CC BY
45ФАКТОРЫ РИСКА СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ ПРИ АФФЕКТИВНЫХ РАССТРОЙСТВАХ У ВЗРОСЛЫХ И ПОДРОСТКОВ
Шорух Джуманазарович Джураев
Магистр, Бухарский государственный медицинский институт
АННОТАЦИЯ
В этой статье говорится, что в настоящее время попытки самоубийства и самоубийства среди взрослых и подростков являются распространенной и серьезной глобальной клинической проблемой и проблемой общественного здравоохранения среди пациентов психиатрических больниц. Было упомянуто, что определение факторов риска для определенных типов основных аффективных расстройств может помочь в определении риска самоубийства, поддержке профилактических мероприятий и лечении пациентов от рисков и улучшении прогноза. В частности, биполярные расстройства и депрессивные расстройства имеют особенно высокий риск психических заболеваний.
Ключевые слова: депрессия факторы риска самоубийства, биполярные расстройства, попытки самоубийства.
Актуальность реди пациентов с тяжелыми депрессивными эпизодами диагноз биполярного расстройства или наличие сопутствующих пограничных черт личности подразумевают чрезвычайно высокий риск суицидальных попыток. Факторы риска суицидальных мыслей и суицидальных действий частично совпадают, но могут не совпадать. Предполагаемая тяжесть пограничных черт личности, по-видимому,
связана с суицидным поведением в анамнезе и текущей тяжестью суицидальных мыслей в С 384 ISSN 2181-712X. EISSN 2181-2187 2 (34/3) 2021] зависимости от дозы у всех пациентов с расстройством настроения. Следовательно, надежная оценка пограничных характеристик может способствовать оценке суицидного риска.
Материал и методы. Мы рассмотрели факторы риска до, во время и после 32 больных с и без суицидных действий, в целом и с биполярным расстройством по сравнению с депрессивным расстройством, используя двумерные сравнения. Включенные пациенты прошли повторную оценку истории болезни и суицидального поведения (попытки или
самоубийства) или сообщили о суицидальных идеях в течение нескольких лет наблюдения. Попытка самоубийства включала в себя любое действие с самоповреждением с доказательством намерения умереть или без него; насильственные действия включали в себя нанесение себе телесных
повреждений с медицинским вмешательством или смертью, а также повешение, утопление или удушение, либо прыжок с высоты. Клиническая информация о демографических, описательные
и клинические характеристики, включая проспективно оцененную заболеваемость с течением времени, характеристики суицидного
поведения и назначенное лечение, были получены на основе полуструктурированных интервью и графиков жизни, построенных при поступлении и обновленных во время проспективного клинического наблюдения еженедельно через индексный эпизод заболевания), при приеме и после этого с интервалами от 1 до 6 месяцев, в зависимости от клинических показаний.
