CC BY
251
ПРОБЛЕМЫ АДМИНИСТРАТИВНОГО И УГОЛОВНОГО ПРАВА
УДК 342.9
Тимошенко И.В.
Профессор Северо-Кавказской академии государственной службы, д.ю.н., доцент,
Вова К.П.,
Аспирант Ростовского юридического института МВД России
ФАКТИЧЕСКОЕ ОСНОВАНИЕ АДМИНИСТРАТИВНОЙ ОТВЕСТВЕННОСТИ В ОБЛАСТИ ДОРОЖНОГО ДВИЖЕНИЯ
Статья представляет собой обзор научных взглядов на содержание понятия оснований административной ответственности, анализ содержания фактического основания административной ответственности применительно к области дорожного движения и авторское видение теоретических и практических проблем, обусловленных обозначенной ими тематикой.
The article is a survey of scientific achievements to the contents of the term «basis of an administrative responsibility» and contains the analysis of the structure of the real base of an administrative responsibility in the roadway traffic field in connection of the authors opinion to the theoretical and practical problems of this subject.
Ключевые слова: Административная ответственность, административное правонарушение, дорожное движение, основания административной ответственности, правила дорожного движения, состав административного правонарушения
Key words: Administrative responsibility, an administrative offence, roadway traffic, traffic regulations, the structure of an administrative offence
Содержание понятия «основания администра- а под юридическим основанием - состав админи-тивной ответственности» неоднозначно трактуется стративного проступка [2, с. 149]. в научной литературе. По мере же становления и развития админи-
В советское время в течение многих лет под стративного процесса как самостоятельного вида
основанием юридической ответственности пони- юридической процессуальной деятельности взгля-
мали правонарушение - уголовное, дисциплинар- ды °течественных: ученых на катег°рию °сн°ваний
ное, административное и пр. Однако постепенно «в административной ответственности сгали еще бо-
качестве основания привлечения к ответственности лее широкими и, например, Д.Н. Бахрах в своих ра-
было выдвинуто два элемента - закон и правонару- ботах выделяет уже три таких основания.
шение. Первое основание следует называть юриди- 1) нормативное основание как систему норм,
ческим, второе - фактическим, хотя оно также име- регламентирующих административную ответствен-
~ , ность;
ет юридическое значение как юридический факт» ’
[1с 28 29] 2) фактическое основание, выделяя в качестве
тт „ такового противоправное деяние конкретного субъ-
Но существовал и другой подход к определе-
„ екта, нарушающее правовые предписания, охраняе-
нию двухзвенного состава оснований наступле-
J мые административными санкциями (администра-
ния ответственности, в частности, ответственно’ ’ тивное нарушение);
сти административной. основания фактические и з) процессуальное основание, каковым явля-
юридические. Под фактическим основанием адми- ется акт компетентного субъекта о наложении кон-
нистративной ответственности понимался а,кт че- кретного взыскания (наказания) за конкретное ад-
ловеческого поведения, противоречащий вдрт^ министративное нарушение [3, с. 25-26; 4, с. 478].
Представляется, что позиция Д.Н. Бахраха дает возможность более полно рассмотреть основания административной ответственности, тем более, что такую позицию относительно структуры оснований административной ответственности разделяет большинство современных исследователей, в том числе и один из авторов настоящей публикации [5, с. 17-18; 6, с. 10-11].
Фактическим основанием для наступления административной ответственности является, как уже отмечено, нарушение правовых норм, охраняемых административными санкциями, - административное правонарушение (административный проступок, административный деликт).
В юридической литературе уже довольно давно существует концепция, рассматривающая правонарушение как разновидность юридических фактов, порождающих правоотношение ответственности и в то же время служащих основанием юридической ответственности [7, с. 68]. Причем эта концепция в том или ином виде еще в советское время получила свое распространение не только в общей теории права [8, с. 280-283; 9, с. 11-20; 10, с. 414], но уже тогда и в отраслевых науках административного [11, с. 219], уголовного [12, с. 534-535] и гражданского [13, с. 367] права.
В современной общей теории права под юридическим фактом мы понимаем «конкретные жизненные обстоятельства (условия, ситуации), с которыми нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений» [14, с. 533]. Причем если проследить динамику существующих в юридической литературе подходов к определению этого понятия, то можно сделать вывод о том, что подобного рода понимание юридического факта является практически устоявшимся, и за последние сорок лет оно претерпело мало изменений.
