CC BY
262
Д.Н. Андросова
Европейская идентичность и европейская интеграция. (Обзор)
Аннотация. Обзор посвящен проблеме формирования европейской идентичности в условиях расширения Европейского союза (ЕС). Анализируется эволюция подходов к исследованию данного вопроса на протяжении существования ЕС, а также факторы и перспективы формирования европейской идентичности в контексте расширения ЕС.
Abstract. The given paper discloses the problem of forming European identity during the process of the EU enlargement. The author also has been analyzed the evolution of approaches to research of this problem during the EU existing, as well as factors and perspectives of forming European identity in context of the EU enlargement.
Ключевые слова: Европейская интеграция, расширение ЕС, европейская идентичность, общественное мнение, наднациональное гражданство, перспективы формирования европейской идентичности.
Keywords: European Integration, the EU enlargement, European Identity, public opinion, supranational citizenship, perspectives of forming the European identity.
В последнее десятилетие XX - начале XXI в. на европейском континенте произошли серьезные геополитические изменения, которые оказали большое влияние на политические процессы как в Европе, так и в мире. Они коснулись бывших со-
циалистических стран Центральной и Восточной Европы, а также некоторых территорий бывшего Советского Союза. Начался новый этап европейской интеграции, связанный с подключением к нему государств из названных выше регионов. Европейские международные отношения стали выходить далеко за рамки межгосударственных связей и приобретают все более многоуровневый характер. Это привело к началу формирования новых контуров европейской идентичности.
В этой связи особое значение приобретает анализ того, как народы и страны, различные группы населения и политические элиты той или иной страны европейского региона воспринимают друг друга. Соответственно категории «идентичность», «идентификация» и «самоидентификация» стали едва ли не основным дискурсом политической науки и политической повседневности. Актуальной становится проблема формирования европейской идентичности, фактора, который выступает условием объединения разных национально-политических единиц с сохранением их культурной специфики и национальных особенностей.
Проблема европейской идентичности не является принципиально новой для Европы. Ее формирование началось задолго до создания Европейского союза и проходило под влиянием политических, экономических, социальных и культурных факторов, так как на протяжении многих веков судьбы народов Европы были тесно связаны друг с другом. Однако на протяжении длительного периода времени ощущение европейской идентичности, если исключить христианство, тесно объединявшее жителей Европы в Х1У-ХУ вв., было свойственно в основном представителям политической и культурной элиты [Горбунова, с. 192].
С образованием Европейского союза (ЕС) и превращением его в политический союз, претендующий на роль одного из центров силы в современном мире, усилий одной лишь политической элиты для формирования сплоченного объединения, способного проводить самостоятельную политику на мировой арене и противостоять внешним угрозам, стало явно недостаточно. Необходима поддержка «снизу», со стороны населения стран - участниц ЕС. Добиться же этого без осознания населением своей принадлежности не только к своей стране, а к более крупному объединению, каковым является Евросоюз, невозможно. Именно поэтому в кон-
тексте глобального, многополярного мира, в котором соседствуют и соприкасаются множество различных народов и культур, возникает проблема поиска не только новой европейской идентичности, но и формирования европейского сознания. Очевидно, что реализация этого проекта возможна только при активном участии широких слоев населения европейских стран в политической и общественной жизни, путем формулирования и проведения политики, продвигающей общие культурные ценности. Многие аналитики подчеркивают, что наличие одного юридического объединения ЕС для данной цели недостаточно, необходимо придать легитимность этому Союзу в глазах рядовых европейцев. Отсюда вытекает потребность в общих ценностях, которые одновременно соответствовали бы национальным особенностям каждой страны - участницы ЕС [Куарони]. Общие ценности, осознание себя частью единого политического организма, каким является Европейский союз, и активное участие граждан в разработке и проведении политики ЕС позволят обеспечить необходимую демократическую легитимность объединения. И основным элементом данного процесса является формирование единой идентичности. Актуальность проблемы привлекает внимание не только политиков, но и исследователей, пытающихся разобраться в сложившейся обстановке, понять, что можно и нужно сделать, чтобы содействовать формированию европейской идентичности.
