CC BY
176
УДК 94(438). 03+94(47). 043
Вестник СПбГУ. Сер. 2. 2012. Вып. 3
А. И. Филюшкин
ЕВРОПЕЙСКАЯ ПРОПАГАНДА О ВЗЯТИИ ПОЛОЦКА В 1563 г. *
Взятие войсками Ивана Грозного Полоцка в 1563 г. породило в Европе всплеск пропагандистской литературы. По всей видимости, ему было посвящено около десятка «летучих листков» [1, S. 183-195; 2, с. 213-219; 3, с. 263-270; 4, S. 47-77]. Часть из них носила в большей степени информационный характер. Это было сообщение о злодеянии тирана-Московита, который как турок напал на европейский христианский город. 31 января 1563 г. датирован «Краткий документ и описание огромного и могущественного похода Московита на Полоцк в Литве 31 января данного 63 года». Он был издан в Нюрнберге Николасом Кнорром (№со1аш Кпогг) [5; листок указан: 6, S. 35, 254; 7, р. 341; 8, р. 61]. Он упоминает боевые действия, захваты Ивана Грозного и бездействие Великого княжества Литовского, не оказавшего помощи своему городу. Николас Кнорр в том же Нюрнберге выпустил и другой листок: «Правдивое описание, как большой торговый город Полоцк, принадлежавший Литве, завоеван и захвачен Московитом 15 февраля нынешнего 63 года» [9]. А. Л. Хорошкевич указывает, что в основе листка лежит некое анонимное письмо из Вильно [10, с. 332]. Также информативный характер носит любекский листок [11; см.: 6, S. 35, 254; 7, р. 341; 8, р. 61].
Тексты обоих листков связаны между собой. Анонимный автор призывает о помощи польского короля и уже традиционно сравнивает русское завоевание с бедствиями, которые приносят «христианскому миру» турки. А Иван IV смог за счет захвата Полоцка поправить финансовое положение своей казны. Об экономических мотивах позже писали и другие авторы (П. Одерборн, 1585 г.: русский царь «в высшей степени жаждал захватить этот город по причине его важного положения, славы и величия, богатств, возможности без всяких затрат содержать в нем войско и, наконец, благоприятного случая совершить нападения глубже в литовские территории»). Те же мотивы называются в других немецких и итальянских нарративных памятниках XVI в., т. е. причиной агрессии считались коммерческие интересы Московита [Обзор немецких текстов см.: 6, S. 254-255; итальянских — 10, с. 322].
В конце текста стоит дата — 9 марта, она хорошо демонстрирует скорость распространения информации. 15 февраля, как пишет автор листка, сдан Полоцк. В течение трех недель новость об этом достигла Нюрнберга, была оценена, кто-то написал об этом специальный текст и передал его в типографию. Сроки неплохие для Нового времени!
Одновременно с вбрасыванием информации в Европу об агрессии России против христианского государства, изначально преподносимой в совершенно определенном ракурсе и с обличительными оценками, появляются «летучие листки», содержавшие яркие художественные и пропагандистские тексты, направленные против Москвы. А. Капппелер оценивает данное «Письмо ужасного и страшного врага-Московита королю Польскому» [12] как один из наиболее своеобразных текстов [6, S. 34, 254]. С. Мунд указывает, что памфлет также издавался под заголовком: «Absag oderfeinds
* Работа выполнена по гранту РГНФ, проект 11-01-00462/а © А. И. Филюшкин, 2012
65
brieffe. So beyde der grossfurste der Moscowiter (etc.) und Konig in Poln (etc.) ain ander Irer jetzschwebeder Kriegsbandlung emstlicben zugescbrieben. Derwegen menniglicb Gott den Allmecbtigen zu erweitterung seiner Christenlichen Kirchen undzu abwendung dergrausa-men Tyranney fleissig betten solle» (S. l., 1563) [7, p. 341].
Текст носит апокрифический характер. В нем фигурирует великий князь московский с фантастическим именем «Nephtalinio» (А. Каппелер видит здесь какое-то влияние турецких образов), а само действие разворачивается с упоминанием совершенно несуразных дат — письма Ивана Грозного королю от 9 мая 1563 г. и 9 июня 1562 г. (сам поход на Полоцк на самом деле состоялся на полгода позже).
