CC BY
442
Буткевич Сергей Анатольевич
кандидат юридических наук, старший научный сотрудник, Краснодарский университет МВД России (e-mail: butkevich-sa@mail.ru)
Финансирование терроризма: понятийный аппарат и направления противодействия
В статье рассмотрены понятие «финансирование терроризма», используемое в международном праве и национальном законодательстве, его правовая природа и сущность. Детально проанализированы стадии финансирования и иного материального обеспечения террористической деятельности, цели и задачи субъектов терроризма по его финансированию. Обращено внимание на возможные связи финансирования терроризма с легализацией преступных доходов, недостатки в международном сотрудничестве в этой сфере в современных условиях.
Ключевые слова: легализация преступных доходов, ответственность, преступление, противодействие, содействие, средства, террористическая деятельность, финансирование терроризма.
S.A. Butkevich, Master of Law, Senior Researcher, Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: butkevich-sa@mail.ru
Financing of terrorism: conceptual apparatus and directions of counteraction
Article deals with notion of «financing of terrorism» used in international law and national legislation, its legal nature and essence. Stages of financing and other material maintenance of terrorist activity, aims and objectives of subjects of terrorism for its financing are analyzed in details. Attention is paid to possible connections of financing of terrorism with money laundering, as well as deficiencies in international cooperation in this field in modern conditions.
Key words: money laundering, liability, crime, counteraction, assistance, funds, terrorist activity, financing of terrorism.
Сегодня усовершенствование методологии и разработка научных подходов для решения проблемы противодействия терроризму не теряют значимости, требуют системности, комплексности, мультидис-циплинарности, проведения фундаментальных исследований в сфере теории управления, административного, финансового, конституционного, международного и уголовного права, оперативно-розыскной деятельности, истории, политологии, социологии, психологии, философии, религиоведения и в других отраслях наук.
Возникновение и распространение терроризма в Российской Федерации (далее - РФ) связано с внутренними (эскалацией межнациональных, межконфессиональных и межэтнических конфликтов, социальных, политических, экономических противоречий) и внешними, в том числе общими для всего мирового сообщества, террористическими угрозами. Но, помимо выявления и пресечения деятельности основателей террористических организаций и идеологов терроризма, ликвидации последствий совершенных террористических актов, актуальным остается вопрос купирования
каких-либо форм содействия террористической деятельности, в том числе ликвидации реальных и потенциальных каналов и источников ее финансирования.
Как утверждает А.Г. Меретуков, развитие российского уголовного законодательства об ответственности за содействие террористической деятельности носило преимущественно эволюционный характер и проходило по двум направлениям: по линии Общей (в рамках институтов неоконченного преступления и соучастия в преступлении) и Особенной (в рамках отдельных составов государственных преступлений и преступлений против общественной безопасности) частей [1, с. 42-43]. Однако, в отличие от уголовного законодательства других стран постсоветского пространства (Киргизская Республика, Республика Беларусь, Республика Молдова, Республика Таджикистан, Республика Узбекистан, Туркменистан, Украина и др.), Уголовный кодекс (далее - УК) РФ не содержит отдельной статьи, предусматривающей ответственность за финансирование терроризма.
Следует согласиться с выводами С.Ю. Богомолова о том, что финансирование терроризма
30
как формы преступной деятельности, закрепленной в ст. 205.1 УК РФ, по своим качественным характеристикам, атрибутам и степени общественной опасности кардинально отличается от иных форм содействия, что требует дифференциации уголовной ответственности [2, с. 219]. В поддержку данного тезиса можно привести не только самостоятельную криминализацию ответственности за финансирование экстремистской деятельности (ст. 282.3 УК РФ), но и объединение двух составов преступлений в одной статье уголовного закона других стран СНГ (см., например, ст. 258 «Финансирование террористической или экстремистской деятельности и иное пособничество терроризму либо экстремизму» УК Республики Казахстан). Это обусловлено и корреляционной зависимостью феноменов терроризма и экстремизма [3].
В качестве дополнительных доводов нашей позиции о рациональности самостоятельной криминализации ответственности за финансирование терроризма можно привести нормы международного права и рекомендации уполномоченных международных организаций. Так, в Международной конвенции о борьбе с финансированием терроризма (далее - Конвенция), ратифицированной Федеральным законом от 10 июля 2002 г. № 88-ФЗ, декларируется, что каждое государство-участник принимает меры, которые могут оказаться необходимыми для признания финансирования терроризма уголовным преступлением согласно его внутреннему праву. А в специальных рекомендациях по предотвращению финансирования терроризма ФАТФ (РФ принята в ее члены в июне 2003 г.) предлагает каждой стране установить уголовную ответственность за финансирование терроризма, террористических актов и террористических организаций.
