CC BY
57
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 008
Феномен репрессированной культуры в истории общества
Статья посвящена анализу феномена репрессированной культуры, наличие которого объясняется тем, что в любом обществе в разные исторические эпохи одновременно сосуществуют и взаимодействуют различные системы ценностей. Они могут находиться в разных отношениях — от взаимной изоляции до разной степени конфликтности. Открытая конфронтация выражается в стремлении уничтожить оппозиционную культуру интеллектуально, духовно и физически. Подобное противостояние обусловливает появление в социокультурном пространстве так называемой репрессированной культуры.
Ключевые слова: официальная культура, система ценностей, репрессия, репрессированная культура, социокультурное пространство.
В последние десятилетия новым объектом социально-гуманитарных исследований стала репрессированная культура. Это понятие, несмотря на свое очевидное содержание, не является однозначным. С одной стороны, не возникает непонимания в прочтении данной дефиниции, но с другой — в научных исследованиях, словарях, энциклопедиях практически отсутствует ее научная трактовка. Кроме того, феномен репрессированной культуры является дискуссионным.
Осмысление места и роли репрессии в культуре получило достаточно полное и всестороннее освещение в социально-гуманитарных науках. В XX веке З. Фрейдом была разработана парадиг-
М. В. Амгаланова
Кандидат культурологии, доцент, доцент кафедры культурологии и искусствоведения Восточно-Сибирского государственного института культуры E-mail: amgalanova@ rambler.ru
Maria V. Amgalanova PhD (Culturology), Associate Professor, Department of Culturology and Study of Art East-Siberian State Institute of Culture
Как цитировать статью: Амгаланова М. В. Феномен репрессированной культуры в истории общества // Ценности и смыслы. 2017. № 4 (50). С. 89-97.
ма «культуры как репрессии», однако ей предшествовали становление и развитие запретов в культуре первобытного общества, философское осмысление абсолютного подавления личности и его борьбы за свободу в эпоху античности (Сократ, Платон, Аристотель), проблема подчинения воли человека религии и морали (Августин Блаженный, Фома Аквинский), формирование традиции критики культуры как ее противопоставления «истинной» жизни и деятельности человека в философской мысли XVIII — начала ХХ веков (Ж.-Ж. Руссо, И. Гердер, А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, О. Шпенглер, Н. Бердяев, П. Флоренский, С. Франк и другие).
Культура является инструментом упорядочивания мира, управления обществом посредством установления норм и правил взаимоотношений человека c человеком, государством, обществом. Функция регулирования общественных процессов, выраженных в строгой регламентации всех сторон жизнедеятельности человека, имплицитно содержит в себе функцию отсечения лишнего, ненужного, вредного. Поэтому вся история человечества неразрывно связана с применением репрессий как санкций за несоблюдение и нарушение установленных норм. При этом репрессия одновременно является созидательной и разрушительной силой, благом и злом, играет положительную и отрицательную роли в жизни общества. С одной стороны, применение репрессии как санкции за несоблюдение установленных государством норм обеспечивает устойчивость, стабильность развития, а зачастую и выживание, особенно в кризисные периоды. С другой — введение репрессивной политики в систему порядков, которые приняты в обществе, может привести к колоссальным разрушительным последствиям, примерами которых история человечества изобилует.
В социокультурном пространстве репрессия никогда не была беспочвенной, в ее основе всегда лежит религиозное, идеологическое или иное основание, санкционированное государством, которое накладывает запрет на все, что находится за его рамками. Вне политической деятельности государства нет репрессии, а есть лишь экономические, социальные, религиозные, семейные и иные культурные запреты, ограничения и наказания. Появление феномена репрессированной культуры в социокультурном пространстве является отражением политической деятельности государства и ее влияния на жизнь общества, в том числе посредством формирования и утверждения официальной системы ценностей.
В отечественной научной мысли концепт «репрессированная культура» стал использоваться при рассмотрении и осмыслении одного из актуальных вопросов отечественной истории — репрессивной политики советского государства эпохи «сталинизма». Действительно, становление и развитие советской культуры происходило в сложных и драматических взаимоотношениях власти и общества. В качестве примера достаточно лишь упоминания о «философском пароходе», ГУЛАГе, моральном подавлении и физическом устранении представителей науки и культуры и трагической судьбе их творческого наследия.
За последние три десятилетия российскими учеными была проделана огромная работа: публикации архивных данных, составление мартирологов, проведение выставок, посвященных репрессированным деятелям науки и культуры, и многочисленных научно-публицистических тематических конференций. Основной целью этой работы стала попытка объективного исследования репрессивной политики советского государства, а главное — восстановление и возвращение в художественный и научно-образовательный процесс изъятых в ее ходе из научного и творческого оборота имен деятелей культуры и науки и их творческого наследия. Введенные в ходе этой работы в социально-гуманитарный дискурс дефиниции «репрессированная культура», «репрессированная наука» и др. применялись для характеристики государственной политики периода «Большого террора». Однако мы полагаем, что хронологические и территориальные рамки данного понятия должны быть расширены.
