CC BY
28РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (10) 2022
Д.И. Стогов
Ф. М. Достоевский и русские монархисты начала ХХ в.
УДК 821.161.1+94(470):32 DOI 10.47132/2588-0276_2022_3_107 EDN NAEPOF
Аннотация: Статья посвящена отношению лидеров и участников правомонархи-ческого движения к творчеству и религиозно-философским воззрениям Ф. М. Достоевского. Анализируются публицистические статьи, речи, научные работы идеологов русского консерватизма и монархизма начала ХХ в., а также проповеди некоторых видных священнослужителей-монархистов. Делается вывод о том, что подавляющее большинство монархистов всецело разделяли почвеннические взгляды писателя, пытались развивать его идеи о русском Православии, о «всемирной отзывчивости», о патриотизме. Для многих представителей монархического движения Ф. М. Достоевский оставался величайшим выразителем национального самосознания русского народа, достойным примером для подражания. Религиозно-философские идеи Ф. М. Достоевского прочно вошли в идеологическую основу правого политического мировоззрения. Возникшее в недрах русского консерватизма новое самостоятельное учение — национализм, представители которого ставили интересы русской нации выше идеалов Православия и самодержавия, внесло новую струю в процесс переосмысления творчества и взглядов Ф. М. Достоевского. Многие из националистов считали утопичными идеи писателя о «всемирной отзывчивости», об исторической миссии России. На наш взгляд, подобного рода утверждения не выдерживают проверки временем.
Ключевые слова: Достоевский, правые, монархисты, консерваторы, религия, политика, патриотизм, православие, самодержавие, народность.
Об авторе: Дмитрий Игоревич Стогов
Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории культуры, государства и права Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ» им. В. И. Ульянова (Ленина).
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
Для цитирования: Стогов Д.И. Ф.М. Достоевский и русские монархисты начала ХХ в. // Русско-Византийский вестник. 2022. №3 (10). С. 107-118.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (10) 2022
Dmitrii I. Stogov
F. M. Dostoevsky and Russian monarchists of the early twentieth century
UDC 821.161.1+94(470):32 DOI 10.47132/2588-0276_2022_3_107 EDN NAEPOF
Abstract: The article is devoted to the attitude of the leaders and participants of the right-wing monarchist movement to the creativity and religious and philosophical views of F. M. Dostoevsky. The journalistic articles, speeches, scientific works of the ideologists of Russian conservatism and monarchism of the early twentieth century, as well as the sermons of some prominent monarchist clergy are analyzed. It is concluded that the overwhelming majority of monarchists fully shared the writer's views on soil and tried to develop his ideas about Russian Orthodoxy, about "worldwide responsiveness", about patriotism. For many representatives of the monarchist movement, F. M. Dostoevsky remained the greatest exponent of the national self-consciousness of the Russian people, a worthy example to follow. The religious and philosophical ideas of F. M. Dostoevsky firmly entered the ideological basis of the right political worldview. A new independent doctrine that arose in the depths of Russian conservatism — nationalism, whose representatives put the interests of the Russian nation above the ideals of Orthodoxy and autocracy, introduced a new stream into the process of rethinking the work and views of F. M. Dostoevsky. Many of the nationalists considered the writer's ideas about "worldwide responsiveness" and the historical mission of Russia to be utopian. In our opinion, such statements do not stand the test of time.
Keywords: Dostoevsky, rightists, monarchists, conservatives, religion, politics, patriotism, orthodoxy, autocracy, nationality.
About the author: Dmitrii Igorevich Stogov
Candidate of Sciences in History, Associate Professor of the Department of Culture history, state
and law, Saint-Petersburg State Electrotechnical University "LETI".
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
For citation: Stogov D. I. F. M. Dostoevsky and Russian monarchists of the early twentieth century. Russian-Byzantine Herald, 2022, no. 3 (10), pp. 107-118.
Отмеченное на высоком уровне в 2021 г. двухсотлетие со дня рождения великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского (1821-1881) в очередной раз продемонстрировало неиссякаемый интерес к его литературному и философскому наследию среди широких масс населения не только России, но и всего мира. Происходящий на наших глазах «консервативный поворот» в идеологии государственной власти современной России, призывающей отстаивать ценности «русского мира», лишний раз способствует актуализации проблемы изучения мировоззрения русских консерваторов конца XIX — начала ХХ вв., ведущими представителями которых в период с 1905 по 1917 гг. были монархисты — т.н. черносотенцы1.
