CC BY
71
ФИЛОСОФИЯ
УДК 101.2
ФИЛОСОФИЯ, ФИЛОСОФЫ И УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ДИАЛОГ
В.П. Гриценко1"*, Т.Ю. Данильченко2)
1 2)
' "Краснодарский государственный институт культуры ^е-шаН: [email protected]
В статье с философских позиций рассматривается проблема межкультурного диалога. Обобщается личный опыт развития философской межкультурной коммуникации. Анализируются трудности и ошибки диалога. Используется опыт мировой философии для создания предпосылок универсального диалога.
Ключевые слова: философия, межкультурная коммуникация, межкультурный диалог.
Проблема межкультурного диалога является актуальной, прежде всего, по практическим соображениям. Та картина мира, которую формируют современные медиа, наполнена антагонизмами между государствами, народами, цивилизациями, религиями. Эта картина мира конструируется преимущественно реципиентами, ментальность которых сформирована традициями негативной идентичности1. Такого рода проблемы обсуждаются на различных форумах.
В перестроечный период профессиональная и публичная формы общения философов демократизировалась. Философское сообщество, консолидированное в организацию Российское философское общество, оставалось и остается самым многочисленным и организованным конструктивно коллективным актором. Регулярно издается Вестник РФО, проводятся Всероссийские конгрессы, поддерживается организационная структура сообщества. Организовано участие в международных ассоциациях. Главное достижение - это то, что рядовой российский философ может беспрепятственно участвовать в международных формах коллективного обсуждения философских и научных проблем.
1 Гриценко В.П., Данильченко Т.Ю. Культурная компетентность в контексте культурного многообразия и лакунарности // Научные ведомости БелГУ. Философия. Социология. Право. 2014. № 9 (180). Выпуск 28. С. 66-83.
В международных организационных структурах отечественные философы, по нашим наблюдениям, присутствуют, но не задают тон или направление обсуждения ведущих проблем и тем. Порой складывается впечатление, что США стали основной «философской» страной, задающей моду в этой области. У «штатовских» философов и ученых есть предпосылочные преимущества для универсального диалога. В большинство стран они въезжают без виз, часто имеют грантовскую поддержку.
Надо сказать, что философская мода часто шла вслед за издательской политикой. Иногда переводчики и издатели, в том числе в рамках проектов Фонда Сороса, задавали тематическое поле философам и гуманитариям, и многие из них этого не подозревали. Вполне возможно, что культ французских постмодернистов в постсоветской России и был следствием издательской политики.
Помню, мы решили отправить на конгресс КЦО статью о традициях русской философии. В ходе рецензирования стали возникать некоторые замечания, что вполне резонно. Рецензент не понял сочетания «традиционная русская философия», перепутав его с «традициями русской философии». Имя В.И. Ленин в тексте также вызвало некоторую ассоциацию с расстрелами. Поэтому я заменил статью на что-то другое, чтобы не мучиться в переписке с американским рецензентом и объяснять, кого убил Ленин, а кого - Сталин. И даже при первых встречах на Конгрессе в Хиросиме 2006 года мой вид, как русского, ассоциировался, прежде всего, со сталинизмом, оленями и шапкой ушанкой. Зарубежные теоретики также живут в ловушках старых политических стереотипов.
Постсоветская практика гуманитарных наук предоставила более широкие возможности участия философскому сообществу в работе всемирных конгрессов, международных конференций за рубежом. B 2003 году на XXI Всемирный философский конгресс в Стамбуле «Философия лицом к мировым проблемам» российские философы и обществоведы отправились, в основном, на теплоходе «Мария Ермолова» из Новороссийска. Российское Философское общество скоординировало усилия сообщества так, что к этому времени была издана энциклопедия «Глобалистика», созданная на основе статей сотен членов философского сообщества через интернет-общение. По нашей инициативе был издан сборник докладов российских участников XXI Всемирного философского конгресса2. На волне этого успеха мне хотелось выпустить «Золотые страницы» Российского философского конгресса в МГУ, но сыграло чувство провинциализма, и этот проект не был доведён до конца, в связи с чем, хочу выразить свои извинения тем, кто поверил мне. Положительной стороной 1990-х гг. была децентрация, которая способствовала преодолению провинциализма и усиливала потенциал регионального сообщества гуманитариев. Голос региональной философии стал громче, разнообразнее, инициативнее.
