CC BY
35
ФИЛОСОФСКО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СОВЕСТИ КАК МЕХАНИЗМА НРАВСТВЕННОГО САМОРАЗВИТИЯ
В.В. Комаров
Komarov V.V. Philosophical and psychological aspects of conscience as the mechanism of one’s moral development. The article looks at the etymology of the concept “conscience” and its philosophical and psychological aspects.
Совесть - одна из наиболее сложных этических категорий, затрагивающая, с одной стороны, широкую сферу человеческих отношений, с другой - глубинные механизмы внутреннего мира личности. С древнейших времен человек решал как ему поступить в конкретной ситуации, когда ситуация эта предполагала не одно, а два или более решения. Совокупность сделанных выборов определяла как дальнейшее поведение человека, так и его внутреннее содержание. Это позволило мыслителям прошлого сделать вывод о том, что самое глубокое в человеке связано с его совестью.
В Древнем Египте, например, вместилищем совести считалось сердце. Человек чувствовал, что совесть — это самое ценное, что он может после смерти унести с собой Туда... В Книге Мертвых взвешивание сердца было ключевым моментом в определении дальнейшей судьбы умершего. Египтяне изображали бога мудрости Тота, записывающего все добрые и злые дела умершего и Анубиса -стража подземного мира, взвешивающего сердце, причем противовесом служило перо Маат - эталон истины. Сходную картину суда мы находим в Тибетской Книге Мертвых, где Царь мертвых взвешивает добрые и злые поступки умершего, причем редактор, Эванс-Вентц, отождествляет символизм этого процесса с совестью умершего. Изучение этих памятников позволяет понять, что люди, создавшие их, считали совесть чем-то очень важным и ценным, тем, что даст им жизнь после смерти, неким критерием хорошей или плохой посмертной судьбы. Возможно, не без влияния мудрости Египта Платон высказал мысль, что философствовать - значит готовить себя к смерти. Смерти с чистой совестью, добавим мы, ведь философские размышления о мире и месте человека в нем неизбежно приводят к мыслям о добре и зле, а совесть и есть критерий того, что считать добром, а что — злом.
Практически вся религиозная философия склонна определять совесть как голос Бога внутри человека, с тем или иным оттенком смысла. Так, С.Н. Булгаков считал, что основа морали коренится в религиозном чувстве, присущем каждому человеку с рождения, а совесть есть ни что иное как собеседование человека с Богом: «В совести своей, необманной и нелицеприятной, столь загадочно свободной от естественного человеческого себялюбия, человек ощущает, что Некто со-весть, соведает вместе с ним его дела, творит суд свой, всегда его видит» [1]. Основу всех религиозных концепций совести составляет то, что в сущности совести лежит божественный фактор, который может проявляться как реальное присутствие и откровение Бога в человеке, голос Бога, находящийся внутри человека. Наиболее ортодоксальные теологи полагают, что совесть уже дана Богом человеку с рождения, но не имеет никакой действенности без усвоения основ религиозной морали, квинтэссенцией которой в христианстве выступают десять заповедей. Здесь возникает вопрос: если совесть уже есть, то зачем всякие заповеди. Очевидно, простые по форме основы религиозной морали служат отправной точкой для верующего человека, который, сталкиваясь с нравственным выбором в конкретной ситуации, совершает характерный для него одного поступок.
Если даже человек не религиозен, у него все равно есть какая-то шкала нравственных ценностей, простая или сложная. Многие из них усваиваются в раннем, примерно пятилетием возрасте, представляя собой нравственные нормы своих родителей, со всеми их плюсами и минусами. Это открытие принадлежит 3. Фрейду, который связывал совесть со сверх-Я, бессознательной частью личности, представляющей собой карающую инстанцию, контролирующую разрушительные для индивида и общества влечения. Сверх-Я
возникает у ребенка при разрушении Эдипова комплекса - одновременном сексуальном влечении к родителю противоположного пола и агрессии к родителю своего пола. Ребенок отказывается от своих влечений, происходит идентификация с родителем своего пола и закрепление противоположного пола как сексуального объекта. Фрейд описывает Сверх-Я следующим образом: «Сверх-Я
предъявляет самые строгие моральные требования к отданному в его распоряжение беспомощному Я, оно вообще представляет собой требования морали, и мы сразу понимаем, что наше моральное чувство вины есть выражение напряжения между Я и Сверх-Я» [2]. Процесс осознания, «освещения» этой темной части психики занимает иногда много лет, а может и почти не развиваться. Часто можно замечать, что люди при выборе как поступить руководствуются мнениями типа «все так поступают», «так принято». Ф. Ницше назвал это стадной моралью и показал, что такие поступки вызывают по сути дела угрызения совести, которые он обозначил понятием гезвапйтеп! - злобная неприязнь, зависть и мстительность у людей со стадной моралью по отношению к другим людям, больше их продвинувшимся на пути самопознания и стоящими «по ту сторону добра и зла», то есть руководствующимися своими собственными, выработанными и выстраданными моральными принципами. Критерием для поступков у таких людей и служит совесть.
