CC BY
41
Аспирант СОИГСИ Р.М. Никаев
Федеративное устройство России и проблемы этнополитики
(на примере Северного Кавказа) Р.М. Никаев
Принцип федерализма является, на наш взгляд, краеугольным камнем во внутренней политике Российского государства. Российская Федерация - многонациональное федеративное государство, где совокупность исторических, политических, религиозных и социальных факторов создает неповторимый полинациональ-ный колорит. Свое непосредственное выражение он находит в экономической и политической сфере, образе жизни, в традициях, менталитете, фольклоре, национальных и культурных обычаях и т.д. В этой связи межнациональные отношения приобретают особую социальную роль. Так, известные отечественные исследователи российского федерализма Р.Г. Абдулатипов, В.А. Михайлов и А.А. Чичановский утверждают, что, «выстраивая концепции и программы развития наций и межнациональных отношений и перспективы их сотрудничества» , следует иметь в виду, что целью национальной политики должна стать «своевременная и гармоничная адаптация политики государства и общества к самобытным реалиям под названием территории и нации» [1, с. 96].
Одним из острых вопросов современной Российской Федерации является проблема территориальных притязаний одного этноса к другому. Так, некоторые лидеры татарских национальных групп выступают за создание татарского государственного образования на территории, включающей земли Поволжья и Урала. Однако наиболее тревожная и взрывоопасная картина складывается на Северном Кавказе. Большинство северокавказских народов, в той или иной форме, имеют 32 территориальных спора с соседями [2]. Например, в 1991 году Верховный совет РСФСР поспешно принял к рассмотрению вопрос об образовании Республики Бал-кария. Как следствие возникла угроза территориального конфликта между кабардинцами и балкарцами, так как спорной оказалась более чем одна треть территории Кабардино-Балкарской Республики. К сожалению, на исходе XX века лидеры народов Кавказа не продемонстрирова-
ли умения договариваться. Отдельные лидеры народов слышали только себя, что неминуемо могло привести к кровопролитию. Так, в 1992 году Верховный совет РСФСР поддержал идею образования Ингушской Республики [3] в составе России, выделив ее из состава Чечено-Ингушской АССР. Однако закон «Об образовании Ингушской Республики» не определил административные границы вновь образованного субъекта, а также его столицу. В итоге получилось так, что Чеченская Республика, например, считает территорию Сунженского района Республики Ингушетия своей «исконной территорией». В территориальном споре с Чеченской Республикой ингушская сторона дальше словесных претензий не пошла, чего не скажешь об их действиях в отношении западных соседей. Значительная часть ингушей претендует на Пригородный район Северной Осетии и правобережную часть Владикавказа. Неумение и откровенное нежелание прислушаться к голосу оппонента привело к вооруженному нападению ингушских национал-экстремистов на территорию Северной Осетии в октябре-ноябре 1992 года. Итогом недельного вооруженного противостояния между защищающимися осетинами и нападавшими ингушами были сотни убитых, еще больше раненых и тысячи беженцев. Ответственность за пролитую кровь наряду с ингушскими экстремистами, на мой взгляд, должен нести и федеральный центр в лице его руководителей того времени Б.Н. Ельцина, Р.И. Хасбулатова, С.М. Шахрая, О.Н. Лобова и других.
Учитывая особую актуальность данного вопроса, его дискуссионность и, как правило, диаметрально противоположные подходы ингушских и осетинских исследователей, необходим, на мой взгляд, еще один экскурс в этнополитичес-кую историю Северного Кавказа. Вопрос принадлежности тех или иных земель народам вообще относится к разряду сложных, запутанных и противоречивых. Сказанное особо касается северокавказского региона, где земельные и межнациональные отношения были переплетены и отличались исключительной злободневностью. Так, в
1844 году ингуши обратились к администрации Терской области с просьбой поселить их рядом с Владикавказом. В просьбе ингушам было отказано. Комендант Владикавказа, писал: «Наделить назрановцев землею между Тереком и Камбиле-евской считаю я невозможным... пространство это совершенно необходимо, как единственные сенокосные места для Владикавказского казачьего полка, для войск, располагаемых в самом Владикавказе и на Военно-Грузинской дороге, и, наконец, для самих осетин. Поэтому казачьему полку и войскам, расположенным во Владикавказе, следует дать одну часть данных земель, а другую часть оставить во владении осетин, которые и ныне владеют, тем более права назрановцев на эту землю - сколько ни было собрано местных сведений, ничем доказать быть не могли» [4]. Ингуши, разумеется, не могли доказать свое право на эти земли. На них они поселились и основали ингушские села Назрань и Ачалуки, но эти земли принадлежали кабардинцам [5, с. 901]. Самостоятельная Терская область с центром во Владикавказе, образовавшаяся в 1860 г., объединяла 8 округов: Осетинский, Кабардинский, Ингушский, Кумыкский, Чеченский, Аргунский, Ичкерийский и Нагорный. В область также входили 4 казачьих отдела: Кизлярский, Моздокский, Пятигорский и Сунженский. Округа делились на участки, а участки на сельские управления. Во главе области стоял начальник, который одновременно являлся наказным атаманом Терского казачьего войска.
