CC BY
93
ЛЮДИ. СОБЫТИЯ. ФАКТЫ
УДК 001.6
ФЕОХАРИЙ КЕССИДИ: В ПОИСКАХ ФОРМУЛЫ АНТИЧНОСТИ
Г.В. Драч
Уже год, как с нами нет Феохария Харлампиевича Кессиди - выдающегося ученого и замечательного человека. Он умер в предновогодние дни 2009 г., учёный - антиковед мирового уровня, доктор философских наук, профессор, академик Афинской Академии, Академии гуманитарных исследований и Академии гуманитарных наук, автор более двухсот пятидесяти научных работ по проблемам древнегреческой философии. С 1950 по 1970 гг. Кессиди преподавал философию в различных вузах и НИИ Москвы, с 1970 по 1992 гг. работал в Институте философии АН СССР (впоследствии РАН). В эти годы он неоднократно приезжал на Кавказ и в Ростов-на-Дону с лекциями и научными докладами. С 1993 г. Кессиди жил в Греции, на своей этнической родине, но до конца своей насыщенной творческими поисками жизни он сохранял научные и личностные связи с Россией, Доном и Кавказом.
Ф.Х. Кессиди родился в 1920 г. на Кавказе, в селе Санта, где находился дом его родителей [1]. Здесь он пошел в школу. В Тбилиси, а затем в Москве получал высшее образование, а в 1946 г. окончил философский факультет МГУ и затем, в 1950 г., защитил кандидатскую диссертацию, посвященную Гераклиту Эфесскому. Так он приступил к главному делу всей своей жизни - исследованиям по истории древнегреческой философии и культуры. Понтийские греки сумели глубоко сохранить свою этническую культуру в его душе. Кессиди вырос в этой среде, где все дышало преданиями и любовью
Драч Геннадий Владимирович - доктор философских наук, профессор, декан факультета философии и культурологии Южного федерального университета, 344038, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, e-mail: [email protected], т. 8(863)2303087.
к Греции. По его инициативе, когда он стал уже признанным учёным, в городе Цалка, центре компактного проживания греков, проходили знаменитые 'Аристотелевские чтения" [2]. На этих встречах могли познакомиться друг с другом антиковеды Кавказа и всей страны. Незабываемое впечатление своим профессионализмом и доброжелательностью производили коллеги из Тбилисского государственного университета и Грузинской академии наук - мэтры грузинского антико-ведения - академик Шалва Хидашели, член-корреспонденты Гурам Тевзадзе и Рисмаг Гордезиани, профессор Мэри Челидзе, Михаил Махарадзе и др. Чрезвычайно широкий круг вопросов, начиная от проблем онтологии и заканчивая проблемами антропологии, обсуждаемых на "Аристотелевских чтениях", возвращали участников к далекому героическому прошлому античной Греции.
Подобно Сократу, Феохарий Кессиди всегда находил благодарных слушателей и достойных оппонентов. У нас много написано о тождестве личности и учения философа. Действительно, без личности философа не может быть интересной, талантливой философии. Ф. Кессиди всегда отличали открытость, доступность и особая, присущая ему, мудрость седого Кавказа, размышления о бедах и невзгодах, которые пришлось пережить его народам. В этом смысле он часто размышлял о феномене Сталина. С одной стороны, - Сталин для него как историческая личность - это реальный человек, с другой стороны, - оценивая злодеяния Сталина,
Drach Gennady - doctor of philosophy, professor, the dean of of Philosophy and Cultural Science Faculty at the Southern Federal University, 13 M. Nagibina Prospect, Rostov-on-Don, 344038, e-mail: [email protected], ph. +7(863)2303087.
