CC BY
33
УДК 32
Щипков Александр Владимирович
кандидат философских наук, политолог, социолог религии, главный редактор интернет-журнала «Религия и СМИ» av@schipkov.ru Alexander V. Schipkov candidate of philosophy sciences, a political scientist, sociologist of religion, chief editor of "Religion and the Media" av@schipkov.ru
ФЕНОМЕН "БОРЬБЫ ЗА ТРАДИЦИЮ" И МИРОВОЙ ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС
Phenomenon of "fighting for tradition" and world political process
Аннотация. Статья описывает поворот к традиции и борьбу за традицию как общественно-политический тренд. Центр тяжести в идеологической борьбе придется на сферу традиционных смыслов, а не политических доктрин. Предлагается выделять правый и левый традиционализм - на основе современных политических процессов показано, почему такая демаркация неизбежна.
Ключевые слова: борьба за традицию, денежный феодализм, левый традиционализм, моральный консенсус, неонацизм, новая дикость, новое Средневековье, поворот к традиции, правый традиционализм, фундаментализм, христианство.
Abstract. This paper describes a twist to tradition and fight for tradition as the socio-political trend. The center of gravity in the ideological struggle will be in the scope of the traditional sense, rather than political doctrines. It is proposed to allocate the right and left traditionalism - on the basis of modern political processes shown why such a demarcation is inevitable.
Key words: fight for tradition, money feudalism, left traditionalism, moral consensus, neo-Nazism, the new savagery, the new Middle Ages, turn to tradition, right traditionalism, fundamentalism, Christianity.
Традиция - это механизм поддержания моральных норм, накопления коллективного опыта, культурных и социальных достижений. С точки зрения современной традициологии, традиция делает возможным «обоснования
социальным субъектом выбираемого будущего поведения через референцию к авторитету прошлого» [1, С. 5].
В западном научном сообществе поворот к традиции уже осознан в качестве тренда. В России немалая часть исследователей привержена теоретическим схемам дня вчерашнего. Например, А.С. Ахиезер, С.Г. Кирдина и др., представляя уже устаревший взгляд на состояние российского общества, доказывают, что в нем имеет место «раскол целостности», заключающийся в «борьбе противоположных идеалов - вечевого (соборного, либерального) и авторитарного (абсолютистского, тоталитарного)» [1, С. 52].
Включение исторического ресурса традиции в поле общественных исследований и в сценарий общественного развития (а эти процессы, разумеется, взаимосвязаны) - дело времени. Вопрос лишь в том, в каком виде и каким образом традиция будет воспринята и использована. А это зависит от самого подхода к традиции. Надо понимать, что формы традиционализма могут быть разными. Если говорить о ситуации в Западной Европе, то, вероятно, правящие элиты попытаются взять из традиции те механизмы, которые позволяют сохранить мировое социальное неравенство на новых основаниях. Де факто это будет возврат к тому, что раньше либеральная теория называла «отсталостью старого режима».
Преодоление «религиозных и сословных предрассудков» записывалось в заслугу буржуазным революциям и считалось основой нового государства и общества, утвердившихся после 1793-го года. От этого, как правило, отсчитывалось наступление «эры демократических свобод». Сегодня во имя сохранения западного мира может понадобиться реабилитация того, что не так давно проходило по разряду предрассудков. Не исключено, что такая реабилитация окажется официальным манифестом нового, постсекулярного общества. Почему?
Причины лежат на поверхности. Либерализм находится в глубоком кризисе. Движение по социалистическому («левому») пути - будучи выбрано в качестве альтернативы - окончательно добило бы изношенную социальную модель. Возможно, это было бы лучше всего для Европы в целом, но не для правящих, пока еще «либеральных» элит. Поэтому высока вероятность иного сценария - поворота к традиции.
Поворот к традиции и повторное освоение исторического наследия в рамках либеральной парадигмы общества (пусть и находящейся в кризисе) будет регрессивным и в социальном, и в моральном отношении. Уже сегодня обращение к традиции предполагает актуализацию тех или иных элементов неоязычества или крайнего фундаментализма. Это мы можем проследить на многих примерах - от сугубо культурного движения new age и псевдорелигиозных концепций «Третьего завета» и «эры Водолея» до политической и военной поддержки американским и европейским капиталом
фундаменталистских и нацистских движений (Сирия, Украина), Например, на Ближнем Востоке против недружественных США режимов используются силы суннитских радикалов, в частности, ваххабитов и еще недавно враждебной «Аль-Каиды». Что не отменяет в некоторых случаях и борьбы с ними («государство Ирака и Леванта») - но с опорой на другой, шиитский радикализм.
Весь этот комплекс идей и явлений связан с наиболее пещерными и антигуманными элементами ближневосточных и европейских (Украина с культом Бандеры и Шухевича) традиций. Разыгрывание при необходимости радикалистской карты - конек современных западных элит.
Вот признаки, которые указывают на многоаспектный (и пока далеко не позитивный) «поворот к традиции» - политический и социокультурный тренд последнего времени:
1. Феномен «денежного феодализма» и расставание с классической буржуазностью.
2. Негативная актуализация традиции в форме фундаментализма и нацизма.
3. Союз либерального истеблишмента с нацизмом и радикальным исламом.
