CC BY
432
УДК 1+930.1
В.Н. Самченко
ФЕНОМЕН И ПЕРСПЕКТИВЫ АНТИГЛОБАЛИЗМА
Рассматривается феномен антиглобализма и его исторические перспективы.
Ключевые слова: глобализация, капитализм, социализм, синтетическая экономика, города-государства, будущее.
V.N. Samchenko PHENOMENON AND PROSPECTS OF ANTIGLOBALISM
Phenomenon of antiglobalism and its historical prospects are considered.
Key words: globalization, capitalism, socialism, synthetic economy, cities-states, future.
Как известно, антиглобалистское движение возникло в 90-е гг. истекшего столетия в противовес нараставшему процессу капиталистической глобализации. Порой тот же феномен именуют альтерглобализ-мом, поскольку он является продуктом и как бы оборотной стороной самой глобализации. Некоторые авторы отождествляют эти понятия, другие указывают на частные различия в позициях анти- и альтерглобалистов. Мы пока не видим причины различать их на философском уровне исследования. То и другое интересно для нас, прежде всего, как реакция на процесс глобализации.
Поэтому сначала требуется рассмотреть сам этот процесс. Дж. Сорос, известный финансовый спекулянт, крупный благотворитель и бесспорный авторитет в данном вопросе, в своих «Тезисах о глобализации» ставит на первый план «глобализацию финансовых рынков и растущее доминирующее влияние на национальные экономики глобальных финансовых рынков и транснациональных корпораций (ТНК). В этом смысле, - пишет он, - глобализацию следует отличать от свободной торговли, которая не имеет таких далеко идущих последствий для отдельных стран» [14, с. 30]. Таким образом, экономической сутью глобализации по Соросу можно считать активный вывоз капитала, т.е. то явление, которое еще Ленин выделил как один из главных признаков вступления капитализма в так называемую фазу империализма.
Но этот вывоз осуществляется теперь в новых условиях, когда ведущую роль играют транснациональные экономические структуры. Поэтому первым «далеко идущим последствием» современной глобализации оказывается существенный подрыв национально-государственного суверенитета. Именно возмущение этим подрывом стало одним из главных стимулов к возникновению антиглобализма. «Национальное государство в современную эпоху - это карточный домик на неолиберальном ветру», - пишет мексиканец субкоманданте Маркос, признанный родоначальник антиглобализма [16]. А духовный лидер французских новых левых П.-А. Тагиеф отмечает, что «в результате интеллектуального террора новых мировых господ слово родина уже произносится вслух только шепотом... а слово нация считается специфически нацистским термином...» [6]. В этих оценках есть преувеличение, но они отражают объективно существующую тенденцию.
«Свободная торговля укрепляет сравнительное преимущество всех участников; свободное движение капитала укрепляет сравнительное преимущество владельцев капитала и тех, кто им управляет», - продолжает Дж. Сорос [14, с. 31]. Отсюда вытекает другое «далеко идущее последствие» глобализации: резкое усиление имущественного и социального неравенства между людьми и странами. «Глобальная экономическая стихия высоко возносит немногих, оставляя сотни миллионов на дне. Резкие социальные контрасты -родовая травма мегаобщества», - отмечал отечественный автор, подкрепляя свое мнение выразительной статистикой [9, с. 30].
В частности, в последние десятилетия и, особенно, в годы текущего глобального экономического кризиса быстро тает так называемый средний класс, в прошлом - главный аргумент Запада в пропагандистской
войне с «красными». Триадическая структура буржуазного общества со средним классом в центре «снова сменилась биполярной структурой: богатые собственники на одной стороне, пауперы - на другой», - пишет А.С. Панарин [13, с. 283-284]. Напомним, что этот «класс» не вписывается в научную производственную теорию классов. Оказалось, что своим реальным существованием он был обязан давлению социализма на мир капитала.
