CC BY
123
ФИЛОЛОГИЯ И ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
УДК 821.111 (73)
ББК 83.3
Карасик Ольга Борисовна
кандидат филологических наук, доцент
кафедра зарубежной литературы Казанский (Приволжский) федеральный университет
г. Казань Karasik Olga Borisovna Candidate of Philology,
Assistant Professor Chair of World Literature Kazan (Volga Region) Federal University Kazan karassik 1 @yandex.ru Фашизм в Америке: антиутопия С. Льюиса и альтернативная история Ф. Рота Fascism in America: S. Lewis's Dystopia and Ph. Roth's Alternative History
В статье сопоставляются романы «У нас это невозможно» С. Льюиса и «Заговор против Америки» Ф. Рота с точки зрения жанровой категории. Оба романа описывают ситуацию, в которой США становятся фашистским государством. Роман С. Льюиса - типичный пример антиутопии, а роман Ф. Рота представляет собой постмодернистскую альтернативную историю.
The author of the article compares two novels - It Can’t Happened Here by S. Lewis and The Plot Against America by Ph. Roth, from the point of view of the genre category. Created in different times, they both depict the situation, in which the US turn into a Fascist country. S. Lewis’s novel is a typical dystopia, while Ph. Roth’s one presents a postmodernist alternative history.
Ключевые слова: американская литература, антиутопия, альтернативная история, фашизм.
Key words: American literature, dystopia, alternative history, Fascism.
Тема фашизма остается одной из наиболее разработанных и в то же время до сих пор актуальных в мировой литературе. В США отношение к этой теме особое: страна принимала активное участие в борьбе против фашизма и ее армия внесла значительный вклад в победу над нацистской Германией, однако
на ее территории боевые действия не велись, а американцы не знали тех унижений, которым подвергались граждане оккупированных государств. Однако именно в американской литературе спустя лишь два года после прихода к власти Гитлера и в год появления Нюрнбергских законов вышел роман, ставший мрачным пророчеством, - «У нас это невозможно» (It Can’t Happen Here) выдающегося писателя, лауреата Нобелевской премии Синклера Льюиса.
C точки зрения жанра роман представляет собой классическую антиутопию: действие происходит в будущем, хоть и недалеком, — в 1937 году; автор описывает ситуацию, в которой США становятся фашистским государством. Как известно, жанр антиутопии, в котором показывается тоталитарное государство, стал особенно актуален после Второй мировой войны (именно тогда, в 1949 году вышел роман Джорджа Оруэлла «1984», который стал классическим образцом этого жанра). В этом смысле С. Льюис опередил время, удивительно точно предсказав, к чему может привести приход к власти фашистов, и создав роман-предупреждение, который стал предвестником появления нового жанра.
Название романа несет в себе горькую иронию. Главный герой Дормэс Джессеп слышит эти слова в разговоре со своими друзьями и коллегами: « - Да и вообще ... не стоит переливать из пустого в порожнее. Может быть, оно и хорошо бы, как сказал Краули, поставить у власти сильного человека, но... но здесь, в Америке, это невозможно. И Дормэсу показалось, что губы преподобного мистера Фока неслышно прошептали: «Черта с два невозможно!» [3, с. 5] Уже здесь, на первых страницах романа, автор дает читателю понять, что самоуверенная фраза, вынесенная в название, будет опровергнута.
Сюжет романа основан на том, что на президентских выборах 1936 года Ф.Д. Рузвельт проигрывает своему сопернику, вымышленному Бэзу Уиндрипу, прототипом которого, по утверждению исследователей, был губернатор штата Луизиана Хьюи Лонг. Уиндрип приходит к власти благодаря тому, что критикует «новый курс» Рузвельта и обещает каждому американцу 5000
долларов, и люди, пережившие «великую депрессию», готовы поверить обещаниям. Таким образом писатель фактически воспроизводит предвыборную кампанию Гитлера, когда будущий фюрер обещал гражданам Германии преодоление экономического кризиса, возникшего после поражения в Первой мировой войне, играя на национальных чувствах немцев, ощущавших несостоятельность Веймарской республики.
