Факторы и особенности социальных изменений в период пандемии в XXI веке: ретроспективный анализ Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

Научная статья УДК 159

https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-2-36-41 EDN: https://elibrary.ru/eaawmy NIION: 2018-0077-2/24-448 MOSURED: 77/27-024-2024-02-647

Область науки: 5. Социальные и гуманитарные науки

Группа научных специальностей: 5.3. Психология

Шифр научной специальности: 5.3.5. Социальная психология, политическая и экономическая психология

Факторы и особенности социальных изменений в период пандемии в XXI веке: ретроспективный анализ

Ольга Марковна Дорошенко1, Наполеон Валерьевич Плотников2, Екатерина Петровна Евстифеева3

1 Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия, olka-olga@yandex.ru

2 Кубанский государственный аграрный университет им. И. Т. Трубилина, Краснодар, Россия, dartana@bk.ru

3 Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия, sandrik@111mail.ru

Аннотация. С использованием ретроспективного анализа исследуются факторы и особенности социальных изменений, происходивших в период пандемии COVID-19 в XXI веке. Исследование фокусируется на процессе влияния пандемии на общество и последовательно рассматривает ситуацию, определяя первичные воздействия и производные изменения. Особое внимание уделяется различению прямых последствий, связанных с заболеванием, и опосредованных последствий на различные сферы общественной жизни. Анализируя основные события, связанные с пандемией, начиная с ее возникновения, исследование выделяет ключевые социальные трансформации, вызванные самой пандемией. В свете кризисного характера пандемии, которая породила социальные изменения и кризисные последствия, исследование обращает внимание на возможный рост преступности и напряженности в обществе, вызванный изменением условий жизни и возможностей их реализации.

Ключевые слова: пандемия, COVID-19, социальные изменения, ретроспективный анализ, факторы, особенности, общество, прямые последствия, опосредованные последствия, кризис, преступность, напряженность, изменение условий жизни

Для цитирования: Дорошенко О. М., Плотников Н. В., Евстифеева Е. П. Факторы и особенности социальных изменений в период пандемии в XXI веке: ретроспективный анализ // Психология и педагогика служебной деятельности. 2024. № 2. С. 36-41. https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-2-36-41. EDN: EAAWMY.

Original article

Factors and characteristics of social change during a pandemic in the XXI century: a retrospective analysis

Olga M. Doroshenko1, Napoleon V. Plotnikov2, Ekaterina P. Evstifeeva3

1 Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after VYa. Kikot', Moscow, Russia, olka-

olga@yandex.ru

2 Kuban State Agrarian University. I. T. Trubilina, Krasnodar, Russia, dartana@bk.ru

3 Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, Volgograd, Russia, sandrik@111mail.ru

Abstract. This article, using a retrospective analysis, examines the factors and characteristics of social changes that took place during the COVID-19 pandemic in the XXI century. The study focuses on the process of the impact of the pandemic on society and sequentially considers the situation, identifying primary impacts and derivative changes. Particular attention is paid to distinguishing between direct consequences associated with the disease and indirect consequences on various areas of public life. Analyzing the main events associated with the pandemic since its inception, the study highlights the key social transformations caused by the pandemic itself. In light of the crisis nature of the pandemic, which gave rise to social changes and crisis consequences, the study draws attention to the possible increase in crime and tension in society caused by changes in living conditions and the possibilities for their implementation.

Keywords: pandemic, COVID-19, social changes, retrospective analysis, factors, features, society, direct consequences, indirect consequences, crisis, crime, tension, changing living conditions

© Дорошенко О. М., Плотников Н. В., Евстифеева Е. П., 2024 36 PSYCHOLOGICAL SCIENCES

For citation: Doroshenko O. M., Plotnikov N. V, Evstifeeva E. P. Factors and characteristics of social change during a pandemic in the XXI century: a retrospective analysis. Psychology and pedagogy of service activity. 2024;(2):36-41. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-2-36-41. EDN: EAAWMY.

В настоящее время пандемия коронавируса уже рассматривается как своеобразный водораздел: исследователи рассматривают «доковидную» эпоху и «пост-ковидную», подразумевая масштабные изменения, затронувшие различные сферы общественной жизни в период пандемии. Обращается внимание на значительные сдвиги в ряде социальных сфер: изменение социально-правовой обстановке в обществе и, в частности, криминализация общества [5], интенсификация информационного взаимодействия [6], значимые трансформационные процессы в области общественного сознания [4]. Изменения носят системный характер, что определяет масштабность трансформационных процессов, их сложность и, одновременно - значимость теоретического отражения произошедших и, в том числе - еще происходящих трансформационных процессов, связанных с пандемией.

