CC BY
234
УДК 94:329.17(496.5)«1914/1918» ББК 63.3(4 Алб)62-3
ФАШИСТСКИЕ РЕЖИМЫ В АЛБАНИИ В ПЕРИОД ВТОРОЙ МИРОВОЙ
ВОЙНЫ
Бернд Дж. Фишер,
заслуженный профессор исторического факультета Университета Индианы (Форт Уэйн, США), член Албанской академии наук fischer@ipfw.edu
Перевод с английского С.В. Белкина
Аннотация. Статья посвящена анализу фашизма в Албании в годы Второй мировой войны. В отличие от других Балканских государств до войны в Албании не было фашистского движения на локальном уровне, и до завоевания Албании Муссолини в августе 1939 г. фашизм здесь ещё не внедрился в полной мере.
После аннексии Албании итальянские фашисты и албанские марионеточные режимы намеревались превратить страну в миниатюрную копию фашистской Италии. Были созданы Албанская фашистская партия, милиция «чернорубашечников», студенческие, рабочие и молодёжные профашистские организации, введено фашистское приветствие, в национальный флаг добавлены элементы фашистской символики. Однако итальянцы переоценили свою способность завоевать умы и сердца албанцев. Несмотря на то, что в стране появилось много коллаборационистов, сотрудничавших с фашистами, идеологических сторонников фашизма в Албании было совсем немного. Фашизм в Албании в результате стал символом ненависти к захватчикам страны и приобрёл статус ненавистного символа захватчиков. По мере расширения оккупации усиливалось сопротивление албанцев итальянским захватчикам. В надежде завоевать доверие албанцев, итальянцы удаляли из руководства элементы фашистского истеблишмента. Но было уже слишком поздно что-либо изменить.
После поражения Италии в 1943 г. Албания была оккупирована немецкими нацистами. Главной целью Германии было завоевание Албании с использованием минимального количества ресурсов, и они учились на ошибках итальянцев. Для привлечения на свою сторону большего числа местного населения немецкие фашисты попытались «смягчить» фашизм: Албанская фашистская партия была упразднена, прекратилась «охота» на еврейское население. Подобные действия помогли немецким фашистам добиться в Албании большего успеха по сравнению с итальянцами. Немцы поняли, что албанцы не были фашистами. Провалившаяся попытка итальянцев внедрить фашизм в Албании существенно повлияла на политику страны в период Второй мировой войны. Несмотря на то, что термин «фашизм» часто используется в посткоммунистическом политическом дискурсе Албании, концепт фашизма прекратил своё существование с концом недолгой итальянской оккупации.
Ключевые слова: Албания, Вторая мировая война, итальянские фашисты, немецкие нацисты, коллаборационизм.
FASCIST REGIMES IN ALBANIA DURING THE SECOND WORLD WAR
Bernd J. Fischer, Professor Emeritus, Department of History, Indiana University, Fort Wayne Foreign Member, Albanian Academy of Sciences
Abstract. This paper focuses on the fascist experience in Albania during the Second World War. In contrast to other Balkan states, Albania had no real pre-war indigenous fascist movement and it was not until Mussolini's invasion of Albania in 1939 that the concept was fully introduced. Once Albania had been annexed to the new Italian empire, Italian fascist officials and Albanian puppet leaders hoped to create a miniature version of Fascist Italy. The Albanian Fascist Party was established along with the other usual trappings of fascism, including a Blackshirt militia, as well as student, worker and youth organizations. The fascist salute was introduced, and the fasces itself was added to the Albanian flag. But the Italians overestimated their ability to win over the hearts and minds of Albanians. While there were many Albanian collaborators, the Italians found few ideological partners. Fascism in Albania never moved beyond the status of hated symbol of the invader. As the occupation soured and resistance increased, the Italian hoped to win favor with the Albanians by actually removing elements of the fascist establishment, including the party itself. But it was too late.
With the collapse of Italy in 1943, German Nazis invaded and occupied Albania. Their principal goal was to hold Albania with as few resources as possible and they had learned from Italian mistakes. To encourage as much local cooperation as possible, the German Nazis deemphasized fascism to the extent that the party was not reestablished and Jews were not hunted. This, along with other policies, allowed the Nazis more success in Albania than the Italian fascists had achieved. The Germans understood that Albanians were not fascists. The failed Italian attempt to impose fascism on Albania contributed to the profound impact that the Second World War would have on the country. While the term is often employed in post-communist Albanian political discourse, the concept itself did not survive the short Italian fascist occupation.
Key words: Albania, the Second World War, Italian fascists, German Nazis, collaboration.
История фашизма в Албании началась с итальянской оккупации 7 апреля 1939 г. и закончилась выводом из Албании немецких войск в декабре 1944 г. и установлением в ней коммунистического режима. Пять с половиной лет оккупации привели к страданиям и разрушениям, которые не скоро будут забыты и продолжают оставаться в памяти албанцев даже в XXI в. В результате войны появились две разных «Албании» - итальянская фашистская и немецкая нацистская, в каждой из которых соединились заимствованные идеологии и национальные реалии. Преследуя свои собственные цели, итальянские фашисты и в особенности немецкие нацисты оказали существенное влияние на трансформационные процессы в Албании и ускорили процесс социальных, экономических и политических изменений, в результате которых была упразднена предвоенная монархия и открыт путь для коммунистического режима.
Сразу же после оккупации Албании итальянские фашисты поспешили найти оправдание своим агрессивным действиям, поскольку Муссолини опасался реакции со стороны иностранных государств. Его союзники, такие, как Германия и Венгрия, полностью поддержали его действия. Балканские соседи Албании, несмотря на то, что они с недоверием восприняли нелепую ложь итальянцев, оправдывавшую их оккупацию, были не готовы противостоять Италии из-за её мощи. Только Турция отказалась смириться с новой ситуацией и продолжала поддерживать дипломатические отношения с албанским премьер-министром и его кабинетом. На Западе недовольство действиями Италии
было широко распространённым и влиятельным, пресса описывала действия Италии как жестокий и циничный акт неспровоцированной агрессии [1]. Официальная реакция на действия Италии вначале была невнятной. Британцы опасались, что итальянцы могут стать более зависимыми от немцев, и поэтому не выражали открытого недовольства, и в конечном итоге признали итальянскую оккупацию de facto и de jure [2]. Реакция Лиги Наций на итальянскую оккупацию была ещё сдержаннее. Лига Наций ограничилась признанием того, что оккупация на самом деле имела место [3]. Муссолини устраивала подобная реакция, и он начал планировать дальнейшие завоевания. Таким образом, албанский народ стал очередной жертвой политики попустительства со стороны Запада.
Сразу после оккупации президент США Франклин Рузвельт предложил Гитлеру и Муссолини гарантировать безопасность 29 странам, в то время как Великобритания гарантировала безопасность Греции и Румынии. В определённом смысле оккупация Албании стала важным этапом процесса, благодаря которому происходило постепенное создание коалиции, направленной на разгром фашизма [4]. Пока же жертвоприношение албанцев состоялось, не удовлетворив аппетиты возрождаемой Муссолини «Римской империи».