Трудно сказать, какие ассоциации должно было вызвать у читателей это имя. В античных легендах известен Неоптолем (др. —греч. NeontóXe^oq), сын Ахилла и Деи-дамии, дочери Ликомеда. Имя переводится как «Юный воитель». Однако его нельзя назвать очень знаменитым и одиозным героем: участник Троянской войны, предсказатель Гелен объявил, что Троя без Неоптолема не может быть завоевана. Неоптолем — участник знаменитой операции «Троянский конь», убийца последнего троянского царя Приама. После взятия Трои при разделе добычи он получил Андромаху (супругу Гектора, вождя троянцев в их войне с греками), после войны — царь, правил в Эпире. Согласно ряду легенд, Неоптолем был убит в Дельфах, в этом видели возмездие за беззаконное убийство Приама. Нужно сделать большое усилие, чтобы увидеть в этой биографии аналогии с Иваном Грозным и понять, к каким же семантическим рядам апеллировал автор «летучего листка». Поэтому сближение московского великого князя Непалима с античным Неоптолемом представляется маловероятным.
В Библии фигурирует Нефеалим (Быт. 3: 7, 8; 49: 21; Втор. 23:20). Но он вполне положительный герой, большую часть своего земного служения Иисус Христос провел в коленах Нефеалима и Завулона (Мф. 4:13-15). Тоже вряд ли подходит.
По предположению американского профессора Д. Гольдфранка (любезно сообщенному им мне в электронной переписке), под Nephalim имеются в виду Енакимы, названные в честь Енака, основателя рода Арбы, — «исполины», жившие вокруг Хеврона (Нав. 11: 21; Числ. 13: 23). В ряде переводов Библии они обозначены как Nephalim, что в Вульгате переводится как «монстры»: «И распускали худую молву о земле, которую они осматривали, между сынами Израилевыми, говоря: земля, которую проходили мы для осмотра, есть земля, поедающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди ее, люди великорослые; там видели мы и исполинов (в некоторых переводах — монстров, Nephalim. — И. Ф.), сынов Енаковых, от исполинского рода; и мы были в глазах наших [пред ними], как саранча, такими же были мы и в глазах их» (Числ. 13: 33, 34).
Другими словами, Иван Грозный и его армия обозначены как библейские монстры, исполины, враги израильского народа. Последний аспект особенно важен — получается, что на Полоцк напала армия антибогоизбранного народа, т. е. в конечном счете Антихриста. Данная интерпретация, по всей видимости, наиболее вероятна.
Правда, остается открытым вопрос, зачем эту мысль надо было передавать столь сложным путем переводческих аллюзий. Ни в Вульгате («ibi vidimus monstra quaedam filiorum Enach de genere giganteo quibus conparati quasi lucustae videbamur», Numeri 13: 33), ни в Лютеровой Библии («Wir sahen auch Riesen daselbst, Enaks Kinder von den Riesen; und wir waren vor unsern Augen wie Heuschrecken, und also waren wir auch vor ihren Augen», 4 Mose 13: 33) Nephalim нет. Там это слово переведено как «великаны» или «монстры». Nephalim как обозначение Енакимов восходит еще к древнееврейским
66
текстам. Но знали ли читатели примитивных «летучих листков» эти тексты? Была ли это настолько подготовленная читательская аудитория, что с ходу понимала древнееврейские образы? Вопрос, как нам представляется, еще не закрыт.
Великий князь московский Нафталинио присылает польскому королю оскорбительное послание, в котором грозит ему войной и насилием, упрекает в напрасном вмешательстве в ливонские дела. Тем самым польский король получает моральное право и ответить на русскую агрессию, и заступиться за Ливонию (это заступничество оказывается частью борьбы с московской тиранией). Листок содержит исполненный достоинства ответ польского короля, который готов выступить на бой с тираном.
Польская антимосковская пропаганда начала распространятся по Европе, уже не только в германском, но и в славянском мире. Отредактированной компиляцией вышеупомянутого текста (а также некоторых других листков информационного характера) являлся вышедший в 1563 г. в Праге листок на чешском языке «Новости ужасные грозные и жалостливые...» [13]. В нем фигурируют тот же великий князь московский Непталим, пишущий оскорбительное и вызывающее послание королю Польскому (довольно умелая стилизация под послания от имени Ивана IV русской дипломатической службы), и благородный Ягеллон, защита «христианского мира» от угрозы, аналогичной турецкой. Помимо воображаемого эпистолярного поединка русского царя и польского короля листок содержит описание боевых действий под Полоцком. В листке также исправлены некоторые явные ошибки (датировка послания Ивана Грозного перенесена на 9 мая 1563 г.).
