Научная статья на тему 'Феодосия и её округа в античную эпоху'

Феодосия и её округа в античную эпоху Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
1500
265
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Проблемы истории, филологии, культуры
ВАК
RSCI
Область наук

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Гаврилов А. В.

The article deals with the investigations of Theodosia and its chora which include the period from the 6th century B.C. to the 3rd century AD. In these investigations four stages can be distinguished. The first stage appertains to the middle of 19 century when A.A.Sibirsky and I.K.Aivazovsky undertook the first excavations of Theodosia's necropolis. The second dates from the end of 19 century when, in connection with the sea port reconstruction and the building of a rail-way, the first large-scale archaeological materials from the ancient town's territory were received. The third stage refers to the middle of the 20th century when excavations of Theodosia were started by I.B.Zeest, and the fourth one, to the 70-s when they were continued by B.G.Peters.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Похожие темы научных работ по истории и археологии , автор научной работы — Гаврилов А. В.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

THEODOSIA AND ITS CHORA IN THE EPOCH OF ANTIQUITY

The article deals with the investigations of Theodosia and its chora which include the period from the 6th century B.C. to the 3rd century AD. In these investigations four stages can be distinguished. The first stage appertains to the middle of 19 century when A.A.Sibirsky and I.K.Aivazovsky undertook the first excavations of Theodosia's necropolis. The second dates from the end of 19 century when, in connection with the sea port reconstruction and the building of a rail-way, the first large-scale archaeological materials from the ancient town's territory were received. The third stage refers to the middle of the 20th century when excavations of Theodosia were started by I.B.Zeest, and the fourth one, to the 70-s when they were continued by B.G.Peters.

Текст научной работы на тему «Феодосия и её округа в античную эпоху»

V.M.ZUBAR, E.A.KRAVCHENKO

ONE ASPECT OF THE GREEK-TAURI INTERRELATION IN THE SURROUNDING TERRITORY OF TAURIC CHERSONESOS IN THE MIDDLE OF THE 4th CENTURY BC

There is a view, based on arbitrary interpretations of archaeologic sources that in the 4th

— 3rd centuries BC there existed a number of barbarian settlements within the bounds of the Chersonesos chora. Contrary to it, the archaeological materials of excavations in the region of Hill Kazatskaya and Hill Sapun-gora show that by the middle of the 4th century BC Tauri had been forced out of the Heraclean Peninsula after the final delimitation of its main part. It was not later than at the end of the 4th and the beginning of the 3rd centuries that the Chersonesos polis erected a towered wall to defend itself from the permanent threat of invading and ravaging Chersonese rural territories by barbarian tribes which lived to the east of the delimitated area.

А.В.ГАВРИЛОВ (Симферополь)

ФЕОДОСИЯ И ЕЁ ОКРУГА В АНТИЧНУЮ ЭПОХУ

Освоение эллинами Юго-Восточного Крыма началось на позднем, завершающем этапе греческой колонизации с основанием здесь их апойкии Феодосии во второй половине VI в. до н.э.1 Очевидно, основная масса переселенцев состояла из разорённых персами и лишённых земли жителей Милета и его округи, а также других местностей Ионии, стремившихся к созданию автономного полиса вдали от других греческих колоний Боспора Киммерийского. Поскольку лучшие земли в Восточном Крыму были заняты эллинами в конце VII — первой половине VI вв. до н.э., то, возможно, это была одна из причин, повлиявших на основание Феодосии вдали от других античных центров.

Сведения древних авторов о городе кратки и отрывочны, они лишь косвенным образом освещают время его возникновения. В частности, Арриан Флавий (ок. 95-175 гг. н.э.) и анонимный автор «Перипла Понта Эвксинского» (VI в. н.э.) пишут, что полис был основан милетцами и упоминался во многих литературных памятниках /Arr., Per., 30; Anon. Per. Pont. Eux., 77, (51)/. О независимом периоде существования Феодосии на протяжении V в. до н.э. письменных данных нет, кроме упоминания анонимного автора о боспорских изгнанниках, укрывшихся в городе /Anon. Per. Pont. Eux., 77 (51)/. Похоже, о них же пишет Исократ (IV в. н.э.) в трапезидской речи /Isocr., Trapedz., XVII, 3, 5/.

Боспоро-феодосийская война начала IV в. до н.э. нашла отражение в комментариях грамматика Ульпиана (конец II — начало III вв. н.э.) к судебной речи Демосфена (383-322 гг. до н.э.) «Против Лептина» и у Валерия Гарпократиона (II в. н.э.), — автора «Словаря к десяти ораторам» /Schol. ad Demosth., in Lacr., 20, 33-9, 477 Dind, s. v. 0eyöooia; Harpocrat., Lexic, s. v. ©eydooia/. Из них следует, что архонт Боспора Сатир I (393/2-389/8 гг. до н.э.) умер во время осады Феодосии. Кроме этого, Ульпиан сообщает, что название полису [торжищу] дано по имени сестры или жены, о чем существуют разногласия. В комментариях этого же автора к судебным речам Демосфена: «Против Лакрита» (351- 340 гг. до н.э.) и «Против Лептина» (335/4 г. до н.э.) сообщается о существовании в городе состоятельных землевладельцев, на которых работали

наёмные работники, а также о благоустройстве Левконом I (389/8-349/8 гг. до н.э.) морского порта после присоединения Феодосии к Боспору /Demosth., Adv., Lacr., XXXV; Demosth., In Lept., ХХ, XXXIII/.

О некоторых событиях этой войны рассказывает в «Стратегемах» Полиен (II в. н.э.) и автор псевдо-Аристотелевой «Экономики» (последняя четверть IV в. до н.э.) /Polyaen, Strat., V, 23. 6, 9, 3-4; Ps.-Arist. Oec. II, 2, 8/. В частности, о военной и продовольственной помощи, оказанной Гераклеей, боевых действиях против Левкона I у Феодосии и на Боспоре. О том, что Феодосия была пограничным городом между Бос-пором и таврами, плодородной равнине рядом с ним и вывозе хлеба через порт города свидетельствует в «Географии» Страбон (ок. 63 г. до н.э. — ок. 23 г. н.э.) /Strab., VII, 4,

4, 310/.

Феодосия лишь упоминается в трудах псевдо-Скилака Кариандского (IV в. до н.э.), Помпония Мелы (I в. н.э.), Аммиана Марцелина (начало 30-х — конец 90-х гг. IV в .н.э.) и Павла Оросия ( ок. 380 г. н. э — V в. н.э.) /Ps.-Scyl., Peripl., 69; Pomp. Mela, Chorogr., II, 3; Amm. Marc. Res gest., XXII, 8, 35; P. Оros., Hist., 1,2,4-6/. Плиний Старший (23/4-79 г. н.э.) и Клавдий Птолемей (II в. н.э.) сообщают о местоположении Феодосии, а последний указывает её координаты (63°20’-47°20’) и продолжительность в ней самого длинного дня (15 ч. 50 мин.) /Plin.,NH., IV, 12 (26); Ptol., Geogr., III, 6, 2; VIII, X, IV/. Ульпиан, В. Гарпократион, псевдо-Скилак отмечают, что Феодосия находится в скифской земле. Аммиан Марцеллин (ок. 330-400 гг. н. э) заметил, что Феодосия — один из городов Таврики, где не делают человеческих жертвоприношений /Amm. Marc. Res gest, XXII, 8, 36/.

События I в. до н.э., коснувшиеся города, отражены Аппианом (100-170 гг. н.э./, который рассказывает об отпадении Феодосии от Митридата VI Евпатора и захвате её Фарнаком при помощи скифов и савроматов. Кроме этого, он отмечает, что полис выгодно расположен в военном отношении/Appian, Mithr., 108,120/. О тесных связях Феодосии и Гераклеи Понтийской свидетельствует Мемнон (I в. до н.э. — !в. н.э.), когда пишет об осаде города Коттой в 72-70 гг. до н.э. В трудной ситуации гераклеоты дважды направляли послов с просьбой о поставках продовольствия и заключении союза на Боспор, в Херсонес и Феодосию. Оба посольства были успешными, и римлянам, чтобы прервать снабжение Гераклеи с моря, пришлось начать морскую блокаду, после чего город пал. /Memn., Рес. Зсбк., XVI, XLVII, 2; XLIX, 4/. Стефан Византийский (VI в. н.э.) упоминает как называли жителей полиса: 0eu5ocia'voç 0eu5ocie' vç /Steph. Byz. Ethnic./. О новом названии города — Ардабда свидетельствует анонимный автор «Перипла Понта Эвксинского» /Anon. Per. Pont. Eux., 77 (51)/.

Феодосия и события, связанные с ней, упоминаются в ряде эпиграфических источников, найденных на археологических памятниках Керченского и Таманского полуострова2, а также в херсонесском декрете в честь Диофанта3. Из Феодосии происходят списки имен и надгробные эпитафии на стелах /КБН, № 947-951/. Надгробная стела с именем феодосийца Филоксена происходит из некрополя Пантикапея4. Орфография названия города отражена в надписи из Милета, датируемой около 200 г. до н.э., что подтверждает сообщение Стефана Византийского5.

Локализация античной Феодосии установлена давно и не вызывает сомнения6. Полис находился на берегу большого залива у подножья невысокого горного хребта Тете Оба (289 м) и располагался на прибрежной возвышенности, которая ныне носит название «Карантинная Горка». Это южная окраина современного города, неподалеку от мыса Ильи. Возвышенность с восточной-северо-восточной сторон амфитеатром спускалась к морю, с юга была ограничена балкой, по дну которой протекал ручей. Её северные склоны были относительно пологими, очевидно, с этой стороны располагался пригород. На поверхности городища вдоль восточного и южного склона тянутся средневековые крепостные стены с башнями. Часть территории внутри цитадели застроена современными жилыми постройками. Крайне незначительные раскопки Феодосии в сравнении с другими античными полисами Причерноморья объясняются мощными средневековыми на-

Рис. 1. Карта-схема Юго-Восточного Крыма с населёнными пунктами античной эпохи (сельская округа Феодосии):

1 — Тепе Оба; 2 —Куру Баш; 3 — БиюкЯнышар; 4 — ВладиславовкаЗ; 5 — Сары Кая; 6— Журавки 1; 7 — Журавки 2; 8 — Новопокровка 1; 9 — Маковка; 10 — Новопокровка 2; 11

— Ильичёво 2; 12 — Ореховка 1; 13 — Софиевка; 14 — Шубино 1; 15 — Шубино 3; 16 — Мучное; 17 —Красновка 1; 18 — Островное; 19 — Бабенково; 20 — Кринички 1; 21 — Партизаны 1; 22 — Партизаны 2; 23 — Приветное; 24 — Синицыно; 25 — Красновка 2; 26 — Насыпное; 27 — Ближнее 4; 28 — Ближнее 5; 29 — Узун Сырт (подножье); 30 — Узун Сырт (вершина); 31 — Разъезд — 107 км 1; 32 — Корпечь; 33 — Тулумчак 2; 34 — Водохранилище; 35 — Новопокровка 3; 36 — Садовое 2; 37 — Васильковое; 38 — Пляж «Динамо»; 39 — Надежда; 40 — Алан Тепе 1; 41 — Алан Тепе 3; 42 — Ближнее 6; 43 — Карасан Оба; 44 — Мачук; 45 — Яман Таш; 46 —Бор Кая; 47 —Партизаны 3; 48 — Дачи; 49 — Лесопитомник. Памятники, выявленные В. В. Веселовым, сохранена нумерация по И. Т. Кругликовой /1975, с.275-277/: 247 — Фронтовое I; 248, 249 — Фронтовое II; 251 — Холмогорка II; 254 — Ячменное III; 255 — Владиславовка I; 256 — Владиславовка II; 257—Тамбовка I; 258 — Там-бовка II; 259 — Тамбовка III; 260 — Тамбовка IV; 262 — Тамбовка VI; 264 — Береговое I; 265 — Береговое II; 266 — Береговое III; 267—Дальние Камыши; 268 — Ближнее I; 269 — Ближнее II; 270 — Ближнее III; 271 — Донская; 272 — Романовка; 273 — Г оголевка; 274 —

Айвазовское; 275 — Абрикосовка.