В законодательстве РФ под финансированием терроризма понимается предоставление или сбор средств либо оказание финансовых услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки и совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо для финансирования или иного материального обеспечения лица в целях совершения им хотя бы одного из указанных преступлений, либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования или преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений [4]. Обра-
тим внимание, что в примеч. 1 к ст. 205.1 УК РФ содержится идентичная формулировка, но финансирование терроризма уже не является предикатным для акта международного терроризма (см. Федеральный закон от 6 июля 2016 г. № 375-ФЗ). С целью унификации данных норм и их правоприменения указанный диссонанс должен быть устранен в кратчайшие сроки.
Верховный Суд РФ уточняет, что финансированием терроризма следует признавать, наряду с оказанием финансовых услуг, предоставление или сбор не только денежных средств (в наличной или безналичной форме), но и материальных средств (например, предметов обмундирования, экипировки, средств связи) с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации, подготовки или совершения хотя бы одного из преступлений, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 277, 278, 279 и 360 УК РФ (перечень статей также требует дополнения), либо для обеспечения организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), созданных или создаваемых для совершения хотя бы одного из указанных преступлений (например, систематические отчисления или разовый взнос в общую кассу, приобретение недвижимости или оплата стоимости ее аренды, предоставление денежных средств, предназначенных для подкупа должностных лиц) [5]. Ни в коем случае не снижая значимость и важность мер по пресечению содействия террористической деятельности, считаем, что включение в предложенную трактовку «финансирование терроризма» предоставления или сбора материальных средств выходит за рамки анализируемого термина. Это следует и из этимологии понятия «финансирование» (выделение финансов, денежных средств на что-либо). В противном случае речь будет идти не только о финансовом, но и об организационном и материальном обеспечении терроризма.
В свою очередь, в Конвенции под средствами понимаются активы любого рода, осязаемые или неосязаемые, движимые или недвижимые, независимо от способа их приобретения, а также юридические документы или акты в любой форме, в том числе в электронной или цифровой, удостоверяющие право на такие активы или участие в них, включая банковские кредиты, дорожные чеки, почтовые переводы, акции, ценные бумаги, облигации, векселя, аккредитивы, но не ограничиваясь ими. Итак, предметом финансирования терроризма могут выступать любые активы (денежные средства в нацио-
31
нальной и иностранной валюте; имущество, в том числе ценные бумаги; имущественные права), указанные в ст. 1 этой Конвенции, которые являются средствами совершения данного преступления.
Как положительный пример можно привести и положения ст. 271.1 УК Туркменистана, определившие финансирование терроризма как сбор или предоставление денежных, материально-технических и иных средств или оказание финансовых и иных услуг с осознанием того, что они предназначены для финансирования организации или совершения терроризма, а равно действие (бездействие) для обеспечения деятельности, связанной или не связанной с террористическим актом террориста, террористической группы, террористической организации или организованной группы, незаконного вооруженного формирования или преступного сообщества, созданных для достижения этих целей [6]. По нашему убеждению, с целью формирования единого подхода в правоприменительной практике правоохранительных, следственных, надзорных и судебных органов РФ в этой области, для детализации дефиниции «финансирование терроризма» и иных форм содействия террористической (экстремистской) деятельности целесообразно использовать нормы международного права либо прогрессивные положения зарубежного законодательства.
Очевидно, что повышение уровня финансирования и материально-технической оснащенности террористических организаций остается одной из тенденций современного терроризма. А всестороннее содействие деятельности террористических и экстремистских организаций, действующих на территории РФ, со стороны международных террористических и экстремистских организаций, зарубежных неправительственных организаций, иностранных специальных служб и агентов влияния - ключевой внешний мотиватор, способствующий возникновению и распространению терроризма в России.
По мнению Г.В. Старцева, значительные финансовые ресурсы, поступающие из внешних источников в распоряжение идеологов и организаторов терроризма, являются одним из базисных факторов, обеспечивающих возможность рекрутировать в террористические группы представителей местного населения и иностранных наемников, закупать оружие, боеприпасы, готовить и осуществлять террористические акты [7, с. 77]. Автор попытался сформулировать основные направления про-
тиводействия финансированию терроризма в Северо-Кавказском регионе [7, с. 81] (как наиболее подверженном вызовам международного терроризма), но, на наш взгляд, они применимы для всей системы предупреждения терроризма как на федеральном, так и на любом из субъектовых уровней.
