Феномен культурного ландшафта Кенозерья Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 911

ФЕНОМЕН КУЛЬТУРНОГО ЛАНДШАФТА

КЕНОЗЕРЬЯ

М.Е. Кулешова

culturalandscape @ mail.ru Москва, Россия

Аннотация. Культурные ландшафты составляют важную группу объектов Списка всемирного наследия, и устойчивое увеличение их количества свидетельствует об осознании необходимости комплексного подхода к защите наследия, реализуемого через ландшафтные методы исследований. Из разнообразных сельских ландшафтов России, Кенозерье - первый, имеющий основания быть отнесённым к наследию мировой значимости. Особенности его устроения и характерные черты - предмет настоящей статьи.

Ключевые слова: Кенозерье, культурный ландшафт, радиально-кольцевая структура ландшафта, сакрализация ландшафта, планировочные связи, центры, функции ландшафта, всемирное наследие.

Для цитирования: Кулешова М.Е. Феномен культурного ландшафта Кенозе-рья. Наследие и современность = Heritage and Modern Times. 2019;2(2):35-48.

Русский Север, в силу исторических и географических причин, оказался периферийной зоной по отношению к столичным центрам России и благодаря тому сохранил многие свои архаичные черты и, в частности, реликтовые культурные ландшафты, отличающиеся яркой индивидуальностью. Среди безбрежной тайги и болот сформировались очаги сельского расселения, где северный крестьянин создал и сохранил до сегодняшнего дня свой удивительный микрокосм, воплощённый в пространственной структуре поселений и угодий, мифах и духовных традициях, устройстве быта и хозяйства, сакральном осмыслении окружающего мира [1]. Из самого названия - Кенозерье -следует, что это край поозёрный. На территории Кенозерского национального парка насчитывается более двух сотен озёр, из которых два крупных - Кенозеро и Лёкшмозеро. Озёрные системы определили здесь формирование расселенческих систем. Водно-ледниковыми процессами, а также и тектоническими (в северной части парка) сформирован рельеф всхолмлённой равнины, элементы которого послужили основой последующей мозаики культурного ландшафта. Ке-нозеро попадает в зону соприкосновения Балтийского щита и Русской платформы, поэтому исключительна роль тектонических процессов в его формировании и принципиально отличие его от округлого с мягким силуэтом берега ледникового Лёкшмозера. Кенозеро состоит из многочисленных плёсов и лахт, создающих обстановку камерного, уютного для деревень размещения (см. статью Веденина Ю.А.), сходного с размещением на небольших озёрных системах по соседству.

Радиально-кольцевая структура культурного ландшафта

В качестве культурных ландшафтов, расположенных в границах Кенозерья, рассматриваются исторически сформировавшиеся в результате гармоничного взаимодействия природы и культуры целостные территориальные комплексы. Их устойчивыми структурообразующими элементами являются отдельные сельские поселения или их группа (куст), система хозяйственных и промысловых угодий (озёра, поля, луга, лесные массивы), сакральные локусы пространства, связующая до-рожно-тропиночная сеть. Эти элементы объединяются друг с другом через систему функциональных, планировочных и визуальных взаимосвязей, обеспечивающих целостность ландшафтного комплекса [2].

Крестьянский ландшафт Кенозерья характеризуется центрической радиально-кольцевой полизональной структурой (рис. 1). Его центром является деревня в границах застройки. Вокруг формируется несколько зон, различаемых по характеру природопользования. Очевидно, что ближними к селитьбе будут акватория озера (поскольку мы имеем дело с поозёр-ным типом расселения) и массивы общинных полей с небольшими перелесками, образующие вместе с озером пояс открытого пространства. Следующая, весьма обширная, зона - мозаичное чередование полян и лесов. Поляны и луга сосредоточены вдоль основных дорог, соединяющих деревню с соседними поселениями, либо с дальними озёрами и связанными с ними рыболовными и охотничьими угодьями. Далее они сменяются лесными и озёрно-лесными промысловыми угодьями. Периферийная зона лесов, болот и малых озёр - обязательная составляющая культурного ландшафта. В акваториальной зоне на Кенозере находятся островные и полуостровные кладбища с архаичными формами захоронений. Аквато-риальная зона важна в рыбопромысловом и транспортном отношении. Акватория озера пространственно разъединяет, но визуально объединяет различные кусты деревень. В прошлом существовали и звуковые связи — колокольные звоны в дни приходских и часовенных праздников.