пластованиями и нахождением её остатков в черте современной застройки. В 50-е гг.

XIX в. И. К. Айвазовский и А. А. Сибирский, Е. Ф. де Вильнёв, А. Е. Люценко проводили раскопки курганного некрополя У-Ш вв. до н.э., находящегося на хребте Тете Оба7. В 1894 г. их продолжил А. Л. Бертье-Делагард, периодически на протяжении 1978-1995 гг. Е. А. Катюшин и другие исследователи8. Раскопки некрополя показали, что большинство погребений было совершено по обряду трупосожжения, отмечено незначительное количество погребенных с оружием. Это существенно отличает некрополь Феодосии от некрополей других боспорских городов и придаёт ему преимущественно греческую этническую окраску9. Однако сводные археологические материалы феодосийского античного некрополя еще не опубликованы, что помогло бы в решении многих проблем истории города и региона.

Во второй половине XIX в. появляются первые публикации археологических материалов из Феодосии, в частности нумизматических10 и ювелирных изделий из некрополя11. В связи со строительством Феодосийского морского порта (1891-1895 гг.) на территории города проводились большие земляные работы, за которыми наблюдал А. Л. Бертье-Делагард. В то время была срыта северо-западная часть Карантинной горки и собран значительный археологический материал, относящийся к античному периоду существования города. Он был опубликован выборочно, а большей частью остался неизвестным12. При дноуглубительных работах в акватории морского порта на глубине до 10 м от поверхности воды просматривались остатки предположительно античного мола, сделанного из вбитых в дно сосновых свай, которых было насчитано около 4 тысяч. Сваи ограждали прямоугольную в плане гавань13.

В 1949,1951-1952 гг. раскопки на «Карантинной Горке» внутри средневековой цитадели проводила И. Б. Зеест, а с 1974 по 1977 гг. — Б. Г. Петерс14. Археологическими работами были выявлены культурные напластования мощностью до пяти метров, относящиеся к античному городу. Причем в северо-западной части городища толщина культурного слоя больше, чем в восточной и залегают они на глубине 2,0 м от современной дневной поверхности. Омечена плохая сохранность наслоений римского времени вследствие средневековых строительных работ. Раскопками зафиксирован мощный слой пожара, относящийся к началу IV в. до н.э. И. Б.Зеест связывает его с событиями боспоро-феодосийской войны. Античные слои содержали строительные остатки У-Ш вв. до н.э., а также материал НУ вв. н.э. В частности, здания V в. до н.э., построенного из тщательно отесанных квадров. Его внутренние стены были оштукатурены и покрыты красной и желтой краской. КIV в. до н.э. относится здание на каменном цоколе со стенами из сырцового кирпича. Полы помещений были глинобитными, посыпались песчаниковой крошкой или вымащивались известняковыми плитками, галькой. Крыши домов и общественных зданий покрывались черепицей. Жилые помещения отапливались при помощи очагов, сооружённых из каменных плит. Дома имели некоторые элементы благоустройства — водостоки, вымостки. Несомненно наличие колодцев, цистерн для сбора дождевой воды, водопроводов от естественных источников и пр. Обнаружены остатки металлургического производства

— сыродутного горна I в. н.э., а также большое количество разнообразного археологического материала.

Границы античного города до сих пор не определены. На основании наиболее близких аналогий, в частности, античной Керкинитиды15 и Тиры16, а также Эвесперид в Киренаике17, можно предположить, что площадь Феодосии в разные периоды составляла 5-20 га18. Хотя, существует мнение, что античный город занимал территорию в 30-40 га19. Центром города являлся т.н. Карантинный холм, на котором, очевидно, располагался акрополь, теменос, агора, театр, общественные здания и усадьбы горожан. У прибрежного северо-восточного подножья холма, почти на месте современного порта, очевидно, находился античный портовый район с торговыми рядами, доками, складами, а Карантинная горка по периметру была окружена стена-

ми и башнями20. В силу природных (поднятие уровня моря) и антропогенных (засыпка прибрежной части морского дна при строительстве порта в конце XIX в. и наличие плотной современной застройки) археологическое изучение пригорода и портового района античного города в настоящее время почти невозможно.

Материальная культура города из-за отсутствия систематических раскопок изучена недостаточно полно и её характеристика долгое время основывалась на материалах некрополя и находках, сделанных при строительстве порта21. В середине XX в. публикуются ранее полученные и появляются новые археологические материалы, которые входят в работы по нумизматике22, чернолаковой краснофигурной керамике23, эпиграфике24, коропластике25, ювелирному искусству26, глиптике27. Опубликованы новые находки монет Феодосии, найденные как на поселениях сельской округи, так и на территории других памятников28. Изданы керамические клейма29, граффити и дипинти30, надгробные рельефы31, а также краснофигурная керамика32 из раскопок города. На основе этих материалов реконструируются разные стороны жизни полиса и феодосийцев33. В целом, имеющиеся материалы характеризуют Феодосию как типичный эллинский город, долгое время сохранявший самобытные черты, невзирая на сравнительную отдалённость и варварское окружение.

В настоящее время в большей степени исследована сельская округа Феодосии, которая включает территорию, несколько удалённую от города и населённую в основном гетерогенным населением34. Её активное изучение началось в середине 50-х гг.

ХХ века И. Т. Кругликовой и продолжается в настоящее время35. Она заключена между Акмонайским перешейком на востоке и степной речкой Индол на западе; на юге степную зону региона ограничивают отроги Крымских гор: Тете Оба, Узун Сырт и горный массив Агармыш. В регион также входит юго-восточная часть Крымских гор вплоть до морского побережья; на севере — солёное озеро Сиваш. На этой территории выявлено 60 поселений, 2 пастушеские стоянки, 1 городище, 1 укреплённое поселение, 4 укрепления типа небольшой крепости, грунтовые и курганные могильники, остатки валов. Вал, укрепления, поселения, 1 горная усадьба II в. до н.э. — середины

III в. н.э. выявлены в Старокрымской долине и её окрестностях36 (Рис.1). Нужно отметить, что варварские поселения и могильники V — первой трети III вв. до н.э. выявлены и западнее речки Индол. Они располагаются на территории степного Крыма вплоть до речки Салгир37, что свидетельствует о вхождении этих земель в сферу экономических интересов Боспора. В отношении античных памятников эта территория еще слабо изучена археологически и в будущем ей необходимо уделить самое пристальное внимание, что позволит более обоснованно судить о её роли в истории Крымской Скифии и Боспора.

Хронология неукрепленных сельских поселений степной зоны региона основана на датировках амфорной тары и клейм, коринфской, аттической черно- и краснофигурной керамики, монетах. На основе анализа этого материала, — возникновение неукрепленных сельских поселений степной зоны региона можно отнести к началу V в. до н.э., а гибель — к концу первой трети III в. до н.э.38 Существование двух небольших укреплений в предгорной зоне вблизи Феодосии по амфорному материалу и монетным находкам датируется в рамках: Биюк Янышар-от второй трети III. до конца II вв. до н.э., здесь же отмечены материалы П-Ш вв. н.э.; Куру Баш — от IV вв. до н.э. до третьей четверти III в. н.э.; а городище на горе Сары Кая-середина III в. до н.э. — I в. н.э.; укрепление Береговое 1 на побережье Феодосийского залива IV в. до н.э. — I в. н.э.39 Однако жизнь на некоторых из них прерывалась из-за нестабильной военно-политической обстановки на западных границах Боспора.

На начальном этапе существования Феодосия имела ближнюю хору («политике»), которая находилась непосредственно за пределами античного города40. Её приблизительная площадь в соответствии с исследованиями других полисов Северного Причерноморья могла составлять 300-400 га41. В настоящее время эта территория занята

городскими постройками. Одновременно со становлением полиса происходило освоение близлежащих территорий и укрепление связей с местным варварским населением, — формировалась сельскохозяйственная округа (дальняя хора).

В степной части региона известно 16 поселений (Тепе Оба; Узун Сырт (подножье); Надежда; Партизаны 1, 2; Новопокровка 1, 3; Журавки 1, 2; Айвазовское; Кринички; Шубино 1; Ильичево 1; Синицыно 1; Владиславовка 1,2), которые, судя по археологическому материалу, возникли в начале V в. до н.э. и вместе с ближней хорой составляли сельскохозяйственную базу независимой Феодосии. В IV в. до н.э. их количество возрастает до 60, что связано с многими причинами, но главным образом с оседанием скифов на земле. В это время сельская округа полиса достигает своих максимальных размеров. Письменные источники свидетельствуют о значительном объёме хлебного экспорта через Феодосийский порт того времени. В конце первой трети III в. до н.э. вследствие давления сарматов и вынужденного переселения на полуостров части скифского населения из Днепро-Донского междуречья, а также военно-политического конфликта между скифами и греческими государствами на территории Крыма неукреплённые поселения в равнинной зоне округи частью гибнут, частью оставляются населением, сельская округа Феодосии значительно сокращается.

Поселения размещались сравнительно компактными группами поблизости от речек, источников питьевой воды и благоприятных для земледелия почв. На местности они выделяются золистыми пятнами диаметром 30-70 м, которые остались от приусадебных зольников и обозначают месторасположения жилищно-хозяйственных комплексов. На этих «пятнах» сосредоточен археологический материал — преимущественно обломки амфорной тары и клейм, чернолаковой посуды, лепной керамики, зернотёрок, костей животных, монеты и пр. Площадь распространения подъёмного материала и количество золистых пятен показывают, что жилищно-хозяйственные комплексы размещались на местности бессистемно, на некотором расстоянии один от другого. Поселения имели кустовой характер плановой структуры, которому соответствовало несколько жилищ с расположенными вокруг них хозяйственными объектами. В этом отношении поселения сельской округи Феодосии похожи на ранние сельские поселения Боспора и Ольвии42. Границы поселений расплывчаты и определяются по площади распространения подъёмного материала. Их площадь колеблется от 0,42 до 10 га. На этом основании выделено три типологические группы памятников: 1 — небольшие хутора площадью до 0,5 га; 2 — селища средних размеров от 1 до

10 га, которые составляют большую часть открытых памятников; 3 — сезонные стоянки пастухов, которые находятся в присивашской степи и характеризуются незначительным культурным слоем и небольшой площадью. Мощность культурных отложений на памятниках степной части региона составляет 0,4-1,2 м.

Жилищно-хозяйственные комплексы на поселениях представляют собой полуземлянки, глиняно-плетнёвые и каменно-сырцовые строения43. Полы в них были земляные, а крыши из соломы или камыша. Для отопления помещений использовались открытые очаги и жаровни. Из хозяйственных объектов исследованы: глинобитная площадка, колодец, свалка, зерновые и хозяйственные ямы на поселениях Ореховка 1, Новопокровка I44. Глинобитная площадка расположена с южной стороны жилища и, очевидно, использовалась как ток. Колодец в виде цилиндрической ямы в древности, очевидно, имел деревянный сруб. Зерновые и хозяйственные ямы составляют обязательный атрибут жилищно-хозяйственных комплексов и делятся на 5 основных типов, которые отличаются формой и объёмом. Некоторые ямы использовали для сбрасывания мусора и, очевидно, как погреба.

Материалы поселения Новопокровка I показали, что гончарная импортная посуда составляет всего 0,5% от общего количества найденных фрагментов керамики. Она делится на три группы: 1 — толстостенная посуда хозяйственного назначения (котлы, мортары, кастрюли); 2 — тонкостенная кухонная и столовая посуда (горшки, миски, разные типы аттической черно- и краснофигурной чернолаковой керамики (килики,

скифосы, канфары, кратеры, чашки, рыбные блюда, солонки, лекифы); 3 — изделия специального назначения (мерные ойнохои, светильники, флаконы, миниатюрная во-тивная посуда, грузила для ткацких станков). Вся гончарная керамика датируется в рамках V — первой трети III вв. до н.э. Большинство типов этой керамики обнаружены и на других поселениях.

