CC BY
29РУССКО-ВИЗАНТИЙСКИЙ ВЕСТНИК
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 3 (6) 2021
Д.И. Стогов
Е. Н. Трубецкой и русские консерваторы: к истории взаимоотношений
УДК 1(091)(470)+329(470):94(470) DOI 10.47132/2588-0276_2021_3_83
Аннотация: В статье рассматриваются различные аспекты взаимоотношений известного философа либерального направления князя Е. Н. Трубецкого с пра-воконсервативными мыслителями. Показано, что взаимоотношения эти были весьма сложными и неоднозначными. По некоторым вопросам (таким как осуждение революционного террора, экономические проблемы) позиции монархистов и Трубецкого в целом совпадали, однако по другим (вопрос о государственном устройстве страны, национальный вопрос) они были диаметрально противоположными, что обуславливалось, прежде всего, различными идейно-политическими представлениями правых и либералов. Особое внимание уделено критике Е. Н. Трубецкого и его политических взглядов на страницах правокон-сервативных изданий.
Ключевые слова: Российская империя, православие, революция, Е. Н. Трубецкой, В. А. Грингмут, А. С. Суворин, письма, софиология, либерализм, литература, публицистика.
Об авторе: Дмитрий Игоревич Стогов
Кандидат исторических наук, доцент кафедры истории культуры, государства и права Санкт-Петербургского государственного электротехнического университета «ЛЭТИ» им. В. И. Ульянова (Ленина).
E-mail: bel-grigorij@yandex.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
Для цитирования: Стогов Д. И. Е. Н. Трубецкой и русские консерваторы: к истории взаимоотношений // Русско-Византийский вестник. 2021. № 3 (6). С. 83-95.
RUSSIAN-BYZANTINE HERALD
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 3 (6) 2021
Dmitrii I. Stogov
E. N. Trubetskoy and Russian conservatives: on the history of relations
UDC 1(091)(470)+329(470):94(470) DOI 10.47132/2588-0276_2021_3_83
Abstract: The article deals with various aspects related to the relationship between the famous liberal philosopher Prince E. N. Trubetskoy and right-wing conservative thinkers. These relationships were very complex and contradictory. On some issues (the condemnation of revolutionary terror, economic views), the positions of the monarchists and Trubetskoy generally coincided, but on others (the question of the state structure of the country, the national question) they were diametrically opposite, which is primarily due to the different ideological and political views of the right and liberals. There is criticism of Trubetskoy and his political views on the pages of right-wing conservative publications.
Keywords: Russian Empire, Orthodoxy, revolution, E. N. Trubetskoy, V. A. Gringmut, A. S. Suvorin, letters, sophiology, liberalism, literature, journalism.
About the author: Dmitrii Igorevich Stogov
Candidate of Sciences in History, Associate Professor of the Department of Culture history, state
and law, Saint-Petersburg State Electrotechnical University "LETI".
E-mail: bel-grigorij@yandex.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-7619-7642
For citation: Stogov D. I. E. N. Trubetskoy and Russian conservatives: on the history of relations. Russian-Byzantine Herald, 2021, no. 3 (6), pp. 83-95.
В последние десятилетия, в условиях развития гражданского общества и демократии, пробуждается интерес к различным политическим течениям, истоки которых следует искать как минимум в XIX столетии и даже раньше. Ведущее место среди этих политических течений, безусловно, принадлежит консерватизму и либерализму. Претерпев за многие годы значительную эволюцию, к настоящему времени они заняли прочную идеологическую нишу, имеют массу сторонников и последователей. В современной России существуют политические партии и движения как консервативного, так и либерального направлений.
Вместе с тем, полезно обратиться к опыту предшественников, в свое время разделявших эти воззрения. В России начала ХХ в. шел процесс становления партийной системы, на политическом горизонте появились как партии либерального направления (конституционные демократы — кадеты, октябристы — «Союз 17 октября»), так и консервативного, монархического («Союз русского народа», «Русский народный союз имени Михаила Архангела», «Русская монархическая партия» и др.). Их лидеры и идеологи отстаивали те или иные политические позиции, вступали в полемику с оппонентами, аргументировали свои взгляды по ключевым философским, религиозным, социально-экономическим и политическим вопросам.
В настоящей статье речь пойдет о взаимоотношениях между одним из столпов русского либерализма начала ХХ в. князем Е. Н. Трубецким и рядом консервативных писателей, публицистов, политиков. Эти взаимоотношения, о характере которых свидетельствуют в первую очередь материалы периодической печати, были весьма непростыми и противоречивыми.
Князь Евгений Николаевич Трубецкой (1863-1920) — видный русский философ либерального направления, профессор Киевского и Московского университетов, правовед, публицист, общественный деятель. Будучи сыном известного музыковеда Николая Петровича Трубецкого и братом князей Петра, Сергея и Григория Николаевичей Трубецких, Е. Н. Трубецкой, по признанию современных исследователей, внес значительный вклад в развитие русской религиозной философии.