Юридический факт, на основе которого возникает правоотношение ответственности, представляет собой достаточно сложное образование и включает в себя не только совершение правонарушения - конкретные жизненные обстоятельства, но и формальные моменты, а именно - наличие нормы права, которая связывает возникновение правоотношения ответственности с конкретными жизненными обстоятельствами [7, с. 70].
В этой связи следует отличать правонарушение (административное, уголовное или др.) как явление объективной действительности от формальноюридического понятия правонарушения (административного, уголовного преступления или др.) и от
такой юридической абстракции, как состав правонарушения.
Говоря о формально-юридическом понятии правонарушения применительно к рассматриваемой нами тематике, следует иметь в виду норму права, сформулированную в ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ «Административное правонарушение», и отражающую признаки (общую социально-психологическую и юридическую природу) деяния, именуемого как административное правонарушение. А признаки (элементы) состава правонарушения, с помощью которых закон определяет деяние как административное правонарушение, решают несколько иную задачу: они позволяют не только квалифицировать то или иное конкретное деяние как противоправное, подпадающее под признаки конкретного административного правонарушения, но и привлечь конкретное виновное в его совершении лицо к административной ответственности, если это лицо, конечно, является деликтоспособным, то есть способным вообще в силу закона нести административную ответственность. Поэтому отождествление административного правонарушения как явления объективной действительности и понятия состава административного правонарушения недопустимо и неправильно, однако, увы, иногда бывает.
Понятие административного правонарушения является понятием формально определенным и сформулировано законодателем в ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ, опираясь на положения которой, а также на нормы «позитивного права», регулирующие правоотношения в области дорожного движения, можно сформулировать некое общее понятие административного правонарушения в области дорожного движения, определив его как противоправное, посягающее на здоровье и безопасность граждан, сохранность транспортных средств, дорог и дорожных сооружений, дорожное движение либо установленный порядок управления им противоправное виновное действие либо бездействие, за которое на законодательном уровне Российской Федерации или ее субъектов установлена административная ответственность.
Само по себе подобного рода определение особой смысловой нагрузки в контексте необходимости его формального закрепления не имеет. Его суть в другом, а именно - в правильном понимании самой сущности административного правонарушения как основания административной ответственности в такой области общественной жизни и правового регулирования, как дорожное движение. В этой связи мы готовы поспорить с А.Р. Лиховым, детерми-
нирующим административное правонарушение в области дорожного движения как «создающее угрозу здоровью и безопасности граждан, сохранности транспортных средств, дорог и дорожных сооружений, безопасности дорожного движения и установленному порядку управления им общественно вредное, противоправное, виновное (умышленное или неосторожное) действие либо бездействие, за которое законодательством предусмотрена административная ответственность» [15, с. 25-26]. Определение, как видим, достаточно близкое к нашему, однако в нем, на наш взгляд, допущено несколько принципиально важных ошибок.
Так, в частности, А.Р. Лихов в своем определении делает акцент на таком признаке административного правонарушения в области дорожного движения, как его «общественная вредность», тогда как любое административное правонарушение - это деяние общественно опасное. И применительно к области дорожного движения это относится в первую очередь.
В юридической литературе уже давно подвергнут справедливой и обоснованной критике подход, отраженный в законодательстве (в частности, в ст. 14 УК РФ и ст. 2.1 КоАП РФ), о том, что общественная опасность является специфическим свойством преступлений, а все остальные правонарушения -это общественно вредные деяния. Это не так.
Во-первых, с семантической точки зрения понятия «общественная опасность» и «общественная вредность» тождественны по своему смысловому значению [16, с. 89]. А во-вторых, административным правонарушениям, равно как и преступлениям, присущ именно признак их общественной опасности, а не просто вредности. Ведь нельзя же говорить о том, что лицо, управляющее транспортным средством в состоянии опьянения и совершающее тем самым административное правонарушение, ответственность за которое предусмотрена ст. 12.8 КоАП РФ, не совершает общественно опасного деяния. И здесь уместна известная поговорка о том, что пьяный за рулем - преступник! И совершает он таким образом именно общественно опасное деяние, которое в зависимости от характера последствий может быть как уголовно, так и административно наказуемым. Ведь еще в 1965 году В.И. Курляндский справедливо отмечал, что именно в общественной опасности следует искать основной материальный критерий разграничения уголовной и административной ответственности [17, с. 12-15]. И с тех пор трудами многих ученых юристов давно и справедливо обоснован тезис о том, что степень
общественной опасности является количественным материальным критерием для качественного разграничения правонарушений на преступления и проступки. Поэтому здесь А.Р. Лихов не прав.