В 1859 году население Владикавказского аула (Ирыкау) составляло 1038 человек, одновременно внутри самой крепости находились 158 осетинских дворов [6, с. 120]. Крепость Владикавказ была преобразована в город 31 марта 1860 года. Из горцев только осетины получили статус граждан самого молодого к тому времени российского города. Впоследствии Владикавказский аул (Ирыкау) и крепость слились в одно целое. В 1907 году наместник на Кавказе образовал новый Назрановский округ. 10 июля 1909 года Государственный Совет и Государственная Дума одобрили это решение и постановили назначить местом пребывания управления Назра-новского округа местечко Назрань. [6, с. 121]. Однако по причине отсутствия в Назрани пригодных для администрации округа как служебных, так и жилых помещений управление округа временно, до решения проблемы с помещениями, в феврале 1909 года было переведено в г. Владикавказ. 20 февраля 1913 года Государственный совет и Государственная Дума приняли закон, где было сказано: «Назначить временно Владикавказ местопребыванием управления Назрановского округа Терской области впредь до обеспечения этого управления помещением в местечке Назрань, но не далее 1 января 1917 года, и удовлетворить впредь до указанного срока чинов управ-
ления Назрановского округа квартирным довольствием из окладов по городу Владикавказу» [6, с. 122]. Чиновникам областной центр очень понравился, так как здесь условия работы и жизни были более привлекательными. После революции и гражданской войны к вопросу о статусе и принадлежности Владикавказа вернулись вновь. Президиум ВЦИК своим постановлением с 1 июля 1933 года передал город Орджоникидзе (Владикавказ) в состав Автономной области Северная Осетия. В то же время, исходя из интересов руководителей Автономной области Ингушетия, которым не хотелось покидать привлекательный город и переезжать в неблагоустроенную Назрань, Президиум ВЦИК этим же постановлением оставил административный центр Ингушской автономной области в городе Орджоникидзе (Владикавказе) [7, с. 103-106]. С образованием в 1934 г. ЧИАО, а в 1936 - Чечено-Ингушской АССР с центром в городе Грозный, казалось, все благополучно разрешилось. И нет больше правовой коллизии, когда административные органы власти одной автономии находятся на территории другого автономного образования. Однако в перестроечные годы этот вопрос стараниями ряда общественных деятелей Ингушетии был вновь поднят на поверхность. Продолжая исторические экскурсы, следует напомнить, что территория Пригородного района Северной Осетии до 1917 года была заселена казаками, которых в 1920 году выселили по волевому распоряжению Г.К. Орджоникидзе, а в освободившиеся дома вселили ингушей [4, 1990, 8 июня]. Я.М. Свердлов 29 января 1919 года от имени ВЦИК направил на места директиву, предлагавшую истребить казаков как контрреволюционную силу. Пленум ЦК РКП(б) 16 марта 1919 года отменил январскую директиву Свердлова [8]. Но тем не менее на Северном Кавказе именно казаки восемнадцати станиц Сунженского округа (бывшей Сунженской линии) подверглись жестоким репрессиям и массовой депортации. В 1918 году из областного (Терского) земельного фонда было передано безземельным горцам 200 000 десятин [9]. Всего с марта по ноябрь 1918 года трудовому крестьянству (в основном коренным народам региона) было передано 650 000 десятин частновладельческих земель (куда входили и земли казачьих верхов) [10, л. 48].
Тем не менее земли не хватало. Ингуши претендовали на казачьи земли. Поддержка требований ингушей со стороны Г.К. Орджоникидзе, бывшего тогда Чрезвычайным комиссаром Юга России, фактически предрешила судьбу сунженских казаков. Один из руководителей осетинской фракции на V съезде народов Терека (ноябрь-декабрь 1918 г.) С.А. Такоев решительно выступил в защиту казачества, чем вызвал недовольство Орджоникидзе. «Осетинская фракция, - сказал Такоев на V съезде народов Терека, - поручи-
ла мне заявить, что она с уничтожением чересполосицы, то есть изгнанием казаков, не согласна. На осетинскую территорию вклиниваются четыре казачьих станицы. Мы предлагаем этим станицам не уничтожать чересполосицы, а уничтожить административное разделение и слиться в одну административную единицу с Осетией» [11, с. 238-239]. Однако к голосу С.А. Такоева не прислушались. Сунженские казаки стали первыми в советской истории жертвами геноцида. Г.К. Орджоникидзе в случае победы советской власти обещал безземельным и малоземельным ингушам землю казачьих станиц. Этим он и привлек их на свою сторону, чего он и сам впоследствии не скрывал. Выступая на заседании бюро горских фракций Терского народного Совета 2 октября 1918 года во Владикавказе, Г.К. Орджоникидзе сказал: «Я, конечно, понимаю, что ингуши поддерживают советскую власть не ради прекрасных глаз товарища Орджоникидзе, а ради той земли, которую большевики обещали дать ингушскому народу» [12, с. 38-39]. Здесь комментарии излишне.