По справедливому замечанию бывшего Генерального секретаря ООН Кофи Аннана, протест против глобализации обусловлен прежде всего порождаемым ею неравенством и растущей уязвимостью условий жизни основной массы индивидов. Министр иностранных дел Франции Л. Фабрис сказал в одном из своих выступлений на Давосском форуме - ежегодном съезде «глобализаторов»: «Признавая абсолютную необходимость глобализации, должен заметить, что главной проблемой на ее пути сегодня является убежденность нашего общественного мнения в ее финансовой невыгодности» [6]. Д. Кортен обозначил эти тенденции афоризмами «денежная патология», «деньги против богатства», «война денег против жизни» [7].
Резко возрос в ходе глобализации спекулятивный характер движения капитала. По оценкам экономи-стов-международников, к концу XX века стоимость производственного капитала в мировом масштабе впервые стала напрямую зависеть от изменения стоимости капитала фиктивного, который часто аттестуют как «мыльный финансовый пузырь». В совокупности эти причины привели к застою и падению производства, к снижению уровня жизни населения по всему миру, включая экономически развитые страны. По сведениям из разных источников, еще в 80-х гг. XX века мировая экономика росла ежегодно на 2,8 %, а в годы 90-е, отмеченные бурной глобализацией - только на 1,9 %. Реальная заработная плата в развитых странах упала за соответствующие 20 лет (еще до текущего глобального финансового кризиса) на 11 %, хотя внутренний валовой продукт этих стран за тот же период вырос на 30 %.
Мимо этих негативных явлений не смогла пройти и Русская православная церковь. В ее официальном документе отмечается: «Лица, стоящие во главе международных экономических и финансовых структур, сосредоточивают в своих руках огромную власть, не подконтрольную народам и даже правительствам и не признающую никаких пределов - будь то государственные границы, этническо-культурная идентичность или необходимость сохранения экологической и демографической устойчивости. ... Церковь не может не беспокоить и практика финансовых спекуляций, стирающая зависимость доходов от затраченного труда»; «Многие положительные плоды глобализации доступны лишь нациям, составляющим меньшую часть человечества, но имеющим похожие экономические и политические системы. Другие же народы, к которым принадлежит пять шестых населения планеты, оказываются выброшенными на обочину мировой цивилизации» [15].
Текущий глобальный экономический кризис подчеркнул справедливость таких оценок и предсказаний. Как известно, начало ему положил именно лопнувший спекулятивный пузырь ипотечного кредитования на североамериканском рынке недвижимости. В результате развилось цепное схлопывание других многочисленных пузырей такого рода в мировом масштабе. Причем меньше всего потеряли и в относительно выгодном положении оказались именно виновники этого кризиса - банкиры, творцы спекулятивного капитала. Общество попало в такую зависимость от них, что даже в кризисных условиях государствам приходится поддерживать не столько систему производства, сколько систему кредитования, пусть даже спекулятивного.
Встречаются и своеобразные воззрения на глобализацию. На Западе их выражают П. Херст, Дж. Томпсон, Дж. Грей, в России - В.Л. Иноземцев, В.Б. Кувалдин и другие авторы. Мы рассмотрим только один подобный пример. Доктор исторических наук А. Уткин утверждает, что глобализация продолжалась с 1991 по 2001 год (до знаменитых терактов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 г.), а теперь сменяется политической закрытостью на базе Pax Americana. Видимо, указанный автор трактует глобализацию в ее изначальном смысле как прекраснодушное устремление к единству человечества и равенству наций. Однако в политической реальности понятие глобализации означает нечто иное (см. выше), чему Pax Americana вовсе не противоречит [2, 5].
Напомним, что мондиалистские притязания являются неотъемлемой частью идеологии США, начиная, по меньшей мере, с XIX века. Уже тогда известный американский писатель Герман Мелвилл утверждал: «Нельзя пролить каплю американской крови, не пролив при этом кровь целого мира... Мы не столько нация, сколько целый мир... Мы - наследники всех времен и со всеми народами делим наше наследие» (и их наследие тоже. - В.С.) [8].