Очень быстро состоялись контакты с индийскими организаторами, они оперативно опубликовали3 наши доклады4, разместили в научном центре для проживания, обеспечивали доставку и питание. Было много непринужденного общения, сотни встреч и знакомств. В общем-то, тогда я почувствовал, что собой
2 Философский пароход: Материалы XXI Всемирного философского конгресса «Философия лицом к мировым проблемам». Стамбул, 10-17 августа 2003 года. Доклады российских участников. Краснодар-Москва, 2004. 396 с.
3 См.: Gritsenko V. (Гриценко В.П.) From global contradictions to philosophy (religion) of positive identity // Interim World Philosophy Congress.15-18 December 2006, New Delhi, India. P. 131-137.
4 См.: Danilchenko T. (Данильченко Т.Ю.) National picture of the world and the phenomenon of lacunas // Interim World Philosophy Congress. 15-18 December 2006, New Delhi, India. P. 170-174.
представляет структура Всемирного философского сообщества5, кто такие в непосредственном контакте В. Мак Брайт (в то время Генеральный секретарь FISP), Чаттопадхьяя (D.P. Chattopadhyaya. Chairman International Programme/ Academic Committee), Буван Чандел (Bhuvan Chandel. Chairperson Organizing Committee & Vice-President, FISP), Иоанна Кучуради, Лука Скарантина, Иван Калчев, Дж. Маклин и многие другие. Я даже помогал кому-то - Ивану Калчеву (Президент Болгарского философского общества) - обустроиться, магистру из Таиланда Чариттивати Чемчинвонгу - защитить его диссертацию и устроиться профессором в Таиланде и др.
Приведу примеры участия в международной коммуникации с переменным успехом. В 2006 году нам впервые пришлось участвовать в Международном конгрессе, проводимом Международным обществом универсального диалога (ISUD) в Хиросиме (Япония), потом в Олимпии (Греция). Эта организация, видимо, набирала силу под «хельсинкский процесс». ISUD оказывала поддержку своим участникам для участия в работе конгрессов. На последних конгрессах, речь, прежде всего, шла об Олимпии (2012), и организация, призванная налаживать универсальный диалог, сама оказалась в раздрае. Создается порой впечатление, что когда не стало СССР, как общего объекта критики для Запада, единодушия в универсальном диалоге поубавилось.
Другой пример. Очень активно в 1990-2000 гг. развивалась коммуникация с польскими коллегами, издавалось множество совместных сборников, интерес вызывало участие в конференциях. Однако политическое охлаждение руководства Польши к России, в конце концов, видимо, сделало свое дело. И хотя, на межличностном уровне вроде бы все нормально, но холодок идеологического отчуждения пробежал по психологическим контекстам общения, и энтузиазма с польской стороны поубавилось, многие сейчас предпочитают отмалчиваться.
Конечно, коммуникация развертывается в определенном тематическом поле. Важнейшими общетеоретическими темами социальных и гуманитарных наук 19902000 гг. стали: глобальные проблемы, информационная цивилизация, компьютеризация, экология, насилие и ненасилие, постмодернизм, синергетика, этика науки и техники, биотехнологии, постиндустриализм и постчеловек, виртуальность, массмедиа и медиатехнологии.
В то же время, мне показалось, что с 1990-х годов поле философской тематики на конгрессах, других форумах постепенно идеологизировалось. Они как бы приняли за собой «эстафету съездов КПСС». Научная картина мира, гносеология, логика, методология, философия науки - все это ушло не просто на второй, а на задний план. На переднем месте оказались проблемы мира и войны, насилия и ненасилия, гендерная проблематика, права человека, демократия и пр.
