CC BY
44
степень точности результата.
На этой основе создаются анализаторы естественного языка, способные извлекать из текста информацию и создавать семантическую сеть, включающую в себя базис языка, классификатор понятий, семантический словарь и технологию анализа. Метаязыковая модель как анализатор естественного языка используется в таких системах анализа текстов, как поисковые сервера, программы слежения за потоками информации, системы документооборота, программы-переводчики, экспертные и обучающие системы.
В когнитивных науках модели метаязыка применяются с целью хранения, передачи, обработки информации, при моделировании естественных интеллектуальных, познавательных, сенсорных способностей человека. В искусственном интеллекте на основе метаязыка и с помощью разработки теорий концептуальных зависимостей, интегральных анализаторов текстов создаются модели, включающие синтез логических
и контекстуально-коммуникативных средств анализа языка, процессов понимания и интерпретации, форм межчеловеческого общения, невербальных компонентов речи. Дальнейшее использование метаязыка в сфере информационных технологий связано с необходимостью дальнейшей разработки семантических моделей, позволяющих успешно решать проблемы моделирования сложности и многозначности естественного языка в искусственном интеллекте.
Таким образом, в контексте неклассической теории познания для абстрагирования используется не формально-логический способ, а метаязык. В результате его применения выделяются элементарные, неделимые единицы, семантические примитивы, с помощью которых становятся возможными лингвистический и семантический анализ языков конкретных гуманитарных наук, национальных культур, характеров, моделирование естественного интеллекта в искусственном.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Микешина, Л.А. Категоризация и особенности создания абстракций в гуманитарных науках [Текст] / Л.А. Микешина // Философия науки. Методология и история конкретных наук. — М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007.
2. Декарт, Р. Сочинения [Текст]. В 2 т. Т. 1 / Р. Декарт. - М.: Мысль, 1989.
3. Лейбниц, Г.В. Сочинения [Текст]. В 4 т. Т. 1 /
Г.В. Лейбниц. - М.: Мысль, 1982.
4. Рассел, Б. Исследование значения и истины [Текст] / Б. Рассел. — М.: Идея-Пресс, Дом интеллект. кн., 1999.
5. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание [Текст] / А. Вежбицкая. — М.: Рус. словари, 1997.
6. Тузов, В.А. Компьютерная семантика русского языка [Текст] / В.А. Тузов. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2003.
УДК 330.11.4:001+004.946
Е.В. Малкова
ФИЛОСОФИЯ ЭКОНОМИКИ: ФЕНОМЕН ВИРТУАЛИЗАЦИИ СТОИМОСТИ
Новый этап развития цивилизации связан с необходимостью возрастания роли философии. Это обусловлено кризисным характером развития науки и общества. В последнее десятилетие возрождается интерес к философии экономики, что определяется появлением новых тенденций социально-экономической
практики, обнаруживающих противоречия современной формы хозяйствования.
Большинство развитых стран сегодня стремятся соответствовать инновационной модели развития, предлагаемой авторами теории постиндустриализма. Данный процесс стал еще более очевиден на фоне усиливающейся
кризисности всех сфер общества, в частности экономики как таковой. В системе мирового хозяйства к традиционным и казавшимся достаточно прозрачными секторам материального и нематериального производства добавилась совершенно новая, зачастую мимикрирующая под них, а фактически «проникающая» в них, сфера виртуальной экономики (ВЭ), твердо занявшей позиции нового структурного элемента мировой экономики. Таким образом, объективно возникает целый ряд вопросов, ответы на которые позволят продвинуться в определении ключевых тенденций развития общества:
1) вопрос о собственной сущности ВЭ. Появление ее часто связывают с формированием глобальной виртуальной среды в сфере социально-экономической деятельности людей;
2) на наш взгляд, наиболее важный вопрос о новом качестве современной экономики вообще, о ее внутренних чертах и процессах, приведших к появлению экономической виртуальности;
3) вопрос об изменившемся качестве основных элементов экономической реальности.