При изучении европейской идентичности исследователи используют два основных подхода. Первый подход — «формирование идентичности сверху», сторонники которого делают акцент на общем наследии (история, ценности, этнос и т.д.) [Bruter, 2009]. Некоторые исследователи указывают на наличие общих представлений и влияние общих историко-культурных традиций. Другие, как, например, политологи Ван Дес и Е. Скарборо обращают свое внимание на существование общих ценностей, которые объединяют европейцев и отличаются от социальных норм в других странах. К. Шор говорит о существовании общих социальных образов и ценностей, особенно в среде элитных групп в Европе [Shore, p. 177-178].
Второй подход — «формирование идентичности снизу». Сторонники этого подхода скрупулезно отслеживают, сколько людей действительно определяют себя как европейцев и что они под этим понимают. Подход «формирование идентичности снизу» на-174
целен на изучение процесса постепенного формирования массовой европейской идентичности, различий в восприятии собственной «европейскости» и степени влияния ощущения себя европейцем на политическое поведение в целом.
В этих условиях важным фактором формирования европейской идентичности является стимулирование Европейским союзом широкого экономического, культурного, академического обмена. Взаимное познание и взаимопроникновение между богатыми европейскими национальными культурами приводит к сближению и осознанию общности корней и интересов, что в свою очередь ведет к формированию новой политики между народами в ЕС, так называемой «политики открытости». Ее суть заключается в перестройке отношений собственного народа к народам других стран - участниц ЕС на основах сотрудничества для устранения не только формальных пограничных барьеров между государствами - членами ЕС, но и между обществами для построения единого мультикуль-турного европейского сообщества.
Идея единой Европы базируется на представлении о том, что сами граждане западноевропейских стран считают себя в первую очередь европейцами. По мнению румынского исследователя Д. Дунгачиу, «только последние десять лет в Западной Европе стали понимать, что они не "безнациональны". У европейца есть все атрибуты идентичности, которая бы заменяла ему национальность -флаг, паспорт, валюта, отсутствие границ, учебник истории. Но он не становится от этого европейцем» [цит. по: Э1Ыау].
Интересны результаты исследования европейского политолога, профессора М. Брютера, показывающие, что в пику «естественному трению» между национальной и европейской идентично-стями чаще всего возникает следующая закономерность: чем больше человек ощущает себя бельгийцем или итальянцем, тем более он чувствует себя и европейцем. Такая же положительная корреляция существует, по его мнению, между европейской идентичностью и региональной и местной идентичностями.
Расширение границ Евросоюза ставит перед европейцами новые вопросы, в частности вопрос о критериях понятия «европеец». Но дело не только в том, можно ли принимать в ЕС ту или иную страну. Ведь также важно, чтобы граждане чувствовали себя «европейцами», имели общие ценности.
В 1994 г. об этом говорил президент Чехии Вацлав Гавел, выступая в Европейском парламенте: «Задумываться о "европеизме" -значит попытаться определить, какие ценности, идеалы и принципы свойственны Европе» (цит. по: Куарони). Очевидно, что этот вопрос не решается созданием в ЕС общих структур. Упор необходимо делать на общих ценностях, которые объединили бы участников ЕС. Как справедливо замечает К. Куарони, «в любом коллективе культурная общность и единые ценности позволяют принимать понятные всем решения. Напротив, при отсутствии таких ценностей или при верховенстве неких частных интересов нужны длительные переговоры для принятия каждого решения. В таких случаях достичь соглашения можно только благодаря так называемой политике минимального согласия или при условии господства одной группы людей над другими. В результате у населения появляется чувство подавленности, а решения демократически избранного правительства не будут казаться достаточно легитимными» [Куарони]. Этот принцип действует и в социальных коллективах, и в масштабе государства, и в межгосударственных образованиях.
Что же сделано для того, чтобы граждане 27 европейских стран, входящих ныне в Европейский союз, прониклись духом «европеизма», почувствовали себя не только гражданами своих национальных государств, но и «европейцами»?