4. Идеи нового колониализма: искусственная смена режимов («арабская весна»), трактовка евроинтеграции в духе «войны цивилизаций» и «конфликта менталитетов».
Все перечисленное - признак новой, более жесткой зависимости стран мировой периферии от мирового экономического центра, установленной под предлогом модернизации, «догоняющего развития», которая, помимо идеологического, имеет и чисто материальное выражение. В этом смысле весьма показательно подписанное Украиной соглашение об ассоциации с ЕС и попытка решать экономические проблемы страны путем жесткой зависимости от кредитов и рекомендаций МВФ.
Существует ли перспектива иного, цивилизованного, гуманного, конструктивного традиционализма?
Да, существует. Под цивилизованным традиционализмом следует подразумевать отнюдь не обскурантизм радикальных идей. Цивилизованный, исторически продуктивный неотрадиционализм мог бы составить ценности, этические нормы и механизмы объединения людей, которые отложились в опыте христианства и других традиционных конфессий и породили формы общинного, солидарного социума. То есть явления традиции, чуждые тем или иным формам социал-дарвинизма. О христианстве следует говорить постольку, поскольку речь идет о путях Европы. В Китае речь может идти о конфуцианстве и буддизме, на Ближнем Востоке - о традиционном, умеренном исламе.
К сожалению, именно правый традиционализм является ядром глобального неолиберального проекта. В частности, такова роль протестантского фундаментализма в США. А на примере современной Украины мы видим, как местные нацистские традиции становятся послушным орудием в руках глобальных мировых игроков. В ходе украинского кризиса американский и британский капитал охотно финансирует ультраправые группировки в рамках «Правого сектора», совершившего фашистский переворот в Киеве 28.01.14 и за его пределами.
Анализ этих тенденций показывает: ближайшее время в Западном полушарии, которое адепты геополитики склонны называть «глобальным Севером», вполне может возникнуть несколько государств нацистского типа. Первой в этом ряду государств уже оказалась Украина. Без натяжек можно говорить о социал-расизме и цивилизационном расизме США. Ставка США в борьбе против Башара Асада делалась на правую традицию - на радикализм «Аль-Каиды» и ваххабизм. Американские элиты используют не своих, а чужих фундаменталистов в необходимом идеологическом режиме. Это типичная попытка заставить мифоконструкцию с использованием традиционных ценностей работать на либеральную модель. Идеологически такая мифоконструкция, как и модель с украинским нацизмом, выглядит подобно домино: правый традиционализм плюс традиционный либерализм (например, под лозунгом «евроинтеграции»).
Указанное гибридное явление - одна из возможных форм постсекулярности. В результате такой гибридности происходит понижение морально-этической планки в политике: против одной дикости любая другая сторона получает право использовать собственную «дикость». В этом случае по инерции и внутри самой либеральной эпистемы актуализируется «код традиции» (протестантского фундаментализма американских ястребов), а не «код прогресса» (в виде интересов финансового интернационала).
Напомним, что в мышлении современных ультраправых преобладают расовые и мистические мотивы. Различия между либерализмом и новым правым традиционализмом ярко проявляются на уровне стилистики и эпистемологии (с одной стороны мистицизм, с другой рационализм и меркантилизм), но не на уровне этики. Однако с точки зрения морально-этических архетипов эти различия не так значительны, как может показаться. В сущности, этика новых правых есть ретроспекция и упрощение либеральной этики до ее древнейших истоков. Вспышка нацизма (со всем его экзотическим комплексом идей) в европейской истории ХХ века - результат именно такого регрессивного упрощения. И сегодня «новый» правый традиционализм не должен стать ответом на нынешний общественный запрос.
Следует признать: будущее постекулярного общества - это не столько поворот к традиции, сколько борьба за традицию. Цена вопроса велика.
Либеральному правому традиционализму можно противопоставить только «левый», социальный традиционализм. Пещерному языческому «праву сильного» - традицию христианской справедливости.
Фактически «правый» и «левый» традиционализмы исключают друг друга. Первый стремится привести Запад к неоязычеству - «новому Средневековью» без христианства (каковое, например, рисует достаточно давний проект «глобальной электронной деревни» теоретика информационного общества М. Маклюэна). Второй стремится восстановить в правах отвергнутый проектом Просвещения христианский этический слой европейский традиции, включив его в современность в цивилизованных, социально ориентированных формах, без фундаменталистских крайностей. К выбору между двумя основными формами традиционализма и сводится будущая борьба за традицию.
Идейная конфронтация неизбежна, и отныне она будет проходить в сфере традиционных смыслов, а не политических доктрин. Тот, кто способен заговорить от имени традиции и заставить общество слушать себя, тот и овладеет ситуацией.
Литература:
1. Мадюкова, С.А., Попков, Ю.В. Феномен социокультурного неотрадиционализма. СПб., 2014.
2. Макаров А.И. "История" и "традиция" в философии европейского традиционализма (Рене Генон и Мирча Элиаде): Автореф. дис. канд. филос. наук. Волгоград, 1999.
Literature:
1. Madyukova, S. A., Popkov, Yu.V. Fenomen of sociocultural neotraditionalism. SPb., 2014.
2. Makarov A.I. "History" and "tradition" in philosophy of the European traditionalism (Rene Genon and Mircha Eliada): Avtoref. yew. edging. sciences. Volgograd, 1999.
