CC BY
17
Ф. Ф. ЭРИСМАН И КАФЕДРА ГИГИЕНЫ МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА (ПО НОВЫМ ДОКУМЕНТАМ)
В. А. Базанов
Из Ленинградского научного отделения историко-медицинского общества
Исследуя архивные материалы, относящиеся к жизни и деятельности крупнейшего русского гигиениста Федора Федоровича Эрисма-на, мы обнаружили значительное количество неопубликованных документов, по которым можно проследить историю создания одной из • первых русских кафедр гигиены, основанной Ф. Ф. Эрисманом в Московском университете. Эти материалы обнаружены в архиве МГУ имени М. В. Ломоносова, в Центральном государственном историческом архиве в Ленинграде (ЦГИАЛ), Институте русской литературы («Пушкинском доме») и в АН СССР.
Известно, что в 1879 г. по возвращении с театра военных действий на болгарском фронте Ф. Ф. Эрисман был приглашен в Москву для организации санитарного исследования фабрик и заводов Московской губернии. Это приглашение исходило от секретаря санитарной комиссии, крупнейшего врача-общественника Е. А. Осипова, с согласия председателя губернской земской управы Д. А. Наумова. Ф. Ф. Эрисман с большой энергией принялся за работу. Вскоре для него открылись и перспективы широкой научной деятельности.
Как выясняется из документов, хранящихся в архивах Москвы, исследования Ф. Ф. Эрисмана, выполненные им в предшествовавшие годы в Цюрихе, Петербурге и Мюнхене, а также составленные им руководства по гигиене были хорошо знакомы московским ученым. В 1881 г. группа профессоров Московского университета (анатом Д. Н. Зернов, физиолог Ф. М. Шереметьевский, хирург Н. В. Скли-фосовский, судебный медик И. И. Нейдинг и терапевт А. А. Остроумов) обратились с прошением в Совет университета возвести Ф. Ф. Эрисмана «в уважение к его заслугам в области общественной гигиены» в степень доктора медицины
Эти профессора намечали кандидатуру Ф. Ф. Эрисмана на вакантную должность доцента гигиены при кафедре судебной медицины, которой тогда заведовал И. И. Нейдинг. «При этом, — как сказано в журнале Совета университета, — отмеченные профессора заявили, что Эрисман имеет степень доктора от Цюрихского университета, а в С.-Петербургской медико-хирургической академии выдержал экзамен на степень доктора медицины, но диссертации не защищал; поэтому, принимая во внимание ученую репутацию Эрисмана и многочисленность его научных трудов 2, они предлагают факультету ходатайствовать перед Советом о возведении Эрисмана в звание доктора медицины, не требуя представления диссертации» 3.
6/Х1 1881 г. ректор университета Н. С. Тихонравов сообщил медицинскому факультету об утверждении Ф. Ф. Эрисмана в просимой ученой степени 4. В Государственном историческом архиве Московской области хранится диплом Ф. Ф. Эрисмана, подписанный деканом медицинского факультета Н. В. Склифосовским 5.
Через 5 дней после этого происходило баллотирование Ф. Ф. Эрисмана на должность доцента по кафедре судебной медицины. «По окон-
1 Архив МГУ. Журналы Совета имп. Мое. ун-та, 1881, ст. 2, л. 1.
2 В фонде Государственного исторического архива Московской облает» (ГИА МО), 1881, ф. 1, оп. 50, д. 300, л. 26—30 хранится представление вышеуказанных профессоров и их комментарии к научным трудам Ф. Ф. Эрисмана.
3 Архив МГУ. мед. фак., 1881, д. 94, л. 3—4. Выписка из журнала совета.
4 Там же, д. 101, л. 3.
6 ГИА МО, 1881, ф. 1. оп. 50, д. 300, л. 32.
чании баллотировки оказалось, что доктор Эрисман получил избирательных 14 шаров, неизбирательных— I»1.
Утверждение Ф. Ф. Эрисмана в должности доцента состоялось 8/1II 1882 г.2. Так началась деятельность замечательного русского гигиениста в Московском университете.
Гигиеническая лаборатория университета, по выражению сотрудника Ф. Ф. Эрисмана по кафедре В. Е. Игнатьева, «... была темна, мала и не могла осуществить всего того, что было в замыслах учителя»3. 23/IV 1882 г. Ф. Ф. Эрисман ходатайствовал перед факультетом об отведении для гигиенической лаборатории нового помещения. Н. С. Тихонравов предложил приспособить для этой цели старые квартиры некоторых профессоров4. Работы по переоборудованию бывшей квартиры проф. Соколовского под помещение лаборатории были закончены в сентябре 1882 г. и к началу 1883 г. она была открыта для занятий. В. Е. Игнатьев вспоминал: «Мне хорошо памятно веселое лицо Ф(едора) Федоровича, когда он, пройдя раз в лабораторию, с радостью заявил о своем новом завоевании — части прихожей, через которую проходили студенты на лекции, в аудиторию, отделив от нее небольшую комнату перегородкой».