Повествование в романе С. Льюиса ведется от третьего лица, центральный персонаж - Дормэс Джессеп - является непосредственным участником событий, и ощущает на себе все изменения, происходящие в политической жизни страны, становясь в какой-то момент жертвой нового режима. Г.В. Аникин пишет: «Особую роль в антифашистском движении автор отводит Дормэсу Джессепу - стороннику «нового курса» Рузвельта. Дормэс, этот либерал и скептик, далеко не сразу понял необходимость сопротивления и борьбы, но, разобравшись в существе фашистской демагогии, он начинает свою мужественную антифашистскую деятельность». [1, с. 254] Читатель видит, как протагонист постепенно из спокойного, уверенного, обеспеченного и всеми уважаемого редактора провинциальной газеты превращается в главу подполья, которое борется с властью.
Уже тогда, в 1935 году, описывая в своем романе фашистский режим, С. Льюис особое внимание уделяется политике новой власти в отношении евреев. Здесь следует помнить, что писатель в тот момент не мог знать, к какой страшной трагедии приведут реальные Нюрнбергские законы, введенные в Германии в том же году, и, конечно, он не мог даже предположить, насколько реальность превзойдет любой литературный вымысел. Однако он фактически описал то, с чего начинались гонения на евреев, а потому, уже сегодня, спустя десятилетия после трагедии Холокоста, некоторые эпизоды романа выглядят как пророчество. «Смысл уиндриповского девятого пункта, в отношении евреев, был понят, и пункт этот усердно выполнялся по всей стране. Все понимали теперь, что евреев не надо выгонять из фешенебельных отелей, как
это делалось в прежние, возмутительные времена разгула расовых предрассудков, а надо просто брать с них вдвое дороже. Равным образом все понимали, что не надо препятствовать евреям заниматься торговлей, а надо заставить их давать более крупные взятки уполномоченным и инспекторам и без всяких разговоров подчиняться всем предписаниям, ставкам заработной платы и прейскурантам, установленным чистокровными англосаксами из различных торговых ассоциаций. И, кроме того, евреям всех слоев общества следовало как можно чаще выражать свой восторг по поводу того, что в Америке они нашли убежище, - жизнь их в Европе с ее предрассудками была плачевна». [3, с. 28]
Герои романа из числа интеллигенции поначалу принимают политику президента Уиндрипа и воспринимают его как борца в первую очередь против большевизма. Однако Дормэс Джессеп практически сразу понимает, что новый режим нисколько не лучше: « - Вот именно! - сказал Эмиль Штаубмейер. -Разве Гитлер не спас Германию от красной чумы марксизма? У меня там двоюродные братья. Кому и знать, как не мне!
- Хм! - по привычке хмыкнул Дормэс. - Лечить язвы демократические язвами фашизма! Странная терапия! Я слышал о лечении сифилиса путем прививки малярии, но сроду не слыхал, чтобы малярию лечили, прививая сифилис!» [3, с. 5]
Одним из ключевых эпизодов романа является сцена, в которой приверженцы президента Уиндрипа и его бойцы (minute men) устраивают публичное сожжение книг, которое очевидно воспроизводит знаменитую «Акцию против германского духа» - публичное сожжение книг на площади Опернплац в Берлине в 1933 году, затем повторившуюся и в других немецких городах.
«Дормэс все же пошел посмотреть, как будут жечь книги. Это было все равно, что взглянуть в последний раз на умершего друга.
На свежевыпавший снег навалили кучу щепок, стружек и еловых поленьев. (Завтра на месте столетнего газона будет большое выжженное пятно.) Вокруг костра плясали школьники, воспитанные в духе минитменов, слушатели новых модных курсов счетоводства и никому не известные деревенские парни. Они хватали книги из кучи, охраняемой веселым и довольным Шэдом, и бросали их в огонь. Дормэс видел, как его «Мартин Чезлвит» взлетел в воздух и упал на горящую крышку старинного комода. Книга раскрылась на иллюстрации Физа, которая в детстве всегда смешила Дормэса.