Остановимся на отдельных аспектах мировоззрения князя Е. Н. Трубецкого. Первоначально он в значительной степени разделял идеи славянофилов, в том числе об особой миссии русского народа. Впоследствии, однако, князь пересмотрел свою точку зрения в сторону критики славянофильства. Трубецкой полагал, что «русское — не тождественно с христианским, а представляет собою чрезвычайно ценную национальную и индивидуальную особенность среди христианства, которая несомненно имеет универсальное, вселенское значение» (здесь и далее выделения курсивом авторские. — Д. С.)1. В письме меценатке, деятельнице религиозно-философского и культурного просвещения России начала ХХ в. М. К. Морозовой философ заявил о православии как части христианства, полагая, что оно не исчерпывает полноты
1 Трубецкой Е. Н. Старый и новый национальный мессианизм // Его же. Смысл жизни. М., 1994. С. 350.
1
Ч-
V
Г-*»
Евгений Николаевич Трубецкой, 1904 г.
Князь Николай Петрович Трубецкой с женой Софьей Алексеевной и детьми.
Слева направо, стоят: Елизавета, С. А. Трубецкая, Ольга и муж дочери Антонины —
Федор Дмитриевич Самарин; сидят: Сергей, Варвара, Н. П. Трубецкой, Евгений и Антонина.
Внизу: Марина и Григорий, ок. 1886 г.
Христова учения2. По мысли Трубецкого, отвергавшего идею об избранности русских, миссия русского народа состоит в том, чтобы осуществлять дело Божие, «...восполняя свои ценные особенности столь же ценными качествами всех других народов-братьев»3.
Критика национализма (идеи избранности того или иного народа, в том числе русских) сочеталась у Е. Н. Трубецкого с критикой традиционной монархической триады «Православие. Самодержавие. Народность», разработанной еще в 1830-х гг. министром народного просвещения графом С. С. Уваровым. Князь считал, что данная концепция не должна быть национальной идеей. По его мнению, «народность» превратилась в грубый национализм, «в маску для хищнических аппетитов отребья чиновников и помещиков, в гарантию неприкосновенности хулиганов и по-громщиков»4. Как отмечает один из современных исследователей, «в 1910 г. князь Е. Н. Трубецкой писал о „националистической оргии" в законодательных учреждениях и „националистической политике" в международных делах и использовал термин „нынешняя националистическая Россия"»5.
Исходя из неприятия русского национализма, Е. Н. Трубецкой критиковал также идею «Москва — Третий Рим», полагая, что «близость святыни, вместо того чтобы
2 Трубецкой Е. Н. Письмо к М. К. Морозовой, 26.02.1912 // Взыскующие Града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М., 1997. С. 442.
3 Трубецкой Е. Н. Старый и новый национальный мессианизм. С. 350.
4 Трубецкой Е.Н. Современное хамство // Московский еженедельник. 1910. № 23. С. 5.
5 Пустарнаков В. Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. СПб., 2003. С. 198.
пробуждать народ к совершенствованию, затмевалась горделивой мечтой о совершенстве и превосходстве ее над другими народами»6. По словам современной исследовательницы творчества философа М. Л. Буровой, «религиозно-политическую идею Москвы как третьего Рима Трубецкой считал в некоторой степени причиной смешения в русском религиозном сознании истинного — вселенского христианства, и ложного — языческого национализма»7.
Другая исследовательница, С. В. Кузнецова, отмечает, что «мысли русского философа были устремлены к идее о едином человечестве, установление которого он связывал с полным осуществлением Святой Софии. Именно София в учении Трубецкого являет собой совокупность племен, собранных в одно единое человечество, где все народы призваны к совместному царствованию. И если София — это не что иное, как единое человечество, то национализм отрицает это единство и приводит к противопоставлению одного народа другим. В период Первой мировой войны (1915 г.) философ с горечью писал, что современный ему мир раздроблен, в действительности существуют лишь „оторванные друг от друга, замкнувшиеся в своем эгоизме личности, взаимовраждебные и пожирающие друг друга народы, разрозненные и проклинающие друг друга исповедания и религиозные общины"»8.
Таким образом, как подчеркивает С. В. Кузнецова, «осмысление национальной идеи Трубецким, с одной стороны, проводилось в рамках христианского учения, а с другой — в контексте основных положений его метафизики всеединства, учения о смысле жизни и Софии (Божественной Премудрости)»9.
О софианстве как учении с точки зрения догматов Церкви соблазнительном сказано много. Так, профессор В. Ю. Катасонов, в частности, пишет, что «софиология стала повальной болезнью русской творческой интеллигенции. О ней говорили и писали Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, князь Евгений Трубецкой, Андрей Белый, Александр Блок и многие другие поэты, писатели, философы. Впрочем, у поэтов и художников понимание Софии было совершенно размытым (некая поэтическая рефлексия) и не встраивалось ни в какую философскую систему. У „профессиональных" философов София играла роль первоначала всего мира и заменяла им реального Бога как Творца и Промыслителя»10.