Фромм, опираясь на взгляды Фрейда и Ницше, выделил два типа совести - авторитарный и гуманистический. Авторитарная совесть, по Фромму, это «голос интериори-зированного внешнего авторитета, авторитета родителей, государства или кого бы то ни было, кто окажется авторитетом в той или иной культуре» [3]. Данный вид совести связан с внешними моральными законами, которые вызывают ответственность перед чем-то, что впоследствии становится совестью. Свое содержание авторитарная совесть получает из повелений и запретов авторитета и связана с эмоциями страха перед авторитетом и восхищением им. Авторитарная совесть близка фрейдовскому Сверх-Я как зависимости от авторитета родителей, стремящихся воспитывать детей похожими на себя, интериори-зированный авторитет церкви, власти, СМИ и так далее.
Другой тип совести Фромм назвал гуманистическим, это «реакция всей нашей лич-
ности на ее правильное функционирование или нарушение такового... она оценивает исполнение нами человеческого назначения» [3, с. 132]. Чувство внутреннего одобрения, возникающее при совершении поступков, которые способствуют раскрытию и развитию личности, и есть голос чистой гуманистической совести. Это и есть та совесть, которую можно назвать стоящей «по ту сторону добра и зла», под руководством которой человек ответственен за свой поступок только перед самим собой.
Эта ответственность происходит из-за того, что любой сознательный поступок предполагает свободный выбор действовать так, а не иначе. Поэтому критерий такого поступка - уникальность данного человека, то, что И. Кант назвал умопостигаемым характером. В отличие от эмпирического характера, проявляющегося как множество различных поступков, имеющих статус явлений, умопостигаемый характер раскрывает сущность человека для него самого, имея статус вещи в себе. В «Критике практического разума» Кант пишет, что совесть — то великое, что возвышает человека над самим собой. Совесть, по Канту, есть сила суждения, направляемая на самого себя. Высокий смысл морального закона при сопоставлении с несовершенством реального человека порождает самоосуждение со стороны внутреннего обвинителя, мучительное ощущение не до конца выполненного долга. Такое самоотно-шение Кант и определил как совесть [4].
Шопенгауэр, развивая мысль Канта, писал, что «хотя моральная ответственность человека прежде всего и видимо касается того, что он делает, в сущности же она относится к тому, что он есть, ибо, раз дано последнее, его поведение при появлении мотивов никогда не могло бы оказаться другим, нежели оно было» [5]. И совесть, укоры которой человек чувствует при совершении какого-либо поступка, направлена на человеческую сущность, чтобы дать индивиду более глубокое знание о себе самом. Поэтому совесть — это своеобразный ключ к самопознанию, освобождающий человека от чувства вины, тревоги и страха.
Механизмом формирования совести могут выступить страдания, обостренная ответственность, выстраданность взглядов и позиций. Гурджиев подчеркивал, что пробудить в человеке совесть может сильное страдание по поводу морального выбора. И этическую
сторону своего учения он видел прежде всего в том, чтобы вместо моральных догм пробудить в людях совесть. Если мораль связана с понятием «личность» - поверхностным знанием человека о самом себе и других о нем, то совесть связана с «сущностью» - глубинным «Я» человека, к осознанию которого индивид приходит в процессе самопознания и внутренней работы. Совесть позволяет человеку совершать поступки и понимать поступки других не механически, а осознанно, причем человек имеет внутреннюю убежденность в правильности своего поступка. Поэтому П.Д. Успенский, развивая идеи Гурджиева, определяет совесть как «эмоциональное ощущение истины по данному предмету» [6]. Это определение близко к мысли К.Г. Юнга о том, что совесть - это «знание или весть об эмоциональной ценности представлений, имеющихся у нас по поводу мотивов наших действий» [7]. Источник, откуда происходит это знание или весть, Юнг назвал самостью - ядром человеческой психики, приближение к которому составляет цель жизни человека, потому что она «представляет собой совершеннейшее выражение той комбинации судьбы, которую называют индивидуумом» [7, с. 393]. Тогда совесть - это один из путей к самости, на котором человек определяет меру нравственной ценности в ситуации морального выбора. Это «путь сердца», о котором пишет К. Кастанеда - путь, делающий путешествие по нему
радостным, когда человек ощущает единство себя и своего пути, то есть своих поступков, тогда как «путь без сердца» заставляет проклинать свою жизнь и отнимает у человека силы.
Таким образом, «голос» совести помогает человеку познать свое глубинное «Я» путем ответов на различные нравственные загадки, встающие на его жизненном пути. При одних вариантах ответа он будет счастлив или хотя бы удовлетворен, а при других -будет страдать и искать снова, чтобы прийти в конечном счете к самому себе. Столкновение с собой может принести боль, разочарование, недоверие к сложившейся в обществе системе ценностей, но и к духовному росту и мудрости. Закончить хочется афоризмом Ричарда Баха, который писал: «Твоя совесть есть мера искренности твоего желания быть самим собой. Прислушайся к ней внимательно».
1. Булгаков С.Н Свет невечерний. М., 1994. С. 45.
2. Фрейд 3. Введение в психоанализ. Лекции. М., 1995. С. 337.
3. Фромм Э. Человек для себя. Иметь или быть. Минск, 1997.
4. Кант И. Соч.: В 6 т. М., 1965. Т. 4. С. 402.
5. Шопенгауэр А. Афоризмы и истины. М., 1998. С. 366.
6. Успенский П.Д. В поисках чудесного. С.-Пб.,
1994. С. 186.
7. Юнг. К.Г. Аналитическая психология. М.,
1995.