саму его личность он понимал как миф. Ф. Кессиди исходил из того, что миф, будучи персонифицированным, всегда передает чувства, желания и настроения людей. И миф помогает человеку выжить. Выжить, но не жить, по крайней мере в современном рационализированном мире. Кессиди приводил примеры: во время войны люди шли в бой с именем Сталина. Но за этим именем скрывались ГУЛАГ, депортации народов, в том числе и греков. Сам Феохарий Харлампие-вич не был принят добровольцем на фронт. Кессиди, глубоко переживший весь трагизм сталинского мифа, по-настоящему понимал истоки, опасность, но и силу мифотворчества. Может, поэтому он так бережно относился к рациональному наследию греческого гения. Жизнь, творческая судьба Феохария Кессиди и его научные взгляды тесно переплетались. Видимо, здесь кроются и истоки фундаментальной историко-философской проблемы перехода от мифа к логосу.
Проблема эта софийна по своей сути. Она демонстрирует не обезличенный путь познания, но мудрость, интеллектуальные подвиги и деяния конкретных людей, имена которых история сохранила для нас. Неслучайно, творчество древнегреческих философов, которые, не порывая с мудростью мифа, обратились к логосу, имело для Кес-сиди особое значение: Гераклит, Парменид, Сократ, Платон - они навсегда остались его спутниками жизни. Выделяя особый вклад, который внесли древние греки в европейскую культуру и философию, Кессиди сохранял беспристрастный и проницательный взгляд на историческое развитие интеллекта. Уже первые публикации Феохария Харлампи-евича вызвали внимание и интерес, а монография о Гераклите, опубликованная в 1963 г., принесла ему научное признание [3]. Здесь он делает важнейшие обобщения: «Целостный взгляд на мир и вместе с тем художественное восприятие мира являются характерной чертой древнегреческой философской мысли. У греческих мыслителей мир - это своего рода произведение искусства. Они стремятся найти в мире гармонию, меру и закономерность - тот ритм, что в жизни человеческой и космической "сокрыт"» [3, с. 20].
К Гераклиту он возвратится и в 1982 г., значительно обогатив и гераклитоведение и антиковедение в целом. В основе философии Гераклита лежит идея всеобщего дви-
жения и изменения, непрерывного потока вещей. "На примере запоминающегося образа реки, - писал Кессиди, - Гераклит показал, что природа вещей подвижна, а сущность бытия активна [4]. Но всё, что изменчиво, исчезающе - вечно, вернее, "вечно живое". Переход противоположностей друг в друга -может быть обоснован на уровне всё новых и новых подтверждений, но не как абстрактная формула, а как образ и модель бытия -"смыслообраз реки".
Соединение образа и понятия, возможность сохранения софийной глубины в развивающемся философском мышлении Кессиди обосновывает в концепции перехода от "мифа к логосу", от мифологического отождествления образа и вещи к их образно-художественному сравнению и аналогии, а затем к открытию "чистого разума" и понятийному мышлению [5]. Результатом его размышлений стал обобщающий труд "От мифа к логосу", но вехами на пути к нему были Гераклит и Парменид [6]. Кессиди не отрицал, что первые философы использовали образы и сравнения, и это свидетельствовало об их близости к мифу на уровне обобщений, насыщенных глубоким значением и смыслом, т.е. философем. Кессиди рассматривал их как смыслообразы, как результат "теорийного" отношения к миру, когда вещи несут в себе потаенный смысл, и хотя он лежит на поверхности, не каждый может его разгадать и увидеть. По мнению Кессиди, люди видят, что противоположности расходятся, и полагают, что они могут существовать обособленно и независимо друг от друга. На самом же деле из глубины вещей на поверхность выступает общее - "война" (борьба), гармония и справедливость.
Представляется, что тематика смысло-образов, логоса явилась результатом антропологического поворота в прочтении досо-кратиков. Действительно, борьба и гармония обеспечивают некое космическое единство, подчиняющееся "закону вселенной" - логосу. Логос есть "полемос" и "гармония" и связан с "дике", поэтому он и "правит всем через всё", не совпадая с миром единичных вещей и желаниями человека. Поэтому цена человеческих желаний - жизнь души. Космос, огонь, душа трактуются обычно как содержание раннегреческой "физики", онтологии и гносеологии, Кессиди переносит акценты в область этики и эстетики: "эстетическое созерцание
и теоретическое мышление". Теоретическое мышление - заключает Кессиди, - не может обойтись без "силы воображения".