В облике культурного ландшафта отразилось влияние подсечно-огневого земледелия, применявшегося до конца 1940-х годов XX века. Таким образом, площадь и конфигурация сельскохозяйственных земель до середины прошлого века были подвержены флуктуациям -отдельные участки то освобождались из-под леса, то вновь зарастали. Это увеличивало мозаику ландшафта за счёт наличия серии сукцесси-онных производных биоценозов. Многие из опоясывающих деревни березняков, осинников и ольшанников - бывшие поля, о чем свидетельствуют террасированные склоны холмов (д. Ведягина) и следы об-валовки бывших полей (д. Тырышкино). Можно полагать, что при этом существовали устойчиво и постоянно воспроизводимые лесные участки и участки полевых угодий (локусы леса и локусы поля), континуальность перехода между которыми обеспечивала целая гамма их модификаций и флуктуаций состояния.

36

ТЕРРИТОРИЯ

АКВАТОРИЯ

Рис. 1. Принципиальная модель культурного ландшафта Кенозерья

Колхозный строй изменил отношения собственности, но не повлиял на пропорции исторического ландшафта. Именно исторические общинные поля образуют плотное кольцо открытых угодий вокруг деревни. Личные угодья - поляны - размещались дальше. Устойчиво различаемые местным населением до настоящего времени топосы -поля и поляны - позволяют проникнуть в историю культурного ландшафта Кенозерья. Сегодняшний образ жизни и хозяйства перешёл в состояние реликта, а реликты всегда особенно уязвимы. По-видимому, в наименьшей степени подвержены зарастанию и упорно поддерживаются местным сообществом поля, образующие своеобразный хозяйственный каркас культурного ландшафта.

Переход от деревни как жилого и застроенного места с селитебными, сакральными и хозяйственными функциями к окружающим угодьям с преимущественно хозяйственными и локально сакральными функциями, а затем к дальним угодьям с преимущественно лесохозяй-ственными и локально сельскохозяйственными функциями имеет диффузный характер. Соотношение между полем и лесом постепенно менялось в пользу последнего. Сетка лесных троп и дорог долгое время «держала» пространственную структуру этих угодий. Такие промыслы, как охота и рыбная ловля, определяли пограничье культурного ландшафта, его лесную окантовку, практически лишенную физиономических культурных черт (если не считать редких обетных крестов на лесных тропах да охотничьих избушек, некоторые из их архаичных

37

форм ещё можно увидеть - рис. 2). Пограничье осваивалось крестьянской культурой ментально и прагматически. Ментальное освоение привело к персонификации, созданию одухотворённых образов мира дикой природы и упорядочило отношения с ним. Физический же облик периферии крестьянского культурного ландшафта определяется чисто природными зависимостями и закономерностями. Культурная составляющая ландшафта в этой зоне часто представлена в виртуальной форме - в памяти местных старожилов, в их фольклоре.

Рис. 2. Охотничья избушка Зехново-Ряпусовского культурно-ландшафтного комплекса

Сакральное наполнение культурного ландшафта

Историко-культурный феномен территории Кенозерья заключается в том, что ландшафт обладает исключительно высокой плотностью насыщения сакральными объектами — часовнями, церквями, крестами, святыми рощами, почитаемыми камнями и деревьями, активно участвующими в жизни крестьянского сообщества, что подтверждается материальными свидетельствами (обилием приносимых пелён, платов, иконок и иной атрибутики общения с сакральным миром). Сохранность этих объектов, их архитектурно-художественное воплощение и поддержание традиции в Кенозерье уникальны.

