простонародная песня).
Также метафоры цветения репрезентируют эмоции радости, веселья: И если маковый лепесток разрывался с треском, она улыбалась и расцветала душою, была весела... (Н. С. Лесков. Гора); Но вот уж я с тобою, И в радости немой Твой друг расцвел душою, Как ясный вешний день (А. С. Пушкин. К сестре).
Достаточно активно метафоры цветения используются для обозначения возраста, а именно - юности, молодости, периода воодушевления и жизненной активности: Но не слушают его пионеры и их вожатые, предпочитая чужую, неведомую, нетранслируемую музыку, которая почему-то ... трогает их расцветающие души ... (Митьки. Подросток); Может быть, пора юности - это пора согласия с расцветающей душой,.. (Б. Васильев. Были и небыли).
Следует особо отметить, что метафоры цветения зачастую сопровождаются метафорами времен года (весна), которые также репрезентируют юные годы и сопутствующее им эмоциональное состояние: Когда весна моя блистала, Сбирал я майские плоды. Душа, как роза, расцветала! Не знав, что горесть, что беды (Я. Б. Княжнин. Воспоминание старика).
Метафоры цветения обозначают также начало нового этапа в жизни, возрождение после трудного периода: Позабудет бедный горе, Расцветет душой старик... В каждом сердце, в каждом взоре Радость вспыхнет хоть на миг (А. Н. Плещеев. Весна); Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе (Л. Н. Толстой. Война и мир); Я ожил бы еще расцветшею душою... (А. С.Хомяков. Послание к Веневитиновым); Пойдем, - я сказал ей, - жить вместе; Я нянчиться буду с тобой, Ходить за детьми и работать, И вновь расцветешь ты душой!» (А. Н. Майков. Мне снилось: на рынке, в народе...).
3.4. Слот «Созревание и плодоношение». В пределах данного слота метафорическое переосмысление получают лексемы зреть, созревание, плодоносить и др.
Метафоры созревания используются для обозначения эволюции объекта, достижения им максимальной точки развития: С любовью матери он мило расцветает; Из глаз ее в себя луч кротости впивает И зреет нежною душой (Н. М. Карамзин. Послание к женщинам); Для нас ее душа цвела и созревала (В. А. Жуковский. К портрету великой княгини Александры Федоровны (1817); Созрела ль их душа? Напитан ли их ум Высоким знанием и мужества и чести? (П. А. Плетнев. К Вяземскому); Ваша душа созреет и свергнет старые заветы (А. Н. Вербицкая. Ключи счастья).
Созревание души происходит в течение жизни благодаря благотворному влиянию образования, преодолению трудностей, работе: Плод пережитого бытия - Кажется, душа во мне созрела? (А. Е. Адалис. Жизнь полуиссякшая моя...); Да, тверд под бурями земными, Я зрею сердцем и душой (Н. Ф. Щербина. Не внемлешь ты сужденьям света...); От работы душа зреет, как колос от росы (В. Личутин. Любостай).
Метафора зрелая душа используется для указания на возраст человека, она является показателем человека взрослого: Молодость любит в славе только шум, а душа зрелая -справедливое, основательное признание ее полезной для света деятельности (Н. М. Карамзин. О счастливейшем времени жизни), душа недозрелая - молодого, неискушенного в жизни: Недозревшая душою, Я младенец лишь была - Он предстал -и предо мною Вся природа расцвела (В. А. Жуковский. Нина к своему супругу); Болезни, которая не под силу незрелой детской душе (Е. Маркова. Отречение ).
Метафоры плодоношения являются репрезентацией причинно-следственных отношений, демонстрируют результат духовной работы: Любови нашей не отрини, Внемли к себе наш чистый жар, Велик своим ты в свете родом, Но больше тем, что чтим народом; Сие души твоей есть плод (В. И. Майков. Возвеселися днесь, Россия...).
