CC BY
310
УДК 130.2:784
А. Р. Шарипова
ФИЛОСОФСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ СУЩНОСТИ ФЕНОМЕНА
ХОРОВОГО ПЕНИЯ
Ключевые слова: хоровое пение, музыкальное искусство, музыкальная форма, музыкальный текст, музыкальный процесс, художественное творчество, певческая культура, экзистенция, онтология хорового пения. choral chant, music art, music form, music text, music process, artistic creativity, chant culture, existence, ontology of the choral chant.
В статье освещена проблема сущности хорового пения как феномена культуры. Автор исследует хоровое пение с точки зрения своеобразной формы бытия культуры, в которой реализуются эстетические, нравственные, духовные начала человека и его экзистенциональные потребности. Хоровое пение рассматривается как самодостаточная субстанция, действующая в согласии с онтологическим принципом, которая существует в музыкальном бытии, имеющем свои интонируемые смыслы, и реализуется в последствии в действительность.
In article lit problem to essence of the choral chant as phenomenon of the culture. The Author researches the choral chant as a self-original form of existence of a culture, where are realized aesthetic, moral, spiritual beginnings of a person, its existentional demands. Choral chant is considered as self-providional substance, acting in consent with ontologional principle, and being in music existence, which has its own intonational senses, realizing in consequence in reality.
Хоровое исполнительское искусство, зародившись на заре человеческой культуры, к началу XXI в. выделилось в самостоятельный вид художественного творчества и в наше время стало одним из важнейших и деятельных инструментов культуры. Особенности мирового исторического развития в XX в., наглядное усиление кризисных явлений определили ту наличную социокультурную ситуацию, которая требует философского осмыслении сегодня.
Обращение к существованию хорового пения в мировой культуре служит исходной точкой для обобщения и плодотворного теоретического размышления об истоках, судьбах и будущем развития хоровой культуры; в широком смысле - осмысления сущности хорового пения как феномена культуры. Хоровое искусство имеет свои богатейшие традиции и без постижения его глубинной сути, невозможно полноценное существование и развитие человека. Поэтому данное явление, не может быть ограничено только одной плоскостью рассмотрения - музыкознанием. Сущность хорового пения лучше всего характеризует наше представление, ощущение и переживание. Это явление содержит сокровенную духовную основу, свои метафизические глубины.
Хоровое пение как вид музыкального искусства в современной философии и эстетике, отнюдь не выделяется на первое место, как, скажем, в романтическую эпоху XIX в., когда музыка воспринималась как главное воплощение духа. Согласно эстетике Г. Гегеля, музыка более всех искусств отдалена от вещественного, материального мира, на основе чего мы проводим аналогию с хоровым пением, поскольку «чувство слуха более идеально, чем чувство зрения и потому, что слушая музыку, мы не имеем созерцаемого предмета, а как бы следим за движением самой души» [4, С. 473].
Представление о хоровом пении как виде искусства, типе художественной деятельности достаточно традиционно и изначально свойственно не только эстетике, но и теории художественной культуры, музыкознанию. Вместе с тем сегодня уже ясно, что осмысливать хоровое пение только видом искусства недостаточно. В настоящее время хоровое пение широко рассматривается как часть духовной культуры, мира человека. В центр внимания ставятся коммуникативные, социальные и другие функции хорового пения, а также, на стыке психолого-педагогических проблем рассматривается преобразующая сила хорового пения и его духовно-воспитательная роль.
Современная философская антропология говорит о ценностном отношении к миру. Применительно к рассматриваемому феномену возможен аналогичный подход к музыкальному бытию, его «неповторимости в рамках музыкально-невозможного, а вместе с тем явной детерминированности музыкального целого какими-то фундаментальными законами, лежащими за пределами музыкальной технологии и выразительности» [9, С. 102].
Хоровое пение всегда являлось неотъемлемой частью жизни народа, в нем воплощены черты народного характера, психологии, особенностей быта, страницы истории, содержится особая, возвышенная сторона жизни общества. Накоплено огромное количество хоровых произведений, имеющих уникальную эстетическую и духовную ценность. Это поистине величайшее национальное достояние.