Результат и обсуждение.Выборка исследования включала 32 пациента с одним из следующих основных расстройств настроения по МКБ-10, с биполярным расстройством I типа (БР-I), биполярным расстройством II типа (БР-II) и большое депрессивным расстройством ( БДР ) [1-30]. Средняя продолжительность заболевания составила 17,0 лет с и 11,7 года; 68,6% составляли женщины. Возраст больных к моменту обследования составлял от 24 до 42 лет (средний возраст 30,1 ± 5,4 года). Суицидальные риск выявленных суицидальных мыслей был значительно выше среди пациентов с биполярным расстройством II типа (32,0%), чем у пациентов с биполярным расстройством I типа (22,2%) и большое депрессивное расстройство ( БДР ) (29,2%) Риск суицидальных попыток в течение жизни был незначительно выше среди участников с БР-I (19,9%), чем у участников с БР-II (14,9%); но этот риск был значительно в 3,84 раза выше среди всех пациентов с биполярных расстройствах (18,8%), чем у пациентов с большое депрессивное расстройство БДР (4,78%). Частота попыток на время воздействия (процент в год) была выше у пациентов с БР-I по сравнению с БР-II (1,18 для БР-I v. 0,88 для БР-II, в 1,45 раза больше; и 1,11 для БР-I против 0,41 для БР-II, в 2,52 раза выше) и для пациентов с БР по сравнению с БДР. Риски и частота самоубийств были одинаковыми у пациентов с БР-I (1,71%; 0,10%год) и БР-II (1,71%; 0,08% год), но значительно выше у пациентов с БР в целом (1,63%; 0,11). %год), чем пациенты с БДР (0,48%; 0,03% год) [2-25]. Что касается риска и частоты всех суицидных действий (попытки +самоубийства), пациенты с БР-I (21,7%; 1,34%год) имели самые высокие показатели, за ними следовали пациенты с БР-II (16,3%; 0,97% год). год), а затем больными БДР (4,96%; 0,45% год); эти показатели были высокими для пациентов с БР в целом (21,4%; 1,19% год). Соотношение количества попыток и самоубийств (12% год), мера летальности (большая летальность при меньшем соотношении), указывает на одинаковую летальность среди всех диагностических групп:
БР-II (9,69), БДР (11,2), БР-I (10.6) и все БР (11.1). Доля насильственных попыток или самоубийств (включая прыжки, повешение,
утопление или удушье) среди всех суицидальных действий была выше среди пациентов с БР-I, чем у пациентов с БР-II (37,1 против 22,1%), и не была значительно выше у пациентов. пациенты с БР по сравнению с пациентами с БДР (32,8 против 22,9%). Кроме того, как и ожидалось, суицидальный действия были более распространены среди мужчин в 1,58 раза (39,8%, 94% ДИ 31,2-48,7) по сравнению с женщинами (22,6%, 19,2-30,6, х 2 = 10,4, P = 0,001) как в БР, так и в БДР [4-15]. Среди всех пациентов с аффективными расстройствами факторы, которые присутствовали до поступления в исследуемый объект и которые были в значительной степени связаны с суицидными действиями в течение всей жизни, включали: семейный анамнез большого аффективного расстройства, самоубийства; быть незамужним или 2(34/3)2021 ISSN 2181-712X. EISSN 21812187 385 разведенным и иметь меньше детей; безработица и низкий социально-экономический статус; пережили раннее насилие или травму и относительно раннюю потерю родителя; быть моложе в начале болезни и больше лет находиться в группе риска; иметь более четырех предыдущих депрессий; и госпитализация по поводу психического заболевания. Сравнение пропорций или значений показателей среди пациентов с суицидным поведением и пациентов без суицидального поведения (попытки или самоубийства) к пациентам без суицидальных действий относятся только пациенты с суицидальными идеями [520]. Факторы, в значительной степени не связанные с суицидным поведением, включали: образование после средней школы, тревожный и гипертимический темперамент. БДР большое депрессивное расстройство, БР биполярное расстройство; БД-И, БД типа I; БД-II, БД тип II; Шкала самооценки взрослых (ASRS-A), шкала самооценки скрининга синдрома дефицита внимания и гиперактивности у взрослых СДВГ, часть A; валидация короткой версии прибора с собственной оценкой, предназначенного для измерения вариаций темперамента TEMPS-A, HRSD-шкала оценки депрессии Гамильтона; MDQ -опросник для расстройств настроения [6-19]. При оценке поступления факторы, связанные с пожизненным риском суицидных действий, включали: пожилой текущий возраст; БР (БР4> БР-II) в сравнении с диагнозом БДР; сопутствующее расстройство дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ),
особенно с невниманием (более высокий балл по шкале-А для взрослых СДВГ); злоупотребление наркотиками или алкоголем или курение; отсутствие тревожного расстройства; смешанные (гипоманиакальные)
симптомы при депрессивных эпизодах (при БДР или БР); переход в (гипо) манию при БР!; более высокие оценки дистимического, циклотимического или
раздражительного темперамента (оценка темперамента); несколько более высокие рейтинги по шкале оценки депрессии Гамильтона (HRSD); и более высокие оценки пожизненных БР-подобных симптомов (оценка по опроснику расстройства настроения) [10-16]. Факторы, связанные с суицидным поведением, которые были проспективно оценены в ходе последующего наблюдения включали: более длительное время воздействия (годы в группе риска), более высокую заболеваемость (как процент времени, проведенного больным, депрессивным или (гипоманиакальным) и психиатрическую госпитализацию. больница. Кроме того, хотя лечение назначалось клинически, примечательно, что монотерапия антидепрессантами гораздо реже назначается пациентам, склонным к суициду, тогда как использование стабилизаторов настроения или антипсихотических препаратов отдельно или с антидепрессантами гораздо более распространено среди пациентов, склонных к суициду.