Прежде всего рассмотрим основные подходы: к определению ВЭ и феномена виртуализации экономической реальности, сложившиеся в науке за последнее десятилетие. Как отмечалось выше, в большинстве трактовок ВЭ в качестве причин возникновения виртуальности в обществе и экономике выступают появление новых компьютерных технологий, формирование 1Т-сферы, что повлекло собой внедрение интерактивных технологий в экономику, точнее в бизнес-среду. Представители данной точки зрения вынуждены признать, что ВЭ — это чаще всего «электронная коммерция», чем информационное производство. Отметим основные черты такой ВЭ. Во-первых, она предполагает новый тип производственных отношений, для которого характерно «замещение реального продукта процессом трансакций, циркулированием электронно-цифровых потоков данных» и замещение труда «сетью кибернетического знания» [2, с. 144—145]. Во-вторых, основным субъектом ВЭ признается виртуальный класс, образуемый «киберкапиталистами» (термин введен А. Бюлем в работе «Виртуальное общество. Экономика, политика и культура под знаком киберпространства», 1997), т. е.
собственниками и управляющими компаний, создающих и применяющих компьютерные технологии. В-третьих, ВЭ — это экономика, в которой создание продукта замещается реляционным процессом трансакций посредством компьютерных сетей. В основе функционирования ВЭ лежит рекомбинантная товарная форма (товар в виде электронных сигналов). Факт замещения постепенно превращается в факт использования в экономических процессах компьютерных симуляций, а на фоне поэтапного развития компьютерных технологий делает возможным сетевую организацию управления бизнес-средой, что приводит к децентрализации и гибкости структуры фирмы — участника такой ВЭ и постепенно внедряется в реальную экономическую практику.
Отметим, что при внимательном рассмотрении функционирования электронной экономики становится совершенно очевидно, что она не тотально виртуальна. Электроника и телекоммуникации как основные факторы информационной экономики могут быть отнесены к сфере материального производства, точнее, как считает И.Б. Полюбина [5], к отраслям с преобладающей долей материального капитала. Эти факторы образуют многовариантное поле возможностей для технологий новой экономики. ВЭ является зависимой от сферы материального производства.
Другая часть исследователей связывает появление ВЭ с ослаблением причинно-следственных связей в экономике, а точнее, с нарастанием неопределенности. Наибольшее распространение принцип неопределенности, или индетерминизма, получил в финансовой сфере. Именно финансовая сфера является наиболее информационной, применение автоматизированных технологий в управлении финансовыми потоками позволяет быстро и с минимальными издержками осуществлять финансовые операции. Кроме того, финансовая среда наиболее склонна к фиктивным процессам: раздвоение финансового капитала на действительный и фиктивный. Таким образом, для исследователей, разделяющих данную точку зрения, неизбежно отождествление ВЭ с финансовой экономикой и, более того, сведение экономики к финансономике [6, с. 20]. В этой связи виртуализация экономики может рассматриваться как процесс перехода к
постиндустриальным технологиям развития денежного рынка. Среди ключевых особенностей такой ВЭ представителями данного подхода называются высокая степень рефлексивности, нарастающий индетерминизм, симуля-тивность (замещение реальных финансовых инструментов суррогатными), иллюзорность. Иллюзорность ВЭ заключается прежде всего в проникновении и постепенном смещении мощного сектора материального производства виртуальными экономическими (финансовыми) инструментами, когда реальный процесс создания стоимости в процессе производства товара разрушается и замещается псевдорыночным формированием цены за форму продукта. Следовательно, суть ВЭ лежит в поле самообмана экономики, которая когда-то опиралась на мощный производственный сектор, а произвольное ценообразование позволяло и позволяет до сих пор скрывать процесс разрушения стоимости.
Особое место среди существующих подходов к определению ВЭ занимает концепция известного российского социолога Д.В. Иванова. С точки зрения данного исследователя, ВЭ — это экономика образов, имиджей, симуляций, именно на ее основах строится современная социальная организация. По его мнению, не стоит отдельно строить теорию ВЭ. Для исследователя важнее зафиксировать глобальный процесс изменений, характерный для общества в целом — виртуализацию общества. Последняя предстает перед нами не как единый процесс, а скорее «как серия разнородных, но направленных сходным образом тенденций в различных сферах жизнедеятельности» [1, с. 76]. Экономика является одной из таких сфер, где достаточно выразительно проступает симуляционная практика, лежащая в основе всего процесса виртуализации.