Обратимся непосредственно к вопросу: «что такое хоровая музыка и хоровое пение?», заданному Б.В. Асафьевым. «Думается, что это не только искусство или, во всяком случае, что-то большее, чем искусство...» [5, С. 19]. Отнесение хорового пения в ряд искусств не может быть достаточным. В связи с этим, на наш взгляд, сложность определения хоровой музыки, а именно хорового пения как вида искусства возникает из-за «ускользающего ее предмета». «Предмет музыки, в то числе и хорового пения, - пишет Б.В. Асафьев, - не есть зримая или осязаемая вещность, а есть воплощение, или воспроизведение процессов-состояний звучания, или, исходя из восприятия, - отдавание себя состоянию слышания. Слышания чего? Комплексов звуковых в их взаимоотношении, ибо музыка нигде не имеет дела с суммой частей, но с отношениями или сопряжением элементов» [5, С. 19-20].
Понятия «воплощение», «воспроизведение», «восприятие», «отдавание себя состоянию слышания» передают процесс творения, сопровождаемый психологическим переживанием. «Живое ощущение музыки <...> осмысление музыкального произведения, которого нельзя добиться с помощью лишь различных пояснительных речей <...> хоровое пение становится, таким образом, ключом к пониманию музыки» [3, С. 5].
В статье [5] Б.В. Асафьева очевиден философский смысл и интерпретация музыки как феномена. С ним согласна и В.К. Суханцева, утверждая, что осознание смысла музыки как феномена объединяет «глубинные структуры бытия с человеческой психикой, что, естественно, превышает границы вида искусства либо художественной деятельности» [9, С. 102].
Возможны разнообразные подходы к хоровому пению, рассмотрение его на разных уровнях: физическом, биологическом, психологическом, социальном, эстетическом, не выходя при этом за рамки вида искусства. Вместе с тем, именно философский уровень постижения хорового пения как феномена культуры является сложнейшей проблемой, связанной с онтологической теорией.
Выделяя познавательную функцию хорового пения, Б.В. Асафьев [3] скорее сближал знание о хоровом пении с естественными науками, нежели видел в них вид искусства, тем самым представляя мыслимую возможность сравнивать закономерности музыки и природы, а значит, хоровое пение не все в культуре, оно нечто большее, чем культура, чем
искусство как таковое. Вид искусства хоровое пение имеет в том случае, когда оно состоялось как музыкальная форма, музыкальный текст, когда оно стало действительностью.
Еще одним аргументом, указывающим на проблему постижения бытия хорового пения и его познания может служить развитие мысли А.Ф. Лосева [8] о числовой логике музыки. Ю.Н. Холопов также констатирует, что «... вся грандиозная и бесконечно запутанная эволюция искусства звуков есть развернутая во времени единая числовая структура. Исходя из того, что началом нашей музыки является гармония, звуковысотная структура, в лоне которой человеческое сознание причащается к гармонии мировой, мы берем одни только коренные элементы «генетического кода» музыки каждой из эпох. ...История музыки оказывается реализацией запрограммированного единого, генетического кода» [10, С. 114] музыки как целого.
Если размышлять с представленных позиций, то хоровое пение можно сравнить с явлениями природы, поскольку обнаруживаются закономерности музыки, подобные объектам естествознания и не зависимые от нас. Следовательно, хоровое пение имеет трансцендентное предсуществование и может существовать как самодостаточное явление, управляемое мировой гармонией подобно восходу и закату солнца, движению планет, смены времен года.
Самодостаточность феномена хорового пения подтверждают слова Б.В. Асафьева, который находил в музыке и в хоровом пении не просто грубое отражение реальной действительности нашей жизни и переживаний, а воплощение «картины мира» и через познание принципов становления музыкального процесса считал возможным приблизиться к пониманию мироустройства, поскольку «процесс звукового становления сам по себе и есть отражение «картины мира», а музыка, как деятельность, отнесена им «в ряд «мирополага-ний» (конструкций мира), рождающих микрокосм. В музыке задолго до современной теории относительности предчувствовалась проекция космического становления...» [5, С. 59].
Приведенные выше высказывания подтверждают тезис о самодостаточности хорового пения, его самодвижении. Однако, при этом возникает вопрос: что обусловливает его функционирование?
Рассмотрим феномен хорового пения как самодостаточную субстанцию, действующую в согласии с онтологическим принципом. Хоровое пение, которое всегда есть и которое является феноменом эстетического, духовного и имеет «сверхкоммуникативное» значение во взаимодействия человека с миром.