Напомним, что понятие «черная сотня» означало в Московской Руси тяглое (облагаемое податями) посадское население т.н. «черных слобод». Слово «черносотенец» первоначально использовалось идейными оппонентами монархистов и носило уничижительную характеристику (должно было, по мысли либералов, подчеркивать низкое социальное происхождение членов правомонархических организаций). Однако очень быстро сами консерваторы стали использовать это понятие, тем самым отмечая, что их организации носят народный характер2.
В отечественной и зарубежной науке, несмотря на обилие работ, посвященных философским и социально-политическим взглядам Ф. М. Достоевского3, практически не рассматривается проблема отношения монархистов начала ХХ в. к личности и творчеству писателя. Настоящая статья призвана отчасти восполнить этот пробел. В ней мы рассмотрим публицистические статьи, речи, научные работы идеологов русского консерватизма и монархизма начала ХХ в., а также проповеди ряда видных священнослужителей-монархистов. Некоторые из них непосредственно участвовали в работе монархических организаций или даже занимали в них руководящие роли (например, Б. В. Никольский), другие же симпатизировали монархистам, разделяли их взгляды.
Ф. М. Достоевский как апологет монархизма
Большинство монархических политиков, писателей, публицистов считали великого русского писателя ревностным выразителем знаменитой «Теории официальной народности», сформулированной в 1830-х гг., в период царствования императора Николая II, тогдашним министром народного просвещения графом С. С. Уваровым следующим образом: «Православие, самодержавие, народность». Естественно, монархисты рассматривали политические взгляды исключительно позднего, зрелого писателя, не касаясь его юношеских увлечений революционным движением (участия в кружке петрашевцев). Так, почетный председатель Почаевского отдела монархической организации «Союз русского народа» архиепископ (впоследствии митрополит) Антоний (Храповицкий) (1863-1936) в письме к философу Н. А. Бердяеву прямо указывал, что Ф. М. Достоевский,
1 О русских консерваторах конца XIX — начала ХХ вв. см. также: Стогов Д.И.Б. В. Никольский и Б. А. Садовской об императоре Александре III // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 270-285; Его же. Русские консерваторы конца XIX — начала ХХ в. об эпохе императора Александра III // Русско-Византийский вестник. 2021. № 1 (4). С. 125-141; Его же. Е. Н. Трубецкой и русские консерваторы: к истории взаимоотношений // Русско-Византийский вестник. 2021. № 3 (6). С. 83-95; Его же. Н. Е. Марков: жизнь и деятельность русского монархиста в изгнании // Русско-Византийский вестник. 2021. № 4 (7). С. 116-127.
2 Степанов С.А. Черная сотня: что они сделали для величия России. М., 2013. С. 20.
3 Твардовская В.А. Достоевский в общественной жизни России. М., 1990; Васильев А.А. Консервативные политико-правовые взгляды почвенников (Ф. М. Достоевского, А. А. Григорьева, Н. Н. Страхова). 2011 // URL: http://dspace.bsu.edu.rU/bitstream/123456789/23095/1/Vasiliev_ Konservativnye.pdf (дата обращения: 22.07.2022); Его же. Национальная почва в мировоззрении Ф. М. Достоевского, А. А. Григорьева и Н. Н. Страхова. 2013 // URL: https://nbpublish.com/ library_ read_article.php? id=2114 (дата обращения: 22.07.2022); Домуховский М.А. Сущность и место государства в политических идеях Ф. М. Достоевского: анархия или национальная идея // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. 2021. № 1. Т. 2. С. 5-10 и др.
как и знаменитый педагог и идеолог трезвеннического движения С. А. Рачинский, «держались за николаевскую идейную триаду»4. К слову сказать, будущий митрополит (в миру носивший имя Алексей), по слухам (скорее всего, легендарного характера) в юности, будучи «охвачен духовными исканиями», якобы явился прообразом Алеши Карамазова в романе Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Впрочем, сам владыка Антоний (Храповицкий) опровергал эти утверждения5. Известно, что будущий митрополит не был лично знаком с Федором Михайловичем6.
Ф. М. Достоевский и русский народ
Особое внимание в монархической публицистике отводилось проблеме отношения великого русского писателя к простому народу, «народу-богоносцу»7. Архиеп. Антоний (Храповицкий) в очерке под названием «Что значит быть русским националистом?», подчеркивая нравственную сущность русского народа, называл Ф. М. Достоевского, наряду с другими русскими писателями и мыслителями (причем не только славянофилами и почвенниками, но и западниками — например, указаны имена Т. Н. Грановского и К. Д. Кавелина), считавшим, что «принцип, моральный принцип, проведенный в народное сознание, должен определить собою жизнь народа, а не обратно»8.