Не прав А.Р. Лихов и когда говорит об административном правонарушении, как о «создающем угрозу», ибо такое правонарушение не создает угрозу охраняемым нормами права общественным отношениям, а именно посягает на них. Именно в этом самом посягательстве и проявляется его общественная опасность, тогда как юридическим выражением признака общественной опасности административных правонарушений является их противоправность (и это отражено в самом нормативном определении понятия административного правонарушения в ст. 2.1 КоАП РФ).
Состав административного правонарушения в области дорожного движения, равно как и состав абсолютно любого иного правонарушения, включает в себя совокупность следующих объективных и субъективных признаков (элементов), характеризующих (квалифицирующих) конкретное общественно опасное деяние как административное правонарушение: объект, объективная сторона, субъект и субъективная сторона правонарушения.
Объектом любого административного правонарушения являются те общественные отношения, на которые направлено противоправное деяние. Поэтому для характеристики объекта правонарушений в области дорожного движения необходимо определить те конкретные отношения, которые подпадают под категорию «область дорожного движения» (т. е. обладают соответствующими родовыми признаками) и охраняются административно-правовыми нормами, предусматривающими ответственность за противоправное посягательство на них.
Если идти методом «от противного», то можно сделать вывод о том, что все те общественные отношения, охрану которых законодатель осуществляет нормами главы 12 КоАП РФ «Административные правонарушения в области дорожного движения» (а в ряде случаев - и соответствующими нормами региональных законов об административных правонарушениях) - это и есть в совокупности родовой объект этих правонарушений. Однако следует отметить, что, как нам представляется, в главе 12 КоАП РФ содержатся не только нормы об административной ответственности, собственно, в области «дорожного движения» (как совокупности общественных отношений, возникающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью специально предназначенных для этого устройств (транс-
портных средств) или без таковых в пределах обустроенной или приспособленной и используемой для движения таких устройств полосы земли либо поверхности искусственного сооружения, предназначенной для движения безрельсовых транспортных средств, трамваев и пешеходов, участниками которых могут выступать водители транспортных средств и приравненные к ним лица, их пассажиры, а также пешеходы и приравненные к ним лица), но и в области ее безопасности, охраны дорог и дорожных сооружений и пр.
Так, в частности, ст. 12.33 КоАП РФ устанавливает административную ответственность за повреждение дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений, которое создает угрозу безопасности дорожного движения, а также за умышленное создание помех в дорожном движении, в том числе и путем загрязнения дорожного покрытия. А субъектами данного административного правонарушения, как указано в санкции анализируемой нормы, могут выступать граждане, должностные лица и юридические лица. При этом касаемо должностных лиц и уж тем более юридических лиц, то они не могут выступать в качестве участников дорожного движения, исходя из приведенного нами выше терминологического анализа соответствующих нормативных дефиниций Правил дорожного движения. Следовательно, указанное в диспозиции ст. 12.33 КоАП РФ противоправное деяние посягает по сути не на дорожное движение и лежит вне плоскости «области дорожного движения» как объекта противоправного посягательства. Оно посягает на безопасность дорожного движения и существующие правила по охране дорог и дорожных сооружений. Поэтому место подобного рода охранительной нормы отнюдь не в главе 12 КоАП РФ, а скорее, в главе 11 КоАП РФ «Административные правонарушения на транспорте» (например, «рядом» со ст. 11.21 «Нарушение правил использования полосы отвода и придорожных полос автомобильной дороги» и ст. 11.22 «Нарушение землепользователями правил охраны автомобильных дорог или дорожных сооружений»).
