CC BY
16Еврейский корреспондент
газеты «Безбожник»
как антирелигиозник-активист
Алеся Николаевна Некрасова
(Европейский университет, Санкт-Петербург, Россия)
Младший сотрудник-исследователь, ORCID ID 0000-00027574-8801: Европейский университет, факультет истории, ул. Гагаринская, д. 6/1 литера А, 191187, Санкт-Петербург, Россия, тел.: +7(812) 386 76 34, E-mail: nelesy2@gmail.com
DOI: 10.31168/2658-3380.2018.18.3.5
Аннотация: В статье сделана попытка сравнительного анализа рукописных текстов местной корреспонденции, поступившей в редакцию газеты «Безбожник» в 1920-1930-е гг., и писем граждан, опубликованных на страницах газеты. Я рассматриваю «письмо в редакцию газеты "Безбожник"» как определенную ситуацию социального взаимодействия «здесь и сейчас» и рассуждаю о ролях участников этой ситуации — редакторов и корреспондентов. В качестве метода исследования я использую анализ языка опубликованных и неопубликованных текстов, их формы и содержания. Я подробно останавливаюсь на двух сюжетах: имплицитной борьбе редакторов с антисемитизмом на страницах газеты и пяти неопубликованных письмах из Одессы с требованием закрыть синагоги. Выбранный подход позволяет мне сделать некоторые наблюдения о социальных и культурных установках евреев в СССР в 19201930-е гг.: их отношении к культурной и семейной памяти, социальной ответственности, власти, времени. Эти установки, выраженные в языке писем, по моему мнению, имели следствия в дальнейших общественных и в частности антирелигиозных процессах в СССР.
Ключевые слова: евреи, СССР в 1920-1930-е гг., газета «Безбожник», письма в редакцию, язык антирелигиозной пропаганды
Работая с архивом редакции газеты «Безбожник»1, я обнаружила в том числе документы, касающиеся истории отдельных еврейских общин в СССР2. В основном эти документы относятся к 1926-1931 гг. и представляют собой корреспонденцию «с мест» с описанием (анти)религиозных событий, р происходящих в той или иной области СССР. Для анализа й
Г)
этих источников можно использовать различные подхо- в ды. Я предлагаю рассматривать «письмо в редакцию газеты "Безбожник"» как определенную ситуацию социального ® взаимодействия «здесь и сейчас», в которой есть несколь- р ко действующих субъектов (акторов) — корреспондент, ре- § дактор и потенциальный читатель, — язык как инструмент ® взаимодействия, а также газета как материальный объект, ^ задающий некоторые условия развития ситуации. В данном о случае язык может быть понят не только как совокупность т лексико-грамматических конструкций, а как набор действий н с помощью слов, в которых отражались социальные интен- ой ции употребляющих их субъектов. Продуктивным методом в для исследования языка в данном случае мне представляется оп сравнительный контент-анализ опубликованных и неопу- ы бликованных текстов (как писали), а также анализ их содержания (о чем писали). Этот подход, вероятно, не позволит сказать ничего нового о мотивах, которыми руководствовались корреспонденты газеты или персонажи их писем, но
1 Газета «Безбожник» выпускалась одноименным издательством (с 1932 г. Государственное антирелигиозное издательство, ГАИЗ), принадлежавшим Союзу (воинствующих - с 1929 г.) безбожников (СБ/СВБ). Издательство выпускало также журналы «Безбожник», «Безбожник у станка», научно-методический журнал «Антирелигиозник», «Дер Апикойрес» на идише и другие. Редакции различных изданий, вероятно, тесно сотрудничали между собой, и материал, присланный в редакцию газеты «Безбожник», мог быть опубликован в других изданиях.
2 В настоящее время редакционный архив разделен на несколько частей и хранится в разных местах: в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ, Москва), научно-историческом архиве Государственного музея истории религии (НИА ГМИР, Санкт-Петербург) и Фототеке этого же музея (фотографии).
даст возможность приблизиться к пониманию того, какие жизненные — социальные, культурные — установки корреспонденты демонстрировали через язык своих писем. Таким образом, далее в статье будут рассматриваться не историче-« ские предпосылки участия евреев в антирелигиозном дви-овр жении и не государственная политика против иудаизма, а ^ состояние — в «мировоззренческом» смысле — еврейских § общин, в той мере, в какой оно было зафиксировано в тек-| стах писем в редакцию.