Он увидел старого мистера Фока, молча ломавшего руки. Когда Дормэс дотронулся до его плеча, старик Фок печально сказал:
- Они забрали у меня «Погребальную урну» и «Imitatio Christi». He понимаю почему, не могу понять. И теперь они их здесь сжигают!
Дормэс не знал, кому принадлежали и почему сюда попали такие книги, как «Алиса в стране чудес», Омар Хайям, Шелли, «Человек, который был четвергом», «Прощай, оружие!», которые горели все в одной куче во славу диктатора и во имя просвещения его народа». [2, с. 33]
Этим эпизодом С. Льюис отсылает читателя к фразе Генриха Гейне, о том, что там, где сжигают книги, вскоре будут сжигать людей. Однако вряд ли писатель сознательно мог предположить, что его пророчество сбудется. Он вполне уложился в рамки антифашистского романа, однако сегодня его произведение рассматривается уже с иных позиций.
С. Льюис оставил финал своего романа открытым, его герой Дормэс Джессеп, глава подполья, в очередной раз вынужден скрываться: «И Дормэс снова выехал, и снова его приветствовали жаворонки, и так он ехал весь день, пока не добрался до маленькой хижины, скрытой в северных лесах, где тихие люди ждали вестей о свободе. И до сих пор Дормэс продолжает свой путь в алом свете зари, ибо Дормэс Джессеп не может умереть». [3, с. 130]
С одной стороны, подобный открытый финал символичен, поскольку писатель не знал, чем действительно может закончится приход к власти
фашистов (в любой стране), и какой катастрофой обернутся те события в Германии, которые побудили его взяться за эту тему. С другой, он показывает, что какую бы неограниченную власть не получили фашисты или нацисты, сколько бы не были запуганы люди, всегда найдется кто-то, кто будет им противостоять, а значит человечество имеет шанс на спасение от «коричневой чумы».
Роман Ф. Рота «Заговор против Америки» (The Plot Against America) появился спустя полвека после того, как закончилась Вторая мировая война, были вскрыты и осуждены преступления нацистов и обнародованы документы Холокоста. Однако тема не утратила своей актуальности, что и побудило писателя, чье детство пришлось на годы войны, создать альтернативную историю - жанр, который в англоязычной критике определяют как «what if story», что фактически является художественным переписыванием истории, что свойственно постмодернистскому мышлению. Очевидно, что роман «У нас это невозможно» оказал значительное влияние на это произведение, признанное одним из лучших романов Ф. Рота и ставшее бестселлером в США.
Автор «переделывает» историю страны, и, хотя читатель понимает, что это лишь плод его фантазии, события кажутся очень правдоподобными благодаря тому, что Ф. Рот перемежает реальные исторические факты и вымысел.
Повествование в романе ведется от лица мальчика по имени Филип Рот, которому на момент описываемых событий 8-9 лет, то есть одновременно с альтернативной историй, писатель создает и альтернативную автобиографию. Именно через историю семьи Ротов показывается влияние новой фашистской политики на жизнь американцев, после того, как Ф.Д. Рузвельт проигрывает президентские выборы 1940 года Чарльзу Линдбергу (реальное историческое лицо, летчик, первым в одиночку перелетевший Атлантический океан, национальный герой США).
На основе некоторых реальных фактов Ф. Рот и создает свой вариант развития истории страны - Линдберг, симпатизирующий фашисткой Германии, становится президентом США. События предстают в очень реалистическом ключе: писатель вводит в повествование конкретные даты, цитирует речи Линдберга, подробно описывает визит в Вашингтон Гитлера и прием в Белом доме, который освещается всеми телеканалами. Весь этот художественный вымысел он умело совмещает с описанием реальных фактов:
трансатлантический перелет, который превратил Линдберга в национального героя (действительно имевший место в 1927 году); похищение и убийство его полуторагодовалого сына в 1932 (эта история послужила основой для создания Агатой Кристи романа «Убийство в Восточном экспрессе»); поездка Линдберга в Германию в 1938 году, где Герман Геринг представил его к ордену Германского орла, что вызвало возмущение американцев и обвинения в принятии идей нацизма. Линдберг действительно критиковал внешнюю политику президента Рузвельта, но, конечно, никогда не был его конкурентом на выборах. Таким образом, в романе переплетается настоящая история с ее художественной версией.