И примеров, аналогичных ст. 12.33 КоАП РФ в главе 12 КоАП РФ еще несколько, в частности, это ст. 12.31, 12.32, 12.34 и др. Конкретизировать и детализировать их здесь мы не будем, однако отметим, что все это либо «Административные правонарушения на транспорте», либо, соответственно, наоборот, ст. 11.21 и ст. 11.22 КоАП РФ - это административные правонарушения в области дорожного движения (но скорее все таки первое). Либо
еще вариант: сама «область дорожного движения» (и, соответственно, административные правонарушения в этой области) - это нечто большее, нежели, собственно, «совокупность общественных отношений, возникающих в процессе перемещения людей и грузов с помощью транспортных средств или без таковых в пределах дорог» (как это оговаривает пункт 1.2 Правил дорожного движения), но охватывает также и его (дорожного движения) безопасность, регламентированную нормами соответствующего федерального закона. Но это вряд ли.
Объективная сторона административного правонарушения в области дорожного движения - это система предусмотренных законом признаков, характеризующих внешнее проявление конкретного противоправного деяния, посягающего на область дорожного движения, которая включает в себя, прежде всего, само противоправное действие (например, управление транспортным средством, не зарегистрированном в установленном порядке, и др.) или бездействие (например, невыполнение требования Правил дорожного движения уступить дорогу транспортному средству, пользующемуся преимущественным правом проезда перекрестков, и др.), а также наступившие при этом вредные последствия. Объективная сторона в каждом конкретном случае определяется диспозицией той или иной статьи КоАП РФ, предусматривающей ответственность за противоправное деяние, являющееся административным правонарушением в области дорожного движения.
Кроме противоправного деяния (действия или бездействия) и наступивших вредных последствий, в состав объективной стороны административных правонарушений в области дорожного движения, как и любого другого правонарушения, входит наличие причинно-следственной связи между этим деянием и наступившими в его результате вредными последствиями. Установить такую причинноследственную связь - значит выявить обстоятельства появления вредных последствий от деяния, а также определить, действительно ли они наступили в результате конкретного противоправного деяния либо нет, а также уяснить, как данное конкретное деяние повлияло на величину этих последствий.
Наличие объективной стороны отдельных видов административных правонарушений в области дорожного движения законодатель ставит в зависимость от способа и характера совершения деяния, совершения противоправного деяния в прошлом, в частности, его повторности и прочих условий.
В качестве субъекта административного правонарушения в области дорожного движения следует рассматривать любое лицо, являющееся субъектом административной ответственности, которое подлежит ответственности за предусмотренные законодательством в области дорожного движения деяния (действия либо бездействие), связанные с нарушением правил, которые входят в его установленные законом или иным нормативным правовым актом обязанности в области дорожного движения.
При этом фраза в определении «подлежит ответственности» является обязательной и имеет определенную смысловую нагрузку, поскольку ст. 24.5 КоАП РФ содержит перечень обстоятельств, при наличии которых лицо, совершившее противоправное деяние, административной ответственности за него не понесет.
Субъектом административной ответственности в области дорожного движения может быть только то лицо, на которое возложена обязанность по выполнению тех или иных правил, охватываемых областью правового регулирования дорожного движения. Как правило, в качестве таковых субъектов выступают водители транспортных средств (лица, управляющие транспортным средством), в редких случаях - пешеходы, пассажиры транспортного средства или «иные участники дорожного движения» (за исключением водителя транспортного средства), как это сказано в диспозициях, в частности, ч. 1 и ч. 2 ст. 12.30 КоАП РФ «Нарушение Правил дорожного движения пешеходом или иным участником дорожного движения, повлекшее создание помех в движении транспортных средств либо причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью потерпевшего». И здесь сразу возникает резонный вопрос, требующий, на наш взгляд, своего нормативного урегулирования: о ком, о каких категориях «иных участников дорожного движения» в качестве субъектов административной ответственности идет речь в диспозициях ст. 12.30 КоАП РФ, если согласно положениям Федерального закона «О безопасности дорожного движения» (ст. 2) и Правилам дорожного движения (п. 1.2) в качестве участника дорожного движения признается «лицо, принимающее непосредственное участие в процессе движения в качестве водителя, пешехода, пассажира транспортного средства»? Не ясно, поскольку применительно к нормам главы 12 КоАП РФ понятие транспортного средства определено в примечании 1 к ст. 12.1 КоАП РФ: «Под транспортным средством в настоящей статье следует понимать автомототранспортное средство с рабочим объе-
мом двигателя более 50 кубических сантиметров и максимальной конструктивной скоростью более 50 километров в час, а также прицепы к нему, подлежащие государственной регистрации, а в других статьях настоящей главы также трактора, другие самоходные дорожно-строительные и иные машины, трамваи, троллейбусы». Видимо речь идет о лицах, управляющих мопедами, велосипедами, возчиках, водителях гужевых повозок и саней, погонщиках вьючных, верховых животных, погонщиках (пастухах) стада, а также любых иных водителях и лицах, участвующих в процессе дорожного движения, за исключением водителей транспортных средств.