К началу XXI в. руководству Евросоюза удалось успешно осуществить первую фазу европейского строительства - создать общие европейские структуры и сформулировать политику, а также значительно продвинуться в экономической интеграции. Несколько сложнее проходит интеграция политическая. Однако до сих пор не произошла моральная интеграция, понимаемая как процесс, объединяющий его участников через осознание ими своей принадлежности к единому целому.
Необходимо отметить, что осознание себя европейцем не всегда автоматически означает поддержку Европейского союза и наоборот. Так, например, М. Брютер рассмотрел отношение к отдельным гражданским и культурным компонентам европейской идентичности, в результате чего выяснил, что европейская идентичность не подразумевает автоматической поддержки европей-
ской интеграции, но связана c основными гражданскими идеями ЕС [Bruter,2009].
На сегодняшний день в исследованиях наднационального гражданства и идентичности доминирует идея трансформации национальной идентичности в европейскую под давлением следующих факторов: социальное происхождение и влияние окружающей среды (так, например, европейцы рассматривают себя именно европейцами тогда, когда сравнивают себя с нечленами ЕС и неевропейцами); внутренняя гомогенизация (так называемые бытовые, юридические и культурные стандарты); включение (общественной периферии в центр) [Münch].
Ю. Хабермас предложил вариант трансформации европейского (речь идет о Западной Европе) общества из национального сообщества в транснациональное путем движения «от этноса к демосу». Такой подход связан с идеей конституционного патриотизма, согласно которой граждане должны идентифицировать себя, основываясь не на культурных или этнических признаках, а на конституционных принципах, декларирующих их права и обязанности [Habermas].
Шаг к созданию общеевропейской конституции соответствует теории Ю. Хабермаса, но, как отмечают некоторые исследователи, вступает в противоречие с реально существующими проблемами, такими как исключение национальных меньшинств и представителей стран Третьего мира, проживающих на территории Европейского союза [Thiel M.].
Эволюция подходов к изучению проблемы европейской идентичности и отношения европейцев к интеграции
В течение длительного времени изучение отношений европейцев к европейским политическим процессам в основном фокусировалось на поддержке гражданами (или отсутствии таковой) интеграционного процесса [Duchesne, p. 399].
В основном исследователи изучали различные компоненты европейской системы, такие как «сообщество» и отличия в их отношении к ЕС [Niedermayer, Westle, p. 39]. В течение длительного времени доминировала теория о том, что главной проблемой является отсутствие полного понимания интеграционного процесса.
Исследователи сходились в том, что общественность недостаточно информирована и данный вопрос в ее понимании скорее относится к сфере внешней политики. Такое отношение общественности к процессу интеграции резко контрастировало с мнением высших социально-экономических слоев европейского общества, поддерживающих процесс [Бьянкини]. Сложившаяся ситуация - безразличие общества в целом и энтузиазм элит - в политической теории получила название «разрешающего согласия» [Duchesne, p. 401].
В середине 1990-х годов, после подписания Маастрихтского соглашения, под влиянием дебатов о европейском гражданстве и долгосрочной перспективе интеграционного процесса ситуация изменилась. Данные социологических опросов свидетельствовали о возрастающей диверсификации отношения европейцев к ЕС. Положительное отношение к Европейскому союзу контрастировало с национально-патриотическими ценностями, национальной идентичностью [Niedermayer, Westle, p. 40.]. Поддержка Европейского союза в то время объяснялась в основном с точки зрения экономической выгоды.
Позднее сложились две превалирующие оценки общественного мнения. Часть авторов продолжала анализировать поддержку процесса европейской интеграции, придавая большое значение причинам позитивной или негативной оценки процесса [Duchesne, p. 399]. Национальная идентичность понималась этими авторами как эмоциональное отношение, контрастирующее с рациональной оценкой происходящего. Хотя эти авторы признавали, что необходимо принимать во внимание оба аспекта, но сходились в том, что последний, рациональный аспект является ключевым в определении поддержки (или ее отсутствия) дальнейшей интеграции. Другая часть исследователей исходила из того, что эмоциональная оценка гражданами развития Европы постоянно меняется, и они сосредоточили свое внимание на вопросе европейской идентичности [Bruter, 2004; Bruter, 2009; Duchesne, p. 401; EURONAT].