Черносотенные авторы обращали внимание на то, что великий русский писатель считал русский народ просвещенным христианскими истинами. В этой связи первый законоучитель гимназии монархического «Русского собрания» прот. Павел Левашев (1866-1937), принявший мученическую кончину на Бутовском полигоне в 1937 г., приводит характерную цитату из «Дневника писателя» (август 1880 г.): «Я утверждаю, что наш народ просветился уже давно, приняв в свою суть Христа и учение Его. Мне скажут: он учения Христова не знает и проповедей ему не говорят, — но это возражение пустое: все знает, все то, что именно нужно знать, хотя и не выдержит экзамена из катехизиса. Научился же в храмах, где веками слышал молитвы и гимны, которые лучше проповедей. Повторял и сам пел эти молитвы еще в лесах, спасаясь от врагов своих, в Батыево нашествие еще, может быть, пел: „Господи сил, с нами буди!9"»10. В статье под названием «Зачем так много у нас обрядов» отец Павел так прокомментировал вышеприведенные слова писателя: «Действительно, мало приготовленный к восприятию догматов христианских в отвлеченной форме, наш русский народ очень легко усвоял и усвояет их в наглядном изображении, посредством богослужебных действий, церковных песнопений и других обрядов, действующих не столько на мышление, сколько на чувство»11.
4 Степанов С. А. Черная сотня: что они сделали для величия России. С. 30.
5 Там же. С. 321.
6 Поснов М.Э. Митрополит Антоний как православный богослов-догматист // Церковные ведомости (архиерейского синода, Королевство С. Х. С.). 1 (14) — 15 (28). 6. 1930. № 11-12 (198-199). С. 7.
7 Выражение, прочно утвердившееся в консервативной политической мысли после выхода в свет романа Ф. М. Достоевского «Бесы». Герой романа И. П. Шатов утверждает: «...Знаете ли вы, кто теперь на всей земле единственный народ-„богоносец", грядущий обновить и спасти мир именем нового бога и кому единому даны ключи жизни и нового слова?» (Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч. Т. 7. СПб., 1895. С. 238-239).
8 Антоний (Храповицкий), архиеп. Что значить быть русским националистом? // Православная Церковь и русский национализм (вторая половина XIX — начало XX века) / Под ред. А. А. Иванова; вступ. ст., сост., коммент. А. А. Иванова, И. В. Амбарцумова, В. В. Калиновского, А. Э. Котова, А. А. Чемакина. СПб., 2021. С. 474.
9 Из песнопения Великого повечерия.
10 Достоевский Ф.М. Дневник писателя // Его же. Собр. соч.: В 15 т. Л.; СПб., 1988-1996. Т. 14. СПб., 1995. С. 443.
11 Левашев П., прот. Зачем так много у нас обрядов // Святые черносотенцы. Священный Союз Русского Народа / Сост., вступ. и биогр. ст., коммент. А. Д. Степанова; отв. ред. О. А. Платонов. М., 2011. С. 1043.
Русские монархисты начала ХХ в. солидаризировались с мнением Ф. М. Достоевского о том, что русский народ в своей основе держится не на культе права, а на господстве идеи. Русский народ, писал генерал от кавалерии, «светский» богослов, писатель славянофильского направления Александр Алексеевич Киреев (1833-1910), — «народ не юридический, а этический», что выражено в его литературе. Это обстоятельство, подчеркивал публицист, есть «главная струна могучего таланта Достоевского»12. В этой связи напомним созвучное идеям Достоевского и черносотенцев высказывание русского литературоведа, мыслителя и публициста второй половины ХХ в. В. В. Кожинова о том, что «Россия, в отличие от стран Запада, держава идеократическая»13, что лишний раз подтверждает востребованность идей великого русского писателя и в наше время.
Ф. М. Достоевский и интеллигенция
Привлекали внимание монархистов многочисленные высказывания великого русского писателя о либеральной и революционной интеллигенции, о той разрушительной роли, которую она сыграла в общем процессе либерализации и радикализации русского общества в XIX в. Так, прот. Павел Левашев в очерке под названием «Под впечатлениями московского съезда „Объединенного русского народа"» обращал внимание на тот факт, что «пятьдесят лет подряд ходит в народ наша вольнодумствующая молодежь с целью поднятия его если не до революции и республики, то по крайней мере до конституции, и ходит (к счастью) безуспешно, потому что слишком ярко заявляет свое неуважение к святыням веры народной»14. В этой связи отец Павел назвал Достоевского «великим знатоком русской души», который, по его словам, «прямо указал на эту причину недоверия народа к своим просветителям», заявив: «Полюби его (народа) святыни, и он тебя по-любит»15. Прот. Павел Левашев, таким образом, подчеркивал важность тезиса великого русского писателя об оторванности российской либеральной и революционной интеллигенции от простого народа, о нежелании большинства представителей образованного общества знать и понимать нужды, чаяния и психологию простых русских крестьян.