Сакральное означение пространства находилось в системе определённой иерархии - от монастырей и приходских храмов до часовен и крестов (см. статью Ведерниковой Н.М. и Мелютиной М.Н.). Характерная индивидуальная черта Кенозерья - святые рощи - занимали

и занимают в этой системе особое место. Они предваряют воздвижение погостов, часовен и крестов, либо постепенно нарастают при них, либо имеют самостоятельную сакральную семантику. Следует отметить, что сакрализация других природных объектов - водных источников, камней и отдельных деревьев (елей, старых древовидных мож-жевельников и кряжистых сосен) - далеко не массовое явление в Ке-нозерье, но, тем не менее, такие объекты регистрируются.

Монастырское освоение территории проходило в основном в южной, Лёкшмозерской её части; основным религиозным центром был Макарьевский монастырь, ввиду его удалённости и руинирован-ности оставшийся за пределами номинирумого объекта, но в пределах его буферной зоны.«Хождение к Макарию» буквально «держало» взаимосвязи между удалёнными расселенческими кустами. Эту функцию в современном ландшафте наследует Порженский погост, находящийся в планировочном центре парка.

В каждой из групп поселений, иногда состоящей из нескольких кустов деревень, был свой храм — основной сакральный центр системы, как правило, совпадающий с административно-хозяйственным центром, и отдельное кладбище. Храмы и кладбища служат сегодня индикаторами таких групп. Обращает внимание распределение храмов по территории - оно почти меридиональное, проходящее по оси Кенозерского национального парка, как бы с передачей визуально-звуковой эстафеты от одного храма к другому в системе расселения на начало XX века. Если смотреть с юга, от утраченных Богоявленского и Успенского храмов Кириллово-Челмогорской пустыни с южного берега Лёкшмозера, их цепь составляют: Георгиевский храм (руини-рован) в д. Казариновская по восточному берегу Лёкшмозера - Петропавловский храм в д. Морщихинская на северном берегу Лёкшмозера

- церковь Александра Свирского на Хижгоре (Масельга) - Ильинская церковь (утрачена) в д. Думино - Георгиевский храм (Порженский погост) в д. Фёдоровской - церковь Андрея Первозванного в д. Ведягина

— Сретенский храм на Ряпусном берегу Кенозера в д. Погост - Успенский храм в д. Вершинино (Погост) - церкви Обретения главы Иоанна Предтечи и Происхождения честных древ животворящего креста Господня на Почезерском погосте (рис. 3). Основная ось природного каркаса территории прослеживается почти в том же ландшафтном коридоре: от истоков реки Лёкшмы и Лёкшмозера через малые озерные системы в центре парка (Масельгскую, Долгозерскую и Порженскую), гидрологически взаимосвязанные либо зависимые от единых узлов распределения стока, через реку Порженку к Кенозеру, а затем от устья р. Поча к Почезеру.

Рис. 3. Распределение на местности сохранившихся и утраченных храмов

Сакральные центры - часовня или храм - в системе внутренней организации культурного ландшафта в большинстве случаев занимают возвышенное местоположение при деревне с прилегающими к ней полями. Наиболее яркие примеры - Никольская часовня в Вершинино, часовня Иоанна Богослова в Зехнова, Сретенская церковь в д. Погост. Их архитектура увеличивает высотные градиенты местности, они служат высотными доминантами и ориентирами. Храмы центрируют пространство не столько собственной деревни, сколько всего куста деревень. Это свойственно и Кенозерью, и Лёкшмозерью с Ма-сельгой, и Почезеру, и Порженскому погосту. Некоторые часовни, стоящие в стороне от деревень, на основных дорогах, имеют скромные, если не миниатюрные, размеры и часто «прячутся» в святых рощах. Зато силуэты святых рощ, как правило, очень хорошо выделяются даже с большого расстояния из-за преобладания в них старовозрастных хвойных деревьев, ещё различимых среди полей и мелколесий. Часовня служит индивидуальным, «личным» сакральным центром деревни.

