CC BY
233
КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Методология культурологического исследования
К. Ю. Баннов
ФИЛОСОФСКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ КОНЦЕПЦИИ
ИГРОВОЙ КУЛЬТУРЫ
В статье рассматриваются исходные положения концепции игровой культуры как специфической сферы человеческого бытия. Философско-культурологическое осмысление феномена игры как основания игровой культуры задает логику исследования, в результате которого обозначаются контуры и содержательное наполнение социокультурного пространства игры.
Феномен игры все более актуализируется в культуре современного общества, становится значимым определение его смыслового содержания и структурного наполнения. Стоит заметить, что к концу ХХ века сложилось самостоятельное исследовательское направление «игрология», сформировавшееся на пересечении различных частных дисциплин. Образованию этой научной отрасли способствовал устойчивый интерес к феномену игры, проявлявшийся практически на всех этапах исторического развития общества. Развитие игрологии становится возможным благодаря многогранному изучению игры в различных областях науки: в биологии, психологии, педагогике, философии, математике, культурологии и др. Вместе с тем игра, являясь универсалией культуры1, не могла развиваться безотносительно к общественным изменениям. На наш взгляд, феномен игры, существуя в социокультурном пространстве, формирует определенное «поле», которое мы обозначаем термином «игровая культура». Игровую культуру можно рассматривать как особую сферу, составную часть социокультурного пространства, которая задается игрой как феноменом культуры и отражает взаимодействие бытия человека и игры. Безусловно, для анализа смыслозначимых структурных элементов, образующих игровую культуру, необходимо в полной мере целостное осмысление ее фундаментального основания - феномена игры.
Важнейшее место в выявлении специфики феномена игры занимают философско-культурологические его трактовки. Концентрируя свое внимание на значимых аспектах в изучении игры, выделяемых исследователями культуры, возможно прояснить ее существенные характеристики.
Игра попала в поле зрения философов как самостоятельный предмет изучения в середине ХХ столетия, хотя с древнейших времен философия в том или ином контексте рефлексировала по поводу игры.
Онтологические характеристики игры начали выясняться еще Платоном, который видел единственно правильный путь жизни в игре, в пении, в танцах, в воздаянии должного богам (т. е. в игре-ритуале). У истоков же онтологии игры стоят концепции И. Канта и Ф. Шиллера.
Игра, по Канту, есть раскрытие сущностных сил человека, реализация его способностей и возможностей. Ф. Шиллер превращает игру, прежде всего, в категорию философской антропологии. Игра определяется Шиллером через отрицание: как «все то, что не есть ни объективно, ни субъективно случайно, но в то же время не заключает в себе ни внутреннего, ни внешнего принуждения»2. Она является свободной реализацией всех творческих сил и способностей человека. Ф. Шиллер в афористической форме определяет игру как сущность человека, и вместе с тем выявляет антропологическую значимость игры: «Человек играет только тогда, когда он в полном значении слова человек, и он бывает вполне человеком лишь тогда, когда играет»3.
Основатель «критической онтологии» Н. Гартман определяет эстетическое отношение как «одно в другое играет». Игра, согласно Гартману, есть способ существования бытия. Играющее - значит являющееся. Игра приобретает онтологический статус, символизирует отношение бытия и небытия, бытия и сознания, явления и сущности.
В онтологическом аспекте игра представлена в герменевтической концепции Г. Г. Гадамера. В его интерпретации игра есть некая онтологическая данность, не исходящая из субъекта («игрока»), а определяющая субъекта как игрока. Гадамер описывает способ бытия игры как саморепрезентацию, «которая, однако, является универсальным аспектом бытия природы»4.
Существенный вклад в определение феномена игры внес немецкий философ Э. Финк. Он, с одной стороны, подчеркивает самостоятельную сущность игры, придает ей субстанциональное значение, с другой - отмечает, что с помощью игры человек способен познать бытие всех вещей. Следовательно, игра пронизывает всю человеческую жизнь, и овладение игровой деятельностью существенным образом определяет бытийный склад человека. Э. Финк указывает на происхождение из игры важнейших феноменов культуры: культа, мифа, религии и искусства. Все они укоренены в человеческом бытии, связанном с игрой5.
Таким образом, в философских концепциях игры она либо связывается со спецификой человеческой природы, человеческого бытия, либо приобретает универсальный статус в качестве аспекта бытия вообще. Можно согласиться с положением Т. А. Апинян о том, что игра является «парадигмой человеческого существования, обозначением одного из важнейших механизмов культуры и, более того, символом разворачивания космических сил»6.
Рассмотренная в онтологическом аспекте игра связана с правом выбора, остающимся за человеком. Игра может быть «прочитана» под разными знаками: положительными и отрицательными, представлена с точки зрения как оптимистической, так и с пессимистической для субъекта эмоциональносмысловой окрашенности. Так, например, в агонистических играх, с одной стороны, всегда есть место выигрышу, с другой - игра, при большом количестве участников, предполагает только одного победителя. Сама по себе игра
нейтральна. И только от смысла, которым наделяет ее человек, зависит ее оценка. Игра, говоря словами Г. Гадамера, только возможность, которая реализуется через действия игроков, делая возможным взаимоизменение человека и мира.