Природа хорового пения часто рассматривается соотносительно со звучанием при исполнении или нотной записи. Для философии музыки, структуру которой А.Ф. Лосев видел состоящей из четырех частей - феноменологии музыки, психологии музыки, музыкальной эстетики и критики [7], основополагающим является рассмотрение феномена как абсолютного Бытия или непосредственной данности. При этом не следует смешивать нотную запись и бытие хорового пения, зафиксированное в ней. В современной философии, особенно в феноменологической эстетике, как хоровое пение само по себе, так и хоровое музыкальное произведение, рассматриваются в качестве несводимых ни к одному из состояний, физических или психологических. То есть музыкальный объект не следует искать в той реальности, которая дана нам, а необходимо пытаться выявить его онтологические параметры.
В истории духовной культуры человечества мы обнаруживаем у мыслителей, рассуждающих над феноменом, начиная хотя бы с пифагорейцев и Платона и заканчивая А. Ф. Лосевым или Т.В. Адорно [1], стремление увязать его с сущностными особенностями бытия и определить эти параметры. Этот подход позволяет выявить критерии феномена хорового пения и определить его смысл, принципы организации, либо самоорганизации.
Для мыслителей музыка - звучащее средоточие бытия, сущность красоты, длительности, образ, высвобождающий неисчерпаемые творческие силы. Конечно, хоровое музыкальное произведение живет в конкретно-исполнительском воплощении, в котором предстает не только в интерпретационном, но и в онтологическом аспекте. При этом хоровое пение не может быть однозначно отождествлено с миром или его моментами. Соизмеримость его с миром вытекает из определенности содержания хорового пения, его структурности. Для него как онтологически реализуемого феномена значима проблема нахождения музыкального смысла и собственно членораздельности музыкального произведения. Существуя в музыкальном бытии, хоровое пение имеет свои интонируемые смыслы, реализуясь в последствии в действительность. Как писал Б.В. Асафьев, определяя музыку, в том числе и хоровое пение, как «искусство интонируемого смысла»: «Музыка руководится сознанием и представляет собой разумную деятельность» - как и всякая «перестраивающая действительность деятельности человека» [2, С. 343]. Интонация звука, «распетого» слова в хоровом исполнении, сначала реализуясь в звуковом содержании, переходит в состояние действительности и смыслового содержания.
Создание и присутствие онтологий как в хоровом пении, так и в других формах духовной практики, осуществляется через взаимодействие философских универсалий с логической структурой самой идеальной деятельности творцов музыки. В соответствии с внутренним законом отдельные элементы хоровых музыкальных произведений соединяются друг с другом, развиваются и утверждаются в этом единстве. Независимость хоровой музыки как феномена от внешних причин и влияний отмечалась Т.В. Адорно, например, в характеристике творчества Л.В. Бетховена, его хоровая музыка «приобретает сходство с миром, внутренние силы которого движут ею, а не потому, что подражает этому миру» [1, С. 180]. То есть эта выстраиваемая творцом музыки онтология опосредовано вызываема и связана с внешними бытийственными обстоятельствами.
Хоровое пение - единственная область, в которой человек может реализовать свое присутствие. С другой стороны, музыкальное время дает пластический материал для самовыражения композитора. В настоящем наблюдается забвение этой сущностной характеристики хорового пения. Действительно, предельная рационализация, характерная для современного хорового исполнительства, исходит из допущения его природы как статичной, позволяющей тотально рационализировать процесс творчества. Как отмечал А.Ф. Лосев, «музыка и музыкальное произведение не есть звуки, аккорды, мелодия, гармония, ритм и т.д., но она все это сочетает в одном лике и одном идеальном единстве» [8, С. 208].
Хоровое пение обладает изначальным свойством дарить себя, делиться творческой радостью, утешать в горе, укреплять веру. Оно обращено к людям. Душа артиста хора в момент творчества питается страстью к сотворению. Лишь сотворив красоту, творец проникается чувством общения и желанием поделиться с другими. В этом смысле хоровое пение есть двуликое божество, обращенное одной стороной к творцу, а другой - зеркальным подобием первой - к людям.
