CC BY
15Ученые записки Таврического национального университета им. В.И. Вернадского
Серия «Философия. Культурология. Политология. Социология». Том 24 (65). 2012. № 1-2. С. 49-58.
УДК 130.2
ФИЛОСОФСКИЙ СТАТУС ЦЕЛОСТНОГО ЧЕЛОВЕКА В УСЛОВИЯХ СОВРЕМЕННОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ВЫЗОВА
Пантелеева Г. Г.
Рассмотрены отношения к миру, обусловливающие целостность человека в эволюционном единстве космоса. Целостный человек, гармонично выстраивающий отношения в системе «человек-ноосфера-космос», характеризуется как ноосферный.
Ключевые слова: целостный человек, ноосфера, гармонизация отношений, ноосферный человек.
Предметом исследования выступают отношения к миру, обусловливающие целостность человека в эволюционном единстве социо-природно-космического целого. Современное человечество переживает момент «самоисчерпанности» культурной тотальности истории, явившейся следствием длительного процесса релятивизации и плюрализации базовых смыслов и общечеловеческих ценностей. Для понимания сущности набирающего силу цивилизационного кризиса прежние антропологические достижения оказываются недостаточными. Возникла новая грань известной проблемы состыковки человека и его жизненной среды, та грань, которая напрямую касается выживания людей на планете в условиях современного исторического вызова и затрагивает сопряжение мира человека и его социо-природно-космического окружения. Нужен новый взгляд на человека, способного выстраивать глобальное мировое пространство, которое может быть названо ноосферным. Соответственно, целостный человек, нацеленный на гармонизацию отношений в системе «социум-ноосфера-космос», может претендовать на философский статус ноосферного. Таким образом, цель работы — определить философский статус целостного человека, гармонизирующего отношения в системе «социум-ноосфера-космос».
Актуальность. Фиксация философского статуса человека важна, прежде всего, потому, что акцентирует внимание на тех аспектах человеческого существа, которые в конкретные культурно-исторические эпохи представляются наиболее важными, обусловливающими дальнейшее развитие человека и человеческой цивилизации. В условиях современного исторического вызова фрагментарный подход к изучению человека уже не может удовлетворить практическую
потребность. Необходимо целостное представление о человеке, сознательном участнике процессов планетарно-космического масштаба и значения. Лишь целостный человек, соединяющий заботу о мировом целом с глубочайшими запросами конкретного человека, способен к конструктивному решению назревших социокультурных проблем, прежде всего, в области воспитательно-образовательной стратегии и науки. Такой важный для человеческого бытия вопрос как общечеловеческая этика открывает перспективу ноосферной цивилизации и управляемой эволюции.
Степень изученности и новизна работы. Статус человека в философии представлен во многих аспектах. На биологическом уровне человек выступает как природный индивид, представитель вида Homo sapiens (человек разумный). Среди сущностных определений известны такие как Homo faber (мастер, ремесленник), Homo simbolicus (живущий в символическом, знаковом мире). Философы-антропологи заговорили о фундаментальной значимости экзистенциального измерения человеческого бытия, о глубинном смысле творчества и разнообразии способов самоосуществения индивида. Экзистенциалисты, в частности, настаивали на постулате о человеческой свободе как абсолютной данности (С. Кьеркегор), а представители персонализма обращали внимание на то, что подлинно творческая сила индивида все-таки порождается инстинктом и что, следовательно, человек — это арена столкновения духа и порыва (А. Бергсон). Соответственно, экзистенциалисты преимущественно выдвигают в качестве модели Homo liber (человек свободный), в персонализме — это, чаще всего, Homo creator (человек творец). Существование человека трактуется как со-бытие (М. Хайдеггер), в связи с отношениями к миру (Ж. - П. Сартр, М. Бубер, Г. Плеснер), в связи с положением человека в космосе (М. Шелер). Внимание к отдельному аспекту человеческого существа в целом расширило представление о человеке. Но завершается ли этим ряд сущностных характеристик целостного человека, тем более что речь идет о новом осмыслении его возможностей в связи с причастностью к формированию ноосферы, сферы разума? Нужен новый взгляд на человека, отвечающий его роли сознательного участника процессов планетарно-космического масштаба и значения. Целостный человек выстраивает гармоничные отношения в системе «социум-ноосфера-космос», что позволяет уточнить существующие оценки антропологической мысли, закрепив за ним философский статус Homo noosphericus, ноосферного человека.