В современной, уже сложившейся экономической практике базовыми моментами являются товар как вещь, объективные свойства которой есть благо, инновация как разработка и внедрение новых товаров, труд, как продуктивная деятельность, организованная в определенное время в определенном месте, платежеспособность как обладание универсальным вещественным заместителем товаров — деньгами. На этих базовых моментах и строится любая
хозяйственная деятельность. В новой экономике эти элементы виртуализируются в связи со смещением акцентов с производства вещи на ее потребление, с превалированием сегмента сферы услуг в структуре экономики. Поэтому проблемой становится не производство товара, а превращение его в предмет потребления. Для потребителя эта проблема выглядит как выбор не товара, а товарного знака, призванного запечатлеть в вещи ее особенность. В общем виде этот факт меняет механизм ценообразования, а главной проблемой здесь становится проблема стоимости: стоимость товара определяется социальным статусом производителя, а не наоборот, как в классическом капитализме. В этом направлении Д.В. Иванов строит собственную концепцию цены (вслед за марксизмом — императив реального производства, маржинализмом — императив потребления и монетаризмом — императив рынка). Автор называет ее виртуа-лизмом. Суть ее в том, что цена есть функция не от стоимости, а от образа стоимости, императив «виртуального» производства. Виртуальность экономики, по Д.В. Иванову, заключается в том, что на рынке обращаются не реальные вещи, а образы товаров и имиджи фирм. Исходя из симуляции производства и стоимости, происходит виртуализация институтов рынка, виртуализация-симуляция труда (рабочие места организуются по-новому — вне прикреплен-ности к какому-либо конкретному месту, вне рамок традиционного «рабочего дня», ради решения стратегической, но единичной задачи).
Виртуализация труда, виртуальная организация работы фирмы или предприятия базируется на стремлении сконструировать некую коммуникационную сеть на основе компьютерных технологий для координации усилий компании. Такая виртуальная компания лишена вертикальной интеграции, центрального офиса, должностной иерархии и других элементов реального предприятия, «исчезает», распадается, как только будет решена фронтальная задача. Все это приводит к виртуализации капитала, природа его складывания спекулятивная; к виртуализации денег, которые из средства платежа превращаются в персонифицированный образ платежеспособности. Симуляция обладания деньгами приводит к симуляции-виртуализации финансов и т. д. Компьютеризация повседневной жизни вводит
в обиход виртуальную реальность в качестве компьютерных симуляций реальных вещей и поступков. Важно, например, не только то, что теперь можно совершать покупки с помощью компьютера, подключенного к узлу сети Интернет, но и то, что процесс покупки все чаще организуется как посещение виртуального магазина. Если с помощью изощренной компьютерной графики web-страница продавца симулирует расположение товаров на витрине, их осмотр и обмен на плату в виде банкнот или чека, то это следует трактовать не просто как перенос операции купли-продажи из реального пространства в виртуальное, а как симуляцию институциональной формы товарного обмена. Эта институциональная форма превращает обмен из технической операции в род экономического взаимодействия — исполнение социальных ролей покупателя и продавца. Обмен посредством сети Интернет позволяет совершать обмен без соблюдения этой институциональной формы. Однако с помощью технологий виртуальной реальности воссоздается видимость институ-циональности обмена. Обмен осуществляется как симуляция — виртуальный аналог реального социального взаимодействия. Общество, в традиционном его понимании, замещается киберпротезом — виртуальным магазином.
Попытка построить некую модель ВЭ как самостоятельного сектора мировой экономики или общую модель «новой экономики», обладающей чертами виртуальности, достаточно сложно в силу «незрелости» самого феномена виртуальности и неоднозначного отношения к нему исследователей и практиков (очень часто за виртуальность, и ВЭ в частности, принимают то, что не имеет прямого отношения к виртуальному). В данной статье мы лишь обозначили наиболее общие подходы к определению ВЭ, существующие в современной социальной науке.
Философское осмысление феномена ВЭ обусловливает постановку целого ряда вопросов. Во-первых, возникает вопрос о собственной природе виртуального. Следовательно, вторым вопросом является признание или отрицание виртуальности экономики, выбор контекста из существующего спектра контекстов и значений виртуального применительно к экономической реальности. Третьим вопросом, раскрывающим
острую необходимость и потенциал глубокого философского осмысления современной социальной действительности, является проблема стоимости. Именно постановка и решение проблемы стоимости заключают в себе возможность определить действительные сущностные тенденции развития современного общества.