31 января 1944 года Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял постановление № 5073 о выселении чеченцев и ингушей в Казахстан и Киргизию [13, с . 224]. С 23 по 29 февраля 1944 года в ходе операции «Чечевица» чеченцы и ингуши были выселены. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 7 марта 1944 г. Чечено-Ингушская АССР была ликвидирована. Тем же указом определенная часть территории упраздненной республики была распределена между Грузинской ССР, Дагестанской АССР, Северо-Осетинс-кой АССР и Ставропольским краем [14, с. 76-77]. На основной же части территории бывшей ЧИ-АССР была образована Грозненская область, где проживали в основном русские. В 1957 году, при восстановлении Чечено-Ингушской АССР, ей не был передан.Пригородный район. В порядке территориальной компенсации ЧИАССР было передано три района из Ставропольского края - Кар-галинский, Наурский и Шелковской, ранее ей не принадлежавшие. Территория этих трех районов с плодородными землями в несколько раз превышала территорию Пригородного района, отошедшего в 1944 г. от ликвидированной Чечено-Ингушской АССР к Северной Осетии. Следует отметить, что ингушский народ с 1957 по 1991 год, то есть на протяжении 34 лет, имел возможность сполна пользоваться земельными богатствами указанных районов, которые действительно были настоящей житницей и собственностью единой Чечено-Ингушской АССР (ЧИР). При разделе единой Чечено-Ингушетии на две республики в 1991 году ингуши по-братски оставили эти три района чеченцам. Сегодня Каргалинский, Наурский и Шелковской районы входят в состав Чеченской Республики. Следует подчеркнуть, что с начала 90-х годов XX века значительная часть ингушского народа требовала восстановить государственность
ингушского народа, «упраздненную в 1934 году в пользу Северной Осетии». При этом многие общественные деятели, ученые, публицисты, деятели культуры Ингушетии, лидеры национального движения «Нийсхо», передергивая факты, вводили общественность в заблуждение. Так, например, ингуши к 90-м годам ХХ в. имели свою национальную государственность в форме Чечено-Ингушской Республики. Неопровержимые факты свидетельствуют о том, что национальная государственность чеченцев и ингушей была восстановлена в 1957 году, в форме Чечено-Ингушской АССР. В 1991 году в связи с провозглашением независимой Чеченской Республики ингуши на короткое время потеряли свою национальную государственность, так как чеченцы «ушли» от братьев ингушей, которые примерно в течение 6-7 месяцев находились в подвешенном состоянии, без четко установленных органов власти, административных границ, столицы республики. Заметим, что к временной потере национальной государственности ингушей ни осетины, ни русские, никакие другие народы не имеют отношения. В 1991 году Верховным Советом РСФСР был принят федеральный Закон «О реабилитации репрессированных народов». Закон появился под нажимом и в результате сговора команды Б.Н. Ельцина и народных депутатов РСФСР от Чечено-Ингушетии [15, с. 272-275; 17]. Благодаря поддержке депутатов от Чечено-Ингушетии Ельцин в 1990 году был избран Председателем Верховного Совета РСФСР. Закон РСФСР 1991 года «О реабилитации репрессированных народов» стал своеобразной платой Б.Н. Ельцина и его команды за ту поддержку, которую ему оказали депутаты ЧИР. В данный закон был заложен пункт о территориальной реабилитации репрессированных народов, однако в нем не было даже намека на механизм территориальной реабилитации. Закон в том виде, в котором был принят, противоречил Конституции РСФСР, Конституциям республик в составе России, то есть в нем были основания для признания его юридически несостоятельным. Данный закон резко осложнил этнополитическую ситуацию на Северном Кавказе и до предела обострил отношения ингушей и осетин, без преувеличения закон спровоцировал всплеск преступности в регионе. Резко возросло количество преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких. Реформирование правоохранительной системы, резкий отток квалифицированных кадров из республик Северного Кавказа привел к падению раскрываемости преступлений. Следует добавить, что в 90-е годы ХХ века в республиках Северного Кавказа любое правонарушение стало рассматриваться через призму обострившихся межнациональных отношений, что приводило, как правило, к новым негативным последствиям не только в правовой сфере, но и общественно-политической обстановке. К этому следует добавить и другие негативные явления, имевшие место, например, наличие ог-
ромного количества беженцев из Южной Осетии, большое количество оружия у населения, массовую безработицу и т.д. Начавшиеся в январе 1992 года необдуманные преобразования в экономике, так называемая политика «шоковой терапии», привели экономику Северной Осетии к глубокому кризису, выразившемуся в резком падении промышленного и сельскохозяйственного производства, закрытии предприятий и массовой безработице. Промышленного производства во вновь образованной Ингушской Республике не существовало. На момент образования Ингушской Республики там были пришедшее в упадок сельскохозяйственное производство, небольшие предприятия службы быта и, как следствие, высокий уровень безработицы. Безвластие в Ингушетии создало благодатную почву для политической демагогии, ультимативных требований к Северной Осетии, антиконституционных действий неформальных лидеров ингушей, возомнивших себя «великими политиками, реформаторами и спасителями нации». Таким образом, экономический кризис стал одной из причин вооруженного нападения ингушских национал-экстремистов на Северную Осетию осенью 1992 г. Эти события получили в отечественных СМИ неверную интерпретацию как «осетино-ингушский конфликт», хотя конфликт, развязанный ингушской стороной, следует называть ингушско-осетинским. Он стал первым массовым вооруженным противоборством двух субъектов Российской Федерации после распада Советского Союза. Конечно, многие проблемы в сфере этнополитики Российской Федерации были унаследованы от бывшего СССР, руководство которого, особенно в годы перестройки, допускало ошибку за ошибкой в национальной и федеративной политике. М.