Целостный человек характеризуется в связи с отношениями к миру к себе подобным, к природе, к реальности космоса в их качественном измерении. Все многообразие отношений, по сути, сводится к альтернативным типам отношений — коммуникативным, направленным на единение в рамках целостности более высокого уровня организации, и автономным, как бы противодействующим подобному единению, направленным на обособление, замкнутость системы («самобытие» в экзистенциализме, Ж.-П. Сартр). Диалектический подход позволяет характеризовать состояние целостности человека как гармонию коммуникативных и
автономных типов отношений к миру. Это вполне оправдано, ведь для европейского менталитета, обусловленного доминантой будущего, гармония выступает одной из базовых ценностей культуры, конституированной не столько в качестве скалярной (поддержание), сколько в качестве векторной (направленное движение) аксиологической структуры. Гармония (греч. — ap|iovia — связь, порядок; строй, лад; слаженность, соразмерность, стройность) — установка культуры, ориентирующая на упорядоченность, придающую структурам целостность и прочность. Вместе с тем, — это ориентация на совершенствование, развитие, становление целостности человека в процессах взаимодействия всех структур социо-природно-космического целого. Согласно современным исследованиям (В.Н. Сагатовский), содержанием единства является «развивающаяся гармония». Поскольку полностью снять антиномию «коммуникативные — автономные», по-видимому, невозможно (она фундирована антиномией «трансцендентное — имманентное»), речь может идти лишь об их гармонизации по мере восходящего развития человека. Вместе с тем, состояние целостности неотъемлемо от принципов этического универсализма и коэволюции — совместной эволюции человека и мира. Приходит понимание нового образа мира — сложноорганизованного, открытого, то есть не ставшего, а становящегося, непрерывно возникающего, связанного с целенаправленной творческой активностью самого человека и его ответственностью за мировое целое. Сознательно избираемые ценностно-этические предпочтения выдвигаются как определяющие для будущего человека в космической перспективе. Способность сознательно строить свою личную жизнь в соответствии со свободно избранным высоким идеалом и перестраивать материальное бытие согласно идеальным требованиям будущего - это два очень важных признака восходящего человеческого бытия, противостоящего бытию статичному и конформному, лишенному иерархического начала. Здесь нет никакой апологии утопизма. Напротив: худшая из всех возможных утопий - обожествление настоящего положения дел и довольство своей человеческой ограниченностью. Если в человеческом бытии нет сияющих вершин, то их место обязательно займет зияющая пропасть; если человек и исторический народ, как писал B.C. Соловьев, не стремятся к высшему, то они неизбежно тяготеют и ниспадают на уровень животности. Иными словами, отсутствие аутентичного, вне рамок узкого мирка обывателя ценностного идеала ввергает человека в хаос и разложение. Подтверждение этой максимы является чисто эмпирическим: о ее правоте свидетельствует вся история духовного праведничества и подвижничества во всех мировых религиях, а также биографии великих творцов в истории человеческой культуры. Что касается понятий ценностного «верха» и ценностного «низа», то М. Шелер признает объективно существующее и иерархически устроенное «царство ценностей», где личность свободно совершает акты «разумного предпочтения одних ценностей и достоинств и небрежения другими» [1, с. 358], исходя из «порядка любви». Как верно замечает Э. Агацци, «мы имеем основания назвать ценностью некоторое совершенство, идеальную модель, некое "как должно быть", то, что
направляет любое человеческое действие...» [2]. Идея общего для человека, реальности природы и космоса блага, восходящая к греческой античности, признается в качестве высшей ценности и регулятива отношений, обусловливающего становление человека в космической перспективе. В итоге, человек характеризуется как целостность, обусловленная гармоничным сочетанием альтернативных типов отношений, охватывающих максимально широкий спектр взаимосвязей человека в мировом целом, нацеленных на высшую ценностно-этическую идею общего блага.