Как отмечают многие исследователи, современная глобализация не есть нечто абсолютно новое. Социалистические революции и подъем национально-освободительного движения в первой половине и в середине XX века были спровоцированы именно капиталистической глобализацией, которую В.И. Ленин связал с вхождением капитализма в стадию империализма. «Если бы Ленин дожил до наших дней, он был бы неска-
занно рад увидеть, что его определение империализма как последней стадии капитализма вполне применимо к современной ситуации», - пишет политический обозреватель лондонской «The Times» С. Дженкинс [6].
Актуально звучат и многие конкретные высказывания Ленина по этому вопросу. Приведем некоторые из них: «Пока капитализм остается капитализмом, избыток капитала обращается не на повышение жизненного уровня масс в данной стране, ибо это было бы понижением прибыли капиталистов, а на повышение прибыли путем вывоза капитала за границу, в отсталые страны» [11, с. 686]. «Основной особенностью новейшего капитализма является господство монополистических союзов крупнейших предпринимателей» [11, с. 703] и т.д. Пожалуй, лишь в одном положении своей теории империализма Ленин оказался неправ, но это как раз тот момент, который характеризует специфику современного этапа глобализации.
А именно: споря с К. Каутским и Д.А. Гобсоном, Ленин отрицал возможность построения в будущем, так называемый ультраимпериализма, который, по мысли названных авторов, «поставит на место борьбы национальных финансовых капиталов между собою общую эксплуатацию мира интернационально-объединенным финансовым капиталом» [11, с. 733]. Между тем, современные ТНК как раз демонстрируют нам объединение финансового капитала против национальных суверенитетов и против трудящегося населения всего мира. В этом смысле современный капитализм и есть ультраимпериализм по Каутскому и Гобсону.
Ввиду указанных исторических параллелей, неудивительна антибуржуазная и нередко прямо социалистическая окраска антиглобалистских лозунгов и концепций. Один из главных лозунгов данного движения гласит: «Мир не товар!». Его ближайшие производные - «человек не товар» или «я не товар». Предельные задачи, с негативной стороны- «капитализм - на кладбище», с позитивной - переход к более справедливой модели общественного устройства. Крупнейшее международное объединение антиглобалистов «Глобальное действие людей» обращает свою пропагандистскую деятельность против важнейшей ценности капитализма - свободы торговли в мировом масштабе, предполагая грядущую антирыночную революцию.
С этими идеями перекликаются требования антиглобалистов не допускать вмешательства капитала в такие жизненно важные сферы, как образование, здравоохранение и коммунальное хозяйство. Растущей популярностью в среде антиглобалистов пользуются призывы отказаться от частной собственности на ноу-хау, что отражается, например, в лозунге «Знания и культурные ценности не могут быть товаром!» [1, с. 6]. В том же русле находится программа декоммерциализации компьютерного программного обеспечения - проект «Открытый ресурс» (Open source). Тут неизбежно вспоминается ленинское «Искусство должно принадлежать народу».
Не случайно в последние годы оживился интерес к идеям В.И. Ленина. В феврале 2001 года известный словенский философ С. Жижек собрал в Эссене ряд видных европейских интеллектуалов на международную конференцию «Возможна ли политика правды после Ленина?». Среди докладчиков были последователи ленинизма из Англии, Австрии, Италии, Канады, США и Франции. По оценке Д. Черного, наш отечественный антиглобализм вообще «ярко-красный» [19]. Действительно, среди отечественных сторонников этого направления преобладают марксисты, настоящие или бывшие. Наиболее ортодоксальные из них возлагают надежды на «интернациональное движение наемных работников», а в оценке глобализации ссылаются на К. Маркса, В.И. Ленина и А. Грамши [3, с. 74-77, 81-84].