Философия из фундаментальной науки и методологии превратилась в служанку политики, а «Центральный Комитет КПСС» будто бы переместился в США.
Бывает много частных открытий и даже забавных для философа случаев и казусов из практики международного общения.
Например, авторитетные греческие философы (именно из Греции) часто занимаются Аристотелем или Платоном и состязаются между собой в их толковании. Если мы в свое время дошли от Фалеса до Маркса, то они иногда завершают Аристотелем, для них - это высший авторитет.
5 См.: Гриценко В.П. Interim World Philosophy Congress.15-18 December 2006, New Delhi, India. // Вестник Российского Философского общества. 2007. №3.
На всемирном конгрессе в Индии я подарил Сенгаку Маеде, одному из авторитетнейших буддологов в Японии, свою книгу по социальной семиотике на русском языке. Его жена поблагодарила меня и даже обещала, что их дети её прочтут или переведут. Зачем я это сделал, не знаю, только потом я понял, что слова его жены - это слова вежливости, ведь японский этикет состоит в том, чтобы говорить только «да».
В Турции, когда мы плыли после банкета на Всемирном конгрессе в Стамбул на морском такси, американский профессор (а может быть издатель) сказал мне: «Присылайте свою книгу мне, я ее издам в США». Я не мог долго ждать, и когда приехал домой, сразу же выслал ему свою книгу на русском языке. Сейчас даже не могу объяснить, почему так случилось.
На конгрессе в Стамбуле в коридоре ко мне подошел японец. Он показывал текст своего доклада, я посмотрел и пообещал ему поддержку. Каково же было мое удивление, что в его тексте был обещан синтез христианства, ислама, конфуцианства. Тем не менее, я поддерживал его, и теперь он опубликовал много статей и даже свою книгу в Европе. Когда он был на конференции в Анапе, на которой присутствовали некоторые авторитетные коллеги из Москвы, и начал излагать общепонятную для буддиста мысль о «первичности» ничто (пустоты), то наши уважаемые профессора, неприлично покраснев, стали громко утверждать, что этого не может быть, и что «Маркс так не говорил». Я до сих пор в шоке. Это все равно, что представитель племени коров сказал бы представителю племени обезъян, что только корова может быть тотемом, а обезъяна - нет.
Когда пишешь статью или тезисы на Всемирный конгресс, то внутри себя осознаешь, что надо писать по другому, с других позиций и по другому обращаться к читателю, чем когда сочиняешь статью для «своих» (в своей стране, вузе).
Мне нравятся, из отечественных философов, статьи В.И. Красикова. Мне кажется, что он писал часто так, как я тоже мог бы написать, но почему-то не написал. Нравилось творчество Николая Розова, и в чем-то я приветствую мощь его философской натуры, но трудна его порывистость. В свое время удивил альманах «Дискурс ПИ», под руководством Ольги Фредовны Русаковой. Если посмотреть на сибирские журналы - Томского, Кемеровского, Новосибирского университетов, -тоже много достойных авторов.
К сожалению, осознаешь, что твоя личная коммуникация, даже в границах отечественного философского сообщества, очень ограничена. А еще не успеваю участвовать в коммуникации различных философских сообществ в Интернет из США, Франции. В целом, медийные стратегии и практики отечественной философии не особенно продвинуты. Философские практики в нашей стране очень консервативны.
Существует расхожее мнение, будто культурные различия являются источником конфликтов и даже войн. Эта предубежденность облекается некоторыми теоретиками в форму идеологем «войн культур» и «столкновения цивилизаций». Они ссылаются на «крестовые походы» и религиозные войны, которых немало в истории человечества. Это, казалось бы, подтверждается и в наше время расовыми и этническими конфликтами, объявленной после террористической атаки 11 сентября 2001 года в США «глобальной войной против терроризма», волной исламофобии в некоторых западных странах, и насилием фундаменталистов самопровозглашенного «Исламского государства» (ИГИЛ) против христиан и всех «неверных», и обострением этно-национальных противоречий. Но если следовать логике вышеупомянутых теорий, у человечества нет иного выбора - либо чураться других культур и унифицировать различия, либо считать конфликтность культур и войны
неизбежными. Оба сценария - лишенный живого многообразия серый мир либо перманентная война между культурно и религиозно различными народами - выглядят мрачными и не сулящими не только прогресса, но и даже гарантий выживания человечества в атомный век.