Общее благо, как высшая духовная ценность, не является бесплотной абстракцией, но обретает реальное и действенное бытие в форме человеческих идеалов, святынь. Гармоничное ценностное бытие в мире, с одной стороны, исключает подавление свободной воли человека, а с другой — подразумевает опору не только на «чистый» разум, но также на жизненный опыт и ценностную интуицию, позволяющие принимать единственно правильное — мудрое — решение в каждой конкретной жизненной ситуации. Мудрость выявляется в качестве синтетической характеристики целостного человека. Соответственно, целостный человек, проявляющий мудрость в отношении благоустройства ноосферы и мира, имеет основание претендовать на философский статус ноосферного человека.
Понятие «ноосферный человек», отчасти метафорическое, последние годы настойчиво входит в научный оборот. В том или ином аспекте оно используется в современных научных работах (А.Г. Назаров, А.Д. Урсул, С.Ю. Харламов, А.П. Цветков). Однако научное обоснование целостного человека в статусе ноосферного, представлено впервые. Один из древнейших феноменов культуры, — мудрость, — в существующей научной и философской литературе исследован крайне скупо. В греческой античности мудрость, как особая способность приобщаться к истине, чаще всего упоминалась в связи с именем и образом жизни Сократа (Платон). В период позднего Средневековья был издан трактат французского мыслителя Шарля де Бовеля «О мудреце», где человек характеризуется не «по природе», а «по Добродетели». В конце шестидесятых годов прошедшего столетия к теме мудрости обращается французский экзистенциалист, ощущающий себя «неосократиком», Г. Марсель. Ряд ценных работ (С.С. Хоружий, П.С. Таранов, Ф.В. Лазарев и М.К. Трифонова), вышедших в последние годы, указывает на возрастающее внимание ученых к этому синтетическому человеческому качеству. Нередко слову мудрость придается ограниченно бытийное значение. Мудрыми обычно называют тех, кто дает правильные советы, которые приводят к желаемому результату. Часто смешиваются понятия мудрость и опыт, мудрость и практический ум и многое другое, не имеющее отношения к сущностной характеристике человека в его подлинной целостности. Мудрость не тождественна многознанию, которое, как говорили древние, «уму не научает». И. Кант называл многознание «циклопической» ученостью.
В толковом словаре живого великорусского языка В. Даля, дается следующее понимание: «Мудрость свойство мудрого; премудрость, соединение истины и блага,
высшая правда, слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенства» [3, с. 355]. И еще несколько определений, связанных с мудростью: «Мудреть, делаться мудрым, умнеть и добреть, извлекая из ученья и опыта высшие истины». <...> «Мудрец — философ, мудрый муж; человек, достигший ученьем, размышление и опытностью до сознания высших житейских и духовных истин» [3, с. 356].
Такую культурную реальность как мудрость, французский мыслитель начала XVI века Шарль де Бовель, автор фундаментальной работы «О мудреце», открывает в различных измерениях: онтологическом, теоретико-познавательном и аксиологическом. Мудрость у него имеет «не только божественный статус, но и антропологический», заключают исследователи его творчества [4, с. 4]. По мысли Де Бовеля, мудрость не есть некое исключительное свойство тех или иных отдельно взятых людей, как это было принято считать в обыденном сознании. «Мудрость есть сущностная характеристика человека в его подлинности» [4, с. 4]. Мудрец предстает в качестве истинного воплощения человеческого в человеке. Де Бовель приходит к фундаментальному философскому выводу: «сапиенция», — мудрость разума, — самый большой духовный потенциал людей, к освоению которого, как к высшей цели, они все должны стремиться. С освоением сапиентного начала открывается новая культурная перспектива видения иерархии ценностей в самостроительстве человека. По сути, речь идет о мудрости в связи с явлением синтеза сущностных сил, проявляющихся в беспредельном многообразии отношений человека к миру в их качественном измерении.