С. Горбачев и его ближайшее окружение не сумели переломить ситуацию в карабахском конфликте 1987 г. и не допустить его эскалации. В 1990-1991 годы произошел еще один масштабный этнополитический конфликт в Молдавии вокруг Приднестровья и Га-гаузии, переросший в итоге в вооруженное противостояние между молдавскими националистами, сторонниками «присоединения Молдавии к Румынии», и русскоязычными жителями Приднестровья, боровшимися за сохранение Молдавии в составе обновленного Советского Союза. В этот же период союзный центр во главе с М.С. Горбачевым подталкивал руководство Юго-Осетинский автономной области к противостоянию с грузинским руководством в отместку, на мой взгляд, за его антисоветскую риторику и отказ от подписания обновленного союзного договора. В начале 90-х годов ХХ века этнополитическая обстановка в Осетии стремительно накалялась в результате угроз грузинского руководства во главе с З.К. Гамсахурдиа стереть Осетию с карты Грузии, а также попыток ингушских национал-экстремистов любой ценой скорее добиться передачи Пригородного района Северной Осетии и правобережной части
Владикавказа Ингушетии. Неформальные лидеры Ингушетии сумели внушить значительной части ингушей «обоснованность и правомочность» таких антиконституционных действий. Они убеждали население Ингушетии в том, что передача Пригородного района и правобережной части Владикавказа - уже решенные вопросы. Об этом они говорили на различных уровнях, в том числе в средствах массовой информации, накаляя, разумеется, общественно-политические страсти и межнациональные отношения в регионе. А в это время союзное руководство и федеральный центр демонстрировали политику отстраненности от происходящего на Северном Кавказе. Для более полного и объективного анализа обстановки в регионе необходимо вспомнить некоторые общеизвестные факты новейшей истории. Так, например, подавляющее большинство граждан Северной Осетии на референдуме 17 марта 1991 года высказалось за сохранение Советского Союза [17], вопреки Борису Ельцину и его сподвижникам, призывавшим голосовать против сохранения Союза ССР. Фактически Борису Ельцину и его команде избиратели Северной Осетии выразили вотум недоверия. В Чечено-Ингушетии ситуация была кардинально иной. 11 марта 1991 года Верховный Совет Чечено-Ингушетии принял постановление об отказе от проведения в республике референдума о сохранении обновленного СССР. Русскоязычная часть населения Чечено-Ингушетии в отличие от титульного населения республики выступала за сохранение СССР, но в сложившейся ситуации это какой-либо роли уже не играло. В условиях стремительного ухудшения социально-экономического положения, падения авторитета руководства СССР и лично М.С. Горбачева, неудачной попытки силового варианта сохранения Союза в виде ГКЧП центробежные тенденции стали доминирующими как среди политической элиты республик, так и в сознании населения страны. Получив самостоятельность, Борис Ельцин и его команда начали, образно говоря, награждать своих сторонников всевозможными привилегиями и наказывать своих политических оппонентов. Однако то обстоятельство, что в «списке провинившихся» оказался весь осетинский народ, демократов типа Ельцина, Бурбулиса, Гайдара и других не интересовало. В 1991-1992 годах политическое руководство России чутко и с пониманием относилось к требованиям депутатов от Ингушетии, лидеров ингушского народа, игнорируя при этом позицию их коллег, народных депутатов Северной Осетии, неоднократно предупреждавших федеральный центр об эскалации напряженности в ингушско-осетинских отношениях. Начало политики перестройки в СССР совпало с возникновением многочисленных национальных движений. Выразителем интересов ингушского народа стала организация «Нийсхо», провозгласившая своими задачами возрождение ингушского народа и восстановление его государствен-
ности, а также реабилитацию ингушского народа как необоснованно репрессированного в 1944 году. В годы перестройки и потом появилось немало публикаций, обращений различных общественных организаций и отдельных граждан, посвященных депортации целых народов в отдаленные районы Средней Азии и Казахстана, во время Великой Отечественной войны. В 1944 году были депортированы только с территории Северного Кавказа чеченцы, ингуши, балкарцы, карачаевцы, а также калмыки. Эта тема стала весьма популярной и злободневной в перестроечные годы, в эпоху так называемой демократизации и гласности. Борьбу за восстановление исторической справедливости в отношении репрессированных народов нельзя не приветствовать, однако в этот период в общественное сознание была вброшена мысль об ответственности отдельных или нескольких соседних народов за депортацию ингушей, чеченцев, балкарцев и других. Среди депортированных народов стали культивироваться ненависть к Советской власти как главному виновнику их бед. Соседним народам Северного Кавказа навязывалось чувство вины за трагедию депортации. От них стали требовать покаяния, как за депортацию, так и за ее последствия. Однако люди, насильно переселенные в дома «народов-предателей», не повинны в их трагедии. Так, например, аварцы и лакцы по распоряжению органов Советской власти были переселены в Ауховский район Дагестана, в дома чеченцев-аккинцев. Дома лакцев в горной части Дагестана быстро пришли в непригодность, а власти Дагестана проводили политику активного переселения горцев на равнину. Переселение дагестанцев сопровождалось серьезными затруднениями, к этому следует добавить, что с 1944 по 1947 от малярии, тифа и других инфекционных заболеваний, голода умерло 2 000 человек, т.