Феномен любви: между полюсами повседневного и трансцендентного Текст научной статьи по специальности «Прочие социальные науки»

Иваненко Н.А. ©

Аспирант, кафедра теоретической и практической философии,

Харьковский национальный университет имени В.Н. Каразина

ФЕНОМЕН ЛЮБВИ: МЕЖДУ ПОЛЮСАМИ ПОВСЕДНЕВНОГО И

ТРАНСЦЕНДЕНТНОГО

Аннотация

В статье рассматривается взаимосвязь повседневного и трансцендентного измерения феномена любви. Показано, что любовь, возникающая в пределах повседневности, может сохраниться и получить дальнейшее развитие только при условии ее перехода на уровень трансцендентного.

Ключевые слова: феномен любви, коммуникация, повседневность, трансцендентность. Keywords: the phenomenon of love, communication, ordinariness, transcendence.

Современное общество и современная культура характеризуются бурным развитием научно-технического прогресса, который пронизывает собой все сферы человеческой жизни, ее материально-производственную, социально-политическую, духовную составляющую. Феномену любви как неотъемлемой составляющей культурной жизни общества в целом также не удалось избежать «технологизации». Любовь в современном обществе зачастую рассматривается как «технология» тела, которая, сводится исключительно к ее телесным и потребительским проявлениям, игнорируя духовную составляющую любви. Возникает своеобразная дихотомия «духовного» и «телесного» в любви, которую можно понятийно эксплицировать в категориальных определениях трансцендентного и повседневного, что и составляет предмет настоящей статьи.

Анализ взаимосвязи повседневного и трансцендентного в феномене любви следует начать с положения о том, что изначально как дар, как явление, как событие, любовь возникает в рамках повседневности. Обобщая различные концепции повседневности в их отношении к анализу феномена любви [1, 310-315], можно предположить, что повседневное измерение феномена любви состоит из трех слагаемых: социального, биологического, бытового. Из них единство биологического и социального (биосоциальное) является базовым, ведущим элементом, а бытовое - второстепенным. Действительно, если речь идет о любви между мужчиной и женщиной, то, конечно же, в основе этой любви лежит биологическая разность полов. Это, в частности, показывает в своей концепции культуры американский культуролог и антрополог Л. Уайт. В противовес концепции Л.Г. Моргана об изначальном промискуитете Л. Уайт утверждает, что с самых ранних этапов становления человеческой культуры в первобытном обществе была принята моногамия. Изначально она определялась биологическим фактором численного равенства самцов и самок, однако позднее включились социально-культурные факторы. «Семья у приматов более низкого уровня - это группа, формируемая в силу сексуального влечения; единственной функцией семьи является удовлетворение сексуальных потребностей. Короче говоря, семья у антропоидов - это сексуальная группа» [3, 126]. Эту моногамную «семью» можно рассматривать как начальную форму любви. С другой стороны человек является не только и не столько биологическим, сколько социальным существом и социальная составляющая феномена любви является ее необходимым элементом. Под социальной составляющей имеется ввиду не только социальная адаптация и социализация любви в рамках семьи. Наиболее глубинным уровнем социального является способность и возможность коммуникации, способность и возможность общения. По мнению, Л. Уайта именно эта способность является сугубо человеческой способностью, и после возникновения у человека речи именно эта способность общения с целью выживания и построенная на этом

© Иваненко Н.А., 2013 г.

солидарность между мужчиной и женщиной стали основным скрепляющим элементом их союза, вытеснив на второй план сексуальное влечение. «С появлением человека к этому созвездию семейных связей у приматов присоединился новый фактор - символизация, нашедшая выражение в членораздельной речи. Этот новый фактор и в формальном, и в функциональном отношении трансформировал семью антропоидов (в процессе ее превращения в человеческую). Он уменьшил - как мы уже видели - полигинию и усилил моно-гамность. И как следствие появившейся у людей возможности широкой и разнообразной кооперации, а также вытекающих из этого преимущества семья приобрела две новые функции, а именно: взаимопомощь в борьбе за существование и взаимопомощь при обороне и нападении.. .Таким образом, мы видим, что с прогрессом социальной эволюции важность биологического фактора (секса) уменьшается, а культурный фактор (взаимопомощь) растет» [3, 130]. В этом смысле глубинная сущность любви есть, прежде всего, сущность человеческого общения в различных формах и видах, и сексуальное общение является одной из этих форм.