Лепная керамика на поселении Новопокровка I занимала 11,5% от всего керамического комплекса и по функциональному назначению делится на три основные группы: кухонная (котлы, горшки, кастрюли, жаровни); столовая (кувшины, миски, чаши, черпаки, кубки, солонки, цедилки, гуттусы); тара (корчаги). Часть кухонной керамики имела характерную для скифской посуды орнаментацию в виде пальцево-ногтевых вдавлений на венчиках, плечиках или рёбрах донец. Отдельные типы столовой керамики залощены и украшены характерным для кизил-кобинской (таврской) посуды — врезанным линейно-геометрическим орнаментом. Типы этой лепной керамики встречены практически на всех поселениях степной зоны региона45.

К группе лепных керамических изделий специального назначения относятся пряслица, грузила для ткацких станков, лепные статуэтки, так называемые «хлебцы», а также изделия из стенок амфор. Почти на всех поселениях найдены монеты пантика-пейской, феодосийской, херсонесской, фанагорийской, колхидской чеканки, а также граффити, стеклянные бусины, бронзовые браслеты, персти, подвески, зеркала, наконечники стрел, колокольчики; свинцовые пряслица, бронзовые зооморфные предметы конской упряжи т.н. звериного стиля. Железные изделия представлены наральником и ножами; костяные — рашпилями, иголками и проколками, лощилами, наконечниками стрел, бусинами и пр. Каменные орудия представлены зернотёрками, точильными камнями, оселками, камнями для пращи, гирями и пр. Приблизительно во второй половине IV в. до н.э. материальная культура на всей территории Европейского Боспора, включая сельскую округу Феодосии, становится одинаковой вследствие политической стабильности, наступившей после вхождения полиса в состав Бос-порского царства. Широкие межэтнические контакты и хозяйственное однообразие, связанное с преимущественной ориентацией поселений на зерновое производство, также способствовали нивелированию материальной культуры. В целом, археологические материалы поселений имеют многочисленные аналогии в скифских, таврских и античных памятниках Крыма и Северного Причерноморья, характеризуют материальную культуру округи Феодосии как сельскую и свидетельствуют, что главной деятельностью населения было земледелие. Основой экономики поселений было сельское хозяйство, направленное на выращивание зерновых культур и приусадебное животноводство.

Результаты палеоботанических анализов показали, что на поселениях преимущественно выращивали в основном мягкую голозёрную пшеницу, одно- и двурядный ячмень, а также: бобы, горох, чечевицу, вику эрвилию, нут, рожь, просо. Наличие определённых видов сорных растений свидетельствует о длительном использовании полей именно под зерновые культуры. Соответственно с этим, очевидно, практиковались переложная и двупольная системы земледелия, озимые и яровые посевы. Почву обрабатывали ралами с железными наральниками. Находка такого орудия сделана на поселении Новопокровка I. В качестве тягловой силы использовали волов, жали серпами, молотили, разными способами и приспособлениями, сохраняли зерно в ямах, мололи на зернотёрках. Помол велся большими, массивными рычажными зернотерками, очевидно, на продажу и маленькими, которые употреблялись, в основном, в домашнем хозяйстве46. Население ближних к Феодосии укреплений, как показывает находка известнякового тарапана на Куру Баше, во ПЛ вв. до н.э. выращивало виноград, очевидно, лишь для собственного потребления.

Животноводство носило преимущественно приусадебный характер, однако наличие пастушеских стоянок в присивашской степи свидетельствует, что здесь существовали и его отгонные формы. Палеозоологические исследования костного материала с

поселения Новопокровка I показали, что разводили крупный рогатый скот, коней, овец, коз, свиней, кур и уток. Этот вид деятельности был направлен на выращивание тягловых животных, получение мясо-молочных продуктов, шкур и шерсти. Из дикой фауны были обнаружены кости оленя, косули, лисицы, барсука, зайца, куницы, хомяка, цапли, уток. Охота не имела большого значения и проводилась нерегулярно с целью добычи меха, шкур, мяса.

Ремёсла на поселениях носили домашний характер и были направлены на удовлетворение личных потребностей жителей в некоторых орудиях труда и бытовых изделий. Это-изготовление лепной посуды, мелких орудий труда, различных изделий из камня, кости, дерева, кожи, а также шерстопрядение и ткачество, выделка шкур. На укреплениях изготавливали в основном лепную посуду, ткацкие грузила, поделки из кости, известняковые ступы, тарапаны.

В керамическом комплексе укреплённых пунктов и городища второй половины ПН вв. до н.э. выделяется лепная керамика, характерная для позднескифской культуры Крыма, орнаментированная рельефными налепами в виде волны, волютовидных завитков, шишечек, стилизованных человеческих лиц и пр.47. Она представлена фрагментами корчаг, горшков, мисок с высокими бортиками, тонкостенных чаш, кружек. Среди лепной керамики выделяются фрагменты ручек от лепных кружек, изготовленные в виде веревки из трех перевитых жгутов, а также образцов, имитирующих такую веревку, иногда с шишечковидным налепом в верхней части. Они являются подражанием гончарным изделиям и датируются, соответственно, II—I вв. до н.э. Аналогичная керамика происходит из Кутлакской крепости (т.н. «Афинеон») I в. до н.э. — I в. н.э. и ряда других укреплений (Карасан Оба, Сары Кая, Биюк Янышар) и отдельных усадеб (Мачук) феодосийской округи, и связывается с местным варварским населением (поздние скифы, тавро-скифы ?)48.

Лепная керамика верхних наслоений П-Ш вв. н.э. укреплений (Куру Баш) и поселений (Алан Тепе 1) представлена фрагментами лепных кухонных горшков, ойнохой, кружек, мисок. Выделяются фрагменты горшков с характерными налепами в виде дуговидных ручек-упоров, «омеговидными» налепами в нижней части ручек, налепами в виде шишечек на верхней части ручек. Такую орнаментацию на керамике связывют с сарматами и датируют П-Ш вв. н.э. Лощеной керамики в этих слоях мало.49

Гончарная столовая посуда верхних слоев (П-Ш вв. н.э.) укрепления Куру Баш представлена кувшинами, чашами красноглиняными и красно-, буролаковыми; кружками красноглиняными и краснолаковыми, мисками краснолаковыми с полусферическим туловом, с вертикальным бортиком; краснолаковыми толстостенными сосудами типа корчаги; лутериями; кубками; тарелками; светильниками с горизонтальной ручкой; блюдами с горизонтально отогнутым венчиком и штампованным орнаментом на дне. В самых нижних слоях III—I вв. до н.э. чаще попадаются фрагменты лагиносов с ручками в виде скрученной веревки, т.н. мегарских чаш, и чернолаковой посуды IV—III вв. до н.э.50 На укреплениях Куру Баш и Биюк Янышар также были найдены гончарные изделия специального назначения: фрагменты терракот, соленов и калиптеров, грузила для вертикальных ткацких станков. Находки из металла на укреплениях представлены бронзовыми гвоздями, кольцами, пряжками, фибулами; свинцовыми скрепами для ремонта керамической посуды, железными ножами. На гордище Сары Кая и укреплении Куру Баш были также найдены бусы51.

Лишь после освоения сельской округи у гражданской общины Феодосии появились дополнительная продукция, что позволило полису наладить интенсивную торговлю с другими античными центрами. Продажа сельскохозяйственных продуктов обеспечила постоянный приток импортных товаров в город. Таким продуктом в первую очередь была пшеница, выращивание которой носило в IV в. до н.э. целенаправленный товарный характер. В сельской округе Феодосии пик торговли фиксируется именно в указанное время, когда, по сообщению Страбона, наблюдается интенсивный экспорт пшеницы через морской порт города. Увеличение объёма торговых опе-

раций стимулировало возникновение новых поселений и развитие сельскохозяйственного производства.

Ранняя амфорная и чернолаковая керамика свидетельствуют, что в начале своего существования Феодосия имела преимущественные торговые связи с ионийскими центрами и Афинами. Как показывают материалы поселений, импорт аттической чернолаковой керамики не прекращался на протяжении V в. до н.э. и особенно увеличился в его последней трети. Из города на поселения привозилось вино, масло и ремесленная продукция. В частности, зернотерки из трасса, фрагменты и целые экземпляры которых найдены на поселениях не только округи Феодосии, но и Боспора52. Эта порода происходит из месторождения, находящегося в 18 км к юго-западу от Феодосии на склонах горы Святой в горном массиве Кара Даг, где находились античные каменоломни53. В этом же районе, близ Коктебеля, находится большое соленое озеро Бараколь, на котором в античную эпоху, вероятно, велась добыча соли54.

Хронология амфорной тары и клейм отражает последовательные изменения в торговле Феодосии с разными античными центрами55. Анализ фрагментов амфорной тары поселений степной зоны позволил выделить центры, поставлявшие сюда продукцию с начала V по первую треть III вв. до н.э. На начальном этапе существования поселений поступала продукция ионийских центров: Милета, Самоса, Лесбоса, Хиоса. Во второй половине V в. до н.э. преобладают поставки из Хиоса, Фасоса, Менды. В

IV в. до н.э. начинают импорт южнопонтийские центры Гераклея и Синопа, а также Колхида. Особенно выделяется Гераклея, импорт вина из которой многократно перекрыл поставки из других мест. В это же время в несколько меньших объёмах привозилось вино из Хиоса, Фасоса, Менды, Самофракии, Родоса, Пепарета. В последней трети IV в. до н.э. Гераклея утрачивает свои позиции в Юго-Восточном Крыму и на первое место выходит Синопа. Пик поставок вина из этого города приходится на последнюю четверть IV в. до н.э. и доминирует над импортом из других центров.

Всего к настоящему времени учтено 1262 целых и фрагментированных амфорных клейма, происходящих из 29 памятников в округе Феодосии, из них 700 принадлежит Гераклее, 446 — Синопе, 51 — Фасосу, 19 — Херсонесу, 10 — Хиосу, 12 — Родосу, 5 — Менде, 3 — центрам круга Фасоса, 2 — Книду, 1 — Косу, 13 — неизвестным (неопределенным) центрам56. Анализ гераклейских и синопских клейм показывает их повторяемость как в комплексах отдельных поселений, так и на других памятниках, что свидетельствует о синхронной закупке больших партий вина в амфорах. С одной стороны это указывает на контроль над виноторговлей государств-импортёров, а с другой-на массовый привоз этой продукции в город именно после сбора урожая зерна нового года. В последней четверти IV — в начале III вв. до н.э. поступает также вино из Херсо-неса и Книда. На некоторых степных поселениях найдены одиночные фрагменты кос-ских и синопских амфор и клейм второй половины III в. до н.э., а также боспорские монеты начала II в. до н.э., что указывает на присутствие здесь поселения. Гончарная кухонная и столовая посуда привозилась на поселения в небольшом количестве.

На укрепленных памятниках в самых нижних слоях попадаются фрагменты родосских амфор и клейм второй половины III — второй половины II в. до н.э.; колхидских Ш-П вв. до н.э.; синопских III—I вв. до н.э.; гераклейских III в. до н.э. Материал I в. до н.э. — I в. н.э. представлен фрагментами амфор: светлоглиняных широкогорлых с двуствольными ручками (тип СI, по Внукову С.Ю.); светлоглиняных широкогорлых с профилированными ручками (тип С III, по Внукову С.Ю.); красноглиняных с двуствольными ручками; красноглиняных с ложнодвуствольными ручками. В верхних слоях чаще попадаются фрагменты амфор второй половины II — первой половины III вв. н.э.: широкогорлых розовоглиняных; красноглиняных с желобчатым венцом; мирмекийского и фанагорийского типов с плоским дном и ручками, профилированными четырьмя или пятью валиками; красноглиняных с воронковидным горлом; т.н. «с высокоподнятыми ручками»; светлоглиняных узкогорлых типов С и Д, по Д.Б. Ше-лову. В целом, в регион велись поставки вина из южно-понтийских центров и Боспора.