§ Когда я начала заниматься антирелигиозной периодикой
з 1920-1930-х гг., мне казалось, что газета создавала у читателей ощущение масштабного движения, охватившего всю | страну, именно с помощью публикации многочисленных ^ писем местных активистов и, таким образом повышая эф-| фективность пропаганды, распространяла антирелигиоз-¿е ное мировоззрение. Позже, читая письма корреспондентов § с жалобами на то, что связки неразрезанных газет валяют-§ ся в отделениях местных ячеек СБ/СВБ, я пришла к выводу, что подобные редакторские намерения если и имели место, то не осуществлялись в реальности, поскольку на деле газету не читал почти никто, кроме антирелигиозников-активистов. Вероятно, газета ориентировалась в своих публикациях прежде всего на них, на тех, кто был «в теме», тех, кто писал письма в редакцию. А далее уже эти активисты должны были привлекать новых читателей — газета постоянно давала задания увеличивать объем подписки, вербовать новых членов в Союз и создавать местные ячейки. В такой ситуации фигура корреспондента становилась ключевой наравне с фигурой редактора, поскольку редакторы не только воздействовали на корреспондентов, но и испытывали воздействие последних на себе через их письма. В этом взаимодействии формировался общий язык, мировоззренческие установки и модели антирелигиозных практик, которые постепенно начинали восприниматься как само собой разумеющиеся, принимались по умолчанию и распространялись вовне. Далее я остановлюсь на некоторых аспектах этого взаимного воздействия.
Редакторы газеты нечасто вступали в коммуникацию непосредственно, через прямую речь. Михаил Шейнман, заме-
ститель главного редактора, который как раз читал и отбирал всю местную корреспонденцию, выступал на страницах газеты под псевдонимом М. Шеин в качестве обозревателя новостей с Запада3. В этой роли Шейнман был довольно агрессивен, предлагая однозначно негативные схемы интерпретации вр событий и определенные модели словоупотреблений, но его йс фамилия нигде в выходных данных газеты не указывалась, 3 поэтому большинство читателей вряд ли догадывались, ° кто стоит за псевдонимом. Для воздействия на читателей, ен среди которых были потенциальные корреспонденты, га- р зета использовала в первую очередь неявные средства. Так, § у редакторов был приоритет в выборе тем для публичного ® обсуждения на страницах газеты. Одной из тем, несколько ^ маргинальной с точки зрения общей антирелигиозной про- о паганды, но считавшейся редакторами важной, был антисе- т митизм. §
К концу 1920-х гг. антисемитские настроения в стране до- ° стигли пика, и редакторы «Безбожника» считали необходи- 3 мым бороться с этим. В 1928 г. М. Шейнман издал брошюру о «О раввинах и синагогах», которая в значительной степени ы была направлена против антисемитизма [Шейнман 1928]. При этом на страницах газеты в этот период публикации об антисемитизме почти не появлялись, за 1930 г., например, я не нашла ни одной заметки на эту тему (одна большая статья под названием «Религия и антисемитизм» появилась в журнале «Безбожник», в № 19 за октябрь 1930 г.). Здесь редакторы использовали другой подход. Через отбор материала и манипуляции с языком они пытались создать на страницах газеты впечатление, что евреи ничем не отличаются от прочих советских граждан, идут общим строем к атеистическому будущему, а синагоги закрывают не реже и не чаще, чем церкви. Такой подход в действии хорошо демонстрирует архивная фотография под названием «Евреи-трудящиеся на антирели-
3 Михаил Маркович Шейнман (1902-1977) — с 1927 г. член Центрального совета Союза Безбожников. Позже заместитель редактора газеты «Безбожник». Как историк религии специализировался на католицизме.
