CC BY
41
УДК 811.511.132 Г. А. Некрасова
Вестник СПбГУ. Сер. 9. 2012. Вып. 3
ФАКТОРЫ ВАРИАТИВНОСТИ ПОЗИЦИИ МОРФЕМ В МОРФОЛОГИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ СЛОВА
(НА МАТЕРИАЛЕ КОМИ ДИАЛЕКТОВ)
Морфологическая структура слова в пермских языках не отличается от структуры слова в других финно-угорских языках: абсолютное большинство слов строится по схеме: корень — словообразовательный суффикс — формообразовательный и/или словоизменительный суффикс. Для коми языка характерны простые по структуре слова: одноморфемные (равные корню) и двухморфемные (имеющие один словообразовательный или словоизменительный суффикс). Распространены также словоформы со структурами «корень — словообразовательный суффикс — словоизменительный суффикс и корень — словоизменительный суффикс — словоизменительный суффикс» [1, с. 26-27]. Присоединение морфем в слове происходит в определенной последовательности, однако в именных словоформах последовательность словоизменительных суффиксов может варьироваться. Разную позицию друг относительно друга могут занимать падежные и посессивные суффиксы — РхСх и СхРх1. Порядок их следования описан в ряде работ по коми диалектологии [2, с. 467-468; 3, с. 239-241]. На основе приведенного в них материала падежи в зависимости от позиционной характеристики их показателя можно разделить на три группы:
1) падежи, имеющие строгий порядок следования суффикса относительно Рх, словоформы имеют только одну комбинацию — РхСх или СхРх, изменение порядка следования суффиксов невозможно;
2) падежи, имеющие свободный порядок следования суффикса относительно Рх: суффиксы могут меняться местами друг относительно друга, словоформы имеют комбинации — РхСх и СхРх;
3) падежи, имеющие смешанный порядок следования суффикса относительно Рх: в зависимости от лица или числа Рх порядок суффиксов строгий или же свободный.
При строгом порядке следования суффиксы имеют фиксированную позицию друг относительно друга, при этом различаются: а) словоформы с комбинацией РхСх; б) словоформы с комбинацией СхРх; в) словоформы с комбинацией РхСх или СхРх, т. е. показатель каждого члена посессивной парадигмы имеет фиксированную позицию в словоформе, но Рх имеет пре- или же постпозицию относительно Сх. В диалектах состав этих групп не совпадает.
Комбинацию РхСх имеют словоформы в объектных падежах: а) генитив, аблатив, датив, аккузатив, комитатив во всех коми диалектах; б) консекутив в большинстве
1 Используемые в тексте глоссы: Сх — падежный суффикс, Рх — посессивный суффикс, Sg — единственное число, Р1 — множественное число, Pх1Sg — посессивный суффикс 1-го лица единственного числа обладателя, Pх2Sg — посессивный суффикс 2-го лица единственного числа обладателя, Px3Sg — посессивный суффикс 3-го лица единственного числа обладателя, Рх1Р1 — посессивный суффикс 1-го лица множественного числа обладателя, Рх2Р1 — посессивный суффикс 2-го лица множественного числа обладателя, Рх3Р1 — посессивный суффикс 3-го лица множественного числа обладателя.
© Г. А. Некрасова, 2012
диалектов, кроме верхневычегодского, лузско-летского и среднесысольского; в) компа-ратив и абессив в среднесысольском диалекте.
Комбинацию РхСх или СхРх в диалектах имеют только словоформы в абессиве и эгрессиве: в присыктывкарском диалекте в абессиве единственного числа обладателя отмечается порядок РхСх, во множественном числе обладателя — порядок СхРх, в верхневычегодском диалекте во всех формах эгрессива зафиксирован порядок СхРх, кроме Px1Sg обладателя, при котором засвидетельствован порядок РхСх. Представляется, что рассматриваемый порядок следования морфем диахронически восходит к смешанному типу: одна из альтернативных позиций постепенно закрепилась в речевом узусе как наиболее приемлемая. Поэтому можно говорить о вариативности порядка следования суффиксов в словоформах в эгрессиве в верхневычегодском и в абессиве в присыктывкарском диалектах в диахронии.
