CC BY
6DOI 10.47643/1815-1337_2021_12_220 УДК 340
ФИЛОСОФСКИЕ КАТЕГОРИИ И ИХ ПРЕЛОМЛЕНИЕ В ПРАВЕ
(начало)
PHILOSOPHICAL CATEGORIES AND THEIR REFRACTION IN LAW
(beginning)
КИЧ Ирина Станиславовна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет». 350040, Россия, г. Краснодар, ул. Ставропольская, 107/9. E-mail: [email protected];
ЧУПРОВА Альбина Алексеевна,
кандидат философских наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права ФГБОУ ВО «Кубанский государственный университет».
350062, Россия, г. Краснодар, ул. Архитектора Ишунина/им. Яна Полуяна, 2/53. E-mail: [email protected];
Kich Irina S.,
associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law Kuban State University, of Legal Sciences, Associate Professor .
350040 Russian Federation Krasnodar, st. Stavropolskaya, 107/9. E-mail: [email protected];
Chuprova Albina A.,
associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law Kuban State University, Candidate of philosophical sciences, Associate Professor
350062 Russian Federation Krasnodar, st. Architect Ishunin / them. Yana Poluyana, 2/53. E-mail: [email protected]
Краткая аннотация: В статье осуществляется анализ философских категорий «пространство», «время» и их использование в правовой сфере. Показано взаимовлияние и взаимодействие парных категорий «правовое пространство» и «правовое время», рассмотрены их свойства. Выявлено не только единство правового времени и правового пространства, но и проблема определения цифрового правового пространства как новой категории юриспруденции.
Abstract: The article analyzes the philosophical categories "space", "time" and their use in the legal sphere. The mutual influence and interaction of the paired categories "legal space" and "legal time" are shown, their properties are considered. Revealed not only the unity of legal time and legal space, but also the problem of defining digital legal space as a new category of jurisprudence.
Ключевые слова: философские категории, право, пространство, время, территория, правовое пространство, правовое время, цифровое правовое пространство
Keywords: philosophical categories, law, space, time, territory, legal space, legal time, digital legal space
Дата направления статьи в редакцию: 22.10.2021
Дата публикации: 30.12.2021
Аксиоматично, что философия является фундаментальной гуманитарной наукой, знания, выводы, категории которой используют все иные науки. Юридические науки не является исключением.
Базовые философские категории преломляются в праве и становятся философско-правовыми категориями, имеющими свои особенности. К примеру, категории пространства и времени в праве образуют новые понятия «правовое пространство» и «правовое время»1. Термин «правовое пространство» было введено достаточно. Предлагалось для обозначения границ действия разных правовых комплексов и предусматриваемых ими правовых режимов использовать понятия:
- для правовых семей - «зоны правового влияния»;
- для правовых массивов - «правовое пространство»;
- для правовых систем в рамках федерации - «государственно-правовая территория».
Анализируя понятие «правовое пространство», можно предложить его использовать в том числе для обозначения правового режима того или иного государства. Например, «правовое пространство Российской Федерации».
Пространство характеризуется протяженностью, т.е. расстоянием между определенными объектами и сосуществованием этих объектов. Протяженность в праве характеризуется границами государств и государственных образований. В теории государства и права пространство как правовая категория связана с элементами территории государства (водная территория, воздушная территория, сухопутная территория и пр.). Действие права в пространстве ограничено территорией государства, издавшего нормативное правовое предписание. Пределы пространственного действия нормативного правового акта, как правило, указывается в самих актах.
Можно предположить, что для правового пространства характерны определенные свойства (особенности). Во-первых, территориаль-
1 Время в праве и правовое время, пространство в праве и правовое пространство в настоящей статье отождествляется, однако вопрос относится к числу дискуссионных и нуждается в самостоятельном научном исследовании категориального аппарата юриспруденции.
