CC BY
61
СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 323.1
ВЛИЯНИЕ ОСЕТИНО-ИНГУШСКОГО КРИЗИСА НА ЭТНОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ В ОСЕТИИ (90-е гг. XX в. - начало XXI в.)
© 2012 г В.Д. Дзидзоев
Дзидзоев Валерий Дударович —
доктор исторических наук, профессор,
кафедра социально-гуманитарных дисциплин,
Северо-Осетинский государственный университет
имени К.Л. Хетагурова,
ул. Ватутина, 46, г. Владикавказ, 362025.
E-mail: [email protected].
Dzidzoyev Valeriy Dudarovich —
Doctor of Historical Science, Professor,
Department of Social and Humanitarian Disciplines,
North Ossetian State University
Named After K.L. Khetagurov,
VatutinaSt., 46, Vladikavkaz, 362025.
E-mail: [email protected].
Рассматриваются малоисследованные проблемы сложных этнополитических процессов в Осетии в 90-е гг. XX в., а также в начале XXI в. Доказывается, что в результате сложных этнополитических и демографических процессов национальная структура населения Северной Осетии стала резко меняться. Впервые вводится в научный оборот ряд фактов. Большое внимание уделяется анализу взаимоотношений федерального центра с Республикой Северная Осетия-Алания в постсоветский период, межнациональным отношениям не только в Северной Осетии, но и в регионе.
Ключевые слова: Северная Осетия, федеральный центр, кризис, Северный Кавказ, нация, национальная политика, экономика, Россия, национал-экстремисты, осетины, ингуши, русские, казаки, политика.
The little-explored problems of difficult ethnopolitical processes in Ossetia in the 90-s of the 20th century and in the beginning of the 21st century are considered. It is proven, that because of the difficult ethnopolitical and demographic processes the national structure of the population of North Ossetia began to change dramatically. Interesting facts which are introduced to the scientific society for the first time are given here. Much attention is given to the analysis of the relations between the federal center and Republic of North Ossetia Alania in the post-Soviet period, international relations not only in North Ossetia but in the region also.
Keywords: North Ossetia, federal center, crisis, North Caucasus, nation, national politics, economy, Russia, national extremists, Ossetians, Ingushes, Russians, Cossacks, politics.
В последние десятилетия XX в. темпы роста численности населения Северной Осетии были низкими [1]. Проблема осложнялась из-за того, что даже они обеспечивались за счет миграционного притока в Северную Осетию. Депопуляция (превышение смертности над рождаемостью) населения в Северной Осетии началась с середины 90-х гг. XX в. В последующие годы усугублялась и имела отрицательные последствия. На демографические показатели наибольшее влияние оказали изменения в воспроизводстве этнических осетин и русских как наиболее крупных по численности национальностей в Северной Осетии. В то же время высоким уровнем рождаемости, низкой смертностью и естественным приростом отличались кумыки, чеченцы, ингуши, азербайджанцы и некоторые другие народы (в основном мусульманские). Заметим, что в начале XXI в. только в 8 субъектах Российской Федерации был естественный прирост населения. В Ингушетии и в Дагестане был зафиксирован высокий уровень роста населения - 14,9 и 10,7 чел. на 1 тыс.чел. [1, с. 508, 509]. В результате сложных этно-политических и демографических процессов национальная структура населения Северной Осетии стала
меняться. Так, в 2001 г. осетины в общей численности населения республики составляли 57,4 %, а русские -24,8 % [1, с. 509]. К началу XXI в. в республике сложилась регрессивная структура населения (численность детей до 15-летнего возраста меньше, чем численность населения в возрасте 50 лет и старше). Поэтому в Северной Осетии по сравнению с другими республиками Северного Кавказа было и остается больше людей старше трудоспособного возраста. Так, средний показатель по Российской Федерации на 1 тыс. чел. населения трудоспособного возраста составляет 342 чел., а по Северной Осетии - 380. Такое положение ведет к снижению трудового потенциала республики.
Социально-экономическое положение, этнополи-тическая и межнациональная ситуация в республике в 90-е гг. XX в. обусловливались следующими важнейшими факторами:
- распадом СССР и его катастрофическими последствиями во всех сферах жизни (в экономике, политике, духовной сфере, межнациональных отношениях и т.д.);
- межгосударственными отношенииями, в частности, натянутых взаимоотношений между Москвой и
Тбилиси, развязанной преступным режимом Грузии войной 1989-1992 гг. в Южной Осетии, которая имела трагические последствия не только для южных, подвергшихся второму в XX в. геноциду [2], но и для северных осетин, перенесших тяжелейшие экономические, морально-психологические испытания [3];
- вероломным вооруженным нападением ингушских национал-экстремистов на Северную Осетию в октябре-ноябре 1992 г. с целью насильственного (антиконституционного) отторжения Пригородного района Северной Осетии и правобережной части г. Владикавказа, где неформальные лидеры Ингушетии видели столицу будущей Республики Ингушетия. В результате недельной межнациональной войны [4], развязанной национал-экстремистами из Ингушетии, этнополитическая и межнациональная обстановка не только в Северной Осетии и Ингушетии, но в целом на Северном Кавказе накалилась надолго;
- провозглашением в 1991 г. независимости Чеченской Республики Ичкерия, агрессивным сепаратизмом чеченских радикалов во главе с генералом Д.М. Дудаевым, войной федерального центра с чеченскими сепаратистами в 1994 - 1996 и 1999 - 2002 гг. на территории этой республики и Республики Дагестан с огромными человеческими жертвами и материальным ущербом. Они стали одной из главных причин глубокого и затяжного кризиса государственности современной Российской Федерации на Северном Кавказе и негативно отразились на всех республиках проблемного многонационального, многоконфессионального региона, в том числе и Северной Осетии;
- отсутствием продуманной национальной, федеративной и региональной политики федерального центра, особенно в первой половине 90-х гг. XX в., грубейшими ошибками Б.Н. Ельцина и его ближайшего окружения в решении этнополитических и межнациональных проблем на Северном Кавказе;
- субъективизмом и непрофессионализмом федеральных и республиканских чиновников всех рангов и сфер, попустительствовавших невиданной коррупции, разбазированию государственных средств. В 90-е гг. XX в. «растаскивание» бюджетных кредитов, финансовые долги (астрономические!) Северной Осетии различным банкам и узаконенная коррупция в высших эшелонах республиканской власти достигли небывалого совершенства и оказывали огромное негативное воздействие на все сферы жизни, в том числе и на межнациональные отношения в многонациональной и проблемной республике;
- динамикой сложных этнополитических процессов и межнациональных отношений в Северной Осетии, влиявшей на геополитические факторы. После распада СССР и возникновения новых независимых государств на Южном Кавказе Северная Осетия как форпост России на Кавказе стала приграничной территорией Российской Федерации. Северная Осетия как «ворота» в Южный Кавказ, в страны Ближнего Востока играла и играет существенную геополитическую роль, обладая двумя основными дорогами через Главный Кавказский хребет.