В то же время для упрощения работы правоохранительных и других государственных органов в этой области М.М. Прошунин предлагает выделять такие стадии финансирования терроризма:
1) привлечение денежных средств от третьих лиц, на которой осуществляется их сбор от собственной (легальной и/или незаконной) деятельности, а также пожертвований от третьих лиц;
2) интегрирование денежных средств в финансовую систему государства путем внесения на расчетные счета организаций-посредников, вовлеченных в финансирование преступной деятельности; эта стадия актуальна при привлечении средств от третьих лиц;
3) перевод денежных средств в другие организации-посредники, расположенные в месте осуществления террористической деятельности, или обналичивание денежных средств под каким-либо законным предлогом;
4) обналичивание - перевод находящихся на счетах в уполномоченных организациях (кредитных учреждениях, почтовых отделениях и т.д.) денежных средств из безналичной формы в наличную в целях использования последних для организационного или функционального обеспечения террористической деятельности [8, с. 23-24]. Далее подытоживается, что эта стадия является неотъемлемой частью финансирования терроризма [8, с. 24].
Однако данные утверждения выглядят неаргументированными в связи с тем, что: во-первых, исследователь не делает различий между второй диспозицией третьей стадии и, собственно, четвертой стадией; во-вторых, для финансирования терроризма широко используются наличные средства, полученные как от легальной, так и от незаконной (контрабанда, наркобизнес, торговля оружием, незаконный оборот углеводородов, похищение людей с целью выкупа, фальшивомонетничество и т.п.) деятельности, что сводит к минимуму потенциал подразделений финансовых разведок и правоохранительных органов в этой области; в-третьих, финансирование терроризма может осуществляться в «натуральной форме» (средствами связи, транспортом, вооружением, обмундированием и т.п.); в-четвертых,
32
основными признаками современного терроризма становятся финансовая цельность, автономность и переход на самофинансирование (яркий пример - террористические организации «Аль-Каида», «Исламское государство», «Джебхат-ан-Нусра» и др.). К тому же уровень латентности финансирования терроризма сопоставим или даже существенно превышает уровень латентности взяточничества (около 80%): обе стороны финансирования терроризма - передающая и получающая денежные средства, - так же как во взяточничестве, заинтересованы в максимальном сокрытии своих общественно опасных действий, прибегая к различным ухищрениям, в случае финансирования терроризма - особенно, ввиду высокой общественной опасности преступлений террористической направленности [9, с. 268]. Последний фактор де-факто элиминирует использование банковской системы и других финансовых учреждений для обналичивания средств с целью дальнейшего финансирования террористической деятельности.
Финансирование терроризма может быть связано с отмыванием доходов, полученных преступным путем [10; 11]. Поэтому логично, что для сокрытия источников и каналов финансирования террористы используют формы, методы, приемы и способы, применяемые для легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества. Но если последняя всегда носит признаки вторичности, производности по отношению к преступлениям, в результате которых эти доходы были получены, то финансирование терроризма, наоборот, выступает предикатом для преступлений террористической направленности. Сохранение в тайне внутренних и внешних каналов поступления и источников происхождения средств обеспечения позволяет использовать последние для дальнейшего финансирования террористических акций и организаций. Такая диссимуляция играет ведущую роль в преступной деятельности независимо от генезиса данных средств и их дальнейшего предназначения.
Несмотря на вышеуказанное, финансирование терроризма не следует ассоциировать исключительно с отмыванием преступных доходов, поскольку, как уже подчеркивалось, террористические организации могут осуществлять деятельность не только за счет таких средств, но и благодаря полностью легальным поступлениям от физических и юридических лиц. Вместе с тем, террористические организации сохраняют ряд фундаментальных отличий от чисто криминальных группировок, для
которых незаконный бизнес является основной миссией. Поэтому при усовершенствовании концепции противодействия терроризму необходимо предусматривать не только реализацию антикриминальных мер (отслеживание и блокирование нелегальных денежных потоков, замораживание подозрительных счетов, ужесточение таможенного контроля), но и внедрение специфической стратегии и тактики борьбы с финансированием террористической деятельности, учитывающих особенности природы этого явления [12, с. 67]. Следовательно, субъекты противодействия финансированию терроризма должны уделять первостепенное внимание перекрытию источников его финансового и материального обеспечения. В качестве иллюстрации эффективных мер по уничтожению одной из финансовых и материальных баз транснационального терроризма можно привести выполнение Воздушно-космическими силами России задач по пресечению международной террористической деятельности в Сирийской Арабской Республике, в частности недопущению контрабанды нефтепродуктов, памятников архитектуры и исторических артефактов.