Теория и история права и государства; история учений о праве и государстве
ная ограниченность сухопутного, водного, воздушного пространства. Во-вторых, целостность, однородность и географическая непрерывность территории. Данное свойство скорее касается государств унитарной формы организации. Применительно к современной России и ряда федераций следует отметить, что целостность, единство и непрерывность территории осложняется протяженностью пространства и предполагает децентрализацию властных полномочий. В-третьих, экономическое, социальное, культурное, идеологическое единство проводимой государством правовой политики. В-четвертых, системность и структурность, обусловленные с одной стороны делением пространства на административно-территориальные единицы, а с другой стороны стройным иерархическим и непротиворечивым рядом нормативных правовых актов, распространяющих свое действие на определенную территорию.
Пространство и время парные категории, тесно связанные друг с другом. Пространство определяет протяженность и объем того или иного объекта, в рамках временных границ которого государство осуществляет правовое регулирование объективно существующих общественных отношений. Причем, осуществляется правовое регулирование не времени, как такового, а временных параметров общественных отношений. Для правового регулирования характерны временные показатели, которые использует правотворческий орган в качестве правового инструментария. Во-первых, это датирование, фиксация момента времени, т.е. закрепление начала определенной деятельности. Так при публикации законов в Российской Федерации указывается наименование закона, должностное лицо, его подписавшее, место и дата его подписания. Во-вторых, длительность, которую можно определить как продолжительность существования во времени определенных процессов, явлений. Причем длительность не обязательно должна быть представлена конкретным периодом, сроком протекания явлений, процессов. К примеру, длительность как продолжительность действия нормативного правового акта. В-третьих, последовательность правового времени, которое означает порядок существования и смену правовых явлений, процессов, состояний и пр. Правотворческий и правоприменительный процессы как раз и характеризуются последовательностью и сменой одной стадии другой. В-четвертых, юридический срок. Как правило, здесь речь идет о юридических фактах - таких жизненных обстоятельств, с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правовых отношений. В-пятых, одновременность, при которой предполагается синхроничность, параллельность наступления юридически значимых событий, действий, процессов. По общему правилу, закон вступает в силу на всей территории Российской Федерации по истечении десяти дней после дня их официального опубликования. Момент утраты юридической силы одних нормативных правовых актов наступает с одновременным вступлением в юридическую силу других актов. К свойству времени можно отнести и своевременность, присущая любой деятельности, правовой в том числе.
Благодаря времени, право динамично. Развивается во времени и само право, начиная с первобытнообщинного строя, продолжает развиваться в настоящем и направлено в будущее. Во времени происходило становление системы права, системы законодательства, правовой системы. Время - это необходимый атрибут объективной реальности. Время в праве имеет начало, окончание и характеризуется длительностью. Являясь фундаментальной категорией, время находится в основе любой человеческой деятельности. Так и все в жизни общества и государства подчинено ритму времени: законотворческая деятельность, правоприменительный процесс, поведение людей в правовой реальности. Время в праве играет и более абстрактную роль, выступая значимым условием обеспечения, с одной стороны, стабильности права, с другой - его динамичности.
Категория «правовое время», как уже отмечалось, тесно связано с действием нормативных правовых актов, которое определяется моментом вступления их в юридическую силу и моментом ее утраты. Акты вступают в силу: с момента принятия акта; со времени, указанного в самом нормативном правовом акте или в специальном акте о введении его в действие; по истечении определенного срока после их опубликования. Немаловажным обстоятельством для времени выступает обратная сила нормативного правового акта. Как правило, закон обратной силы не имеет, то есть не может во времени распространяться на общественные отношения, существовавшие до вступления такого закона в силу. И это является закономерным обстоятельством, так как никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением. Закон, устанавливающий или отягчающий ответственность, обратной силы не имеет. Исключение составляют нормы уголовного и административного права. Закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу, то есть распространяется на лиц, совершивших соответствующие деяния до вступления такого закона в силу, в том числе на лиц, отбывающих наказание или отбывших наказание, но имеющих судимость (ст. 10 УК РФ). И в этом особенности именно правового времени.
Наш мир постоянно меняется. Общественные отношения устаревают, изменяются, прекращаются. Но возникают и новые, требующие срочной правовой регламентации. Цифровые технологии буквально влетели в нашу социальную реальность. Появился цифровой мир, цифровое пространство, цифровое государство, цифровое право, цифровое общество и цифровые отношения. И необходимость урегулировать эти отношения, создавая новые нормативные правовые акты, изменяя и совершенствуя существующие, становится злободневной проблемой.