Уже в конце V и особенно во второй половине ^-Ш вв. до н.э. часть торговых операций осуществлялась с использованием денег, о чём свидетельствуют находки монет практически на всех поселениях региона57. На ряде поселений найдены монеты ранней феодосийской чеканки, что наряду с амфорным материалом указывает на размеры сельской округи полиса в то время. Кроме этого, находки монет пантикапейской чеканки на более западных и внутренних районах Крымского полуострова указывают на их вхождение в сферу экономических и политических интересов Боспора. Большинство найденных монет относится к массовым эмиссиям Боспора второй половины IV — первой трети III вв. до н.э., ориентированным на внутренний рынок. Это свидетельствует об интенсивном развитии в регионе товарно-денежных отношений и существовании большого количества мелких производителей и потребителей. За деньги, очевидно, покупались отдельные ремесленные изделия: орудия труда, посуда, украшения и пр. Существование розничной торговли подтверждает находка мерной ойнохои и каменной гири на поселении Новопокровка I. Нельзя исключать и продажу богатыми представителями сельских общин (или скифских царских родов, «курирующих» определенные сельские общины ?) больших партий зерна за деньги крупных номиналов.

Находки лепной керамики, орнаментированной налепными валиками, орудий труда из камня, кремня и бронзы на части поселений и сезонных стоянках, свидетельствуют, что эти места были заселены ещё в эпоху поздней бронзы носителями белозёр-ской археологической культуры. Судя по возрастающему количеству выявленных памятников, плотность расселения этого населения была сравнительно большой58. Однако связанного с ним мощного культурного слоя, как на античных поселениях, так и сезонных стоянках, не зафиксировано. Население — носитель этой культуры было тем субстратом, на котором позднее сформировалась кизил-кобинская культура и культура тавров горного Крыма59. С её носителями ещё во второй половине УП-УГ вв. до н.э. имели контакты скифы60. Вследствие этнических взаимоотношений сформировался скифо-кизил-кобинский этнос, который занимал главным образом предгорья и, частично, степную зону Крымского полуострова61. Это население вело полукочевой способ жизни, занималось скотоводством и примитивным земледелием, при которых происходила частая смена мест проживания. Очевидно, оно зависело от скифов. Однако племена, которые проживали в горном Крыму, остались независимыми и со временем получили общий этноним «тавры». Скифо-кизил-кобинское население не создало собственной культуры, которая отличалась от скифской или таврской, и не стало самостоятельным этносом. А по этой причине не засвидетельствовано письменными и эпиграфическими источниками62. Похоже, к скифо-кизил-кобинскому населению относится могильник Фронтовое 163, а к его потомкам -могильник поселения Кринички 164.

Находки на поселениях и в некрополях лепной керамики скифского и таврского типов указывают на то, что тут проживало смешанное скифо- кизил-кобинское население65. Такая же керамика найдена на многих сельских поселениях и грунтовых могильниках, в городах античного времени на Крымском полуострове66. Оседание на землю скифо-кизил-кобинского населения в Юго-Восточном Крыму началось в конце VI — начале V вв. до н.э. после появления здесь эллинов. Их колония Феодосия играла роль своеобразного катализатора этого процесса. Таким образом, при основании Феодосии колонисты контактировали как с кочевыми скифами и горными таврами, так и со смешанным скифо-кизил-кобинским населением. Археологические материалы показывают, что оно вошло в состав жителей первых сельских поселений, где, очевидно, составляло основной процент.

В связи с интенсивным оседанием на землю скифов в конце V — начале IV вв. до н.э. скифо-кизил-кобинское население было значительно «разбавлено» и ассимилировано ими. Это отразилось и на материальной культуре поселений. Её основной фон стал преимущественно скифским, и лишь погребальные памятники и лепная керами-

ка свидетельствуют о былой неоднородности этноса. Какая-то часть его потомков вследствие прекращения существования поселений на равнине в конце первой трети

III в. до н.э. переместилась в предгорья на укрепленные памятники. Наследование древних традиций, в частности, в лепной керамике и погребальном обряде наблюдается здесь ещё достаточно долго—до начала I в. н.э.67

Интенсивные контакты варваров и греков способствовали формированию смешанного греко-варварского населения. Археологические материалы также показывают, что на поселениях уже сУвдо н.э. проживали и греки. Об этом свидетельствуют находки ранних терракот, граффити, наземное каменно-сырцовое домостроительство и выращивание таких видов пшеницы, которые были присущи преимущественно греческой системе земледелия, а для более позднего времени и материалы некрополей (Кринички I; Фронтовое II)68.

Скифо-кизил-кобинское население, вошедшее в состав первых сельских поселений, могло быть зависимым от скифских правителей разного уровня и большую часть урожая отдавало им, в качестве платы (дани) за пользование землей. О подобной практике свидетельствует Страбон /81хаЪ., VII, 4, 6/. Очевидно, такое положение дел было и в IV — первой трети III вв. до н.э., когда основную массу жителей поселений составляли скифы. Полис эксплуатировал сельских жителей преимущественно путём неравноценного обмена. Во второй половине III в. до н.э. —до середины III в. н.э. на укреплённых пунктах проживало зависимое от боспорских царей население, которое несло пограничную службу и обрабатывало прилегающие земли, так же, как и на территории Европейского Боспора69. В III в. до н.э. — первой половине I в. н.э. — это были потомки автохтонного тавро-скифского населения, позже — с второй половины Тдо середины III вв. н.э. в регионе проживали представители сарматского этноса, что хорошо отражают материалы лепного керамического комплекса и погребений.

Скифо-кизил-кобинское население в V в. до н.э. состояло из больших семейно-родовых групп, объединённых в полукочевые общины, о чем свидетельствует многоразовое использование для погребений грунтовых могил и каменных ящиков70. Очевидно, такие некрополи принадлежали членам одной родовой группы, а погребальные сооружения — отдельным семьям. На конкретном поселении также могла проживать одна родовая община, отдельные семьи которой владели жилищно-хозяйственными комплексами.

Основным ядром кочевого скифского общества, как установлено исследователями, была малая индивидуальная семья. После оседания на землю со сменой хозяйственной деятельности, у скифов, соответственно, изменилась форма семьи и общины71. В частности, это могла быть большая семейно-родовая община, которая состояла из неразделённых, патриархальных семей, находящихся в близком родстве. Коллективные погребения в курганных могильниках подтверждают это72. Её формирование у скифов облегчалось существованием такого же института у скифо-кизил-кобинского населения. В IV до н.э. сельские поселения могли представлять собой большесемейные общины-патронимии из нескольких родственных семей73. Со временем эта община трансформировалась в сельскую, в которой могла существовать общинная собственность на землю. Население укреплённых поселений и крепостей также, очевидно, объединялось в сельские общины.

Археологические источники характеризуют некоторые религиозные представления сельского населения. Анализ терракот, лепных статуэток, граффити, ям-ботросов и некоторых других материалов показал, что оно почитало божеств, связанных с земледелием, скотоводством, плодородием. Существовал также культ огня и домашнего очага. В целом, религиозные верования имели смешанный греко-варварский характер74.

ИСТОРИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

Основание Феодосии было напрямую связано с персидской экспансией Ионии после 545 г. до н.э., что вызвало миграцию части проживавших там эллинов в Северное Причерноморье75. Во главе этого процесса стоял Милет, округа которого наиболее пострадала от персидского вторжения76. Этот полис вывел и основал в Северном Причерноморье также Тиру, Ольвию, Керкинитиду, Пантикапей, и к середине VI в. до н.э. имел значительный опыт в организации подобных предприятий. Выведению колонии предшествовал длительный период знакомства с местностью, где предполагалось основать апойкию. Юго-Восточный Крым и побережье Феодосийского залива было хорошо известно греческим мореходам, поскольку при каботажном плавании вдоль крымских берегов столь удобная бухта не могла остаться незамеченной и, несомненно, посещалась эллинами. Поэтому, в метрополии накануне выведения колонии были хорошо осведомлены о географической, демографической, политической ситуации в этом регионе Крымского полуострова.

Начальный период жизни Феодосии по причине археологической неизученности городища, и особенно его ранних слоев, остаётся малоизвестным. При раскопках нижнего горизонта напластований города были обнаружены фрагменты лепной чернолощёной керамики таврского типа, орнаментированной врезным геометрическим орнаментом77. Их наличие свидетельствует о совместном проживании и смешении греков с местным скифо-кизил-кобинским населением78. Исследование обнаруженных в Феодосии фрагментов чернофигурной и краснофигурной керамики, терракот и амфорной тары с поселения Новопокровка I показали, что они относятся к концу VI

— началу V вв. до н.э.79 О Феодосии V в. до н.э. также неизвестно почти ничего, за исключением того, что это был независимый полис, который предоставил убежище неким изгнанникам с Боспора после прихода там к власти династии Спартокидов в 438/7 гг. до н.э.80. На протяжении V в. до н.э. возросло население города и его экономический потенциал, упрочились торговые связи с Афинами и другими центрами античного мира, была освоена сельскохозяйственная округа. Археологический материал и письменные источники свидетельствуют, что к концу V в. до н.э. городская община была в состоянии строить монументальные здания, оборонительные сооружения, чеканила собственную монету. Освоению сельскохозяйственной округи способствовал интенсивный приток беженцев из Милета после разгрома этого полиса персами в 494 г. до н.э.81 Амфорный материал из части поселений сельской округи показывает, что их основание также произошло в начале V в. до н.э.82 События боспоро-феодосийской войны конца 90 — начала 80 гг. IV в. до н.э. отражены в письменных источниках, благодаря чему до нас дошли некоторые сведения о городе того времени. Активное участие в этой войне приняла Гераклея. Её позиция была обусловлена тем, что она вывозила через феодосийский порт хлеб, выращенный на сельскохозяйственной округе полиса и равнинах Керченского полуострова, а также имела здесь емкие рынки сбыта вина. Об этом свидетельствует амфорный импорт из Гераклеи, который присутствует практически на всех поселениях степной зоны региона. В первой половине IV в. до н.э. он преобладает по сравнению с импортом из других винопроизводящих центров83. Возможно, в период независимости Феодосии, Гераклея также имела право на беспошлинный вывоз хлеба, а гераклейские купцы держали в своих руках посредническую торговлю зерном, что приносило большие прибыли этому южнопонтийскому полису. Перспектива лишиться этой важной статьи доходов побудила Гераклею принять участие в этом конфликте84.

Феодосия — один из полисов, который, невзирая на военное превосходство Боспора, оказал ему упорное сопротивление, но был покорен и вошёл в его состав85. О дате окончания этой войны (от 80-х до середины 50-х гг. IV в. до н.э.) и её этапах существуют разные мнения, что связано с недостатком новых материалов86. Новые эпиграфические источники позволяют отнести это событие к 389/8 гг. до н.э.87

В экономическом и политическом развитии Боспора Феодосия всегда занимала особое место. Боспорские правители подчёркивали это в своей титулатуре88. Важную роль в этом играло стратегическое и экономическое положение полиса, который стал форпостом на западных границах царства и являлся административным центром значительной земледельческой округи. Очевидно, в официальных документах боспор-ских царей под Феодосией понимался не столько город, сколько прилегающая к нему округа89, которая на языке местного населения носила параллельное название «Кафа». По мере угасания античного города в употребление все более входило это название, сохранившееся вплоть до конца XIII в., когда и было присвоено генуэзской фактории.

По этим причинам полис, очевидно, управлялся одним из членов правящей династии боспорских царей, а в римский период — имел военачальника90 . К моменту вхождения в состав Боспора Феодосия имела довольно развитую сельскую округу, которая была ориентирована на выращивание пшеницы. Её экспорт являлся основным условием процветания сельских поселений и города. Наряду с пшеницей, очевидно, вывозились продукты животноводства, рыба, рабы. После включения Феодосии в состав Боспора и переоборудования её порта, упрочилась зависимость сельской округи от боспорских царей, что в некоторой мере являлось одним из способов воздействия как на феодосийскую общину, так и местное земледельческое население91.