Черносотенцы (в отличие от большинства представителей интеллигенции) вслед за Достоевским понимали важность уважения народных традиций и обычаев, имевших глубоко выраженную православную основу. Любое беспардонное вмешательство в традиционный уклад простого народа, а тем паче оскорбление национальных святынь, понимали они, может привести к росту общего недоверия
12 Киреев А.А. Краткое изложение славянофильского учения // Его же. Учение славянофилов / Сост. С. В. Лебедев, Т. В. Линицкая; предисл. и коммент. С. В. Лебедева; отв. ред. О. А. Платонов. М., 2012. С. 67.
13 Кожинов В. В. «Черносотенцы» и революция (загадочные страницы истории). Изд. 2-е, доп. М., 1998. С. 200.
14 Левашев П., прот.. Под впечатлениями московского съезда «Объединенного русского народа» // Святые черносотенцы... С. 979.
15 Там же.
Протоиерей Павел Никанорович Левашев (1866-1937)
народа к власть имущим и к уничтожению российской государственности. Собственно говоря, оторванность интеллигенции от народа и явилась в итоге одной из причин революционного взрыва 1917 г. На это указывал философ В. В. Розанов, во многом являвшийся последователем Ф. М. Достоевского. В своем «Апокалипсисе нашего времени» Розанов с горечью приводит случай из народной жизни революционной России после февраля 1917 г. На его глазах один «старик лет 60 „и такой серьезный", Новгородской губернии, выразился: „Из бывшего царя надо бы кожу по одному ремню тянуть"»16. Старик, который, быть может, еще за какие-нибудь несколько месяцев до этого боготворил царя! Философ в этой связи отмечает: «Русь слиняла в два дня. Самое большее — в три. <...> Не осталось Царства, не осталось Церкви, не осталось войска, и не осталось рабочего класса. Что же осталось-то? Странным образом — буквально ничего»17. Розанов справедливо видел главную причину такого развития событий в оторванности элиты Российской империи от народа, в нежелании видеть и слышать чаяния народных масс.
Вернемся к прот. Павлу Левашеву. Вслед за Достоевским он возмущался деятельностью интеллигентов, «беспочвенных мечтателей и пустых теоретиков», которые «ходили в народ» и «страшно самообольщаются», считая себя, выражаясь по-иностранному, «демократами» или, по-русски, «народниками». Народ, подчеркивал протоиерей, их не принимает и не примет никогда. Почему это происходит? На это, по мысли священомученника, наиболее четко ответил Ф. М. Достоевский еще в 1878 г. в письме к московским студентам. Великий русский писатель, отмечал священник, понимал, что «наша интеллигентная молодежь, воспитанная по-европейски, демократична лишь на словах». На самом же деле, цитировал о. Павел Достоевского, «у нас русский наш интеллигентный демократизм соединился с аристократами против народа: они идут в народ, „чтобы сделать ему добро", и презирают все его обычаи и его основы. Презрение не ведет к любви!»18
В русле проблемы взаимоотношения интеллигенции и простого народа следует рассматривать и высказывание архиеп. Антония (Храповицкого) о Максиме Горьком, который, как указывал архиерей в статье под названием «Наш национализм и загадка Пушкина», «жестоко поработил свой когда-то прекрасный талант революционной тенденции»19. Иерарх утверждал, что «буревестник революции» «поносит Достоевского» за несочувствие революционному движению. Соответственно, пишет владыка Антоний, «в данном случае Горький также не прав по отношению к Достоевскому, как пушкинский школьник к своей учительнице, ибо во всем, что у него есть прекрасного и правдивого, Горький является учеником Достоевского»20.
16 Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени // Его же. Соч. Л., 1990. С. 469.
17 Там же.
18 Левашев П., прот. Под впечатлениями московского съезда. С.980. См. также: Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 30. Л., 1988. С. 23.
19 Антоний (Храповицкий), архиеп. Наш национализм и загадка Пушкина // Православная Церковь и русский национализм. С. 482.
20 Там же.
Священномученик протоиерей Иоанн Восторгов (1864-1918)
Председатель «Русской монархической партии» сщмч. прот. Иоанн Восторгов (1864-1918), подобно архиеп. Антонию (Храповицкому), в статье под названием «Знамения времени (о. Иоанн Кронштадтский и граф Л. Толстой)» противопоставлял Ф. М. Достоевского либеральным деятелям культуры и утверждал, что их ярчайших представитель Л. Н. Толстой был преисполнен ненависти к Достоевскому21.