Рассмотрим подробнее, каковы основные аспекты трансформации общества в условиях пандемии. Для того, чтобы корректно охарактеризовать данный вопрос, целесообразно, для начала, определиться с тем, как развертывается процесс влияния пандемии на общество. Здесь важным является темпоральный аспект вопроса, а именно то, как социальные процессы развертываются во времени. Рассмотрение социальных явлений в контексте времени дает ключ к пониманию их природы [8]. Именно процессуальное, последовательное рассмотрение ситуации позволяет определить, какое воздействие является первичным, насколько интенсивным оно является, и, в свою очередь, какие изменения в обществе уже являются производными по отношению к нему. Перед нами стоит непростая задача: необходимо, с одной стороны, определиться с основной совокупностью трансформаций, произошедших в обществе в период пандемии, и выделить среди них те, которые, собственно, были напрямую или опосредованно спровоцированы этой пандемией (в противовес явлениям, естественно возникшим в данный период и с распространением инфекции никак не связанным). Для решения этой задачи, на наш взгляд, целесообразно осуществить ретроспективный обзор основных событий, сопровождающих развитие пандемии коронавируса, начиная с момента публикации первых данных о возникновении и распространении нового типа инфекции. В рамках проводимого анализа мы будем придерживаться отраженного выше методологического принципа, согласно которому последствия пандемии следует подразделять на прямые, вызванные непосредственно воздействием инфекции на здоровье заболевших, и опосредованные.

Первоначальный этап развития пандемии - это время, когда, по факту, болеет сравнительно небольшое количество людей. Если рассматривать ситуацию в 2020 году в России, несложно заметить, что численные показатели уровня заболеваемости в первые месяцы пандемии сравнительно невысоки, что связано с пока еще

незначительным распространением инфекции. Вместе с тем, серьезность заболевания и риски для населения, связанные с его бурным распространением, определили несколько важных последствий:

- информационный резонанс, возникший вокруг тематики коронавирусной инфекции;

- регулятивные меры, предпринимаемые правительством с целью предотвращения или, как минимум, замедления темпов распространения инфекции, а также минимизации рисков здоровью и жизни населения;

- изменения обыденных социальных практик, как реакция на угрозу заболевания;

- изменения в условиях функционирования основных общественных институтов, связанные с принимаемыми мерами по противодействию распространения коронавирусной инфекции.

Рассмотрим все перечисленные области по порядку. Прежде всего, стоит отметить, что начало 2020 года ознаменовано серьезным «информационным взрывом», связанным с распространением информации о новом смертельном заболевании. На этот момент, по факту, отсутствовали достоверные данные о симптоматике заболевания, скорости его распространения, летальности, последствиях для здоровья людей, перенесших заболевание и т. д.. Возникновение информации о наличии новой формы риска, в условиях, когда эта новая угроза окутана ореолом неопределенности и неизвестности, приводит к многочисленным спекуляциям на ее тему, что, собственно и произошло в первые месяцы пандемии. Причем население разделилось на несколько категорий, среди которых можно выделить следующие:

- люди, отрицающие риски, связанные с распространением инфекции;

- люди, крайне серьезно в эмоциональном плане, а также на уровне планирования жизненной стратегии отнесшиеся к информации о распространении корона-вируса и рисках, связанных с заболеванием;

- люди, принявшие информацию к сведению, однако, в силу жизненных обстоятельств непоследовательно реализующие меры по профилактике заболевания.

Для первой группы характерно отрицание актуальности проблемы, от игнорирования ее и вплоть до осуществления различного рода акций протестного плана, сопряженных со скоплением большого количества людей (так называемые ковидные вечеринки, ковидные митинги, и т. д.). Типичным примером подобного рода проявлений в информационной среде являлись активно репрезентируемые видео, где популярные блогеры специально нарушали рекомендуемые меры безопасности и призывали людей не бояться возникшей инфекции.