40

Помимо высотных доминант, часто на уступах рельефа, строители часовен и храмов избирали береговые мысы, крупные острова и полуострова, места впадения в озёра водотоков. Находясь на относительно низких гипсометрических уровнях, такие сакральные объекты, тем не менее, центрируют пространство вокруг себя, находясь в центре обширного амфитеатра. Такова часовня Сошествия Святого Духа в Глазово, стоящая как бы «на водах», а именно - на узкой перемычке протяжённого полуострова, расположенного между двумя лахтами, которая в половодье подтопляется, и оконечность полуострова может превратиться в остров. С трёх сторон от часовни, по береговым склонам размещались деревни - Глазово, Гора и Лепехино, из них фрагментарно сохранилась только первая. На оконечности протяжённого полуострова, на низкой озёрной террасе стоит главный храм Кенозе-рья - церковь Успения на Погосте в Вершинино (рис. 4). Эта местность в прошлом существовала как остров, при храме было кладбище (под современной застройкой). Существовала здесь также и деревянная Никольская церковь, в «подобие каменной» [3]. В Кенозерье немало подобных примеров. Тяготение к околоводным местоположениям демонстрируют и бывшие монастыри.

Рис. 4. Вид от деревни Вершинино на деревню Погост

У «краевых» по отношению к деревне часовен обычно располагаются святые рощи, при «центральных» часовнях остаются лишь группы заветных деревьев. Святая роща всегда занимает граничное положение, фиксируя планировочную структуру ландшафта - на границе поля и леса, селитьбы и поля, в пограничье между деревнями, на границе с озером. Таким образом, святые рощи - важнейшие визуально считываемые маркёры культурного пространства Кенозерья (рис. 5). Очевидна связь святых рощ и часовен, но не всегда они сопутствуют друг другу (см. статью Ведерниковой Н.М. и Мелютиной М.Н.). Если в роще отсутствует часовня, то нередко там находится крест. В ряде случаев кресты поставлены на месте разрушенных часовен (в рощах у деревень Тели-цина, Бухалово), но они могут быть поставлены в роще и вне связи с часовней (крест в святой роще на о. Медвежьем). При храмах рощи отсут-

ствуют, за исключением случаев, когда при церкви находится кладбище. В Кенозерском национальном парке проведена инвентаризация святых рощ, их насчитывается более сорока, зафиксированы их основные породно-возрастные и размерные параметры [4]. Основу рощи всегда составляют хвойные деревья - ель, сосна, иногда в их составе доминирует лиственница (Порженский погост), наиболее старые деревья имеют возраст 200 и более лет. Святые рощи являются характерной физиономической чертой культурного ландшафта в окрестностях Кенозе-ра и в центральных районах между Кенозером и Лёкшмозером, но почти не встречаются в окрестностях Лёкшмозера.

Рис. 5. Вид от деревни Семёнова на деревню Горбачиха со святой рощей

Помимо того, что роща как отдельный компонент ландшафта тяготеет к его возвышенным местоположениям, в частности, небольшим холмам или береговым уступам, во многих случаях она размещается там, где есть водные источники — ручьи и родники, как например роща при Варваринской часовне в д. Матёра или при часовне Иоанна Крестителя в д. Горбачиха. Сакральная география русского Севера [5] прекрасно иллюстрируется теми ландшафтными картинами, которые мы можем наблюдать в Заповеданном Кенозерье [6; 7].

Некоторые закономерности обживания культурного ландшафта

Поселения Заповеданного Кенозерья сохраняют традиционную планировку, застройку, структуру и даже художественный декор (резьба по дереву и раскраска) жилищ. Формированию архитектурно-пространственной среды северорусских поселений и, в частности, ке-нозерских деревень, посвящена фундаментальная работа Ю.А. Ушакова [8]. Тем не менее, возможно выявить новые их особенности, уточнить некоторые ранее сделанные обобщения, акцентировать внимание на различиях кенозерского и лёкшмозерского типов поселений.