Линдберг в романе Ф. Рота приходит к власти, так же, как и Уиндрип в романе С. Льюиса, играя на чувствах людей, переживших «великую депрессию», а также благодаря обещаниям мира: «Депрессия закончилась,
говорите мне вы, богатые евреи, закончилась не благодаря Рузвельту, а благодаря мистеру Линдбергу. Рынок акций пошел вверх, доходы возрастают, бизнес процветает - а почему? Потому что у нас мир Линдберга вместо войны Рузвельта. А что еще имеет значение? Что еще, кроме денег интересует людей?»1 [4, р. 124]
Все, что происходит в стране после прихода к власти президента Линдберга, находит отражение в семье Ротов, и именно через споры и
Здесь и далее — перевод автора статьи. Роман «Заговор против Америки» вышел на русском языке в 2007 году, однако нам показалось, что переводчик упустил некоторые важные детали, потому мы сочли возможным цитировать собственный вариант.
разговоры родителей и родственников мальчик узнает о событиях. «Собственная судьба для Америки» - это была фраза, которую Линдберг повторил чуть ли не пятнадцать раз в ежегодном обращении к Конгрессу и в конце речи вечером 22 июня [1941 года]. Когда я попросил отца объяснить мне, что означают эти слова, ... он нахмурился и ответил: «Это значит, что мы отворачиваемся от наших друзей. Это значит, что мы становимся друзьями их врагов. Знаешь, что это значит, сынок? Это разрушение всего, на чем стоит Америка». [4, р. 84]
Ф. Рот намеренно стилизует свое повествование под документальное, показывая тонкую грань, которая отделяет общество от фашизма. Через историю отдельно взятой семьи он демонстрирует, каким образом фашизм входит в жизнь страны. «Для меня началась новая жизнь. Я видел, как был сломлен мой отец, и я больше никогда уже не вернусь в детство. Мама-домохозяйка теперь на целый день уходит, чтобы работать на Хайна, брат по первому звонку бежит работать на Линдберга. Отец, который дерзко бросал вызов всем этим неоперившимся юнцам-антисемитам в Вашингтоне, кричит, широко раскрыв рот - кричит, напоминая одновременно брошенного младенца и человека под пыткой, - потому что он не в силах остановить непредвиденное. . Развернувшись в неправильном направлении, это безжалостное непредвиденное было тем, что в школе мы изучали как «историю», безобидную историю, в которой все неожиданное расписано по датам, как нечто постоянное. Ужас перед непредвиденным - вот то, что скрывает историческая наука, превращая катастрофу в эпопею». [4, р. 114]
С приходом в Белый дом президента Линдберга в стране постепенно набирает силу антисемитская кампания, которая начинается вполне невинно и даже при участии некоего раввина Бенгелсдорфа, что делает саму описываемую ситуацию абсурдной. Раввин утверждает, что Линдберг вовсе не фашист, что его программа относительно еврейского населения США абсолютно противоположна Нюренбергским законам, он говорит: «Нюренбергские законы
лишили евреев гражданских прав и исключили их участие в жизни нации. То, к чему я призвал президента - это инициировать программы, вовлекающие евреев в жизнь государства...» [4, p. 111]
Программа нового президента заключается в том, что все евреи должны «добровольно» переселиться в штат Кентукки и заниматься там сельским хозяйством. То есть фактически появляется новая черта оседлости подобная той, которая была в Российской империи. Создается также особая еврейская молодежная организация, поддерживающая политику Линдберга и работающая на благо государства, для осуществления этих целей открывается министерство
- Office of American Absorption.