Любопытна позиция князя Е. Н. Трубецкого по польскому вопросу, которая существенным образом отличалась от воззрений отечественных консерваторов. Так, мыслитель придерживался идеи «энденции» — подобно другим либералам, требовал «привлечь славян для спасения России», «легко и дешево купить мир и безопасность западных границ, дав Королевству Польскому широкое самоуправление, польскую школу и суд». По признанию современного исследователя Н. И. Кикешева, «что касается „правых", то для них неославизм поляков имел значение лишь при условии активного противодействия австрофильским повстанческим планам радикальной части польского общества, маня польских „угодовцев" обещанием награды за поддержку, они в то же время не торопились его исполнить, уверенные, что и без этого немецкая угроза заставит поляков тянуться к России»11.
Остановимся несколько подробнее на политических взглядах Е. Н. Трубецкого. Современники отмечали не только либерализм мыслителя, но и его отрицательное отношение к императору и монархической власти вообще. Так, С. Н. Булгаков писал,
6 Кузнецова С.В. Национальная идея в историософии Е. Н. Трубецкого // Ценности и смыслы. 2017. № 6 (52). С. 132.
7 Бурова М.Л. Национализм и патриотизм в философии истории Е.Н. Трубецкого // Манускрипт. Тамбов, 2020. Т. 13. Вып. 1. С. 110.
8 Кузнецова С.В. Национальная идея в историософии Е. Н. Трубецкого. С. 132-133.
9 Там же. С. 133.
10 Катасонов В. Ю. Сергий Булгаков: попытка осмысления мира и истории через «философию хозяйства» // Катасонов В.Ю., Тростников В.Н., Шиманов Г.Н. История как Промысл Божий. М., 2014. С. 358-359.
11 Кикешев Н.И. Славянская идеология. М., 2014. С. 389.
что «кн. Е. Н. Трубецкой плыл в широком русле кадетского либерализма и, кроме того, относился лично к Государю с застарелым раздражением...»12
В 1916 г. князь жестко критиковал правительство Б.В. Штюрмера, считая его слишком консервативным. В частности, в одном из писем М. К. Морозовой он писал следующее: «Несовместимость Думы со Штюрмером, России со Штюрмером — вот что ярко обнаружилось; невозможность победы при Штюрмере, решимость Думы бороться с ним до конца — вот что прозвучало во всех речах. Власть смешана с грязью в его лице; хватит ли у Государя силы извлечь ее из этой помойной ямы, куда она рухнула, и отдать ее честному министру? Во всяком случае, Дума решила все поставить на карту. Если Штюрмера не прогонят, то разгонят Думу. Если его не уберут, она пойдет напролом, хотя бы ценой роспуска, потому что в этом случае катастрофа для России неизбежна. Что из того, что обвинение в предательстве не доказано — доказано, что это человек, готовый все продать, а при этих условиях никакой уверенности, что он не продаст Россию, быть не может»13.
Е. Н. Трубецкой возмущался позицией Государственного Совета, который в ноябре 1916 г. осуждал мнение думских либералов, выступавших за создание т.н. «министерства доверия» или «ответственного министерства», подконтрольного не императору, а Государственной Думе. В этой связи политик и философ заявлял: «Это — настоящий бунт Государственного] Совета, иначе я не могу резюмировать впечатления сегодняшнего дня. Больше общественных деятелей взбунтовались сановники-бюрократы»14.
Неудивительно, что с подобными взглядами князь восторженно встретил Февральскую революцию 1917 г., о чем свидетельствуют его статьи, речи и письма. Так, в статье «Народно-русская революция» 5 марта 1917 г. он писал: «Тяжелый камень спал с души; мы не только освободились, мы очистились, мы вымылись от грязи, прилипшей к России. Раньше самое терпение наше могло оправдываться патриотическими соображениями. Но когда стало очевидным, что именно терпение и ведет нас к неизбежной гибели, ему должен был наступить конец, — иначе Россия не была бы Россией»15. Свои мысли относительно Февральской революции и ее якобы положительных сторон философ конкретизировал в письме М. К. Морозовой: «Впечатление Петрограда в эти дни — неописуемо. <...> Все более и более усиливающийся мощный национальный подъем, захватывающий всех. Пессимизм — удел людей, не захваченных войной и не стоящих у дел; исключение — Гучков, который как-то умудряется сочетать огромную деловую энергию с пессимизмом. Этот — „каркает"». Князь был склонен придавать событиям вселенский масштаб, предрекая всеевропейскую демократическую революцию: «Известия из Болгарии производят сильнейшее впечатление. Туда уже перекинулась революция из России, и немцы „усмиряют" болгарских солдат. Глубоко надеюсь (В подлиннике зачеркнуто слово «уб[ежден]». — Д. С.), что скоро революция перекинется и в Турцию, и в Австрию. А тогда немцы останутся одни усмирителями против всех народов. Дай Бог! Тогда „смысл войны" осуществится с той стороны, с которой его никто не ждал.»16
После того как VII съезд кадетской партии изменил свою программу и провозгласил необходимость установления в стране «демократической парламентской республики», Е. Н. Трубецкой, вступив к тому времени в кадетскую партию, прямо заявил: «Вопрос окончательно и бесповоротно решен жизнью»17.