Вторая группа характеризуется повышенной степенью серьезности реакции на информацию о распространении пандемии. В данную группу входят как люди, характеризующиеся высокой подверженно-

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

37

стью рискам, связанным с заболеванием (например, люди, страдающие серьезными хроническими заболеваниями или представители старшей возрастной группы), так и люди, склонные к тревожным реакциям на различного рода риски. Так или иначе, следует отметить, что представители данной группы относятся к числу тех, кто реализовал наиболее бурную деятельность по «подготовке» к происходящему бедствию, что, собственно, породило серьезный ажиотаж, связанный с нехваткой продуктов в продуктовых магазинах из-за массовых, практически оптовых закупок, осуществляемых отдельными гражданами, а также множеством идей и версий происходящего, вбрасываемых представителями данной группы в информационное пространство. В целом, следует отметить, что представители данной группы населения наиболее благосклонно восприняли идеи локдауна, «долгих выходных» и т. д.

Группа людей, относящихся серьезно к возникшей угрозе, но при этом, по объективным причинам не имеющих возможности ограничить свою социальную активность и, соответственно, риски, связанные с пандемией - это люди, испытывающие наибольшую психологическую нагрузку от ситуации. Пока еще не сформирована окончательная картина того, насколько серьезный ущерб был нанесен психике россиян за время пандемии, однако исследователи отмечают, что уровень психологической нагрузки на членов общества в первые месяцы пандемии возрос чрезвычайно сильно [3].

Рассмотрим степень воздействия на ситуацию регулятивных мер, направленных на противодействие распространению заболевания. Здесь следует отметить, что сама парадигма противодействия распространению коронавирусной инфекции в существенной степени трансформировалась в зависимости от того, какую информацию получали исследователи о специфике протекания болезни и возможных способах ее локализации. Первоначальный вариант сдерживания распространения болезни, связанный с ограничением социальных контактов граждан, рассматривался с точки зрения эффективности общих принципов борьбы с локальными эпидемиями, в которой главным является препятствование разрастанию очага распространения инфекции. В дальнейшем сформировалась идея необходимости приведения в соответствие уровня готовности института здравоохранения и уровня заболеваемости в стране, что определило введение мер, которые были направлены на замедление распространения болезни и, фактически, выигрыш времени.

На этапе введения противоковидных ограничений уровень официально регистрируемой заболеваемости сохранялся на сравнительно невысоких отметках, что позволяет рассматривать данный этап как время незначительного прямого воздействия коронавиру-са на общество, и одновременно - ошеломляющего по своей интенсивности опосредованного воздействия.

Меры, принятые государственной властью для предотвращения распространения коронавирус-

ной инфекции оказались чрезвычайно масштабными и затронули множество общественных институтов, начиная с институтов семьи и образования, и заканчивая институтом экономики, сферой налогообложения, областью исполнительной власти. Локдаун, в рамках которого были ограничены передвижения граждан, сопровождался интенсивными ограничениями ряда социальных сфер. Его последствия определили значительное нарушение экономических процессов, связанное с распадом отдельных производственных цепочек, нарушением рынков сбыта и т. д. [7]. В этот период мы наблюдаем серьезное изменение формата образовательной деятельности, связанное с вынужденной организацией удаленного обучения [9]. Это в значительной степени подстегнуло естественные трансформационные процессы, связанные с развитием цифровых технологий и выражающиеся в трансформации отношении учащихся к знанию и децентрализации образовательного процесса [1]. Одновременно происходит изменение условий экономической деятельности, серьезное нарушение планов миллионов людей. В частности, следует отметить, что весной-летом 2020 года разорились сотни и тысячи предпринимателей, чей бизнес был сопряжен с публичным оказанием различного рода услуг, относился к области общепита, развлекательной деятельности и т. д.

Стоит заметить, что в большинстве сфер пандемия и те меры, которые последовали за ней, оказала серьезное дестабилизирующее воздействие на основные общественные институты. Это касается, в том числе, института семьи: для многих семейных пар круглосуточное совместное пребывание в замкнутом пространстве оказалось испытанием, к которому они оказались не готовы.