Традиция мудрецов восходит к древним Египту, Индии, Китаю, Греции. Первый системный вид мышления человека на планете был мифологическим. Он отличался целостностью, или синтетичностью, образностью и богатейшим набором знания. Мыслеобразы этого знания были мудры, и их истинность до сих пор не опровергнута, и многослойность знания до сих пор удивляет и восхищает. Мифология была первоисточником всего современного знания. Вне зависимости от пространства, в котором она существовала, мифология была пронизана космологией и не мыслила человека вне космоса. Это позволило историку Л.В. Шапошниковой утверждать, что «мифологическое мышление есть изначально космическое сознание» [5, с. 822]. Человек с первых веков своего существования ощущал себя космическим субъектом, имеющим прямое отношение к Вселенной и процессам, которые в ней происходили. Уже в самый ранний период он знал через мифологию о других мирах и Высших Силах, которые действовали в бесконечном пространстве, его окружающем. Космос он считал не мертвой пустыней, а живым, разумным и творящим. Из глубин мифологии вышла мудрость в познании себя как части единства мира. Мудрецы мифологические эволюционировали в исторические персонажи, в культурных героев, которые могли придать мифологической мудрости форму мысли, доступной многим. Определенная волна мудрости, возникшая в «осевое» (К. Ясперс) время истории независимо от пространства ее распространения, связана с именами Пифагора в греческих полисах Италии, Будды
в Индии, Лао-Цзы и Конфуция в Китае. Их духовные учения были космичны, как и сама мифология, «связаны с Высшей областью Мироздания» [5, с. 822] и несли в себе мудрое знание о человеке, его сущностных силах и познавательных возможностях. Подобная «духовная революция» (Л.В. Шапошникова) в России начала XX века не охватывала сразу такое же большое пространство. Однако тогда, также как и в первое тысячелетие до новой эры, исторически одновременно появились выдающиеся философы Серебряного века, ученые, художники, музыканты. Раскрывая тему мудрости, Л.В. Шапошникова базируется на философско-этическом учении Живой Этики, созданном при непосредственном участии Е.И. Рерих и Н.К. Рериха. Мудрость здесь «открывает» себя постепенно. Если в первом тысячелетии до новой эры «волна мудрости», насытив жаждущее человечество, в итоге принесла увеличение познавательных возможностей, то в XX веке, спустя тысячелетия накопления знания и опыта, встала иная задача — «Разбудить Спящую Мудрость» [5, с. 825]. Разум и мудрость есть две, связанные друг с другом, возможности познавания. Но не интеллект, а лишь мудрость познает реальность Мироздания как систему миров различных состояний материи. Вспышка озарения мудростью, «преображающая внутренний мир человека», есть явление инобытия [5, с. 827]. Ибо мудрость как явление инобытия, или материя высшего состояния и измерения, прежде всего, обусловливает связь с высшей субстанцией и высшим источником знания в актах озаренного синтеза. В понятие «мудрость» неизменно входят такие «этические моменты как любовь и забота об Общем Благе» [5, с. 827]. «Только мудрость и мужество помогают понять всю ответственность на пользу всего человечества» [6, с. 268]. Через мудрость входит в науку и высокая, имеющая космические истоки, нравственность (К.Э. Циолковский, В.И. Вернадский, Е.И. Рерих и Н.К. Рерих). Если рост научного знания связан с работой мозга, то путь к мудрости, согласно философскому наследию мыслителей-космистов Е.И. Рерих и Н.К. Рериха, пролегает через сердце. «Можно осознавать миры в сердце, но не в уме. Так мудрость противоположна уму, но не запрещено украсить ум мудростью» [7, с. 220]. В этой краткой фразе схвачена вся сложность процесса синтеза, в котором участвуют сущностные силы человека и реальности космоса. Здесь мудрость выдвигается в качестве способа познания. Уровень современной мудрости, как считают космисты, будет другим, отличным от мудрости античных философов, «ибо за ней будет стоять не только духовное знание, но и накопления эмпирической науки», — самые яркие и выдающиеся достижения человеческой мысли [5, с. 827].