Выводы В этом исследовании представлены риски и среднегодовые показатели для пациентов с суицидными действиями (попытками или самоубийствами), относительные риски насильственных и ненасильственных суицидальных действий, а также оценочные показатели суицидальных мыслей среди 32 одинаково и последовательно оцениваемыхпациентов с серьезными аффективнымирасстройствами в одном исследовании. В целом, мы обнаружили, что пожизненный риск суицидальных мыслей составляет около 58%,суицидальных попыток различной степени тяжести - 29%, суицидальных действий - 2,4% и для всех действий - 29% при среднем времени воздействия, составляющем 1 3,8года. Соотношение попыток и суицидов былоодинаковым у пациентов с БД (1 0,9) и пациентов с БД (10,2) и в несколько раз нижеВ исследовании также были определены количественные ассоциации многих демографических и клинических факторов с суицидальными действиями, а также их относительная вероятность среди лиц с диагнозом БР или БДР [8-28]. Как и ожидалось, признаки менее успешного социального функционирования были связаны с повышенным риском суицидального поведения. Такие факторы риска включали будучи незамужних или разведенных и следовательно имеющие детей, а также более низкий социально - экономический статус и больше безработица. Эти факторы также независимо связаны с наличием расстройства настроения. Также с самоубийствами и попытками были связаны более раннее начало заболевания, более длительное время от начала до поступления и более высокий текущий возраст, что свидетельствует о более сильном воздействии или большем количестве лет
риска. Более высокий суицидальный риск был больше связан с Бр, чем с БДР, и риск был 386 ISSN 2181-712X. EISSN 2181-2187 2 (34/3) 2021
одинаковым среди пациентов с БР-I и пациентов с БР-II. Эти результаты согласуются с предыдущими наблюдениями, касающимися случаев выборки БДР по тяжести заболевания. Сопутствующие заболевания, связанные с суицидными действиями, включали СДВГ и злоупотребление психоактивными веществами, а также курение. Однако, вопреки ожиданиям, сопутствующие тревожные расстройства были связаны с более низким риском суицидных действий, возможно, в связи с более низкой степенью импульсивности [9-19]. Диагноза БР, факторы риска, связанные с суицидным поведением, включали показатели большей тяжести заболевания: в частности, время, проведенное в болезни или депрессии, множественные ранние рецидивы депрессии, госпитализация в психиатрическую больницу и сопутствующее злоупотребление
психоактивными веществами. Также с суицидальным поведением сильно ассоциировалась история болезни сердца или самоубийства среди членов семьи первой степени родства. Мы также обнаружили более высокие оценки некоторых типов аффективных темпераментов, особенно дистимических и циклотимических, среди пациентов, склонных к суициду, как сообщалось ранее. Особоследует отметить, что настоящие результаты также подтверждают хорошо известную сильную связь суицидного риска со смешанными признаками, включая пациентов с диагнозом БР или БДР. Элементы, которые могут соединяться БР, смешанные состояния и суицидальные риска включают в себя агрессивность и другие мания ассоциированных характеристик в обоих подростков и взрослых. Методы самоубийства или попытки были выявлены в 27,2% (85% ДИ 7,21 -49,6) всех суицидальных действий (попытки +самоубийства), больше с диагнозом БР-I, чемБР-II или БДР и, как ожидается, что на самоубийств больше, чем попыток, и больше среди мужчин, чем среди женщин. Общий уровень насильственных действий несколько ниже, чем недавно зарегистрированные показатели, составлявшие в среднем 35,1% (91% ДИ 13,8-65,4; 37% для попыток против 52,3% для самоубийств, 33,1% среди женщин против 52,4% среди мужчин), вероятно, из-за к