Таким образом, монархисты почитали Ф. М. Достоевского, высоко отзывались о высказываниях великого русского писателя, касающихся недостатков интеллигенции, оторванной, по словам классика, от народа, от православных корней, зараженной либеральным и даже революционным духом.
Ф. М. Достоевский и славянофильская идея
Русские монархисты начала ХХ в. считали Ф. М. Достоевского славянофилом, а его философские взгляды — славянофильскими. К примеру, А. А. Киреев в очерке «Славянофилы и славянский вопрос» утверждал, что Достоевский являлся единомышленником славянофилов и, будучи «публицистом-политиком» и «писателем-психологом», «служил тем же идеалам» и «начал было так могущественно и так благотворно действовать на современное молодое поколение»22.
Причисление Ф. М. Достоевского к славянофилам характерно и для других русских правых начала ХХ в. Так, член «Русского собрания», организатор правомо-нархического «Русского окраинного общества», известный идеолог славянофильства, филолог, славист, публицист Антон Семенович Будилович (1846-1908), отстаивая «бесспорные теоретические и практические доказательства» «племенного и культурного единства» славян, указывая на наличие Промысла Божия, возложенного на Россию «в судьбах славянства и христианства», причислял Ф. М. Достоевского, наряду со свв. равноапп. Кириллом и Мефодием, прп. Нестором Летописцем, А. С. Пушкиным и Н. В. Гоголем к сонму ярких выразителей славянской идеи23.
Архиеп. Антоний (Храповицкий), произнося 15 декабря 1908 г. слово при погребении А. С. Будиловича, прямо называл Ф. М. Достоевского славянофилом: «Нет других слов, нет других начал для воззвания к жизни нашего закордонного порабощенного народа, как те слова, те верования, те научные убеждения, которые соединяют нас воедино около памятников наших великих русских людей — Хомякова, Аксакова, Самариных, Киреевских, Гильфердинга, Достоевского и около гроба новопреставленного Антония Будиловича»24.
21 Восторгов И., прот. Знамения времени (о. Иоанн Кронштадтский и граф Л. Толстой) // Святые черносотенцы... С. 704.
22 Киреев А.А. Славянофилы и славянский вопрос // Его же. Учение славянофилов. С. 181.
23 Будилович А. С. 14 февраля 1907 г. // Его же. Славянское единство / Сост., предисл. и примеч. Ю. В. Климакова; отв. ред. О. А. Платонов. М., 2014. С. 345.
24 Там же. С. 753-754.
Сочинение Антона Семеновича Будиловича (1846-1908) 1907 г.
Прот. Павел Левашев также приравнивал Ф. М. Достоевского к славянофилам (среди которых он называл братьев П. В. и И. В. Киреевских, А. С. Хомякова, К. С. Аксакова) и утверждал, что все они «нередко предсказывали, что близко время, когда наша Святая Русь скажет миру свое великое слово, и мир пойдет за ней или погибнет»25.
Итак, черносотенцы причисляли Ф. М. Достоевского к славянофилам. При этом большинство из них сами себя считали выразителями славянофильских идей. Так, к примеру, известный черносотенец, член Главного совета «Союза русского народа», ученый-правовед, профессор римского права, публицист, поэт, литературный критик Борис Владимирович Никольский (1870-1919) 5 августа 1889 г. в своем дневнике указывал: «Вчера написал стихотворение на тему „Россия и Европа". Кажется, очень здорово вышло. <...> Я окончательно стал тем, что у нас называется славянофилом. Я им всегда и был, но отрекался от своей веры, увлекался другими веяниями — во всем виновата моя восторженность и увлекающаяся натура». Далее автор дневника отмечает: «Папа был славянофил и патриот в лучшем и благороднейшем смысле этого слова — и теперь передо мною встает тот же идеал, которого он был осуществлением»26.
Ф. М. Достоевский и историческая миссия России
Идеологи русского монархического движения начала ХХ в. неоднократно обращались в своих трудах к идеям Ф. М. Достоевского, связанным с исторической миссией России и русского народа. С наибольшей полнотой эти идеи были выражены писателем в знаменитой «Пушкинской речи». Достоевский указывал: «.Назначение русского человека есть бесспорно всеевропейское и всемирное. <...> Наш удел и есть всемирность, и не мечом приобретенная, а силой братства и братского стремления нашего к воссоединению людей»27.