Если деревни образуют расселенческий куст, между ними, как правило, существуют хорошие коммуникационные связи и визуальная «перекличка», то есть в Кенозерье они визуально доступны друг другу с основных высотных доминант (см. также статью Колбовского Е.Ю.). Между расселенческими кустами также наличествуют визуальные связи благодаря поозёрному типу размещения и тяготению к склоновым поверхностям, когда планировка деревни развёрнута по вертикали: от приозёрных террас вверх по угору. По угорам расположена преобладающая часть деревень, что особенно отчётливо просматривается на Кенозере. Благодаря сетке тектонических разломов, на которую попадает этот водоём, и деятельности ледника, озеро членится многочисленными островами и полуостровами, имеет множество далеко вдающихся в сушу лахт, его береговая линия чрезвычайно изрезана. Только некоторые деревни на Кенозе-ре занимают относительно низкие и плоские местоположения — аккумулятивные мысы-наволоки (например, Тырнаволок, Ведягина, Погост), приустьевые острова и полуострова (Поромское, Тамбич-Лахта).

Излюбленное положение деревни на Кенозере - на мысу или на углу, между основной акваторией Кенозера и его отчленёнными секторами и лахтами. В этом случае предпочтение отдаётся не основной акватории Кенозера, а глубоко вдающейся лахте или небольшому заливу, которые определяют основную планировочную ось деревни. В ситуациях, когда факторы географической экспозиции и отнесённости к линии берега «конфликтуют», возникает более свободная и менее детерминированная планировка. Пример - д. Горбачиха, расположенная на углу между лахтой и основной акваторией.

Лёкшмозеро, в отличие от Кенозера, окружено довольно обширными и невысокими приозёрными террасами, на которых разместились поселения. Из-за невыразительного рельефа их силуэты с озера слабо вычленяются, хотя правильная форма озёрной котловины обеспечивает визуальную доступность между ними. Единственными планировочными акцентами, формирующими силуэт поселений, являются храмы, из которых сохранилось два (в д. Морщихинской и руинированный - в д. Ка-зариновской). Планировочная структура Морщихинской уникальна для рассматриваемой территории - фактически, это конгломерат мелких сросшихся деревень, сохранивших свои индивидуальные наименования, которые можно рассматривать как «околки» единого поселения. Труфа-ново также состоит из групп деревень, но они пространственно разделены, как и кенозерские деревни, образующие кустовые системы (хотя эти последние не обладают, за редким исключением, общими «кустовыми» топонимами). Характерная черта поселений - колодцы-журавли, которых в северной части практически нет (рис. 6).

Рис. 6. Дом в деревне Морщихинская с характерным колодцем-журавлём

Размер деревень относительно невелик — до 20-25 дворов (до середины прошлого века их число составляло до 40-60), число круглогодично обитающих в них (исключая административные центры) жителей исчисляется единицами. Планировка деревень достаточно компактная и подчиняется конфигурации береговой линии, рельефу и географической экспозиции. Общая композиция всегда живописна и нередко производит впечатление свободной застройки из-за почти полного отсутствия прямолинейных осей. Местные традиции и исторические катаклизмы вынуждают дома «переезжать», возраст дома далеко не всегда совпадает со временем его нахождения в конкретном месте — у домов бывают сложные «биографии».

По представлениям местного сообщества, дома должны «смотреть» на церковь или часовню. Хотя такая зависимость прослеживается, но имеет она, видимо, вторичное происхождение. Деревня разворачивается фасадами домов прежде всего на юг и восток, реже — на юго-запад, и никогда — на север. Часовня или храм могут быть поставлены с учётом этого обстоятельства, то есть южнее основного пятна застройки, но жёсткой зависимости в их взаиморазмещении нет. Например, в д. Погост (Ряпусовский берег) Сретенская церковь стоит вверх по склону восточнее основной застройки, а фасады домов ориентированы на юг и запад (озеро). В д. Косицина часовня св. Анастасии поставлена с северного края деревни — то есть совсем не с фасадной стороны. В подобных ситуациях, этика отношений с сакральным объек-

том поддерживается путём размещения его в иных «достойных» в планировочном отношении местах — это доминирующая высота (д. Погост) или замыкание (завершение) основной планировочной оси деревни (д. Косицина). Краевое (преимущественно) положение часовни относительно деревни может смениться центральным — деревня разрастается, и дома обступают часовню или храм (часовни Иоанна Богослова в Зех-нова, Фрола и Лавра в Семёново, Никольская в Усть-Поче).