Но действительно ли положение столь фатально предопределено и неподвластно человеку?
Философия, будучи критическим мышлением по определению, учит нас различать между поверхностной кажимостью и глубинной сущностью явлений, а также между наличным миром как он есть и идеалом возможного улучшения мира, которое во многом зависит от нашего выбора и усилий. С этих позиций мы можем критически подойти к расхожим стереотипам массового сознания и теориям. Ведь схожие с христианскими заповедями любви и мира моральные предписания можно найти и в Коране, Буддизме и других мировых религиях. Идеи мира, диалога и гармонии, так или иначе, выражены в философских традициях Запада и Востока.
При этом обнаруживается, что если уж связывать культурные различия и войны, то причинная связь как раз обратная: по существу корни конфликтов лежат не столько в различии культур, сколько главным образом в различных экономических интересах и политических целях. Конечно же, отношения между культурами, вернее, между людьми с той или иной культурной идентичностью, далеко не простые, и в массовом сознании бытует немало стереотипов и предрассудков в отношении «других», как результат чванливого невежества, усугубляемого пропагандой. Но неадекватное восприятие других переходит в конфликтность и политически организованное насилие тогда, когда культурные различия используются политиками для раздувания вражды и достижения своекорыстных целей господства: «разделяй и властвуй». Как противоядие этому, гуманистическая философия утверждает многообразие культур и их диалогические отношения как путь к взаимообогащающему расцвету культур и миру.
В этом плане интересный материал для размышлений о взаимоотношении культур, о войне и мире дают две книги, опубликованные под редакцией Эдуарда Васильевича Деменчонка. Одна из них, «Межкультурный диалог: в поисках гармонии в различии»6, посвящена межкультурному диалогу как альтернативе конфликтам и
у
войнам. Другая, «Философия после Хиросимы» , содержит философский анализ проблемы войны и мира, от решения которой во многом зависит нормализация отношений между народами и диалог культур.
Обратимся к содержанию этих тематически перекликающихся книг, выделяя общие для них идеи и линии аргументации. В книге «Межкультурный диалог: в поисках гармонии в различии» показано, что идеи диалога, направленные на гармонизацию отношений между людьми, присущи различным культурным традициям, и в той или иной форме выражены в их философской мысли. Пример тому - идеи Лаодзы, Конфуция, Платона, Канта, Ганди и современных философов.
Это прослеживается в китайской философской традиции. В ней центральным понятием является гармония - хе (Ие), которое переводится как «гармония» или «мир». Эта тема задана уже во Введении (Э.В. Деменчонок и Кепинг Ванг), в котором рассматриваются три модальности гармонии: диалектическая, созвучная Гераклитовой идее борьбы и единства противоположностей; синтетическая как
6 Intercultural Dialogue: In Search of Harmony in Diversity. Cambridge Scholars Publishing, 2014.
402 p.
7 Philosophy After Hiroshima. Cambridge Scholars Publishing, 2010. 548 p.
творческая трансформация; и рецептивная как моральная заповедь уважительного отношения к чувствительности других. Понятие хе и его моральный код взаимной доброжелательности и справедливости противопоставляется понятию тонг (tong) -униформности как эгоистичным стремлениям индивида к выгоде за счет других8.
Ксиа Чен и Ян Лиу освещают концепцию гармонии в Даоизме, ориентирующего на обретение гармонии между телом и сознанием, индивидом и обществом, индивидом и природой, и между индивидом и космосом. Кепинг Ванг рассматривает концепцию гармонии у Конфуция, согласно которому гармония, изначально относящаяся к музыке, затем как метафора применяется к обществу и означает образцовый общественный строй и важный принцип правления.