е. 30 процентов от общего числа переселившихся [18]. Таким образом, 15 населенных пунктов в Лакском и Кулинском районах исчезли с карты Дагестана. В то же время необходимо подчеркнуть, что в трагедии 63-летней давности не повинны соседи этих народов, и тем более потомки переселенцев, родившиеся после описываемых событий. Однако идея вины соседей стала очень популярной, благодаря многочисленным публикациям и выступлениям в средствах массовой информации политиков, ученых, деятелей культуры и т.д. Так, переселенцам приписывались нарушения общечеловеческой морали и культуры, осквернение кладбищ репрессированных народов, то есть их обвиняли в варварстве и вандализме. При этом априори исключалась мысль, что то или иное захоронение могло приобрести такой вид под воздействием времени и окружающей среды. Подобные бездоказательные обвинения продолжают сыпаться со всех сторон и по сей день. Так, в изданной в 2006 году монографии «Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в ХХ веке» ее автор доктор исторических наук В. Шнирель-
ман, являясь главным научным сотрудником Института этнологии и антропологии РАН, не утруждая себя доказательствами, а лишь делая ссылки на других авторов, утверждает следующее: «Тогда же началось уничтожение чеченских и ингушских кладбищ, надгробные камни с которых были переданы управлению дорожно-мостового строительства для использования в качестве строительного материала» [19, с. 100]. Если с 1944 и по 1957 годы в сознании советских людей создавали образ «народа-предателя», то в перестроечные годы часть ученых, деятелей культуры и политиков внушали мысль о «народе негодяе, варваре и вандале». Так, в одной из республиканских газет Кабардино-Балкарии была опубликована статья «Восстановление справедливости - веление времени». В этой статье автор размышляет об осквернении могил и о духовной и моральной ответственности тех, кто это совершил, перед будущими поколениями за эти акты вандализма. «В этом и заключалась, - пишет он, - одна из главных причин, когда после возвращения на Родину чеченцев и ингушей, карачаевцев и балкарцев на этой почве неоднократно возникала напряженность в сфере межнациональных отношений. Отголоски того периода, надругательства над могилами до сих пор сохраняются в памяти двух поколений» [20].
Удивительно то, что автор статьи не приводит конкретных доказательств осквернения могил. Подобные бездоказательные обвинения в адрес соседних народов, раздающиеся и по сей день, иначе как провокацией нельзя назвать. Эти публикации только дестабилизируют межнациональную ситуацию и сеют вражду и ненависть между народами. Если жителям Нечерноземья, Урала, Сибири и Дальнего Востока непонятно, о каких народах идет речь, то живущим на Кавказе ясно, о ком идет речь в подобных публикациях. Соседями чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев являются дагестанцы, кабардинцы, осетины, черкесы и другие, которые, таким образом, бездоказательно обвинены в вандализме и приравнены к дикарям, у которых нет ничего человеческого, а есть только инстинкты. Призывы к солидарности и взаимоподдержке среди репрессированных «против народов-вандалов» дают свои результаты. На состоявшемся 8 марта 1990 года в Нальчике митинге, посвященном 46-й годовщине депортации балкарского народа, его участники выступили в поддержку ингушского народа. Газета «Советская молодежь» в репортаже о митинге написала, что «участники митинга приняли резолюцию и телеграмму в адрес III Чрезвычайного съезда народных депутатов СССР, где выражается солидарность с ингушами, требующими восстановление своей государственности» [21]. Конечно, участники митинга не поняли смысла резолюции и телеграммы._Они, на мой взгляд, как раз руковод-ствовалисьчувством солидарности одних репрессированных с другими, чего не скажешь об авто-
рах и вдохновителях этой резолюции и телеграммы. В Грозном 9-10 сентября 1989 года прошел второй съезд ингушского народа, имевший историческое значение для судьбы ингушского народа и сыгравший, как показало время, немалую негативную роль в разжигании межнациональной неприязни между ингушами и осетинами. На съезде был принят ряд документов и избран оргкомитет «по восстановлению ингушской государственности в форме автономии» [15, с. 102]. Секретом полишинеля является антиосетинская направленность всех выступлений и решений съезда. Именно к осетинам ингуши имеют территориальные претензии. Ингушская сторона претендует на Пригородный район Северной Осетии и правобережную часть города Владикавказа, объявляя их исконной ингушской землей. Этот территориальный спор стал непреодолимой преградой в установлении добрососедских отношений между двумя народами. Значительная часть населения Ингушетии, а если верить созданному позднее Интернет-сайту Ингушетия.ру (www.Ingushetiya.ru), то все ингуши до единого никогда не смирятся с тем, что Пригородный район и правобережная часть Владикавказа находятся в составе Северной Осетии. На съезде было принято политическое решение добиваться восстановления «государственности» ингушского народа. Вызывает недоумение, о восстановлении какой государственности идет речь. Государственность ингушского народа, как и других репрессированных народов, была восстановлена в 1957 году, то есть Чечено-Ингушская АССР, ликвидированная в 1944 году, была восстановлена в 1957 г.