«Библией антиглобализма» стала книга Тони Негри и Майкла Хардта «Империя» (2000). Как отмечают эти авторы, в наши дни «Капитал поистине стал всем миром. Потребительная стоимость и все остальные отсылки к стоимости и процессам ее возрастания, казавшиеся внешними по отношению к капиталистическому способу производства, постепенно исчезли. Субъективность полностью слилась с обменом и языком, но это вовсе не означает, что теперь она лишена конфликтного потенциала» [18, с. 356]. Книгу Негри и Хардта иногда называют постмодернистской версией Коммунистического манифеста. Империя порой трактуется ими почти по-ленински, и они часто ссылаются на работу Ленина «Империализм как высшая стадия капитализма». Но по существу, понятие Империи у Негри и Хардта совпадает с понятием ультраимпериализма, хотя проигрывает термину Каутского в плане научной преемственности и строгости.
Вообще, ясность и строгость не являются сильными сторонами этого творения. А социалистические устремления деятелей антиглобалистского движения не отличаются глубиной. Субкоманданте Маркос выразительно говорит о себе: «я как редиска - красный снаружи и белый внутри». Тоже бывший марксист, ныне он подчеркивает свой отказ от всех элементов марксистской политики, начиная с классовой ориентации и завершая интернационализмом и демократическим централизмом. А интерес европейских интеллектуалов к Ленину сопровождается заключениями в том духе, что его революционная теория сегодня не актуальна, в отличие от марксистского социально-экономического анализа, востребованного даже Уолл-стритом.
В чем антиглобалисты действительно сходятся с классиками марксизма, так это в отсутствии ясного представления о целях своей борьбы. Напомним: Маркс и Энгельс не дали полного определения коммунизма, и неоднократно заявляли, что целью революционного движения является сам процесс борьбы за отмену существующего состояния или за интересы пролетариата [см. 12: т. 3, с. 34; т. 4, с. 281-282; т. 22, с. 563]. По существу это релятивистская позиция, которую в марксизме наиболее четко выразил душеприказчик Энгельса Э. Бернштейн своей знаменитой фразой «Конечная цель - ничто, движение - все». В этом смысле ему почти вторит субкоманданте Маркос: «Средства это и есть цель. Мы выстраиваем нашу цель одновременно со средствами, ради которых мы боремся». Но кто идет неизвестно к чему, тот непременно придет к ничему, как это уже случилось с пролетарским марксизмом.
Как Маркс и Энгельс считали, что нет реальной альтернативы процессу капиталистической концентрации собственности, так и среди адептов глобализма господствует убеждение, что глобализация на текущий день не имеет реальной альтернативы. В «Империи» Негри и Хардта мировой капитал выступает как «всё», как универсум социального мира. Субъект труда противопоставляется ему не в форме рабочего или иного класса (как класса для-себя или хотя бы класса в-себе), но в виде социально не оформленного «множества» (multitude). Сами авторы признают, что позиция этого «множества» по существу совпадает с позицией Империи. Империя эксплуатирует «множество», но она его создает, дает ему возможность быть самим собой и способствует дальнейшему индивидуалистическому раскрепощению его членов (сиречь - дальнейшему социальному разложению «множества»).
Этот новый пролетариат, основной частью которого выступают гастарбайтеры из слаборазвитых стран, вроде бы готов стать «могильщиком» транснационального капитала. Но в сравнении с революционной традицией его миссия трактуется оригинально: не тормозить Империю, но подталкивать ее к развитию до естественного конца. Соответственно и методы «борьбы» предлагаются своеобразные. Это - педалирование космополитизма, отказ от последних половых табу, эскалация эпатажа (транссексуальные операции, ирокез, пирсинг) и т. д. [10, с. 15 и др.].
Адепт социализма мог бы предположить, что дело здесь в незрелости стихийного революционного движения на его современном этапе. Мы же полагаем, что социалистическая ориентация в настоящий исторический момент является тупиковой. С одной стороны, она неизбежна для антиглобализма, так как в рамках индустриального общества нет иной альтернативы капитализму; с другой стороны, полноценно развиться на базе антиглобализма она не может.