Министр иностранных дел Италии граф Чиано, который нес непосредственную ответственность за оккупацию албанской территории, планировал аннексировать Албанию. Первым шагом в этом направлении было создание временного правительства, которое возглавил Джафер-бей Ипи - бывший
182
премьер-министр Албании, а затем шеф-инспектор Королевского суда. Ипи было дано указание направить Муссолини послание, подтверждающее «лояльность албанского народа», который-де надеется на выполнение программы Чиано, обещавшего «порядок, процветание, политическую и социальную справедливость в рамках фашистских свобод». Чиано, ссылаясь на «неспособность албанцев к самоуправлению», имитировал обращение Муссолини с призывом «спасти страну» [5].
Через несколько дней Ипи созвал «Учредительное собрание», в которое вошли помещики, вожди племён, представители деловых кругов, многие из которых отличались друг от друга только по степени подобострастности по отношению к итальянцам. Собрание постановило провозгласить причастность Албании к «Фашистской Эре». Король Албании Зогу и его династия были объявлены низложенными, а сама страна - «неотъемлемой частью союза с Италией, возглавляемого Виктором Эммануилом III». За короткий срок было сформировано новое правительство, в состав которого вошли в основном мало известные стране личности. Правительство возглавил помещик Шефгет Верла-ци - злейший враг короля Зогу. В своём дневнике Чиано так описывал новую «албанскую элиту»: после приёма в Королевском дворце Албании «не досчитались восьми зажигалок для сигар, серебряного портсигара, шестидесяти ножей и вилок. Но для дебюта высшего общества Тираны этот приём был не так уж и плох» [6].
Новая конституция 1939 г., написанная итальянцами, поставившая крест на независимости Албании, была типичным примером нового порядка, который устанавливали европейские диктаторы на оккупированных территориях [7]. Власть была сосредоточена в руках итальянского верховного комиссара, находящегося в прямом подчинении Муссолини. Первым представителем Италии, занявшим этот пост, был итальянский посол Франче-ско Джакомини - заведомо второстепенная фигура. Упоминая о нем, можно лишь отметить, что в отличие от многих других итальянских официальных представителей в Албании он, хотя и считал албанцев «отсталым народом», но все же не относился к ним как к людям низшего сорта [8].
Судебная система была похожа на существовавшую при правлении Зогу, за исключением того, что новые законы были в первую очередь направлены на ограничение свободы личности. Законодательные органы власти также походили на органы власти при короле Зогу и представляли собой бутафорию. Коллаборационистское правительство находилось под полным контролем итальянских
властей. Немногочисленная албанская армия, которая уже продемонстрировала свою недееспособность, вошла в состав итальянских вооруженных сил. Местные органы власти, как и при Зогу, в значительной степени контролировались Министерством внутренних дел. Только на уровне местного управления и при появлении несущественных проблем сами албанцы имели полномочия принимать решения.
Двумя другими главными властными структурами, кроме итальянского верховного комиссара, были итальянские военные и вновь созданная Албанская фашистская партия. Итальянские военные в Албании находились под контролем генерала Гуццони, который руководил оккупацией и не был подчинен Джакономи, - ситуация, приводившая к множеству непредсказуемых последствий.
Албанская фашистская партия, бывшая единственной политической партией страны, некоторое время представлявшая собой «третий элемент» в борьбе за власть. Как и в Италии, она была создана в противовес государству и находилась под контролем родственной итальянской фашистской партии. Генеральным секретарём партии был назначен Текик Мборджиа - юрист и бывший депутатом албанского парламента [9]. Как и другие официальные лица, назначенные Чиано, Мборджиа был известен как давний друг его семьи. В качестве лидера партии Мборджиа принимал участие в работе кабинета министров и обладал заметным влиянием. Реагируя на этот выбор, албанская пресса отмечала, что Мборджиа может сыграть определённую роль и в самой итальянской фашистской партии, хотя он сам никогда об этом и не заявлял. Зато впоследствии он откровенно говорил о зависимости албанской партии от итальянской и том, что албанской партии надлежит привести свои структуры в соответствие с теми, которые существуют в родственной итальянской партии [10]. При всем этом реальная власть в партии находилась в руках итальянского генерального инспектора Джованни Гиро, близкого друга Муссолини.
Партийным уставом предусматривалось наличие Центрального совета, который формировал один из двух элементов албанского парламента. Партия оказывала существенное влияние на местные органы власти и контролировала разнообразные вспомогательные организации, в том числе фашистское молодёжное движение, именовавшее себя «Албанской ликторской молодёжью», Женскую фашистскую организацию, Организацию помощи фашистам и некоторые другие [11]. Важной функцией партии считалась пропаганда, которую вела прежде всего газета «Фашизми», пришедшая на смену газетам времен правления Зогу, которые были закрыты.
Выполняя стоявшие перед ней политические, образовательные, социальные и экономические задачи, партия оказывала заметное влияние на албанское население. На деятельность любых других политических организаций итальянцами было наложено абсолютное вето.
Рядовыми членами партии были коренные жители и итальянцы, жившие в Албании. Согласно партийным установкам в партию ни при каких условиях не должны были приниматься евреи. В параграфе, который определял необходимые условия членства, шла речь о верности и отваге как «качествах, характерных для албанского народа» [12]. Члены партии клялись в верности Муссолини как основателю империи и создателю Новой Албании и делу фашистской революции. В члены партии автоматически включались сотрудники добровольной народной милиции, которая носили традиционные чёрные рубашки. Милиция была подразделена на четыре легиона, которым подчинялись десять ко-гортных отрядов [13].
Официально приём в члены партии происходил на добровольной основе. При всем этом использовался ряд способов сделать жизнь невыносимой для тех, кто не хотел стать ее членом. Отсюда ее относительная многочисленность. При всем этом в Албании так и не удалось найти такое же число идеологических сторонников фашизма, как в Румынии и Хорватии.
Для многих вступавших в партию этот шаг был чистой формальностью. Привыкшие к системе взяток и коррупции, процветавшей во времена Оттоманской империи и при правлении Зогу, многие албанцы относились к пребыванию в фашистской партии просто как к шансу получить дополнительную наживу. Признавая и принимая оккупацию своей страны, многие коллаборационисты обычно не отдавали себе отчет, что совершают идеологическое предательство. Многие позднее скроются в горах, осознав, к чему привело их сотрудничество с оккупантами [14].
«Итальянизация» Албании продолжалась при сохранении финансовой структуры, существовавшей при короле Зогу. Всеохватывающий финансовый договор предусматривал таможенный союз, дававший итальянцам право нести полную ответственность за албанский бюджет. Новая система образования подразумевала увольнение всех неблагонадёжных преподавателей, закрытие большинства неитальянских иностранных школ и использование новых учебников, дававших «политически корректную интерпретацию истории».