Анализ представленных подходов демонстрирует, с одной стороны, возникновение в контексте данной проблемы вопроса о новой форме процессов, создающих стоимость. В электронной коммерции стоимость создается не как таковая, а как виртуальная цепочка добавления стоимости. Суть ее заключается не в отражении воплощенного в товаре и овеществленного в нем общественного труда товаропроизводителей, а в повышении ценности товара в глазах покупателя. Виртуальная цепочка стоимости здесь образуется из целого ряда звеньев: поиск, организация, отбор, синтез и распространение информации, технические возможности и условия и т. п. При создании продукта, а точнее информационной услуги, ее стоимость будет расти по мере использования каждого из звеньев всей цепочки добавления стоимости, а также в зависимости от множества факторов (простота поиска, актуальность информации, социальная значимость, технологичность обработки найденной информации, возможность ее трансформации и т. д.). Кроме того, сложность заключается в удвоении рыночного процесса, когда в виртуальном пространстве происходит многократное копирование, умножение реальных процессов с последующим извлечением прибыли.
С другой стороны стоимость «исчезает», оказывается неуловима. Точнее, она в негативном смысле виртуальна, так как равна субъективным ожиданиям участников экономических отношений и в то же время не соразмерна реальному экономическому благу. Так, стоимость, создаваемая производными бумагами, может быть совершенно не связана со стоимостью, создаваемой первичными ценными бумагами.
Внедрение и активное использование новейших информационных технологий в экономической и социальной практике привели к изменению бизнес-ландшафта, а значит, привычных параметров основных элементов экономики. С приходом электронной экономи-
ки (коммерции) производство, а с ним и процесс создания стоимости фактически ушли на второй план и даже растворились. По мнению экономистов, в связи с требованиями современности к трансформации бизнеса приходит этап декапитализации производства. Наиболее успешны сегодня те участники рынка, которые имеют небольшой капитал, но при этом владеют брэндом. Производство в этих условиях рассредоточено на метарынке — во взаимодействии с внешними структурами, и сводится к формированию комплектов систем, узлов, поставляемых широкой сетью других внешних структур. Соответственно в данных условиях трансформации экономики процесс создания стоимости перестает быть очевидным и растворяется (фактически не измерим) в сети метары-ночных связей.
Если обратиться к традиционному реальному сектору материального производства, то и там стоимость «невидима», и речь может идти в лучшем случае о себестоимости. Новая ВЭ, таким образом, ставит нас перед проблемой «исчезновения» или трансформации стоимости.
Для нового общества характерно разрушение пропорциональности между вещественным и стоимостным богатством, разрушение, разложение капитала, что влечет за собой появление идей «исчезновения стоимости» и «неэкономического общества». Однако не стоимость исчезает, исчезает ее исторически привычная форма — товарная стоимость, которая становится фактически невозможной в условиях возникновения новой исторической формы материального труда, названного К. Марксом автоматизированным, научным, всеобщим трудом. Концепция всеобщего труда получила свою разработку в трудах Пермской философской школы. Всеобщий труд историчен,
в настоящее время он предстает перед нами в двух формах, несущих всеобщие и исторически конкретные черты: услуги (труд по оказанию услуг) и компьютерный труд [3]. Компьютерный труд, труд по производству информации — это и есть материальный, глубоко насыщенный научным знанием труд, представляющий собой производство абстрактных материальных структур (хоть и осознаваемых в идеальной форме). Информация выступает субстанцией стоимости и, вероятно, может выступать непосредственной мерой всеобщего труда. Как отмечает В.В. Орлов, будущее возможно за новой информационной теорией стоимости, которая может формироваться как «современная форма трудовой теории стоимости, вполне укладывающаяся в общую трудовую парадигму марксизма» [4, с. 242].