Важный тезис, который он внес в отечественное антиковедение: Гераклит и Пар-менид - не антиподы двух противоположных мировоззренческих позиций, а продолжатели поиска сущности вещей, единства, объединяющего многообразие вещей в вечно живой и неувядаемый космос. Мир - космос рассматривался ими в одном случае с позиций динамики, в другом - статики [6, с. 127-129]. Но при этом оказалось, что это один и тот же мир, что его иначе и нельзя рассматривать, что изменчивость, как и постоянство, -неизбежные характеристики мира, в основе которого лежит неизменно сущее. Если первые философы были заняты поисками "первоначала" (архэ), то Парменид поставил вопрос об умопостигаемой сущности вещей и сформулировал онтологическую проблему. Вообще, для историко-философских исследований того времени, с преобладанием исторической ретроспективы, с позиций методологически выверенных оценок обращение к древнему мыслителю как самозначащему акту интеллектуальной истории, как собеседнику, пусть "темному" и загадочному, но притягательному и интересному, было оригинальным и неповторимым. Такой подход вводил в область, если не сказать недозволенного, то не очень поощряемого - интеллектуального вольнодумства, красоты человеческого размышления и поиска истины.
Нельзя не отметить, какое внимание и интерес вызвала неоднократно издаваемая книга Кессиди о Сократе [7]. Сократ символизировал силу и убедительность логоса, необходимость и нравственный императив самопознания. Сократу Кессиди посвятил несколько книг, одна них вышла в Ростове-на-Дону в 1999 г. с моим предисловием, впервые представшая перед русскоязычным читателем в расширенном варианте [8]. Эта книга далеко не подводила итоги творческим размышлениям автора; она, скорее, говорила нам о том, с мыслителем какого уровня мы имели дело. Сократ символизировал высшую точку перехода от мифа к логосу и начало понятийной философии, которая в своей антропологической направленности становилась самообоснованием свободы.
Исследование философии Сократа завершало картину перехода европейского
мышления "от мифа к логосу". Одноименная монография имеет характерный подзаголовок - "становление греческой философии" [9]. В этой связи интересно сравнить теоретические позиции Ф. Кессиди и В. Нестле, зарубежного классика антиковедения. Нестле не противопоставлял миф и логос, а пытался их трактовать как в равной мере суверенные области человеческого мышления [10]. Миф, как и логос, который зародился в нем, это два полюса, внутри которых развивается человеческое мышление. Соответственно, элементы рационализма, эти "предвестники логоса" в мифе, Нестле обнаруживает в эпическом сознании, и хотя на ступени предфилософии логос служит мифу, рождение философии было размежеванием их как самостоятельных течений и постановкой мифа на службу логосу. В то же время Нестле, рассматривая переход от мифа к логосу, не обходит вопрос о замене религиозно-мифологического мировоззрения рациональным и толкует ее как "религиозный кризис VII в. до н.э.". Действительно, миф всегда скрывает правду, но если бы мы сказали, что десакрализация мифа открывает ее, мы бы ошиблись. Десакрализация мифа не означает самовозрастание логоса, в лучшем случае - это переход к сухой рассудочности, без полета фантазии и воображения.
Кессиди никогда не отрицал, что миф и логос - два полюса внутреннего мира человека, с его надеждами, заботами и желаниями. Миф всегда производит впечатление подлинной действительности - действительности желания (по Кессиди), которая побеждает всякую серую прозу жизни, так называемую реальную действительность. Но в качестве социально-политических предпосылок "греческого чуда" он называл полис и полисную демократию. Освобождение права и правосудия от божественной санкции, политическое образование, искусство владеть словом -вот путь, на котором "принцип свободы критики и борьбы мнений" приводил к утверждению логоса и самодостаточности истины [9]. В этом же пункте наблюдается расхождение и с позицией другого крупного антиковеда -отечественного исследователя А.Ф. Лосева. А.Ф. Лосев обосновывал античную пластику, "вещевизм", когда весь мир воспринимался как тело, а это миропонимание властно диктовалось опытом рабовладельческой формации, опытом общения с рабом как с телом, живым, но телом [11]. Телесность как принцип миро-
восприятия оставался основным признаком античной культуры, а миф как общинное мировоззрение - его могучим основанием. Отсюда античная философия рассматривалась А.Ф. Лосевым как рационализированный миф.