б - вид сзади

Рис. 7 а, б. Никольская часовня по дороге Горбачиха-Ведягина, вид спереди и сзади

Результаты экспедиционных обследований показывают, что границы поселений, как правило, совпадают с большими и малыми природными рубежами - берегами водоёмов, водотоками, сырыми логами и распадками, уступами рельефа, лесными опушками. Что касается лесных опушек, то этот рубеж вторичный и имеет природно-культурный генезис, но он коррелирует с природными градиентами, например, с изменением почвенно-грунтовых условий, особенностями мор-

фоструктуры рельефа, гидрологических и гидрогеологических показателей. Кроме того, граница маркируется местными жителями, устанавливающими изгородь, препятствующую свободному перемещению домашнего скота, однако при исследовании структуры культурного ландшафта она важна как способ идентификации местным сообществом обживаемого им пространства. Изгороди дифференцируют внутреннее пространство деревни, разделяют различные функциональные локусы и одновременно участвуют в формировании эстетики ландшафта. При выходах и входах в деревню нередко стоят часовни и кресты (рис. 7 а, б и рис. 8), также имеющие порубежное назначение, функцию охраны входов на основных планировочных осях, по которым происходит обмен с внешним миром. На ручьях и речках, которые нередко служили границей деревни, ставились мельницы (две мельницы в Зехнова, где одна из них восстановлена и музеефицирована, в Горбачи-хе, в Росляково; в Матёре сохранился мельничный камень, в Фёдоровской - тоже), утилитарные функции которых на сегодня исчерпаны. Совсем в недавнем прошлом их ландшафтообразующая роль была весьма существенна - в совокупности они оказывали значительное влияние на колебания уровня воды в озёрах, поддерживая его на 1-1,5 м выше. Но сегодня они живут в народном сознании, запечатленные в произведениях фольклора, а также в музейной дидактике, будучи восстановленными Кенозерским национальным парком.

Рис. 8. Поклонный крест на окраине деревни Зехнова

Несмотря на существенные цивилизационные изменения, произошедшие в начале XXI века, многие реликты традиционного образа жизни сохраняются в «Заповеданном Кенозерье», причём не только по инерции, но и целенаправленно, что стало возможным благодаря созданию института охраняемых территорий и расширению их миссии. Это способствует реабилитации местных традиций, форм природопользования, строительства, духовных практик. Восстанавливаются полуразрушенные часовни, освящаются вновь алтари оскверненных когда-то храмов, устанавливаются новые и сберегаются старые кресты в сакральных точках пространства. Культурный ландшафт продолжает жить и развиваться сообразно своим внутренним законам, хотя и отличается чрезвычайной уязвимостью, как любой культурный реликт. Функциональная и планировочная периферия ландшафта всегда будет претерпевать изменения, адаптируясь к общим цивилизационным процессам. Но важно сохранить его ключевые структуры, формы и функции, которые определяют его индивидуальность и признанную мировым сообществом историко-культурную исключительность.

Литература

1. Критский Ю.М. Кенозерье: история и культура: очерки, материалы, исследования: монография. Архангельск, 2005. 207 с.

2. Кулешова М.Е. Функционально-планировочная организация крестьянских культурных ландшафтов Кенозерья / Культурный ландшафт как объект наследия. М.: Институт наследия; СПб. Дмитрий Буланин. 2004. C. 247-285.

3. Гунн Г. П. Каргопольский озерный край. М.: Искусство, 1984. 184 с.

4. Бастрыкин Е.А., Козыкин А.В., Коптев С.В, Косарев В.П., Третьяков С.В. Инвентаризация «святых» рощ, старинных троп и дорог как компонентов культурных ландшафтов. Оценка их состояния, динамики. Выработка рекомендации по их сохранению или реконструкции. 2000 г. Архангельск, рукопись. Научный архив ФГБУ «Национальный парк «Кенозерский». Ф.1. Оп. 2. Д. 62.