В 1990 году на съезде народных депутатов РСФСР, при выборах Председателя Верховного Совета РСФСР, сложилась патовая ситуация. Претенденты на этот пост А.В. Власов и Б.Н. Ельцин не набирали необходимые для избрания 531 голос, в предыдущем туре за Ельцина проголосовало 528 депутатов. Соперник Ельцина до 1987 года был первым секретарем Чечено-Ингушского обкома КПСС. Команда Ельцина решила сыграть на факторе падения авторитета КПСС и личной неприязни к А.В. Власову со стороны народных депутатов от Чечено-Ингушетии, чтобы привлечь к себе голоса последних. В ходе закулисных переговоров Ельцин предложил фактически сделку, что, как только его изберут Председателем ВС, на должность первого заместителя Председателя он предложит депутата от Чечено-Ингушетии. Следует отметить, что задолго до перехода к рыночным отношениям народные депутаты от Чечено-Ингушетии продали свои голоса Ельцину по максимально возможной цене. Так, депутаты от Чечено-Ингушетии дополнительно потребовали принять закон, который бы реабилитировал все репрессированные народы в том варианте, как они это понимают. От имени Б. Ельцина переговоры вел Михаил Бочаров, претендовавший на пост премьер-министра, среди че-
чено-ингушской депутатской группы наибольшую активность проявляли депутаты Б. Богатырев, Б. Костоев, М. Дарсигов, Х. Фаргиев и другие. В эмоциональном порыве Б. Богатырев и Б. Костоев в 1997 году в общероссийской «Независимой газете» изложили свое видение осетино-ингушских отношений, национально-государственного строительства, а также причин, характера и последствий войны между ингушами и осетинами в 1992 г. Помимо критики в адрес бывшего и нынешнего руководства Северной Осетии (март 1997 года), в этой статье был подвергнут уничижительной критике бывший первый заместитель Председателя ВС РФ Руслан Хасбулатов. Критика в адрес Хасбулатова, на мой взгляд, была вызвана тем, что в октябре 1996 года Р.И. Хасбулатов опубликовал в «Независимой газете» пространную статью, где изложил свое видение «ингушско-осетинского конфликта». Однако вернемся к статье Б. Богатырева и Б. Костоева, в которой они в порыве откровения раскрыли секреты «политической кухни» 1990-1991 годов. Они утверждают: «Накануне дня решающего тура голосования Михаил Бочаров сказал нашим депутатам: «У нас 528 голосов, и больше неоткуда их брать. Необходим 531 голос для избрания Бориса Ельцина на пост Председателя Верховного Совета России. Единственная депутатская группа, которая может это сделать, - Чечено-Ингушская. Отдайте нам, пожалуйста, 5-7 голосов, и я от имени Ельцина ответственно заявляю, что чеченцы, ингуши и все репрессированные народы будут полностью реабилитированы. В подтверждение своих слов Михаил Бочаров поклялся на золотом кресте» [22, с. 5]. Благодаря откровениям бывших народных депутатов можно воочию представить то, что было скрыто от нас в те дни. М. Бочарову был обещан пост главы правительства Российской Федерации, однако после избрания Б.Ельцин передумал и предложил на этот пост И.С. Силаева, бывшего в тот момент заместителем председателя Совета Министров СССР. Каждая группа или клан решали в келейной обстановке свои личные или клановые проблемы. Интересы государства и судьба народов вообще не упоминались в ходе подобных торгов. В день 50-летия депортации балкарского народа 8 марта 1994 г. в Нальчике прошло собрание общественности республики. Выступая на собрании, глава Карачаево-Черкесии В.И. Хубиев, карачаевец по происхождению, рассказал о некоторых нюансах принятия «Закона о реабилитации репрессированных народов»:«Хотелось бы мне сказать несколько слов о том, как принимался Закон «О реабилитации репрессированных народов». Долго его готовили. Будучи членом Верховного Совета, и я принимал в этом активное участие. В течение года несколько десятков раз его переделывали. Но никто не мог осмелиться, чтобы выйти с этим проектом на сессию и принять такой закон. Что касается Верховного Совета СССР, ни
Горбачев, ни Лукьянов, вы знаете, кроме общей декларации, на конкретное принятие решения не пошли. И тогда мы, представители репрессированных народов, собрались 24 апреля 1991 года и попросили Б.Н. Ельцина обсудить с нами этот вопрос, в течение двух часов он пришел к выводу, что кроме него никто на такой смелый шаг не пойдет, никто не примет такое решение. И он пошел на такой шаг, сам же по нашей просьбе председательствовал на этом заседании. И таким образом был принят этот закон» [23, с. 1]. Заметим, что этот закон, противоречащий конституциям Российской Федерации и Республики Северная Осетия-Алания (3-я и 6-я статьи, предусматривающие в одностороннем порядке перекраивание административных границ между субъектами Российской федерации), заметно осложнил общественно-политическую обстановку на Северном Кавказе. Неудивительно поэтому, что несовершенный в правовом отношении закон уже 17-й год «пробуксовывает» в части территориальной