Представляется, что вышеперечисленные факторы играли определяющую роль в сложных этнополити-ческих процессах, межнациональных отношениях в Республике Северная Осетия-Алания.
Анализируя национальную, федеративную и региональную политику Российской Федерации, межнациональные отношения на Северном Кавказе в 90-е гг. XX в., целесообразно подробнее рассмотреть причины, начало, ход и страшные последствия вооруженного нападения национал-экстремистов в октябре-ноябре 1992 г. на Северную Осетию. По мнению Н.Ф. Бугая и А.М. Гонова, это событие определило на 90-е гг. и новое направление государственной национальной политики на Северном Кавказе, подвижки к решению которого и выходу из возникшего кризиса появились только в октябре 2002 г., когда было подписано первое соглашение между двумя соседними субъектами Российской Федерации на Северном Кавказе - Республикой Северная Осетия-Алания и Ингушской Республикой [5]. В то же время до сих пор ни федеральной центр, ни руководство Республики Ингушетия не дали ни политико-правовой, ни морально-этической оценки вооруженному нападению на Северную Осетию в 1992 г. Более того, определенные силы прилагают большие усилия для всевозможных фальсификаций причин, характера и последствий этой масштабной трагедии осени 1992 г. [6 - 8]. Даже в Москве находятся исследователи, которые вместо объективного и глубокого анализа проблемы почему-то предпочитают повторять надуманные версии истории осетино-ингушских отношений [9].
Между тем осетины и ингуши с давних времен жили и живут по соседству, в прошлом у них сложились в целом нормальные, добрососедские, а кое-где и родственные, дружеские отношения. И раньше, и сейчас имеется немало осетино-ингушских (ингушско-осетинских) межнациональных браков, устойчивых и многодетных. Думается, что историки, в целом интеллектуалы этих республик опрометчиво упускают шанс создать научный труд (можно было бы и совместно), который открыл бы глаза широкой общественности на позитивную сторону их сложных взаимоотношений. То, что исследователи Ингушетии и Осетии, особенно в последние 20 лет, старательно обходят кровно-родственные связи между ингушами и осетинами, другие объединительные факты и аргументы, следует рассматривать как форму фальсификации их истории. Однако это не единственная форма фальсификации осетино-ингушских взаимоотношений. Многие аспекты этой актуальной проблемы современного кавказоведения изложены в ряде научных исследований специалистов [10 - 20]. Одной из главных причин обостренных ингушско-осетинских отношений следует признать депортацию ингушей в 1944 г. и огульное обвинение всего народа в измене Родине. Все это сопровождалось упразднением Чечено-Ингушской АССР (ЧИАССР) и образованием на ее территории Грозненской области и передачей отдельных территорий бывшей ЧИАССР под юрисдикцию Северо-Осетинской АССР. В январе 1957 г. при вос-
становлении ЧИАССР высшее политическое руководство РСФСР и СССР оставило Пригородный район (он входил до 1944 г. в ЧИАССР) в составе СевероОсетинской АССР, «хотя в порядке, так сказать, компенсации в состав первой были включены ранее не принадлежавшие ей Каргалинский, Шелковской и Наурский районы (где традиционно жили ногайцы. -В.Д.), отчужденные от Ставропольского края. Пригородный район и стал по сути дела главным яблоком раздора (между ингушами и осетинами. - В.Д.) в последующие долгие годы» [5, с. 253]. Натянутые ингушско-осетинские отношения еще больше накалились после принятия Верховным Советом РСФСР в апреле 1991 г. Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» [21 - 24]. В целом его необходимость не вызывают сомнений. Однако в том виде, в котором его приняли в апреле 1991 г., особенно ст. 3 и 6 о территориальной реабилитации в одностороннем порядке, он стал одной из главных причин межнациональной напряженности между Северной Осетией и Ингушетией, политико-правовой дестабилизации в опасном и проблемном регионе. Кроме того, этот Закон противоречит конституциям Республики Северная Осетия-Алания (РСО-Алания) и Российской Федерации. В этой связи уместно обратиться к определению Конституционного суда Российской Федерации от 01.12.2005 г. (№ 365-0), где по запросу парламента РСО-Алания о проверке соответствия Конституции Российской Федерации положений ст. 3 и 6 указанного Закона подчеркивается: «Федеративное устройство и территория Российской Федерации находятся, согласно Конституции Российской Федерации (ст. 71, п. «б»), в ведении Российской Федерации. Территория Российской Федерации включает в себя территории ее субъектов, границы между субъектами Российской Федерации могут быть изменены с их взаимного согласия (ст. 67, ч. 1 и 3 Конституции Российской Федерации); утверждение изменения границ между субъектами Российской Федерации относится к ведению Совета Федерации (ст. 102, п. «а» ч. 1 Конституции Российской Федерации)» [25].