Мудрость озаряла очень немногих и весьма высоко ценилась с древних времен. «Софос» был не только представителем философского мышления греческой античности, но и идеалом человека вообще, который в своем жизненном пути «проигрывал» принципы своей теории. Не потому ли, пожалуй, единственной фигурой в античности, к которой в полной мере приложим эпитет «мудрец» является Сократ. Девиз дельфийского оракула «познай самого себя» Сократ воспринимал так, что, осознавая истинные моральные смыслы, человек обязан
следовать им в своем моральном поведении. Знающий благо мудрец, как отмечали древние греки, поступает в соответствии с этим знанием. Поскольку мудрость, знает высшие цели, она направляет человека по пути их достижения, выступая в качестве особого рода искусства жизни. Самый важный выбор для человека заключен в выборе образа жизни, утверждает платоновский «прорицатель» в «Государстве». «Человеческая реальность может выбирать себя, как она хочет, но не может не выбирать себя», — утверждал яркий представитель французского экзистенциализма Ж.-П. Сартр [8, с. 488]. Античный классический идеал, по мнению философского критика А.Ф. Лосева, вполне точно и без всяких натяжек выражен в калокагатии Сократа. Самое раннее упоминание греческого термина «калокагатия» А.Ф. Лосев относит к жизни «семи мудрецов». Общее содержание этого понятия он видит в особом укладе человеческой жизни, в той ее специфической организации, когда она вполне удовлетворяет своему назначению и когда в ней вполне совпадают всякая заданность и выполнение. Калокагатия — это «знание, ставшее жизнью, или мудрость». Калокагатия Сократа и есть проявление философской мудрости. В подлинном смысле слова философствование — это бесконечный процесс поиска истины и прочных ценностных оснований личного бытия, который никогда не может прекратиться. На вопрошающую природу философского мышления обращает внимание представитель феноменологического направления в экзистенциализме (П. Рикер). Можно согласиться с выводом французского философа, ведь именно высокое искусство ставить вопросы устремляло напряженную мысль собеседников Сократа к истине, создавая предпосылки для обновления человека новым качеством духа и новым знанием. Анализируя положение человека в условиях современной техногенной цивилизации, Г. Мунье приходит к выводу о насущной необходимости достижения человеком мудрости, ибо стремиться к мудрости, — значит стремиться неким образом овладеть этой ситуацией. Поскольку «не существует метода, который позволил бы научиться спрашивать, научиться видеть проблематичное» (Х.Г. Гадамер), пример Сократа учит, скорее, что все дело здесь «в знании незнания». Сократова диалектика, ведущая к этому знанию благодаря своему искусству приводить в замешательство, «создает тем самым предпосылки для спрашивания» [9, с. 427-430]. Сократовское понимание процесса философствования, прежде всего, как реального речевого диалога, — это ценностная установка, основанная на особом понимании пути образования истины как результата диалога. Искусство нахождения истины, называемое Сократом майевтикой, — это «повивальное искусство», способ сознательного формирования идей как целеполагающих, обусловливающих будущее состояние человека, общества, природы, реальности космоса. В этом смысле калокагатия всегда является «известным благоустройством жизни, ее красивой и гармоничной организацией». Значимой оказывалась уже сама постановка проблемы, попытка обратить на нее внимание общественного сознания, культуры. В процессе заинтересованного диалога идет предельное выявление и закрепление истинной сути, как бы кристаллизация идеи. В таком напряженном процессе возникает синтез
сущностных сил человека, энтелехия (Аристотель) или активное начало, характеризующее направленное становление и превращающее возможность в действительность. Энтелехия Аристотеля это и «момент вечности», который обеспечивает становление жизни (И. Гете). Мощный импульс целостное мировоззрение получает со стороны синергетики, вскрывающей универсальные закономерности самоорганизации систем во Вселенной. Еще более серьезным подтверждением идеи единства мира является антропный космологический принцип (Б. Картер). В настоящее время в различных формулировках его принимает подавляющее большинство космологов и астрофизиков. В универсуме имеет место изначальная гармония, согласованность ритмов жизни частей и целого, эстетическая привлекательность, обусловливающая любование красотой Мироздания. Возрождая майевтику, персоналист Г. Мунье пытался помочь тому, чтобы человек трансцендировал мир проблем путем осуществления взгляда. Г. Мунье, как и К. Ясперс, требовал коммуникации совести, общности свободных, полных чувства ответственности личностей. Мир идей может открыться душе уже при жизни, благодаря «гиперноэтическому мышлению» (А.