реабилитации, создавая и углубляя очаги этнополитической напряженности в регионе. Факт депортации народов был осужден решением съезда народных депутатов СССР в 1989 году [24, с. 972]. Однако еще в 1957 году юридически была оформлена реабилитация депортированных народов. Реабилитация [25, с. 1000] с правовой точки зрения означает безоговорочное признание невиновности, в отличие от амнистии или помилования [26, с. 45, 940], которые признают виновность объекта, однако, являясь актом гуманизма, исходя из чувства милосердия или иных соображений, освобождают объект от наказания. В этой связи следует подчеркнуть, что депортированные народы в 1957 году были реабилитированы, а не амнистированы или помилованы. После возвращения в места прежнего проживания им была оказана большая материальная помощь для восстановления утраченного имущества. На «хозяйственное устройство переселенцам балкарцам было выдано ссуд на 4 049,0 тыс.руб.» [26, д. 1557, л. 1]. Союзное государство выделяло огромные средства на приобретение стройматериалов по льготным ценам, на восстановление колхозов и совхозов. В частности, «переселенцы получили долгосрочные ссуды на капитальное вложение с 1957 г. по 1 сентября 1962г. - 3 364,4 тыс.руб.» [26, д. 1557, л. 1]. Так, в Кабардино-Балкарии обком КПСС создал рабочую группу, которую возглавил первый секретарь обкома партии, для оказания необходимой помощи возвращающимся балкарцам. О ходе восстановительных работ надлежало постоянно сообщать в ЦК КПСС. Любой возникающий вопрос оперативно рассматривался местными партийными и советскими органами. Анализ документов, находящихся в Центре хранения документации новейшего времени Кабардино-Балкарской Республики, показывает, что КПСС в лице партий-
ных комитетов, органов исполнительной и законодательной власти делали все максимально возможное для ликвидации последствий депортации и восстановления справедливости в отношении балкарцев, ингушей, чеченцев и других. Ссуды подлежали погашению. Однако переселенцам это было не под силу, поэтому погашение ссуд происходило за счет денежных средств колхозов и совхозов. Было «погашено ссуд по 1961 г.:
- долгосрочных ссуд на капитальное вложение - 465,9 тыс.руб.
- краткосрочных на производственные нужды
- 138,4 тыс.руб.;
- на хозяйственное устройство колхозниками переселенцами - 106,0 тыс.руб.» [26, д. 1535, л. 99]. В то же время ни вновь образованные колхозы и совхозы, ни переселенцы были не в состоянии рассчитаться за полученные ссуды полностью. Учитывая это обстоятельство, областной комитет КПСС и Совет Министров КБАССР обратились в Совет Министров РСФСР с просьбой возбудить ходатайство перед Советом Министров СССР о списании непогашенных ссуд [26, д. 1535, л. 108].
В то же время нельзя не признать, что во все времена имеет место в обществе такое явление, как «человеческий фактор». Несомненно, что имевшие место негативные моменты были связаны именно с человеческим фактором. Проявляя естественную заботу о возвращающихся, власти практически мало интересовались судьбой людей, поселенных на месте депортированных народов. Так, в конце 1957 и в начале 1958 годов в Прималкинский район Кабардино-Балкарской АССР вынужденно переселились из ЧИАССР 33 семьи осетин. В 1944 году этих людей, проживавших в горных селах юга Осетии, переселили в Ко-ста-Хетагуровский район (Назрановский район бывшей ЧИАССР). Из воспоминаний осетин-переселенцев вырисовывается следующая картина. В 1957 году после реабилитации ингушей осетинским семьям, проживавшим на территории восстанавливаемой ЧИАССР, предложили проявить сознательность и вернуться в свои дома. Однако их жилища в Осетии в результате запустения пришли в негодность и стали непригодны для проживания, но власти это не интересовало. Лишившиеся не по своей воле жилья, люди были предоставлены сами себе. Единственной надеждой этих людей оставались близкие родственники и односельчане, выходцы из Куртатинского ущелья, проживавшие с 1914 года в селении Благовещенка Прималкинского(ныне Прохладненский район .Авт.) района КБАССР. В 1957г. в Благовещенку на постоянное жительство прибыли следующие семьи вынужденных переселенцев:
- Газаевы - 4 семьи
- Кабуловы - 4 семьи
- Дзебисовы - 3 семьи
- Макиевы - 3 семьи
- Бестаевы -1 семья
- Гелиевы - 1 семья
- Дзиниховы -1 семья
- Плиевы -1 семья
- Хубиевы - 1 семья
- Шавлоховы - 1 семья и другие. Переселенцы были приняты в члены колхоза
им. М.И. Калинина. В апреле 1958 г. правление колхоза им. М.И. Калинина обратилось в Примал-кинский РК КПСС с просьбой оказать помощь в обустройстве осетинам-переселенцам. Райком КПСС 24 апреля 1958 г. обратился с соответствующим письмом в Кабардино-Балкарский обком КПСС. В письме райком просил выделить для строительства жилья осетинам-переселенцам (33 семьи) «следующие стройматериалы: лес - 170 м3, черепицу - 40 тыс. шт., кирпич - 30 тыс. шт., цемент - 15 т» [26, д. 1049 л. 1].