Таким образом, Конституция Российской Федерации не исключает возможности изменения границ между субъектами Российской Федерации при обязательном соблюдении ст. 71 Конституции Российской Федерации, а также при условии взаимного согласия соответствующих субъектов, волеизъявление которых по этому вопросу основывается на решении, принятом либо населением субъекта Российской Федерации (референдум), либо законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации или полученном в результате сочетания обоих способов. При этом изменение границ между субъектами Российской Федерации не может затрагивать основы конституционного строя, государственную целостность Российской Федерации, нарушать права и свободы человека и гражданина, интересы других ее субъектов, Российской Федерации в целом и интересы других государств [25]. Как видно, Конституционный суд Российской Федерации под-
твердил конституционные методы решения территориальных споров между субъектами федеративного государства. Необходимым условием передачи Пригородного района Северной Осетии и правобережной части г. Орджоникидзе должно было быть взаимное согласие как Ингушетии, так и Северной Осетии. Однако, как подчеркивалось выше, ингушская сторона всегда демонстративно игнорировала мнение по этому вопросу многонационального народа Северной Осетии. Кроме того, в определении Конституционного суда Российской Федерации от 01.12.2005 г. сказано: «Закон РСФСР "О реабилитации репрессированных народов", провозглашая отмену всех незаконных актов, принятых в отношении репрессированных народов России, определяет лишь принципы и общие правовые рамки политической, социальной, культурной и территориальной реабилитации этих народов, что предполагает конкретизацию его положений в законодательстве, принятие соответствующих правоприменительных решений, заключение при необходимости договоров и соглашений между заинтересованными субъектами Российской Федерации, проведение организационных мероприятий.
Выбор того или иного варианта законодательной конкретизации и определение механизма реализации положений Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов" в рамках Конституции Российской Федерации зависят от конкретных условий, в которых находится тот или иной ранее репрессированный народ, и политической воли законодателя» [25].
В том виде, в каком был принят, названный закон недостаточно продуман, рассчитан «на сиюминутный успех одного или группы политиков и государственных деятелей, озабоченных узконациональными, корыстными интересами» [21, с. 158]. Его приняли без должной подготовки, без продуманной и объективной политико-правовой экспертизы, без механизма реализации права территориальной реабилитации. Эти обстоятельства привели к тому, что определенные силы в Ингушетии произвольно, волюнтаристски интерпретировали статьи закона. Отдельные лидеры ингушского народа, среди которых преобладали так называемые «неформальные», решили волевым способом, любой ценой вернуть Пригородный район Северной Осетии под юрисдикцию Ингушетии. На всех доступных уровнях они развернули антиосетинскую кампанию, активно пропагандируя «законность» территориальной реабилитации ингушского народа антиконституционными методами. При этом они абсолютно игнорировали весомые аргументы, например, сложившиеся конкретные общественно-политические, межнациональные, демографические и иные условия, о которых не хотели и слышать. Они настойчиво внушали ингушскому населению Ингушетии и Северной Осетии возможность немедленной территориальной реабилитации силовыми, вооруженными методами, упорно создавая прецедент межнациональной войны. Сложную и взрывоопасную межнациональную обстановку, этнополитическую ситуацию усугубляла политико-правовая недоработанность еще
одного Федерального Закона от 04.06.1992 г. «Об образовании Ингушской Республики в составе Российской Федерации», важного и актуального для ингушского народа. Однако вновь образованная республика провозглашалась независимой и суверенной в составе Российской Федерации, но без определения административных границ с Северной Осетией и Чечней, а также без столицы, что привело к произвольному толкованию определенными силами в Ингушетии отсутствия в Законе административной границы с Северной Осетией и местонахождения столицы новой республики. Значительная часть интеллектуалов Ингушетии в 90-е гг. XX в. внушала всем необходимость и возможность образования Ингушской Республики с центром (столицей) в правобережной части города Владикавказа (бывшего Орджоникидзе). Решительно отстаивал целесообразность волюнтаристского, антиконституционного захвата правобережной части г. Орджоникидзе как столицы будущей Ингушской Республики один из неформальных лидеров ингушского народа конца 80 - начала 90-х гг. Б.Б. Богатырев [21, с. 157], считавший это «единственным условием» ингушского народа. Его выполнения якобы требовал ингушский народ. Объем статьи и ее концепция не позволяют подробно останавливаться на всех ошибках в вопросах истории Владикавказа, извращениях общеизвестных исторических фактов и т.д. Но эти ошибки, извращение фактов истории и многочисленные попытки любой ценой «обосновать» захват правобережной части г. Орджоникидзе как столицы будущей Республики Ингушетия существенно накаляли межнациональную обстановку, создавали взрывоопасную этно-политическую ситуацию и образ врага из осетин и Осетии. Лидеры Ингушетии начала 90-х гг. XX в., создавая такой «идеологический и психологический стереотип, позволяющий строить политическое поведение в условиях дефицита надежной информации о политическом оппоненте и о среде в целом» [26, с. 222], пытались решить территориальные проблемы национально-государственного строительства в Ингушетии.