Правовое регулирование усложняется за счет существования новых цифровых общественных отношений, нуждающихся в правовой регламентации и юридических последствиях за нарушение установленных правил поведения. Однако эти правила невозможно точно сформулировать из-за непонимания правотворческими органами, обладающими определенным уровнем правосознания, правовой культуры многих цифровых технологий, процессов. Из-за «стирания, размывания» пространственных границ, так как цифровая сфера их не знает. И возникает закономерный вопрос о цифровом пространстве. Во-первых, термин нуждается в тщательном и глубоком анализе. Это новое, существующее в современном времени пространство, не знающее высоты, ширины, глубины, объема. Во-вторых, если территориальное ограничение государства выступает его важным признаком, то, как определить цифровую территорию, на которую будут распространяться акты, регулирующие цифровые отношения? В-третьих, с появлением цифровых, виртуальных технологий изменяется и личное, групповое пространство. Цифровизация упроща-
ет жизнь людей, мир информации становится более доступным, цифровое пространство расширяется до таких пределов, что можно, одев виртуальные очки оказаться в любой части планеты, путешествовать, не выходя из собственной квартиры. Купить «умный» дом с такими же вещами и настраивать свое пространство в соответствии со своими потребностями.
Отдельные исследователи, задаваясь этими и другими вопросами, не только вводят термин «цифровое правовое пространство», но и определяют его формы. В частности, Понкин И.В., исходя из юридико-технического понимания, предлагает авторское определение юридического (правового) пространства как «выражающее матрицу, в рамках и на основе которой каждому элементу совокупности правовых норм, нормативно-правовых актов, правовых и юридически-значимых явлений, отношений и событий, субъектов и объектов публичного управления, публично-правовым и другим правовым отношениям атрибутируются свои наборы параметров (спецификаций), привязывающих их к определённому «образу места» в этой матрице, а также определяется, как формальное право, как формальная правовая система взаимодействует (в рамках такой топологии) с субъектами и объектами публичного управления сообразно конкретным обстоятельствам (предоставляя определённую свободу такого взаимодействия) [1].
Интересным представляются и предлагаемые формы цифрового правового пространства: активная и пассивная. Активное цифровое правовое пространство предполагает размещение нормативно-правового массива на предмет соответствия информационному запросу нужного правового документа, основанное на инновационных идеях, наборах функций, предоставляемых компьютерной программой и подчиненное автоматизации и администрированию. Пассивное цифровое правовое пространство образуются путем простого объединения правового материала в цифровую «кладовку», где располагаются нормативные правовые акты, правовые договоры, судебная практика и иные документы [2].
Необходимо отметить, что вопрос о цифровом правовом пространстве, его понятии, свойствах, формах является на сегодняшний день не только неисследованным, но сложно поддающимся объяснению с точки зрения понятийного аппарата юриспруденции, поскольку затрагивает не только правовые категории. Объединение цифры, права и пространства путем образования новой правовой категории требует тщательной, глубокой научной теоретико-практической проработки.
Таким образом, исследование философских категорий позволяет сделать закономерный вывод об использовании их в праве, дефини-ровании в юриспруденции и применении на практике. Анализ некоторых философских категорий, рассмотренных в настоящей статье, в их преломлении правом не является завершающим. Научное исследование продолжается.
Библиогра фия:
1. Понкин И.В. К вопросу об определении понятия «юридическое пространство» в контексте публичного управления // Власть. 2014. № 1. С. 105108.
2. Понкин И.В., Редькина А.И. Цифровые онтологии права и цифровое правовое пространство // Пермский юридический альманах. 2019. № 2. С.31.
References (transliterated):
1. Ponkin I.V. K voprosu ob opredelenii ponyatiya «yuridicheskoe prostranstvo» v kontekste publichnogo upravleniya // Vlast'. 2014. № 1. S. 105-108.
2. Ponkin I.V., Red'kina A.I. Cifrovye ontologii prava i cifrovoe pravovoe prostranstvo // Permskij yuridicheskij al'manah. 2019. № 2. S.31.