Мы не можем дать окончательную оценку того, насколько в сложившейся ситуации прослеживается влияние мер, предпринимаемых для противодействия распространению инфекции, и насколько ситуация изменилась под влиянием серьезной психологической нагрузки, которую получили члены общества в первые месяцы пандемии, однако, в целом, можно быть уверенными в том, что на первоначальном этапе распространения болезни наибольший ущерб от нее связан с опосредованным влиянием пандемии на общество. В этот период, с одной стороны, происходит слом устоявшихся социальных практик и активное развитие новых, связанных с удаленным решением ряда вопросов, от обучения и вплоть до торговых отношений (через обращение в интернет-магазины и организацию доставки заказов непосредственно по месту проживания покупателя), с другой стороны - имеет место значительное ухудшение институциональной ситуации в обществе, выраженное в снижении материальных возможностей ряда членов общества: утрате рабочих мест (если речь идет о наемных работниках) и разорении (если речь идет о самостоятельных бизнесменах) десятков тысяч людей. Многие члены общества в период пандемии значительно сократили уровень доходов, потеряли часть накоплений и т. д.

В дальнейшем мы наблюдаем плавную трансформацию соотношения прямого и опосредованного ущерба от пандемии. В данном случае имеет место следующая ситуация: с одной стороны, государство приняло ряд мер по поддержке наиболее уязвимых институтов, и, в том числе, сняло ряд ограничений с членов общества не столько в связи с полным преодолением проблемы коронавируса, сколько по причине критического уровня опосредованного вреда, причиняемого обществу пандемией. Иными словами, были приняты меры по минимизации опосредованного ущерба, были направлены существенные средства на поддержку населения. Вместе с тем, попутно с этим происходит серьезное увеличение уровня реально затронутых болезнью людей, что проявляется в значительном повышении нагрузки на систему здравоохранения, повышении смертности населения и связанных с этим трагических ситуациях в ряде семей, возникновении серьезных нарушений здоровья у переболевших. К 2022 году значительная доля россиян относится к числу переболевших в различной степени тяжести, многие члены общества временно утратили трудоспособность, испытывают проблемы с тонусом и т. д. Прямой ущерб от пандемии, связанный с издержками системы здравоохранения, повышением смертности, ухудшением здоровья миллионов людей чрезвычайно сложно подвергнуть исчислению, однако несомненным является то, что негативное воздействие, оказанное развитием пандемии коронавируса, чрезвычайно интенсивно и многогранно.

В настоящее время не утихают дискуссии по поводу того, насколько оправданными были первичные меры по борьбе с пандемией, реализованные государством, с учетом высокой интенсивности последствий ограничительных мероприятий. Это - еще одно важное измерение ситуации, связанное с расшатыванием социально-политической обстановки, поскольку сторонники идеи незначительности угрозы коронави-русной инфекции акцентируют внимание на опосредованном вреде, принесенном противоэпидемиологи-ческими мерами и, соответственно, возлагают за него ответственность на государство.

Характеризуя в целом ситуацию в обществе, сложившуюся в результате развития пандемии, следует отметить, что речь идет об остром кризисе, подорвавшем ряд социальных резервов, оказавшем значительную нагрузку на основные общественные институты и, при этом, определившем снижение эффективности и функциональности основных общественных институтов. Пандемия стала одной из мощных причин ухудшения уровня жизни населения и обострения материальных проблем, с которыми столкнулись миллионы россиян. В этих условиях приходится признать, что развитие коронавирусной инфекции стало одной из причин обострения противоречий в обществе и, одновременно с этим - одним из факторов активизации деструктивных процессов. К числу таковых процессов относится, в том числе, развитие преступности, связанное с тем, что многие члены общества, утратив ле-

гальные способы разрешения материальных проблем, видят единственный возможный путь достижения своих целей в противоправной деятельности.

Одной из самых больших опасностей в аналитике последствий пандемии является обобщение всех значимых событий, произошедших в ее период, в качестве последствий распространения инфекции и тех реакций, которые сложились в обществе применительно к данному процессу. Общество - динамическая система, которая непрерывно развивается и, в том числе, подвержена в последние десятилетия чрезвычайно интенсивным трансформациям. Еще до пандемии возникали проекты, связанные с переводом ряда областей социальных отношений в формат удаленного адресного взаимодействия. Существовали проблемы, противоречия, кризисные тенденции. В этом плане пандемию стоит рассматривать не в качестве первопричины всех сопутствующих ей социальных проблем, но в качестве своеобразного катализатора ряда процессов, которые и так имели место (возможно, в менее выраженной форме). Такого рода осторожный подход позволяет избежать чрезмерно смелых обобщений, не соответствующих действительности.