Причина этой «тупиковости» - не только в том плоском эмпирическом факте, что социализм в наши дни проигрывает капитализму в мировом масштабе. Главное здесь в том, что индустриальный тип хозяйства изжил себя целиком, включая обе его исторические формы бытия - буржуазную и социалистическую. Он вошел в неодолимый конфликт с окружающей средой и в структурный внутренний кризис. Этот тип хозяйства более не способен обеспечивать жизненный прогресс всего человечества. Ныне он может обеспечить только процветание «золотого миллиарда» за счет ограбления остальных пяти миллиардов населения Земли, а в недалеком будущем утратит и эту способность.
Не случайно при кризисе данного типа хозяйства социализм погибает в первую очередь: ведь он наиболее специализирован на индустриальном принципе. Реставрация капитализма есть тот необходимый шаг назад, без которого нельзя найти выход из индустриального тупика. Но это, конечно, еще не сам выход: таковой требует утверждения иного, нового типа общественного хозяйства. Поэтому ультраимпериализм - не «канун социалистической революции», как писал Ленин о «просто» империализме [11, с. 638]. Это канун окончательного краха индустриальной цивилизации и (при условии благополучного преодоления кризисных явлений) канун перехода человечества к новому типу хозяйства. Наш главный тезис в данной статье заключается в том, что именно с этим переходом связаны позитивные перспективы антиглобализма.
Но контуры грядущей экономики нового типа пока только брезжат в туманной дали. Поэтому мы можем дать лишь их общий абрис, руководствуясь историческими аналогиями и всеобщими законами развития, и претендуя не более чем на выяснение перспективных тенденций. При этом мы будем пользоваться классификацией форм аграрной собственности, данной К. Марксом в первом варианте «Капитала», более свободном от влияния политической идеологии, чем вариант окончательный [см. 12, т. 46, ч. 1, с. 462-472]. На наш взгляд, под именами германской, азиатской и античной форм земельной собственности Маркс там фактически выделяет архетипы производительной собственности вообще.
Как свидетельствует история, в результате разложения первобытного общества возникает сначала германская, односторонне индивидуалистическая форма собственности. Но со временем на смену ей приходит односторонне коллективистская, в классификации Маркса - азиатская форма собственности. Общественный строй Древнего Египта, Древнего Китая, доколумбовых государств Америки и других стран с ази-
атской экономикой порой прямо называют аграрным социализмом. В самом деле, аналогия здесь очевидна и имеет глубокие экономические корни. Но в дальнейшем прогрессивном развитии общества на смену «аграрному социализму» пришло античное полисное устройство, основанное на античной форме собственности.
Эта форма синтетическая, в том смысле, что она соединяет в себе черты двух более ранних форм собственности - германской и азиатской. В таком обществе каждый полноправный гражданин является собственником средств обеспечения и воспроизводства своей жизни, а общество в целом является также собственником средств решения социальных проблем. В классическом полисе гражданин был, как правило, владельцем земельного участка и должен был приходить в общественное собрание «самонакормленным». Государство (в форме полиса) имело свои земли и общественные мастерские и обычно не требовало с граждан налога: оно также было «самонакормленным».
Такая гармоничная форма собственности обеспечила всесторонний подъем культуры, характерный для классического полиса. Но античное общество опиралось на ограниченные производительные силы, и в свое время его вытеснил феодализм, в экономике которого античные принципы смешаны с германскими и азиатскими. Однако в позднем средневековье античная экономическая форма вновь ожила, хотя при ином содержании производительной собственности и - что важно подчеркнуть - при отсутствии личного рабства, присущего античности. Именно это оживление античного экономического архетипа стало предпосылкой возвращения общественного сознания к античным идеалам в эпоху Возрождения.