Коммуникация как связь, отношение является одним из самых основных элементов любви. Как отмечает М. Эпштейн: «Любовь - общий и открытый горизонт двоих, с бесконечной возможностью понимания и все новых отношений, непредвосхищаемых и неопределимых, углубляющихся туда и так, куда они сами их поведут» [4]. Поэтому можно говорить, что коммуникационная составляющая, которая отождествляется с психологическими возможностями и способностями человека является одним из основных элементов и в повседневном и в трансцендентном измерении феномена любви. Исходя из этого можно утверждать, что именно коммуникативность является основным средством, тем «мостом», который устанавливает связь между трансцендентным и повседневным измерением любви. Именно от «прочности» этого «моста» зависит глубина взаимосвязи трансцендентного и повседневного в феномене любви.

Таким образом, начало любви, ее возникновение есть начало взаимоотношений ее различных уровней и типов, которые зарождаются и существуют как в повседневности, так и «открывают дорогу» к трансцендентному развитию и пониманию любви. Впрочем, это развитие сопровождается серьезными проблемами и вызовами со стороны повседневности. Одним из основных вызовов является вызов бытовой составляющей повседневности. Очевидно, значимость этого вызова в тех любовных отношениях, которые завершаются браком, поскольку брак по своей природе и есть правовая и бытийственная формализация социального и бытового в любви. Но даже в тех отношениях любви между мужчиной и женщиной, которые развиваются и существуют вне брака (как юридического, так и практического) бытовая составляющая играет значительную, хотя и менее важную роль, чем в брачных отношениях. Таким образом, бытовая составляющая повседневности является первым и самым серьезным индикатором глубины содержания феномена любви. Но вряд ли можно указать общую детальную схему взаимодействия и взаимовлияния биосоциальной, коммуникативной и бытовой составляющей феномена любви. Все это очень индивидуально и определяется личностными характеристиками, воспитанием, возрастом, социальным окружением и другими факторами, как мужчины, так и женщины. Глубина той эмоционально-психологической коммуникации, которая устанавливается между любящими, зависит от этих факторов. Очевидно, чем более зрелыми личностями являются любящие, тем быстрее установится эта коммуникация. Это может случиться в первые минуты, часы, дни общения, она может складываться годами и даже десятилетиями. Наконец, широко распространенный случай, особенно в нашем обществе и в наше время, когда эта коммуникация не возникает вообще или гибнет на самых первых моментах своего становления. Отсутствие этой коммуникации и есть тот вариант тупикового развития любви, который фиксирует формализацию биологическо-сексуальных отношений в браке или вне его. Тогда то, что у В. Соловьева характеризуется как третья ступень развития любви, в широком смысле мы можем отождествить с духовной коммуникацией, духовным общением, в которых преодолевается собственный эгоизм и возвеличивается личность любимого.

Итак, зарождаясь в повседневности, прежде всего как эротическое и сексуальное чувство, любовь имеет различные варианты своего существования. Если любовь остается сугубо в рамках повседневности, то через относительно небольшой промежуток времени она приходит к своей гибели. Это связано с тем, что элементы повседневного измерения любви не способствуют стабильным и продолжительным отношениям. Основа любви между мужчиной и женщиной - биологический инстинкт, влечение к противоположному полу, не может обеспечить такие отношения, поскольку оптимальным условием выживания биологического вида будет «производство» потомства с максимальным многообразием «генетического материала». Бытовая составляющая так же не способствует укреплению любовных отношений особенно если бытовые условия очень некомфортные. Стабилизирующим фактором таких отношений могла бы выступать социальная составляющая, каковой она и является в традиционном обществе. Однако, в современном обществе с его социальной динамикой и непостоянством, свободой женщины в смысле самостоятельной самореализации, социальные отношения так же как бытовые и биологические не являются стабилизирующим фактором отношений любви. Таким стабилизирующим фактором может выступать только трансцендентная составляющая любви. Она является механизмом адаптации и преодоления любовью повседневности. Возникая, прежде всего как духовная коммуникация, она все-таки требует определенного уровня «подготовки» к ее развитию и восприятию определенных черт характера, таких как отзывчивость, доброта, альтруизм, умение и способность понимать и сопереживать. Только в тех случаях, когда «духовный потенциал» мужчины и женщины достаточно высок, на его базе может возникнуть трансцендентная составляющая любви. Р. Д. Прехт определяет сущность любви именно через эту вне повседневную, коммуникативную составляющую. «Любовь - это наше сугубо личное психическое чувство возможности, воодушевляемое в нас другим человеком. Кто принимает участие в другом человеке, кто «предается» ему душевно, тот расширяет свой горизонт и меняет чувство реальности на чувство возможного» [2, 415].