Ф. Лосев). Соответственно, отношения человека в мире не ограничиваются предметно-практической деятельностью, а в их качественном измерении распространяются на сущностные сферы бытия природы и космоса, прежде всего, ноосферу. Открытый Сократом метод повивального искусства, указывающий на реальную значимость прочувствованного диалога как пути приближения к истине, позже осуществится в проповедях христианских религиозных деятелей, будет звучать в философии диалогизма (М.М. Бахтин, М. Бубер), многогранно раскроется в культурно-философской системе Живой Этики, в создании которой участвовали отечественные мыслители (Е.И. Рерих, Н.К. Рерих), ярко выразится в концепции ноосферы (П.Т. де Шарден, В.И. Вернадский), получит научное обоснование в синергетике (И. Пригожин, С.П. Курдюмов). Выдвинутый древними греками принцип майевтики, ориентирующий на сознательный диалог, в XX столетии отчасти возрождается в такой традиции как коммуникативная практика (М. Вебер, Ю. Хабермас). Сущность человека выявляется в его отношениях к миру, возникающих в различных коммуникативных ситуациях. Актуализируя потенциал внутреннего мира человека, коммуникативные ситуации, по сути, являются необходимым условием становления целостности человека. Коммуникативная практика — это практика межиндивидуальных отношений, целесообразное взаимодействие по крайней мере двух индивидов, которое упорядочивается согласно нормам, принимаемым за обязательные. В концепцию рациональности Ю. Хабермаса органически включается отношение действующего лица к другим людям и, прежде всего, такой важный фактор как процесс «говорения», речи, высказывание тех или иных языковых предложений и выслушивание контрагентов действия [10]. Не менее важно, что одновременно выдвигаются определенные притязания на значимость того, о чем говорится и думается, в чем есть убежденность договаривающихся. Модальность речевых высказываний в той или
иной степени охватывает коммуникативным действием различные мировые реалии. Последовательно развертывая идеи К. Поппера о множественности миров, Ю. Хабермас соотносит с каждым действующим лицом коммуникативной ситуации три мира: объективный, социальный, субъективный. Поскольку объективный и субъективный миры могут сообщаться только посредством мира социального, именно коммуникативные действия (а не инструментальные) при установлении понимания связаны с установлением отношений между всеми тремя мирами. Переориентация социокультурного развития на восприимчивость к идеалам новой коммуникативной рациональности, которая включает целе -рациональные и ценностно-рациональные типы, создает контекст становления и «новой» антропологии, ориентированной на диалоговое измерение бытия, на культурную восприимчивость к другому, инаковому в самом широком смысле. «Только изнутри <...> моего ответственного поступка, — подчеркивал М.М. Бахтин, — может быть выход в это единство бытия. <...> Понять предмет — значит понять мое долженствование по отношению к нему <...> понять его в отношении ко мне в единственном бытии-событии, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную участность» [11, с. 86]. Диалог с природой в новом типе рациональности сопрягается с идеалом открытости сознания к разнообразию подходов, к тесному взаимодействию (коммуникации) разных индивидуальных сознаний и менталитетов разных культур. Речь идет, по мнению B.C. Соловьева, о «собирательном» человеке как мудреце, ибо «вся история только о том и говорит, как собирательный человек делает лучше и больше самого себя, перерастает свою наличную действительность, отодвигая ее в прошедшее, а в настоящее выдвигая то, что недавно было чем-то противоположным действительности — мечтою, субъективным, идеалом, утопией» [12, с. 629]. Ученый-гуманист, основоположник неофрейдизма Э. Фромм считал, что современный человек является нецелостным, отчужденным природно, социально-исторически и экзистенциально. Вместе с тем, по мнению философа, человек способен преодолеть все виды отчуждения в процессе становления человека как экзистенциального через совершенствование его духа. Человек не то, что есть; он таков, каким может стать. Бытие индивида свободно, оно ничем не сковано. Человек открыт для самосозидания [13].