Китайские авторы, предпринимая экскурс в историю философской мысли, вместе с тем обращены к современному обществу. Ксин Ру рассматривает концепцию «гармонии в различии» в китайской мысли и излагает основные принципы необходимые для равноправного диалога между культурами.
Кепинг Ванг анализирует актуальность данного понятия для к современного Китая, ориентирующегося на построение «гармоничного общества». Он подчеркивает, что гармония отнюдь не означает униформности, а принцип «гармонизации без стандартизации» означает сочетание правового государства с правлением по моральным принципам культурной традиции Китая.
Идеал гармонии и мира вырабатывался и поддерживался традицией китайской философии в противовес суровой истории непрекращающихся войн между раздробленными княжествами, разорявшими и губившим население. Кепинг Ванг выделяет антивоенную тему в философии раннего Даоизма, как она изложена в текстах Лаодзы. Хотя Лаодзы был хорошо знаком с военным искусством, он, тем не менее, высказывался против войн, поскольку осознавал опасность проблем порождаемых войнами. Кепинг Ванг рассматривает основные составляющие антивоенной философии раннего Даоизма, такие как запрет на неоправданное применение «чрезмерной силы» как орудия зла; понимание войны как причины голода и массового убийства; и диалектики сильного против слабого. Эта философия сочетала антивоенную направленность с ценностью мира. Кепинг Ванг напоминает современным политикам о вековой мудрости даоизма, тем более актуальной в наш атомный век.
В ХХ веке идеи гармонии получили свое развитие в философии диалога, отстаивающей диалогические отношения между людьми как путь гармонизации общества. Ярчайшим представителям этой философии является Михаила Бахтин. Анализируя диалогизм Бахтина, в этой же книге Э.В. Деменчонок подчеркивает универсальный характере диалогических отношений: в самосознании личности, интерсубъективных отношениях, обществе и диалоге культур. Интересное развитие получает идея о том, что диалогизм является конститутивной характеристикой языка как такового, и, следовательно, различные формы диалога связанные с языком, в том числе диалог культур, также несут в себе это диалогическое свойство языка. Однако при этом Э.В. Деменчонок замечает, что данное положение не следует понимать детерминистски: это скорее открытая реальная возможность, которая может быть - но может и не быть - так или иначе реализована людьми как субъектами языка и всего культурно-исторического творчества.
8 Intercultural Dialogue: In Search of Harmony in Diversity. Cambridge Scholars Publishing, 2014. P.14.
Идеи диалога развиваются и другими современными авторами. Рауль Форнет-Бетанкур подчеркивает ключевую роль диалога: «диалог является конститутивной частью нашей самой интимной человеческой реальности... первичной субстанцией, из которой человеческие существа развивают свою человечность». Вместе с тем он отмечает амбивалентность диалогичности, причины которой связаны, во-первых, с экзистенциальными противоречиями личности, а, во-вторых, со структурными противоречиями общественного развития.
Энрике Дуссель говорит о необходимости глобального диалога философий как эпистемологической и онтологической основы межкультурного диалога. В этом диалоге (или полилоге) должны участвовать на равных западные и не западные философы. Однако этого пока не происходит. Для многих европоцентризм предстает как универсальность, игнорируя другие философские традиции.
Что же препятствует осуществлению диалогических отношений? Авторы отмечают целый комплекс причин. В их числе Э. Дуссель называет «философскую колониальность» и трудности которые испытывают незападные философии в стремлении быть признанными, а также асимметричные отношения между развитыми и развивающимися странами и гегемонизм. Р. Форнет-Бетанкур указывает на истоки этого в эпохе модерности, калькулятивная рациональность которой привела к объективизация и инструментализация мира, отрицанию общения, насилию и разрушению. Отсутствие диалогических отношений, молчание и общественная «немота», асимметрия власти и гегемонистские амбиции - всё это лежит в основе конфликтного и воинственного характера современного общества. Примеры тому многолики: войны (в том числе необъявленные) ведущие к саморазрушению человечества; экологический кризис; социальное исключение как показатель углубляющейся поляризации человечества на богатых и бедных.