гиозном вечере в с. Черкизове»4. Фотография была сделана фотоагентством «Русс-Фото», которое предложило следующий сопроводительный текст: «Атакуют темные вековые традиции. Еврейские рабочие и трудящиеся Москвы ведут « усиленную кампанию против осенних религиозных еврей-^ ских праздников. 4/Х-29 г. в селе Черкизово (близ Москвы) ^ был проведен многолюдный вечер-митинг. На сн.: евреи-тру-§ дящиеся на антирелигиозном вечере в с. Черкизове (1929 г.)». | Позже фотография была опубликована в газете, также с под-ос писью. При сравнении двух вариантов текста, опубликован-^ ного и «чернового», можно увидеть, что текст подписи меняли дважды: сначала цензурировал редактор — он подчеркнул д заглавие («евреи-трудящиеся на антирелигиозном вечере в лар с. Черкизове»), подразумевая, вероятно, что нужно оставить | только его, обозначил цифрами слова, которые нужно поме-§ нять местами («трудящиеся евреи» вместо «евреи-трудящи-§ еся»); затем корректор сократил текст («трудящиеся» вместо § «рабочие и трудящиеся»), исправил грамматические ошибки, ^ но, видимо, не до конца осознав намерение редактора, оставил оба варианта — «еврейские трудящиеся» и «трудящиеся-евреи». Помимо прочего здесь можно увидеть, что идеологизированная правка была еще одним средством воздействия редакторов на ситуацию коммуникации.
Поскольку критика антисемитизма на страницах газеты в явном виде отсутствовала, немногочисленные корреспонденты, касавшиеся вопроса, выступали в активной роли, по своей воле предлагая эту тему для публичного обсуждения. В частности, С. Парфиянович из Могилевского района (Белоруссия) пишет об антисемитизме как об актуальной для школьной среды проблеме5. В редакционном архиве есть письмо с заглавием «Избили еврейку-педагога», автор которой возложил ответственность за избиение учительницы
4 Фототека ГМИР. Шифр А-69. Опубликована в: Безбожник (журнал). 1930. № 1 (январь). С. 11.
5 НИА ГМИР. Ф. 42 (находится в разработке). Письма, отнесенные к редакционной папке № 4 — БССР. Парфиянович С. Продвинем «Безбожника» в школы. 24.09.1931. 2 лл.
московской школы на сектантов6. Автор письма из Минска также обвиняет в антисемитизме сектантов, которые, по его словам, выступают против плакатов с рекламой лотереи ОЗЕТа, вывешенных на заводе «Пролетарий»7. В своей интерпретации антисемитизма корреспонденты не были ори- вр гинальны, повторяя знакомые пропагандистские схемы и йс используя образ «плохих сектантов» в противовес «правиль- § ной» государственной политике, в данном случае воплощен- ° ной в лотереях ОЗЕТа [Иванов 2008]. На страницах газеты за § 1930 и 1931 гг. эти письма не были опубликованы. р
Для анализа коммуникативных интенций корреспонден- Л тов я предлагаю остановиться на пяти письмах из Одессы8, ® к которым примыкает фотография с надписью на обороте: ^ «Бывшая синагога, переделанная под клуб инвалидов, где о проводится культурно-просветительная работа»9. Эти пись- | ма среди прочего привлекают внимание своей темой: инва- § лиды (инвалиды войны) — довольно редкий сюжет в антире- ой лигиозной периодике. Синагоги часто передавали на нужды Ев просвещения и культуры, под клубы для рабочих и кустарей, оп сюжет же с инвалидами в публикациях мне встречался только ы пару раз. Четыре письма из пяти написаны на русском языке и датированы 1930 г., одно — на украинском языке — без даты. Автор трех писем, Вильгельм Зельманович Табацкий, использовал псевдоним «Седой безбожник». По всей видимости, в июле 1930 г. Табацкий прислал в редакцию газеты два письма
6 НИА ГМИР. Ф. 42 (находится в разработке). Письма, отнесенные к редакционной папке № 16 — Московская область. Неизвестный автор. Избили еврейку-педагога. Без даты.
7 НИА ГМИР. Ф. 42 (находится в разработке). Письма, отнесенные к редакционной папке № 4 — БССР. Белина-Подгаецкий Н. (Минск). Сектанты-антисемиты. Без даты.
8 НИА ГМИР. Ф. 42 (находится в разработке). Письма, отнесенные к редакционной папке № 27 — УССР. Заметки: «Визнаючи всю шюдливкть рел1ги» (б/д, укр. яз.); Табацкий В. Новый очаг физкультуры (июль 1930); Табацкий В. Автошкола вместо синагоги (июль 1930); «На днях срочно был закрыт клуб Инвалидов» (сентябрь 1930); Табацкий В. Закрыли клуб (октябрь 1930).
9 Фототека ГМИР. Шифр А-415.