Поясняя свою мысль, писатель отмечал: «Способность эта (выражаясь словами самого Ф. М. Достоевского, «способность всемирной отзывчивости и полнейшего перевоплощения в гении чужих наций, и перевоплощения почти совершенного». — Д. С.) есть всецело способность русская, национальная. <...> Народ же наш именно заключает в душе своей эту склонность к всемирной отзывчивости и к всепримирению и уже проявил ее во все двухсотлетие с Петровской реформы не раз. Обозначая эту способность народа нашего, я не мог не выставить в то же время, в факте этом, и великого утешения для нас в нашем будущем, великой и, может быть, величайшей надежды нашей, светящей нам впереди»28.
Ф. М. Достоевский в «Пушкинской речи» особо подчеркивал: «Русская душа, <...> гений народа русского, может быть, наиболее способны из всех народов вместить в себя идею всечеловеческого единения, братской любви, трезвого взгляда, прощающего враждебное, различающего и извиняющего несходное, снимающего противоречия»29.
На наш взгляд, наиболее глубоко оценил идеи Ф. М. Достоевского об исторической миссии России и русского народа известный поэт и публицист, один из основателей старейшей черносотенной организации — «Русского собрания» Василий Львович Величко (1860-1903). В статье «Духовная сущность и свобода писателя» публицист подчеркивал, что «гений Достоевского с мистической прозорливостью нашел, во мраке
25 Цит. по: Святые черносотенцы. С. 932-933.
26 Никольский Б. В. Дневник // Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 520 (Никольские В. В. и Б. В.). Оп. 1. Д. 340. Л. 28.
27 Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1880. Август // Его же. Полн. собр. соч. Т. 11. Ч. 2. СПб., 1895. С. 469 (Гл. 2. Пушкин (очерк). Произнесено 8 июня в заседании Общества Любителей Российской Словесности).
28 Там же. С. 447-448 (Объяснительное слово по поводу печатаемой ниже Речи о Пушкине).
29 Достоевский Ф.М. Дневник писателя. 1880. Август // Его же. Полн. собр. соч. Л., 1984. Т. 26. С. 131.
и грязи, искру божественного огня, показал ее и зажег ею сердца»30. Поэт и монархист называл Федора Михайловича «русским витязем»31, «титаном»32, который зажег «тысячи сердец во время почти всеобщего, всестороннего отрицания и скептицизма»33.
Комплементарные оценки жизни, творчества, философских, религиозно-политических взглядов Ф. М. Достоевского встречаются и в трудах других русских монархистов. К примеру, Б. В. Никольский написал пространный очерк, посвященный знаменитому литературному критику, философу и публицисту Н. Н. Страхову, который оказал огромное влияние на формирование мировоззрения Никольского. Автор очерка ставил Страхову в заслугу тот факт, что он любил Достоевского34.
Стоит, однако, отметить, что в начале ХХ в. постепенно (особенно этот процесс усилился в годы премьерства П. А. Столыпина) в недрах русского консерватизма возникло, по сути дела, самостоятельное общественно-политическое течение — русский национализм. Националисты, идейно близкие к черносотенству, тем не менее, несколько видоизменили классическую уваровскую триаду «Православие, Самодержавие, Народность», введя в оборот новый лозунг: «Самодержавие, Православие, Единодержавие». Фактически националисты, в отличие от черносотенцев, на первое место поставили не Православную веру, а русский национализм. Наиболее известным политическим движением националистов явился созданный не без личного участия Столыпина в 1908 г. «Всероссийский национальный союз» (ВНС). Главным идеологом и наиболее известным представителем ВНС стал талантливый публицист Михаил Осипович Меньшиков (1859-1918). В его трудах уже встречаются определенные нотки сомнения в способности реализации на практике идеи «всемирной отзывчивости» Ф. М. Достоевского. Публицист в этой связи писал: «Меня смущает голословное и бездоказательное решение мирового вопроса: Русь православная обновит мир (а главное дело — духовно обновит), Русь православная скажет свое слово гнилому Западу. Сомневаюсь, несмотря на великий авторитет Достоевского и Самарина»35.
Еще более радикальное критическое переосмысление религиозно-политических взглядов Ф. М. Достоевского наблюдается в творчестве некоторых других националистов. Так, публицист, богослов, историк, педагог Дмитрий Васильевич Скрынченко (1874-1947), являвшийся одним их организаторов Минского отдела «Всероссийского национального союза», указывая на верно определенные великим русским писателем
30 Величко В. Л. Духовная сущность и свобода писателя // Его же. Русские речи / Сост. предисл. и коммент. А. Д. Степанова; отв. ред. О. А. Платонов. М., 2010. С. 53-54.
31 Там же. С. 67.
32 Там же. С. 68.
33 Там же. С. 67.