1/ХН 1882 г. Ф. Ф. Эрисман прочел свою знаменитую лекцию «Основы и задачи современной гигиены»5.
Практические занятия проходили в трудных условиях. «При современном состоянии гигиены преподавание ее без опытов и демонстраций невозможно», — заявил Ф. Ф. Эрисман в апреле 1882 г. «Между тем в Московском унив(ерситете) не имеется никаких приноровле-ний для подобных опытов»6. Лаборатория существовала лишь на специальные средства университета. В ответ на ходатайства перед министерством народного просвещения о выделении дополнительных сумм на оборудование гигиенической лаборатории следовал отказ за отказом. Длительная переписка по этому поводу, предпринятая в 1884 г. по инициативе Ф. Ф. Эрисмана, окончилась отказом со стороны министерства финансов7.
В отчетах университета раздел «Гигиеническая лаборатория» в течение ряда лет (вплоть до 1891 г.) однообразно начинается фразами, варьирующими одну и ту же тему: «Гигиеническая лаборатория в отчетном году находилась в том же положении, как и в предыдущие годы, получая средства на ее содержание исключительно из университетских сумм»8. «При таких условиях дальнейшее существование лаборатории, а вместе с тем и демонстративного, осмысленного преподавания гигиены, — отмечалось в отчете за 1883 г., — нельзя считать обеспеченным»9.
Оборудование лаборатории приборами, наглядными пособиями и литературой происходило почти исключительно из «пожертвований» учреждений и частных лиц. В этом участвовали врачи Петербургского земства во главе с известным санитарным врачом И. А. Дмитриевым, некоторые профессора университета (например, А. Я. Кожевников) и др. Интересно, что некоторые наглядные пособия были получены от учителей из разных городов России. Так, учитель Доброклонский из Суздаля прислал в лабораторию модель классного стола, нижегород-
1 Архив МГУ, мед. фак., 1881, д. 94, лл. 18—19.
2 Там же, лл. 27—28.
3 «Ф. Ф. Эрисман и кафедра гигиены». Общественный врач. 1916, № 1, стр. 26.
4 Архив МГУ. Журналы Совета имп. Мое. ун-та, 1882, ст. 59.
5 Русская мысль, 1883, № 1, стр. 38—49.
6 Архив МГУ, мед. фак., 1882, д. 52, л. 1.
7 ЦГИАЛ, 1884, ф. 733. Мин. нар. просвещения, оп. 149, д. 807, л. 3—6.
8 Отчет о состоянии и действиях имп. Мое. ун-та за 1889 г. М., 1892, стр. 101.
9 То же за 1883 г. М., 1884, стр. 92.
ский учитель Малинин подарил университету модель вентиляционного прибора 1.
Практические занятия студентов IV и V курсов проводили Ф. Ф. Эрисман и его ассистент С. Ф. Бубнов. В отдельном помещении, кроме того, работали прикомандированные к гигиенической лаборатории для усовершенствования земские, городские и военные врачи. «Всех врачей, занимавшихся в лаборатории в течение 1883 г., — говорилось в отчете, — было 15 человек»2.
В 1884 г. Ф. Ф. Эрисман был утвержден в звании ординарного профессора по кафедре гигиены Московского университета3. Тем не менее, как отмечалось в отчете, «...положение гигиенической лаборатории стало в этот момент критическим. Ассигнование штатной суммы на содержание ее, а равно и учреждение штатных должностей при кафедре гигиены прозектора и лаборанта являются вопросом жизни и смерти учреждения, которое, как показывает наплыв студентов к необязательным для них практическим занятиям, очевидно, соответствует ясно сознаваемой ими потребности»4. Ходатайство Ф. Ф. Эрисмана об учреждении при кафедре должности сверхштатного лаборанта5 не встречало поддержки со стороны министра народного просвещения И. Д. Делянова6. Лишь в 1886 г. эту должность (без содержания) получил врач В. Е. Игнатьев. Тогда же было выделено специальное помещение для бактериологического отделения7. К этому времени количество прикомандированных к лаборатории врачей возросло до 25. Результаты самостоятельных исследований 9 санитарных врачей были опубликованы в специальном сборнике работ кафедры.