с названиями «Автошкола вместо синагоги»10 и «Новый очаг физкультуры»11, но не нашел их среди опубликованного материала. Возможно, он не знал, что как раз в это время в СВБ шли дискуссии о недопустимости «правых»12 и «левых пере-« гибов» в антирелигиозной работе13. Под «левыми перегиба-овр ми» как раз понимали злоупотребление административным ^ ресурсом в борьбе с религией. Поэтому фотографии синагог, § «переданных на культурные нужды», на некоторое время ис-| чезли со страниц газеты14. Но в сентябре в Одессе закрывают ос клуб инвалидов, чтобы устроить в здании общежитие, — не-^ допустимое, с точки зрения Табацкого, событие. Поэтому он пишет еще одно письмо в редакцию газеты15 и объединяет в * нем свои предыдущие тексты, а также включает два сообще-
^ 10 Сюжет: сообщает об организации автошколы в помещении си-
| нагоги «рубщиков мяса».
11 Сюжет: сообщает о закрытии синагоги хасидов «бесгаме-а, дрош» (Ленина — ныне Ришельевская, 32) и передаче ее под физ-|-Ч культурный зал.
12 Правый уклон, или «культурничество», предполагал повышение культурного уровня людей как средство борьбы с религией, более терпимое отношение к религии, подчеркивание культурного значения религиозных памятников, идею о недопущении антирелигиозной пропаганды в школы — все это более или менее воплощалось в политике, которую вел Наркомпрос под руководством А.В. Луначарского (см. ГАРФ. Ф. Р 5407. Оп. 1. Д. 60. Л. 78-81, 83-84).
13 На II пленуме ЦС СВБ 20.03.1930 г. Е. Ярославский сделал доклад «Против левых перегибов и против оппортунистических настроений».
14 Вновь начинают появляться в сентябре 1930 г.
15 Сюжет: просит передать Большую синагогу (Ленина, 30, на углу улиц Ленина (ныне — Ришельевская) и Бебеля (ныне — Еврейская)) «в ведение Наробраза» и «бесгамедрош» (Ленина, 32) под физкультурный зал (Большая синагога в какой-то момент была передана факультету физкультуры Одесского пединститута, в 1996 г. передана общине). Вывод о том, что два следующих письма использовались Табацким, можно сделать на основании того, что в его письмо включены специфические конструкции и отдельные отрывки из текстов двух других авторов.
ния от других лиц. Авторы одного из них16 — рабочие завода им. Фрунзе — протестуют против закрытия клуба инвалидов и просят закрыть Большую синагогу, «бесгамедрош», Пере-сыпскую синагогу17 и передать одно из зданий под клуб инвалидов. Письмо направлено одновременно в Одесский горсовет и в редакцию газеты «Безбожник». В другом письме, написанном по-украински, от имени рабочих и служащих выдвигается требование передать Большую синагогу на нужды народного просвещения18. С точки зрения стилистики письмо у Табацкого получается очень неровное: он использует много сухой канцелярской лексики («за отсутствием помещения», Л «означенные учреждения», «назрел вопрос», «передать в ве- но дение», «следует не оставить без внимания», «удовлетворить и ходатайство»), включает при этом просторечные и разговор- о ные слова и выражения, допускает речевые ошибки (синагоги т «словно ирония» находятся в центре города, «рядышком», н «случай не должен пройти молча», «вырастает острая нужда», ой «работать в двух и трех сменах») и, не удержавшись, встав- Ев ляет патетический пассаж про Французскую революцию. То оп есть Табацкий, вероятно, не очень хорошо владел стилисти- ы кой письменной речи, что говорит о том, что он, возможно, был из среды кустарей или заводских рабочих. Особенно заметна неоднородность его письма в сравнении с письмом на украинском языке, которое написано на более или менее ровном литературном языке — его автор, вероятно, часто прибегал к письменной речи и был, возможно, служащим. В этом (украинском) письме, на мой взгляд, важно отметить одну деталь — то, как автор выражает свою интенцию, обращаясь к власти (Одесскому горсовету): он использует глагол «требовать» («мы требуем»), при этом апеллирует к своим гражданским правам («мы как избиратели Горсовета требуем», то есть
»2
е
съ
Ж тр
16 Заметка «На днях срочно был закрыт клуб Инвалидов» (сентябрь 1930 г.).
17 Пересыпская синагога — синагога на ул. Лесная (ныне — Ода-рия), была открыта весь советский период, в 1992 г. центральная часть обрушилась и синагога опустела.