Л. Л. Штуден, российский культуролог, под репрессированной культурой понимает действия государства по уничтожению той или культурной традиции, в результате чего возникает проблема в ее дальнейшей трансляции. В отечественной истории к «культурным катастрофам» автор относит, например, принятие христианства, отвергающего ценности предыдущей языческой культуры, Никонианский раскол, реформы Петра I, революцию 1917 года и другие. Автор полагает, что те отдельные элементы, части, явления культуры, которые в результате государственной политики либо исчезли совсем, либо ушли в «подполье», и представляют собой репрессированную культуру [12].
В социокультурном плане приведенные примеры неоднозначны и имеют как положительные последствия, так и отрицательные. Не ставя задачи анализа последствий подобных «культурных катастроф», отметим, что главную роль в появлении репрессированной культуры
играет государство, которое устанавливает систему ценностей и норм, регулирующих общественное поведение и сознание, а следовательно, налагает запрет на все, что репродуцирует иные ценности, идущие вразрез с политикой государства.
Мировоззренческие идеи и принципы утверждаются и внедряются в массовое сознание главным образом посредством художественной культуры, где основополагающее место отводится литературе. Так, К. Н. Анкудинов полагает, что творчество О. Мандельштама, И. Бабеля, диссидентов является репрессированной культурой, «поскольку по своей природе советская система была идеократической и подвергала репрессиям те культурные явления, которые идеологически ей противостояли» [1]. Действительно, для многих культур на протяжении исторического развития становились актуальными различные оппозиции «свой-чужой», «истинное-ложное», «прекрасное-безобразное», «искусство-неискусство», поэтому даже «чисто эстетические явления типа стиля, поэтики и т.д. оказываются на самом деле позициями и ставками конкурентной борьбы за власть в социальном пространстве» [2]. Поэтому не только имена и произведения писателей, режиссеров, художников, композиторов, но и отдельные жанры, направления, темы, сюжеты, идеологически противостоящие официальной системе ценностей, составляют репрессированную культуру.
И. И. Мочалов отмечает, что репрессированные культура и наука как социокультурный феномен представляет собой исключительное «достояние» нашей отечественной истории [6, с. 122], хотя определений данным понятиям не дает. С такой позицией исследователя мы не согласны, поскольку мировая история дает немало примеров непростых, зачастую трагических взаимоотношений ученого, мыслителя, писателя с властью, вынуждающей человека, считаться с «правилами игры», принятыми в том или ином государстве. Так, например, Германия (1933-1945 гг.) и Китай (1966-1976 гг.) демонстрируют не только беспрецедентные в истории человечества принципы применения репрессий в политике Холокоста и «культурной революции» Мао Цзэдуна, но и сильнейшее влияние репрессивной политики на общественное сознание.
Установление и укрепление фашистского режима сопровождалось беспощадным подавлением политических противников и любого инакомыслия. Деформации, в основу которой был положен национализм, подвергались все общественные сферы: социально-политическая, эконо-
мическая, мировоззренческая. Кроме того, фашистская идеология была направлена на тотальное господство над умами, используя методы прямого воздействия на волю людей. Властные отношения регулировались не законами, но предписаниями Гитлера, которые носили директивный и однозначный характер. Они не оставляли исполнителям возможности выбора вариантов поведения в достижении поставленных целей.
Пристальное внимание уделялось нацистами сферам культуры, науки и образования для создания в стране атмосферы принудительного единомыслия. Научные сообщества, институты и университеты не сопротивлялись расовой и идеологической кадровой политике нацистов. Среди ученых была распространена позиция приспособления к режиму, «которая стала широко распространенным феноменом» [5, с. 57]. Таким образом, нацистский режим создал маниакально идеологизированное общество, для которого характерны «очевидная контаминация, подмена или смешение понятий „культура" и „идеология" или, как минимум, культура рассматривается в качестве гуманитарной составляющей идеологии» [11, с. 20].