Этот поворот сопровождался многочисленными эмпирическими исследованиями. Так называемый «опрос Морено»: «Кем Вы видите себя в ближайшем будущем: "национальность", "национальность + европеец", "только европейцем", - стал стандартным вопросом в исследованиях Евробарометра еще с 1992 г. Он заменил ранее существовавший вопрос, в котором ощущение себя европей-178
цем предлагалось только в качестве дополнительной характеристики национальной идентичности [Duchesne, p. 400].
Данные регулярно проводимых Евробарометром опросов широко используются аналитиками в работах по исследованию европейской идентичности. А эти данные свидетельствуют о том, что доля жителей стран Евросоюза, склонных определять себя лишь в качестве «европейцев», довольно мала и имеет тенденцию к дальнейшему уменьшению. Так, в 1994 г. «европейцев» было лишь 7% от общего числа опрошенных, а в 2004 г. - всего лишь 3%, т.е. в два с лишним раза меньше.
В настоящее время на повестке дня руководства ЕС иная цель -формирование у жителей Евросоюза чувства «двойной» идентичности, сочетающего в себе одновременно ощущение принадлежности и к своей стране, и к Европе в целом, учитывая, что значительная часть населения стран Евросоюза по-прежнему испытывает лишь чувство национальной идентичности. Причем, доля таких граждан не только не уменьшается, а, напротив, возрастает. Если в 1994 г. в среднем 33% опрошенных считали себя только гражданами своей страны, то к концу 2004 г. вопреки всем усилиям сторонников панъевропейского проекта этот показатель возрос до 41%. Что же касается тех, кто считает себя одновременно и гражданами своей страны, и гражданами Европы, то в их сознании компонент «национальной идентичности» явно сохраняет доминирующее значение. В 2004 г. в среднем 47% опрошенных в 25 странах Евросоюза говорили о себе в первую очередь как о французах, немцах, итальянцах, испанцах и т.п. и лишь во вторую очередь - как о европейцах (этот показатель практически не изменился с 1994 г., когда он составил 46%). Те же, кто, ощущая «двойную» идентичность, ставил на первое место ее общеевропейский компонент, составляли крайне незначительное меньшинство - 7% в 2004 г. (в 1994 г. их было несколько больше - 10%). Вполне естественно, что преобладание национального компонента идентичности в наибольшей степени характерно для граждан стран, сравнительно недавно пополнивших состав Евросоюза. Однако оно свойственно и весьма значительной части населения таких «старых» членов единой Европы, как, например, Франция, Италия, Германия, где в среднем 36% опрошенных рассматривают себя лишь в качестве граждан своей
страны. В Великобритании этот показатель и вовсе находится на уровне 55% [Muench].
Общественная поддержка интеграционного процесса
Как отмечалось выше, поддержка процесса интеграции не означает автоматической идентификации себя с этим объединением. И этот момент нельзя обойти вниманием.
С начала 1990-х годов исследования отношения общественности к Европейскому союзу были сфокусированы на экономическом аспекте. Многие исследователи отмечали, что материальные выгоды, получаемые той или иной страной от вхождения в ЕС, оказывают положительное влияние на отношение граждан к объединительному процессу [Duchesne, p. 405]. Граждане, напрямую выигрывающие от вхождения в ЕС, например фермеры, жители приграничных территорий, граждане с высшим образованием, демонстрировали высокий уровень поддержки интеграционного процесса.
Отмечалось также, что граждане, которые испытывают удовлетворение от деятельности внутрисоюзных политических институтов, охотнее будут поддерживать и наднациональные институты [Thiel]. Оппоненты данной точки зрения приводили данные, свидетельствовавшие о том, что уровень поддержки ЕС выше среди тех респондентов, которые не удовлетворены национальной системой управления. Для таких граждан интеграция представляется решением вопросов коррупции и шагом к созданию государства всеобщего благосостояния [Carey].