Свободный порядок следования суффиксов — СхРх и РхСх — засвидетельствован в вымском диалекте в словоформах в абессиве, в удорском и вымском — в аппроксима-тиве, эгрессиве. Позиция Рх относительно Сх варьируется, суффиксы могут меняться местами друг относительно друга.
Смешанный порядок следования суффиксов характеризуется разным соотношением строгого и свободного порядка. Свободный порядок (СхРх и РхСх) имеют: а) большинство форм, за исключением одной-двух форм, эгрессив в ижемском и среднесысольском диалектах, абессив в удорском диалекте; б) только РхSg аппроксиматив в верхневычегодском и ижемском, эгрессив в ижемском диалекте; РхР1 абессив в луз-ско-летском диалекте; в) единичные (одна-две) формы: абессив в верхневычегодском, верхнесысольском, ижемском, нижневычегодском диалектах, консекутив в верхневычегодском, лузско-летском, среднесысольском, аппроксиматив в печорском, лузско-летском, верхнесысольском, нижневычегодском диалектах, эгрессив в лузско-летском, присыктывкарском, нижневычегодском, дублирует инессив в лузско-летском, присыктывкарском и среднесысольском, элатив в присыктывкарском, иллатив в лузско-лет-ском, инструменталь в среднесысольском, верхнесысольском и лузско-летском диалектах.
Приведенный материал подводит к выводу о том, что позиция Рх и Сх в коми диалектах в большинстве случаев фиксированная. Свободный морфопорядок имеют аппроксиматив, эгрессив и абессив, спорадически внутреннеместные падежи, инструменталь. В случае инессива, иллатива, элатива и инструменталя в абсолютном большинстве словоформ отмечается морфопорядок СхРх, который следует считать основным и исходным, ибо в родственных (удмуртском и коми-пермяцком) языках в указанных падежах Рх и Сх имеют строго фиксированную позицию — СхРх [4, с. 202; 5, с. 88-89]. Альтернативный порядок РхСх зафиксирован в единичных словоформах в хронологически более поздний период: первые фиксации относятся к середине ХХ века [6, с. 43; 7, с. 31; 8, с. 71]. Порядок следования суффиксов в абессиве, аппроксима-тиве и эгрессиве более разнообразен: в диалектах встречаются все три вида следования суффиксов — строгий, свободный и смешанный. В коми текстах Х1У-ХУШ вв. словоформы в абессиве, аппроксимативе и эгрессиве с притяжательными суффиксами не засвидетельствованы, в опубликованных и рукописных диалектных материалах они встречаются крайне редко2, что затрудняет определение доминирующего варианта без
2 Ср. результаты изучения 3032 страниц машинописного текста диалектного материала, находящегося в Научном архиве Коми научного центра Уральского отделения РАН: аппроксиматив — 10,
проведения дополнительных исследований. Тестирование3 носителей диалектов показало, что позиция Сх эгрессива, аппроксиматива и абессива относительно Рх не зафиксирована. Несмотря на то что в единичных случаях были получены разные результаты при повторном тестировании одного и того же респондента, данные, полученные в результате тестирования и анализа диалектных источников, свидетельствуют о том, что в большинстве коми-зырянских диалектов в эгрессиве, аппроксимативе и абессиве доминирует порядок СхРх.
Нестрогий порядок следования суффиксов вызывает ряд вопросов, связанных с его генезисом. Например, является ли это наследием прапермского языка или же локально ограниченным явлением, сложившимся в период самостоятельного развития диалектов? Существуют ли правила перестановки морфем и почему свободный порядок следования не распространяется на все падежи? Чтобы ответить на поставленные вопросы, представляется необходимым выявить наличие/отсутствие факторов, мотивирующих изменение позиции Рх и Сх. Проверялись три предполагаемых параметра: экспонент и семантика Рх, семантика (одушевленность/неодушевленность) существительного, к которому присоединяется Рх, наличие/отсутствие показателя множественности (Р1).
