CC BY
26
циплинарной ответственности поднадзорных (при наличии на то оснований) субъекты административного надзора могут лишь поставить вопрос перед компетентным субъектом;
Ф отличительным критерием понятий является характер полномочий по устранению выявленных отклонений от закона и требований подзаконных нормативных правовых актов. Если субъект, который в рамках предоставленных правом полномочий выявил отклонения от нормативных требований, обладает правом самостоятельно устранить правонарушение и его последствия, то можно говорить о контрольном типе правоотношений. При этом допускается, что задача по преодолению противоправной ситуации может быть поставлена подконтрольному субъекту. Наличие альтернативных полномочий на устранение нарушений самим либо на возложение такой обязанности на подконтрольный субъект не трансформирует надзорные отношения в отношения контрольные. Право воспользоваться одной из альтернатив либо обоими видами полномочий принадлежит субъекту контроля. Принципиальное значение в этом случае имеет то, что
субъект, осуществляющий контроль, полномочен самостоятельно устранить негативные обстоятельства, не обращаясь к услугам подконтрольных субъектов. Особенность статуса субъектов, осуществляющих надзор, выражается в том, что их полномочия, как правило, ограничиваются правом обязать поднадзорные субъекты собственными действиями поднадзорных устранить выявленные отклонения от норм права.
Надзор не предполагает решения вопросов о целесообразности принятых решений поднадзорными субъектами, а также сферы их деятельности на основе права на усмотрение, т.е. область дискреционных отношений.
Таким образом, главным критерием разграничения контроля и административного надзора признается предмет интереса контролирующего субъекта. Для контроля им являются законность и целесообразность деятельности подконтрольных субъектов, а для надзора — только законность деятельности поднадзорных субъектов. При этом контроль предполагает наличие отношений организационного соподчинения между его участниками.
ФАКТОРНЫЙ КОМПЛЕКС, ДЕТЕРМИНИРУЮЩИЙ РАСПРОСТРАНЕНИЕ НАРКОПРЕСТУПНОСТИ В ЮЖНОМ ФЕДЕРАЛЬНОМ ОКРУГЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
А.С. УЖАХОВ,
председатель Сунженского суда Республики Ингушетия
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы незаконного оборота наркотиков в Южном федеральном округе Российской Федерации. Тяжелая ситуация в этой области детерминируется экономическими, политическими, организационными и правовыми факторами. Решение этих проблем требует системного государственного подхода.
Ключевые слова: наркомания, психотропные вещества, незаконный оборот, организованная преступность, профилактика преступлений.
THE FACTORIAL COMPLEX DETERMINING DISTRIBUTION OF NARCOCRIMINALITY IN SOUTHERN FEDERAL DISTRICT OF THE RUSSIAN FEDERATION
A.S. UZHAHOV,
The chairman of Sunzhensky court of Republic Ingushetia
Annotation. In article drug trafficking problems in Southern federal district of the Russian Federation are considered. The difficult situation in this area is determined by economic, political, organizational and legal factors. The decision of these problems demands the system state approach.
Key words: narcotism, psychotropic substances, illegal circulation, the organised crime, preventive maintenance of crimes.
Проблема незаконного оборота наркотиков в настоящее время приобрела по истине глобальный характер. Так, по данным специального комитета ООН из пяти с лишним миллиардов человек, населяющих земной шар, 230 млн знакомы с наркотика-
ми, примерно 130 млн почти регулярно прибегают к их использованию, а 60 млн человек — безнадежные наркоманы. Иначе говоря, процесс наркотизации охватывает практически все страны и регионы земного шара, представляет угрозу не только безопас-
ности большинства государств, но и генофонду человечества.
Особую тревогу у специалистов вызывают темпы распространения наркомании в нашей стране. За последнее десятилетие потребление наркотиков в Российской Федерации выросло более чем в 3,5 раза. При этом одним из самых неблагополучных регионов в этом плане является Южный федеральный округ.
Сложившаяся в указанном регионе обстановка, на мой взгляд, детерминируется следующими основными факторами.
Издержки смены социально-экономической формации привели к развалу экономики России в целом и Юга в частности. В свою очередь это повлекло значительное снижение жизненного уровня большей части населения, потерявшего свои денежные накопления, тотальную безработицу и нищету являющиеся одними из самых серьезных социально-криминогенных факторов, способствующих развитию наркопреступности. На Кавказе эти тенденции не преодолены до сих пор.