В ряде случаев, в частности, в ч. 2 ст. 12.29 КоАП РФ, законодатель в качестве субъекта административной ответственности выделяет «другое лицо, непосредственно участвующее в дорожном движении» (за исключением «водителя механического транспортного средства»). С точки зрения на категорию «транспортное средство», как его толкуют нормы Правил дорожного движения («устройство, предназначенное для перевозки по дорогам людей, грузов или оборудования, установленного на нем» - п. 1.2 ПДД), такое указание верно. Однако через призму толкования понятия «транспортное средство» применительно к нормам главы 12 КоАП РФ, отраженное в примечании 1 к ст. 12.1 КоАП РФ, указание «водитель механического транспортного средства» является проявлением так называемой «информационной избыточности» в тексте нормативных правовых актов, поэтому, как нам представляется, слово «механическое» применительно к категории «транспортное средство» из норм главы 12 КоАП РФ следует исключить, оно там абсолютно лишнее.
В некоторых случаях субъектами административной ответственности за правонарушения в области дорожного движения могут быть только должностные лица, ответственные за техническое состояние и эксплуатацию транспортных средств, (это, в частности, предусмотрено статьями 12.31 и 12.32 КоАП РФ), за состояние дорог, железнодорожных переездов или других дорожных сооружений (в частности, по ст. 12.34 КоАП РФ) либо просто любые должностные лица, совершающие указанные в законе противоправные действия, создающие угрозу безопасности дорожного движения (в частности, по ст. 12.33 КоАП РФ).
Субъектами отдельных видов административных правонарушений в области дорожного движения (в частности, ответственность за которые предусмотрена ч. 2 ст. 12.2, а также статьями 12.4,
12.21.1, 12.21.2. 12.33 и 12.34 КоАП РФ) могут быть и юридические лица.
Субъективная сторона состава административного правонарушения в области дорожного движения во многом зависит от того, кто выступает в качестве субъекта правонарушения - физическое или юридическое лицо.
Если субъектом административного правонарушения выступает физическое (в том числе и должностное) лицо, то субъективная сторона состава правонарушения характеризуется виной, которая представляет собой психическое отношение лица к своему противоправному поведению и его последствиям и может выражаться как в форме умысла, так и в форме неосторожности.
Наряду с обязательными признаками субъективной стороны административного правонарушения, каковыми являются умысел и неосторожность, могут быть и факультативные: мотив и цель.
С субъективной стороной как признаком состава административного правонарушения в области дорожного движения, когда субъектами таких правонарушений выступают юридические лица, дело обстоит совсем иначе. Вина юридического лица в совершении административного правонарушения определяется по правилам ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ: для того, чтобы признать юридическое лицо виновным в совершении административного правонарушения в области дорожного движения, необходимо установить (т. е. доказать), что это юридическое лицо (его администрация, коллектив, отдельные должностные лица) могло, но не приняло всех мер, необходимых для соблюдения норм и правил в области дорожного движения, на нарушение которых установлена административная ответственность. При этом применительно к деянию юридического лица КоАП РФ не устанавливает форм вины, наличие которых в форме умысла и неосторожности свойственны для субъективной стороны административного правонарушения, совершенного физическим лицом.
С 1 июля 2008 года вступила с силу статья 2.6.1 КоАП РФ, предусматривающая некоторую особенность административной ответственности собственников (владельцев) транспортных средств.
Данная статья КоАП РФ предусматривает возможность привлечения к административной ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае фиксации этих правонарушений работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами. При применении данной системы фикса-
ции правонарушений в качестве доказательств по делу используются показания данных технических средств, личное наблюдение факта совершения административного правонарушения сотрудниками ГИБДД является необязательным и протокол об административном правонарушении в таком случае не составляется.
К ответственности за административные правонарушения в области дорожного движения в случае их фиксации работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами привлекаются собственники транспортных средств либо лица, владеющие транспортном средством на ином законном вещном праве.