Семантика и экспонент посессивного суффикса и порядок следования Рх и Сх
Посессивный суффикс в коми языке, как и в других финно-угорских языках, используется не только для выражения посессивных отношений, но и для маркирования определенности, в функции которой используются Рх2Sg, Px3Sg [9, с. 270]. Анализ субстантивных словоформ с вариативной позицией Рх и Сх показал, что функция Рх не влияет на его позицию в словоформе: Рх в разных функциях может занимать одну и ту же позицию относительно Сх, как и Рх в одной и той же функции может занимать разную позицию относительно Сх. В конструкциях (1), (2) в словоформах т'ат'эй-о-тог (1) и т'ат'эй-тог-о «без своего ребенка» (2) порядок следования Рх относительно Сх свободный, посессивный суффикс -о стоит в пре- (1) и постпозиции (2) относительно суффикса абессива, при этом семантика словоформы не меняется. В словоформах горт-лан'-ыс «к своему дому» (3) и моски-лан'-ыс «на этот тротуар» (4) позиция посессивного показателя -ыс относительно суффикса аппроксиматива -лан' одинакова, несмотря на то что посессивный суффикс имеет в этих словоформах разную функцию: в (3) он выражает отношение посессивности, в (4) выступает как показатель определенности.
(1) уд. Т'ат'эй-о-тог вэтл-и4 — «Без своего ребенка [я] ходил».
(2) уд. Т'ат'эй-тог-о вэтл-и — «Без своего ребенка [я] ходил».
(3) уд. Горт-лан'-ыс мун-и — «Пошел [я] к своему дому».
(4) уд. Моски-лан'-ысус'ас — «Упадет [он] на этот тротуар».
эгрессив — 7, абессив — 7. Автор выражает благодарность Н. И. Гуляевой за помощь в сборе материала.
3 Тестирование проводилось среди носителей удорского, ижемского, среднесысольского, верхневычегодского, присыктывкарского, нижневычегодского диалектов в 2006-2008 гг.
4 Расшифровка сокращений названий диалектов коми языка: вв. — верхневычегодский, вс. — верхнесысольский, вым. — вымский, иж. — ижемский, лл. — лузско-летский, нв. — нижневычегодский, скр. — присыктывкарсий, сс. — среднесысольский, уд. — удорский. Примеры, у которых не указан источник, получены непосредственно от носителей диалектов.
Структура (состав фонем, порядок их следования) Рх, за исключением PxlSg, в диалектах имеет незначительные расхождения, проявляющиеся в чередовании ы ~ и и в корреспонденции ы // и. Средством выражения принадлежности первому лицу единственного обладателя в коми диалектах являются суффиксы -о/-э, -0й/-эй и -(ы)м/-(и)м, последний из которых встречается во всех диалектах. В лузско-летском диалекте он представлен во всей парадигме, в остальных — только в части парадигмы: в сочетании с показателем инструменталя и внутреннеместных падежей — иллатива, элатива и инессива. В некоторых диалектах этот показатель сохраняется также в сочетании с показателями других местных падежей: в верхневычегодском, печорском и вымском диалектах — при терминативе, пролативе, в вымском и верхневычегодском диалектах — при аппроксимативе, в присыктывкарском диалекте — при эгрессиве, в нижневычегодском диалекте — при терминативе [2, с. 467-468; 3, с. 239-241]. В большинстве контекстов суффикс -(ы)м/-(и)м варьирует с другим, характерным для диалектного региона — PxlSg. В составе словоформы суффикс -(ы)м/-(и)м всегда занимает постпозицию относительно Сх, тогда как альтернативный посессивный показатель может занимать пре- и постпозицию относительно Сх. В верхневычегодском, присыктывкарском, печорском диалектах отмечается препозиция Рх относительно Сх (5, 6). Свободный порядок следования Рх и Сх засвидетельствован в тех диалектах, в которых суффикс -(ы)м/-(и)м уже вытеснен или находится на грани вытеснения альтернативным показателем. Такая ситуация наблюдается в северо-западных коми диалектах — в ижемском, удорском и вымском (7, 8). Нераспространение данного правила на терминатив и пролатив (9, 10) следует объяснить фонотаксисом падежных суффиксов: показатели терминатива (-0дз/-эдз) и пролатива (-0д/-эд) имеют вокалический анлаут. Препозиция посессивного показателя -о/-э относительно падежного суффикса с анлаутным гласным привела бы к контаминации посессивного и падежного суффиксов: -ö-ддз > -дддз > -0дз (в терминативе), -ö-öd > -ööd > -öd (в пролативе). Однако в соответствии с фонетическими закономерностями коми языка долгие гласные не употребляются в суффиксах, поэтому при предполагаемой контаминации суффиксов произошла бы элизия одного из гласных, что привело бы к утрате показателя посессивности.