Европейская идентичность и расширение ЕС
Продолжающийся процесс расширения ЕС вынуждает политических деятелей и граждан как государств - членов объединения, так и кандидатов на вступление задуматься над вопросом существующей идентичности.
На первый взгляд процесс расширения в этом плане может показаться непроблематичным, так как будет выгоден обеим сторонам экономически. В ЕС появятся новые рынки сбыта, присоединившиеся государства выиграют за счет получения экономиче-
ской помощи и повышения уровня жизни. Однако существуют факторы, которые нужно рассматривать в процессе расширения, в особенности относительно вопросов национальной и европейской идентичности. Основные проблемы с «новыми» странами возникали главным образом в связи с «внутриевропейским соревнованием» этих стран [Duchesne, p. 405].
Исследователи обратили внимание на отсутствие реального обсуждения проблем совместимости национально-культурной специфики новых государств-членов с существующими (западными) представлениями о европейской идентичности, а также дискуссий на тему окончательной цели объединения [Habermas].
Расширение ЕС на юго-восток Европы поставило вопрос о географических и понятийных границах объединения. Его актуальность возрастает в связи с тем, что на вступление в ЕС претендуют Украина и Грузия, открытым остается и вопрос о Турции.
Дискуссионным остается также демографический аспект проблемы. «Кто такие европейцы сегодня?» - это вопрос, который волнует сегодня многих исследователей [Dilday]. Население ЕС растет не только в результате вступления в ЕС новых членов. В 2005 г. прирост населения ЕС составил около 2 млн. человек, и произошел он в основном благодаря иммиграции, а не повышению уровня рождаемости. Во всех 15 государствах - членах ЕС (2005) уровень иммиграции превышал уровень эмиграции. Сейчас характер населения Западной Европы трансформируется за счет расширений ЕС в 2004 и 2007 гг. В 2007 г. 685 тыс. граждан новых стран ЕС были официально приняты на работу в других странах Евросоюза [Dilday]. 25% детей, родившихся в Великобритании, были рождены от матерей-иммигранток, большая часть которых была из Восточной Европы. К. Дилдэй, сотрудник Института мировой политики, отмечает в своей работе, что среди молодежи, стремящейся получить высшее образование, процент приезжих значительно перевешивает процент коренного населения. Трансформируются и процессы социализации: например, повышается мобильность студентов и туристов, а также трудовой миграции в пределах Европейского союза - все это может способствовать распространению европейской идентичности.
Параллельно с этим в исследованиях, анализирующих изменение демографической картины в Западной Европе за последнее
десятилетие, и в средствах массовой информации обращается внимание на рост числа турецких закусочных-кебабов в Германии и повсеместном их распространении, популярность североафриканской музыки во Франции, превращение карри (национальное индийское блюдо. - Авт.) в национальное британское. Подобные факты дали толчок появлению дискуссий о тревожащем европейцев распространении хиджабов и мечетей, способствующих усилению националистских настроений.
Тем не менее, отмечает К. Дилдэй, наиболее значительный импульс, ведущий к изменению демографической картины Европы, исходит из Брюсселя, где представители 27 стран - участниц Евросоюза без устали работают над стиранием границ, сужением функций национальных государств и определением европейской идентичности.
Значительная часть исследований в этой области сосредоточена на проблеме совместимости мусульманской и национальной культур. Основываясь на многочисленных исследованиях рождаемости и уровне смертности, демографы прогнозируют, что к 2020 г. четверть населения ЕС будут составлять мусульмане. На это работают несколько факторов: постколониальная миграция из стран Африки и Юго-Восточной Азии в 1950-х и 1960-х годах, привлечение рабочей силы из Турции и Северной Африки в 1960-е и 1970-е годы, а также высокий уровень рождаемости, характерный для выходцев из этих регионов.