3.5. Слот «Увядание». Спад жизненной активности, разочарование метафорически репрезентируются с помощью лексем отцвести, поникнуть, завянуть, засохнуть и подобных: Она ушла, обдуваемая ветром и пылью, с поникшей душой, я же уехал слегка лишь огорченный: меня ждали вели-
кие дела (А. Слаповский. Висельник); Какая меня может взять лека? - с горечью говорил старый Корытин. - Поглядел - душа вянет (Б. Екимов. Пиночет ); Поняв, что в избе все неизменно, и поникнув душой, Нюра вдруг сразу устала: захотелось упасть на кровать и забыться (В. Личутин. Вдова Нюра); В этих низменных сферах общественной жизни душа вянет, сохнет в вечном беспокойстве, ... вечно наклоненная к земле, не подымает взора к солнцу (А. И. Герцен. Кто виноват?); Душа его, умом поглощена, Немела, вяла, сохла, истощалась (Е. П. Ростопчина. Цирк девятнадцатого века).
Усталость, пресыщенность, скука также репрезентируются подобными метафорами: Цвет жизни был сорван; увяла душа; В ней скука сменила надежду (В. А. Жуковский. Теон и Эсхин); Если сердце жить устанет, И душа твоя увянет, В дальной стороне Вспомни обо мне (М. Ю. Лермонтов. Романс). В младые годы наш герой К театру был прикован, Но ныне он отцвел душой - Устал, разочарован! (Н. А. Некрасов. Прекрасная партия).
'Увядание' души вызвано действием отрицательных эмоций - скорби, печали, уныния, тоски: Моя душа в тяжелой скорби вянет, Мой дух изныл под бременем оков! (С. Я. Надсон. Три встречи Будды (1885); Для той печали нет стихов, В которой вяну я душою, Смотря, как страждут предо мною Все те, кем мой украшен свет! (В. А. Жуковский. К доктору Фору (181); Середний брат наш - я сказал - Душой скорбел и увядал (В. А. Жуковский. Шильонский узник); У всех унынием оделося чело, Душа увянула и сердце отцвело (Е. А. Баратынский. Богдановичу).
Если 'цветение' души было ассоциативно связано с весною, то 'увядание' вполне закономерно связано с осенью: Теперь душа моя увяла - И меркнет неба ясный свет; Не для меня весна цветет: Мне осень ранняя настала! (В. И. Козлов. Вечерняя прогулка). Метафоры увядания, окончания цветения также связаны о старостью, завершением цикла развития: Когда с отцветшею, с отжившею душой, В восторге юности, я их речам внимаю (И. П. Мятлев. Лунная ночь).
4. Фрейм «Места произрастания растений». Внутренний мир человека также достаточно часто уподобляется разнообразным местам произрастания растений, например, плодородной ниве и почве. Душа человека - это пространство, в котором укореняются и произрастают чувства и эмоции, достоинства и
пороки: Но в Яжелбицах определено мне было быть зрителем позорища, которое глубокий корень печали оставило в душе моей, и нет надежды на его истребление (А. Н. Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву); И вот я торю тропу к тому моменту, когда в его слоистой русско-еврейской душе проклюнется ответный росток (Г. Щербакова. Моление о Еве (2000); Алчность богатства, жадная корысть с каждым днем разрастаются в омраченной душе его... (П. И. Мельников-Печерский. В лесах).
В рамках фрейма «Место произрастания растений» метафорическое переосмысление получают концепты «почва», «нива», «сад», «палисадник», «огород», «лес», «дебри». По наблюдениям 3. М. Волоцкой, существует «противопоставление культурных растений, выращиваемых человеком в «своем» пространстве (огороде, поле, саду), дикорастущим растениям, растущим в чужом пространстве без участия человека» [Волоцкая 1983: 190]. Душа человека, концептуализируемая как некое место произрастания растений, также характеризуется категориальными признаками «свой-чужой».
4.1. Слот «Природные места произрастания растений». Естественные природные массивы, с которыми сопоставляется внутренний мир, репрезентируют закрытость, недоступность для окружающих душевной жизни человека. Метафорической проекции подвергаются концепты «лес», «бор», «дебри». Прототипи-ческий признак данных лесных массивов - труднодоступность.