В последней четверти V в. до н.э. город начал выпускать серебряную и медную монету, чеканка которой с перерывами продолжалась до середины III в. до н.э.92 В конце первой трети III в. до н.э. феодосийские монетные эмиссии возобновились, что было связано с особым пограничным статусом города, которому требовались дополнительные средства. Монеты феодосийской чеканки найдены на ближних и отдаленных (до 40 км вглубь полуострова) от Феодосии поселениях (Тепе Оба; Виноградное; Но-вопокровка 1, 3; Насыпное; Ближнее 1, 3; Лесопитомник; Узун Сырт (подножье); Ай-вазовское; Кринички 1; Надежда), что косвенно указывает на размеры большой хоры. После присоединения к Боспору, в Феодосии и её округе в обращении ходят монеты пантикапейской чеканки93. В начале I в. до н.э. в округе полиса была в хождении монета южнопонтийских городов, входящих в состав державы Митридата VI Евпатора, а в последующее время вплоть до начала IV в. н.э. — монета боспорской и римской провинциальной чеканки.

IV в. до н.э. был временем наивысшего экономического подъема полиса и сельской округи Феодосии. В это время максимально увеличивается площадь города, строятся монументальные здания ионического и дорического ордеров, возрастает количество сельских поселений. Общую ситуацию отражают и материалы городского некрополя94. Период процветания закончился в конце последней трети III в. до н.э. вследствие давления сарматов и, очевидно, их грабительских рейдов вглубь Крымского полуострова95. В связи с этим сельское население вынуждено было покинуть обжитую территорию степной равнины и переселиться частью в предгорья и горы, частью в более спокойные районы Боспорского царства. В это время наблюдается запустение и Крымской степи, где погребения скифского типа после середины III в. до н.э. неизвестны96.

Во второй четверти III в. до н.э. на морском побережье (Береговое 1) и в ближних к Феодосии предгорьях (Куру Баш, Биюк Янышар) появляются укрепления типа небольшой крепости, а в середине века также городище на горе Сары Кая97. Во П-Г вв. до н.э. аналогичные укрепления, поселения, усадьбы и вал появляются в Старокрымской долине и горной части Юго-Восточного Крыма. На определенном этапе (III в. до н.э. — III в. н.э.) ближние к городу (Биюк Янышар, Куру Баш, Береговое 1) крепости являлись звеньями укрепленного района и выполняли защитные функции на западных границах Боспора. Их население несло охрану границ и хоры города, занималось земледелием и скотоводством и находилось в подчинении боспорских царей. Этническая принадлежность населения укреплений во второй половине Ш-! вв. до н.э.,

находящихся в предгорьях (Сары Кая, Карасан Оба, Яман Таш, Бор Кая), еще недостаточно изучена, однако, судя по новым материалам (в основном, это лепная керамика), оно было местным и относилось к эллинизированному позднескифскому (тав-ро-скифскому) населению Юго-Восточного Крыма98.

Натиску сарматов Боспор противопоставил нормализацию отношений со скифами. Скифо-боспорский союз скреплялся традиционными браками между представителями боспорского и скифского царских дворов99. В целом, преодоление экономического и политического кризиса привело к созданию в Крыму двух противостоящих друг другу союзов — боспорцев и скифов, херсонеситов и сарматов. Их образование обусловило временную стабилизацию жизни на Крымском полуострове100. В условиях политического равновесия сил в третьей четверти III в. до н.э. на некоторое время возрождается хора и экономика Феодосии. Об этом свидетельствуют редкие находки на неукреплённых поселениях равнины синопских клейм второй половины III в. до н.э. и боспорских монет третьей четверти III в. до н.э.

На протяжении II в. до н.э. Боспор с трудом выдерживает усиливающийся напор сарматских племён. Среди них особенно выделяются сатархи, которые кочевали в присивашских степях и совершали грабительские набеги на Боспор101. Возможно, в один из таких набегов около 180 г. до н.э. было сожжено и разрушено укрепление на хребте Биюк Янышар. Вторично это укрепление было разрушено в конце II в. до н.э., что, возможно, было связано с походом Диофанта против Савмака весной 107 г. до н.э.102. К этому же времени относится и разрушение жилых кварталов в Феодосии103. Похоже, военные действия этого времени коснулись и городища на горе Сары Кая и укрепления у села Виноградное (Куру Баш), где после их захвата, очевидно, были оставлены понтийские гарнизоны104. Возможно, такой гарнизон был и на укреплении Фронтовое, поскольку в материалах некрополя П-Ш вв. н.э. были найдены, вторично использованные, надгробные стелы, принадлежащие малоазийским грекам105. Археологические данные свидетельствуют об упорном противостоянии экспедиционных войск Диофанта и жителей Феодосии, и её округи. Очевидно, это было следствием того, что город поддержал Савмака и наряду с Пантикапеем являлся опорной базой восставших106.

Восстановив на Боспоре свою власть, Митридат VI Евпатор начал подготовку к войне с Римом, основные тяготы которой пришлось нести населению Боспора. Отсюда для понтийской армии поступало продовольствие, сырьевые и людские ресурсы. Похоже, что какая-то часть этих поставок шла из Феодосии107. Всё это вызвало растущее недовольство боспорцев и в конечном счёте привело к неоднократным выступлениям против понтийской администрации. В 63 г. до н.э. против Митридата восстала Фанагория, затем Феодосия и другие города Северного Причерноморья. Сын Митридата — Фарнак поддержал восставших, что обеспечило ему признание Рима и царский трон. Внутренние неурядицы Римской империи позволили ему начать воссоздание Понтийского царства. Объединение территорий началось успешно, но в 47 г. до н.э. Гай Юлий Цезарь в битве при Зеле разбил Фар-нака. После разгрома он бежал на Боспор, где ему снова пришлось брать силой Феодосию и Пантикапей и бороться против своего наместника Асандра, который, получив известие о поражении Фарнака, узурпировал власть и объявил себя правителем. В этой борьбе Фарнака поддержали скифы и савроматы, но вскоре он погиб.

Новый правитель Боспора провёл ряд мероприятий по укреплению царства. В частности, предпринял попытку подчинить Херсонес108. Очевидно, в период его правления с целью контроля за тавро-скифами была построена крепость т.н. «Афинеон» и вал в Старокрымской долине109. Похоже, пограничную службу на ней несли представители местных тавро-скифских племен. В этих событиях Феодосии традиционно отводилась роль базы и пограничного форпоста, на который опирались боспорские цари в своей борьбе с варварами и Херсонесом. В частности, в период с15/6 по 22/3 гг. н.э. военные действия против тавро-скифов вёл Аспург, происходивший из сармат-

ской среды Прикубанья110. В лапидарных надписях он именуется царём Боспора и Феодосии111. Во время правления этого царя усиливается сарматское присутствие на Боспоре и, очевидно, на укреплениях западного пограничья близ Феодосии. Находки монет Митридата VIII в Старом Крыму и близ села Сенное Белогорского района показывают, что дальняя округа Феодосии в I в. н.э. входила в состав Боспора112. Конфликт этого царя с Римом привёл к тому, что Боспорское царство надолго попало под его протекторат и в последующее время выступало в русле римской политики по отношению к варварам Северного Причерноморья. Увеличивающийся приток сарма-то-аланов на Боспор, их участие в военных действиях против позднескифского населения привело к радикальным изменениям в культуре и этническом составе населения царства и некоторых регионах Крымского полуострова113. В конце I — начале II вв. н.э. сарматское присутствие фиксируется и в Юго-Восточном Крыму114. Сложная обстановка вынудила римлян ввести свои войска в Юго-Западную Таврику и некоторые пункты побережья115. Возможно, в начале II в. н.э. римский гарнизон находился в Ка-зеке-небольшом пункте на мысе Чауда, что на юго-восточной стороне Феодосийского залива116. Римляне стремились обеспечить безопасность каботажного плавания вдоль южного побережья Таврики и военный контроль в стратегически важных пунктах побережья. Однако, согласно периплу Арриана, Феодосия уже в первой половине

II в. н.э. была «опустевшим городом». Причиной этого могла быть активность тавро-скифов и вторжение на полуостров сарматских племён. Очевидно, в результате этого гибнут позднескифские поселения в юго-западном и центральном Крыму117. Возможно, их нападению подверглась Феодосия и укрепления округи, что привело к временному запустению города.

Военные операции против тавро-скифов проводились боспорскими царями и в последующее время. В частности, Савромат II (174/5-210/1 гг. н.э.) провёл кампанию против них и стабилизировал обстановку на западной границе Боспора. Находки монет118 и лапидарные надписи из Старого Крыма119 и Судака120 подтверждают, что в конце II — начале III вв. н.э. власть Боспора распространялась на всю горную Таврику121. В это время существовало укрепление в центре Акмонайского перешейка, среди обитателей которого были сарматы122. Во П-Ш вв. н.э. на укреплении Куру Баш также проживали выходцы из сарматских племен123.

О Феодосии этого времени ничего не известно, но трудно представить, чтобы столь масштабные операции проводились без опорной базы. Выгодное стратегическое месторасположение и удобная гавань не остались без внимания, какой-то населенный пункт здесь находился. В соответствии с эпиграфическими источниками и новыми археологическими материалами124 можно утверждать, что этот пункт всё-таки был не совсем «опустевшим» и продолжал существовать во II — начале IV вв. н.э., как основная военная база и административный центр на западных границах Боспора.

В 50-е гг. III в. н.э. германские племена готов и боранов вторгаются в боспорские владения. Территория европейского Боспора не пострадала, но контроль над западными границами был значительно ослаблен125. В это время прекратила свое существование Куру Баш-последняя крепость, прикрывавшая западные подступы к Феодосии. Похоже, что в это время в Феодосию прибыли переселенцы из разрушенных готами Танаиса и Горгиппии126. После победы царя Тейрана над готами в 276 г. н.э. Боспор восстановил прежнее влияние в Юго-Восточной Таврике, поскольку в надписи этого времени упоминается военачальник Феодосии — Менестрат127. Западная граница государства не изменились и в начале IV в. н.э. Об этом свидетельствует посвятительная надпись из Пантикапея о постройке культового здания в 306 г. н.э. военачальником и представителем римской администрации в Феодосии Аврелием Валерием Согом128. В существовании здесь опорного пункта теперь были заинтересованы римляне, пытавшиеся консолидировать антиварварские силы на северо-восточных границах империи.