Радикально настроенные ингуши в Чечено-Ингушетии и Северной Осетии действовали по единому плану, добиваясь антиконституционными методами силой забрать «исконные земли ингушей», т.е. Пригородный район Северной Осетии и правобережную часть г.Владикавказа. Политики, общественные деятели, журналисты, историки, публицисты Ингушетии на съездах, собраниях, митингах, по радио и телевидению, в газетах, журналах призывами «патриотов-ингушей» силой захватить «земли предков», оказавшихся по воле «осетина-Сталина» и антиингушских сил Северной Осетии в составе Северо-Осетинской АССР. Такую сложную и опасную обстановку следует признать психологической войной против Северной Осетии, т.е. целенаправленным и планомерным использованием ингушскими радикалами антиосетинской пропаганды, где искусно сочетались элементы софистики и политической мифологии. Это делалось для прямого и косвенного воздействия на многонациональный народ Северной Осетии с целью заставить
его пойти на уступки требованиям ингушских лидеров. Ингушские радикалы навязывали значительной части ингушского общества конфронтационное мышление и формы борьбы за создание своей республики. При этом они настойчиво добивались подрыва духовно-психологического единства многонационального народа Северной Осетии. Заметим, что к этой психологической войне против осетин и Северной Осетии подключились и отдельные известные журналисты центрального телевидения, других средств массовой информации Российской Федерации, показывая «преступления» властей Северной Осетии против «мирных ингушей», а также «систематические притеснения ингушей» в республике. Так российской общественности преподносилась «вина осетинского народа» перед ингушами. Постепенно и методично ингушам Чечено-Ингушетии и Северной Осетии внушали, что их злейшие враги - осетины, которые «всегда препятствовали» благополучию ингушского народа. Так был создан идеологический и психологический стереотип, который удалось внедрить в сердца многих ингушей. В его создание внесли свою лепту заинтересованные в этом центральные средства массовой информации. Например, часовая передача Ады Петровой по каналу «Советская Россия» центрального телевидения вызвала в Северной Осетии бурю возмущения. Она заметно осложнила и без того напряженную общественно-политическую обстановку, межнациональные отношения в Северной Осетии, «вызвала массовое возмущение, стихийные митинги, обращения в центральные органы власти с требованиями наказать руководителей средств массовой информации, способствующих разжиганию межнациональной розни» [27, с. 358]. Во многих телеграммах и письмах коллективов учителей, писателей, ученых, журналистов высказывалось требование призвать к ответу Аду Петрову и председателя Гостелерадио СССР М.Ф.Ненашева. Однако, как это часто бывало, федеральные руководители, в силу многих причин недопонимавших сложность и глубину этнополитических проблем, остроту и опасность межнационального противостояния на Северном Кавказе, отделались несуразной отпиской, которая характеризует не только их профессиональный уровень, но и высокомерно пренебрежительное отношение к актуальным проблемам в сложнейшем регионе Российской Федерации. Руководство Северной Осетии 13.09.1990 г. получило телеграмму заместителя Председателя Гостелерадио СССР Решетова, где было сказано: «Весьма сожалеем, что привлекшая Ваше внимание передача от 9 сентября сего года вызвала такую негативную реакцию. Редакция никак не предполагала (надо же! - В.Д.), что рассказ о судьбе ингушского народа по центральному телевидению вызовет напряженность в Осетии. Теперь мы понимаем, что не вовремя выступили с этим материалом и в ближайшее время постараемся найти возможность исправить возникшую ситуацию» [27, с. 358]. Конечно, Решетов жульничал. Он, как и все руководство Госте-лерадио СССР, прекрасно понимал, что у общественности Северной Осетии возмущение и негодование
вызвали не «рассказ о судьбе ингушского народа», а откровенные выпады против осетин и Осетии, передергивание фактов, тенденциозное изложение сложных общественно-политичес-ких событий, которое вольно или невольно способствовало укреплению образа врага из осетин и Осетии, накалу ингушско-осетинского противостояния. Руководство Гостелера-дио СССР, как и другие центральные и республиканские средства массовой информации, должно было понимать, что ни осетинский народ, ни Осетия в целом никакого отношения к выселению ингушей в 1944 г. не имели. Осетины никогда ни в чем не провинились перед соседними народами, в том числе и перед ингушами, хотя такие намеки и версии имели место не только в средствах массовой информации Чечено-Ингушетии, но и центральных. Тогдашний руководитель Северной Осетии А.Х. Галазов по этому поводу отмечал: «И после этой передачи (Ады Петровой. - В.Д. ), вместо "исправления возникшей ситуации", центральное телевидение продолжало свое гнусное дело по разжиганию национальной розни между осетинами и ингушами. А в этот момент передача Ады Петровой достигла своей коварной цели: республика буквально бурлила, люди от меня требовали принятия экстренных мер. Они почувствовали, что угрозы ингушских национал-экстремистов "устроить в Северной Осетии второй Карабах" могут осуществиться. Обращаю внимание на то, что эти многочисленные угрозы, исходившие от национал-экстремистов были не просто устрашающими заявлениями. За ними последовали кровавые события, связанные с вооруженным нападением бандитов на Северную Осетию в октябре-ноябре 1992 г. Видя нарастание угроз со стороны радикалов Ингушетии, Президиум Верховного Совета Северной Осетии 14 сентября 1990 г. созвал четвертую внеочередную сессию с одним вопросом: "Об общественно-политической ситуации в республике"» [27, с. 358, 359]. По просьбе руководителя Северной Осетии в работе сессии приняла участие делегация из Чечено-Ингушетии, где с докладом выступил Председатель Совета Министров Северной Осетии С.В. Хетагуров, давший объективный анализ сложной этнополитической ситуации в республике, верные оценки позиции многих СМИ Чечено-Ингушетии и страны в целом, многочисленным угрозам, которые исходили от радикально настроенных «патриотов» Чечено-Ингушетии. Он четко обозначил возможные последствия развития негативных этнополитических процессов, ингушско-осетинских межнациональных отношений. Учитывая особую сложность ситуации, было решено пригласить на сессию представителей трудовых коллективов и общественных организаций. Велась прямая трансляция заседания Верховного Совета республики. Следует подчеркнуть, что во всех ингушских населенных пунктах Чечено-Ингушетии и Северной Осетии принимались радио- и телепередачи Северной Осетии. Таким образом, обе республики реально наблюдали за работой сессии Верховного Совета Северной Осетии, что придавало особую остроту всем выступлениям.