Гносеологические аспекты рассмотрения феномена игры нашли отражение в трудах И. Канта и Г. Гегеля в контексте определения связей игры и искусства; Л. Витгенштейна, который в концепции языковой игры перенес проблемы познания в область исследования языка. Всю культуру Витгенштейн предлагал рассматривать как «большую игру», складывающуюся из разнообразных игр и суждений о них, которые, в свою очередь, являются играми на языке принятых терминов. Значит, игра является своеобразной моделью, с помощью которой через язык познается бытие. С точки зрения гносеологического подхода, игра рассматривается как своеобразный метод, способ, технология познания окружающего мира. Но игра сама является «особым миром». Поэтому одним из актуальных для формирования концепции игровой культуры является вопрос о взаимоотношении двух миров: мира игры и мира реальности. Игровая
деятельность, взятая вне контекста осмысления ее как «игры», хотя и осуществляется субъектом, но имеет объективные характеристики, фиксируемые в физическом пространстве. Объективно, независимо от субъекта, вновь вступающего в игру, сложились и работают ее правила; объективно существуют закрепившиеся в культуре стереотипы игрового поведения. Таким образом, игра рассматривается как «реальная нереальность», «виртуальная реальность»,
разворачиваемая на границе между реальным, подлинным, вещным, безусловным и фантазийным, мнимым, символическим, условным.
Интересно отвечает на вопрос о том, «как творится игра», Л. Т. Ретюнских. Она пишет: «... именно игровое сознание “творит” игровой мир как особый феномен... Игра <...> прорывается во все иные эмпирические данности человеческой жизни, окрашивает собственными красками окружающий мир и, в этом смысле, есть играемое, которое может быть понято как объективное по отношению к единичному атомарному субъекту. Она есть некая данность, воспринимаемая нами, но никто иной, как мы сами создаем играемый мир, т. е. саму эту данность» . Иными словами, «удвоение мира происходит там, где “Я” хочет, чтобы оно было, где “Я” создает условную, непохожую на повседневность, по-иному интерпретируемую реальность или воображаемый мир»8. Таким образом, окружающий мир в целом в процессе игры переходит, смещается на новый гносеологический уровень, становясь миром правил, границ, символов для субъекта, фиксирующего, совершающего и осознающего акт вступления в игру. Принципиальным для философии всегда был вопрос о свободе как об одной из фундаментальных характеристик бытия человека. И в этом аспекте игра может быть понята как особая реальность, семантически сопряженная с миром потенциального, открывающая перед человеком перспективы, роли, которые обозначаются для него в качестве возможных, тем не менее, в обыденной жизни почти никогда не актуализирующиеся в реальных практиках. Игровые модели социальности представляют собой своего рода «возможные миры», обладающие статусом виртуального пространства, фиксируя возможность плюрализации социокультурной реальности.
Таким образом, игра выступает своего рода механизмом актуализации и реализации свободы, рассматриваемом в социокультурном контексте. Свобода является также внутренним атрибутивным качеством игры, репрезентируясь самыми различными способами: свобода от любых форм принуждения; свобода
от прагматически артикулированной целесообразности деятельности; свобода индивида от наличных социальных ролей и возможность выхода за рамки доступных ему версий социального статуса; свобода от заданных социокультурных стереотипов. Игра фактически есть своего рода культивация творческого мышления: исходным пунктом любой социокультурной новации
выступает игра как попытка своего рода нетривиального, свободного осмысления культурного опыта.
Осмысливая игру как феномен культуры и как фундаментальный феномен человеческого бытия, можно сказать, что именно в ее границах человеку предоставляется право конструировать социокультурную реальность. В этом и заключается главное функциональное назначение игры. В данном аспекте феномен игры трактуется в контексте осмысления проблемы подлинности индивидуального человеческого бытия. По всей видимости, игра выступает здесь как одна из форм существования человеческой свободы, тем самым приобретая особую ценность в рамках человеческой культуры. Именно открытость игры в мир потенциального обеспечивает человеку возможность выхода за пределы существующего самоопределения, обретения иной самости. Задаваемое правилами игры игровое пространство принципиально не совпадает с реальностью повседневности. Стирание четко осознаваемой играющим субъектом грани между условностью игры и реальностью жизни выводит субъекта за пределы игрового пространства. Игра, таким образом, приобретает характер социально значимой практики.