Таким образом, из вышеприведенных цитат можно сделать вывод о том, что политические взгляды князя были либеральными, он выступал за парламентский строй и, по крайней мере в 1917 г., за республиканское правление.
12 Булгаков С.Н. Пять лет (1917-1922) // Его же. Православие. М., 2001. С. 331.
13 Трубецкой Е. Н. Князь Е. Н. Трубецкой — М. К. Морозовой, 7 ноября 1916 г. // Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 — весна 1917 г.). М., 2003. С. 234.
14 Трубецкой Е. Н. Князь Е. Н. Трубецкой — М. К. Морозовой, 22 ноября 1916 г. // Там же. С. 245.
15 Там же. С. 313.
16 Трубецкой Е. Н. Князь Е. Н. Трубецкой — М. К. Морозовой, 28 марта 1917 г. // Там же. С. 313.
17 Там же. С. 333.
Первоначально, впрочем, Е. Н. Трубецкой был сторонником конституционной, т.е. ограниченной монархии. В свое время он вместе с М. К. Морозовой основал либеральное издание под названием «Московский еженедельник». В нем были опубликованы статьи известных деятелей кадетской партии, а также многих политиков, публицистов, ученых либерального направления (В. И. Вернадского, Ф. Ф. Кокошкина,
A. А. Корнилова, Н. Н. Львова, И. И. Петрун-кевича, С. А. Муромцева и др.)18.
Как подчеркивают современные исследователи, Е. Н. Трубецкой и ряд других либералов (П. Н. Милюков, Д. С. Мережковский и др.) выступали резко против возможного примирения либералов с националистами и спровоцировали «интересную полемику о совместимости национализма и либерализма»19.
Русские консерваторы весьма критически относились к философским и полити- Маргарита Кирилловна ческим воззрениям Е. Н. Трубецкого. Так, Морозова видный монархист, член Главного совета
«Союза русского народа», публицист, профессор римского права Б. В. Никольский, прочитав одну из брошюр князя, в письме к еп. Антонию (Храповицкому) отмечал: «Трубецкой не сериозный человек и вовсе не ученый, это для меня и [так] было ясно; но его шарлатанства я прежде не мог оценить, не будучи особенно сведущим в его области»20.
Сам владыка Антоний в статье «Ложный пророк», критикуя философские идеи
B. С. Соловьева, писал: «Вся плеяда наших профессиональных лжецов: братьев Трубецких, Розановых, Петровых, Семеновых, вся эта на перебой лгущая компания — плоды соловьевской декаденщины и, по большей части, его ученики и приятели»21.
Впрочем, нельзя сказать, что отношение правых к Е. Н. Трубецкому было сплошь негативным. Так, монархист, член третьей Государственной Думы, специалист по Средневековью, профессор, организатор и первый председатель Харьковского отдела «Русского собрания» А. С. Вязигин еще в 1898 г. защитил магистерскую диссертацию на тему «Очерки из истории папства в XI в.». Е. Н. Трубецкой как специалист по Средневековью весьма высоко отозвался о труде А. С. Вязигина, отметив такие его качества, как «богатая эрудиция, тонкое историческое чутье и завидное умение пользоваться тем обширным материалом источников, которыми он располагает»22. Историки И. И. Кононенко и А. Д. Каплин опубликовали переписку Вязигина с Трубецким23.
18 Дубинин А., свящ. Переписка В. А. Кожевникова с Ф. Д. Самариным и деятельность Кружка ищущих христианского просвещения (предисловие к публикации) // Кожевников В.А. Письма Ф. Д. Самарину // Богословские труды. Сб. 40. М., 2005. С. 283-284.
19 Иванов А.А., Казин А.Л., Светлов Р.В. Русский национализм: основные вехи исторического осмысления // Вестник РХГА. 2015. Т. 16. Вып. 4. С. 143-157.
20 Из переписки Б. В. Никольского с епископом Антонием (Храповицким) // Никольский Б. В. Сокрушить крамолу. М.: Институт русской цивилизации, 2009. С. 179 (письмо датировано 29 августа 1905 г.).
21 Антоний (Храповицкий), митрополит. Сила Православия. М., Алгоритм, 2012. C. 389-390.
22 Цит. по: Каплин А.Д. Славянофилы, их сподвижники и последователи. М., 2011. С. 550.
23 Трубецкой Е.Н. Письма к А.С. Вязигину // Харгавськш iсторiографiчний збiрник. Вип. 8. Харгав, 2006. С. 189-204.
Впоследствии в некрологе, посвященном казненному большевиками в 1919 г. А. С. Вязигину, историк-античник В. П. Бу-зескул вспоминал о том, что Вязигин писал рецензию на монографию князя Е. Н. Трубецкого «Религиозно-общественный идеал западного христианства в XI в.» и на статью «Международное право в Средние века»24. Также В. П. Бузескул отмечал, что Трубецкой приветствовал выход книги Вязиги-на «Очерки из истории папства в XI в.» (1898) «горячими похвалами в особой статье, в „Русской Мысли"25, и собирался нарочно приехать из Киева в Харьков на диспут А. С. Вязигина»26.