34 Никольский Б. В. Николай Николаевич Страхов. Критико-биографический очерк // Его же. Сокрушить крамолу / Сост., предисл. и примеч. Д. И. Стогова; отв. ред. О. А. Платонов. М., 2009. С. 291.
35 Цит. по: Орлов А. С. Интеллектуальная биография, социально-философские взгляды и публицистическая деятельность М. О. Меньшикова до начала работы в «Новом времени». Дис. ... канд. ист. наук. Орел, 2015. С. 122.
Василий Львович Величко (1860-1903)
особенности характера русских («„общечеловечность", космополитичность, необыкновенная широта взглядов, терпимость к разного рода воззрениям, убеждениям, национальностям, верованиям»), отдавая им должное (терпимость — «прекрасная, ценная черта: в ней — залог будущей великой роли России»36), тем не менее, считал их весьма опасными, полагая, что в них «кроется и залог многих страшных несчастий, которые переживало и переживает измученное отечество наше»37. Публицист делал категоричный вывод: «Общечеловечность характера русского человека является причиною слабого развития в нем национального самосознания»38.
Близкий по своим взглядам к русским националистам философ Виктор Адрианович Беляев (1883 — после 1953) в очерке «Национализм, война и христианство» считал идеи Ф. М. Достоевского утопичными. Он писал: «.Само собой ясно, что формальная возможность еще не может свидетельствовать в пользу реальной осуществимости. Факты же говорят лишь о приближении к идеальной универсальности, в пользу же ее полного и адекватного осуществления свидетельствовать не могут»39.
Наконец, профессор Московской духовной академии Михаил Михайлович Тареев (1867-1934) прямо высказывал мысль о том, что Ф. М. Достоевский преувеличивал, заявляя, будто «не православный не может быть русским»40. По мнению профессора, все, что говорил Федор Михайлович о Православии, можно соотнести с тем, что «можно сказать о древней еврейской религии»41. Считая, что «высота еврейских пророков есть относительная высота»42, Тареев, отождествляя Достоевского с ветхозаветными пророками, категорично утверждал: «Смело можно сказать, что Достоевский в понимании православия русского народа стоит на высоте древних еврейских пророков, которые предназначали еврейскому народу великую миссию — благовествовать всему миру мир, правду и спасение. Но и высота еврейских пророков есть относительная высота, неизмеримо превзойденная в Евангелии. И еврейские пророки не могли стать выше той ограниченности, которая существенно заключалась в самой идее народной богоизбранности. И Достоевский стоит на высоте еврейских пророков, а не на высоте Евангелия»43.
В небольшой по объему статье мы проанализировали отношение лидеров и участников правомонархического (черносотенного) движения к творчеству и религиозно-философским воззрениям Ф. М. Достоевского. Нами рассмотрены отдельные публицистические статьи, речи, научные работы идеологов русского консерватизма и монархизма начала ХХ в., а также проповеди некоторых видных священнослужителей-монархистов. Можно уверенно сделать вывод о том, что подавляющее большинство монархистов всецело разделяли почвеннические взгляды писателя (точнее, причисляли его к славянофилам), пытались развивать его идеи о русском Православии, о «всемирной отзывчивости», о патриотизме. Для многих представителей черносотенного движения Ф. М. Достоевский оставался наиболее ярким выразителем национального самосознания русского народа, достойным примером для подражания. Религиозно-философские идеи Ф. М. Достоевского прочно вошли в идеологическую основу правого политического мировоззрения.
Тем не менее, возникшее в недрах русского консерватизма новое самостоятельное учение — национализм, представители которого ставили интересы русской нации выше идеалов Православия и самодержавия, внесло новую струю в процесс
36 Скрынченко Д. В. О национализме // Православная Церковь и русский национализм. С. 642.
37 Там же.
38 Там же.
39 Беляев В.А. Национализм, война и христианство // Православная Церковь и русский национализм. С. 692.
40 Православная Церковь и русский национализм. С. 31 (Предисловие к сборнику).
41 Там же.
42 Тареев М.М. Христианская проблема и русская религиозная мысль (фрагменты) // Православная Церковь и русский национализм. С.651.
43 Там же.
переосмысления творчества и взглядов Ф. М. Достоевского. Многие из националистов считали утопичными идеи писателя о «всемирной отзывчивости», об исторической миссии России. Вместе с тем, на наш взгляд, подобного рода утверждения не выдерживают проверки временем. Российское государство, «Третий Рим», призвано реализовывать на практике свою историческую миссию — нести свет другим народам, защищать слабого от сил зла. Русский Государь всегда являлся «катехоном», удерживающим мир от падения в бездну. Отказ от реализации исторической миссии России, который наблюдался в отдельные периоды отечественной истории (в частности, в 1990-е гг.), всегда приводил к глубокому кризису (прежде всего, мировоззренческому) русского народа.