Наиболее целостно и детально раскрыл роль и ценность феномена игры Й. Хейзинга, осуществивший его интегральное исследование. Игра в его работах является базовым основанием развития культуры как таковой: собственно, культура и возникает в форме игры. Игра, полагает автор, наиболее фундаментальная жизненная категория, форма деятельности, наделенная смыслом, «издревле заполняющая формы культуры»9. Хейзинга объявляет культуру игрой и пытается проследить роль игры во всех сферах человеческой жизни - в поэзии, науке, праве, философии, войне и мире, в быту, во всей культуре.
Таким образом, в философии и культурологии феномен игры представлен в совокупности его онтологических, антропологических, гносеологических, аксиологических смыслов, в качестве генетического основания культуры как специфической сферы человеческой жизни. В философско-культурологических концепциях выявлена связь игры с важнейшими экзистенциальными феноменами: свободой, трудом, искусством, любовью, с жизнью в целом; обнаружены игровые элементы в различных сферах деятельности.
Представляется, что все вышеперечисленное дает основание для выделения особого социокультурного образования - игровой культуры, возникающей на основе игры как особого феномена культуры.
Именно репрезентация игры в обществе: формы игровой деятельности, отношение членов общества на различных исторических этапах развития к игровым феноменам и придаваемые им смыслы, рефлексия по поводу игры -могут служить основаниями выделения сферы игровой культуры. Считаем необходимым включение в эту сферу и социальных эффектов функционирования феномена игры. Также нельзя обойти вниманием и те материальные составляющие, физические объекты, с помощью которых реализуется игровая деятельность (архитектурные сооружения, различные технические средства,
инвентарь), которые обозначают видимые границы игрового пространства. Немаловажное значение имеют и коммуникативные формы игровой культуры, проявляющиеся во взаимодействии субъектов в различных сферах человеческой деятельности, на первый взгляд, далеких от игры: политике, управлении, бизнесе, искусстве и т. д.
Игровая культура предстает понятием, отображающим, главным образом, смысловые характеристики, придаваемые игре. Игровая культура связана не только с формированием у членов общества определенной системы умений и способностей, дающих возможность реагировать на возникающие игровые ситуации, а является определенной сферой, ментальным полем, где отражается культурный опыт сообщества.
Соглашаясь с Й. Хейзингой в том, что в своих существенных характеристиках игра сохраняет стабильность независимо от конкретных условий развития культуры, следует признать, что достижением человечества является создание особого пространства - сферы игровой культуры, содержание которой, эволюционируя, дополняется новыми элементами. Поэтому для культурологии в изучении феномена игры наиболее важным является раскрытие тех зафиксированных в нем смыслов, которыми человек посредством их реализации наделяет социокультурное пространство как таковое. Говоря о пространстве игровой культуры как о специфической сфере со-бытия человека и игры, важно отметить, что функционирует игра в обществе, которое, видоизменяясь, воздействует на нее, трансформирует, главным образом, ее ценностное значение.
Современное общество все больше стремится к состоянию «подлинной истории», когда, по словам К. Маркса, самым ценным является производство и воспроизводство человеческой индивидуальности за счет пользования накопленным в «предыстории» богатством. Вместе с тем, современное общество часто называют обществом потребления. В нем игровая деятельность становится особо востребованной, происходит ее эскалация, динамично развивается игровая индустрия. Пространство игровой культуры связано с расширением для человека возможностей самоутверждения через состязательность, соперничество, выявление собственных способностей и границ своей индивидуальности в сравнении с другим человеком в процессе игры и с самим собой в иных сферах деятельности. Однако, с другой стороны, многообразие игровых технологий используется и с целью манипуляции человеком, осуществляемой во многом средствами массовой коммуникации в политической сфере, в сфере массового искусства, средствами, способными сделать человека зависимым от игры, не осознающим границы игрового пространства. Поэтому важнейшими, требующими многоаспектного изучения становятся вопросы о том, как культура может существовать в игровом пространстве, и в какой степени игра является смыслообразующим феноменом современной культуры.
Примечания
1 См.: Апинян, Т. А. Игра в пространстве серьезного : игра, миф, ритуал, сон, искусство и другие / Т. А. Апинян. - СПб., 2003.
2 Хейзинга, Й. Ното ЬиёепБ / Й. Хейзинга // Человек играющий : ст. по истории культуры / пер. с нидерландского и сост. Д. В. Сильвестрова. - 2-е изд., испр. -М., 2003. - С. 300.
3 Там же. С. 301.
4 Гадамер, Х. Г. Истина и метод : Основы философской герменевтики /
Х. Г. Гадамер. - М., 1988. - С. 152.
5 См.: Финк, Э. Основные феномены человеческого бытия / Э. Финк // Проблемы
человека в западной философии. - М., 1988. - С. 362.
6 Апинян, Т. А. Игра в пространстве серьезного... С. 116.
7 Ретюнских, Л. Т. Философия игры / Л. Т. Ретюнских. - М., 2002. - С. 79.
8 Там же. С. 81.
9 Хейзинга, Й. Ното ЬиёепБ... С. 15.