Доклад С.В. Хетагурова был взвешенным. В нем содержались разумные предложения. Он аргументированно критиковал центральные СМИ, федеральные органы власти за их «неуклюжее вмешательство, попытки авторитарного решения очень деликатных межнациональных проблем, приводящие к взрыву страстей» [27, с. 359, 360]. С.В. Хетагуров призывал руководителей Чечено-Ингушетии, общественные организации, лидеров ингушского народа к сотрудничеству, к взаимопониманию и к разумному разрешению острых межнациональных проблем. С этими же предложениями он обращался и к депутатам Верховного Совета Северной Осетии, к представителям общественности республики. «Настоящая сессия не должна стать очередным этапом взаимных обвинений, оскорблений, - подчеркивал он, - ибо не этим определяется интеллект спорящих, не в этом истина, не в том, кто больше скажет обидных, неприятных слов друг другу. Я бы хотел, чтобы выступающие, и в целом наша сессия, попытались дать объективную оценку сложившейся ситуации и постарались найти те точки соприкосновения, которые приведут к стабилизации положения. Мы должны призвать всех разумных и думающих людей к спокойствию, к конструктивному диалогу, и учитывать, что исторически многие века мы живем рядом, и в какую бы сторону не пытались сдвинуть границу, она все равно будет между нами, и наш долг сделать ее не разделяющей наши народы, а соединяющей их» [27, с. 360]. Он настойчиво просил приглашенных из Чечено-Ингушетии не рассматривать на этой сессии вопрос об образовании Ингушской Республики и непременном включении в ее состав Пригородного района Северной Осетии, а также правобережной части г. Владикавказа. Он сказал: « Нам не надо рассматривать данный вопрос (образование Ингушской Республики. -Авт.) как отдельный, локальный, может быть, даже конфликтный. Его решение может вызвать цепную реакцию лавины, которая нас же завалит, ибо в Советском Союзе нет ни одного... этноса, ни одной национальности, у которой территориальные границы расселения совпадали бы с национально-территориальными границами. Любая их ревизия чревата непредсказуемыми последствиями» [27, с. 361]. Однако разумное предложение С.В. Хетагурова не нашло ни понимания, ни тем более поддержки у гостей из Чечено-Ингушетии, отвергавших любые взвешенные варианты решения проблемы и настойчиво требовавших вернуть немедленно Пригородный район Северной Осетии и правобережную часть г. Владикавказа «исконным хозяевам-ингушам». На таких «твердых позициях» стоял председатель Совета Министров Чечено-Ингушской Республики С.М. Беков и другие члены Чечено-Ингушской делегации. В своих выступлениях они защищали «объективную позицию» Ады Петровой и Гостелерадио СССР, хвалили передачу по центральному телевидению, которая фактически до предела накалила общественно-политическую обстановку, межнациональные отношения в Северной Осетии. Члены Чечено-Ингушской делегации «поставили в
еще более оскорбительной форме вопрос о территориальных притязаниях» [27, с. 361]. А.Х. Галазов по этому поводу писал: «Фактически издевательством над здравым смыслом было выступление Сейнароева, в котором он передачу Пригородного района и правобережной части города Владикавказа будущей Ингушской Республике считал вопросом уже предрешенным и "успокаивал" нас: "Ни один ингуш не говорит проживающим там людям любой национальности, чтобы они покинули это место. Речь идет только о том, чтобы то, что принадлежало ингушам, отдали им"» [27, с. 361, 362]. Выступление Сейнароева, как и других гостей из ЧИР были восприняты в Северной Осетии крайне негативно и стали причиной еще большего обострения межнациональных отношений, дестабилизации этнополитической обстановки.
В постановлении Верховного Совета СевероОсетинской АССР «Об общественно-политической ситуации в Республике» от 14.09.1990 г. было сказано: «Верховный Совет Северо-Осетинской АССР отмечает возросшую напряженность общественно-политической ситуации в республике, связанную с незаконными территориальными притязаниями к Северо-Осетинской АССР, которые неоднократно высказывались представителями ингушского народа на митингах, сессиях различных Советов, в том числе Верховных Советов СССР, РСФСР и Чечено-Ингушской АССР.
Усугубляющим фактором обострения обстановки явился ряд передач по Центральному телевидению, в том числе от 9 сентября 1990 г. по видеоканалу "Советская Россия".
Выражая крайнюю обеспокоенность нагнетанием межнациональной вражды в регионе и в полном соответствии с волей граждан республики, Верховный Совет Северо-Осетинской АССР постановляет:
1. Осудить территориальные притязания к СевероОсетинской АССР, от кого бы они ни исходили, признать незаконными, антиконституционными посягательства на ее государственный суверенитет.
2. Поручить Президиуму Верховного Совета Се-веро-Осетинской АССР создать депутатскую группу для постоянных консультаций и переговоров с Верховными Советами Чечено-Ингушской АССР и РСФСР для выработки предложений по урегулированию и гармонизации межнациональных отношений в регионе.
3. Обязать Совет Министров Северо-Осетинской АССР и демографическую комиссию Верховного Совета Северо-Осетинской АССР изучить состояние демографической ситуации в республике и внести на сессию Верховного Совета предложения по ее урегулированию.
4. Просить Президента СССР рассмотреть вопрос о персональной ответственности председателя Госте-лерадио СССР Ненашева М.Ф. за передачу по Центральному телевидению ряда материалов, способствовавших обострению межнациональной розни в Северо-Кавказском регионе.
5. Просить прокуратуру РСФСР, в соответствии с Законом СССР "Об усилении ответственности за по-
сягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства территории", привлечь к ответственности лиц, которые передачей по Центральному телевидению 9 сентября 1990 г. по видеоканалу "Советская Россия" и другими телепередачами способствовали разжиганию национальной вражды между ингушским народом и населением Северной Осетии.
6. В соответствии с Указом Президента СССР от 25 июля 1990 г. "О запрещении создания вооруженных формирований, не предусмотренных Законом СССР, и изъятии оружия в случаях его незаконного хранения", поручить Совету Министров СевероОсетинской АССР внести на рассмотрение Президиума Верховного Совета Северо-Осетинской АССР предложения о безотлагательных мерах по обеспечению безопасности населения, выявлению оружия и боеприпасов, обеспечению их сохранности, а также предотвращению создания вооруженных групп в регионе.
Министерству внутренних дел усилить досмотр автомашин и других транспортных средств в целях усиления борьбы с нелегальной транспортировкой оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ.
7. Президиуму Верховного Совета СевероОсетинской АССР внести на рассмотрение очередной сессии Верховного Совета предложения об образовании депутатской комиссии - постоянно действующего органа Верховного Совета Северо-Осетинской АССР по координации деятельности административных и правоохранительных органов, оперативному реагированию на конфликтные ситуации, угрожающие общественному порядку и безопасности граждан.
8. Учитывая серьезное осложнение демографической ситуации в республике, объявить на территории Северо-Осетинской АССР мораторий на прописку граждан, куплю-продажу жилых домов и других домостроений на праве личной собственности. Поручить Комитету по вопросам законодательства, законности и правопорядка с участием заинтересованных министерств и ведомств подготовить и внести на очередную сессию Верховного Совета проекты соответствующих нормативных актов.