За время работы в университете Ф. Ф. Эрисман дважды получал приглашение занять кафедры в других учебных заведениях. В 1884 г., например, его пригласили в один из германских университетов. Журнал «Врач», руководимый В. А. Манассеиным, с тревогой писал по этому поводу: «Мы надеемся, что Московский университет сумеет удержать такого почтенного преподавателя... первого профессора из земцев»8. Несмотря на большие трудности работы в университете, Ф. Ф. Эрисман остался в России.
В 1889 г. в связи со смертью А. П. Доброславина Военно-медицинская академия пригласила Ф. Ф. Эрисмана на вакантную должность профессора по кафедре гигиены. Другие претенденты на эту должность— М. Я. Капустин, К. П. Ковальковский, М. П. Судаков и С. В. Шидловский — были готовы добровольно снять свои кандидатуры при условии, что Ф. Ф. Эрисман выступит кандидатом9. Однако уже в следующем номере «Врача» появилось сообщение, что «профессор Эрисман решил не оставлять Москвы, несмотря (ни) на весьма лестное приглашение со стороны значительного большинства членов конференции, ни на выгоды, сопряженные с профессурой гигиены в Петербурге... Почтенный профессор слишком уже сроднился и с Московским университетом, и с Москвой, и с московским земством. Москва одержала в данном случае крупную победу над Петербургом, а Ф(едор) Ф(едорович) доказал еще раз, что он действительно русский человек, несмотря на свое иностранное происхождение» 10.
| Отчет о состоянии и действиях имп. Мое. ун-та за 1888 г. М., 1890, стр. 98.
2 То же за 1883 г. М., 1884, стр. 91—92.
3 Архив МГУ, мед. фак., 1884, д. 152, л. 1—1 -об.
4 Отчет о состоянии и действиях имп. Мое. ун-та за 1883 г. М., 1884, стр. 97.
5 Архив МГУ, мед. фак., 1885, д. 121, л. 2.
6 Там же, л. 5.
7 Отчет о состоянии и действиях имп. Мое. ун-та за 1886 г. М., 1888, стр. 95.
8 Врач, 1884, № 5, стр. 126.
9 Там же, 1890, № 3, стр. 82.
10 Там же, 1890, № 4, стр. 103.
/
В 1890 г. в работе гигиенической лаборатории произошел коренной перелом: она была переведена в помещение новых клиник, построенных на Девичьем Поле, и значительно расширилась, превратившись в специальный Гигиенический институт. В составлении плана клиник живое участие принимал Ф. Ф. Эрисман, вошедший в комиссию, командированную за границу с целью ознакомления с лучшими медицинскими учреждениями Европы 1. Новые клиники были построены архитектором К. М. Быковским при постоянной консультации Ф. Ф. Эрис-мана.
В Гигиеническом институте С. Ф. Бубнов получил должность прозектора, а В. Е. Игнатьев — лаборанта2. В 1891 г. должности сверхштатных лаборантов заняли В. В. Кувалдин и С. С. Орлов, а в 1894—1895 гг. — Г. В. Хлопин и К. Я. Илькевич3. Новые условия работы позволили увеличить группы студентов до 50—60 человек.
Обогатился и музей лаборатории, составляющий ныне ядро Музея кафедры гигиены I Московского ордена Ленина медицинского института имени И. М. Сеченова. В 1893 г. Гигиенический институт получил возможность принять участие во Всероссийской гигиенической выставке, представляя там свой отдел 4.
Когда в России был голод (1891 —1892), институт и открытая на его базе санитарная станция занимались исследованием пищевых суррогатов, так называемых голодных хлебов, и активно помогали голодающему населению. Соратник Ф. Ф. Зрисмана замечательный санитарный врач М. С. Уваров вспоминал: «Помню, раз на кухне оказался мужи-к, пожелавший видеть профессора. Ф(едор) Ф(едорович) его при-' нял: это оказался Л. Н. Толстой, пришедший посоветоваться, как кормить голодающих. И из беседы двух больших умов родились первые общественные столовые, заменившие собой прежнюю выдачу сырого пайка...»5.
Вплоть до 1892 г. Ф. Ф. Эрисман сочетал работу в Московском университете с должностью участкового санитарного врача в московском земстве. С такой напряженной работой ученый смог справиться, лишь создав себе четкий режим работы, которого он придерживался всю жизнь неукоснительно. Ценные сведения об этом оставила дочь Е. А. Осипова — В. Е. Осипова-Грепачевская. «...Федор Федорович... обращал большое внимание на свое здоровье, — писала она. — Вставал ежедневно в 6 часов утра; после утреннего завтрака работал 2 часа за письменным столом. Потом ненадолго выходил на воздух — поработать в садике. Зимой катался на коньках, а потом уже шел в институт. Ночью никогда не работал и спать ложился рано, в определенный час. Свято соблюдал воскресный и летний отдых и, несмотря на имевшийся у него органический порок сердца, пережил Евграфа Алексеевича (Осипова) на 11 лет»6.