Известный публицист-славянофил, генерал от кавалерии А. А. Киреев в дневнике (запись от 4 мая 1906 г.) обращал внимание на то, что М. А. Стахович (на тот момент член «Союза 17 октября»), выступая в Государственной Думе первого созыва, в ходе обсуждения вопроса об отмене смертной казни заявил, что «нужно выразить порицание к политическим убийствам». Далее Киреев отмечает: «Громадным большинством его предложение провалили. Пояснил, что тут убийство рассматривается с [точки] зрения не нравственной, а политической, но ведь и политическое убийство все же безнравственно. Почему же тогда правительству не отвечать казнью. Е. Трубецкой тоже протестовал против постановления Думы и сильнее»27. Таким образом, А. А. Киреев поддерживал позицию Е. Н. Трубецкого, связанную с резким осуждением революционного террора.
В свою очередь, в «Маленьких письмах» 3 мая 1906 г. известный журналист, издатель, писатель консервативного направления А. С. Суворин, сравнивая слова Е. Н. Трубецкого и М. А. Стаховича, также в целом одобрил высказывание князя, поясняя свою позицию следующими словами: «Князь Трубецкой <...> высказался гораздо прямее. Перед ним светила истина, как вифлеемская звезда, указывавшая волхвам место рождения Того, Кто произнес чудесные слова о любви к ближнему. Князь Евгений Трубецкой не побоялся назвать „спортом" эти убийства и не кланялся ни направо и ни налево. Для него была просто публика, не левые и не правые, а просто люди с их человеческими чувствами, с их сердцем. В его словах звучала проповедь Нового Завета о всепрощении, и ни голос, ни жест ее не поддерживали, и она гораздо лучше и доказательнее проповеди г. Стаховича. Какое впечатление она произвела бы в Думе, это зависело бы от того, как она была бы сказана. Но и только внятно прочтенная, она произвела бы впечатление, потому что она по существу своему правдива и мужественна»28.
Подобным же образом, если позиция Е. Н. Трубецкого в целом не шла вразрез с мнением консерваторов, они соглашались с ним и поддерживали его. Так, в изданной «Русским народным союзом имени Михаила Архангела» «Книге русской
24 Вязигин А. С. Манифест созидательного национализма. М., 2008. С. 360.
25 Трубецкой Е. Н. Новый труд по истории папства. А. Вязигин. Очерки из истории папства в XI веке. Петербург, 1898 // Русская мысль. 1899. № 2. С. 121-128.
26 Вязигин А. С. Манифест созидательного национализма. C. 361.
27 Киреев A.A. Дневник А. А. Киреева. 1905-1910. М., 2010. С. 141-142.
28 Суворин А.С. Русско-японская война и русская революция. Маленькие письма (1904-1908). М., 2005. С. 498.
скорби», посвященной жертвам революционного террора 1905-1907 гг., опубликована статья под названием «Жертвы взрыва на Аптекарском острове в С.-Петербурге 12 августа 1906 г.». Анонимный автор статьи сравнил убийство либерального думского депутата М. Я. Герценштейна, в котором обвиняли правых, с террористическим актом против П. А. Столыпина и его семьи, совершенным на даче премьера, располагавшейся на Аптекарском острове. В статье отмечается, что Е. Н. Трубецкой, будучи активным деятелем «освободительного движения», обращает внимание на существование «двух мерок, двух нравственностей». Далее в тексте цитируется высказывание князя из «Московского еженедельника»: «Из числа лиц, выражающих негодование и ужас по поводу убийства М. Я. Герцен-штейна, многие негодуют только потому, что убийство совершено справа, убийство слева встретило бы со стороны тех же лиц оправдание и даже сочувствие. Если всякий может убить всякого, кто кажется политическому убийце врагом общего блага и врагом народа, если при этом единственным критерием является субъективное убеждение,
то правые, если они искренни, имеют такое же право убивать, как левые. Осуждать одни политические убийства и оправдывать другие — значит заменять понятия добра и зла понятиями правого и левого». Автор публикации в «Книге русской скорби» в связи с этим резюмирует: «Вот это — глубоко правдиво»29. И далее автор статьи конкретизирует свою мысль, объясняя, почему, по его мнению, в данной ситуации Е. Н. Трубецкой прав: «Вопили-вопили по поводу убийства Герценштейна, призывали всю „нацию" к выражению протеста, требовали закрытия всех консервативных газет, обществ и партий, а через некоторое время убивают и калечат десятки людей, в том числе невинных детей, и в революционной печати мы видим, по выражению князя Трубецкого, „оправдание и даже сочувствие"»30.