Послания Ивана Грозного королю Сигизмунду, близкие к фигурировавшим в листках датам, приведены в русских посольских книгах и имеют иное содержание. Апрельское послание 1562 г. посвящено разоблачению тайных контактов польского короля с крымским ханом, что, с точки зрения царя, означало науськивание мусульман «на христианскую кровь» (послание Ивана IV польскому королю Сигизмунду II Августу, апрель 1562 г.) [14, с. 55-63] . К датировке чешского листка наиболее близко послание 16 июня 1563 г., отправленное с посланником Юрием Быковским (послание Ивана IV польскому королю Сигизмунду II Августу 16 июня 1563 г.) [14, с. 143-147]. Оно не содержит оскорбительных выпадов и вызова, которые есть в выдуманном послании «летучего листка». В нем вина за конфликт возлагается на Сигизмунда и польско-литовская сторона приглашается к прекращению войны и заключению перемирия. В качестве приложения помещено что-то вроде выписок из московских разрядов Полоцкого похода (что придавало повествованию документальность). Подписана одна из частей компиляции Себастианом Оксом (Sebastian Oks) [6, S. 36, 254; 7, p. 341-342; 8, p. 62].
Таким образом, придуманные и запущенные в производство германскими издателями листки о Ливонской войне начали свой путь по странам Европы в мультиязыч-ных версиях. Кроме немецких и чешских появились тексты на латыни («Удивительный и незабываемый рассказ о походе Московитов.»), причем было прямо указано, что листок переведен с немецкого (немецкий первоисточник листка: [15]). Он был издан в нескольких вариантах в северофранцузском городе Дуэ [16]. На обложке использованы разные гравюры, в том числе изображение человека, топором срубающего дуб. Знания автора о реалиях Восточной Европы невелики: он считает, что Полоцк и Псков — один и тот же литовский город (Polotzk и Plesk). Листок сообщает о взятии города, злодействах над мужчинами, женщинами, девственницами и детьми, рисует толпу голых пленных женщин и т. д., описывает масштабы военной угрозы Польше со стороны
67
Московии, о сотнях тысяч воинов, сражавшихся под городом. Московиты объявлены врагами Священной Римской империи, и нужны решительные действия, чтобы выжечь эту язву, угрожающую христианам [6, S. 36, 254; 7, р. 342; 8, р. 61].
Сочинение автора, скрывающегося за именем Иоанн Рейнхард из Гравингеллиуса (Johann Reinhardus Grawingellius) было издано в 1563 г. в Нюрнберге уже известным нам Николасом Кнорром [17; переиздание: 18]. Иоганн пишет, что свой текст он сочинил в Кенигсберге. Примечательно, что этот «Жалобный плач города Полоцка» был написан... в стихах [6, S. 254; 7, р. 341; 8, р. 62; белорусский перевод: 19, с. 136-144]. Он адресован в Эрфуртский коллегиум монахов ордена августинцев. Полоцк назван «высокородным купеческим городом», он расположен в Литве, которая «находится рядом с Пруссией». Тем самым обозначался вектор близости Литвы к германскому миру, столь важный для читателей из Нюрнберга и Эрфурта.
Сам по себе текст малохудожествен и не оригинален по набору топосов. Перед читателем предстает богатый богобоязненный город, опущенный в бездну греха (т. е. завоевание влечет не просто утрату, но принудительное согрешение или созерцание этого греха). Гибнут преимущественно женщины и дети. В плен в Московию гонят несчастных полочан. Во всем виноваты ужасное тиранство и жестокость московитов и их страшного правителя. Полоцк кается, плачет и причитает о своем горе, которое видит следствием своих грехов. Не грешил бы — может, и не было бы Господнего наказания. На месте Полоцка может оказаться любой город, и предсказать, кто будет следующим, не может никто. Но надо сообщить об этой трагедии всему свету, особенно германскому миру, потому что ему особенно угрожает Московит. А покаяние и избавление от грехов может вернуть Полоцку его былую судьбу.
Изобразительный ряд «летучих листков», связанных с историей взятия Полоцка в 1563 г., довольно беден и банален. Изданный в Аугсбурге в 1563 г. немецкий первоисточник вышеописанного латинского «летучего листка» (из Дуэ) изображает штурм воинами в европейских доспехах каменной крепости (внешние стены Полоцкой крепости, как известно, были деревянными) [15]. Причем варианты гравюры с крепостью предлагались разные. В нюрнбергском «Кратком документе.» 1563 г. [5] изображено войско, входящее через ворота в условный город, имеющий европейский облик. Гравюра опять-таки носит совершенно условный характер.