Итак, вернемся к вопросу о том, что изменила пандемия и, в свою очередь, какие аспекты общественной жизни она оставила неизменной. Следует отметить, что помимо возросшей напряженности и расшатывания ряда институтов, одним из важнейших последствий пандемии стало изменение образа жизни миллионов людей. Здесь следует обратить внимание на то, что для очень многих членов общества стал характерен более закрытый образ жизни; в общении произошло смещение в сторону опосредованной цифровыми гаджетами коммуникации, произошло перераспределение структурных процессов в сторону удаленных сервисов. Люди чаще проводят время дома и больше полагаются на институты и службы, ориентированные на адресный сервис (например, сервисы доставки вместо супермаркетов и магазинов). Собственно говоря, именно для развития областей общественной жизни, связанных с удаленным взаимодействием, пандемия может быть рассмотрена в качестве благотворного, стимулирующего явления, в то время как в ряде иных сфер общественной жизни наблюдается скорее деструктивное ее воздействие. В целом, можно судить о том, что пандемия, как и всякое масштабное негативное воздействие на общество, повлияла на его динамику, затормозив одни социальные процессы и ускорив другие. В результате пандемии произошло ускоренное вызревание кризисных тенденций в ряде сфер социального взаимодействия, проявились отдельные проблемы и противоречия, уже существующие между членами общества. Соответственно, даже на фоне высокой интенсивности социальных изменений, имеющих место в современном обществе в последние десятилетия, можно судить о том, что темпы социальных сдвигов, имеющих место в результате пандемии, крайне высоки. Пандемия выступила в роли катализатора общественных

ЕСКИЕ НАУКИ 39

трансформаций, а это означает, что современный этап можно с высокой долей уверенности считать переходным в ряде вопросов. Почему это важно в контексте центрального вопроса, который последовательно раскрывается в настоящем исследовании? Прежде всего, потому, что всякое социальное изменение несет в себе кризисные последствия, связанные с тем, что общество еще не адаптировалось к изменению облика той или иной социальной сферы. Еще французский социолог Э. Дюркгейм обращал внимание на то, что социальные сдвиги - это всегда кризис, даже если сдвиги, по факту, могут быть обозначены как позитивные [2]. Здесь же мы наблюдаем ситуацию, в рамках которой множество масштабных изменений в социальной ситуации были инициированы кризисом, который сам по себе забрал существенное количество социальных ресурсов. Таким образом, складывается следующая ситуация: пандемия как кризисное явление высокой степени интенсивности, породила социальные изменения, которые, в свою очередь, также сопровождаются кризисными последствиями. В совокупности все это может серьезно ударить по уровню жизни членов общества, что во все времена сказывалось на степени их предрасположенности к совершению противоправной деятельности. Соответственно, в текущих условиях правомерно говорить о том, что ожидается всплеск преступности, вызванной как аффективными проявлениями членов общества (перенакопление социальной напряженности и ее импульсивный выплеск), так и прагматическими установками на удовлетворение потребностей, способность реализации которых легальными методами была нарушена.

Библиографический список

1. Данилова М. И., Плотников Н. В. Трансформация образования в условиях современного развития информационных технологий // В сборнике: Высшее образование в современном мире: история и перспективы. Международная междисциплинарная коллективная монография. Составители и редакторы М. Ле Шансо, И. Э. Соколовская. М., 2020. С. 130-144.

2. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд / пер. с фр. с сокр. ; под ред. В. А. Базарова. М. : Мысль, 1994. 399 с.

3. Кисляков П. А. Психологическая устойчивость студенческой молодежи к информационному стрессу в условиях пандемии ТО\ТО-19 // ПНиО. 2020. № 5 (47). С. 343-356.

4. Королева М. В. Изменение общественного сознания после пандемии // Теория и практика современной науки. 2021. № 6 (72). С. 185-190.

5. Мацкевич И. М., Бочкарева Е. В. Криминализация общества в период пандемии COVID-19 // Мониторинг правоприменения. 2021. № 3 (40). С. 29-33.

6. Новиков В. А., Бобрышев Е. Б., Барменков Е. Ю., Борисова Е. В. Пандемия как катализатор цифровиза-ции общества // Компетентность. 2021. № 3. С. 34-39.

7. Пак А. В., Фадеева Е. А. Социально-экономические последствия пандемии COVID-19 // Экономика и бизнес: теория и практика. 2021. № 4-2. С. 58-60.