Виртуальность современной экономики, демонстрируя иллюзорность и симулирован-ность социально-экономических процессов (благодаря «скрытым», свернутым, «невидимым» в пространстве-времени, имитируемым и симулируемым на базе компьютерных, информационных технологий экономическим отношениям), в то же время фиксирует расширение границ и способов функционирования экономической реальности. За тиражируемыми характеристиками виртуальной экономической реальности, такими как психологизм, рефлексивность и индетерминизм, скрывается мощь новой формы материального труда, потенциал развития общества.
Определение природы и тенденций современного феномена стоимости — задача социально-экономической науки, требующая интеграции исследовательского ресурса философии и экономики. Решение ее приблизит общество к более явному видению сценария экономического будущего.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Иванов, Д.В. Виртуализация общества [Электронный ресурс] / Д.В. Иванов // Социология и социальная антропология. — СПб., 1997. — Режим доступа: http://Nefflistory. Ru/biblio/1043175151.html (дата обращения 28.09.2010).
2. Гэдди, К.Дж. Российская виртуальная экономика [Электронный ресурс] / К.Дж. Гэдди, Б.В. Икес. — Режим доступа: http: // www.wshs.org/ru/2004/jun2004/virt-
j30_prn.html (дата обращения 28.09.2010).
3. Орлов, В.В. Философия и экономика. «Рамочная» философская концепция современной трудовой теории стоимости [Текст] / В.В. Орлов // Новые идеи в философии: актуальные проблемы научной философии (Мат. Общерос. науч. конф. Пермь, 16—17 апреля 2003 г.). В 2 т. — Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2003. — Вып. 12. - Т. 1. - С. 5-25.
4. Орлов, В.В. Философия экономики [Текст] / http://www.dofa.ru/Dumnaja/5_ISER/polubina.doc.
В.В. Орлов, Т.С. Васильева. —Пермь: Изд-во Перм. ун-та, 2006. — 266 с.
5. Полюбина, И.Б. Инновационная экономика: зарубежный опыт и проблемы развития в России [Электронный ресурс] / И.Б. Полюбина. — Режим доступа:
(дата обращения 29.09.2010).
6. Потемкин, А.П. Виртуальная экономика и сюрреалистическое бытие: Россия. Порог XXI века. Экономика [Текст] / А.П. Потемкин. — М.: Инфра-М, 2000. — 592 с.
УДК 321.02 + 141.319.8 +316 (045)
М.Д. Рослякова
КОНСТИТУИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО СУБЪЕКТА: ОПЫТ ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
В настоящее время феноменология может и должна рассматриваться не только как часть истории философии, объект исследования, практика рефлексии и анализа сознания, но и как методология, которая может быть применена в решении различных теоретических и практических исследовательских задач. В частности, она получила признание в психологии, психиатрии, социологии и может применяться в других гуманитарных дисциплинах. В данной работе мы попытаемся показать, что феноменология может быть использована в анализе способов конституирования политического субъекта в сфере реальной политики.
Говоря об особенностях феноменологического метода как анализа сферы политического, следует отметить, что основное место в нем отводится рефлексивному анализу общих оснований политики, особенностей политической экзистенции человека, а также существенных черт, определяющих человека как политического субъекта. При этом подчеркивается главенствующая роль действия как реализации человеческих способностей и возможностей.
Проблема конституирования политического субъекта подробно разбирается французским философом Полем Рикёром, который исследует ее в русле феноменологической герменевтики,
пытаясь выстроить «обобщающую концепцию человека XX века» [1, с. 7].
Начиная свои рассуждения, Рикёр говорит о соотношении политики, этики и морали и предлагает употреблять термин «этика» по отношению к сфере блага и термин «мораль» по отношению к сфере долженствования. С его точки зрения, этика не может обойтись без морали, поскольку наше стремление к благой жизни не освобождает от императивности по той причине, что существует насилие, которое один человек может совершить по отношению к другому, т. е. сфера морали оказывается необходимой как сфера запрета или обязательств [Там же. С. 2]. Рикёр считает, что человек определяется главным образом своими способностями, которые достигают полной реализации только в условиях политического существования, иначе говоря, в условиях общественного состояния, и рассматривает человека, существующего в сфере политического и только там получающего возможность наиболее полно реализовать свои способности и возможности. Здесь он следует логике Аристотеля, называя человека «политическим животным».
Для доказательства этого философ проводит краткий анализ структуры того, что можно назвать индивидуальной или личностной