Ф. Рот, создавая свой вариант истории, зачастую доводит ситуацию до абсурда, в чем явно прослеживается влияние американской «школы черного юмора». Линдберг, например, приглашает Гитлера на прием в честь Дня Независимости США в Белом доме, где ему и Еве Браун выделяется спальня Авраама Линкольна. Есть также эпизод, в котором семья Ротов наблюдает по телевизору в прямом эфире за еще одним приемом в Белом доме, на котором собирается весь «цвет» нации и где царит светская обстановка под музыку Вагнера. Среди гостей, которых приветствует «нацистская супруга» - первая леди США, оказывается и тетушка Филипа Эвелин, прилашенная туда вместе с мужем, профашистски настроенным раввином Бенгелсдорфом. Таким образом создается картина безумного мира, в котором все перевернуто с ног на голову и все ценности извращены.
Ф. Рот не доводит повествование до трагедии, и его роман имеет вполне благополучный финал: президент Линдберг не сумел осуществить всех своих планов, не успел создать концентрационных лагерей, его внезапное исчезновение во время одного из перелетов привело к смене власти, и вновь президентом США стал Рузвельт. Таким образом писатель возвращается к настоящей истории и весь роман предстает как незначительный эпизод, настолько незначительный, что даже был «забыт» после окончания Второй
мировой войны. В данном случае отказ автора изображать то, к чему мог привести фашистский режим, вполне объясним. Ф. Рот, который фактически был свидетелем и Второй мировой войны и трагедии Холокоста, на наш взгляд, намеренно не говорит о них в романе, поскольку осознает, что современный читатель способен самостоятельно домыслить ситуацию, сопоставить ее с исторической реальностью и сделать выводы, так как реальность действительно превзошла самый смелый писательский вымысел.
Итак, роман С. Льюиса «У нас это невозможно» стал своеобразным пророчеством, которое, к сожалению, сбылось, хотя и не в США. Роман Ф. Рота «Заговор против Америки» напоминает об опасности фашизма, о том, как легко незаметно переходится грань даже там, где это, казалось бы, невозможно. Фактически, автор заставляет читателя XXI века вспомнить слова, которыми оканчивается роман А. Камю «Чума» написанный «по свежим следам» в 1947 году, в котором фашизм предстает в образе смертельной болезни, переносимой крысами: «...микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает, ... он может десятилетиями спать где-нибудь в завитушках мебели или в стопке белья, что он терпеливо ждет своего часа в спальне, в подвале, в чемодане, в носовых платках и в бумагах и что, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города». [2, с. 319] Таким образом, с помощью оригинальных жанров — антиутопии и альтернативной истории, и с помощью различных художественных методов — реализма и постмодернизма — два очень разных американских писателя говорят о фашизме, который в любой момент может возникнуть в любой стране и привести к общечеловеческой трагедии.
Библиографический список
1. Аникин Г.В. Литература США и антифашистская борьба // Литература США ХХ века. Опыт типологического исследования [Текст] / Г.В. Аникин. — М.: Наука, 1978. — С. 239-284
2. Камю А. Чума [Текст] / А. Камю. — М.: АСТ, Астрель, 2010. — 320 с.
3. Льюис С. У нас это невозможно. Рассказы [Текст] / С. Льюис. — М.: Художественная литература, 1987. — 368 с.
4. Roth, Ph. The Plot against America [Text] / Ph. Roth. — Boston: Houghton Mifflin Company, 2004. — 391 p.
Bibliography
1. Anikin, G.B. The USA Literature and the Anti-Fascist Struggle // The USA Literature of the 20th Century / The The Typological Research Experience [Text] / G.B. Anikin. - M.: Science, 1978. — P. 239-284
2. Camus, A. The Plague [Text] / A. Camus. — M.: AST, Astrel, 2010. —
320 p.
3. Lewis, S. It Can’t Happen Here. Short Stories [Text] / S. Lewis. — M.: Fiction, 1987. — 368 p.
4. Roth, Ph. The Plot Against America [Text] / Ph. Roth. — Boston: Houghton Mifflin Company, 2004. — 391 p.