Более трудной задачей оказался контроль за студентами. Итальянцы предприняли попытку ру-
ководить молодёжью, создавая целый ряд фашистских молодёжных организаций, таких, как уже упоминавшаяся «Албанская ликторская молодёжь». Установить контроль над разнообразными религиозными иерархиями оказалось значительно проще. Зогу создал если не покорные, то по крайней мере не сопротивляющиеся религиозные общины. Итальянцы гарантировали продолжение их спокойного существования отчасти благодаря увеличению бюджетных средств, выделявшихся трём основным албанским конфессиям [15].
Подобно Зогу, итальянцы управляли страной, сотрудничая со старой феодальной аристократией, которую составляли влиятельные помещики Центральной и Южной Албании и вожди северных племён. Основная часть этой системы правления покоилась на обычной коррупции - системе, к которой итальянцы привыкли и чувствовали себя в ней весьма комфортно.
Итальянская Албания, несомненно, была более централизованным государством, однако судебные и законодательные структуры уже не были независимыми, как при короле Зогу. На базе государства периода Зогу создавалась миниатюрная фашистская Италия. Этот процесс осуществлялся медленно и в известной степени «тактично». В результате под маской конституционной монархии в стране постепенно установилась фашистская военная диктатура. Проблема, однако, заключалась в том, как убедить албанцев в её легитимности [16].
Фашистская Италия предприняла существенные попытки завоевать умы и сердца населения Албании. По крайней мере, в первый год оккупации проводилась политика «кнута и пряника». При этом предпочтение отдавалось «политике пряника». Договор обеспечивал итальянцам в Албании и албанцам в Италии те же гражданские и политические права, которые они имели в своих странах. Это стало возможным после «сенсационного открытия», сделанного итальянскими радикально настроенными экспертами, обнаружившими, что албанцы, проживающие на равнине, так же, как и итальянцы, «имели нордические корни».
Чиано нравилось представлять себя в роли благодетеля албанцев. Он лично контролировал распределение продуктов, одежды и денег, большая часть которых распределялась среди бедных. Тысячи албанских детей были отправлены в летние лагеря Италии. Сотням албанцев были предоставлены университетские стипендии [17]. Страну посещали итальянские медицинские и санитарные миссии. С расширением строительства новых дорог и мостов была решена проблема безработицы, существовавшая во времена Зогу [18].
184
Действуя подобным образом, итальянские власти рассчитывали на то, что, «сформировав Великую Албанию», им удастся создать предпосылки для успешного завоевания всех Балкан, оперевшись при этом на албанский национализм [19]. Соответствующая пропаганда среди албанского населения началась уже в первую неделю оккупации, когда Чиано организовал в оккупированной Албании первые массовые демонстрации, потребовавшие присоединения югославского Косова и греческой Химерии.
Чиано занялся в первую очередь решением второй проблемы, пойдя на конфронтацию с Грецией и убедив Муссолини сделать это, не консультируясь с Гитлером, поскольку он оккупировал Румынию, предварительно не посоветовавшись с дуче. Когда главнокомандующий итальянскими вооруженными силами в Албании не проявил должного энтузиазма в отношении этого проекта, его заменили на Себастьяна Працца, который, правда, не совершил подобной ошибки, но и не позаботился о том, чтобы создать боеспособную армию, необходимую для выполнения этой задачи.
Джакомони поддержал план Чиано, сообщив «на самый верх» о высоком моральном духе албанской фашистской милиции и о ее страстном желании сражаться за экспансию Итальянской империи. Сам Чиано был глубоко убеждён, что эта операция будет «полезной и несложной» [20]. 15 декабря 1940 года был собран военный совет, на котором Працца заявил, что разработал операцию до мельчайших деталей и что его план безупречен. Он конфиденциально сообщил Муссолини, что готов противостоять тридцатитысячной греческой армии, с которой ему придётся сражаться. Вскоре Муссолини заявил, что проблема рассмотрена со всех сторон и что ему больше нечего добавить [21].
22 октября 1940 г. Чиано подготовил ультиматум для предъявления греческому премьер-министру Йонису Метаксасу. В нем от Греции требовалось немедленное согласие на оккупацию Италией нескольких стратегических баз. Посол Италии в Албании Грацци оказался при этом даже не в состоянии информировать Метаксаса о том, какие именно стратегические базы имели в виду итальянцы [22]. Метаксас, не посоветовавшись со своим правительством, немедленно дал получивший широкую известность ответ: «Нет». 28 октября 140 тыс. итальянских солдат при поддержке малочисленного контингента Албанской фашистской милиции, выступив под проливным дождём, ворвались на территорию Греции. К удивлению оккупантов, греки не могли даже поверить в то, что итальянцы настолько глупы, чтобы атаковать в такое время года.
Наспех подготовленные итальянские вооруженные силы были плохо экипированы и плохо обучены, а их командирами были некомпетентные карьеристы [23]. В начале ноября греки остановили наступление итальянских войск и предприняли контрнаступление. Греческие войска были лучше оснащены, обеспечены продовольствием и мотивированы. Они не только выдворили итальянцев из страны, но и вскоре взяли под свой контроль 25% территории Албании. Дуче испытал ещё одно унижение, но обвинил в поражении итальянских командиров и в немалой степени албанцев, продемонстрировавших отсутствие должного энтузиазма. Столкнувшись с жестокой реальностью зимней горной кампании против решительно настроенного противника, албанские военные части либо дезертировали, либо переходили на сторону врага [24]. Итальянцы были спасены только тем, что в апреле 1941 г. немцы, отложив на время вторжение в Советский Союз, быстро захватили Югославию и Грецию.
Несмотря на то, что итальянцы были унижены греками, они всё ещё надеялись подправить в глазах албанцев свою подмоченную репутацию, выдвинув план выгодного территориального урегулирования с немцами. Хотя Муссолини надеялся на большее, немцы все же уступили ему большую часть Косова без некоторых областей Митровицы. В тоже время большая часть Химерии осталась под контролем немецкого военного командования.
Поглощение Косова происходило энергично, Албания получила существенные выгоды - особенно это касалось сельскохозяйственной продукции и добычи полезных ископаемых. Десятки тысяч сербов, направленных туда югославским правительством для заселения земель, захваченных у албанцев в период между 1918 и 1940 гг., были выдворены из Косова [25]. Были открыты албанские школы в местах, где их ранее не было.
Хотя аннексия Косова осуществлялась при поддержке национального движения, в котором участвовали этнические албанцы из Косова и самой Албании, итальянцы к этому времени уже заведомо проиграли битву за умы и сердца албанцев. Оккупация Греции обернулась авантюрой, которая фактически разрушила всё то, что итальянцам удалось сделать в Албании, и подорвала относительную стабильность, наблюдавшуюся в стране в ранний период итальянской оккупации.