Кроме того, жители восточноевропейских стран, вошедших в ЕС, не относят себя к католикам, хотя исповедуют христианство. Примечательно, что, по результатам социологических исследований, в европейских городах с высоким процентом иммигрантов из Восточной Европы наблюдаются те же проблемы, что и в городах с высоким процентом мусульман. Приезжие не всегда стремятся ассимилироваться, продолжая жить в закрытых сообществах, что косвенно ведет к усилению национального самосознания у местного населения.
Как отмечает российский исследователь Г. Вайнштейн (ИМЭМО РАН), в настоящее время появляется все больше свидетельств явного торможения процесса формирования европейской идентичности и даже регресса в его развитии. Впрочем, не все исследователи смотрят столь мрачно на будущее Европы. Они обра-182
щают внимание на то, что прогресс в распространении чувства общей европейской идентичности в большей степени ощущается в сознании молодых европейцев. Это подтверждают и данные Евро-барометра. Так, например, Г. Вайнштейн, говоря о европейской интеграции, ссылается на данные социологического опроса, проведенного среди граждан Великобритании, Франции, Германии и Италии в возрасте 21-35 лет, т.е. среди представителей поколения, выросшего в условиях объединенной Европы. Опрос показал, что европейская молодежь в значительно большей степени, чем население Европы в целом, чувствует себя в первую очередь европейцами. Почти треть молодых людей сочла себя скорее европейцами, чем гражданами своей страны [Вайнштейн].
К числу оптимистов примыкают европейские демографы и социологи, такие как В. Лютц, С. Критцингер и В. Скирбекк, которые полагают, что группы людей, принимающих только свою национальную идентичность, практически исчезнут, что, в свою очередь, приведет к положительному сдвигу в формировании европейской идентичности. Они также считают обнадеживающим тот факт, что молодые люди готовы идентифицировать себя прежде всего европейцами, нежели через принадлежность к конкретной стране [Lutz, Kritzinger, Skirbekk].
Однако не все исследователи настроены столь оптимистично. «Идея некой "европейской идентичности" пребывает в тумане», -констатирует, например, англо-германский социолог, политолог и общественный деятель Р. Дарендорф. «Европейская интеграция, -отмечает он, - больше не воспламеняет воображение европейцев. Еще существуют евроэнтузиасты, но среди народов Европы превалирует безразличие, а в некоторых случаях даже тихая враждебность по отношению к идее европейской общности» [цит. по: Вайнштейн, с. 129]. Аналогичного мнения придерживается и Ф. Фукуяма. «Несмотря на прогресс, достигнутый в формировании Европейского союза, - признает американский политолог, - европейская идентичность остается чем-то идущим скорее из головы, нежели из сердца. В то время когда существует узкий слой мобильных, космополитичных европейцев, немногие граждане Европы рассматривают себя как представителей общего рода европейцев и преисполняются гордостью, когда звучит европейский гимн» [Фу-куяма].
Ударом, нанесенным Европейской конституции на референдумах 2005 г. во Франции и Голландии, рядовые граждане дали понять политическим элитам, что они не готовы поступиться своей приверженностью идее национального государства и суверенитета. Подобного рода пессимистические суждения широко фигурируют и в публицистических статьях, и в обстоятельных научных публикациях западных авторов.
Подписание Лиссабонского договора несколько изменило ситуацию, добавив уверенности еврооптимистам. Проведение в жизнь положений Лиссабонского договора должно усилить роль ЕС на международной арене, а необходимое для этого сотрудничество стран - участниц ЕС, как пишет, например, директор Евросте-па С. Стокер, сыграет положительную роль в формировании и поддержании европейской идентичности среди граждан Союза [Stocker].
Такого же мнения придерживается Мириам Ван Райзер, эксперт по политике развития ЕС. Политика развития ЕС окажет влияние на формирование европейской идентичности и будет отражать ценности, выраженные в лозунге «единство в разнообразии», выражающемся в соблюдении прав человека, демократических принципов равенства и создании устойчивой экономической среды, обеспечивающей механизмы сокращения разрыва между богатыми и бедными [Reisen].