Взятие Полоцка получило отражение и в другом западноевропейском нарративе. В сатирической песне, сочиненной в 1563 г. Гансом Газентутером, позиция Ганзейских городов, продолжающих наживаться на торговле с московитами несмотря на гибель Ливонии, была сравнена с грехом Иуды [20, S. 165]. В Ливонии судьбу Полоцка восприняли сочувственно и в то же время с некоторым пониманием: как пишет Рюссов, «эту потерю наследственных земель и городов король польский должен был претерпеть из-за принятой Ливонии; потому что, приняв Ливонию, он должен был также делить и переносить ее наказания и муки» [21, с. 140].
Уже в XVI в. в Европе имела хождение точка зрения, согласно которой потеря Полоцка поставила Литву на грань катастрофы и способствовала ее слиянию с Польшей [6, S. 33]. Летописцы Великого княжества Литовского и Королевства Польского главной причиной нападения на Полоцк считали вмешательство Сигизмунда в «ливонский вопрос» — поход московитов явился ответным ударом [22, с. 132].
Современники не ожидали от русской армии способности к ведению столь успешных боевых действий. Поэтому возникали самые экзотические объяснения невиданных
68
побед московитов: некий итальянский аноним XVI в. виновниками поражения литовцев называл, английских и немецких пушкарей, служивших московитам. Именно они своим огнем зажгли город и принудили его к сдаче [10, с. 330]. При этом размеры армии Ивана Грозного сильно преувеличивались. А. Л. Хорошкевич приводит свидетельство анонима, итальянского подданного этрурского князя Космо I о том, что войско Ивана IV якобы насчитывало 200 тыс. Эта же цифра содержится в рукописной газете, хранившейся в архиве каноника мюнстерского собора в Цюрихе Йоганна Якоба Вика. А вот послание анонима из Базеля в Цюрих от 4 марта 1563 г. определяет размеры царского войска в 150 тыс. человек [10, с. 328, 334, 335]. В немецких «летучих листках» упоминаются цифры 200 тыс., 260 и 300 тыс. человек [6, S. 25].
Данные цифры, несомненно, очень сильно завышены. Их нереальность следует хотя бы из того, что 300-тысячную армию сопровождало бы не менее 600 тыс. лошадей — цифра совершенно невероятная, они бы просто съели весь Полоцкий повет. Как показано А. Каппелером, для европейских «летучих листков» вообще было характерно оперировать цифрами не меньшими, чем в несколько сот тысяч человек, что было далеко от истины [6, S. 206].
Рукописная газета из архива Йоганна Вика говорит об Иване IV: «Он убил много наших, многих полонил, спалил, утопил, выслал и обращался с ними совсем не по-христиански» [10, с. 334-335]. Число жертв погрома Полоцка росло от сочинения к сочинению. Так, «Правдивая и страшная газета про ужасного врага Московита» повествует, что при штурме было вырезано 20 тыс. горожан, в особенности женщин, девушек и детей. А 60 тыс. было уведено в плен. В письме к этрурскому князю Космо I его анонимный подданный сообщал, что в Полоцке 10-12 тыс. были взяты в рабство, а 50 тыс. убито. В письме анонима из Кракова, хранящемся во Флорентийском архиве Медичи, говорится о 16 тыс. полочан, павших при штурме, и 60 тыс. вырезанных жителей в самом городе и его окрестностях после сдачи. Другой итальянский аноним пишет, что в городе укрывалось 60 тыс. человек, из которых многие были перебиты как скот, другим выкалывали глаза, и кто пережил эти издевательства и пытки — остались в московском плену безо всякой надежды на выкуп. Сходные цифры приводятся и в ряде «летучих листков» [10, с. 329-330]. В ряде иностранных сочинений, в том числе «листков», утверждалось, что Иван Грозный сжег город: «город целиком и полностью сжег до основания и 20 тыс. человек придал мучительной смерти на крючьях и виселицах» [23, с. 105-106]. Город, как мы знаем, пострадал от артиллерийского огня, но вовсе не был сожжен дотла. Цифры в 20-70 тыс. жертв фигурируют и в других немецких «летучих листках» [6, S. 116]. Население, согласно некоторым текстам, из Полоцка было вынуждено бежать в Пруссию. Следующими пунктами агрессии московитов авторы немецких «летучих листков» уверенно называли Киев и Вильно. Все эти выдуманные ужасы излагались, как отмечено в самих сочинениях, «для предостережения и исправления немецкого читателя», что сопровождалось призывами обращения к Богу и укрепления веры перед угрозой «Бича Божьего», варваров с Востока.