Таким образом, для привлечения собственников (владельцев) транспортного средства к административной ответственности вовсе не требуется установления (т. е. доказывания) факта управления ими указанным транспортным средством в момент совершения административного правонарушения. Единственное исключение из этого правила предусмотрено частью 2 ст. 2.6.1 КоАП РФ: возможность освобождения от ответственности собственника (владельца) транспортного средства в случае фиксации административного правонарушения работающими в автоматическом режиме специальными техническими средствами допускается, если в ходе проверки по делу будут подтверждены содержащиеся в его сообщении или заявлении данные о том, что в момент фиксации административного правонарушения транспортное средство находилось во владении или в пользовании другого лица либо к данному моменту выбыло из его (собственника или владельца) обладания в результате противоправных действий других лиц. При этом на собственника (владельца) транспортного средства возлагается обязанность сообщить о выбытии транспортного средства из его владения (пользования). При отсутствии такого заявления освобождению от административной ответственности он не подлежит, даже если факт выбытия транспортного средства из его владения (пользования) имел место.
Налицо так называемый принцип «объективного вменения», т. е. вменение лицу в вину деяния без учета формы вины, мотива, цели и иных признаков субъективной стороны, влияющих на меру ответственности. Субъективное же вменение, наоборот, во многом, определяется мотивом и целью. Мотив и цель побуждают и направляют деятельность лица как до совершения им административного правонарушения, так и в период его совершения. Они лежат не только у истоков правонарушения, но и
придают ему морально-этическую окраску. С их помощью конкретизируется содержание вины и иногда разграничиваются смежные составы административных правонарушений и преступлений. С позиций субъективного вменения мотив и цель могут представлять собой обстоятельство, смягчающее или отягчающее административное наказание. При объективном вменении этого нет и субъекту, совершившему социально-значимое деяние, именуемое административным правонарушением в области дорожного движения, вменяется не только то и не столько то, что охватывалось его сознанием, сколько то, что должно было или могло, по мнению правоприменителя, охватываться сознанием этого лица. Иными словами, объективное вменение есть субъективизм правоприменителя в отношении оценки содержания психики лица, совершившего социально-значимое деяние. При этом с позиций закрепленного в ст. 2.6.1 КоАП РФ принципа объективного вменения совершения административного правонарушения в области дорожного движения собственникам (владельцам) транспортных средств не совсем ясен с точки зрения его практического воплощения принцип назначения административного наказания, сформулированный в ч. 2 ст. 4.1 КоАП РФ, согласно которому при назначении административного наказания физическому лицу учитываются характер совершенного им административного правонарушения, личность виновного, его имущественного положение и обстоятельства, смягчающие и отягчающие административную ответственность. На наш взгляд, это проблема, требующая законодательного урегулирования.
Сам по себе факт введения в действие системы автоматической фиксации нарушений правил дорожного движения, как справедливо отмечается в некоторых публикациях [например: 18, с. 20], должен по замыслу ее разработчиков значительно сократить количество конфликтных ситуаций при назначении административных наказаний на участников дорожного движения, исключить личный фактор при решении вопроса о составлении протокола об административном правонарушении и назначении административного наказания, тем самым неизбежно способствуя реализации такого важнейшего принципа административной ответственности, как принцип равенства всех перед законом.
Однако кроме безусловных плюсов, указанная система и ее правовое сопровождение имеет и определенного рода минусы. И объективное вменение в механизме реализации административной ответственности здесь далеко не единственный минус.
Так, в частности, действующим законодательством предусмотрена юридическая возможность государственной регистрации транспортных средств на юридических лиц. Этот юридический механизм отражен в нормах Правил регистрации автомототранспортных средств и прицепов к ним в ГИБДД МВД России, утвержденных Приказом МВД России от 27 января 2003 № 59 «О порядке регистрации транспортных средств».