Сама эпоха Возрождения сформировалась и расцвела в коммунах - средневековых торговоремесленных городах и поселениях, освободившихся из-под власти феодалов. В средневековой коммуне зрелый гражданин - это, как правило, самостоятельный мастер-ремесленник или самостоятельный торговец. Он имел в собственности ремесленную базу или оборотный капитал; не потерял общественного значения и земельный надел.
При этом в коммуне было не меньше «капитализма», чем в античном полисе. Конечно, нельзя сказать, что здесь была свобода капитала, поскольку таковая предполагает пауперизацию населения ради создания рынка рабочей силы. А ремесленник и торговец обычно использовали только труд членов своей семьи, а также труд учеников - подмастерьев или приказчиков, которые со временем, как правило, становились самостоятельными хозяевами. Тем не менее, для коммуны были типичны производство на экспорт и активная международная торговля [4, с. 90].
В связи с перспективами антиглобализма полис и коммуна интересны тем, что они являли собой радикально «антиглобалистские» политические структуры - города-государства. Торгово-ремесленный город, выступая часто как центр примыкавшей к нему сельскохозяйственной округи, обладал суверенитетом или хотя бы претендовал на таковой.
Главный научный вывод К. Маркса в его главном труде, первом томе «Капитала», гласит, что отрицание капиталистической частной собственности восстанавливает «индивидуальную собственность на основе достижений капиталистической эры: на основе кооперации и общего владения землей и произведенными самим трудом средствами производства» [12, т. 23, с. 773]. По существу это именно то устройство, которое тот же Маркс описал под названием античной формы собственности, и которое присуще также средневековой коммуне. Правда, сам Маркс, будучи идеологом пролетариата, не понял своего научного вывода и свел его практическое приложение к «экспроприации экспроприаторов».
Но если следовать логике исторического развития и рациональному содержанию самого марксистского учения, общие черты социальной перспективы достаточно ясны. Как мы уже отмечали, социализм формально подобен азиатскому способу производства, а на смену последнему пришел античный полис. Аналогичной смены следует ожидать и по завершении современных переходных процессов. Говоря в первом приближении, это именно та перспектива, которая описана в приведенном выше отрывке из «Капитала». Справедливо отвергая пролетарский марксизм, общество все же идет к состоянию, намеченному самим К. Марксом; но не Марксом - идеологом пролетариата, а Марксом - гением науки.
Правда, исторический процесс в последние десятилетия развивался в ином, а по видимости - в противоположном направлении. Основных причин этого две. Во-первых, «синтетическая» форма собственности не может существовать на базе промышленного типа хозяйства. Ведь такое хозяйство требует массового наемного труда, в силу чего невозможно широкое распространение в обществе индивидуальной производительной собственности. Во-вторых, синтез общественной и личной форм собственности, характерный для коммуны и ее античного прототипа, не может осуществиться сразу, именно по той причине, что индивидуальная производительная собственность в индустриальном (современном) обществе подавлена. Позитив-
ная сторона современных процессов состоит во всемирной реставрации индивидуальной собственности на средства производства, как необходимого условия грядущего синтеза.
С 70-х гг. прошлого века ученые ожидают разрешения общего кризиса индустриального общества от будущей информационной экономики. Известный футуролог О. Тоффлер связывает ее приближение с развитием внутри современного хозяйства нерыночного сектора «просьюмеров» (по-русски, «протребителей») - одновременно и производителей, и потребителей собственного продукта. Prosuming - контаминация английских слов consuming - потребление и production - производство. Именно в развитии «протребления» как «ключевого фактора экономики» Тоффлер видит «будущее труда» [17]. «Просьюмер» был преобладающей фигурой в обществе «первой волны», т. е. при господстве аграрного, культивирующего хозяйства, и теперь закономерно (по закону отрицания отрицания) выступает как провозвестник преобладающей экономической формы грядущего общества.