региональным и культурным различиям [11-22]. Еще одно интересное наблюдение заключается в том, что использование только антидепрессантов было гораздо менее распространено среди пациентов, склонных к суициду, чем у тех, кто не склонен к суициду, в отличие от более широкого использования антипсихотических средств и стабилизаторов настроения отдельно или в сочетании с антидепрессантами. Этот клинический, нерандомизированный выбор лечения отражает клиническую практику в исследовательском центре, в которой антидепрессанты избегали в пользу нейролептиков или стабилизаторов
настроения у возбужденных или смешанных пациентов, чтобы избежать потенциально увеличения суицидного риска. Факторов значительно и независимо друг от друга дифференцировали пациентов с суицидными актами и пациентов без суицидных действий на основе многомерного моделирования логистической регрессии: госпитализация в психиатрическую больницу, более высокий рейтинг депрессии при поступлении, диагноз БР, более ранний возраст в начале и наличие смешанных признаков в одном или нескольких эпизодах заболевания. Некоторые из этих факторов могут отражать более серьезную болезнь. ROC (график, озволяющий оценить качество бинарной классификации) анализ показал, что эти факторы риска отличают пациентов с суицидальными намерениями от тех, кто не склонен к суициду, с AUC 68,3%, и что любые два из этих независимо связанных факторов оптимально дифференцируют тех, кто склонен к суициду, от тех, кто не склонен к суициду, с максимальным чувствительность и специфичность. Факторы риска могут быть связаны с суицидным риском, но имеют ограниченную ценность при прогнозировании суицидного поведения для конкретных пациентов и в определенное время. Примечательно, что они должны сочетаться с вниманием к клиническимm условиям и поведению, которые могут быть связаны с планированием самоубийства, включая словесные заявления, организацию личных и деловых дел или раздачу ценного имущества. Эти результаты включают факторы, полученные из историй болезни, и поэтому могут включать ошибки установления. Тем не
менее, они должны быть одинаково вероятны во всех сравниваемых диагностических группах []. Наблюдения, сделанные в центре по лечению расстройств настроения, могут вносить предвзятость, например предвзятость, связанную с тяжестью заболевания, хотя большинство исследуемых пациентов направлялись врачами первичной медико-
2 (34/3)2021 ISSN 2181-712X. EISSN 2181-2187 387 санитарной помощи или сами направлялись. Кроме того, двумерное тестирование большого количества факторов риска на связь с суицидным статусом позволяет выявить случайные ассоциации. Настоящие результаты проверяют и расширяют обширные предыдущие исследования факторов риска суицидного поведения среди субъектов с серьезным расстройством настроения, как описано в приложении, и добавляют количественные оценки силы и независимости связи факторовриска с суицидным статусом, сравнивая их.среди определенных диагностических групп. Факторы с особенно сильной ассоциацией с суицидными действиями ( P <0,0001; ) включают: диагноз БР и самоубийство, отсутствие брака, раннее начало заболевания, госпитализацию, злоупотребление психоактивными веществами или курение, годы болезни и предполагаемую долю времени, в течение которого он болел или находился в
I SCIENTIFIC PROGRESS VOLUME 3 I ISSUE 4 I 2022 _ISSN: 2181-1601
депрессии, а также меньшее использование антидепрессантов. в одиночку и более широкое использование стабилизирующих настроение
или антипсихотических лекарств. Полученные данные должны способствовать более раннему выявлению суицидного риска, поддержке профилактических вмешательств и улучшению лечения и прогноза пациентов с расстройствами настроения с особенно высоким суицидальным риском.