Летом 1896 г. Ф. Ф. Эрисман был уволен из Московского университета «без объяснения причин» приказом по Министерству народного просвещения. Одним из поводов к увольнению ученого, как известно, послужило его активное участие в составлении петиции профессоров к московскому генерал-губернатору с просьбой вернуть в университет некоторых студентов, отчисленных за принадлежность к земляческим организациям. Петиция была составлена в весьма умеренных тонах, она касалась лишь «студентов, которые не обвиняются в каких-либо
1 Архив МГУ, мед. фак., 1884, д. 44, л. 6-об.-7.
2 Отчет о состоянии и действиях имп. Мое. ун-та за 1891 г. М., 1893, стр. 124.
3 'Го же за 1895 г. М., 1897, стр. 175.
4 То же за 1893 г. М., 1895, стр. 128.
5 Гигиена и санитарное дело, 1916, № 1—2, стр. 64.
6 В. Е. Осипова-Грепачевская. Воспоминания о жизни и деятельности Евграфа Алексеевича Осипова (рукопись). Личный архив А. Г. Грепачевского (Москва). Публикуется впервые.
/
политических преступлениях» но и этого оказалось достаточно, чтобы вырвать Ф. Ф. Эрисмана из той среды, в которой он нашел свое истинное призвание.
С горечью писал ученый из Гунтена (Швейцария) писателю А. А. Луговому: «Да, не думал я, уезжая из Москвы,, что я расстанусь с ней навсегда и притом так скоро! Правда, я знал;, что начальство мною не совсем довольно и что история с петицией меня в его глазах сильно-скомпрометировала. Но я не имел никакого понятия о том, что мои враги успели внушить начальству такой страх передо мною, чтобы оно считало нужным прибегнуть по отношению ко мне к такой экстренной мере. Очевидно, клевета и инсинуации действовали с натиском и нашли благоприятную почву... Обстоятельства, при которых совершилось мое увольнение, вынудили меня отказаться от дальнейшей жизни в России. Мне было, правда, предложено подать в отставку, но, не зная за собой никакой вины, я не считал возможным воспользоваться этой льготой. Таким образом, казенная и общественная служба для меня будут пока закрыты...»2.
«Удар разразился надо мною», — писал он одному из основных виновников «дела бо увольнении профессора Эрисмана», попечителю Московского учебного округа Н. П. Боголепову, — «он меня сделал несчастным не потому, что я потерял место, а потому что он лишил меня возможности работать на том поприще, которое мне во всех отношениях было по душе... Мне так тяжело, что, если это не понадобится для официальной сдачи института, в котором, впрочем, все в порядке, то я в Россию больше не возвращусь»3. Примечательно, что, приехав по делам в Петербург в 1897 г., Ф. Ф. Эрисман решительно отказался посетить Москву. В письме к своему другу известному статистику профессору И. И. Ян-жулу, написанном 8/III 1897 г., он объяснял это таким образом: «Мой приезд в Москву мог бы дать повод к волнению среди моих молодых друзей и, следовательно, к неприятным последствиям для них»4. Больше всего заботился ученый о судьбе молодого поколения, интересы которого он защищал.
В Швейцарии Ф. Ф. Эрисман уже не смог серьезно заниматься вопросами экспериментальной гигиены. В этот период он в основном занимался анализом и теоретической доработкой материала, полученного в России. В письме к И. И. Янжулу ученый сообщал, что кафедра гигиены в Цюрихе занята, однако в Берне свободно место профессора по гигиене. «...Но Берн также для меня не особенно привлекателен»5,— заключил он. «Всякое письмо из России волнует меня, как школьника, — сообщает Ф. Ф. Эрисман А. А. Луговому 10/IX 1896 г.,— и я завидую всем, которые возвращаются туда для того, чтобы приняться за обычные дела»6.
Дело, начатое Ф. Ф. Эрисманом в старой России, нашло свое успешное развитие лишь после Великой Октябрьской социалистической революции. Светлый образ ученого-гуманиста и крупного общественного деятеля навсегда сохранится в памяти советского народа.
Поступила 11/1II 1963 г.
1 В. И. Орлов. Студенческое движение Московского университета в XIX столетии. М., 1934, стр. 274.
2 Рукописный отдел Института русской литературы (ИРЛИ) АН СССР (Ленинград), 7324, ХГЛИ, б. 22, л. 17—18.
3 Архив АН СССР (Ленинград), ф. 45, оп. 2, ед. хр. 1202, л. 106.
4 Там же, л. 32-об.
5 Там же, л. 30.
6 Рукописный отдел ИРЛИ, 7324, XIII, б. 22, л. 18-об.
-¿г * *