Фантастичность этих цифр видна из того, что в Полоцке просто не было столько населения. А. Л. Хорошкевич приводит данные ревизии Полоцкого замка 1552 г., по которой в самой крепости было 110 дворов, а на Большом посаде — 771 дом, в За-полотье — 119, Островском посаде — 153, Екиманском посаде — 269 и Слободском посаде — 110 и ссылается на подсчеты С. Александровича, что все население Полоцка в середине XVI в. не превышало 10-12 тыс. человек [10, с. 326-327; 24].
69
Итоги нашего обзора всплеска пропаганды по поводу взятия Полоцка в 1563 г. можно подвести следующим образом. В «полоцком комплексе» «летучих листков» происходит явный рост информативности. Европейский читатель ждал новостей с восточных границ «христианского мира». Но информации не любой, а именно той, которую хотел услышать, которая легко укладывалась в картину мира. Причем дискурсы этой картины мира были заданы европейскими дискурсами. Что же такое, если обобщать, падение Полоцка в 1563 г. глазами европейца? На благополучный торговый город нападает несметная орда варваров с Востока, бесчинствует, грабит, убивает, прежде всего женщин и детей и т. д. Власти либо вообще бездействуют, либо действуют вяло, нерешительно и не могут защитить Полоцк (на фоне патетических и «идеологически правильных» заявлений польского короля). Как все это похоже на окраины Священной Римской империи, на ее торговые города, подвергающиеся турецкой агрессии при бессилии, но громких и «правильных» заявлениях императора!
При всем соблюдении атрибутов информативности (ссылки на свидетелей, на авторство сообщений конкретных лиц, на реальные и выдуманные документы, письма) уровень достоверности «летучих листков» невелик. События нередко моделируются и подгоняются под шаблоны (огромные армии, воины в европейских доспехах, штурмующие стены европейского города и т. д.), искажаются и сочиняются в соответствии с авторскими замыслом и пропагандистскими задачами.
Центром сочинения и издания «летучих листков» по-прежнему остается Нюрнберг, но «эстафету» подхватывают и другие немецкие города, а также французские, чешские и т. д. Листки выходят уже на нескольких языках. Война с Россией — это уже дело не только Ливонии и германского мира, а всего «христианского мира», Европы.
Источники и литература
1. Auerbach I. Russland in deutschen Zeitungen (16. Jahrhundert) // Russen und Russland aus deutscher Sicht 9. —17. Jh. München: W. Fink, 1985. S. 183-195.
2. Белы А. Полацк у нямецкгх „лятучых лктках» XVI ст. // Спадчына. 1997. №6. С. 213-219.
3. C^anoei4 Г. Захоп Полацка 1ванам IV у нямецюх «лятучых лктках» 1563 г. // Матэрыялы III мiжнароднай канферэнцьп «Псторыя i археалопя Полацка i Полацкай зямлЬ. (Полацк, 21-23 кастрычшка 1997 г.). Полацк: Нацыянальны Полацю псторыка — культурны музей-запаведшк (НПГКМЗ), 1998. С. 263-270.
4. Zawadski K. Polonica in den neuen Zeitungen des 16. —18. Jahrhunderts in den Herzog August Bibliothek // Zeszyty naukowe Uniwersytetu Jagielloсskiego. 1994. T. MCXXXVIII: Prace Historyczne. Z. 3. S. 47-77.
5. Kurtze Abschrift und Verzeichnus des grossen und gewaltigen Feldtzugs so der Moschcobiter für Polotzko in Littawen den 31. Januarij dieses LXIII. Jars gebracht hat. Nürnberg: Nicolaus Knorr, 1563. 4 Bl.
6. Kappeler A. Ivan Groznyj im Spiegel der ausländischen Druckschriften seiner Zeit; ein Beitrag zur Geschichte des westlichen Russlandbildes. Bern: H. Lang, 1972. 298 S.
7. Mund S. Orbis russiarum : genése et développement de la représentation du monde „russe" en Occident a la Renaissance. Genève: Droz, 2003. 598 p.
8. Poe M. Foreign Descriptions of Muscovy: An Analytic. Bibliography of Primary and Secondary Sources. Columbus: Slavica Publishers, 2008. 172 p.