В Китае после провала «Большого скачка» и ослабления политической позиции Мао объявленная «культурная революция» (1966-1976 гг.) была направлена на «перевоспитание», а если оно не удавалось, то на уничтожение классовых врагов, под расплывчатое определение которых мог попасть любой — «от обычного крестьянина до высшего партийного работника» [3]. В первую очередь репрессии исходили из тезиса Мао о том, что «низшие и малые — самые умные, а высшие и почитаемые — самые глупые». Беспрецедентность применения репрессий заключалась в следующем. Во-первых, они осуществлялись инициированными самим Мао отрядами молодежи хунвэйбинов (красные охранники) и цзаофа-ней (рабочая молодежь), во-вторых, направлены были не только против личности, но и против так называемых «четырех старых» — культуры, идеологии, традиций и обычаев. Хунвэйбины и цзаофани «штурмовали храмы, памятники старины, громили иконы, культурные ценности, сжигали произведения живописи, театральные костюмы, прогоняли „нечисть" из городов, судили, конфисковывали имущество, водили людей по улицам для показа толпе, устраивали у себя в доме судилище, злоупотребляли пытками, избивали людей до инвалидности и до смерти» [9, с. 82].
Основной целью «культурной революции» было искоренение из массового сознания морально-этических догматов конфуцианства, которые
не соответствовали маоистской идеологии, стремившейся к подчинению личности, к разрыву с традиционными связями и определяющей роли семьи во всех сферах жизнедеятельности. Результатом репрессивной политики стало не только физическое истребление цвета нации, но и уничтожение богатейшего культурного наследия страны. Однако после смерти Мао Цзэдуна, с 1978 года, в Китае был взят курс на коммунизм «с китайской спецификой», которая определяется сохранением конфуцианской идеологии, традиционных ценностей, а также строительством нового идеального общества «сяо кан» (общество малого благоденствия), основанного на конфуцианской идее идеального государства.
Также показательными в плане применения репрессивной политики являются невероятные масштабы и формы деятельности маккартистов в США, основанные на коммунистической фобии, против культурной и научной элиты страны.
Если говорить о современной ситуации, то не составляют исключения такие государства, которые в евроатлантической политической риторике полагают себя демократическими, свободными и открытыми обществами. Однако, как верно отмечает П. Зиноватный, и в этих открытых государствах, которые противопоставляют себя репрессивным обществам, применяется так называемый символический тип репрессии, который «предполагает принуждение посредством воздействия через культуру» [4]. США, страны Западной Европы устанавливают и активно внедряют в массовое сознание населения определенные мировоззренческие установки, которые не только оказывают влияние на духовный мир общества и внутренний психический мир индивида, но и обусловливают формирование репрессированных элементов. Так, внешняя политика европейских стран, Украины и стран Балтии активно демонстрирует силу института государственных репрессий по искажению культуры и истории Российского государства, поэтому еще в 2009 году при Президенте Российской Федерации была создана комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Репрессивная политика представляет собой естественный ход исторического процесса перераспределения ценностей. В противостоянии репрессирующей и репрессированной культур отражается диалектика человеческого бытия. Репрессия, пронизывая все сферы общественного бытия, становится главной движущей силой социально-политического и культурного развития государств. Правящая элита использует
различные методы по борьбе с инакомыслящими — от формирования агрессивно-негативного отношения к ним, уничтожения и конфискации научной, религиозной, художественной литературы, запрета творческой и научной деятельности до лишения возможности правосудия, жестоких публичных казней и массовых расправ.
Репрессированная культура представляет собой мировой историко-культурный феномен, который актуализируется только в отношении официальной культуры, когда происходит борьба противоположных мировоззренческих и ценностных позиций. Рефлексия репрессированной культуры напрямую связана с социальной природой репрессии, исходящей от государства. Государство является доминантной формой социальной организации, а идеология всегда и во все времена была тесно связана с правящими структурами, выполняя легитимизирующую функцию. Следовательно, культура, провозглашающая официальную систему ценностей, является репрессирующей по определению.
В социокультурном пространстве появление репрессированной культуры обусловлено следующими факторами. Во-первых, репрессии, санкционированные легитимной властью, направлены не только на отдельные личности или группы людей, но на идеологию, религию, науку, искусство, традиции и обычаи. Помимо непосредственного применения репрессий, государственным аппаратом используется психологическое воздействие на общество. Тем самым обеспечивается введение в общественную жизнь норм и правил поведения, культурных образцов, мировоззренческих догм, нравственных ценностей и т.п., при которых «любое официально санкционированное мировоззрение подразумевает репрессии в случае... нарушения» [10, с. 249].
Во-вторых, культура становится неотъемлемой частью политического режима, механизмом, направленным на формирование, воспитание и поддержание уровня политической лояльности населения посредством внедрения в массовое сознание требуемых мировоззренческих установок. Согласно теории политических систем Д. Истона, любая политическая система для поддержания порядка должна распределять ценности для общества и одновременно направлять большинство членов общества принимать их как обязательные. В таком идеологическом контексте любое государство и его политическая система априори являются репрессирующими, поскольку исполнение властных решений обеспечивается разветвленной сетью карательных государственных органов.