(5) аппроксиматив: вв. -эй-лан' ~ -лан'-им
(6) эгрессив: скр. -öü-с'ан' ~ -сан'-ым
(7) аппроксиматив: вым. -лан'-ö ~ лан'-ым ~ -ö-лан',
уд. -лан'-ö ~ -ö-лан', иж. -лан'-э ~ -э-лан'
(8) эгрессив: уд. -ö-с'ан' ~ -с'ан'-ö
иж. -э-с'ан' ~ -с'ан'-э
(9) терминатив: вым. -öd3-ö ~ ^дз-ым
(10) пролатив: вым. -öd-ö ~ -öd-ым
В этой связи интересен материал близкородственных языков. Вариативность позиции Рх и Сх в аппроксимативе, эгрессиве и абессиве отмечается в косинско-камском диалекте коми-пермяцкого языка [10, с. 86]. В случае PxlSg обнаруживается явная связь его позиции и экспонента: в структуре словоформы показатель -(й)ам находится в постпозиции относительно Сх, -ö — в препозиции (11, 12, 13).
(11) абессив: -о-тог ~ -тог-йам
(12) аппроксиматив: -о-лан' ~ -лан'-ам
(13) эгрессив: -о-с'ан' ~ -с'ан'-ам
Судя по примерам (14) и (15), приведенным В. И. Алатыревым [11, с. 7; 12, с. 570] и И. В. Яковлевым [13, б. 23], такая морфологическая структура была характерна для субстантивных словоформ в удмуртском языке.
(14) аппроксиматив:
Рх1Р1 -мы-лан' Рх2Р1 -ды-лан' Рх3Р1 -зы-лан'
Рх1Sg -э-лан ~ -лан'-ам Рх2Sg -эд-лан' ~ -лан'-ад Рх3Sg -эз-лан' ~ -лан'-аз
(15) терминатив:
Рх1Sg -оз'-ам ~ -э-оз' Рх2Sg -оз'-ад ~ -эд-оз' Рх3Sg -оз'-аз ~ -эз-оз'
Рх1Р1 -оз'-амы ~ -мы-оз' Рх2Р1 -оз'-ады ~ -ды-оз' Рх3Р1 -оз'-азы ~ -зы-оз'
В современных коми диалектах нельзя выявить какую-то определенную закономерность, указывающую на связь числа и лица Рх с вариативностью его позиции. Но вместе с тем нельзя отрицать того факта, что неустойчивость позиции Рх в словоформе могла развиться в период фонетического изменения экспонентов морфем. Начало таких изменений следует отнести к периоду отпадения конечных гласных корневых и суффиксальных морфем, следствием которого явились значительные изменения в системе прапермского языка, в том числе утрата гармонии гласных, изменение качества гласных непервого слога слов, изменение фонемной структуры суффиксов (подробнее см.: [14, с. 86; 15, с. 60-61]). К этому времени относятся начало утраты показателя посессивности 1-го лица *-т и формирование нового показателя. Остаточные явления этого процесса сохраняются во всех пермских языках.
Суффикс множественности и позиция Рх и Сх
Категория числа в коми языке, представленная единственным (нулевая морфема) и множественным (-йас) числом, не релевантна для субстантивного склонения: существительные в единственном и множественном числе имеют одни и те же падежные суффиксы [16, с. 137]. Словоформы с тремя словоизменительными суффиксами в диалектах встречаются крайне редко. В линейном ряду словоизменительных морфем суффикс множественности занимает крайне левую позицию. Такая позиция показателя множественности, проявляющаяся не только в финно-угорских, но и в других агглютинативных языках, объясняется семантикой суффикса, его семантической связью с именем. Б. А. Серебренников отмечал, что «ближе к корню слова обычно располагаются суффиксы с более конкретным значением. Суффиксы с наиболее общим и абстрактным значением помещаются на самом конце» [17, с. 280]. Суффикс множественности по сравнению с другими словоизменительными суффиксами существительного имеет более конкретное значение, указывая на множественность референтов.