Приведем еще один пример положительного отношения консерваторов к Е. Н. Трубецкому. Так, известный историк консервативного направления Д. И. Иловайский в передовице «Кремля Иловайского» пишет о либеральных ученых как об «антинациональных профессорах политической экономии и финансов», которые даже за время Первой мировой войны «ничему не научились и ничего не забыли», но «стараются быть тормозами для развития отечественной культуры, техники и промышленно-экономической независимости». Вместе с тем, Иловайский ссылается и на положительный пример, который, по его мнению, дал как раз Е. Н. Трубецкой в статье «К вопросу об антигерманской экономической коалиции», опубликованной в «Русском слове». «Тут, несмотря на свою принадлежность к левым октябристам, он рекомендует строгую покровительственную систему, тесно связанную с развитием техники, которой нам недоставало в борьбе с Германией, развившей ее до совершенства. Он даже стоит за таможенное покровительство. Очевидно, ему осталось неизвестным,
Дмитрий Иванович Иловайский
29 Жертвы взрыва на Аптекарском острове в С.-Петербурге 12 августа 1906 г. // Книга Русской Скорби. Памятник русским патриотам, погибшим в борьбе с внутренним врагом. М.: Институт русской цивилизации, 2013. С. 672.
30 Там же.
Владимир Андреевич Грингмут
что ваш покорнейший слуга проповедует в печати сию систему по крайней мере лет 30; а в последние годы с особою настойчивостью проводит ее в своем „Кремле", не встречая себе поддержки ни с какой стороны, т. е. ни с левой, ни с правой», — резюмирует Д. И. Иловайский31.
Впрочем, отметим, что со стороны авторов-монархистов преобладала все-таки критика взглядов Е. Н. Трубецкого, причем именно его философских и общественно-политических воззрений. Очевидно, правые не отвергали его большой вклад в развитие науки (изучение западного христианства, трудов Блаженного Августина и т.д.), однако философия Трубецкого, в том числе софианские воззрения, и в особенности политический либерализм вызывали жесткую критику.
Известный монархист, основатель «Русской монархической партии» В. А. Грингмут в статье «Маклаки парламентаризма» подробно разбирает статью князя Е. Н. Трубецкого «Война и бюрократия». По словам Грингмута, либералы, подобные князю, выступая за парламентаризм, ссылаются на опыт Швейцарии и США, но умалчивают, «до каких вопиющих безобразий доходит партийная борьба» в тех же Соединенных Штатах. Таким образом, пишет Грингмут, наши «либеральные» маклаки показывают «из-под полы лишь внешнюю мишуру парламентаризма»32.
Далее Грингмут рассматривает опубликованную в №39 (1904 г.) газеты «Право» статью Трубецкого «Война и бюрократия». Автор статьи утверждал, что поражение России в Русско-японской войне якобы было связано с отсутствуем у нас парламентаризма и что, по его мнению, Престол должен собрать «вокруг себя землю», т.е. ввести в стране народное представительство. В. А. Грингмут подчеркивает полную абсурдность и несостоятельность этой точки зрения. Он пишет, что в ходе Русско-японской войны Россия столкнулась с массой трудностей. Это и весьма хорошо подготовленные вооруженные силы Японии, боевые качества японских войск, «фанатическая ненависть» японцев к русским, финансовая мощь Японии и, наконец, наша собственная неподготовленность к войне33. Таким образом, подчеркивает консервативный политик, русские «не предвидели всего того, чего не дано предвидеть только крепко спящему». Русское общество, по словам Грингмута, «спало по распоряжению начальства». Теперь же, по мере постепенной либерализации общественной жизни, в газетах начали писать совершенно несуразные вещи, а подчас и откровенно лживые, подобно рассматриваемым тезисам князя Е. Н. Трубецкого. Вместо свободы слова мы получили свободу лжи, констатирует мыслитель.
По его мнению, автор статьи в газете «Право» пытается ошеломить своих читателей следующим софизмом: «Только Россия могла быть озадачена столькими сюрпризами, потому что в ней нет парламента; в тех государствах, которые наслаждаются
31 Иловайский Д.И. Передовица «Кремля Иловайского» // Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество. 1914-1918: В 4 т. М., 2014 (Россия в Первой мировой войне 1914-1918 годов). Т. 2: Консерваторы: великие разочарования и великие уроки. С. 401.
32 Грингмут В.А. Маклаки парламентаризма //Его же. Объединяйтесь, люди русские! М., 2008. С. 233.
33 Там же. С. 234.