Чиано совершил множество ошибок в Албании, и одна из главных состояла в том, что он всерьез рассчитывал на поддержку большинства албанцев. Отношение албанцев к итальянцам в 1939 г. было неоднозначным - от безразличия до
недоверия, от пассивной до активной антипатии. К 1940 г. активная неприязнь стала превалирующей. Албанцы с самого начала не очень доверяли итальянцам, однако с ужесточением репрессий к ним взяли верх чувства отторжения и страха. Слишком многие итальянцы, включая инспектора Албанской фашистской партии, представителей итальянского среднего класса, офицеров и особенно их жён, не скрывали своего презрения к албанцам. Чувства албанцев были, в частности, оскорблены и новым флагом Албании, в который были добавлены «лик-торские пучки», размещенные по обеим сторонам орла. Это выглядело так, будто налицо было намерение уничтожить старый герб [26]. Итальянские дизайнеры совершили ещё одну ошибку, добавив на флаге корону Савои и крест, оскорбив тем самым религиозные чувства албанских мусульман.
Деятельность итальянской администрации в Албании в конечном итоге потерпела крах. После начального всплеска активности в рядах итальянцев стала наблюдаться неорганизованность, отсутствие плана действий, коррупция, внутренние раздоры в департаментах; пиар-кампании заменяли реальные действия. Коррупция была широко распространена и достигла наивысшего уровня в итальянской администрации. Сам Чиано также был вовлечён в коррупцию, инициируя создание коррупционной сети, существование которой после расследования итальянской полицией скрывали даже от Муссолини.
Склонность Чиано к организации всякого рода «шоу» доходила до абсурда. Во время его визита в Тирану в мае 1941 г. одетые в униформу албанские девушки вышли ему навстречу с сотней теннисных ракеток, в масках для фехтования и рапирами. При этом в городе не было ни теннисных кортов, ни тренеров по теннису, ни фехтовальных клубов [27].
В реальности всё обстояло совсем иначе. По многим показателям ситуация в Албании ухудшалась, особенно в экономической сфере, по сравнению с годами правления Зогу. С появлением тысяч солдат и итальянских переселенцев на рынках возник дефицит жизненно важных товаров. Но самой серьёзной проблемой, вызвавшей тяжелые последствия, был непомерный рост цен. Цена на картофель повысилась на 200%, втрое увеличилась цена на мясо. По работодателям мелких предприятий был нанесён ещё один удар в виде различных поборов в пользу фашистских партийных организаций и квазисоциальных служб. Итальянцы относились к Албании как к «плантационной экономике», что вызвало враждебность к ним многих албанцев, которые раньше были готовы сотрудничать с Италией.
Внешне могло показаться, что итальянцы удовлетворены сложившейся ситуацией. Во всяком слу-
чае они ничего не меняли, - пока албанцы активно не проявляли своего растущего недовольства.
Однако «спокойствие» албанцев продолжалось недолго. Официальные лица Италии во время своих визитов в Албанию стали отмечать, что некоторые албанцы, особенно учащиеся старших классов, относятся к итальянцам враждебно. Сопротивление в виде нежелания сотрудничать и акты народного неповиновения стали всё чаще проявляться в среде получившей образование за границей интеллигенции, у которой чувство национальной идентичности было развито лучше, чем у крестьян или у неграмотного населения северных племён.
Серьёзные студенческие демонстрации против итальянской оккупации прошли еще во время празднования Дня флага в Тиране в ноябре 1939 г. Во время парада в Тиране студенты вопреки настойчивым инструкциям местных фашистов отказались разучивать фашистский гимн «Giovinezza» и, несмотря на то, что их окружали полиция и военные, пели албанские патриотические песни [28].
Затем стали то и дело вспыхивать забастовки, появляться антифашистские плакаты, фиксироваться проявления саботажа. Символический саботаж проявлялся в виде обезображивания портретов итальянских лидеров. Более серьёзным он был в промышленности, в частности, разрушали жизненно важные рудники по добыче хрома.
По мере нарастания недовольства оккупацией учащались акты вооружённого сопротивления. Если первоначально отдельные нападения на фашистских полицейских и чиновников оставались малозаметными, то вскоре на них уже нельзя было не обратить внимания [29].
Уже с начала мая 1940 г. итальянцам пришлось регулярно сообщать об операциях, проводимых вооружёнными албанскими группами. Эти группы ещё не были хорошо организованны. Их деятельность не наносила итальянцам серьезного ущерба. Они обрезали телефонные провода, распространяли антиитальянские листовки, совершали мелкие террористические акты, обращенные на отдельных итальянских чиновников и солдат.
Итальянцы стали обращать более пристальное внимание на их активность после того, как ими была предпринята попытка покушения на Виктора Эммануила III во время его официального визита в Албанию в мае 1941 г. [30].
Растущее сопротивление питалось из разных источников. Еще в апреле 1940 г. офицеры Британской секретной разведывательной службы, будучи убеждены в том, что Албания - идеальное место для организации партизанских боевых действий, приступили к установлению контактов с албански-
186
ми патриотами в Косове и в самой Албании. Выполнение этих планов было ускорено после того, как итальянцы объявили войну Великобритании (июнь 1940 г.). Первая военная операция, состоявшаяся после поражения Югославии под руководством британских офицеров, в которой были задействованы небольшие военные силы из нескольких сот албанских добровольцев, провалилась.
Но борьба продолжалась. По сообщению спецслужб, внутри Албании к концу 1941 г. действовало несколько партизанских отрядов, хотя и малочисленных. Ими руководили лидеры эмигрантов, бежавших из Албании после начала ее оккупации. В их числе были пользовавшиеся заметным авторитетом Абаз Купи, Мухаррем Баджрактари и Мюзлим Пеза - активный противник короля Зогу, единственный из командиров первых партизанских отрядов, наладивший близкие отношения с коммунистами. В эту группу первоначальных лидеров сопротивления входил также Баба Мустафа Мар-танеши, активный противник антимусульманских установок фашистской Италии. Сотрудничая с коммунистами, он стал затем одним из самых востребованных политиков Албании [31].
Новое организованное движение сопротивления существенно отличалось от первых небольших протестных групп с их единичными выступлениями, став серьезным инструментом борьбы с оккупацией и оккупантами. Вместо того, чтобы нападать на отдельных итальянских солдат и повреждать телефонную связь, представители этого движения атаковали нефтепроводы, рудники и другие экономически важные для итальянцев объекты. Не представляя для итальянцев сколько-нибудь серьёзной военной угрозы, сам факт его существования и рост численности участников движения вынуждал оккупантов проявлять все более серьёзную озабоченность.
Вначале итальянцы были поистине удивлены ростом радикальной оппозиции, поскольку расходовали на Албанию значительные суммы денег. Более того, первоначально у них просто не было отчётливой политики противостояния такой оппозиции. В результате их поведение представляло собой своеобразную комбинацию возрастающих репрессий и некоторых уступок. Всё более частыми стали акты депортации и интернирования потенциальных оппонентов, сопровождаемые всяческими угрозами, публикуемыми в контролируемой итальянцами прессе. Агенты итальянской военной разведки создали обширную сеть информаторов, используемых для выявления лиц, недовольных политикой итальянцев. Распространялись слухи об образовании специальных истребительных отрядов
для усмирения албанских патриотов. И на самом деле имел место ряд громких нерасследованных убийств.