8. Плотников В. В. Философия времени как способ осмысления действительности // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2007. № 1 (32). С. 228-229.

9. Стегний В. Н. Инновационные технологии: преподаватели и студенты технического вуза о дистанционном обучении в условиях пандемии коронавируса COVID-19 // Вестник ПНИПУ Социально-экономические науки. 2022. № 1. С. 8-19.

Bibliographic list

1. Danilova M. I., Plotnikov N. V. Transformation of education in the conditions of modern development of information technologies // In the collection: Higher education in the modern world: history and prospects. An international interdisciplinary collective monograph. The compilers and editors of M. Le Chanseau, I. E. Sokolovs-kaya. M., 2020. Р. 130-144.

2. Durkheim E. Suicide: A sociological etude / trans. from French to English. ; edited by V. A. Bazarov. M. : Mysl, 1994. 399 p.

3. Kislyakov P. A. Psychological resistance of student youth to information stress in the context of the COVID-19 pandemic // PNiO. 2020. No. 5 (47). Р. 343-356.

4. Koroleva M. V. Changing public consciousness after the pandemic // Theory and practice of modern science. 2021. No. 6 (72). Р. 185-190.

5. Matskevich I. M., Bochkareva E. V. Criminalization of society during the COVID-19 pandemic // Monitoring of law enforcement. 2021. No. 3 (40). Р. 29-33.

6. Novikov V A., Bobryshev E. B., Barmenkov E. Yu., Borisova E. V. Pandemic as a catalyst for digitalization of society // Competence. 2021. No. 3. Р. 34-39.

7. Pak A.V., Fadeeva E. A. Socio-economic consequences of the COVID-19 pandemic // Economics and Business: theory and practice. 2021. No. 4-2. Р. 58-60.

8. Plotnikov V. V. Philosophy of time as a way of understanding reality // Humanities and socio-economic sciences. 2007. No. 1 (32). Р. 228-229.

9. Stegny V. N. Innovative technologies: teachers and students of a technical university on distance learning in the context of the COVID-19 coronavirus pandemic // Bulletin of PNRPU. Socio-economic sciences. 2022. No. 1. Р. 8-19.

Информация об авторах

О. М. Дорошенко - заместитель начальника кафедры педагогики учебно-научного комплекса психологии служебной деятельности в органах внутренних дел Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, кандидат юридических наук, доцент;

Н. В. Плотников - доцент кафедры философии Кубанского государственного аграрного университета им. И. Т. Трубилина, кандидат философских наук;

Е. П. Евстифеева - старший преподаватель кафедры криминалистики Волгоградской академии МВД России, кандидат юридических наук.

Information about the authors

O. M. Doroshenko - Deputy Head of the Department of Pedagogy of the educational and scientific complex of psychology of official activity in the internal Affairs bodies of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V.Ya. Kikot', Candidate of Law, Associate Professor;

N. V. Plotnikov - Associate Professor of the Department of Philosophy of the Kuban State Agrarian University named after I. T. Trubilin, Candidate of Philosophical Sciences;

E. P. Evstifeeva - Senior lecturer at the Department of Criminology of the Volgograd Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law.

Вклад авторов: все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.

Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.

Статья поступила в редакцию 25.03.2024; одобрена после рецензирования 22.04.2024; принята к публикации 30.04.2024.

The article was submitted 25.03.2024; approved after reviewing 22.04.2024; accepted for publication 30.04.2024.

Формирование познавательного интереса у курсантов-слушателей образовательных учреждений МВД России : монография / В. Ф. Родин. М. : ЮНИТИ-ДАНА, 2020. 159 с. Гриф МУМЦ "Профессиональный учебник". Гриф НИИ образования и науки.

Автор дает целостное представление о теории и современном понимании проблем формирования познавательного интереса обучающихся в вузах МВД России. В центре внимания находятся вопросы методологической теории и практики формирования познавательного интереса в комплексе мероприятий профессионального и личностного развития курсантов (слушателей).

Для профессорско-преподавательского состава, а также адъюнктов и курсантов (слушателей) вузов МВД России.

В.Ф. Родин

ФОРМИРОВАНИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОГО ИНТЕРЕСА У КУРСАНТОВ (СЛУШАТЕЛЕЙ) ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ МВД РОССИИ

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ

41