парламентаризмом, такие сюрпризы совершенно немыслимы»34. Однако, подчеркивает Грингмут, «в этом софизме и заключается вопиющая ложь». Далее он ссылается на опыт Англии, в которой, по его словам, уже давно процветают парламентаризм и различного рода «свободы». Вместе с тем, в ходе англо-бурской войны, по утверждению Грингмута, Англия столкнулась с сильным противодействием со стороны буров, которые, как оказалось, располагали большими финансовыми средствами и смогли снарядить весьма хорошо вооруженную армию. Мало того, как и японцы в Русско-японскую войну, буры испытывали лютую ненависть к своим противникам. Таким образом, как и в случае с Русско-японской войной, обнаружилась полная неподготовленность англичан к войне. Также Грингмут ссылался на неудачи «всей парламентарной Европы» в ходе разразившегося в Китае боксерского восстания, на «позорнейший сюрприз», полученный парламентарной Италией при Адуе (решающее сражение Итало-эфиопской войны 1895-1896 гг., которое состоялось 1 марта 1896 г. у города Адуа в Эфиопии и окончилось поражением Италии), и проигрыш парламентарной Австрии Пруссии в битве при Садовой в 1866 г. И далее он резюмирует: «А между тем автор статьи [Е. Н. Трубецкой] в газете «Право» хочет уверить нас, что подобные сюрпризы возможны лишь для тех государств, которые не имеют парламента!» В итоге В.А. Грингмут задается риторическим вопросом: неужели князь Трубецкой не знает всех этих фактов? Нет, конечно, знает, поскольку он видный ученый, профессор, «но он, как истинный маклак, тщательно скрывает эти факты, чтобы продать товар лицом. Как это ему не стыдно!»35
Приведем еще одно свидетельство неприятия либерализма и фактического сочувствия революционным идеям князя Е. Н. Трубецкого со стороны консерваторов. Так, герой Первой мировой войны, участник Белого движения, генерал А. С. Гер-шельман через много лет после описываемых событий вспоминал о начальном этапе революции 1905-1907 гг.: «Москва стала для меня — тогда двенадцатилетнего подростка — первой политической школой. Революцию я тогда почуял, если можно так выразиться, чисто физически. За эти тревожные годы, когда каждый выезд отца в город был сопряжен с опасностью для его жизни, я возненавидел революцию и всех ее деятелей. Этих профессоров-кадетов, как П. Милюкова, братьев князей Трубецких, общественных деятелей, как Ф. Родичева, братьев князей Долгоруких, не говоря уже о махровых социалистах, вроде Н. Чхеидзе, В. Чернова, Б. Савинкова и др. Конечно, лишь позже я смог осмыслить эту ненависть и идеологически противопоставить ей сознательное отношение к красоте и нравственной ценности русской монархии»36.
Особую критику со стороны правых вызывало отрицательное отношение Е. Н. Трубецкой к национализму. В частности, С. К. Глинка в статье «Неудавшаяся интрига» пишет, что князь, пытавшийся «остудить стихийный подъем патриотизма», заявил, будто «государство является-де союзом не племенным, а лишь территориальным». Далее С. К. Глинка делает следующий вывод: «О каком же национальном чувстве, о каком патриотизме может быть речь, если нам должно быть безразлично, кто живет в России, кто владеет землей — немец, жид или русский?!.. Какое значение может иметь вера в таком государстве и политические мировоззрения народа? Дальнейших выводов я и делать не стану — они и сами собой понятны. Но в чьих интересах кн. Трубецкой выступил с такой проповедью и притом во время разгара войны?!»37
Сщмч. Иларион (Троицкий) в 1914 г. весьма одобрительно высказывался о прочитанном Е. Н. Трубецким «в многолюдном собрании» докладе о «свете Фаворском и преображении ума»38, подчеркивая, что «русской душе всегда понятна, близка
34 Там же.
35 Там же.
36 Зирин С.Г. Верный пажеским заветам полковник Александр Сергеевич Гершельман // Верная гвардия. Русская смута глазами офицеров-монархистов. М., 2008. С. 463-464.
37 Глинка С.К. Неудавшаяся интрига // Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество. 1914-1918: В 4 т. Т. 2. С. 122-125.
38 Трубецкой Е. Н. Свет Фаворский и преображение ума. По поводу книги священника П.А. Флоренского «Столп и утверждение истины». М., 1914 // Русская мысль. 1914. Май. С. 27.
и дорога цель всех сирийских и египетских аскетов-подвижников; эта цель — „сердцем возлетать во области заочны"»39. Вместе с тем, в «Письмах о Западе» сщмч. Иларион признавался, что категорически не согласен с утверждением князя о том, что не следует «после стольких уроков истории возрождать <...> национальную гордыню и поклоняться России, как идолу»40.
Итак, в нашей небольшой были рассмотрены различные аспекты взаимоотношений известного философа либерального направления князя Е. Н. Трубецким и правоконсервативных мыслителей. Эти взаимоотношения были весьма сложными и противоречивыми. По некоторым вопросам (таким, как осуждение революционного террора, экономические воззрения) позиции монархистов и Трубецкого в целом совпадали, однако по другим (вопрос о государственном устройстве страны, национальный вопрос) они были диаметрально противоположными, что обуславливалось, прежде всего, различными идейно-политическими представлениями правых и либералов. На страницах правоконсервативных изданий, как правило, преобладает критика сочинений князя Е. Н. Трубецкого и его политических взглядов.
Источники и литература
1. Антоний (Храповицкий), митр. Сила Православия / Сост., предисл., прим., указатель имен А. Д. Каплин, отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, Алгоритм, 2012. 688 с.
2. Булгаков С.Н. Пять лет (1917-1922) // Булгаков С.Н. Православие. М.: АСТ; Харьков: Фолио, 2001. 471 с.
3. Бурова М. Л. Национализм и патриотизм в философии истории Е. Н. Трубецкого // Манускрипт. Тамбов: Грамота, 2020. Т. 13. Вып. 1. С. 108-114.