Первый секретарь обкома КПСС Т.К. Маль-бахов 6 мая 1958 г. возвратил письмо со своей резолюцией для исполнения в Совет Министров КБАССР. Резолюция гласила: «Через Каббалксо-юз срочное снабжение по нормам для балкарцев, строительными материалами». На деле картина была иной. Каждой осетинской семье отвели земельный надел под строительство жилья. Как вспоминают сами переселенцы и старожилы села(С.К. Газаева-Цогоева, З.К. Кабулова, С.С. Бесолов, С.И. Шотаев, Х.К. Шотаев и др.),
никакой помощи ни в строительстве жилья, ни в обустройстве власти не оказали. Обустраивались переселенцы за свой счет и с помощью своих родственников и односельчан-осетин. Однако, как следует из документов, на строительство были выделены дефицитные в то время стройматериалы (лес, черепица, кирпич, цемент) в необходимом количестве. Не будем по прошествии стольких лет строить догадки о том, куда делись эти стройматериалы. Очевидно, что здесь в уродливой и отвратительной форме проявился так называемый «человеческий фактор». Партийные и советские органы формально отнеслись к своим обязанностям, не обеспечив контроля над выполнением собственных решений. Причина подобного отношения, на мой взгляд, заключается в следующем. Сведения о количестве переселенцев из числа реабилитированных и оказанной им помощи надлежало сообщать в ЦК КПСС. Реабилитированные народы были окружены заботой и вниманием партийных и советских органов. В то же время судьба вынужденных переселенцев 1957-1958 гг. ЦК КПСС не интересовала. Поэтому власти отнеслись к судьбе этих людей формально, фактически бросив их на произвол судьбы.
И здесь напрашивается вопрос: если с народами, которые были репрессированы в 1944 году, все более или менее ясно, то куда тогда отнести народы, чьи права были ущемлены при их реабилитации в 1957 году?
Литература
1. Абдулатипов Р.Г., Михайлов В.А и Чича-новский А.А. Национальная политика Российской Федерации: от концепции к реализации. -М., 1977. С. 96.
2. Вместо республик резервации?// Газета Юга. №49, 2002. 4декабря.
3. Российская газета, 1992, 5 июня
4. Социалистическая Осетия, 1990, 8 июня.
5. Акты Кавказской археографической комиссии (АКАК). Т.№. - Тифлис,1878. С. 901.
6. Дзидзоев В.Д. Национальная политика: уроки опыта (изд. 3-е).- Владикавказ, 2002. С.120.
7. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: границы, конфликты, беженцы (документы, факты, комментарии). - Ростов-на-Дону, 1997. С. 103-106.
8. Лосев Е. Трижды приговоренный. - Моск-ва,1989. № 2. С.139-169.
9. Народная власть. 1918. 8 декабря.
10. ЦГА РСО-А, ф.50, оп.1, д.80, л.48.
11. Съезды народов Терека. Т.2. - Орджоникидзе, 1979. С. 238-239.
12. Орджоникидзе С. Статьи и речи. -М.,1939. Т.1. С. 38-39.
13. Млечин Л.М. КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы. 3-изд. - М., 2005. С. 224.
14. Репрессированные народы России: чеченцы и ингуши. - М., 1994. С.76-77.
15. Дзидзоев В.Д. Кавказ конца XX в.: тенденции этнополитического развития. - Владикавказ, 2004. С. 260-265, 267-268, 272275.
16. Голышев В. История одной сделки. Русский журнал. 2005. 26января. www.russ.ru/culture/ 20050126_gol01.html
17. Социалистическая Осетия. 1991. 19 марта.
18. Дагестанская правда. 1990. 7 декабря.
19. Шнирельман В.А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в ХХ веке. - М., 2006. С.100.
20. Коммунизмге жол, 1990. 10 августа.
21. Советская молодежь, 1990, 16 марта.
22. Богатырев Б., Костоев Б. Правда и ложь об ингушской трагедии // Независимая газета, 1997. 28 марта. С.5.
23. День республики (общественно-политическая газета Карачаево-Черкесской республики) 1994. 16 марта. С.1.
24. Хроника России. ХХ век. М. 2002. С. 972.
25. Большой Энциклопедический Словарь, изд.2-е. - М.,1997. С.1000.
26. Управление документации новейшей истории КБР, ф.1, оп.2, д.1557, л.1.