REFERENCES
1. Давронова, Ш. Р. (2020). УЛЬТРАСТРУКТУРНЫЕ ОСОБЕННОСТИ КЛЕТОК ТИМУСА БЕЛЫХ ЛАБОРАТОРНЫХ КРЫС В ДИНАМИКЕ ТЕМПЕРАТУРНОГО ВОЗДЕЙСТИЯ. Новый день в медицине, (4), 634-635.
2. Boymurodova M. N. (2021). Morphofunctional Changes of the Gastrointestinal Tract During Alcohol Intoxication// AJSHR, Vol. 2, No. 10. P. 88-92.
3. ЁДГОРОВ, Ж. Ж. (2022). БОЛАЛАРДА КЕЧУВЧИ ТУЩАНОК ХУРУЖИ ВА ЭПИЛЕПСИЯ: УНИНГ САБАБИ ВА ОКДБАТЛАРИ ХУСУСИДА. International Journal of Philosophical Studies and Social Sciences, 2(2), 130-134.
4. Boymurodova M.N. (2021). Comparative Characteristics of Mucous Membrane of Various Parts of Rectum Of Rat// INTERNATIONAL JOURNAL ON ORANGE TECHNOLOGIES, April 2021 P 157-162.
5. Khasanova, M. Т.,&Тoykulovna-Assistant, K. M. MORPHOFUNCTIONAL CHANGES OF THE GASTROINTESTINAL TRACT DURING CHRONIC ALCOHOLISM.
6. Мухидова, Г. Х. (2021). Сравнительная характеристика компютерно-зависимых компютерно-независимых подростков по антропометрическим показателям. Тиббиётда янги кун, 5, 37.
7. Khasanovna, M. G. (2021). Features of Computer Dependence Comparative Characteristics of Computer-Dependent and Computer-Independent Adolescents by Anthropometric Indicators. International Journal of Innovative Analyses and Emerging Technology, 1(6), 213-217.
8. Мухидова, Г. Х. (2021). Comparative Characteristics of morphometric parameters of physical development and anthropo extremities of healthy and computer. Research. Jet Journal of Analysis and Inventions-RJAI, 2(9), 14-17.
9. Мустафаева, М. И. (2018). ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ АЛЬГОЛИЗАЦИИ БИОПРУДОВ. In Человек, экология, и культура (pp. 275-277).
10. Мухидова, Г. Х. (2021). Феномен «компьютерной зависимости: особенности интернетзависимости у подростков». Еurasian journal of medical and natural sciences, 22-26.
11. Khasanova, M. Т., & Movm-Assistant, K. M. (2021). MORPHOFUNCTIONAL CHANGES OF THE GASTROINTESTINAL TRACT DURING CHRONIC ALCOHOLISM. Достижения науки и образования, 80, 81-85.2.
12. Furqatovich, U. S. (2022). COGNITIVE IMPAIREMENT UNDER THE HEART FAILURE. International Journal of Philosophical Studies and Social Sciences, 2(2), 167-171.
13. Khasanova, M. Т. HISTOPATHOLOGICAL CHANGES IN STRUCTURE OF KIDNEY UNDER THE CONSUMPTION OF ENERGYDRINKS IN RATS. International Journal of Philosophical Studies and Social Sciences, 2(2), 167-171
14. NAZAROVA, F. (2022). CREATION OF FINE-FIBER COTTON VARIETIES IN THE CONDITIONS OF THE BUKHARA REGION. International Journal of Philosophical Studies and Social Sciences, 2(2), 50-54.
15. Nazarova, F. I. R. U. Z. A. (2021). The use of phenological observations in the determination of the main phases of the development of thin-fiber goose varieties in the conditions of Bukhara region. Theoretical & applied science Учредители: Теоретическаяиприкладнаянаука,(9), 523-526.