Очевидно, окончательно Феодосия была заброшена в ходе херсонесско-боспор-

ских войн, о которых повествует Константин Багрянородный129. Поскольку в конце

III в. н.э. на Боспоре к власти пришёл царь Фофорс (285/6-308/9 гг. н.э.), происходящий из местной сарматизированной знати, то это привело к резкому повороту внешней политики государства130. Теперь она была направлена против Римской империи. В сложившейся ситуации Рим делает ставку на Херсонес, который на долгое время становится проводником его политики на полуострове. Антиримские действия бос-порского царя «Савромата» вынудили Диоклетиана обратиться к Херсонесу с просьбой начать боевые действия против Боспора. В итоге второй войны (328-330 гг. н.э.), события которой происходили в местности «Кафа», боспорское войско потерпело поражение. К этому времени относится сокрытие кладов, найденных в окрестностях Феодосии и Юго-Восточном Крыму131. Судя по тому, что противоборствующие стороны расположились друг против друга «на горах», можно предположить, что конкретная местность «Кафа» была гористой. Этой характеристике соответствует район к юго-западу — северо-западу от города, т.е. горная часть Юго-Восточного Крыма. Возможно, именно она носила такое название на языке местного населения. В этой же местности была установлена граница между Херсонесом и Боспором. Результаты третьей войны (вторая четверть IV в. н.э.) особенно негативно отразились на судьбе Феодосии, поскольку граница боспорских владений была отодвинута из Кафы и установлена по так называемому Узунларскому валу132. После этих событий местность Кафа (сельская округа Феодосии) перешла в состав херсонесских владений133. В анонимном географическом документе 360-386 гг. н.э. она упоминается в одном блоке с Херсонесом134. На самой же Феодосии очередной раз сказалось положение пограничного города, в котором спокойная жизнь была возможна только при сильном государстве, защищенной границе и стабильной внешней обстановке. В то время ни Херсонес, ни Боспор не могли обеспечить этому пункту такие условия, что и привело к его очередному, основательному запустению. Нашествие гуннов в конце IV — начале V вв. н.э. подвело окончательную черту под существованием античной Феодосии. Они захватили степной Крым и западную часть европейского Боспора, что совсем отрицательно сказалось на некогда процветавшем полисе135. По-видимому, жизнь в нем не угасла полностью, но это давно был уже не город, а, очевидно, небольшой посе-лок-«торжище», жизнь которому по-прежнему давало море136. Античная Феодосия ушла вместе античной эпохой. Анонимный автор «Перипла Понта Эвксинского» отмечает, что Феодосия-опустевший город и на аланском или таврском наречии носит название Ардабда.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Каллистов Д. П. Очерки по истории Северного Причерноморья античной эпохи. Л., 1949. С. 60; Гайдукевич В.Ф. Боспорское царство. М.-Л., 1949. С. 22, 58, 192; Ше-ловД.Б. Феодосия, Гераклея и Спартокиды //ВДИ. 1950. №3. С. 168; Жебелев С. А. Северное Причерноморье. Исследования и статьи по истории Северного Причерноморья античной эпохи. М.-Л., 1953. С. 64; Roebuck C. Ionian Trade and Colonization. New York, 1959. P. 121; Блаватский В. Д. Феодосия VI-IV вв. до н.э. и её название //СА. 1981. №4. С. 21; Петерс Б. Г., Голенцов А. С. Археологические раскопки Феодосии в 1975-1977 гг. //КСИА. 1981. №168. С. 68; Виноградов Ю. Г.Полисв Северном Причерноморье //АГ. М., 1983. Т. 1. С. 368, 370; Ehrhardt N. Milet und siene Kolonien: Vergleichende Untersuchung der kultischen und politischen Einrichtungen. Francfurt am Mein-New York. 1988. S. 82; Кошеленко Г. А., Кузнецов В. Д. Греческая колонизация Боспора //Причерноморье VII-V вв. до н.э. Письменные источники и археология. Материалы V международного симпозиума по древней истории Причерноморья. Тбилиси, 1990. С. 35; Петрова Э. Б. Античная Феодосия. История и культура. Симферополь,

2000. С. 47.

2. Корпус боспорских надписей. 1965. №№6, 6а, 8,36, 64,1111; Блаватская Т. В. Посвящение Левкона I //РА. 1993. №2. С. 34.

3. Latyschev B. Inscriptiones antiquae orae septentrionalis Ponti Euxini graecae et latinae. Petropolis. 1916. V. 1. №352.

4. КБН, №231.

5. Wiegand Th. Milet. Ergebnisse der Ausgrabungen und Untersuchungen seit dem Jachre 1899 //Delphinion in Milet von G. Kaverau und Alb. Rehm. H. III. Berlin, 1914. S. 215, №75.

6. КачараваД. Д., Квирквелия Г. Г. Города и поселения Причерноморья античной эпохи (малый энциклопедическмй справочник). Тбилиси, 1990. С. 294.

7. Петерс Б. Г.Феодосия //АГСП. Археология СССР в 20-ти томах. Т. 4. М., 1984. С. 63, 83; Катюшин Е. А. Феодосия, Каффа, Кефе. Феодосия, 1998. С. 31, 32; Петрова, 2002. Ук. соч. С. 19.

8. Катюшин Е. А., Айбабина Е. А. Раскопки в окрестностях Феодосии //АО 1977 г. М., 1978. С. 328; Катюшин Е. А. Раскопки в окрестностях Феодосии //АО 1978 г. М., 1979. С. 335; Катюшин Е. А. Раскопки в окрестностях Феодосии //АО 1979 г. М., 1980. С. 274; БейсансД., ЖиодаА., Морель Ж., Катюшин Е. А., Евсеев А. А. Раскопки на окраине Феодосии//АИК 1994 г. Симферополь, Харьков. 1997. С. 54; Айбабин А. И. Античное погребение в Феодосии //КСИА. 1978. Вып. 156. С. 80.

9. Петрова, 2000. Ук. соч. С. 98.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

10. КёнеБ. Описание музеума кн. В. В. Кочубея. СПб, 1857. Т. I. С. 271; Бурачков П. О. Общий каталог монет, принадлежащих эллинским колониям, существовавшим в древности на северном берегу Черного моря в пределах нынешней России. Одесса, 1884. Ч. I. С. 15,19,30; ГильХ. X. Новые приобретения моего собрания//ЗИРАО. Новая серия. 1891. Т. 5. С. 347.

11. Толстой И., Кондаков Н. Русские древности в памятниках искусства. СПб., 1889. Вып.

I. С. 59, 61, 64, 65; Они же. Вып. II. С. 155, 157.

12. Юргевич В. Н. Надписи на ручках и обломках амфор и черепиц, найденных в Феодосии в 1894 г. //ЗООИД. 1895. Т. 18. С. 87-174; Деревицкий А., Павловский А., Штерн Э. Музей Имп. ООИД. Одесса. 1897. Вып. I. С. 21-28, табл^-Х; Штерн Э. Р. Graffiti на античных южно-русских сосудах //ЗООИД. Одесса: «Экономическая» типография... 1897. Т. ХХ. С. 163-199; Деревицкий А., Павловский А., Штерн Э. Музей Имп. ООИД. Одесса. 1898. Вып. II. С. 44, табл. XVIII; Штерн Э. Р. Феодосия и её керамика //Музей Императорского Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1906. Вып. III. — 91 с.; Вальдгауер О. Ф. Женская голова из Феодосии //ЗООИД. Одесса, 1906. Т. ХХVI. С. 191-202; Вальдгауер О. Ф. Торс из Феодосии //ЗООИД. Одесса, 1906. Т. ХХVI. С. 203-213; Варнеке Б. В. Античные терракоты из собрания Н. Ф. Высоцкого //Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. 1906. Т.

22. Вып. 4. С. 232-235; Кибальчич Т. В. Южнорусские геммы. Берлин, 1910. С. 30 и сл., табл. I-VIII, Х-ХГУ, XVI, XVII; Штерн Э. Р. Из жизни детей в греческих колониях на севернром побережье Черного моря //Сборник археологических статей, поднесенных графу А. А. Бобринскому. СПб., 1911. С. 18.; Бертье Делагард А. Л. Монетные новости древних городов Тавриды //ЗООИД. 1912. Т. XXX. С. 39-52.

13. Колли Л. П. Следы древних культур на дне морском. Современное положение вопроса о нахождение в море античных памятников //ИТУАК. 1909. Вып. 43. С. 125-137.

14. ЗеестИ. Б. Разведочные раскопки в Феодосии//КСИИМК. 1951. Вып. 37. С. 185-190; Зеест И. Б. Раскопки Феодосии //КСИИМК. 1953. Вып. XXII. С. 143-148; Петерс Б. Г., Айбабина Е. А., Катюшин Е. А. Раскопки Феодосийской экспедиции //АО 1975 г. М., 1976. С. 377; Петерс Б. Г. и др. Феодосийская экспедиция //АО 1976 г. М., 1977. С. 353 ; Петерс Б. Г., Беляев С. А., Загинайло А. Г., Качан Т. М., Николаева Т. Д. Феодосийская экспедиция //АО 1977 г. М., 1978. С. 373; Петерс Б. Г. Археологические раскопки в Феодосии //ПАИК. Тез. докл. науч. конф. Ереван. 1979. С. 326; Петерс, 1984. Ук. соч. С. 63; Петерс, Голенцов, 1981. Ук. соч. С. 68.

15. Кутайсов В. А. Керкинитида. Симферополь, 1992. С. 100.

16. Крыжицкий С. Д. 1997. С. 53.

17. Безрученко И. М. Древнегреческая Киренаика в VII-IV вв. до н.э. //ПИФК. Моск-ва-Магнитогорск, 1999. С. 86.

18. Петрова, 2000. Ук. соч. С. 102.

19. Халпахчьян О. X. Этапы планировки и застройки Феодосии (с древнейших времен до конца XVIII в.) //Архитектурное наследство. 1976. Вып. 25. С. 37.

20. Петрова, 2000. Ук. соч. с.65.

21. Латышев В. В. Изборник научных и критических статей по истории, археологии, географии и эпиграфике Скифии, Кавказа и греческих колоний на побережье Черного моря. СПб., 1909. 430 с.; Minns E.H. Scythians and Greecs. Cambridge. 1913. 720 p; Ростовцев М. И. Скифия и Боспор. М., 1925. 621 с; Максимова М. И. Феодосийские серьги //Сокровища Эрмитажа. М., 1949. С. 312-313; Каллистов, 1949. Ук. соч. Гайдукевич, 1949. Ук. соч.

22. Шелов, 1950. Ук. соч. Он же. Монетное дело Боспора. М., 1956. — 221 с.

23. Кобылина М. М. Поздние боспорские пелики//МИА. 1951. Вып. 19. С. 136-170.

24. КБН, 1965, №№947-952.

25. Кобылина М. М. Терракоты из Феодосии //САИ. 1970. Вып. Г.1-11, Ч. II. С. 78-82.

26. Максимова М. И. Миниатюрная группа на феодосийских серьгах //ТГЭ. 1958. Вып. II. Л. С. 62-66.

27. Неверов О. Я. Дексамен Хиосский и его мастерская //Памятники античного прикладного искусства. Л., 1973; Он же. Отражение восточных культов в глиптике Северного Причерноморья //СГ Э. Л., 1977. Вып. 42; Он же. Изображения на геммах — печатях, металлических перстнях и амулетах //В кн.: Кобылина М. М. Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые вв. н.э. М., 1978. С. 178, 179; Он же. Гностические геммы, перстни и амулеты юга СССР //ВДИ. 1979. №1. С. 95-103; Он же. Геммы античного мира. М., 1983.

28. Белова Л. Н. Несколько неизданных херсонесских монет из собрания Эрмитажа //Прошлое нашей Родины в памятниках нумизматики. Л. — 1977. С. 144-151; Золотарев М. И. Два типа редких монет Феодосии IV в. до н.э. //ВДИ. 1984. .№1. С. 89-92; Виноградов Ю. А. Исследование Мирмекия //АО 1983 г. М., 1985. С. 266; Анохин В. А. Монетное дело Боспора в VI-II вв. до н.э. Киев, 1986. — 179 с.; Анохин В. А. История Боспора Киммерийского. Киев, 1999. — 249 с.; Мельников О. Н. Монеты Феодосии //МАИЭТ. Симферополь, 2000. Вып. VII. С. 208-218; Фролова Н. А. Чеканка Феодосии конца V-IV вв. до н.э. //ПИФК. 2000. Вып. 8. С. 302-313; Гаврилов А. В. Новые находки античных монет в Юго-Восточном Крыму //БИ. Симферополь, 2001. Вып. I. C. 185-205; Шонов И. В. О монетной чеканке Феодосии последней четверти V — начала

IV вв. до н.э. //БИ. 2002. Вып. II. С. 327-332.

29. Бадальянц Ю. С. Из истории торговых взаимоотношений Феодосии с Родосом в III-II вв. до н.э. //Изв. АН Туркменской ССР, серия общественных наук. 1970. Вып. 3. С. 53-58; Авдеев А. Г., Петерс Б. Г.Заметки об амфорных клеймах из раскопок Феодосии//СА. 1987. №3. С. 214-219.

30. Емец И. А., Петерс Б. Г. Граффити и дипинти античной Феодосии //КСИА. 1993. Вып. 207. С. 77-83.