Вывод. В условиях современного исторического вызова востребован ноосферный человек, гармонизирующий отношения в системе «человек-ноосфера-космос». Ноосферное человечество сознательно примыкает к созиданию ноосферы, влияющей на биосферные процессы, на состояние человека, социума и реальности космоса. Поскольку целостный человек в поисках мудрого решения стремится гармонизировать отношения в системе «человек-ноосфера-космос», благоустроить пространство ноосферы и на этом пути достигает положительных результатов, следует закрепить за ним статус ноосферного человека. Нет сомнения, что теоретически обоснованный статус целостного человека как ноосферного поможет очертить то поле научных интересов, на котором дружно сойдутся исследователи
самых разных областей знания, глубоко понимая, что будущее неотъемлемо от всестороннего изучения свойств человека и его места в мире.
Список литературы
1. Шелер М. Избранные произведения / М. Шелер; [пер. с нем. Денежкина А.В., Малинкина А.Н., Филлипова А.Ф.; под. ред. Денежкина А.В.]. -М. : Изд.-во «Гнозис», 1994. -490 с.
2. Агацци Э. Человек как предмет философии / А. Агацци // Вопросы философии. - 1989. - № 2. -С. 27.
3. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. [Электронный ресурс] / А. Гебелев // Режим доступа: http://www.vidaM.agava.ru/P102.HTM#15940.
4. Лазарев Ф.В. Оправдание мудрости : монография / Ф.В. Лазарев, М.К. Трифонова. -Симферополь : «Синтагма», 2011. - 556 с.
5. Шапошникова Л.В. Вселенная Мастера / Л.В. Шапошникова — М. : Международный Центр Рерихов; Мастер-Банк, 2005. - 1088 с.
6. Надземное. Ч. I / Учение Живой Этики. - М. : Международный Центр Рерихов; Мастер-Банк, 1997.-413 с.
7. Сердце / Учение Живой Этики. - М. : Международный Центр Рерихов; Мастер-Банк, 1995. -354 с.
8. Сартр. Ж-П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии / Жан Поль Сартр; [пер. с фр., предисл., примеч. В.И. Колядко]. - М. : Республика, 2000. - 632 с.
9. Гадамер Х.-Г. Истина и метод / Х.-Г. Гадамер; [пер. с нем.; общ. ред. и вступ. ст. Б.Н. Бессонова]. - М. : Прогресс, 1988. - 704 с.
10. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие / Юрген Хабермас [пер. с нем. под ред. Д.В. Скляднева] - СПб. : Наука, 2000. - 380 с.
11. Бахтин М.М. К философии поступка / М.М. Бахтин // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984-1985. -М. : 1986. - С. 80-160.
12. Соловьев B.C. Сочинения в 2 т. / B.C. Соловьев. - М. : Мысль, 1989. - Т.2. - 822 с.
13. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности / Эрих Фромм; [пер. с нем. П.С. Гуревича] - М. : ACT, Хранитель; Мидгард, 2007. - 624 с.
Пантелеева Г.Г. Фшософський статус uiiicnoi людини в умовах сучасного ¡сторичного виклику // Вчет записки Тавршського нацюнального ушверситету ¿м. В. I. Вернадського. Сер1я: Фшософ1я. Культуролопя. Полшшопя. Соцюлопя. -2012. - Т. 24 (65). -№ 1-2. - С. 49-58. Розглянуп стосунки до свпу, гцо обумовлюють цшсшсть людини в еволюцшнш едносп космосу. ЦЫсна людина, гцо гармошйно вибудовуе стосунки в систем! «людина-ноосфера-космос», характеризуемся як ноосферна.
IGii040Bi слова: цЫсна людина, ноосфера, гармошзащя стосунюв, ноосферна людина.
Panteleyeva G. G. Philosophical status of integral man in the conditions of modern historical challenge // Scientific Notes of Taurida National V.I. Vernadsky University. Series: Philosophy. Culturology. Political sciences. Sociology. - 2012. - Vol. 24 (65). - № 1-2. - P. 49-58. Attitudes toward the world, stipulating integrity of man in evolutional unity of space, are considered. An integral man, harmoniously lining up relations in the system "man-noosphere-space", is characterized as a noospheric man.
Keywords: integral man, noosphere, harmonization of relations, noospheric man.
Статья поступила в редакцию 10.09.2011.