Во многом такая ситуация сложилась в результате серьезных экономических и политических просчетов, допущенных в процессе создания демократического российского государства. При этом следует признать, что построение демократического общества в Северокавказских республиках сопровождалось острыми противоречиями между различными ветвями государственной власти, ее неспособностью быстро реагировать на проявления национализма, вызвавшего эскалацию межэтнических столкновений. В конечном итоге это привело к ряду вооруженных конфликтов, негативные последствия которых ощущаются до сих пор1.
Говоря о повышенном конфликтном потенциале Северного Кавказа, на наш взгляд, следует признать и тот факт, что он имеет исторические причины, коренящиеся в политической линии, проводимой еще самодержавием, а также советским государством в сталинский период, когда насильственной депортации подверглись многие кавказские народы. Постепенно к имевшимся проблемам добавились новые, связанные с накопившимися территориальными претензиями (осетино-ингушский конфликт) и проявлениями национального сепаратизма.
Обострение этнических противоречий на фоне значительного ослабления государственной власти привело к возникновению многочисленных отрядов самообороны, которые быстро трансформировались в организованные преступные сообщества. Основанные на принципах землячества, отличаясь высокой сплоченностью, хорошим техническим оснащением, вооруженностью, они в короткие сроки поставили под свой контроль наиболее прибыльные сегменты криминального рынка и в первую очередь незаконный оборот наркотиков2.
По мнению экспертов, представители этнических ОПФ уже сейчас контролируют до 70% поставляе-
мых в регион героина, опия и синтетических психотропных веществ. В целях нейтрализации правоохранительной системы ими осуществляется подкуп или шантаж сотрудников милиции, ФСНК, таможни. Налажено изготовление поддельных документов высокого качества. Ведется контрразведывательная деятельность. Преступники имеют своих осведомителей практически во всех властных структурах, призванных осуществлять борьбу с наркомафией3.
При этом следует отметить, что ряд процессов уже практически вышли из-под государственного контроля. Например, обращает на себя внимание тот факт, что среди привлеченных к уголовной ответственности распространителей наркотических средств значительную часть (42%) составляют вновь прибывшие в регион лица. Поэтому можно утверждать, что значительную роль в причинном комплексе увеличения незаконного оборота наркотиков играют неконтролируемые миграционные процессы, масштабы которых, несмотря на предпринимаемые меры, продолжают возрастать4.
С такой оценкой согласны и ведущие российские криминологи. Например, О.А. Евланова отмечает, что «незаконная миграция детерминирует целый ряд серьезных правонарушений, является питательной средой международной организованной преступности, стремящейся контролировать незаконный оборот оружия, проституцию, наркоторговлю»5.
Отсутствие возможности легально трудиться, недостаток земли для сельскохозяйственной деятельности в совокупности с иными неблагоприятными факторами привели к тому, что часть жителей горных районов Чеченской Республики, Дагестана и Ингушетии, нередко используя труд мигрантов, стали культивировать наркотикосодержащие растения.
Производство и потребление наркотических средств на территории Южного федерального округа и участие населения этого региона в незаконном обороте наркотиков сегодня достигли той угрожающей отметки, когда наркомания прочно вошла в структуру общественных отношений.
При этом в настоящее время в Южном федеральном округе наблюдается необоснованно низкая интенсивность применения мер уголовной ответственности за преступления рассматриваемой группы, что может расцениваться как самостоятельный наркогенный фактор. Например, при сравнении суммарных показателей эффективности противодействия незаконному обороту наркотиков ФСНК, МВД, ФСБ Таможенного комитета Северокавказского региона видно, что они на 11% ниже, чем в целом по России. И это притом, что Южный федеральный округ имеет более высокую плотность населения, расположен на пересечении основных наркотрафиков, а по своим климатическим условиям является сырьевой базой криминальной наркоиндустрии.
Причины пониженной интенсивности уголовно-правовой борьбы с незаконным оборотом наркоти-
ков на Северном Кавказе различны по своей природе. Ощутимы кадровые проблемы: прежде всего дефицит оперативных сотрудников, имеющих специализированную подготовку, хотя этнические особенности наркобизнеса в Южном федеральном округе предъявляют к ним повышенные профессиональные и морально-этические требования.