5. Теребихин Н.М. Сакральная география Русского Севера. Архангельск. 1993. 222 с.

6. Конкка А.П. Сакральная география Кенозерья: почитаемые рощи, кладбища и обетные кресты // Полевые исследования и архивация фольклорных и этнографических материалов. Петрозаводск, 2012. С. 102-119.

7. Мелютина М.Н., Теребихин Н.М. Сакральный ландшафт Кенозерья. Архангельск, 2013. 202 с.

8. Ушаков Ю.А. Ансамбль в народном зодчестве русского Севера (пространственная организация, композиционные приемы, восприятие). Л., 1982. 168 с.

KENOZERIE CULTURAL LANDSCAPE PHENOMENON

M. Kuleshova

[email protected]

Moscow, Russia

Abstract. Cultural landscapes comprise an important group of World heritage sites, and their quantity steady increase demonstrates awareness, that complex approach towards heritage protection, based on landscape methods, is needed. Choosing from various Russian rural landscapes, Kenozerie is the first, having the reasons to be regarded as world worth. The subject of this article is cultural landscape features and characteristics.

Keywords: Kenozerie, cultural landscape, radial and ring structure of a landscape, landscape sacralization, planning communications, centers, functions of a landscape, world heritage.

For citation: Kuleshova M. Kenozerie cultural landscape phenomenon. Heritage and Modern Times. 2019;2(2);35-48.

References

1. Kritskij Ju.M. Kenozer'e: istorija i kul'tura: ocherki, materialy, issledovanija: monografija. Arhangel'sk, 2005. 207 s.

2. Kuleshova M.E. Funkcional'no-planirovochnaja organizacija krest'janskih kul'turnyh landshaftov Kenozer'ja / Kul'turnyj landshaft kak ob"ekt nasledija. M.: Institut nasledija; SPb. Dmitrij Bulanin. 2004. C. 247-285.

3. Gunn G. P. Kargopol'skij ozernyj kraj. M.: Iskusstvo, 1984. 184 s.

4. Bastrykin EA., Kozykin A.V., Koptev S.V, Kosarev V.P., Tretjakov S.V. Inventarizacija «svjatyh» roshh, starinnyh trop i dorog kak komponentov kul'turnyh landshaftov. Ocenka ih sos-tojanija, dinamiki. Vyrabotka rekomendacii po ih sohraneniju ili rekonstrukcii. 2000 g. Arhangel'sk, rukopis'. Nauchnyj arhiv FGBU «Nacional'nyj park «Kenozerskij». F.1. Op. 2. D. 62.

5. Terebihin N.M. Sakral'naja geografija Russkogo Severa. Arhangel'sk. 1993. 222 s.

6. Konkka A.P. Sakral'naja geografija Kenozer'ja: pochitaemye roshhi, kladbishha i obetnye kresty // Polevye issledovanija i arhivacija fol'klornyh i jetnograficheskih materi-alov. Petrozavodsk, 2012. S. 102-119.

7. Meljutina MN., Terebihin N.M. Sakral'nyj landshaft Kenozer'ja. Arhangel'sk, 2013. 202 s.

8. Ushakov JuA. Ansambl' v narodnom zodchestve russkogo Severa (prostranstven-naja organizacija, kompozicionnye priemy, vosprijatie). L., 1982. 168 s.

Сведения об авторе Author of the publication

Кулешова Марина Евгеньевна, канди- Marina Kuleshova, Ph.D. in Geogr., inde-

дат географических наук, независимый экс- pendent expert on cultural landscapes, mem-

перт по культурным ландшафтам, член ber of Scientific Methodological Council on

Научно-методического совета по культурно- Cultural Heritage within the Russian Federa-

му наследию Минкультуры РФ, член обще- tion Ministry for Culture, member of public or-

ственных организаций - Национального ganizations - National Committee of ICOMOS

Комитета ИКОМОС, МСОП, ВООПИиК. (Russia), IUCN, VOOPIiK.

E-mail: [email protected] E-mail: [email protected]

Дата поступления 04.05.2019