Какова же роль философии перед лицом этих социальных и глобальных проблем, которые не только препятствуют диалогическим отношениям, но и толкают мир на грань атомной или экологичесой катастрофы? В поисках ответа на этот вопрос, авторы книги «Философия после Хирошимы» подходят к нему в радикальном ключе. Известно высказывание Теодора Адорно что невозможно писать поэзию после Аушвица, а также его критика не адекватности существующей философии и призыв к её гуманистической трансформации. Отвечая на этот вызов, авторы книги утверждают что исторические трагедии, как то Холокост и Хиросима, не только не дезавуируют философию, но и повышают ее роль как культуры разума и гуманистических ценностей, столь необходимых для выбора целей и средств во благо человечества а не его само-разрушения.
Уильям Гэй анализирует первые высказывания видных философов - Альберта Камю, Жана Поля Сартра, Бертрана Рассела, Джона Дьюи и Тейлярд де Шардена -осудивших атомную бомбардировку Хиросимы как начало атомного века, и их актуальность в наше время. Первым из них был Альберта Камю, который через два дня после атомной бомбардировки Хиросимы опубликовал статью выражающую крайнюю тревогу относительно нового оружия массового уничтожения как варварства: «Мы должны будем выбрать в недалеком будущем между коллективным самоубийством и разумным применением научных достижений»9. Как видим, его пророчество сбылось в наше время, когда над человечеством висит Дамоклов меч потенциальной ядерной катастрофы.
В отличие от тех, кто редуцирует философию к тому или иному методу или образу мышления, Уильям Л. МакБрайд обосновывает широкую концепцию
9 Philosophy After Hiroshima. Cambridge Scholars Publishing, 2010. P.45.
философии, которую он называет «глобализацией философии»10. Он выделяет в философии две тенденции: с одной стороны, открытость всем вопросам и всем возможностям; а с другой стороны, логичная согласованность как системы. Участие философии в открытом глобальном диалоге противопоставляется догматичной нетерпимости ко взглядам «других», ведущей к насилию»: «Философия привержена открытому критическому мышлению и априорному уважению ко всем человеческим существам как потенциальным участникам всемирного диалога»11. Философия по своей природе является проводником мира.
Философское обоснование концепции терпимости к инаковости и «другому» рассматривается Давидом М. Расмуссеном. На элементарном уровне, толерантность может определяться негативно, как терпимость без уважения. Несколько лучшим является понятие толерантности с долей уважения, которая «допускает» существование других, но не признает их равные права. Более развитым является понятие толерантности сопряженное с Кантовым понятием права, которое включает понятие уважения основанное на концепции закона. Д. Расмуссен отстаивает понятие толерантности более васокого уровня, связанное с разумностью и воплощающее основные принципы взаимного признания. Толерантность является не только необходимой добродетелью современного общества, но и нормативным понятием, основанным на уважении к закону. Автор приходит к выводу что толерантность должна пониматься как принцип справедливости в обществе, которое требует уважения не только прав других но также и их культур.
Роль философии в обосновании культурного многообразия и диалога культур рассматривается Э.В. Деменчонком на примере латиноамериканской и афро-карибской философской мысли. Мыслители Латинской Америки, отстаивая независимость и самостоятельное развитие своих стран, выработали оригинальные подходы к философии как укорененной в национальных культурах и обосновывающей культурную самобытность и плюрализм. Э.В. Деменчонок прослеживает характерную динамику исторического развития этих новых философий. На начальном этапе, их создатели были сосредоточены на поиске оригинальных черт и аутентичности искомых философий и подчеркивали их отличие от преобладающего Евроцентричного канона (порой с эксцессами этноцентризма). Далее, со зрелостью и ростом признания этих философий, они эволюционировали в сторону критической саморефлексии и большей открытости диалогу с другими философскими течениями и межкультурности. На современном этапе, они рассматривают философию, как укорененную в культурных традициях, и развивают идеи межкультурной трансформации философии.