Уступками оккупационные власти сочли очередное преобразование албанского флага, из символики которого убрали «ликторские пучки» и корону Савои [32]. Скомпрометировавшая себя газета «Фа-шизми» была заменена газетой «Тотори», названной в честь самой высокой албанской горы. Верладжи и его правительство, состоявшее из реакционных помещиков, было заменено правительством под руководством националиста Мустафы Круя. Его кабинет состоял из более молодых министров, которые, как казалось, были ближе к интеллигенции и народу Албании. Круя удалось добиться некоторой автономии и освобождения из заключения ряда албанских антифашистов, интернированных в Италии. Однако его «достижения» были восприняты населением как малозначимые. Тем временем, всё большее число районов Албании переходило под контроль командиров партизанских отрядов.
Некомпетентность итальянских властей и поражение Италии в войне с Грецией, ухудшавшаяся экономическая ситуация и растущее движение сопротивления свидетельствовали о том, что стабильность первых дней оккупации ушла навсегда. Несмотря на сложившуюся неутешительную картину, итальянцам пока что везло: к концу 1941 г. в Албании ещё не было подлинно общенационального движения сопротивления. Лидеры партизанских отрядов изначально были и оставались вождями племён и не могли покинуть (и никогда бы не покинули на продолжительный срок) свои родные места. Во многих случаях они так же ревностно защищали свои территории от других племён, как и от итальянцев и их албанских марионеток.
Но это преимущество также оказалось недолгим. С развитием коммунистических структур вскоре появилось и нечто похожее на национальное движение сопротивления.
К концу 1941 г. иностранные дипломаты в Тиране сообщали, что ситуация с безопасностью в стране становится всё серьёзнее. К началу лета 1942 г. они информировали свои столицы об анархии в сельских районах и о том, что власти Албании в состоянии сохранить под своим контролем лишь крупные города, главные дороги и воинские соединения [33]. Через год оккупационная система уже находилась в полуразрушенном состоянии, а в августе 1943 г. была разрушена полностью.
Причину этого объясняет ряд событий. Самое важное из них происходило за пределами Албании и было связано с общим ходом Второй мировой войны. Однако во многом на поражение Италии
повлияли и события внутри Албании. Самым важным из них был подъём национального движения сопротивления с доминирующей ролью албанских коммунистов и поддержанного британскими офицерами.
Вначале коммунистическое движение Албании развивалось медленно, отчасти из-за того, что его верные сторонники были немногочисленны, а идеи мало знакомы населению и чужды многим местным традициям. В 1941 г. оно было раздробленным и состояло из восьми отдельных соперничающих групп, две из которых были троцкистскими. После вторжения Германии в Советский Союз в июне 1941 г. необходимость в единстве партии резко возросла. В конечном итоге, в ноябре 1941 г. при помощи югославских эмиссаров была создана Албанская коммунистическая партия. Ее генеральным секретарём был избран Энвер Ходжа, мусульманин из южной части страны и активист так называемой группы Корса. Тридцатитрёхлетний Ходжа, уважаемый и образованный, с хорошей репутацией, учился во Франции на стипендию короля Зогу. Там он и стал убеждённым марксистом. После избрания генеральным секретарём новой партии он проявил незаурядный талант и энергию, увеличив численность партии и написав программу, которая могла привлечь в её ряды простых албанцев. Пропаганда, которую вёл Ходжа, не была направлена на социальную революцию. В ней предлагались, главным образом, решение проблемы земли и план сопротивления иностранцам и предателям интересов Албании.
В результате партия росла. В январе 1942 г. в ней уже насчитывалось почти две сотни членов. В партию входили ученики старших классов, ремесленники, мелкие лавочники и неквалифицированные рабочие [34]. У многих из них было личное оружие. Зачастую новые коммунисты осуществляли нападения на коллаборационистов и итальянских фашистских чиновников, не покидая при этом места службы или свои дома [35]. В мае 1942 г. был застрелен комиссар полиции Тираны. Было совершено несколько покушений на Круя. Возможно, самым показательным актом их саботажа было повреждение всех телефонных и телеграфных коммуникаций в июне-июле 1942 г. [36] В августе партия выпустила первый номер газеты «Зери и популит», в которой рекламировала свои достижения, зачастую сильно их преувеличивая.
Ходжа не остановился на достигнутом. У него были более обширные планы. Вскоре он приступил к созданию Народного фронта - национально-освободительного движения с доминирующей ролью в этой организации Албанской коммуни-
стической партии. В сентябре 1942 г. коммунисты собрали командиров северных партизанских формирований, помещиков из южной части страны, либералов старшего поколения и республиканцев, находившихся в оппозиции Зогу, на конференцию в Пезе. На ней было образовано Национально-освободительное движение (КЬМ) и его Генеральный совет, в который вошли семеро коммунистов и трое беспартийных - Абаз Купи, Мизлим Пеза и Баба Фаджа. Совет принял предложения коммунистов по вопросу о стратегии ведения войны и административной структуры объединения. Были созданы партизанские отряды Национально-освободительного движения и территориальные нерегулярные отряды самообороны, состоявшие из добровольцев и призванные защищать освобождённые зоны и помогать в снабжении партизанских отрядов продовольствием. К концу 1942 г. действовали уже около 2 тыс. партизан и большое количество достаточно активных территориальных подразделений [37], действия которых побуждали итальянцев в ответ создать свои более крупные соединения.
Итальянским вооруженным силам редко удавалось обнаружить партизанские отряды. Поэтому их действия ограничивались проведением карательных операций. Они сжигали деревни, что приводило к массовой гибели гражданского населения. Эта политика неизбежно вызвала глубокую ненависть к оккупантам, прежде всего у тех, кто выжил и пополнил ряды партизан [38].
Тем временем по всей стране создавались Советы национального освобождения. В районах, находившихся под контролем Италии, они занимались пропагандой, собирали информацию о военных действиях, вели разведку, организовывали экономическую борьбу с итальянскими компаниями, саботировали сбор фашистами сельскохозяйственных продуктов. В освобождённых партизанами районах Советы функционировали как новые государственные структуры. В их обязанности входило поддержание законности и порядка, решение проблем образования, культуры, прессы и подготовка к военным действиям.
Многие либерально настроенные националисты, республиканцы и беи, которые отказались принимать участие в конференции в Пезе, были обеспокоены успехами Народно-освободительного движения и понимали: если они не выступят в качестве активной оппозиции захватчикам, то не будут допущены к власти после окончания войны. В результате в ноябре 1942 г. они организовали собственный Национальный фронт (Балли Комбетар), программа которого была опосредованной реакцией на программу Национально-освободительного
188
движения, хотя основной упор в ней был сделан на «этническую» Албанию», что полностью соответствовало их стремлению «сохранить Косово» [39].
Несмотря на то, что этот пункт программы Национального фронта устраивал многих албанцев, ее несомненным недостатком было то, что в нём не предполагалась борьба как средство создания «этнической Албании», не указывалось, в чьих руках будет в ней власть, и даже не говорилось о том, против кого Национальный фронт намерен вести борьбу. В сущности, Национальный фронт прежде чем призвать к национальному выступлению и сохранить военную силу для решения неизбежного конфликта с Албанской коммунистической партией, планировал дождаться поражения Оси «Берлин-Рим».