31. АйбабинА. И. Варварский рельеф из Феодосии//СА. 1974. №3. С. 248-249.

32. Петренко К. В. Опыт уточненной классификации пелик керченского стиля по мастерам и мастерским //Античные коллекции из раскопок Северного Причерноморья. М., 1994. С. 147-153; Вдовиченко И. И. Коллекция краснофигурной керамики Феодосийского краеведческого музея //КМ 1995-1996 гг. Симферополь, 1996. С. 147-154.

33. Яйленко В. П. Начальное образование в античных греческих городах Северного Причерноморья //Памятники культуры. Новые открытия 1987 г. М., 1988. С. 128-215; Петрова, 2000. Ук. соч.

34. Шульц П. Н. О комплексных историко-археологических и палеогеографических исследованиях в северном Крыму //ИКОГО. 1953. Вып. 2. С. 122; Кругликова И. Т. Разведки в Старокрымском районе в 1956 г. //КСИИМК. 1959. Вып. 74. С. 64-73; Кругли-

кова И. Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975. 299 с.; Махнёва О. А. Эллинистические усадьбы в восточной части Крыма //ПАК. Тез. докл. науч. конф. Симферополь. 1988. С. 208; Гаврилов А. В. Сельская округа Феодосии в V-II вв. до н.э.: Дис. канд. ист. наук: 07. 00. 04. Киев, 1999. — 206 с.

35. Бадер О.Н. Материалы к археологической карте восточной части горного Крыма //Труды научно-исследовательского института краеведческой и музейной работы. М., 1940. Т.1. С. 150-174; Шульц П.Н. О комплексных историко-археологических и палео-гео-графических исследованиях в Северном Крыму //ИКОГО. 1953. Вып.2. С. 115-124; Кругликова И.Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975. 299с; Кругликова И.Т. Разведки в Старокрымском районе в 1956 г. //КСИИМК. 1959. Вып.74. С. 64-73; Махнёва О.А. Эллинистические усадьбы в восточной части Крыма //ПАК. Тез. докл. науч. конф. Симферополь. 1988. С. 208-209; Гаврилов А. В. Сельская округа Феодосии в V-II вв. до н.э.: Дис...

36. Гаврилов О. В. Нові дані про сільську округу античної Феодосії //Археологія. 1998. №1. С. 105; Он же. О валах на Акмонайском перешейке //МАИЭТ. 2001 б. Вып. VIII. С. 10;

37. Щепинский А. А. Исследования в степном Крыму //АО 1971 г. М., Наука. 1972. С.325-326; Гаврилов А.В., Тощев Г.Н. Курган у села Желябовка в Крыму //Stratum plus. 1999 в. №2. С. 166. Колотухин В. А. Киммерийцы и скифы степного Крыма (под-курганные погребения степного Крыма начала железного века). Симферополь, 2000. С. 65; Гаврилов А. В., Колотухин В.А., Колтухов С. Г.Курган эпохи бронзы и скифский могильник V-III вв. до н.э. у села Приречное в Крыму //Старожитності степового Причорномор'я і Криму. 2002. Вып. X. Запоріжжя. С. 108.

38. Гаврилов А. В. Амфорный импорт на античном поселении Новопокровка в Юго-Восточном Крыму //Stratum plus. — 1999 а. №3. С. 95.

39. Гаврилов А. В. Об укрепленных памятниках античной эпохи в ближних окрестностях Феодосии//БИ. 2002. Вып. II. С. 159—К.:192.

40. Кругликова И.Т. Сельское хозяйство и промыслы: //Археология СССР в 20 т. АГСП. Т.4. М., АН СССР. 1984. С. 160; Петрова Э. Б. Греки и «варвары» античной Феодосии и её округи в VI-II вв. до н.э. //МАИЭТ. Симферополь, 1996. Вып. V. С. 147.

41. Яйленко В. П. Греческая колонизация VII-III вв. до н.э. М., Наука, 1982. С.128; Зубарь

В. М. Херсонес Таврический в античную эпоху (экономика и социальные отношения). Киев, 1993. С. 8; Безрученко, 1999. Ук. соч. С. 83, 114.

42. Кругликова И. Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975. С. 54, 58, 108; Крыжицкий С. Д., Буйских С. Б., Бураков В. В., Отрешко В. В. Сельская округа Ольвии. Киев, 1989. С. 25-31.

43. Бейсанс и др., 1997. Ук. соч. С. 56; Катюшин, 1998. Ук. соч. С. 24; Гаврилов А. В. Исследование античного поселения у с. Новопокровка и разведки в Кировском районе //АИК 1994 г. Симферополь, Харьков. 1997. С. 69; Он же. Античне поселення Новопокровка 1 у Південно-Східному Криму //Археологія. 1999 б. №1. С. 77.

44. Гаврилов, 1999 б. Ук. соч. С. 79.

45. Кругликова, 1959. Ук. соч. С. 72; Она же, 1975. Ук. соч. С. 75; Гаврилов А. В. Разведки в Кировском районе//АИК 1993. Симферополь, 1994. С. 67; Катюшин, 1998. Ук. соч. С.

24.

46. Гаврилов А. В., Пашкевич Г. А. Палеоботанические материалы из античного поселения Новопокровка 1 и некоторые вопросы организации земледелия в сельской округе Феодосии в IV — начале III вв. до н.э. //Боспорский феномен. Погребальные памятники и святилища. Материалы научной конференции. Ч. 1. СПб, 2002. С. 134.

47. Катюшин, 1998. Ук. соч. С. 41; Гаврилов А. В. Исследование античного укрепления Куру Баш близ Феодосии //Сугдея, Сурож, Солдайя в истории и культуре Руси-Украи-ны. Тез. докл. науч. конф. Киев-Судак. — 2002 а. С. 64, 65.

48. Ланцов С. Б., Юрочкин В. Ю. «Варварская» посуда Кутлакской Крепости //БС. 2001. Вып. 4. С. 263.

49. Гаврилов, 2002 а. Ук. соч. С. 64.

50. Гаврилов A.B., 2002 . Ук. соч. С. 168; Он же, 2002 а. Ук. соч. С. 64, 65.

51. Маленко Л. М. Городище Сары Кай //ДСПК. Запорожь, 1990. Т. 1. С. 147; Гаврилов, 2002. Ук. соч. С. 167, 168.

52. Кругликова И. Т. Торговля в сельских поселениях Боспора//КСИА. 1972. Вып. 130. С. 28; Она же, 1975. Ук. соч. С. 228.

53. Петрунь B. Ф. О двух интересных горных породах в зернотерках античного времени из Северного Причерноморья (опыт археолого-петрографического анализа) //КСОГАМ за 1963 год. Одесса. С. 128.

54. Петрова, 2000, Ук. соч. С. 40.

55. Гаврилов, 1999 а. Ук. соч. С. 93.

56. Гаврилов A. B., Федосеев Н. Ф. Амфорные клейма из античных памятников округи Феодосии //Боспор Киммерийский, Понт и варварский мир в период античности и средневековья. Тез. докл. науч. конф. Керчь. 2002. С. 44-59.

57. Гаврилов, 2001. Ук. соч. С. 185.

58. Кругликова, 1975. Ук. соч. С. 32, 38, 49, 60, 69; Колотухин B. A. Работы на поселении эпохи бронзы Бай Кият у с. Владимировка Черноморского района //АИК 1994 г. Симферополь, Харьков, 1997. С. 153.

59. Колотухин B. A. Горный Крым в эпоху поздней бронзы-начале железного века (этнокультурные процессы). Киев, 1996. С. 87, 88.

60. Скорый C. A. Раннескифский меч из с. Изюмовка близ Старого Крыма //СА. 1977. №1. С. 281.

61. Ольховский B. С. Погребально-поминальная обрядность населения степной Скифии (VII-III вв. до н.э.). М., 1991. С. 167; Храпунов И. Н. Об этнической принадлежности кизил-кобинской культуры //История и археология Юго-Западного Крыма. Симферополь, 1993. С. 7; Масленников A. A. Каменные ящики Восточного Крыма (к истории сельского населения Европейского Боспора в VI-I вв. до н.э.). //БС. М., 1995. Вып. 8. С. 61; Колтухов С. Г.Курганные погребения раннескифского времени в долине Сал-гира //Старожитності Північного Причорномор'я i Криму. 1999. Вып. VII. Запоріжжя. С. 91.

62. Колотухин, 1996. Ук. соч. С.86.

63. Корпусова B. Н. Скифский грунтовый могильник на Боспоре //Тез. докл. науч. конф. по вопросам скифо-сарматской археологии. М., 1966. С. 63-64; Корпусова B. М. Про населення хори античної Феодосії //Археологія. 1972. №6. С. 41; Сорокина Н. П., Суда-рев Н. И. К вопросу о некоторых варварских погребениях Боспора VI-V вв. до н.э. //БС. 2001. Вып. 4. С. 379.

64. Гаврилов A. B., Крамаровский М. Г.Курган у села Кринички в Юго-Восточном Крыму //БИ. Симферополь. 2001. Вып. I. C. 35.

65. Гаврилов, Крамаровский, 2001. Ук. соч. С.23.

66. Корпусова B. Н. Памятники скифо-сарматского времени у с. Фронтовое //АИУ 1965-1966 гг. (информационные сообщения). Киев, 1967. Вып. I. С. 39; Она же, 1972. Ук. соч. С.43; Кругликова, 1975. Ук. соч. С. 66, 77, 82; Кутайсов B. A. Кизил-кобинская керамика из раскопок Керкинитиды //Материалы к этнической истории Крыма в VII

в. до н.э. V в. н.э. Киев, 1987. С. 35.

67. Катюшин E. A. Курганный могильник I в. до н.э. II в. н.э. в окрестностях Феодосии //МАИЭТ. 1996. Вып. V. С. 28; Ланцов, Юрочкин, 2001. Ук. соч. С. 264.

68. Корпусова B. Н. Надгробные стелы некрополей сельских поселений Боспора //Исследования по античной археологии Северного Причерноморья. Киев, 1980. С. 148; Гаврилов A. B. Знахідка теракоти на античному поселенні Журавки 1 у Криму //Археологія. 1997а. №1. С. 142; Он же, 1997. Ук. соч. С. 69; Он же, 1999 б. Ук. соч. С. 86; Он же, 1998. Ук. соч. С. 114.

69. Масленников A. A. Эллинская хора на краю Ойкумены. Сельская территория европейского Боспора в античную эпоху. М., 1998. С. 229.

70. Корпусова, 1972. Ук. соч. С. 46; Масленников, 1995. Ук. соч. С. 34; Колотухин, 1996. Ук. соч. С. 33; Гаврилов, Крамаровский, 2001. Ук. соч. С. 27.

11. Буняmян E. П., Бeccoнoвa С. С. Про етнічний нроцес в Євронейський частині Боснору в скіфський час //Археологія. 1990. №1. С. 22; Гaвpuлюк H. A. Скотоводство стенной Скифии. Киев, 1995. С. l8.

12. Якoвeнкo Э. В. Рядовые скифские ногребения в курганах Восточного Крыма //ДВК. Киев, 1910. С.119; Якoвeнкo Э. В., Чepнeнкo В. П., Кopnуcoвa В. И. Онисание скифских ногребений в курганах Восточного Крыма//ДВК. Киев, 1910. С. 1З6-119; Бeccoнoвa С. С., Буняmян E. П., Гaвpuлюк H. A. Акташский могильник скифского времени в Восточном Крыму. Киев, 1988. С. 11; KoMomyxm В. A. Киммерийцы и скифы Стенного Крыма (нодкурганные ногребения Стенного Крыма начала железного века). Симфе-роноль, 2000. С. б5, l2.

13. Кpуглuкoвa, 1915. Ук. соч. С. 108; Macлeннuкoв, 1995. Ук. соч. С. 64.

14. Кpуглuкoвa, 1915. Ук. соч. С. 61; Гaвpuлoв, 1991. Ук. соч. С. 142.