Итак, история и логика согласно свидетельствуют, что стремления антиглобалистов не могут найти удовлетворения в современном индустриальном обществе. Вместе с тем, эти стремления непременно будут удовлетворены дальнейшим ходом исторического процесса. Но удовлетворены не в таком виде, как мечтается большинству современных антиглобалистов. Современное разрушение национального суверенитета не останется без серьезных последствий. Национальная государственность, по всей вероятности, уступит основную часть своего суверенитета городам-государствам или иным подобным образованьям.
Современному государственнику-националисту такая перспектива может показаться обидной, но пугаться ее не стоит. Эллада в эпоху классического полиса была политически раздробленной, но это были ее лучшие времена. Именно тогда крошечные Афины победили в войне громадную деспотическую Персию. Великая античная культура тоже родом из этих времен, а не из тех, когда Рим подмял под себя почти всю культурную ойкумену. Можно успокоить националиста и тем соображением, что период раздробленности пройдет, как проходил он в прежние времена и как проходит вообще все на белом свете. Вечным остается только развитие, предполагающее квазициклическую смену состояний в соответствии с законом отрицания отрицания.
Исторические процессы медлительны по масштабам жизни человеческого индивида. Автор вряд ли увидит те перемены, о которых сказано в этой статье. Но они неизбежно грядут. Антиглобалистское движение - суть их провозвестия и первый шаг к смене господства индустриального хозяйства господством нового типа экономики. Но, конечно, индустриальное хозяйство при этом не исчезнет, а только отойдет на второй план, как это случилось с аграрным хозяйством в эпоху утверждения промышленности, и с присваивающим хозяйством - при утверждении первенства производительной экономики.
Литература
1. Антиглобалистское движение: тенденции и перспективы (мат-лы круглого стола ИЛА РАН, июнь 2001 г.) /
З.В. Ивановский, А.В. Бузгалин, Л.С. Окунева [и др.] // Латинская Америка. - 2002. - № 10. - С. 4-55.
2. Букчин М. Реконструкция общества: на пути к зеленому будущему. - Нижний Новгород, 1996.
3. Бузгалин А.В. Альтерглобализм как феномен современного мира // Полис. - 2003. - № 2.
4. Даркевич В.П. Мир средневекового города: Западная Европа - Древняя Русь (XI-XIII вв.) // Наука в
России. - 1998. - № 6.
5. Дугин А. От какой «Матрицы» мы отказываемся // Независимая газ. - 2003. - 11 сент.
6. Калаич Д. Посыпание пеплом. Глобализация мировой экономики: быть или не быть? // Завтра. 2001. -
13 нояб.
7. Кортен Д. Устойчивость и мировая экономика после Бреттон Вудса // Речь на презентации Ассоциа-
ции грантодателей экологических программ (окт. 1994 г., Бреттон Вудс). - N.Y., 1994.
8. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. - М., 1990.
9. Кувалдин В.Б. Противоречивый феномен (взгляд на глобализацию) // Современная Европа. - 2002. -№ 4.
10. Левин И.Б. Глобализация и демократия // Полис. - 2003. - № 2.
11. Ленин В.И. Империализм как высшая стадия капитализма // В.И. Ленин. Избр. произв. - В 3 т.: т. 1. -
М., 1974.
12. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 1-50.
13. Панарин А.С. Искушение глобализмом. - М., 2000.
14. Сорос Дж. Тезисы о глобализации // Вестн. Европы. - 2001. - Т. II.
15. Основы социальной концепции РПЦ. Приняты Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 г. - М.: Даниловский благовестник, 2000. - Разд. ХУІ.3.
16. Субкоманданте Маркос. Другая революция: Сапатисты против нового мирового порядка. - М., 2002.
(Часть ссылок на труды данного автора дается по материалам сети Интернет).
17. Тоффлер О. Будущее труда // Новая технократическая волна на Западе. - М., 1986. - С. 253.
18. Хардт М., Негри А. Империя. - М.: Праксис, 2004. - 434 с.
19. Черный Д. Антиглобализм по-русски // Завтра. - № 15. - 2004.