18 Заметка «Визнаючи всю шюдливкть рел1ги» (без даты).
право требовать дает выполненная обязанность выбирать членов Горсовета) и в статусе гражданина демонстрирует на самом деле определенную свободу в общении с властью (так называемый низкий индекс дистанции власти — термин, ис-« пользующийся в социологических исследованиях с 1970-х и овр характеризующий жесткость социальной иерархии и степень ^ ее принятия членами общества — в данном случае низкую, § подразумевающую среди прочего склонность не принимать | власть как что-то само собой разумеющееся, сомневаться в со ее решениях). ^ Иная ситуация во втором письме, которое Табацкий ис-
пользует в качестве источника: его авторы (рабочие завода * им. Фрунзе) в отношении к власти (Горсовету) используют глаголы «просить» и даже «верить» («мы верим, что Горсовет | удовлетворит наше ходатайство»). При этом они говорят об § обязанности нести ответственность, которую они переносят § на СВБ и газету «Безбожник» и уже от них считают возмож-§ ным чего-то требовать («Союз СВБ и газета «Безбожник» §р будут нести ответственность перед рабочими в случае замед-ч ления нашего ходатайства»). Ту же мягкость в обращении к власти демонстрирует сам Табацкий («рабочие указывают», «следует не оставить без внимания»). При этом право более решительного обращения к власти Табацкий делегирует прессе («Пресса должна требовать <...>, чтобы ЦИК СССР в ближайшие дни рассмотрел <...>»). То есть авторы двух последних писем — рабочие завода им. Фрунзе и Табацкий — выбирают газету в качестве посредника между собой и властью, отказываясь от прямого взаимодействия.
Интересно сравнить письмо Табацкого с другим письмом из Одессы, опубликованным в журнале «Безбожник у станка»19 в 1925 г. под названием «Как еврейские рабочие
19 Орган Московского комитета РКП(б), издавался с 04.01.1923 г. (№ 1-2 вышли под названием «Безбожник», последующие номера выходили под названием «Безбожник у станка») по 1932 г. Отв. редактор — М. Костеловская, художественный редактор — Д. Моор (1923-1928). В журнале публиковались пропагандистские, антирелигиозные зарисовки с картинками, сатирические стихи, карикатуры, рисунки Д. Моора, А. Дейнеки, М. Горшмана, Н. Когоута и др.
Одессы отвоевали синагогу — под клуб (письмо из Одессы)» [Ронов 1925]. В этом письме речь идет о том, что Одесский губисполком постановил передать Бродскую синагогу под рабочий клуб, а религиозная община решила оспорить это постановление в Украинском ЦИКе. Помимо прочего, автор р (А. Ронов) — в отличие от Табацкого — демонстрирует боль- с ший спектр эмоций, включающий радость, волнение, в конце тв письма позволяет себе сентиментальную вставку. Используя ° эмоциональную лексику, Ронов выказывает внутреннюю го- ен товность проявлять эмоции, а публикация его текста говори- р ла о том, что проявление эмоций не запрещается редактора- § ми газеты. От автора в 1930 г. редакторы уже требовали более о жесткого и решительного языка: безбожникам не полагалось и быть «взволнованными», они должны были «возмущаться». о В целом Ронов в 1925 г. демонстрирует большую свободу в | языке: 1) не запрещает себе (и редактор — ему) эмоций; 2) го- н воря об обращении граждан к власти, употребляет «мягкие» ой глаголы, но в этом не чувствуется нерешительность позиции Ев или проявление выжидательной осторожности — подобные о глаголы он употребляет, когда говорит о действиях власти ы в отношении граждан («ВУЦИК уважил мотивы»), поэтому такое словоупотребление, кажется, просто характеризует ощущение Роновым качества социальной коммуникации в отношении «власть — народ», как будто более или менее равной на этом этапе; 3) напрямую выражает свое мнение, демонстрируя свободу в отношении власти. Так, например, среди причин, по которым, с точки зрения членов религиозной общины, синагога не должна быть закрыта, Ронов указывает следующую: «Бродская синагога, якобы <...> ценный исторический памятник, и тому подобные мотивы», и дает, таким образом, понять, что это, с его точки зрения, полная чушь20. При этом занимавшийся охраной памятников Нар-компрос во главе с Луначарским (до осени 1929 г.) придерживался противоположного мнения — выдающиеся памят-
20 Ср.: Безбожник (газ.). 1930. № 23 (25.04). С. 5. Что сделано Нар-компросом РСФСР («Главнаука пересмотрела все 7 000 памятников, охраняемых ею, и оставила в списках только 1 000»).