Кессиди оспаривал вывод о рабовладельческом базисе античной культуры; он подчеркивал значение труда простых граждан и демократических форм правления. Важнейшие вопросы, которые не ускользали от Кессиди - о "самодостаточности личности", "обсуждении дел речами", "борьбы мнений и свободы критики". Наряду с верховенством писаных законов он подчеркивал существующее у греков "первенство общественных интересов перед частными". В этой атмосфере свободы мнения и верховенства закона происходил отказ от веры в пользу разума; востребованной оказывалась истина. Практически во всех своих крупных работах Кессиди воссоздавал, опираясь на Фукидида, широкое полотно общественной жизни греков. "Здесь и теперь" - вот формула античности, - утверждал он, - здесь неповторимость и ценность человеческой жизни, её красок и многоцветья, эмоционального богатства [12].
Переход к рациональному мышлению возможен лишь на фоне могучего мифа, каким он и оставался в культуре Древней Греции, и каковой трудно изъять и из современной человеческой жизни. Логос всегда живет на фоне мифа как творческое самопроявление на фоне насыщенной эмоциями и пафосом созидания и творчества жизни. Совершенно неслучайно в этом контексте проявился интерес Кессиди к проблеме древнегреческой агонистики и агональной мен-тальности греков, которые многое объясняют в трагической истории войны Афин и Спарты. Политический рационализм всегда сочетался с религиозным иррационализмом; это отмечал Кессиди и у греков. Важно подчеркнуть, что греки создали - агональную личность, которая и легла в основание европейской культуры, но с этим были связаны и опасности агонального образа жизни, сочетавшего рационализм и иррациональные импульсы и устремления.
Агональность открывала бездны бессознательного и делала бесконтрольным человеческий разум, она причинила грекам немало бед и страданий; злосчастная Пелопонесская война тому свидетельство [12, с. 110-111]. И все же развитие культуры Кессиди связы-
вал с демифологизацией сознания, развитием агональной личности, риторики и политики, что приводило к разрушению привычного мира, отождествления образа и вещи, которое и наблюдалось в мифе. В поисках истины древний грек обращался не к богу как источнику истины, а к себе, к собственному сердцу: лирика и философия становились способом самовыражения личности. Разум, логос продолжают лирико-эстетическую составляющую эпоса. Как отмечал Карл Йоль, лирика и философия в равной степени есть проявления субъективного чувства. В этом смысле логос - продолжатель не только эпоса, но и мюфоса, бавшего ранее единственным источником истины. Теперь логос становится словом об истине, поэтому и возникала проблема ответственности человека и знаменитый вопрос: "Был ли древний грек личностью?"
Феохарий Кессиди всегда был другом Ростовского государственного университета и ростовских философов. Постоянным было его научное и дружеское общение с чл.-корр. РАН Ю.А. Ждановым, профессорами А.В. Потемкиным, В.Е. Давидовичем, Е.Я. Ре-жабеком, В.П. Яковлевым. Ему импонировала атмосфера творческого настроя и свободомыслия, которая всегда исходила от общения с ректором РГУ Ю.А. Ждановым. Не прервал свои творческие связи Кессиди и с Южным федеральным университетом, организованным на базе РГУ, почетным доктором которого он был с 1999 г.
Неизгладимое впечатление оставило выступление Ф. Кессиди в 1975 г., когда он на правах официального оппонента по моей кандидатской диссертации разнес в пух и прах перед членами Диссертационного совета при Ростовском государственном университете теорию рабовладельческого базиса античной культуры.
Его яркое выступление на защите стало началом тесных связей с философским факультетом РГУ. Несомненно влияние Ф. Кес-сиди на развитие антиковедческих исследований на философском факультете РГУ и становление ростовской школы философов в целом.