Феномен современной европейской идентичности представляется явлением весьма неоднозначным. Нынешние трудности с выявлением специфики европейской идентичности, обусловливая склонность европейцев акцентировать, в первую очередь, свое отличие от «других», порождают опасность рождения нового национализма, регионального, так сказать, «разлива», который может прийти на смену национализмам отдельных государств. С другой стороны, результаты исследований показывают, что молодое население Европы, более гибкое в плане самоидентификации, готово ассоциировать себя с наднациональным сообществом в первую очередь. Тем не менее вопрос формирования европейской идентичности остается открытым и, скорее всего, останется таковым в течение длительного времени.
Литература
Бьянкини А. Европейский союз: история людей, преодолевших время и границы. - Mode of access: http://www.ambafrance-ru.org/france_ russie/spip.php?article6506
Вайнштейн Г. Европейская идентичность: Возникающая реальность или фантом? // Полис. - М., 2009. - № 4. - С. 123-135.
Горбунова Н.Е. Поиск европейской идентичности как основа интеграционных процессов в рамках Европейского союза / / Вестник МГОу. Серия «История и политические науки». - М.: Изд-во МГОу, 2007. - № 1. -С. 192-201.
Куарони К. Европейская идентичность, или Как помочь людям ощутить себя гражданами Европы // Журнал Европейского союза. - 2004. -№. 35. - Mode of access: http://www.delrus.ec.europa.eu/ em/39/eu35_07.htm
Фукуяма, Ф. Я или общество (2001). - Mode of access: http://gtmarket. ru/laboratory/ expertize/gtmarket/2006/ 623
Blondel J., Sinott R., Svensson P. People and Parliament in the European Union: Participation, democracy and legitimacy. - Oxford, 1998. - 234 p.
Bruter M. Civic and Cultural Components of a European Identity: A Pilot Model of Measurement of Citizens' Levels of European Identity // Risse, Transnational identities. - N. Y., 2004. - P. 186-213.
Bruter M. Political Identity and European elections, 2009. - Mode of access: http://www.afsp.msh-paris.fr/activite/diversafsp/collgspegael04/bruter.pdf
Carey S. Undivided Loyalties: Is National Identity an Obstacle to European Integration? / / European Union politics. - L., 2002. - Vol. 3(4). -P. 387-411.
Dilday K.A. Europe Reborn // World policy journal. - 2008. - Vol. 25, N 2. - P. 75-81.
Duchesne S. Waiting for a European identity: Reflections on the process of identification with Europe // Perspectives on European politics and society. -2008. - Vol. 9, Issue 4. - P. 397-410. - Mode of access: http://www.informaworld. com/smpp/content~db=all~content=a905086539
EURONAT: Project (2005): Final report. Representations of Europe and the nation in current and prospective member states: Medias, elites and civil society. - Mode of access: http://www.iue.it/RSCAS/Research/EURONAT/ Index.shtml
Habermas J. The Postnational Constellation: Political Essays. - Cambridge: MIT Press, 2001. - 216 p.
Lutz W., Kritzinger S., Skirbekk V. The demography of growing European identity (2006). - Mode of access: http://www.iiasa.ac.at/ ~skirbekk/Science.pdf
Muench R. Nation and Citizenship in the Global Age. - N.Y., 2001. -P. 136-185.
Niedermayer O., Westle B. A Typology of Orientations // Public opinion and internationalized governance. - N.Y., 1995. - P. 33-52.
Reisen M. Window of Opportunity - EU Development Cooperation after the Cold War. NJ.: Africa world press, Inc., 2009. - 120 p.
Shore C. Building Europe. The Cultural Politics of European Integration.- L.; N.Y.: Routledge, 2000. - 258 p.
Stocker S. Window of opportunity: EU Development Cooperation after the End of Cold War, (2009). - Mode of access: http://www.eurostep.org/ wcm/ content/view/754/154/
Thiel M. European Identity and the Challenge of Enlargement // Jean Monnet / Robert Schuman Paper Series. - September 2005. - Vol. 5, N 31. -Mode of access: http://www6.miami.edu/eucenter/thiel2final.pdf
Zielonka J. Challenges of Enlargement / / Journal of democracy. - 2004. -Vol. 15, N 1. - P. 22-35.