9. Warhafftige beschreibung wie die grosse Kauffstadt Polotzko So in Littawen gelegen von dem Moschcowitter den 15. Februarij dieses LXIII. Jars erobert und eingenommen worden ist. Nürmberg: Nicolaus Knorr, 1563. 4 Bl.
10. Хорошкевич А. Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. Москва: Древлехранилище, 2003. 620 с.
11. Ein nye ledt van dem tyrannischen vyende, dem Moskowiter, wo he dem könige uth Palen ynth landt gefallen ys und eine Stadt, Polotzko genandt, yngenamen hefft, gestörmet, gemordet unde vorbrendt allent, wat em vörgekamen ys. Lübeck: Der Drucker ist Jo. Bolhorn, 1563. 4 Bl.
12. Absagbrieff des grausammen und erschrockenlichen Feindts des Moscoviters Künig Sigismundo auss Polen zugeschicket: Mitt sampt der Anthwort so von Kün. May. hierüber beschechen. Es wirt auch hierinnen ein sendtbrieff begriffen so von gemelter Kün. Mayestat Secretario auss Polen einem guten freündt zu Presslauw zugeschriben: begreiffende die grausamme Tiranney und jämerlich blutvergiessen so der Moscoviter in Littauw an vilen Christen begangen hatt und noch täglich in der Wilde genant übet. S. l., 1563. 4 Bl.
13. Nowiny Hrozne strassliwe y zalostiwe kterak Neptalijm Welike knijze Mozkewske geho mi-losti Krali Polskemu etc. s znamenitym poctem lidu walecneho do zeme Litewske wpadl Pälenjm Mor-dowanijm Lidij wobogijho pohlawij ne Krestianskym a nestydatym zegijmänjm Mest a zämküw doby-wänijm welikau a znamenitau sskodu ucinil. Praha: [S. n.], 1563. 4 s.
14. Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. III (1560 — 1571 гг.) / изд. под ред. Г. Ф. Карпова // Сборник Русского исторического общества. СПб.: Типогр. А. Катанского и Ко, 1892. Т. 71. 807 с.
15. Warhafftige und erschrckliche Zeitung von dem grausamen Feind dem Moscowiter, Augs-bourg: [S. n.], 1563. 2 Bl.
16. Memorabilis et Perinde stupenda de crudely Moscovitarvm expeditione narratio, e Germanico in Latinum conuersa. Duaci: Ex typographia Iacobi Boscardi, typographi iurati Regia Maiestatis, 1563. 6 Bl.
17. Grawingellius J. Gar Erschröckenliche Newe Zeytung von dem Moschcowitter welcher vor wenig tagen in der Kron zu Polen Polotzko einfurneme Stadt und Vestung des Littawer Landes mit grausamer Tyranney erobert und uberweltiget hat. In Klagreyme gefasset durch Johannem Reinhardum Grawingellium. Nuremberg: N. Knorr, 1563. 4 Bl.
18. Warhafftige newe Zeytung von dem yetzigen Sieg der unsern, so da geschehen ist den 26. Janu-arii, von dem Littawischen Kriegßvolck wider die Muscowitter dieses 1564. Jars. . Item ein schon new geistlich Lied wider den Muscowitter ... durch Johannem Reinhardum Grawingellium. Torca: [S. n.], 1564. 4 Bl.
19. C^anoei4 Г. «Жаласны плач горада Полацка» // Беларуси пстарычны агляд. 2001. Т. 8. Сш. 1-2 (14-15). С. 136-144.
20. Donnert E. Der Livändische Ordenstritterstaat und Russland. Der Livändische Krieg und die baltische Frage in der europäischen Politik 1558-1583. Berlin: Rütten & Loening, 1963. 320 S.
21. Рюссов Б. Ливонская хроника // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Рига: Типогр. А. И. Липинского, 1880. С. 125-352.
22. Рогов А. И. Известия по истории России в «Хронике всего света Мартина Бельского» // Новое о прошлом нашей страны. Памяти акад. М. Н. Тихомирова. М.: Наука, 1967. С. 129-135.
23. Александров Д. Н., Володихин Д. М. Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII-XVI веках. М.: Аванта+, 1994. 145 с.
24. Alexandrowicz S. Nowe zrodlo ikonograficzne do obl^zenia Polocka w 1579 r. // Kwartalnik historii kultiry materialnej. 1971. R. 19. N 1. S. 3-29.
Статья поступила в редакцию 15 марта 2012 г.
71