Следует согласиться с Л.В. Новиковой в том, что непосредственным объектом финансирования терроризма как преступления является общественная безопасность, поскольку сам факт существования профинансированных террористов, их групп и организаций создает опасность для человека, общества и государства. То есть основополагающий (первостепенный) объект финансируемых преступлений террористической направленности - общественная безопасность, т.к. неотъемлемым атрибутом всех этих преступлений выступает направленность на устрашение населения, что и является посягательством на общественную безопасность [13, с. 11]. А права и свободы граждан, законные интересы общества и государства могут быть признаны в качестве дополнительных факультативных объектов.
Сделаем акцент: финансирование терроризма - это преступление с формальным составом. Определение момента его окончания зависит от того, в какой форме совершилось общественно опасное деяние: предоставление средств либо оказание финансовых услуг - в момент их непосредственного предоставления или оказания субъекту терроризма; сбор средств - в момент начала их сбора с целью финансирования либо материального обеспечения субъектов террористической деятельности. При этом уполномоченным органам,
33
осуществляющим противодействие финансированию терроризма, необходимо учитывать финансовые цели и задачи субъектов террористической деятельности, в частности: расходы на популяризацию идеологии терроризма (экстремизма); содержание легальных структур, представляющих интересы террористических организаций (благотворительные фонды, религиозные организации, информационные агентства и т.д.); внедрение в государственные структуры (подкуп, вербовка); финансирование подготовки боевиков, включая их вербовку и содержание тренировочных лагерей; создание и поддержание в боеготовности «спящих ячеек» террористов; приобретение и изготовление средств совершения террористических акций (оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества и т.п.); расходы на непосредственную подготовку террористических актов (рекогносцировка, приобретение транспорта, средств связи); выплату вознаграждений непосредственным участникам террористических операций, компенсаций членам семей погибших террористов и др. [14, с. 40].
Подчеркивая транснациональный характер данных преступлений, А.А. Паненков относит к основным формам международного сотрудничества в этой сфере: обмен информацией; оказание взаимной правовой, оперативной, методической, технической и иной помощи; проведение совместных оперативных и иных мероприятий по пресечению незаконной трансграничной переправки денежных средств для террористической деятельности; координацию деятельности уполномоченных органов и их должностных лиц в данной области; совместную работу по предотвращению и устранению причин и условий, способствующих финансированию терроризма; (пере)подготовку кадров, повышение квалификации личного состава,
1. Меретуков А.Г. Исторические предпосылки криминализации содействия террористической деятельности // Вестн. Краснодар. унта МВД России. 2014. № 4(26). С. 40-43.
2. Богомолов С.Ю. Финансирование терроризма: особенности содержания непосредственного объекта // Юрид. наука и практика: Вестн. Нижегород. акад. МВД России. 2015. № 4(32). С. 216-220.
3. Коноплева А. А. Роль межкультурных конфликтов в развитии экстремизма и терроризма (на примере опыта Российской Федерации и Республики Крым) // Противодействие экстремизму и терроризму в Крымском феде-
принимающего участие в таких мероприятиях, и т.д. [9, с. 267]. Тем не менее сегодня эффективность мер по противодействию финансированию терроризма нивелирует формальный подход к осуществлению международного сотрудничества в этой сфере, интенсифицированный, во-первых, попытками узурпации монополярного мира и культивирования американской гегемонии; во-вторых, антироссийской риторикой США и Европейского союза; в-третьих, геополитическими профитами ряда «сверхдержав», превалирующими над интересами национальной безопасности других государств (Государство Ливия, Республика Ирак, Сирийская Арабская Республика, Украина и др.). Безусловно, такое сотрудничество должно осуществляться на паритетных началах.
Таким образом, финансирование терроризма, с одной стороны, является одной из вариаций террористической деятельности, а с другой - одним из способов содействия другим преступлениям террористической направленности. При этом обоснованным будет установление уголовной ответственности за финансирование терроризма (возможно, и экстремистской деятельности) в отдельной статье УК РФ (с имплементацией норм Конвенции), в которую должны войти основной состав, составы с квалифицирующими и особо квалифицирующими признаками, примечание с поощрительной нормой. По нашему глубокому убеждению, одно из приоритетных направлений борьбы с терроризмом - дезорганизация процессов финансирования терроризма, включающая ликвидацию внешних и внутренних каналов его финансового и материального обеспечения, а также перекрытие нелегальных и законных источников финансирования террористической деятельности.