В метафоре душевных дебрей реализовано восприятие души как закрытого, недоступного для посторонних пространства, внешнее вторжение в которое крайне нежелательно: Павел Иванович - единственный человек, ... которому дозволяется вопросительно заглядывать в мои глаза и запускать исследующую руку в дебри моей души... (А. П. Чехов. Драма на охоте); Налетела ты бурею в дебри души! (К. К. Случевский. Налетела ты бурею в дебри души...).
Трудности при понимании устремлений другого человека, его душевного настроя зачастую передаются метафорами темного леса: Чужая душа, ты знаешь, темный лес, а девичья и подавно (И. С. Тургенев. Дворянское гнездо); Расскажите мне обо всех, няня. Все веселы и довольны? - Вид все стараются иметь веселый и довольный, Марья Гоигорьевна, а, конечно, чужая душа - темный лес: только в самую чащу войдешь, так зверя выпугнешь, а издали смотреть - одну зелень
кажет (М. Вовчок. Живая душа); Мы ничего не можем сказать о том, какие перевороты произвело время в душе нашего героя: чужая душа - темный лес, - говорится (Д. В. Григорович. Проселочные дороги).
4.2. Слот «Окультуренные места произрастания растений». Душа концептуализируется преимущественно как окультуренное, освоенное человеком место произрастания растений, это нива, сад, огород, палисадник: Так горний пламень вдохновенья Горит над нивою души... (Ф. Н. Глинка. Жатва); Твоя душа, как тот заветный сад, Где сходятся изысканные маски... (Ф. К. Сологуб. Лунный свет); В душе у нее, как в палисаднике, цветов немного, но все взращены любовно (М. Горький. Жизнь Клима Самгина); Наблудил ты в душе у меня, словно козел в огороде, вот и вся суть твоих речей! (М. Горький. Исповедь).
Образ сада позволяет актуализировать эстетические признаки души, ее красоту и величие: С изысканно-убранным садом Сравнил бы я душу твою (Ф. К. Сологуб. Лунный свет); Сады моей души всегда узорны, В них ветры так свежи и тиховейны, В них золотой песок и мрамор черный, Гпубокие, прозрачные бассейны (Н. С. Гумилев. Сады души); Весь боль и ушиб. Вам завещаю я сад фруктовый моей великой души (В. В. Маяковский. Ко всему).
Также метафоры сада и огорода позволяют представить душу как объект особой заботы человека, пространство, тщательно оберегаемое, личное, поэтому любое внешнее вторжение в это пространство предстает как нечто разрушительное: Наблудил ты в душе у меня, словно козел в огороде, вот и вся суть твоих речей! (М. Горький. Исповедь); И на земле ей дико стало, Очарование ушло...Толпа, нахлынув, в грязь втоптала То, что в душе ее цвело (Ф. И. Тютчев. О, как убийственно мы любим...).
4.3. Слот «Заросшее / ухоженное место произрастания растений». Как уже было отмечено, внутренний мир человека требует неустанной заботы человека. Метафоры неухоженности, заброшенности, репрезентируют дискомфортные состояния души: Нечаянное сочувствие к людям, одиноко работавшим против вещества всего мира, прояснялось в заросшей жизнью душе Пухова (А. П. Платонов. Сокровенный человек); Пусто и одичало, как на забытом затравевшем лебедою и бурьяном гумне, стало на душе у Аксиньи после то-
го, как пришла с мелеховского огорода, из подсолнухов (М. А. Шолохов. Тихий Дон); ... под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно (Л. Н. Толстой. Война и мир).
Работа над собой, духовный рост регулярно описывается метафорами искоренения сорняков, избавления от сора и бурьяна: Мне двадцать шесть годов, и лет пять я в душе моей всякий древний бурьян без успеха полол (М. Горький. Лето).