Хоровое пение - явление духовной жизни, выражающее самые глубокие человеческие переживания с помощью слова и звука. Это - одно из проявлений эстетического в мире человека и проявление человеческого существования. Оно прямо воздействует на эмоции, и не требует специальных объяснений. Чувственный по своей природе вид искусства, хоровое пение дает возможность человеку проникнуть в тот слой бытия, который находится за пределами понятий.
Сущностный анализ исследует красоту звучания хорового пения, реализующую духовное, эстетическое содержание произведения. Автономизация духовного, эстетически-ценностного и звукоструктурных аспектов хорового пения изменяет сам объект анализа, а
именно «музыкальное» в хоровом пении. По мнению Г.Г. Коломиец «музыкальное в хоровой музыке» как воплощение эстетического отношения есть коренной ее закон, который формирует произведение как определенный вид эстетического переживания духовных ценностей» [6, С. 255]. Приведенный тип анализа хоровой музыки проводит ее исследование как живого духовного организма и одновременно как живого звукового организма. Эти идеи близки выдвигаемому в статье тезису о самостоятельной сущности хорового пения, поскольку он исходит из сущностного анализа во взаимосвязи с онтологическими основами, аксиологизацией музыкального восприятия, то есть внедрением теории духовных ценностей в процесс постижения, связывая жизненные смыслы и ценности внутреннего мира человека с хоровым пением.
Объективно необходимо внедрение духовно-нравственных ценностей в процесс хорового пения и не просто «нравственности» или «морали». Духовное начало в человеке дает силу любить людей, в том числе и тех, которые тебя не любят - начало совершенной нравственности. Великий идеал духовно-нравственного совершенства стал внутренним законом светской серьезной музыки, родившейся из церковной. О дивной красоте и духовности хорового пения говорится обычно метафорически, на самом же деле это его сердцевина и сущность. Таким образом, сущность хорового пения заслуживает не только эмоциональных восклицаний, но и сосредоточенного усердного рассмотрения его духовной основы, ибо в противном случае нарушается закон соответствия метода предмету познания, и понимание хорового пения становится неадекватным, ошибочным в корне. Интонация распетого слова несет в себе смысловое содержание Бытия, его ощущение и присутствия в действительности. Если культура поднята дивным светом традиции, то и познание сущности хорового пения должно быть устремлено к раскрытию этого света.
Подводя итог, отметим, что хоровое пение как феномен культуры обладает способностью присутствия и множественного расположения в Бытии. Это уникальное явление не только растворяться в потоке Бытия, принимая все его формы и закономерности, оно содержит возможность противопоставить свое музыкальное изменчивому пространству-времени мироздания.
Литература
1. Адорно, Т.В. Введение в социологию музыки // Адорно Т. Избранное: Социология музыки. - М.; СПб., 1998. - 445 с.
2. Асафьев, Б.В. Музыкальная форма как процесс / Б.В. Асафьев. - Л., 1963. - 376 с.
3. Асафьев, Б.В. О хоровом искусстве: Сб. статей / Б.В. Асафьев; Сост. и коммент. А. Павлова-Арбенина. - Л.: Музыка, 1980. - 216 с.
4. Гегель, Г.В.Ф. Эстетика. В 4-х томах. Т. 3 / Г.В.Ф. Гегель. - М.: Искусство, 1968-1971. - 621 с.
5. Глебов, И. (Б. В. Асафьев). Ценность музыки. De Música. / И. Глебов. - СПб, 1923. - 192 с.
6. Коломиец, Г.Г. Ценность музыки: философский аспект / Г.Г. Коломиец. - М.: Изд-во ЛКИ, 2007. - 536 с.
7. Лосев, А.Ф. Очерк о музыке // Лосев А.Ф. - М.: Мысль, 1995. - С. 640-655.
8. Лосев, А.Ф. Музыка как предмет логики. Из ранних произведений / Лосев А.Ф.- М., 1990. -С.195 - 392.
9. Суханцева, В.К. Музыка как мир человека (От идеи Вселенной - к философии музыки) / В.К. Суханцева. - Киев: Факт, 2000. - 272 с.
10. Холопов, Ю.Н. О формах постижения музыкального бытия / Ю.Н. Холопов // Вопросы философии. - №4. - 1993. - С. 106-114.
© А. Р. Шарипова - ст. препод. каф. хорового творчества, аспирант кафедры культурологи и философии Казанского государственного университета культуры и искусств, sharipova-alfiya@mail.ru.