ники архитектуры, в том числе религиозной, необходимо сохранять. Ронов, вероятно, принадлежал к левому крылу антирелигиозников, связанному с журналом «Безбожник у станка» и его редактором Марией Костеловской, которая s считала, что с религией нужно бороться «в лоб». Эти люди ^ как настоящие модернисты — в том смысле, в котором упо-^ требил слово «модерн» (фр. modernité — 'современность') Ш. | Бодлер, а вслед за ним М. Фуко, подразумевая определенный | тип отношения к настоящему как к обладающему самостоя-§ тельной ценностью, а не только как к переходному периоду ^ между прошлым и будущим — выказывали желание избавиться от традиции, а вместе с ней и от исторической памяти | [Бодлер 1986; Фуко 1999; Ассман 2017]. В 1930 г. и на страницах газеты «Безбожник» появляются заметки, обращающи-! еся к теме памяти, в которых память трактуется как что-то ¿е нежелательное для общества. Так, в одном из номеров была во опубликована заметка, где речь шла о том, что у секретаря § комсомольской ячейки еврейской колонии в Крыму нашли §р в доме Тору. На обвинение в «солидарности» с религией тот ответил: «Тора является наследством нашего дедушки, пусть стоит, она нам не мешает». Общий обвинительный пафос заметки подразумевал, что использование предметов культа даже в качестве семейных реликвий недопустимо [Гольдберг 1930].
Обобщая рассуждения о ролях участников ситуации, определенной мной в начале как «письмо в редакцию газеты "Безбожник"», можно сделать следующие выводы. Редакторы имели власть допускать или не допускать письма к печати, определять круг актуальных, допустимых или по каким-то другим критериям подходящих для публичного обсуждения тем, а также цензурировать письма, в том числе определяя (в 1930-е, в противовес 1920-м гг.) уровень эмоциональной насыщенности допускаемых к печати текстов. Корреспонденты со своей стороны также могли предложить тему для обсуждения, но их высказывание в данном случае обладало гораздо меньшей социальной эффективностью, поскольку первоначально могло быть воспринято только одним потенциальным читателем — редактором газеты, и далее все зави-
село от последнего. Потенциально более эффективны были высказывания корреспондентов, имплицитно выражавшие их жизненные установки: отношение к памяти (культурной, семейной), ответственности, власти, времени и т.д. Через такие высказывания корреспонденты могли со своей стороны вр задавать рамки коммуникации. Газета в этом случае выпол- йс няла функцию материального носителя и посредника: она тв выходила раз в неделю, была относительно доступна и могла ° обеспечить довольно быстрое (для своего времени) и широ- ен кое распространение. Таким образом формировался и рас- р пространялся язык антирелигиозной реальности, исследо- Л вание которого становится особенно значимым, если учесть, но что евреи, переходившие в это время с идиша на русский и язык, начинали воспринимать себя и составляли представ- о ление о своих этнических особенностях во многом из совет- | ской массовой культуры на русском языке [БМегшЫз 2006]. н Ведь 1920-1930-е гг. — это период интенсивной модерниза- ° ции евреев в СССР и в том числе период активного перехода в с идиша на русский язык. Письма многих корреспондентов о как раз демонстрируют процесс этого перехода, в частности, ы фиксируют ситуацию, когда языковых навыков еще недостаточно, чтобы справиться с грамматикой, но при этом авторы используют разнообразные лексические штампы, которые показывают, что язык воспринимался в значительной мере через антирелигиозные пропагандистские тексты. При этом нельзя утверждать, что язык, на который осуществлялся переход, был заранее задан. Как было показано выше, этот язык формировался как раз в процессе перехода, в том числе через коммуникацию корреспондентов и редакторов газеты «Безбожник» — через письма, их редактуру и выборочную публикацию.
Источники
ГАРФ - Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р 5407. Оп. 1. Д. 60. «Протокол (копия) заседания антирелигиозной комиссии при МК ВКП(б) от 10 января 1930 г.; проект тезисов о правом уклоне в антирелигиозной пропаганде; докладная записка
бригады Ленинградских безбожников о причинах роста секты «фе-доровцев» и мерах борьбы с ней и др.». 1930. 93 лл.. Л. 78-81, 83-84.