В-третьих, появление собственно репрессированной культуры является следствием установления властью официальной культуры, транслируемой «сверху». Нормы и ценности этой культуры санкционируются властными структурами и принимаются, пусть даже молчаливо, большинством общества в качестве определенного стандарта. Официальная культура таким образом порождает стремление к «утверждению „вечных", общих гуманистических истин, базирующихся на краеугольных этических постулатах» [8, с. 108]. Любая официальная культура создает иерархию ценностей, которые становятся доминирующими и приобретают статус священных, т.е. сакрализируются. Государство в силу определенной необходимости изменяет не только религиозный или идеологический вектор, но и может инспирировать переориентацию творческих предпочтений.
В поле репрессированной культуры попадают те культурные явления, которые не отвечают требованиям власти, а потому отвергаются и вытесняются из социокультурного пространства и общественного сознания любыми средствами, в том числе репрессивными. Репрессии, как инструмент управления, направляются на разрушение культурной практики, противопоставляемой идеологии правящей элиты, власть навязывает ей маргинальный статус, она превращается в символ отчуждения, а процесс противостояния зачастую становится деструктивным и антигуманным.
Еще одной важной составляющей концепта репрессированной культуры является личность. В любом обществе оставались группы людей, которые не принимали ценностей и установок официальной идеологии. Так, Б. Рассел выделяет политически весомые желания личности, являющиеся неотъемлемой составляющей человеческой жизни, которые невозможно ни подавить, ни уничтожить. «Их проявление на практике чрезвычайно различно в зависимости от того, какой выход они находят себе при том или ином общественном строе» [6]. В этом случае подавляемые «инаковерцы» составляют часть так называемого культурного резистанса, т.е. уязвимую и культурно маргинализирован-ную часть, которая служит мишенью для социокультурной изоляции. Несмотря ни на что, они продолжают сохранять свои традиции, обычаи, этику, религию, т.е. абсолютно сознательно поддерживают свою систему ценностей в противовес официальной. Эта культура, продолжая бытование, представляет собой уже культуру вне официального поля, следовательно, культуру, не признаваемую, подавляемую и различными
путями устраняемую из социокультурной целостности официальными государственными институтами.
Таким образом, исходя из определенных политических, религиозных, идеологических и иных устремлений, разные культуры по-разному демонстрируют противостояние официальной системе ценностей, определяя свое культурное лицо в зеркале мировой истории. Поэтому современный историко-культурный и научный контекст, который предоставляет широкие возможности для методологических экспериментов, позволит восстановить и реабилитировать репрессированные явления культуры и сами эти культуры. Для исследователей в культуре не должно быть ничего заведомо хорошего или плохого, поэтому системы ценностей, продуцируемые официальной и репрессированной культурами, являются частью всеобщей культуры как всей совокупности достижений человечества, к каким бы положительным или отрицательным последствиям они не приводили.
Литература
1. Анкудинов К. Н. Современная неоромантическая поэзия как «параллельная культура»// Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение [Электронный ресурс]. Режим доступа: eLIBRARY.RU support@elibrary.ru (дата обращения: 30.05.2011).
2. Берг М. Несколько тезисов о своеобразии петербургского стиля // Феномен Петербурга [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://mberg.net/spb (дата обращения: 03.02.2017).
3. Дроканов Е. И. Почему Россия не Китай [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// artofwar.ru (дата обращения: 05.02.2017).
4. Зиноватный П. С. Теоретический анализ символических репрессий в современной политике: автореф. дисс. ... к. политол. н., М., 2008. 24 с.
5. Коренева Л. Н. Наука и культура в нацистской Германии в оценке германских историков // Вестник КемГУКИ. № 1. Т. 4. 2012. С. 57-62.
6. Мочалов И. И. Репрессированная наука: становление феномена (1917-1922) / // Подвластная наука? Наука и советская власть. М. : Голос, 2010. С. 189-227.
7. Рассел Б. Какие желания политически весомы? / пер. с англ. А. Похлебкин / Социологическое обозрение. 2017. Т. 16. № 1. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// sociologica.hse.ru (дата обращения: 11.04.2017).
8. Солдаткина Я. В. Национальное миросознание «сталинской эпохи»: советская культура и русская эпическая проза // Обсерватория культуры. 2009. № 5. С. 108-112.
9. Сюй Цзяцзин. Линь Бяо и его роль в «Великой культурной революции» // Вестник РУДН. Серия Международные отношения, 2008. № 3. С. 78-86.
10. Флиер А. Я. Культура как репрессия / // Фундаментальные проблемы культурологии: В 4-х т. Том I: Теория культуры. СПб. : Алетейя, 2008. С. 242-250.
11. Флиер А. Я. Некультурные функции культуры. М. : МГУКИ, 2012. 272 с.
12. Штуден Л. Л. Репрессированная культура // Вестник НГУЭУ: Философия и культура. 2010. № 2. С. 125-133.