Глубокий след оставили его яркие лекции о Гераклите и Сократе, о проблеме происхождения древнегреческой философии. Основные темы лекций: "Античность и современность"; "Античная культура и философия"; "Значение античной философии
для современного человека". Среди поднимаемых вопросов - характеристика греческого мифа как мироощущения и художественной рефлексии, переход от мифа к логосу, и, конечно же, о рабстве в Древней Греции. Особое место отводил Кессиди в своих лекциях любимому Сократу. Именно тогда мы узнали об этическом и человеческом подвиге Сократа, об "экстравагантной" демократии и отношении к ней софистов и Сократа, о проблеме бессознательного у греков. Нет необходимости говорить, что для философского факультета РГУ (ЮФУ), которому в 2010 г. исполнилось уже 40 лет, это была целая эпоха.
Последняя монография Ф.Х. Кессиди была посвящена проблеме "философия истории Фукидида". Книга учила жизни, достижениям и открытиям этой жизни, и он стремился сделать все это достоянием своих слушателей и читателей.
Еще одна волновавшая его тема, которую он передал нам, - развитие современной культуры, скорее, ее саморазрушение и потеря человеческого в человеке. Эти размышления перекликались с мыслями Ю.А. Жданова по поводу мифа об Эрисихтоне. Да, путь от мифа к логосу пролегал через диалектику и агонистику. В этом контексте проявляются опасности агонального образа жизни и масштабы античной культуры. Коллизия досокра-тиков и понятийной философии Сократа - это, по сути, просвещенческий поворот на этом пути, когда миф уступал место логосу. Но сам логос всегда служит чему-то третьему, предупреждали Сократ и Кессиди, - мудрости или неразумию, даже безумию. Теорийность, теорийный образ жизни, открытый досокра-тиками, коренится в человеческой душе, которая и скрывает в себе загадку мироздания.
Отсюда и вытекает призыв: "познай самого себя". Поэтому так интересны его Гераклит, его Сократ. Не десакрализация и унификация мира, а проявление божественного в человеке - вот направление поиска, завещенного Феохарием Кессиди. И это направление всегда будет связано с именем Ф. Кессиди - Другом и Учителем - на пути творческих открытий и обретений его многочисленных друзей и учеников, всех, на кого он оказал самое непосредственное благотворное влияние.
ЛИТЕРАТУРА
1. См.: Кессиди И.Х. Я родом из Санты. Спб.: ИД "Петрополис". 2008. 510 с.
2. См. Драч Г.В. Аристотель и проблемы древнегреческой философии // Вопросы философии. 1985. № 7. С. 144-148.
3. Кессиди Ф.Х. Философские и эстетические взгляды Гераклита Эфесского. М.: Изд-во Академии художеств, 1963. 164 с.
4. Кессиди Ф.Х. Гераклит. М.: Мысль, 1982. С. 80.
5. Кессиди Ф.Х. От мифа к логосу: 2-е изд. СПб.: Алетейя, 2003. 360 с.
6. Кессиди Ф.Х. Метафизика и диалектика Парме -нида // Ф.Х. Кессиди. К истокам греческой мысли. СПб.: Алетейя, 2001. 278 с. С. 116-129.
7. Кессиди Ф.Х. Сократ. М.: Мысль, 1976. 198 с.; Он же. Указ. соч. 2-е изд. М.: Мысль, 1988. 220 с.
8. Кессиди Ф.Х. Сократ. Ростов н/Д: Феникс, 1999. 320 с.
9. Кессиди Ф. Х. От мифа к логосу. Становление греческой философии. М.: Мысль, 1972. 312 с. С. 19-20.
10. Nestle W. Vom Mythos zum Logos. Stuttgardt, 1940. 572 s.
11. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика: Высш. шк. М., 1963. С. 33-40.
12. Кессиди Ф.Х. Философия истории Фукидида. Спб: Алетейя, 2008. 272 с. С. 93-96.
17 ноября 2010 г.