Негативную роль играет погоня за формальными показателями в отчетности. Исходя из ложно понятых интересов службы, расследование уголовных дел нередко идет по пути фрагментирования отдельных преступных деяний, процессуального нигилизма, откровенной небрежности, что искажает реальную картину содеянного и не позволяет четко и своевременно установить истину по делу6.
Другой немаловажной проблемой правоприменительной сферы является продолжающаяся практика массового возбуждения по инициативе органов прокуратуры уголовных дел в отношении неустановленных наркосбытчиков. Следствием этого является падение показателя раскрываемости тяжких и особо тяжких преступлений — в данный момент одного из основных критериев оценки деятельности органов внутренних дел, в связи с чем их руководители, несмотря на указания МВД России по активизации борьбы с наркопреступностью, снизили требовательность к личному составу по выявлению указанных преступлений.
Заметна и ведомственная разобщенность.
К сожалению, отрицательную роль играет и сложившаяся в регионе практика назначения судами за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, наказаний, не адекватных степени общественной опасности содеянному. Так, по данным Минюста России в 2006 г. из общего количества осужденных за преступления исследуемой группы (в том числе тяжких и особо тяжких) только 35% преступников было назначено наказание в виде реального лишения свободы, причем пятой части — ниже низшего предела. Такая позиция представителей судейского корпуса часто мотивируется наличием у подсудимого семьи, детей и т.д. Однако в расчет не принимается, сколько семей было разрушено из-за сбытых ими наркотиков, сколько подростков попали в наркотическую зависимость. Наркодельцы приобретают уверенность в своей безнаказанности, а у законопослушных членов общества появляется стойкое убеждение в том, что государство потворствует незаконному обороту наркотиков и безучастно относится к небывалому распространению наркомании среди своих граждан.
Кроме того, огромное негативное влияние на деятельность правоохранительной системы в Северокавказском регионе оказывает коррупция.
По данным экспертов ФСБ РФ практически 95% выявленных в 2005—2006 гг. ОПГ (причастных к распространению наркотиков) имели коррумпиро-
ванные связи среди представителей администраций территориальных образований, работников МВД, ФСНК, таможни, военнослужащих, судей.
Ролевые функции коррупционеров распределялись следующим образом: консультации членов ОПГ (63%), прекращение уголовного преследования (39%), прямое содействие в перевозке и распространении наркотиков (27%), обеспечение членов ОПГ необходимыми документами (12%), оружием и боеприпасами (10,5%).
В последнее время все больше выявляется случаев, когда властные полномочия служащих государственного управленческого аппарата используются представителями криминального наркобизнеса не эпизодически, а на основе постоянного оплачиваемого содержания7, что придает этому виду преступлений новое криминологическое качество.
Желание определенной части чиновников за деньги решать в интересах криминальных наркогруппировок «любые вопросы», действующий на Северном Кавказе малоэффективный пограничный и правоохранительный контроль, уникальное географическое положение сделали ЮФО одним из наиболее уязвимых регионов для ввоза наркотиков на территорию России.
По данным экспертов ООН Северный Кавказ сегодня является южными воротами евразийского наркотрафика, через которые проходят крупнейшие партии афганского, таджикского, пакистанского, иранского героина, доставляемого отсюда этническими и транснациональными ОПГ во все области Российской Федерации, а также в Европу и США8.
В последнее время психологи отмечают складывающуюся в молодежной среде моду на потребление наркотических средств. По данным исследователей, использование наркотиков-галлюциногенов на дискотеках курортных городов Северо-Кавказского региона стало обычным явлением9.
Наркослэнг плотно вошел в обиход молодежной среды. Наркосубкультура, таким образом, постепенно утрачивая приставку «суб», становится системой социальных отношений, подминающей под себя основы традиционных для кавказского региона моральных ценностей.
Этим процессам нередко способствуют и средства массовой информации, где не раз разворачивались кампании за легализацию наркотиков. Активно пропагандировался миф о презумпции невиновности наркозависимых и вины общества перед этими людьми. Высказывались идеи ограждения их от наказания. Таким образом, скрывалась реальная роль наркопотребителей, по сути являющихся важным звеном в развитии российского криминального наркорынка.