При всем этом Национальный фронт оставался разрозненным. Командирам предоставлялась значительная свобода действий.
Весьма показательно, что его позиция нашла поддержку многих членов назначенного итальянцами правительства Круя и населения деревень Южной Албании, хотя там у коммунистов были сосредоточены основные силы.
В начале 1943 г. стали поступать сообщения о сотрудничестве частей Национального фронта и Национально-освободительного движения, однако по большей части отношения между ними были враждебными, несмотря на то, что вначале их противоречия проявлялись только на уровне пропаганды. Ходжа был по-настоящему обеспокоен усилением влияния Национального фронта и оказывавшимся на него давлением в пользу договорённости с этой организацией. В декабре 1942 г. Коминтерн дал указания Ходже выработать стратегию «народного фронта» и прийти к какому-то соглашению с Национальным фронтом. Британские агенты специальной разведывательной службы, вернувшиеся в Албанию после двухлетнего отсутствия, в апреле 1943 г., с целью вдохновить и поддержать растущее сопротивление, также настаивали на примирении.
В конце концов судьбоносная встреча представителей Национально-освободительного движения и Национального фронта состоялась в Мукье, но она не привела ни к каким результатам главным образом потому, что не был решён вопрос о будущем Косова и ни одна из сторон не проявила должного стремления к сотрудничеству.
По мере расширения как Национально-освободительного движения, так и Национального фронта множились и ряды сторонников сопротивления. Но происходило это в основном в Национально-освободительном движении. Увеличение его состава произошло главным образом после того, как союзные войска объявили в декабре 1942 г. о восстановле-
нии независимости Албании, и после Сталинградской битвы, которая вынудила страны Оси занять оборонительные позиции. К началу 1943 г. отряды движения впервые скоординировали свои усилия, в результате чего оно приобрело действительно общенациональный характер. В марте был создан первый партизанский батальон, в который вошли 3-4 отряда, а в апреле новые соединения совершили атаки на итальянские военные подразделения, расположенные недалеко от рудников Селеницы. В июне, когда партизаны объявили, что в их рядах уже насчитывается 10 тыс. бойцов, объединенных в 20 батальонов, произошло очередное крупное сражение на шоссе Струга-Дибра [40]. В июле главные боевые действия велись в Пермете.
В августе 1943 г. была сформирована первая партизанская бригада, состоявшая из 4-5 батальонов общей численностью в 500 чел., во главе которой встал талантливый военачальник Мехмет Шеху [41]. Правда, несмотря на появление новых воинских структур, традиционный метод ведения партизанской войны - отсутствие устойчивых фронтов - оставался прежним, и его продолжали использовать до 1944 г.
Итальянцами овладели панические настроения. Правительство Круя заменили на другое, еще менее эффективное. Одновременно с усердием, заслуживавшим лучшего применения, была продолжена политика уступок и репрессий. Рим послал в Албанию новые войска. В результате, судя по документам, в ней уже было сосредоточено около 100 тыс. итальянских военных [42]. За этими дополнительными и столь же неэффективными мерами неизбежно последовали ответные действия албанцев, и ряды сопротивления пополнились новыми участниками.
Несмотря на то, что в то время итальянцам еще не грозила опасность быть выдворенными из Албании, переброска военных ресурсов, необходимых для сдерживания албанского сопротивления, сделала более уязвимой Италию - родину самих оккупантов. В конечном итоге успешное вторжение союзных войск в Сицилию в июле 1943 г. привело к свержению Муссолини, а затем и к капитуляции страны в целом. Таким образом Албания внесла свой вклад в поражение фашистской Италии.
Свержение Муссолини и поражение Италии открыли для немецких нацистов возможность вторгнуться в Албанию и оккупировать её, что и произошло в сентябре 1943 г. Тем самым нацистам удалось, используя минимальное количество войск, предотвратить высадку союзных войск в Албании, которая могла создать дополнительную угрозу их позициям в Восточной Европе в целом.
Немецкая оккупация, осуществляемая тремя дивизиями 21-го корпуса, прошла стремительнее и успешнее, чем итальянская, встретив лишь минимальное сопротивление девяти итальянских дивизий и нескольких групп албанского сопротивления. Итальянцы сдавались в плен в таких количествах, что немцы, у которых не было условий для содержания столь большого числа пленных, просто отпускали их на свободу. В конце войны в Албании всё ещё находилось около 20 тыс. измотанных и вызывающих лишь жалость бывших итальянских военных [43].
Поскольку сопротивление было быстро и жестоко подавлено, немцы начали вскоре снижать численность оккупационных войск, доведя ее до двух с половиной второсортных дивизий, призванных защитить побережье Адриатики и пролива Отранто. При этом предполагалось, что о внутренней безопасности страны позаботятся сами албанцы.
Эта цель и способы её достижения были разработаны министром иностранных дел Германии фон Риббентропом, который понимал, что внутренняя безопасность потребует сотрудничества с Албанией и что оно предполагает создание в Албании нейтрального и лояльного Германии правительства.
Первыми начавшими сотрудничать с немцами были албанцы Косова, которые тем самым негативно отреагировали на намерение союзных войск возвратить Косово Югославии. Многие албанские лидеры в Химерии также поспешили начать сотрудничество с немцами, поскольку их надежды, как и надежды косоваров стать частью Большой Албании, также казались им зависящими от поддержки Германии [44]. С предложением сотрудничества с нацистской Германией выступили также некоторые известные представители «старой Албании», такие, как Мехди Фрашери.
Герман Нойбахер, полномочный представитель Германии в Албании на протяжении почти всего периода ее оккупации, незамедлительно восстановил монархическую конституцию 1928 г., однако власть Зогу была им заменена на власть сформированного оккупантами Регентского Совета.
Было также создано правительство, возглавленное косоваром Реджепом Митровице. Некоторое время оно было вроде бы самостоятельным, без явных признаков влияния фашистских оккупантов. Немцы понимали, что итальянцы совершили здесь много ошибок, и старались не повторять их. Они не нуждались в сотрудничестве ни с одной албанской партией и не использовали местное население в сфере услуг. До последних дней своей оккупации немцы воздерживались от преследования и депортации евреев. Это предоставило албанцам возмож-
ность укрыть и спасти значительное количество евреев-беженцев, за что им впоследствии выразило благодарность правительство Израиля [45].
Митровице было даже разрешено разработать довольно прогрессивную программу, в которой населению была обещана аграрная реформа. При этом немецкая пропаганда настойчиво внушала населению оккупированной Албании, что немецкие войска «освободили» албанские территории и что только пребывая под защитой Германии Албания может сохранить территориальную целостность в своих этнических границах и уберечься от угрозы коммунизма. В какой-то степени эти пропагандистские усилия оказали ожидаемое воздействие. Немцам удалось удержаться в Албании, используя лишь незначительные вооруженные силы, а затем покинуть Албанию, не понеся значительных потерь.