НИА ГМИР - Научно-исторический архив Государственного музея истории религии. 3 Ф. 42. «Редакция газеты "Безбожник"», находится в разработке.
Письма, отнесенные к редакционной папке № 4 — БССР. ^ Ф. 42. «Редакция газеты "Безбожник"», находится в разработке.
>з Письма, отнесенные к редакционной папке № 16 — Московская об-^ ласть.
то Ф. 42. «Редакция газеты "Безбожник"», находится в разработке. о Письма, отнесенные к редакционной папке № 27 — УССР. ^ Фототека ГМИР — Фототека Государственного музея истории
■а религии. Шифры А-69, А-415.
ж Гольдберг 1930 - Гольдберг И. Вам тора не мешает, но вы мешаете
§ комсомолу // Безбожник (газ.). 1930. № 49. С. 5.
Ронов 1925 - Ронов А. Как еврейские рабочие Одессы отвоевали синагогу — под клуб (письмо из Одессы) // Безбожник у станка. 1925. № 6. С. 17.
р
р
в
Литература
Ассман 2017 - Ассман А. Распалась связь времен? Взлет и падение темпорального режима Модерна. М., 2017.
Бодлер 1986 - Бодлер Ш. Поэт современной жизни // Шарль Бодлер. Об искусстве. М., 1986. С. 283-315.
Иванов 2008 - Иванов А. Бремя пропаганды: репрезентация еврейской земледельческой колонизации в советской документально-публицистической фотографии 1920-1930-х гг. // Проблемы еврейской истории. Ч. 1. М., 2008. С. 381-412.
Фуко 1999 - Фуко М. Что такое Просвещение? // Вестник МГУ. Серия 9. Филология. № 2. М., 1999. С. 132-149.
Шейнман 1928 - ШейнманМ. О раввинах и синагогах. М., [1928]. С. 4.
Shternshis 2006 - Shternshis A. Soviet and Kosher: Jewish Popular Culture in the Soviet Union, 1923-1939. Bloomington, 2006.
The Jewish Correspondent of the Newspaper "Bezbozhnik" as an Anti-Religious Activist
Alesia Nekrasova
(European University at St. Petersburg, Russia) ^
Junior researcher, ORCID ID 0000-0002-7574-8801: European University at s< St. Petersburg, Department of History, 6/1A Gagarinskaia Street, 191187, St. | Petersburg, Russia, +7(812) 386 76 34, E-mail: nelesy2@gmail.com °
Summary: The article makes an attempt to compare handwritten texts of local correspondence received by the newspaper "Bezbozhnik" in the | 1920s-1930s, and citizens' letters published in the newspaper. I consider * «a letter to the editorial office of the newspaper "Bezbozhnik'» as the ^ situation of social interaction "here and now" and discuss the roles of ^ the participants, editors and correspondents, in this situation. As a re- | search method, I use the language analysis of texts, its form and content. o I review two cases: the implicit editors' struggle against anti-Semitism in » the newspaper and five unpublished letters from Odessa demanding the ^ closure of synagogues. The chosen approach allows me to make some observations about the social and cultural attitudes of Jews in the USSR § in the 1920s-1930s: their relation to a cultural and family memory, social responsibility, power and time. These attitudes, expressed in the letters language, I guess, had consequences in the further social and, in particular, anti-religious processes in the USSR.
Keywords: Jews, USSR in the 1920s-1930s, newspaper «Bezbozhnik», letters to an editorial office, language of antireligious propaganda
References:
Assman A. Raspalas sviaz vremen? Vzlet i padenie temporalnogo rezhima Moderna. Moscow, 2017.
Ivanov A. Bremia propagandy: reprezentatsiia evreiskoi zemledelcheskoi kolonizatsii v sovetskoi dokumentalno-publitsisticheskoi fotografii 1920-1930-kh gg. // Problemy evreiskoi istorii. Part 1. Moscow, 2008. P. 381-412.
Foucault M. Chto takoe Prosveshchenie? // Vestnik MGU. Seriia 9. Filologiia. No. 2. 1999. P. 132-149.
Sheynman M. O ravvinakh i sinagogakh. Moscow, 1928.
Shternshis A. Soviet and Kosher: Jewish Popular Culture in the Soviet Union, 1923-1939. Bloomington, 2006.