Источники и литература
1. Будилович А. С. Славянское единство / Сост., предисл. и примеч. Ю. В. Климакова; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 784 с.
2. Васильев А. А. Консервативные политико-правовые взгляды почвенников (Ф. М. Достоевского, А.А. Григорьева, Н.Н. Страхова). 2011 // URL: http://dspace.bsu.edu.ru/bitstream/ 123456789/23095/1/Vasiliev_Konservativnye.pdf (дата обращения: 22.07.2022).
3. Васильев А. А. Национальная почва в мировоззрении Ф. М. Достоевского, А. А. Григорьева и Н.Н. Страхова. 2013 // URL: https://nbpublish.com/ library_read_article.php? id=2114 (дата обращения: 22.07.2022).
4. Величко В. Л. Русские речи / Сост. предисл. и коммент. А. Д. Степанова; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2010. 400 с.
5. Домуховский М.А. Сущность и место государства в политических идеях Ф. М. Достоевского: анархия или национальная идея // Вестник Волжского университета им. В. Н. Татищева. 2021. № 1. Т. 2. С. 5-10.
6. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 11. Ч. 2. СПб.: А. Ф. Маркс, 1895. 330 с.
7. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т.26. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1984. 463 с.
8. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т.30. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1988. 456 с.
9. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. Т. 7. СПб.: А. Ф. Маркс, 1895. 654с.
10. Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 15 т. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1988-1996. Т. 14. СПб.: Наука, 1995. 783 с.
11. Киреев А.А. Учение славянофилов / Сост. С.В. Лебедев, Т.В. Линицкая; предисл. и коммент. С. В. Лебедева; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2012. 640 с.
12. Кожинов В.В. «Черносотенцы» и революция (загадочные страницы истории). Изд. 2-е, доп. М.: б.и., 1998. 228 с.
13. Никольский Б.В. Сокрушить крамолу / Сост., предисл. и примеч. Д.И. Стогова; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2009. 464 с.
14. Орлов А. С. Интеллектуальная биография, социально-философские взгляды и публицистическая деятельность М. О. Меньшикова до начала работы в «Новом времени». Дис. ... канд. ист. наук. Орел, 2015. 207 с.
15. Отдел рукописей Российской национальной библиотеки (ОР РНБ). Ф. 520 (Никольские В. В. и Б. В.). Оп. 1. Д. 340. Л. 28.
16. Поснов М. Э. Митрополит Антоний как православный богослов-догматист // Церковные ведомости (архиерейского синода, Королевство С. Х. С.). 1 (14) — 15 (28). 6. 1930. № 11-12 (198-199). С. 7.
17. Православная Церковь и русский национализм (вторая половина XIX — начало XX века) / Под ред. А. А. Иванова; вступ. ст., сост., коммент. А. А. Иванова, И. В. Амбарцумова, В. В. Калиновского, А. Э. Котова, А. А. Чемакина. СПб.: Владимир Даль, 2021. 799 с.
18. Розанов В. В. Апокалипсис нашего времени // Розанов В. В. Соч. Л.: Васильевский остров, 1990. 575 с.
19. Святые черносотенцы. Священный Союз Русского Народа / Сост., вступ. и биогр. стт., комм. А. Д. Степанова; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2011. 1136 с.
20. Степанов С.А. Черная сотня: что они сделали для величия России. М.: Яуза-пресс, 2013. 671 с.
21. Стогов Д.И. Б.В. Никольский и Б.А. Садовской об императоре Александре III // Русско-Византийский вестник. 2020. № 1 (3). С. 270-285.
22. Стогов Д.И. Н. Е. Марков: жизнь и деятельность русского монархиста в изгнании // Русско-Византийский вестник. 2021. №4 (7). С. 116-127.
23. Стогов Д. И. Русские консерваторы конца XIX — начала ХХ в. об эпохе императора Александра III // Русско-Византийский вестник. 2021. № 1 (4). С. 125-141.
24. Стогов Д.И. Трубецкой и русские консерваторы: к истории взаимоотношений // Русско-Византийский вестник. 2021. № 3 (6). С. 83-95.
25. Твардовская В.А. Достоевский в общественной жизни России. М.: Наука, 1990. 344 с.
26. Юрский Г. [Замысловский Г.Г.] Правые в Третьей Государственной думе. Харьков: Изд. Центрального предвыборного комитета Объединенных русских людей, 1912. 254 с.