5. Фрейм «Выращивание растений». Фитоморфная метафорика «активно «притягивает» слова из других семантических сфер (лексику хозяйственной деятельности человека, связанную с растениеводством)» [Балашова 1999: 257]. Земледелие являлось одним из базовых видов деятельности человека, это «основное традиционное и наиболее ритуализированное занятие славян (наряду со скотоводством). ... Для общеславянской традиции характерно представление о высоком статусе земледельческого труда в сравнении с военными и даже магическими функциями высшей власти - князя» [Петрухин 1999: 312].
Центральные компоненты внутреннего мира человека -душа и сердце - представлены как плодородная почва, дающая обильные плоды. Следует отметить, что уподобление компонентов внутреннего мира пашне присутствует и в текстах Священного Писания, где сердце предстает как пространство, засеянное словами: всякому слышащему слово Царствия и не разу-мевающу, приходит лукавый и восхищает всеянное в сердцы его: сие есть, еже при пути сеянное...(Мф. 13: 19).
В древнерусских текстах 'нива' души подвергается всем основным действиям, которые характерны для обычного поля, это пахота, посев, жатва.
5.1. Слот «Подготовка почвы и пахота». В земледелии первостепенное значение имеет подготовка почвы, это начальная фаза сельскохозяйственного процесса, без которой невозможен хороший урожай.
Метафоры пахоты используются преимущественно для демонстрации глубокого воздействия на человека и его душу различных событий, поступков, людей: ...одолевают меня мысли его, разбудил он меня до глубины и как плугом вспахал душу мне (М. Горький. Исповедь).
5.2. Слот «Посев». Метафоры посева восходят к евангельской притче о сеятеле (Мтф. 13: 37, Мк. 4: 30-32), где Иисус предстает как сеятель, его слово - как семя, а слушатели и их сердца - как почва (благодатная или бесплодная). Продуктивны метафоры посева и в художественном дискурсе, однако в качестве семян, которые сеются в душу, уже выступает не только Слово Божье, но и любые добрые дела и поступки: Смотрел я умиленно и в первый раз от роду принял я тогда в душу первое семя слова божия осмысленно (Ф. М. Достоевский. Братья Карамазовы); Я сказал, сколь сие сладко - согревать беззащитное тело детей и насаждать души их семенами благости (Н. С. Лесков. Божедомы); Добрые и честные начала, посеянные ими, крепко вкоренились в ее молодой душе (В. В. Крестовский. Петербургские трущобы); через такие вот игры и забавы происходит в детской душе первый посев любви к ближнему (Андрей Битов. Колесо (записки новичка).
Плевелами, вредными семенами являются соблазны, злоба, цинизм: Не то станет он в твоей душе сеять соблазны (П. И. Мельников-Печерский. На горах); Не думала, что семена журналистского цинизма, брошенные в твою душу не очень давно, попадут на такую унавоженную почву... (М. Баконина. Школа двойников); Душа тоже не по своей воле добром не-плодна, — сам ли я посеял злобу в ней? (М. Горький. Мать).
Также в художественном дискурсе семенами, засевающими душу человека, становятся отрицательные эмоции, сомнения, недоверие: В душу мне он ужас сеет. Всё в глазах моих мертвеет (В. В. Капнист. Ода на смерть Плениры); и мое сердце ... распрыскало в душе моей черные, язвительные семена отчаяния (О. И. Сенковский. Антар); Сие произшест-вие... посеяло в душе его справедливую недоверчивость к обещаниям (А. Н. Радищев. Житие Федора Васильевича Ушакова, с приобщением некоторых его сочинений): И не он, Королев, станет тем человеком, который посеет в душе Звягинцева малейшие сомнения в действиях высшего командования (А. Маковский. Блокада).