Порядок следования Сх и Рх с введением показателя множественности в большинстве случаев сохраняется. Изменение порядка следования морфем наблюдается
в контексте с одушевленными существительными. Суффикс множественности -йас, являющийся в своем основном значении показателем аддитивной множественности, в контексте с одушевленными существительными со значением лица выражает ассоциативную множественность, когда в референцию входит совокупность из нескольких лиц. Если в основном значении он предшествует Сх и Рх, то в ситуации выражения ассоциативной множественности отмечены обе комбинации — Р1Рх и РхР1. Изменение позиции Рх относительно Р1 отражается и на позицию Сх, который занимает крайне правую позицию, что видно из примеров (16) и (17). В данном случае можно говорить не только о проявлении вариативности позиции Рх и Сх при наличии показателя множественности, но и о семантическом взаимодействии словоизменительных суффиксов существительного: изменение позиции морфем влияет на семантику словоформы.
(16) нв. Бат'-э-йас-ос косйэны вэлодны — «Моего отца и других с ним хотят учить» [18, с. 35].
(17) вв. (П. ) Роттим да гон'итим ыджыд мам-ис-йас-э, ыджыд бат'-ис-йас-э — «Ехали рысью, ехали вскачь к дедушке-бабушке (букв. к своим бабушкам, к своим дедушкам)» [19, с. 66].
В печорском, удорском, присыктывкарском, нижневычегодском, среднесысоль-ском диалектах засвидетельствована вариативность позиции Рх и Сх при наличии показателя множественности вне зависимости от одушевленности/неодушевленности существительного в комитативе, аппроксимативе, абессиве и терминативе: в единственном числе отмечается фиксированный порядок следования Рх и Сх, при введении суффикса множественности позиция Рх и Сх может меняться: РхСх (СхРх) — Р1РхСх ~ Р1СхРх. Суффикс множественности делает свободнее порядок следования Рх и Сх, говорящий выбирает наиболее приемлемую с его точки зрения комбинацию Рх и Сх. См. фрагмент склонения слова уд. горт — «дом» (18) (другие примеры см. в: [20, S. 369, 383, 398-399]).
(18) терминатив:
СхРх Р1СхРх ~ Р1РхСх
1-е л. горт-одз-ным горт-йос-одз-ным ~ горт-йос-ным-одз
2-е л. горт-одз-ныд горт-йос-одз-ныд ~ горт-йос-ныд-одз
3-е л. горт-одз-ныс горт-йос-одз-ныс ~ горт-йос-ныс-одз
Таким образом, в словоформах с показателем множественности возможность изменения позиции Рх и Сх отмечается преимущественно в местных падежах, на объектные падежи, кроме абессива и комитатива, вариативность морфопорядка не распространяется.
Одушевленность/неодушевленность и порядок следования Рх и Сх
Дистрибуция посессивных суффиксов, в частности Px2Sg и Px3Sg, не ограничена лексемами какого-то определенного лексико-грамматического разряда, посессивные суффиксы могут присоединяться ко всем лексемам, что обусловлено их семантикой. Анализ словоформ с порядком РхСх ~ СхРх показал, что в большинстве диалектов одушевленность/неодушевленность существительных не влияет на позицию Рх и Сх. В этой связи обращают на себя внимание окраинные коми диалекты. В ижемском
и удорском диалектах в контексте с неодушевленными существительными Сх аппрок-симатива и эгрессива предшествует Рх, в контексте с одушевленными падежный показатель может стоять в пре- и постпозиции относительно Рх, предпочтительна последовательность РхСх (19, 20):
(19) иж. мам-э-лан' — «в сторону моей матери», кэрка-лан'-э — «в сторону моего дома», мам-э-с'ан' — «от моей матери», кэрка-с'ан'-э — «от моего дома» [21, с. 51].
(20) уд. ай-ыс-лан' — «на своего отца (походит)», горт-лан'-ыс — «к своему дому», моски-лан'-ыс — «на тот тротуар»; ныл-о-с'ан' — «от моей дочери», пур-с'ан'-о — «с моего плота».
В лузско-летском, среднесысольском, присыктывкарском диалектах засвидетельствовано развитие позиционной вариативности Рх и Сх в контексте с одушевленными существительными во внутреннеместных падежах: в инессиве (21, 22, 23), иллативе (24) и элативе (25) [6, с. 43; 7, с. 31; 8, с. 71], для которых стандартным является порядок СхРх. В этой связи следует заметить, что базовое значение внутреннеместных падежей не сочетается с одушевленными существительными [16, с. 138; 22]. Поэтому изменение позиции морфем, возможно, обусловлено изменением семантики словоформы, как и в случае с показателем множественности.