При этом санкция ряда статей КоАП РФ, привлечение к административной ответственности по которым возможно в том числе и с использованием работающих в автоматическом режиме специальными техническими средствами, например, часть 4 ст. 12.15 КоАП РФ (выезд в нарушение ПДД на сторону дороги, предназначенную для встречного движения), предусматривает административное наказание в виде лишения специального права - права управления транспортными средствами без какой-либо альтернативы, в частности, альтернативы назначения административного штрафа. А лишение специального права - это вид административного наказания, применяемый исключительно к физическим лицам. И как быть в случае, когда собственником транспортного средства является юридическое лицо, а владельца транспортного средства доподлинно установить невозможно, увы, - не ясно. Поэтому представляется, что законодателю следует подумать над этим вопросом и внести в КоАП РФ соответствующие изменения и дополнения и на этот счет.
Литература
1. Административная ответственность в СССР / Под ред. В.М. Манохина и Ю.С. Адушкина. Саратов, 1988.
2. Севрюгин В.Е. Проблемы административного права: Учебное пособие. Тюмень, 1994.
3. Бахрах Д.Н. Принуждение и ответственность по административному праву. Екатеринбург, 1999.
4. Бахрах Д.Н. Административное право России: Учебник. М, 2000.
5. Тимошенко И.В. Административная ответственность: Учебное пособие. М., 2004.
6. Тимошенко И.В. Административная ответственность за правонарушения в области таможенного дела. Ростов н/Д., 2008.
7. Шиндяпина М.Д. Стадии юридической ответственности. М., 1998.
8. Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1981. Т. 1.
9. Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственности. Л., 1983.
7б
Д.В. Толков
10. Теория государства и права / Под ред. М.Н. Марченко. М., 1987.
11. Советское административное право / Под ред. Ю.М. Козлова. М., 1985.
12. Курс советского уголовного права / Отв. ред. Н.А. Беляев. М., 1981. Т. 5.
13. Советское гражданское право / Отв. ред. В.А. Рязанцев. М., 1985.
14. Любашиц В.Я., Мордовцев А.Ю., Тимошенко И.В., Шапсугов Д.Ю. Теория государства и права: Учебник. М., 2003.
15. Лихов А.Р. Административная ответственность за правонарушения в области дорожного движения. Нальчик, 2008.
16. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1986.
17. Курляндский В.И. Уголовная ответственность и меры общественного воздействия. М., 1965.
18. Постатейный комментарий к Кодексу РФ об административных правонарушениях / Под ред. Э.Г. Липатова и С.Е. Чаннова. М., 2008.
УДК 343.3
Толков Д.В.
Аспирант Ростовского государственного экономического университета (РИНХ)
ИНЫЕ МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО ХАРАКТЕРА И УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
В статье рассматривается соотношение иных мер уголовно-правового характера и уголовной ответственности, дается анализ различных точек зрения на природу иных мер уголовно-правового характера и их соотношения с уголовной ответственностью, раскрываются понятие и признаки уголовной ответственности и с учетом этого аргументируется вывод о том, что иные меры уголовно-правового характера не относятся к формам реализации уголовной ответственности.
The article deals with the question of the relationship between other measures of criminal law and criminal responsibility. The author studied different points of view about the nature of other measures under criminal law and their relationship to criminal responsibility. He discussed the concepts andfeatures of criminal responsibility and to refleet this conclusion is argued that other measures under criminal law don’t apply to forms of relationship of criminal responsibility. This article will be interesting and useful for students, graduate students and law enforcement officers.
Ключевые слова: Уголовная ответственность, иные меры уголовно-парового характера, наказание, преступление, конфискация имущества, принудительные меры медицинского характера.
Key words: Criminal liability, different measures of penal disposition, punishment, crime, sequestration, compulsory medical measures.
В Уголовном кодексе РФ с момента его принятия используется оборот «иные меры уголовноправового характера», но не дается его легального определения. С исключением же конфискации имущества из списка наказаний в 2003 году, что вызвало массовые протесты в науке, и последующим переводом ее в ранг иных мер уголовно-правового характера, а также с учреждением специализированного раздела VI «Иные меры уголовно-правового характера» в 2006 году ситуация стала еще более сложной. Это свидетельствует об актуальности доктринальных размышлений о нормативной природе
данных средств борьбы с преступностью, в том числе сопоставления их с таким феноменом, как уголовная ответственность.
В литературе существуют различные точки зрения относительно содержания института иных мер уголовно-правового характера и соотношения его с другими институтами уголовного права.
Так, по мнению С. Курганова, понятие «мера уголовно-правового характера» является более общим (родовым) по отношению к понятию «форма (мера) реализации уголовной ответственности». По основаниям применения он подразделяет меры