15. Pуcяєвa A. С. Іонія нанередодні та в неріод нівнічнононтійської колонізації //Давня історія Украіни: скіфо-антична доба. Т. 2. Киев, 1998. С. 199.

16. Kornernmo Г. A., Кузне^в В. Д. Греческая колонизация Боснора (в связи с некоторыми общими нроблемами колонизации) //ОАИБ. М., 1992. С. 24.

77. Зєєcm, 195З. Ук. соч. С. 144.

18. .Kуmaйcoв, 1992. Ук. соч. С. 52.

79. Koбылuнa, 1970. Ук. соч. С. 80, №6, табл. 2З,1; Гaвpuлoв, 1999. Ук. соч. С. 142; Пempoвa, 2000. Ук. соч. С. 184.

80. Шeлoв-Koвeдяeв Ф. В. История Боснора в VI-IV вв. до н.э. //Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования, 1984 год. М., 1985. С. 8З.

81. Pуcяєвa, 1998. Ук. соч. С.200.

82. Гaвpuлoв, 1998. Ук. соч. С. 110; Он жє, 1999 а. Ук. соч. С. 95.

83. Гaвpuлoв, 1999 а. Ук. соч. С. 9З.

84. Сanpыкuн С. Ю. Гераклея Понтийская и Херсонес Таврический. Взаимоотношения метронолии и колонии в VI-I вв. до н.э. М., 1986. С. 78.

85. Шeлoв-Koвeдяeв,1985. Ук. соч. С. 115-124.

86. Шeлoв, 1950. Ук. соч. С. 171; Онжє, 1956. Ук. соч. с. 42; BursteinS.M. The Emergence of Heraclea on the Black Sea Outpost of Hellenism. Berkeley-Los Angeles. 1976. P. 44, 45; Блaвamcкuй, 1981. Ук. соч. С. 2З; Шeлoв-Koвeдяeв,1984. Ук. соч. С. 122; Сanpыкuн, 1986. Ук. соч. С. 74; Kamюшuн, 1998. Ук. соч. С. 25; Amxm, 1999. Ук. соч. С. 504; Пempoвa,

2000. Ук. соч. С. l4, l9.

87. Блaвamcкaя, 199З. Ук. соч. С. 40; Amxm, 1999. Ук. соч. С. 51.

88. КБ.H, №№6-11, 971, 972, 1014, 1015, 10З1-1040, 1042, 1111.

89. Kamюшuн E. A. Об античной Кафе //Византия и народы Причерноморья и Средиземноморья в раннее средневековье (IV-IX вв.). Тез. докл. науч. конф. Симфероноль, 1994. С. З0.; Он жє, 1998. Ук. соч. С. 50.

90. Гуpoв A. H. Феодосия и Фанагория в системе Боснорского государства //Из истории античного общества. Горький, 198З. С. 50; Moлeв E. A. Политическая история Босно-ра VI-IV вв. до н.э. Нижний Новгород, 1997. С. 78; Пempoвa, 2000. Ук. соч. С. 1З1; Ош же. Менестрат и Сог (К вонросу о наместниках в Феодосии нервых веков н.э.) //БИ.

2001. Вын. I. C. 45; Сuдopeнкo В. A. Высшие воинские должности на Босноре во II — начале IV вв. н.э. (но материалам эниграфики) //БИ. 2001. Вын. I. C. 1З9.

91. Пempoвa Э. Б. Феодосия в составе Боснорского царства (нолитический аснект) //МАИЭТ. Симфероноль, 1991. Вын. II. С. 100.

92. Amxm, 1999. Ук. соч. С. 44; Meльнuкoв, 2000. Ук. соч. С. 214; Фpoлoвa, 2000. Ук. соч. С. З02; Шoнoв, 2002. Ук. соч. С. З27.

93. Гaвpuлoв A. В. Новые находки античных монет в Юго-Восточном Крыму //Боснор Киммерийский. На нерекрестье греческого и варварского миров (античность — средневековье). Тез. докл. науч. конф. Керчь. 2000. С. 2З.

94. Пempoвa, 2000. Ук. соч. С. 88, 101.

95. Пуздpoвcкuй A. E. О сарматах в Крыму //МАИЭТ. Симфероноль, 1994. Вын. IV. С. З97; Maкcuмeнкo В. E. Начало нроникновения сармат в Северное Причерноморье и

завоевание Скифии //Донские древности. Сарматы и Скифия. Азов, 1997. Выи. 5. С. 47; Мошкова М. Г.Проблема миграций в сарматской археологии в работах К. Ф. Смирнова //Донские древности. Сарматы и Скифия. Азов, 1997. Выи. 5. С. 75, 76; Виноградов Ю. Г., Марченко К. К., Рогов Е. Я. Сарматы и гибель «Великой Скифии» //ВДИ. 1997. №3. С. 101.

96. Масленников А. А. Скифы на Босиоре в ІІІ-І вв. до н.э. //Скифия и Босиор. Новочеркасск, 1993. С. 61,62.

97. Гаврилов А. В. Сельская округа Феодосии в У-ІІ вв. до н.э.: Дис... С. 52.

98. Ланцов, Юрочкин, 2001. Ук. соч. С. 265.

99. Виноградов Ю. Г. Вотивная надиись дочери царя Скилура из Пантикаиея и ироблемы истории Скифии и Босиора во ІІ в. до н.э. //ВДИ. 1987. №1. С. 86.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

100. Золотарев М. И. О иолитической ситуации в Крыму в ІІІ в. до н.э. //Скифия и Босиор. Тез. докл. науч. конф. Новочеркасск, 1989. С. 55.

101. Масленников А. А. Население Босиорского государства в УІ-ІІ вв. до н.э. М., 1981. С. 72.

102. Петрова, 1991. Ук. соч. С. 101; Катюшин, 1998. Ук. соч. С. 44.

103. Зеест, 1953. Ук. соч. С. 147.

104. Колтухов С. Г. Укреиления Крымской Скифии. Симфероиоль, 1999. С. 23; Гаврилов, 2002 а. Ук. соч. С. 66.

105. Кориусова, 1972. Ук. соч. С. 48; Она же, 1980. Ук. соч. С. 148.

106. Петрова, 1991. Ук. соч. С. 101.

107. Гаврилов, 2000. Ук. соч. С. 26.

108. Зубаръ В. М. Северный Понт и Римская имиерия (середина І в. до н.э. — иервая иоло-винаУІв.). К., 1998. С. 11.

109. Ланцов С. Б. Кутлакская креиость второй иоловины І в до н.э. — начала І в. н.э. 1997. Т. І. — Симфероиоль. С. 72; Гаврилов, 2000. Ук. соч. С. 28.

110. Яйленко В. П. Династическая история Босиора от Митридата Евиатора до Котиса І //Эииграфические иамятники и языки древней Анатолии, Киира и античного Северного Причерноморья. М., 1990. С. 162-164.

111. КБН, №40; Виноградов Ю. Г. Очерк военно-иолитической истории сарматов //ВДИ. 1994. №2. С. 154, 155; Зубаръ, 1997. Ук. соч. С. 30.

112. Гаврилов, 2000 а. Ук. соч. С. 28.

113. Пуздровский, 1994. Ук. соч. С. 401.

114. Катюшин Е. А. Склеи иервых веков н.э. из села Льговское //МАИЭТ. 1993. Выи. ІІІ. С.

14.

115. Зубаръ, 1998. Ук. соч. С. 113.

116. Катюшин, 1998. Ук. соч. С. 49.

117. Пуздровсъкий О. Є. Кримська Скіфія в кінці ІІ ст. до н. є. — иер. иоловині ІІІ ст. н. є. //Археологія. 1992. №2. С. 131.

118. Голенко К. В. Находка монет у иодножья горы Аю Даг//НЭ. 1963. Выи. ІУ. С. 110; Гаврилов, 2000 а. Ук. соч. С. 22.

119. Кулаковский Ю. А. Новые данные для истории Старого Крыма //ЗИРАО. СПб. 1898. С. 11.

120. Саприкін С. Ю., Баранові. А. Грецький наиис із Судака//Археологія. 1995. №2. С.138.

121. Зубар В. М. Босиор у другій иоловині І ст. до н. є. середині ІІІ ст. н. є. //Давня історія України: скіфо-антична доба. Т. 2. Киев, 1998 а. С. 373.

122. Корпусова В. Н. Об этнической иринадлежности сельского населения Евроиейского Босиора (ио данным некроиолей римского времени) //Античные города Северного Причерноморья и варварский мир. Тез. докл. науч. конф. Л., 1973. С. 18; Она же. Надгробные стелы некроиолей сельских иоселений Босиора //Исследования ио античной археологии Северного Причерноморья. Киев, 1980. С. 148.

123. Кругликова И. Т. Босиор в иозднеантичное время: очерки экономической истории. М., 1966. С. 105.

124. Бочаров С. Г. Материалы античного времени из раскопок Феодосии //VI чтения памяти проф. В. Д. Блаватского. Тез. докл. науч. конф. М., 1999. С. 21.

125. АйбабинА. И. Население Крыма в середине III-V вв. //МАИЭТ. 1996. Вып. III. С. 297.

126. КБН, №947; Даньшин Д. И. Танаиты и танаисцы во II-III вв. н.э. //КСИА. 1990. Вып. 197. С. 56; Зубарь, 1998, С. 138.

127. КБН, №63; Сидоренко, 2001. Ук. соч. С.137.

128. КБН, №64.

129. Константин Багрянородный. Об управлении империей //Древнейшие источники по истории народов СССР. М., 1989. Гл. 53.

130. Зубарь, 1998. Ук. соч. С. 155.

131. СтевенА. X. Таракташский клад//ИТУАК. 1909. Вып. XIX. С. 99; ШеловД. Б. Феодосийский клад боспорских статеров //ВДИ. 1950. №2. С. 134; Кругликова, 1966. Ук. соч. С. 188; Голенко К. В. Третий Патрейский клад (1970 г.) и некоторые замечания о бос-порской монетной чеканке III в. н.э. //НЭ. 1978. Вып. XII. С. 11.

132. Const. Porph. De adm. Imp., 53; Голенко В. К. К вопросу о времени сооружения «цитадели на горе Опук //ХС. 1999. Вып. X. С. 47; Труфанов А. А., Юрочкин В. Ю. Боспо-ро-Херсонесские отношения и этно-политичекая ситуация в Крымской Скифии III-IV вв. н.э. //Боспорский феномен: Греческая культура на периферии античного мира. СПб., 1999. С. 247; Ланцов С. Б., Голенко В. Г., Труфанов А. А., Юрочкин В. Ю. Новые материалы к хронологии оборонительной системы Боспора //Археологічні відкриття в Україні 1998-1999 рр. Киев, 1999. С. 111.

133. Юрочкин В. Ю. Этно-политическая ситуация в позднеантичной Таврике в сочинении Константина Багрянородного и археологические реалии //Проблемы-скифо-сармат-ской археологии Северного Причерноморья (к 100-летию Б. Н. Гракова). Запорожье, 1999. С. 281.

134. Шангин М. Новый географический текст //ВДИ. 1938. №4. С. 255.

135. Айбабин А. И. Этническая история ранневизантийского Крыма. Симферополь, 1999.

С. 77.

136. Петрова, 2000. Ук. соч. С. 133.

A.V.GAVRILOV

THEODOSIA AND ITS CHORA IN THE EPOCH OF ANTIQUITY

The article deals with the investigations of Theodosia and its chora which include the period from the 6th century B.C. to the 3rd century AD. In these investigations four stages can be distinguished. The first stage appertains to the middle of 19 century when A.A.Sibirsky and I.K.Aivazovsky undertook the first excavations of Theodosia’s necropolis. The second dates from the end of 19 century when, in connection with the sea port reconstruction and the building of a rail-way, the first large-scale archaeological materials from the ancient town’s territory were received. The third stage refers to the middle of the 20th century when excavations of Theodosia were started by I.B.Zeest, and the fourth one, to the 70-s when they were continued by B.G.Peters.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Пользовательское соглашение Политика конфиденциальности
Открытая наука