9. Одобрить тексты обращений на имя Президента СССР Горбачева М.С., Председателя Верховного Совета РСФСР Ельцина Б.Н. и Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР.
10. Осудить резолюцию собрания группы коммунистов-депутатов Верховного Совета СевероОсетинской АССР и местных Советов народных депутатов ингушской национальности, проживающих в Северной Осетии, зачитанную Р.А. Ахильговым, как провокационную, несостоятельную и извращающую национальную политику Верховного Совета и Правительства Северо-Осетинской АССР.
11. Поддержать Обращение Владикавказского Терского казачества в Верховный Совет РСФСР о политической реабилитации казачьего населения региона, подвергшегося репрессиям в 1918 - 1921 годах.
12. Поручить Президиуму Верховного Совета Се-веро-Осетинской АССР образовать депутатскую комиссию для подготовки предложений по оценке событий октября 1981 года в городе Владикавказе (Орджоникидзе).
13. Согласиться с решением исполкома Владикавказского городского Совета народных депутатов от 31 августа 1990 года о демонтаже памятника Г.К. Орджоникидзе на площади Свободы г. Владикавказа» [27, с. 361, 362].
Следует подчеркнуть, что Верховный Совет Севе-ро-Осетинский АССР 14.09.1990 г. принял два важных обращения: 1) к Президенту СССР М.С. Горбачеву и к Председателю Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцину; 2) к Верховному Совету ЧИАССР.
В обращении к руководителям СССР и РСФСР выражалось пожелание разрешать любые требования, в том числе территориальные, только в рамках закона и конституционными методами.
В обращении к Верховному Совету ЧИАССР руководство Северной Осетии выражало обеспокоенность складывающейся взрывоопасной обстановкой в республике, накалом ингушско-осетинского противостояния, призывало к разумным, взвешенным действиям. В обращении, в частности, подчеркивалось: «Тревогу и беспокойство вызвают попытки деструктивных сил довести дело до вооруженного конфликта. Удивляет и позиция народных депутатов СССР и РСФСР от Ингушетии, которые с высоких трибун поддерживают незаконные требования и вводят свой народ в заблуждение.
Наши предки проявляли мудрость и дальновидность и оставили в наследство потомкам традиции братства, родства и куначества. Так давайте же сохраним и приумножим эти традиции, найдем дорогу к сердцам и умам людей, ведь нашим детям, внукам и правнукам - века жить рядом!
Мы призываем вас к диалогу и взаимопониманию. Каждый, кто хочет процветания своей нации, должен воспитывать у своих соотечественников добрые чувства ко всем народам. Другого пути нет!» [27, с.365].
Но обращения Верховного Совета СевероОсетинской АССР остались без всякого внимания со стороны союзного и федерального центров. Судя по накалу политической борьбы между Президентом СССР М.С. Горбачевым и Председателем Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельциным, можно сделать вывод о том, что в этом противостоянии, где личные амбиции и корыстные задачи перевешивали государственные интересы, многочисленные сложные проблемы Северного Кавказа, в том числе ингушско-осетинские взаимоотношения, оказались забытыми. Высшее руководство ЧИАССР, видя непростительную пассивность союзного и федерального центров в вопросах ингушско-осетинских взаимоотношений, все более принципиально ставило вопрос о немедленной передаче «исконных ингушских земель», под которыми подразумевались Пригородный район Северной Осетии и правобережная часть г. Владикавказа. Руководство ЧИАССР искало не конституционные формы реше-
ния проблемы, а конфронтации с Северной Осетией. Таким образом, начиная с 14.09.1990 г. и до 30 октября 1992 г., т.е. до вооруженного нападения национал-экстремистов на Северную Осетию, руководство Северной Осетии предпринимало отчаянные попытки смягчения межнациональной напряженности, недопущения вооруженного конфликта между ингушами и осетинами. Однако идеологи ингушского национализма работали активно и целенаправленно с ингушским населением Чечено-Ингушетии, Северной Осетии и других регионов Советского Союза. У определенной части ингушей возобладали экстремистские убеждения, насаждавшиеся на протяжении многих лет архитекторами и идеологами антиосетинской пропаганды. В средствах массовой информации не только Чечено-Ингушетии, но и некоторых региональных и центральных, стали обычным явлением острые материалы антиосетинской направленности, где различные «специалисты истории» в основной своей массе допускали непростительные исторические ошибки, а сложные вопросы взаимоотношений ингушей и осетин интерпретировали в меру своего невысокого профессионализма, озлобленности и понимания собственной роли «в спасении ингушей». Власти Северной Осетии в целом проводили большую и полезную работу по интернациональному воспитанию трудящихся и молодежи. Сказанное вовсе не означает, что в этой сложной работе ошибок, упущений и недостатков не было. Они были не только в Северной Осетии, но и по всей стране. В то же время нет необходимости отрицать очевидные позитивные факты, искажать или обходить их, заниматься софистикой и выдумывать демагогическую аргументацию, оправдывая одних и поливая грязью других. В этом нет смысла, да и задача поставлена другая - максимально объективно, насколько это возможно, показать сложные взаимоотношения Ингушетии и Северной Осетии в 90-е гг. XX в., их причины, особенности, специфику и тяжелые последствия не только для двух соседних субъектов Российской Федерации, но и для федерального центра. Ингушско-осетинские отношения в 90-е гг. XX в., их составляющие и определяющие аспекты, даже если они со стороны кажутся «мелочами», надолго определили наиболее сложный вариант развития отношений между Ингушетией и Северной Осетией. Спекуляции реальными этнополи-тическими проблемами, сложными межнациональными отношениями в скрытых целях, чаще всего личных, корыстных, групповых, клановых и т.д., имели место и в 90-е гг. XX в., и в первое десятилетие XXI в. Выше уже подчеркивалось, что демагогия, как правило, сопровождается передергиванием или фальсификацией фактов, ошибочные версии преподносятся как истина в последней инстанции, внешне правдоподобная информация по существу оказывается подтасованной. Демагогические обвинения осетин и Осетии и созданный из них образ врага сыграли роковую роль в 1992 г., когда вооруженные национал-экстремисты напали на Северную Осетию с целью антиконституционного отторжения и включения в
состав Ингушетии Пригородного района Северной Осетии и правобережной части города Владикавказа. До 30 октября 1992 г., т.е. до начала нападения вооруженных бандитов в различных средствах массовой информации, особенно ЧИАССР (а после «развода» Чечни и Ингушетии, в СМИ Ингушетии), на всевозможных «митингах поддержки справедливых требований ингушей», собраниях, «круглых столах», конференциях звучали требования немедленно вернуть «исконные земли ингушей», создать Республику Ингушетия, столицей которой непременно должна была быть правобережная часть города Владикавказа, где, кстати сказать, расположены Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова, основанный в 1920 г., Горский государственный аграрный университет, один из старейших вузов юга Российской Федерации, основанный в 1918 г., СевероОсетинская государственная медицинская академия, основанная в 1939 г., несколько крупных заводов, в том числе «Электроцинк», основанный в 1902 г., несколько техникумов и колледжей и т.д.