(21) лл. соч-ым-ын ола — «[Я] живу у своей сестры» [6, с. 43].
(22) скр. Бат'-ыд-ын коди оло — «Кто у твоего отца живет?» [8, с. 71].
(23) сс. Мам-ыс-ын олоны — «[Они] живут у своей матери» [7, с. 31].
(24) лл. Н'инаыс чисто бат'-ыс-о — «Нина вся в своего отца» [6, с. 42].
(25) скр. Мам-ыс-ыс' (мам-с'-ыс) йона полоны — «[Они] очень боятся своей матери» [8, с. 69].
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в окраинных южных и северных диалектах фактор одушевленности имени оказывает некоторое влияние на выбор позиции Рх и Сх в местных падежах.
Продуктивность посессивных суффиксов
В ходе анализа диалектного материала выяснилось, что на варьирование позиции Рх и Сх может оказывать влияние продуктивность посессивных суффиксов. В большинстве коми диалектов посессивная парадигма полная, дефектность парадигмы засвидетельствована в верхнесысольском диалекте и в лузских говорах, где сохраняются только Px2Sg и Px3Sg, остальные Рх вышли из употребления [6, с. 39-41; 23, с. 61-62].
В верхнесысольском диалекте, в объячевском говоре лузско-летского диалекта, а также в говоре с. Палауз, являющегося пограничным с верхнесысольским диалектом, зафиксированы отличные от стандартных форм, распространенных в других коми диалектах, Px2Sg и Px3Sg в инструментале [6, с. 42; 23, с. 65]. В верхнесысольском и объячевском говоре эти формы представляют собой контаминацию кумулятивного показателя инструменталя и посессивности и стандартного суффикса инструменталя: -надон < -над + -он, -насон < -нас + -он (26, 27). Кумулятивные показатели инструмен-таля и посессивности -над, -нас, образованные в результате контаминации суффикса инструменталя -на- и посессивных суффиксов соответственно -д, -с, воспринимаются
носителями диалектов как посессивные, к ним присоединяется стандартный суффикс инструменталя -он, который занимает крайнюю правую позицию.
В говоре с. Палауз зафиксирована форма -ыднад, представляющая собой контаминацию Px2Sg -ыд и кумулятивного показателя инструменталя и посессивности -над (28). В данном случае суффикс -над воспринимается как падежный, поэтому посессивный суффикс вставляется перед падежным показателем.
(26) лл. Сочлон айкаыс йона куритлис трубка-нас-он — «Свекор моей сестры постоянно курил трубку (букв. с помощью трубки)» [6, с. 45].
(27) вс. Вэдрас'ыд ваыд почлэс'о карнан-над-он — «(Когда несешь) на коромысле, вода из ведер выплескивается»; вс. (Гр.) Пуыс порома вуж-нас-он — «Дерево повалилось с корнем», вс. (Кг.) Мийан С'эргэй вис'о жо кор-нас-он — «Наш Сергей корью тоже болеет» [23, с. 65].
(28) сс. н'ан'-ыд-над с'а олышты кутим — «хлебом-то затем хорошо стали жить» [7, с. 33] .
В диалектных зонах, характеризующихся угасанием посессивной парадигмы, кумулятивный показатель инструменталя и посессивности воспринимается как посессивный или же как падежный суффикс, при этом в каждом случае происходит изменение позиции Рх и Сх по аналогии с позицией Рх и Сх в объектных падежах.
Таким образом, в синхронии коми диалекты демонстрируют непоследовательные ареальные проявления различных факторов, развившихся в хронологически разные периоды. Не вызывает сомнений тот факт, что свободный порядок следования, обусловленный изменением фонетической структуры морфем, является наследием прапермского языка, ибо такая ситуация в разной степени сохраняется еще во всех пермских языках. Остальные факторы не находят подтверждения в удмуртском языке, поэтому вряд ли можно безоговорочно экстраполировать на прапермское языковое состояние изменение позиции морфем при наличии показателя множественности или же связь позиции морфем с одушевленностью/неодушевленностью имени. Все рассмотренные факторы действуют как тенденции, поэтому результаты их действия в диалектах не совпадают. Коми диалектный материал позволяет предположить, что развитие механизма относительно свободного порядка следования морфем можно ожидать при снижении продуктивности морфемы, при изменении экспонента морфемы, модели и семантики словоформы.