16. Nazarov, A. I. (2022). ATROF-MUHITNING INSON SALOMATLIGIGA TA'SIRI. Scientific progress, 3(1), 881-885.
17. NAZAROV, A. (2022). TECHNOLOGY OF PREPARATION OF GLUE FROM CARPET FACTORY WASTE. International Journal of Philosophical Studies and Social Sciences, 2(2), 32-36.
18. Назаров, А. И. (2022). АУТИЗМ КАСАЛЛИКИНИ ЭРТА АНЩЛАШДА ВА ДАВОЛАШДА ДАВО ЧОРАЛАРИНИ ИШЛАБ ЧЩАРИШ ВА ДАВО САМАРАДОРЛИГИНИ ОШИРИШ. Scientific progress, 3(1), 1143-1152.
19. Nazarov, A. (2021). Challenges to Uzbekistan's secure and stable political development in the context of globalization. Journal on International Social Science, 1(1), 26-31
20. Давронов, Р. Д., & Давронова, Ш. Р. (2008). Структурно-функциональные особенности адаптивных изменений органов системы иммунитета при антигенном воздействии. Морфология, 133(2), 38c-38c.
21. Nazarova, F. I. (2022). SOG'LOM FARZAND OILA QUVONCHI. Scientific progress, 3(2), 1010-1015.
22. Назаров, А. И. (2022). COVID-19 БИЛАН КАСАЛЛАНГАН БЕМОРЛАРНИНГ БОЛАЛАРНИНГ КЛИНИК ВА ЭПИДЕМИОЛОГИК ХУСУСИЯТЛАРИ. Scientific progress, 3(2), 1026-1031.
23. Nazarov, A. I. (2022). CONSEQUENCES OF SEIZURES AND EPILEPSY IN CHILDREN. Web of Scientist: International Scientific Research Journal, 3(02), 483489.
24. Nazarov, A. (2018). THE GLOBALIZING WORLD: THE CONDITIONS AND PREREQUISITES FOR POLITICAL DEVELOPMENT THROUGH INNOVATIVE POLITICS AND PREVENTIVE DEMOCRACY. Theoretical & Applied Science, (4), 9-12.
25. Nazarova, F. I. (2022). ABU ALI IBN SINONING SOG 'LOM TURMUSH TARZINI SHAKILANIRISHI HAQIDA. Scientific progress, 3(1), 1137-1142.
26. Худойкулова, Н. И. (2018). Пути воспитания толерантности у молодежи. Наука, техника и образование, (11 (52)), 98-100.
27. Худайкулова, Н. И. (2022). ХИМИЧЕСКИЕ И ФИЗИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ИММУННУЮ СИСТЕМУ ОРГАНИЗМА. Scientific progress, 3(1), 891-895.
28. Худойкулова, Н. И. (2022). АНАЛИЗ И РАСПРОСТРАНЕНИЕ ВРОЖДЕННЫХ АНОМАЛИЙ В БУХАРСКОЙ ОБЛАСТИ. Scientific progress, 3(1), 954-957.
29. Nazarova, F., & Hudaikulova, N. (2019). Healthy generation-the basis of a healthy family. Scientific Bulletin of Namangan State University, 1(7), 69-73
30. Akmalovna, A. C. (2022). Characteristics and Advantages of Soybean Benefits in Every way. Journal of Ethics and Diversity in International Communication, 1(8), 6769.
31. Aminjonova, C. A. (2022). SOG'LOM ONA VA BOLA-BAXTLI KELAJAK ASOSI. Scientific progress, 3(1), 874-880.
32. Давронов, Р. Д., & Давронова, Ш. Р. (2020). СТРУКТУРНО-ФУНКЦИОНАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ КОСТНОГО МОЗГА В ДИНАМИКЕ АНТИГЕННОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ (экспериментального сальмонеллеза). Новый день в медицине, (1), 487-489.