1. Meretukov A.G. Historical background of criminalization of facilitating terrorist activity // Bull. of Krasnodar university of Russian MIA. 2014. № 4(26). P. 40-43.
2. Bogomolov S.Yu. The financing of terrorism: the features of direct object content // Legal science and practice: Bull. of Nizhny Novgorod academy of Russian MIA. 2015. № 4(32). P. 216-220.
3. Konopleva A.A. Role of intercultural conflicts in development of extremism and terrorism (on experience of the Russian Federation and the Republic of Crimea) // Countering extremism and terrorism in the Crimea Federal District: problems
34
ральном округе: проблемы теории и практики/ под общ. ред. С.А. Буткевича. Симферополь, 2015. С. 64-75.
4. О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма: федер. закон от 7 авг. 2001 г. № 115-ФЗ (в ред. от 6 июля 2016 г.) // Рос. газ. 2001. 9 авг.
5. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 февр. 2012 г. № 1 // Рос. газ. 2012. 17 февр.
6. Уголовный кодекс Туркменистана от 10 мая 2010 г. № 104-№ (в ред. от 18 июня 2016 г.) // Ведомости Меджлиса Туркменистана. 2010. № 2. Ст. 28.
7. Старцев Г.В. Проблемы противодействия финансированию терроризма в СевероКавказском регионе // Вестн. Акад. экон. безопасности МВД России. 2010. № 12. С. 77-81.
8. Прошунин М.М. Финансовый мониторинг (противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма). М., 2009.
9. Паненков А.А. Проблемы совершенствования нормативно-правовой базы противодействия финансированию терроризма // Вестн. Нижегород. ун-та им. Н.И. Лобачевского. 2010. № 4(1). С. 264-271.
10. Мурадян С. В. Международно-правовые основы борьбы с финансированием терроризма на региональном уровне: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.
11. Бондарь Е.О., Изутина С.В. Меры противодействия легализации преступных доходов и финансированию терроризма в банковской сфере // Современное право. 2014. № 4. С. 138-141.
12. Амиров К.-И.Г. Финансирование экстремизма и терроризма: опыт международного и отечественного противодействий // Исламо-ведение. 2011. № 3. С. 63-69.
13. Новикова Л. В. Уголовная ответственность за финансирование терроризма: авто-реф. дис. . канд. юрид. наук. Киев, 2007.
14. Зубков В.А., Осипов С.К. Российская Федерация в международной системе противодействия легализации (отмыванию) преступных доходов и финансированию терроризма. М., 2007.
of theory and practice /gen. ed. by S.A. Butkevich. Simferopol, 2015. P. 64-75.
4. On counteraction to legalization (laundering) of incomes received in criminal way and financing of terrorism: fed. law d.d. Aug. 7, 2001 № 115-FL (as amended on July 6, 2016) // Rus. newsp. 2001. Aug. 9.
5. Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Febr. 9, 2012 № 1 // Rus. newsp. 2012. Febr. 17.
6. Criminal Code of Turkmenistan d.d. May 10, 2010 № 104-IV (as amended on June 18, 2016) // Bull. of the Mejlis of Turkmenistan. 2010. № 2. Art. 28.
7. Startsev G.V. Problems of counteraction to terrorism financing in the North Caucasus region // Bull. of the Academy of economic security of Russian MIA. 2010. № 12. P. 77-81.
8. Proshunin M.M. Financial monitoring (counteraction to legalization (laundering) of incomes received in criminal way and financing of terrorism). Moscow, 2009.
9. Panenkov A.A. Problems of improving the legal framework to counter the financing of terrorism // Bull. of Lobachevsky university of Nizhny Novgorod. 2010. № 4(1). P. 264-271.
10. Muradyan S.V International legal framework to combat financing of terrorism at regional level: diss. ... Master of Law. Moscow, 2011.
11. Bondar E.O., Izutina S.V Measures of counteraction to laundering and combating the financing of terrorism in the banking sector // Modern law. 2014. № 4. P. 138-141.
12. Amirov K.-I.G. Financing of extremism and terrorism: experience of international and domestic counteractions // Islamic Studies. 2011. № 3. P. 63-69.
13. Novikova L.V. Criminal responsibility in financing of terrorism: auth. abstr. ... Master of Law. Kiev, 2007.
14. Zubkov V.A., Osipov S.K. The Russian Federation in international system of counteraction to legalization (laundering) of incomes received in criminal way and financing of terrorism. Moscow, 2007.
35