Источники и литература
1. Федюнева Г. В. Морфемный состав и морфологический тип коми языка / Сер. препринтов «Научные доклады», Вып. 294. Сыктывкар: Коми научн. центр УрО РАН, 1992. 36 с.
2. Сравнительный словарь коми-зырянских диалектов / под ред. В. А. Сорвачевой. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1961. 490 с.
3. Сажина С.А. Сравнительная морфология коми-зырянских диалектов (именные части речи). Ареальный аспект исследования: дис. ... канд. филол. наук / Удмурт. гос. ун-т. Сыктывкар, 2004. 282 с.
4. Коми-пермяцкий язык. Введение, фонетика, лексика и морфология: учебник для вузов. Кудымкар: Коми-пермяц. кн. изд-во, 1962. 340 с.
5. Грамматика современного удмуртского языка. Фонетика и морфология / отв. ред. П. Н. Пе-ревощиков. Ижевск: Удм. кн. изд-во, 1962. 376 с.
6. Жилина Т. И. Лузско-летский диалект коми языка. М.: Наука, 1985. 272 с.
7. Колегова Н. А., Бараксанов Г. Г. Среднесысольский диалект коми языка. М.: Наука, 1980. 226 с.
8. Жилина Т. И., Бараксанов Г. Г. Присыктывкарский диалект и коми литературный язык. М.: Наука, 1971. 276 с.
9. Основы финно-угорского языкознания. Вопросы происхождения и развития финно-угорских языков. М.: Наука, 1974. 484 с.
10. Дмитриева Р. П. Косинско-камский диалект коми-пермяцкого языка (фонетика, морфология): дис. ... канд. филол. наук / Марийск. гос. ун-т. Йошкар-Ола, 1998. 195 с.
11. Алатырев В. И. Падежи в удмуртском языке: тез. к 1-й республ. языковой конф. Ижевск: Удмурт. госиздат, 1937. 8 с.
12. Алатырев В. И. Краткий грамматический очерк удмуртского языка // Удмуртско-русский словарь. Ок. 35 000 слов. М.: Русский язык, 1983. С. 561-592.
13. Яковлев И.В. Удмурт кылрадъян (Элементарная грамматика вотского языка). Ижевск: Удкнига, 1930. 80 б.
14. Лыткин В. И. Историческая грамматика коми языка. Ч. 1. Введение, фонетика. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1957. 136 с.
15. Некрасова Г. А. Коми кывлон исторической фонетика (Историческая фонетика коми языка). Сыктывкар: Коми научн. центр УрО РАН, 2000. 170 с.
16. Современный коми язык: в 2 т. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1955. Ч. I. Фонетика, Лексика, Морфология / под ред. В. И. Лыткина. 312 с.
17. Общее языкознание: формы существования, функции, история языка / отв. ред. Б. А. Серебренников. М.: Наука, 1970. 597 с.
18. Сорвачева В. А. Нижневычегодский диалект коми языка. М.: Наука, 1978. 227 с.
19. Образцы коми-зырянской речи / под ред. В. А. Сорвачевой. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1971. 311 с.
20. Wichmann J. Syrjanischer Wortschatz nebst Hauptzügen der Formenlehre. Helsinki: Suomalais-ugrilainen seura, 1942. 487 S.
21. Сахарова М. А., Сельков Н. Н. Ижемский диалект коми языка. Сыктывкар: Коми кн. изд-во, 1976. 288 с.
22. Некрасова Г. А. К вопросу о дефектных парадигмах существительных в пермских языках // Пермистика XI. Диалекты и история пермских языков во взаимодействии с другими языками: Материалы XI Международного симпозиума (30-31 марта 2006 г., Пермь) / отв. ред. Л. Г. Пономарева. Пермь: Пермский гос. пед. ун-т, 2006. С. 225-233.
23. Жилина Т. И. Верхнесысольский диалект коми языка. М.: Наука, 1975. 268 с.
Статья поступила в редакцию 18 июня 2012 г.