Опираясь на традицию культурологии, например, М.Н. Эпштейн развивает теорию транскультуры. Если культура призвана освобождать человека от зависимости от природы, то транскультура является следующим шагом в остранении и освобождении личности от символических зависимостей и стереотипов своей «врожденной» культуры, выходу за пределы своей «языковой тюрьмы» к транскультурному выбору и творчеству. М.Н. Эпштейн предлагает оригинальный подход к трансформации философии. Развитие философской мысли рассматривается как эволюция от до-Кантова «индикативного наклонения» к «императивному наклонению» после-Кантовой мысли и далее - к «сослагательному наклонению» модальности возможного и идее «философии возможного». Модальный критерий применяется и к данной философии как одной из возможных, допуская и предполагая
10 Philosophy After Hiroshima. Cambridge Scholars Publishing, 2010. P. 419.
11 Там же, с. 428.
возможность других, альтернативных ей философских систем. Плюралистичность философий созвучна многообразию культур.
С позиций гуманистической философии оценивая трагедию Хиросимы и Нагасаки, книга показывает что их атомным бомбардировкам нет оправдания ни с военной, ни тем более с человеческой точки зрения: их невинными жертвами оказались главным образом сотни тысяч мирных жителей. Она также показывает что создание и применение атомного оружия спровоцировало начало «холодной войны» между бывшими союзниками по антигитлеровской коалицици и стало орудием её бессмысленной эскалации. Но, пожалуй, еще более драматичным оказались долгосрочные последствия применения оружия массового уничтожения, которое разверзло пропасть атомного века, угрожая самому существованию человечества.
Авторы обеих книг делятся своими мыслями об альтернативах нынешнему конфликтному обществу, вдохновляясь идеями мира и ненасилия, выраженными Иммануилом Кантом, Львом Толстым, Махатмой Ганди, Мартином Лютером Кингом и другими мыслителями-гуманистами. Они связывают перспективу будущего с идеями критического и демократического космополитанизма, который защищает культурные различия наций и этнических меньшинств, отстаивает мир на земле и права каждого человека как «гражданина мира».
Список литературы
1. Гриценко В.П., Данильченко Т.Ю. Культурная компетентность в контексте культурного многообразия и лакунарности // Научные ведомости БелГУ. Философия. Социология. Право. 2014. № 9 (180). Выпуск 28. С. 66-83.
2. Философский пароход: Материалы XXI Всемирного философского конгресса «Философия лицом к мировым проблемам». Стамбул, 10-17 августа 2003 года. Доклады российских участников. Краснодар-Москва, 2004. 396 с.
3. См.: Gritsenko V. (Гриценко В.П.) From global contradictions to philosophy (religion) of positive identity // Interim World Philosophy Congress.15-18 December 2006, New Delhi, India. P. 131-137.
4. См.: Danilchenko T. (Данильченко Т.Ю.) National picture of the world and the phenomenon of lacunas // Interim World Philosophy Congress. 15-18 December 2006, New Delhi, India. P. 170-174.
5. См.: Гриценко В.П. Interim World Philosophy Congress.15-18 December 2006, New Delhi, India. // Вестник Российского Философского общества. 2007. №3.
6. Intercultural Dialogue: In Search of Harmony in Diversity. Cambridge Scholars Publishing, 2014. - 402 р.
7. Philosophy After Hiroshima. Cambridge Scholars Publishing, 2010. - 548 р.
8. Intercultural Dialogue: In Search of Harmony in Diversity. Cambridge Scholars Publishing, 2014. - 402 р.
PHILOSOPHY, PHILOSOPHERS AND UNIVERSAL DIALOGUE
V. P. Gritsenko^, T.Yu. Danilchenko2)
1,2)Krasnodar state institute of culture 1,2)e-mail: [email protected]
In article from philosophical positions the problem of cross-cultural dialogue is considered. Personal experience of development of philosophical cross-cultural communication is generalized. Difficulties and errors of dialogue are analyzed. Experience of world philosophy is used for creation of prerequisites of universal dialogue.
Keywords: philosophy, cross-cultural communication, cross-cultural dialogue.