При всем этом немцы, как и итальянцы, совершили немало ошибок. Им не удалось найти путь к сердцам простых албанцев. Как и итальянцы, они сотрудничали лишь с небольшой группой элиты, состоявшей из крупных помещиков и беев. Как и итальянцы, они не осознавали силы растущего албанского национализма. Они рассчитывали мобилизовать албанское население на борьбу с коммунизмом, дав ему оружие и используя главные косовские националистические отряды, поддерживая албанскую армию и войска жандармерии. Из обитателей Косова была даже сформирована дивизия СС «Скандерберг». Однако первоначальные иллюзии основной массы албанского населения быстро испарились, когда стало очевидным, что сформированные немцами албанские отряды бесчинствуют против мирных жителей [46].
Свою роль сыграла и обострившаяся экономическая ситуация. Национальная экономика оккупированной Албании приходила в упадок. В отличие от итальянцев немцы практически не обеспечивали албанцев рабочими местами. Расходы на содержание немецких войск привели к росту цен и нехватке продовольствия, что вызвало голод в некоторых южных районах страны. Повсеместно начало нарастать сопротивление, которое стало самым главным фактором, обусловившим крах немецких планов усмирения страны путем создания псевдонезависимого режима.
В рамках самого сопротивления продолжали нарастать противоречия между Национально-освободительным движением и другими группами. Усилился и раскол и в самом движении, стимулированный неудачной попыткой достичь соглашения в Микье. Абаз Купи покинул его ряды, решив сформировать легальное движение сторонников короля
190
Зогу, установив связи с независимыми лидерами родовых племён, с Национальным фронтом, коллаборационистским правительством и немцами. Националистически настроенные вожди племён, в том числе самые влиятельные из них - Мухаррем Баджрактари и Ганибей Криежи, продолжали маневрировать, рассчитывая извлечь наибольшую выгоду для своих родовых территорий.
Немецкие оккупанты убедили Купи и большинство вождей-националистов проводить политику, поддержанную в годы итальянской оккупации многими членами Национального фронта, чтобы избежать возможных репрессий и разрушений и, дождавшись окончания войны, сохранить свои военные силы для неизбежной конфронтации с коммунистами. В результате партизаны Национально-освободительного фронта, контролируемые Ходжа, остались единственной силой сопротивления.
Для подавления партизан немцы предприняли ряд наступательных операций, достаточно мощных, чтобы нанести им серьёзный ущерб, но не уничтожить их полностью. Первая серьезная военная операция, известная как «зимняя кампания», началась в ноябре 1943 г. и была традиционной для немецких боевых операций. В отличие от итальянцев немцы использовали немногочисленные военные колонны. С помощью этой стратегии они добились некоторых успехов [47]. Их наступление привело к значительным потерям у партизан, действовавших к северу от реки Шкумбин.
Однако успех немецкой зимней кампании оказался временным. Вопреки ожиданиям немцев, партизаны продолжали оказывать им серьёзное сопротивление. Несмотря на атаки немцев, они дисциплинированно, энергично и на основе чётко поставленных при поддержке британских офицеров задач успешно сдерживали давление немцев и все чаще переходили к контратакам.
Доставалось и националистам. До начала немецкой оккупации борьба между партизанами и националистам велась на уровне пропаганды. Однако к концу ноября Ходжа решил, что пришло время победить Национальный фронт, используя вооруженные силы [48]. Эта задача оказалась сложнее, чем предполагалось. Попав под удары партизан, Национальный фронт, за некоторыми исключениями, расширил сотрудничество с коллаборационистами. Более того, некоторые лидеры Фронта начали поддерживать марионеточное правительство и албанские подразделения, воевавшие на стороне немцев.
К апрелю 1944 г. Ходжа сформировал Албанскую народно-освободительную армию, насчиты-
вавшую 20 тыс. солдат. С увеличением военной мощи партизан их победы стали более частыми, что позволило им еще успешнее противостоять немецким атакам и предпринимать скоординированные оборонительные действия.
В конце весны 1944 г. немцы решили, что им необходима ещё одна военная кампания против партизан. Во время начавшегося летнего наступления им удалось при поддержке переброшенных из Греции первоклассных боевых сил оттеснить партизан в южную Албанию. Тем не менее, партизаны сумели в очередной раз избежать поражения и даже нарастить свою численность. Они даже развернули военные действия в центральной и северной Албании, что существенно обострило правительственный кризис.
Немцам пришлось создать новое правительство во главе с Фигри Дине, который попытался навести желаемый оккупантами жесткий порядок, объединив националистов и «зогулистов» и действуя совместно с немцами в целях «окончательно покончить с коммунистами» [49]. Однако инициированные им переговоры на эту тему не привели к каким-либо практическим результатам. Поражение Румынии после вступления на ее территорию советских войск в августе 1944 г. со всей очевидностью показало, что с немцами скоро будет покончено и что то же самое может произойти с правительством Дине и немецкой версией «независимой Албании». В свою очередь немецкие формирования в Албании, объединившись со структурами «СС», усилили террор, направленный непосредственно против населения: поджигали деревни и казнили заключённых.
Последнее главное сражение между партизанами и оккупантами произошло в Тиране в ноябре 1944 г. После длительных и тяжёлых боев немцам в конечном счете удалось прорваться в северном направлении и уйти в начале декабря из Албании, оставив ее под властью партизан Ходжа.
Ходжа, а следовательно коммунисты одержали победу по ряду причин. Они наметили направление действий и осуществили руководство движением сопротивления. На самом деле только они и оказали достойное сопротивление державам Оси. Коммунисты разработали политическую, социальную и экономическую программу, существенно отличавшуюся от провалившейся программы Зогу. Их успехам также способствовали внешние события, такие, как победы союзных войск и значительная помощь Великобритании. Однако одним из самых важных факторов, объясняющих победу коммунистов, следует считать политику Германии в отношении всех других потенциальных претендентов на
власть после окончания войны, включая Народный фронт, «зогулистов» и вождей-националистов.
В заключение следует подчеркнуть, что фашизм в Албании не стал заметным явлением и почти не оставил после себя следов. Итальянские фашисты потерпели поражение в Албании отчасти из-за того, что попытались внедрить фашистскую символику и практику вперемежку с колониальными законами. И лишь немногие из албанцев, сотрудничавших с итальянцами, делали это, исходя из идеологических соображений.
Немецкие нацисты, сменившие итальянских фашистов в 1943 г., были ближе албанцам отчасти потому, что оказались достаточно прозорливы, чтобы понять: навязывая Албании фашизм, они совершили бы ошибку, которая могла привести их к поражению. В результате наиболее одиозные проявления фашизма: соответствующие партии, символика и радикализм - насильно не навязывались. Немцы в отличие от итальянцев оказались в состоянии понять, что фашизм в Албании обречён на провал.
В конечном итоге он ушёл из Албании вместе с немецкой оккупацией, чтобы больше никогда в нее не возвратиться.
Примечания:
1. Great Britain, Foreign Office Archives, Public Record Office, London, hereafter FO 371/23712 R2487/1335/90 Paris, 8 April 1939.
2. FO 371/23785 R2473/1/22 Rome, 8 April 1939; Great Britain, Cabinet Papers, Public Record Office, London, hereafter CAB 23/98 18A, 19 April 1939.