Таким образом, анализ межнациональных отношений в этом регионе в лихие 90-е гг. XX в. свидетельствуют о серьезных провалах, ошибках и просчетах как федерального центра, так и республик Северного Кавказа. Сказанное особенно касается руководства бывшей ЧИАССР (а с начала 90-х гг. Ингушетии) и Северной Осетии, которые не могли без серьезного вмешательства руководства Российской Федерации решить многолетние противоречивые этнопо-литические проблемы. Комплекс этих проблем привел к масштабной трагедии осенью 1992 г. на территории Северной Осетии и Ингушетии. Думается, что федеральный центр, как и руководство двух республик, должны извлечь из этого серьезные уроки. Поэтому необходимо обратить особое внимание на следующее.
1. Серьезным очагом этнополитического кризиса, межнациональной напряженности является зона так называемого ингушско-осетинского конфликта 1992 г. Анализ причин, хода и последствий вооруженного нападения бандформирований на Северную Осетию осенью 1992 г. убеждает в том, что оно стало возможным в результате развала СССР, кризиса российской государственности начала 90-х гг. XX в., острой борьбы за власть между федеральным и союзным центрами (между Б.Н.Ельциным и М.С. Горбачевым). Конфликт стал следствием глубокого и затяжного кризиса национальной политики и федеративного устройства Российской Федерации. Он может иметь продолжение и в наши дни, если федеральный центр и руководство республик Северного Кавказа не извлекут должных уроков из грубейших ошибок и просчетов прошлого. И сегодня в определенных кругах в Республике Ингушетия предпринимаются попытки любой ценой реализовать положения Закона «О реабилитации репрессированных народов» (ст. 3 и 6). Попытки изменить в одностороннем порядке административно-территориальные границы, особенно в таком сложном и проблемном регионе, как Северный Кавказ, являются, по моему убеждению, кратчайшей
дорогой к новому этнополитическому кризису, межнациональной конфронтации и массовым вооруженным акциям новых бандформирований. Суть вопроса состоит в том, что определенные силы в РИ до сих пор считают возможным в одностороннем порядке изменить административно-территориальные границы между двумя субъектами Российской Федерации. При этом они ссылаются на принятые в начале 90-х гг. федеральные законы, которые должны «восстановить историческую справедливость» в отношении ингушского народа. И снова, как в начале 90-х гг., апологеты «исторической справедливости» не учитывают антиконституционность изменений границ в одностороннем порядке, мнение федерального центра и многонационального народа Северной Осетии. Таким образом, создается опаснейший прецедент, возвращающий Северный Кавказ в преддверие кровавого 1992 г.
Призывы к односторонним изменениям границ субъектов, а тем более ультиматумы и угрозы одних народов другим заметно ослабляют государственный фундамент Российской Федерации. Все это подрывает государственные устои России. Поэтому политическое руководство Северной Осетии, научное сообщество республики и общественные организации добиваются от федерального центра политической и правовой оценки нападения вооруженных бандформирований на Северную Осетию осенью 1992 г., в результате которого погибло с обеих сторон более тысячи человек, а точный материальный ущерб до сих пор невозможно определить.
2. Северный Кавказ как наиболее сложный и проблемный регион Российской Федерации требует повышенного внимания к себе со стороны федерального центра. Необходимо, на мой взгляд, срочно решить сложные социально-экономические проблемы, связанные с малоземельем, ростом безработицы, избытком трудовых ресурсов. Власти должны установить мораторий на пересмотр спорных границ (между осетинами и ингушами, ингушами и чеченцами, чеченцами и дагестанцами и т.д.). Следует добиться соблюдения всех статей Конституции Российской Федерации. Конституции республик Северного Кавказа, как и других республик страны, должны соответствовать Конституции Российской Федерации, в противном случае увеличиваются шансы сторонников развала нашей страны (по примеру СССР).
3. Федеральный центр в кратчайшие сроки должен обеспечить государственную безопасность России и законность на всей территории Северного Кавказа, расформировать и разоружить все бандгруппы, криминальные структуры, религиозно-экстремистские организации и т.д. Позитивную роль в этом может сыграть скорейшее приведение всех нормативных актов в республиках Северного Кавказа, всех республиканских конституций в строгое соответствие с Конституцией РФ и Федеративным договором 1992 г.
Литература и примечания
1. История Северной Осетии. XX век. М., 2003.
2. Первый раз южные осетины подверглись геноциду в 1918 - 1920 гг., когда власти меньшевистской Грузии во
главе с Н.Н. Жордания сожгли и уничтожили Южную Осетию. В июне 1920 г. власти Грузии сожгли более 100 осетинских сел в Южной Осетии, более 5 тыс. осетин уничтожили, а более 120 тыс. осетин из Южной Осетии бежали в Северную Осетию. 20 сентября 1990 г. XVI сессия Юго-Осетинского областного Совета народных депутатов приняла «Декларацию о геноциде 1920 г. в Южной Осетии» (См.: Республика Южная Осетия (документы, хроники, краткая историческая справка на русском и английском языках). Цхинвал, 2007. С. 20, 23 - 25).