4. Вязигин А. С. Манифест созидательного национализма / Сост. и комм. А. Каплина и А. Степанова; отв. ред. О. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2008. 400 с.
5. Гайда Ф.А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 — весна 1917 г.). М.: РОССПЭН, 2003. 432 с.
6. Грингмут В.А. Маклаки парламентаризма // Грингмут В.А. Объединяйтесь, люди русские! / Сост. А.Д. Степанов; отв. ред. О.А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2008. 544 с.
7. Дубинин А, свящ. Переписка В. А. Кожевникова с Ф. Д. Самариным и деятельность Кружка ищущих христианского просвещения (предисловие к публикации): Кожевников В. А. Письма Ф. Д. Самарину / Публ. свящ. Александра Дубинина, комм. свящ. Александра Дубинина, В. Дубининой и А. Д. Кожевниковой // Богословские труды. Сб. 40. М.: Издательский совет Русской Православной Церкви, 2005. С. 274-354.
8. Жертвы взрыва на Аптекарском острове в С.-Петербурге 12 августа 1906 г. // Книга Русской Скорби. Памятник русским патриотам, погибшим в борьбе с внутренним врагом / Сост. В. М. Ерчак; автор предисл. и научн. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2013. С. 662-675.
9. Зирин С.Г. Верный пажеским заветам полковник Александр Сергеевич Гершельман // Верная гвардия. Русская смута глазами офицеров-монархистов / Сост. и ред. А. А. Иванова при участии С. Г. Зирина. М.: НП «Посев», 2008. 754 с. С. 457-482.
10. Иванов А.А., Казин А.Л., Светлов Р.В. Русский национализм: основные вехи исторического осмысления // Вестник РХГА. 2015. Т. 16. Вып. 4. С. 143-157.
11. Иларион (Троицкий), сщмч. Преображение души / Отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2012. 480 с.
39 Иларион (Троицкий), сщмч. Прогресс и преображение // Его же. Преображение души / Отв. ред. О. А. Платонов. М., 2012. С. 19-20.
40 Иларион (Троицкий), сщмч. Письма о Западе. Письмо 1-е. Вместо предисловия // Там же. С. 27.
12. Каплин А. Д. Славянофилы, их сподвижники и последователи / Отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2011. 624 с.
13. Катасонов В.Ю. Сергий Булгаков: попытка осмысления мира и истории через «философию хозяйства» // Катасонов В.Ю., Тростников В.Н., Шиманов Г.Н. История как Промысл Божий / Отв. ред. О.А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 640 с. С. 330-377.
14. КикешевН.И. Славянская идеология / Отв. ред., авт. введения О.А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2014. 704 с.
15. Киреев А.А. Дневник А. А. Киреева. 1905-1910 / Сост. К.А. Соловьев. М.: РОССПЭН, 2010. 472 с.
16. Кузнецова С.В. Национальная идея в историософии Е.Н. Трубецкого // Ценности и смыслы. 2017. № 6 (52). С. 127-134.
17. Никольский Б.В. Из переписки Б.В. Никольского с епископом Антонием (Храповицким) // Никольский Б.В. Сокрушить крамолу / Сост., предисл., коммент. Д.И. Стогов; отв. ред. О. А. Платонов. М.: Институт русской цивилизации, 2009. 464 с.
18. Первая мировая война в оценке современников: власть и российское общество. 1914-1918: В 4 т. М.: Политическая энциклопедия, 2014 (Россия в Первой мировой войне 1914-1918 годов). Т. 2: Консерваторы: великие разочарования и великие уроки / Отв. ред. А. В. Репников; [сост., предисл. и коммент. А. В. Репникова, А. А. Иванова]. 652 с.
19. Пустарнаков В. Ф. Университетская философия в России. Идеи. Персоналии. Основные центры. СПб.: Издательство РХГИ, 2003. 916 с.
20. Суворин А. С. Русско-японская война и русская революция. Маленькие письма (19041908). М.: Алгоритм, 2005. 752 с.
21. Трубецкой Е. Н. Новый труд по истории папства. А. Вязигин. Очерки из истории папства в XI веке. Петербург, 1898 // Русская мысль. 1899. № 2. С. 121-128.
22. Трубецкой Е.Н. Письма к А. С. Вязигину / Публ. И. И. Кононенко и А. Д. Каплина // Харювськш iсторiографiчний збiрник. Вип. 8. Харюв: Вид-во НУА, 2006. С. 189-204.
23. Трубецкой Е.Н. Письмо к М.К. Морозовой, 26.02.1912 // Взыскующие Града. Хроника частной жизни русских религиозных философов в письмах и дневниках. М.: Школа «Языки русской культуры», 1997. 752 с.
24. Трубецкой Е. Н. Свет Фаворский и преображение ума. По поводу книги священника П.А. Флоренского «Столп и утверждение истины». М., 1914 // Русская мысль. 1914. Май. С. 27.
25. Трубецкой Е.Н. Смысл жизни. М.: Республика, 1994. 432 с.
26. Трубецкой Е.Н. Современное хамство // Московский еженедельник. 1910. № 23. С. 5.