3. FO 371/23711 4816/725/90, League of Nations, Events in Albania: Various Communications Addressed to the Secretary-General, A.14, 1939 VII, 10 June 1939.
4. Smith, D.M. Mussolini's Roman Empire. - London, 1976. - P. 156; United States, Department of State, Records of the Department of State, National Archives, Washington, D.C., hereafter USDS 741.68/28 GDG: Athens, 10 April 1939.
5. FO 371/23712 R2712/1335/90, Rome, Perth, 11 April 1939.
6. Ciano, C.G. The Ciano Diaries, 1939-1945. - New York, 1945. - P. 349.
7. Kemper, R.M.W. The New Constitution of Albania: a Model Constitution for European Vassal States // Tulane Law Review. - 1941. - V. 15. - P. 434.
8. FO 371/23715 R6243/1335/90, Athens, Palairet, 24 July 1939.
9. FO 371/23714 R3824, Durres, Ryan, 3 May 1939.
10. Lemkin, R. Axis Rule in Occupied Europe. -Washington, 1944. - P. 103.
11. FO/371/23715 R5800, Durres, Ryan, 11 July 1939, and FO/371/23714 R3824, Durres, Ryan, 3 May 1939.
12. FO 371/23715 R5800, Durres, Ryan, 11 July 1939.
13. Great Britain, War Office Archives, Public Record Office, London, hereafter WO 208/62, Report on Albania, 14 May 1940.
14. United States, Department of State, Records of the Office of Strategic Services, National Archives, Washington D.C., hereafter OSS, Research and Analysis, No. 1202, n.d. United States, Department of State, Records of the Office of Strategic Services, National Archives, Washington D.C., hereafter OSS, Research and Analysis, No. 1202, n.d.
15. FO 371/23716, R10123/1384/90, Durres, Grafftey-Smith, 7 November 1939.
16. Omari, L. The People's Revolution in Albania and the Question of State Power. - Tirana, 1986. - P. 19.
17. FO 371/23717 R6150/6150/90, Durres, Ryan, 17 July 1939.
18. FO 371/24866 R6808/6586/90, Hodgkinson Report, 19 June 1940.
19. Ciano, C.G. The Ciano Diaries ... - P. 93.
20. Ibid. - P. 300.
21. Smith, M. Mussolini's Empire ... - P. 233; Knox, M. Mussolini Unleashed, 1939-1941: Politics and Strategy in Fascist Italy's Last War. - Cambridge, 1982. - P. 212.
22. FO 371/29843 R399/138/19, Athens, Palairet, 20 December 1940.
23. Baldwin, H.W. The Crucial Years, 1939-1941. - New York, 1976. - P. 188. Подробнее о вторжении Италии в Грецию см.: Cervi, M. The Hollow Legions: Mussolini's Blunder in Greece, 1940-1941. - Garden City, N.Y., 1971.
24. Germany, Captured German Records, files of the Foreign Ministry and the Wehrmacht high command, National Archives, Washington D.C., hereafter CGR, roll T120/340, Nr. 2159, Rome, 27 November 1940; Badoglio, P. Italy in the Second World War. - London, 1948. - P. 28; Knox, M. Mussolini Unleashed ... -P. 233.
25. Malcolm, N. Kosovo: A Short History. - London, 1998. -P. 292.
26. CGR, roll T120/340, Nr. 287, Tirana, Pannwitz, 20 April 1940.
27. CGR, roll T120/313, Nr. 3821, Tirana, Pannwitz, 4 June 1940.
28. FO 371/24866 R783/503/90, Durres, Grafftey-Smith, 30 December 1939.
29. FO 371/24866 R6271/503/90, Durres, Grafftey-Smith, 14 May 1940.
30. Wiskemann, E. Albania, 1939-1945 // Hitler's Europe / Eds. by A. and V. Toynbee. - London, 1954. - P. 674.
31. Costa, N. Invasion - Action and Reaction: Albania, a Case Study // East European Quarterly. - 1976. - Vol. 10, No. 1. - P. 59.
32. Ciano, C.G. The Ciano Diaries ... - P. 481.
33. CGR, roll T120/340, Nr. 2159, Rome, Rintelen, 27 November 1940; Kuhmel, B. Deutschland und Albanien 1943-1944: Die Auswirkungen der Besetzung und die
192
innenpolitische Entwicklung des Landes (Ph.D. diss., University of Bochum, 1981). - R 106.
34. Peters, S. Ingredients of the Communist Takeover in Albania // The Anatomy of Communist Takeovers/ Ed. by T. Hammond. - New Haven, 1972). - P. 281.
35. Kasneci, L. Steeled in the Heat of Battle: A Brief Survey of the History of the National Liberation War of the Albanian People, 1939-1945. - Tirana, 1966. - P. 21.
36. Ibidem.
37. History of the Party of Labor / Institute of MarxistLeninist Studies at the Central Committee of the Party of Labor of Albania. - Tirana, 1971. - P. 129.
38. Hibbert, R. Albania's National Liberation Struggle: The Bitter Victory. - London, 1991. - P. 20.
39. Kuhmel, B. Deutschland und Albanien ... - R. 56-57.
40. History of the Party of Labor ... - P. 156; Kasneci, L. Steeled in the Heat of Battle ... - P. 38-39.
41. Kasneci, L. Steeled in the Heat of Battle ... - P. 41; Hibbert, R. Albania's National Liberation Struggle ...
42. Italy, Captured Italian Records, files of the Comando Supremo, National Archives, Washington D.C., hereafter CIR, roll T821/250, Comando Supremo, 2 March 1943.
43. WO 9529 B8/14/PL/302, Report on Italian Troops in Albania, 26 February 1944, Report on Italians in
Albania, 21 December 1944, and Report on Italian Influence in Albania, April 1945.
44. Подробнее об этом см.: Kuhmel, B. Deutschland und Albanien ... - Р.168-170.
45. WO 204/9428, Reports and Memos July 1944-February 1945 (материалы о еврейских беженцах, бежавших из Югославии в Корча). Более подробно о еврейском вопросе в Албании см.: Escape through the Balkans: The Autobiography of Irene Grunbaum / Ed. by K. Morris. - Lincoln, 1996 и Sarner, H. Rescue in Albania. - Cathedral City, Calif., 1997.
46. Fischer, B.J. German Political Policy in Albania, 19431944 // Scholar, Patriot, Mentor: Historical Essays in Honor of Dimitrije Djordjevic / Eds. by R. Spence and L. Nelson. - Boulder, 1992. - P. 226; Kuhmel, B. Deutschland und Albanien ... - Р. 220.
47. FO 371/43553, B8/1/264, SOE Report, 24 August 1944.
48. Neuwirth, H. Widerstand und Kollaboration in Albanien (1939-1944): Eine historische Analyse des kulturellen Musters von Freund und Feind (Ph.D. diss.). - University of Graz, 1997. - Р. 106-107.
49. FO 371/43551 R12381/39/G90, Deakin, 1 August 1944.