Кроме того, исследование материалов российских СМИ позволяет сделать вывод о том, что сюжеты многих фильмов, темы информационных и публицистических передач корреспондируются с характе-
ром преступности в стране10, несут в себе пропаганду насилия и безнравственности, оказывают влияние на формирование негативных установок личности.
В этой связи B.C. Разинкин справедливо отмечает, что «распространение среди населения социально-негативных норм, обычаев и традиций преступного мира, уголовной романтики является социально-криминальной основой формирования преступного поведения и возникновения антиобщественных групп преступной ориентации»11.
Еще одним криминогенным фактором, оказывающим негативное влияние на распространение незаконного оборота наркотиков, на наш взгляд, стала широкодоступная электронная информация о действии и способах изготовления наркосодержащих препаратов.
Анализ данных Интернета показал, что в течение короткого времени можно получить любую информацию о способах изготовления и методах потребления наркотических средств, различных психотропных веществ или их аналогов.
Криминогенным фактором, способствующим распространению наркотизма в России, является и низкая эффективность государственных мер, направленных на борьбу с этим опасным социальным явлением. Так, принятая в 2005 г. Федеральная целевая программа «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту на 2005—2009 годы», как показывает практика, в целом выполнялась только правоохранительными органами.
Серьезные проблемы существуют и в области предупреждения наркопреступности. В начале 90-х годов прежняя система профилактики была фактически разрушена.
С.И. Герасимов писал по этому вопросу: «Мы оказались застигнутыми криминальным валом врасплох, не разработав надежных механизмов превентивного противодействия сравнительно новым формам и видам — организованной, властно-элитной, экономической и наркопреступности. Более того, был утрачен наработанный опыт предупреждения наркомании в молодежной и подростковой среде. Теперь очевидно, что развал системы профилактики преступлений на старте реформ — также стал серьезным криминогенным фактором, влияющим на увеличение незаконного оборота наркотиков»12.
Следует особо подчеркнуть, что до сих пор не принят Федеральный закон «О противодействии нарко-
мании и незаконному обороту наркотиков», который бы явился правовой основой для согласованной эффективной деятельности правоохранительных органов в этом направлении.
1 См.: Рамазанов Т.Б. Мотивация этнических конфликтов в Дагестане и ее криминологическое значение // Проблемы борьбы с организованной преступностью в Северо-Кавказском регионе (правовой, политический, экономический, национальный аспекты). М., 2000. С. 59.
2 См.: Казаков Р.Ю. Организованный терроризм как средство достижения политических и экономических целей, в ретроспективе // Организованный терроризм и организованная преступность. М., 2002. С. 77.
3 См.: Свиридов П.Н. Состояние, тенденции незаконного оборота наркотиков и прогноз его развития. М., 2003. С. 18.
4 См.: Кашуба Ю.А. О связи незаконной миграции с преступностью // Преступность в разных ее проявлениях и организованная преступность. М., 2004. С. 188.
5 Евланова О.А. Криминологически значимые проблемы борьбы с преступной деятельностью в сфере организованного криминального рынка в России // Преступность в России и борьба с ней: региональный аспект. М., 2003. С. 44.
6 См.: Судаков Н.Н. Актуальные вопросы профилактики наркотизма // Материалы международной научно-практической конференции. Москва, 25 июля 2006 г. М., 2006. С. 36.
7 См.: Деменьтьев А.С. Проблемы борьбы с экономической преступностью и коррупцией: Дис... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1997. С. 147.
8 См.: Материалы ООН. № 472. М., 2006.
9 См.: Федоров А.А. Наркомания и субкультура // Социальные правовые и криминологические проблемы борьбы с наркоманией. М., 2007. С. 109.
10 См.: Быданов С.А. Место и роль средств массовой информации в социальной системе Российского государства // Правовые и социально-экономические аспекты деятельности средств массовой информации. СПб., 2006. С. 11-27.
11 Разинкин B.C. «Воры в законе» и преступные кланы. М., 1995. С. 34.
12 Герасимов С.И. Проблемы социальной и криминологической профилактики преступлений в современной России // Проблемы социальной и криминологической профилактики преступлений в современной России. М., 2002. Вып. 1. С. 5.