3. Война, развязанная в 1989-1992 гг. Грузией против Южной Осетии и осетинского народа, имела тяжелейшие последствия не только для южных осетин, но и для северных, в большинстве своем имеющих на юге Осетии близких родственников. Ее результатом стали свыше 100 разоренных и сожженных осетинских сел, тысячи погибших, среди которых были и северные осетины, более 100 тыс. осетинских беженцев приютила Северная Осетия (См.: Республика Южная Осетия. С. 11). Парламент Республики Южная Осетия принял «Декларацию о геноциде южных осетин в 1989 - 1992 гг.», где кратко изложены преступления руководства Грузии против осетинского народа и Южной Осетии (См.: Республика Южная Осетия. С. 30 - 32, 33 - 48).
4. Межнациональная война - масштабное социально-политическое явление - представляет собой жесточайший акт разрешения территориальных, национальных, религиозных и других противоречий между народами (в том числе в одной федерации) вооруженными средствами. Она порождается глубинными причинами, носящими и объективный, и субъективный характер. Ее содержание соответствует национально-стратегическим целям, достигаемым насильственными (вооруженными) методами. Главным орудием ведения такой войны являются (в масштабах одной страны) незаконные (не предусмотренные конституцией государства) вооруженные формирования (боевики), способные вести активные боевые действия. Межнациональная война приводит к большим человеческим жертвам, утрате материальных и духовных ценностей, созданию образа врага, разрушительно воздействует на общественно-политическую, демографическую, межнациональную обстановку не только в зоне боевых действий, но и за ее пределами (Дзидзоев В.Д. Национальные отношения на Кавказе. 2-е изд. Владикавказ, 1998. С. 200).
5. Бугай Н.Ф., Гонов А.М. Северный Кавказ: новые ориентиры национальной политики (90-е гг. XX в.). М., 2004.
6. Акиев Б.А., Мужухоева Э.Д., Сагов Р.З. Трагедия осени 1992 г. в Пригородном районе. Назрань, 1996.
7. Мужухоев М.Б. Ингуши. Саратов, 1995.
8. Шахбиев З. Судьба чечено-ингушского народа. М., 1996.
9. Шнирельман В.А. Быть аланами: интеллектуалы и политика на Северном Кавказе в XX веке. М., 2006.
10. Дзидзоев В.Д. Августовские события 1918 г. во Владикавказе // Дарьял (г. Владикавказ). 1992. № 2. С. 238 - 256.
11. Дзидзоев В.Д. Роль и место средств массовой коммуникации в нормализации межнациональных отношений // Нацио-
нальные отношения и межнациональные конфликты: материалы Всерос. теоретической конф. Владикавказ, 1997. С. 231 - 241.
12. Дзидзоев В.Д. Политике противопоказана некомпетентность // Дарьял (г. Владикавказ). 1997. № 4. С. 146 - 171.
13. Дзидзоев В.Д. Еще раз о решении территориальной проблемы (анализ осетино-ингушских отношений и перспективы выхода из межнационального кризиса) // Там же. 1999. № 1. С. 96 - 118.
14. Дзидзоев В.Д. Национальная политика: уроки опыта. Владикавказ, 1994; 1997; 2002.
15. Дзидзоев В.Д. К проблеме взаимоотношений осетин и ингушей (историко-политологический анализ) // Вопросы политологии, истории и социологии. Вып. 2. Владикавказ, 1999. С. 116 - 129.
16. Дзидзоев В.Д. Печать как средство формирования национализма и экстремизма (историко-политологический анализ осетино-ингушского конфликта 1992 года) // Журналистика на пороге XXI века: исторический опыт, современное развитие (сборник научных трудов). Вып. 3. Владикавказ, 1999. С. 74 - 86.
17. Цуциев А.А. Осетино-ингушский конфликт (1992 - .). Его предыстория и факторы. М., 1998.
18. Кузнецов В.А., Чеченов И.М. История и национальное самосознание (проблемы современной историографии Северного Кавказа). Пятигорск, 1998; Владикавказ, 2000.
19. Гаджиев М.С., Кузнецов В.А., Чеченов И.М. История в зеркале паранауки (критика современной этноцентристской историографии Северного Кавказа). М., 2006.
20. Блиев М.М. «Война есть грех и свидетельство о грехе...» // Его же. Осетия, Кавказ: история и современность (сборник избранных трудов). Владикавказ, 1999. С. 277 - 289 и др.
21. Дзидзоев В.Д. Кавказ конца XX века: тенденции эт-нополитического развития (историко-политологическое исследование). Владикавказ, 2000. С. 128 - 132, 198 - 211.
22. Дзидзоев В.Д. Кавказ конца XX века (историко-политологическое исследование). 2-е изд. Владикавказ, 2004. С. 260 - 277.
23. Дзидзоев В.Д., Кравченко Н.Н. О роли Закона «О реабилитации репрессированных народов» в стабилизации общественно-политической обстановки на Северном Кавказе (историко-политологический анализ) // Современные социально-экономические и правовые проблемы российской кооперации: материалы докл. 4-й межрегион. науч.-практ. конф. Ч. 3. Ставрополь, 2004. С. 45 - 49.
24. Дзидзоев В.Д. Степень объективности в вопросах истории (некоторые парадоксы современной историографии Северного Кавказа) // Этнополитические исследования на Северном Кавказе: состояние, проблемы, перспективы: материалы регион. науч.-практ. конф. Махачкала, 2005. С. 140 - 158 и др.
25. Определение Конституционного суда РФ от 01.12.2005 г. № 365-О «По запросу Парламента Республики Северная Осетия-Алания о проверке соответствия Конституции Российской Федерации положений ст. 3 и 6 Закона РСФСР "О реабилитации репрессированных народов"».
26. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993. С. 222.
27. Галазов АХ. Пережитое. М., 2002.
Поступила в редакцию 19 июля 2012 г.