5.3. Слот «Сбор урожая и жатва». Когда вырастает посеянное на 'ниве' внутреннего мира, наступает время созревания плодов, сбора урожая, жатвы. В метафорическом плане данные концепты связаны с результативной деятельностью, приобретением знания, интеллектуальной деятельностью: Сердечная, всегда наглядная для них забота ваша о них, любовь
ваша к ним согрели бы как теплым лучом все посеянное в их душах, и плод вышел бы, конечно, обильный и добрый (Ф.М.Достоевский. Дневник писателя. 1877. Год И-й); Так горний пламень вдохновенья Горит над нивою души, И спеет жатва дум в тиши ... (Ф. Н. Глинка. Жатва).
Следует также отметить, что в текстах XX века уже практические не встречаются метафоры удобрения, пахоты, жатвы, что объясняется экстралингвистическими факторами: городское население преобладает над сельским и мало знает о деталях сельскохозяйственных работ.
Концептуализация духовной жизни человека в терминах растениеводства и земледелия убедительно свидетельствует о преобладании в национальном сознании идеи активного воздействия на свой внутренний мир, о деятельностном подходе к формированию и развитию своей души.
В результате проведенного исследования стало возможным утверждать, что метафоры с исходной сферой «мир растений» являются значимым способов концептуализации души человека, в особенности в художественном дискурсе. Это во многом обусловлено детальной структурированностью исходной сферы и ее принадлежностью к кругу ближайших интересов человека. Познавая, что представляет собой душа и каковы ее основные свойства, человек активно использует аналогию с растительным миром, при этом основанием переноса становятся такие прототипические свойства растений, как их жизненная сила, развитие, необходимость в бережном уходе.
В большинстве случаев в русской лингвокультуре фито-морфные метафоры используются для репрезентации эмоциональной жизни человека, его душевного состояния, а также для обозначения этапов жизни, его духовного развития. Особо следует отметить, что фитоморфные метафоры обладают ярко выраженным позитивным прагматическим потенциалом, акцентируют идею взаимосвязанности человека и природы, идею естественности и непрерывности развития.
ЛИТЕРАТУРА
Балашова Л. В. Роль метафоризации в становлении и развитии лексико-семантической системы (на материале русского языка XI-XIV вв.): дис. ... доктора, филол. наук. - Саратов, 1999.
Богуславский В. М. Человек в зеркале русского языка, культуры и литературы. - М. : Космополис, 1994.
Волоцкая 3. М. Лексика болгарских загадок (опыт составления семантического словаря загадок) // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии / Отв. ред. Л .Н. Смирнов. - М .: Наука, 1983. С. 187-204.
Кондратьева О. Н. Фитоморфные признаки в структуре концептов внутреннего мира человека (на материале текстов Древней Руси) // Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке. - Екатеринбург : Изд-во Уральского гос. ун-та, 2005. С. 75-83.
Кондратьева О. Н. Динамика метафорических моделей в русской лингвокультуре (ХХ-ХХ вв.) : дис. ... д-ра филол. наук: спец. 10.02.01 «Русский язык». - Кемерово, 2014.
Кошарная С. А. Миф и язык: Опыт лингвокультурологической реконструкции русской мифологической картины мира. - Белгород : БГУ, 2002.
Кропотухина П. В. Фитоморфная метафора в современном политическом дискурсе России и Великобритании : автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - Екатеринбург, 2011.
Петрухин В. Я. Земледелие // Славянские древности. - М., 1999. Т. 2. С. 312.
Рыжкова Е. В. Флористическая метафора и концептуальная картина мира носителя английского языка [Электронный ресурс ]. - Режим доступа : http://edu.novgorod.ru/fulltext/588/ ryzhkova01_31012003.doc
Словарь библейских образов / под ред. Л. Райкена, Дж. Уилхойта, Т. Лонгмана. - СПб. : Библия для всех, 2008.
Словарь символов [Электронный ресурс ]. - Режим доступа : http://mirslovarei.com/content_sim/roza-733.html
Толстая С. М. Душа // Славянские древности. Этнолингвистический словарь. - М. : Международные отношения, 1999. Т. 2. С. 162-167. Топоров 1999;
Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). - Екатеринбург : Урал. гос. пед. ун-т, 2001. 238 с.