Однако, полностью рационализировать трансцендентную составляющую любви невозможно. По мнению В. Соловьева, трансцендентная составляющая феномена любви имеет не только духовную и божественную природу, она так же мистична по своей сути. Это означает, что в конечном итоге и появление, и развитие любви в полной мере не вкладывается ни в какие рамки и схемы. Она может возникнуть спонтанно и в совершенно неблагоприятных для нее условиях и в таких же неблагоприятных условиях может существовать длительное время, и может исчезнуть тогда, когда все условия благоприятствуют ее развитию. Любовь мистична и противоречива как и сама жизнь, как и само человеческое сознание. Как отмечает Р. Д. Прехт: «Человек не создан для длительного счастья, но лишь для мечты о таком счастье. Ничто не говорит в пользу того, что мозг наших далеких предков с его сложнейшим обменом веществ стал когда-то оптимально приспособленным для способности к счастью - против такого предположения свидетельствует весь опыт человечества. Состояние перманентного счастья не способствует лучшей адаптации к окружающему миру. Никакие побочные «подпорки» для счастья не возникли по случайности. Напротив, жизнь не строит того, для чего она не может взять строительный материал в каком-то другом месте. Это в полной мере относится и к нашему мозгу. Каждое сильное настроение провоцирует настроение, ему противоположное. Вся ценность нашей жизни и заключается в этих контрастах. Не бывает чувства слияния без чувства отчуждения, не бывает романтики без приземленности и трезвого знания жизни, не бывает радости жизни без печали и чувства утраты, не бывает блаженства без чувства обреченности смерти» [2, 415-416].

В силу культурного, социального многообразия человеческой жизни, многообразия человеческой индивидуальности невозможно указать и описать все формы взаимодействия трансцендентного и повседневного в проявлении феномена любви. Оптимальным представляется случай, когда любовь, зародившись на уровне повседневного и оставаясь там все время, поскольку человек не может выйти из повседневности, тем не менее, порождает и

трансформирует определенные составные повседневного измерения любви в ее трансцендентную составляющую тем самым, возвышая и одухотворяя ее, наполняя ее новыми смыслами и новыми качествами, которых изначально в момент зарождения в явном виде в любви не присутствовало. Эти смыслы и качества и создают фундаментальную опору любви, ее базис, опираясь на который в дополнение к первым чувствам, возникают новые, гораздо более надежные и долговечные чувства. Таким образом, происходит обновление и расширение чувственного содержания любви. Глубина и разнообразие оттенков этих новых чувств позволяют отношениям между мужчиной и женщиной постоянно развиваться, что является условием их существования.

Обобщая все вышесказанное можно заключить, что феномен любви возникает в рамках повседневности и существует в ней. Это существование есть постоянная адаптация и в то же время преодоление повседневности, которое возможно благодаря присутствию трансцендентной составляющей. Единство трансцендентного и повседневного в феномене любви делает ее настоящей, вечной, способной преодолеть все препятствия на ее пути. Если любовь не смогла адаптироваться к вызовам повседневности, значит ей не удалось прийти к трансцендентному.

Литература

1. Н. А. Иваненко Повседневное измерение феномена любви // «Гілея: науковий вісник»: Збірник наукових праць. - 2012. - Випуск 67 (№12). - С. 310-315.

2. Р. Д. Прехт Любовь // [пер. с нем. А. Н. Анваера]. - М.: АСТ: Астрель, 2011. - 443, [5] с., с.415.

3. Л. Уайт Избранное: Эволюция культуры // [пер. с англ. О.Р. Газизова]. - М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. - 1064 с.

4. Эпштейн М. Н. Четыре стороны любви // [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.topos.ru/article/4269