CC BY
15
Литература
1. Писаревский Г. Переселение прусских меннони-тов в Россию при Александре I. Ростов н/Д, 1917; Штах Я. Очерки из истории и современной жизни южнорусских колонистов. М., 1916; Крестьянинов В.Ф. Меннониты. М., 1967.
2. Меннониты: Вопросы формирования и эволюции этноконфессиональной общности. М., 1978.
3. Бетхер А. Традиционное хозяйство немцев Западной Сибири в конце XIX - первой трети XX вв.: Автореф. ... к.и.н., 2003; Плохотнюк Т.Н. Российские немцы на Северном Кавказе М., 2001; К вопросу о миграции российских немцев в северокавказском регионе // Вестник Ставропольского государственного университета. Выпуск 15. Ставрополь, 1998; Осташе-ва Н.В. На переломе эпох... Меннонитское сообщество Украины в 1914 - 1931 гг. М., 1998.
4. Heimatbuch der Deutschen aus Russland 1954. Stuttgart: Hrsg. v. d. Landsmannschaft der Deutschen aus Russland, 1954. - 150 S.: Heimatbuch der Deutschen aus Russland 1967/68, 1968. - 216 S.: Heimatbuch der Deutschen aus Russland 1985/89, 1989. S; Smith H. The story of the Mennonites. Newton, 1981.
5. Urry J. None but Saints: The Transformation of the Mennonite life in Russia. 1789-1889. Hiperion Press, 1989.
6. Weaver J.D. Anabaptists Theology in Face of Post-modernity: Why Theology Matters // Preservings. No. 19, Desember 2001. P. 2-18; Miller L. I am a Mennonite not an Anabaptist // Preservings. No. 23, December 2003. P. 51-52; Friesen D.K. Artists Citizens Philosophers Seeking the Peace of the City: An Anabaptists Theology of Culture. . Review Essay // Preservings. No. 19, December 2001. P. 129-131; Plett D. Faith and culture // Preservings. No. 20, June, 12002. P. 47-52.
7. Friesen P.M. The Mennonite Brotherhood in Russia (1768-1910). / Trans. from German. Fresno, Ca, 1980.
8. Rempel D. The Mennonite Colonies in New Russia. Stanford University, 1933.
9. Дик Х. Стейплс Дж. Размышления и выводы об исследованиях в области истории российских и советских меннонитов. Взгляд из университета г. Торонто // Доклад на конференции в г. Запорожье (2004). Рукопись; Staples John. Cross-Cultural Encounters on the Ukrainian Steppe. Settling the Molochna Basin, 17831861. Toronto, 2003.
ЭВОЛЮЦИЯ ВЫСШЕЙ ШКОЛЫ КУБАНИ В УСЛОВИЯХ НАРАСТАНИЯ ЗАСТОЙНЫХ ЯВЛЕНИЙ В
СОВЕТСКОМ ОБЩЕСТВЕ (1975-1985 ГГ.)
А.Г. Солодовникова,
декан факультета очного обучения Пятигорского филиала Южно-Российского государственного университета экономики и сервиса
Обращаясь к истории советской образовательной политики эпохи НТР, следует отметить, что активизация практики форсированного развития высшей школы, проведенные в данной связи прогрессивные преобразования 1960-х гг., подкрепленные существенным ростом финансирования отрасли, в последующем не получили должного продолжения. Новое сокращение в 1970-1980-е гг. выделяемой на образование доли ВВП (до 7% в 1985 г.), а также растущая бюрократизация отрасли с сопутствовавшими ей усилением элементов формализма, парадности, ограничением самодеятельности вузов не позволили улучшить ситуацию. Более того, красивая отчетность стала выступать мерилом политического престижа страны. Как и вся образовательная система, вузы все больше работали на показатели, оставляя на втором плане качество обучения специалистов. При этом так и нерешенная проблема ведомственной разобщенности, питавшая стремление ведомств иметь «свою» систему подготовки специалистов с высшим образованием, порождала неоправданное дублирование [1]. В итоге характерный для советской экономики экстенсивный «валовой» подход стал доминирующим и в высшей школе. В данной связи мощный потенциал высшей школы, в том числе и вузов Краснодарского края, не удалось реализовать в полной мере.
Изученные документальные материалы показывают, что после прохождения в годы восьмой пятилетки
этапа бурного роста сети региональных вузов в последующем ситуация изменилась. Так, последним мощным аккордом развития сети вузов на Кубани явилось создание приказом Совмина СССР от 25 марта 1969 г. на базе Краснодарского педагогического института Кубанского университета [2]. В дальнейшем с 1970-х годов основное внимание центральных и местных властей было обращено на улучшение материально-финансовой и учебно-лабораторной базы уже действующих вузов, а также на укрепление их кадрового потенциала. Однако, несмотря на большой объем проделанной работы, в силу масштабности имевшихся проблем, а также из-за ограниченности возможностей их ресурсного обеспечения в должной мере их решение оказалось невозможным.
Наиболее серьезное негативное воздействие на развитие вузов региона оказало их недостаточное финансирование. Слабая материальная, учебная база, нехватка необходимого потенциала научно-педагогических кадров препятствовали реализации масштабных планов. В частности, несмотря на большое строительство, критической была ситуация с учебными площадями в вузах региона. Практически повсеместно они работали в две, а нередко и в три смены. В данной связи лишь наиболее значимым вузам удавалось обеспечивать необходимые темпы строительства. В частности, в середине 1970-х годов в числе таких вузов оказался Краснодарский медицин-
ский институт, чьи учебные площади за 1974-75гг. увеличились в два раза, что дало возможность значительно улучшить условия работы кафедр [3]. В относительно выигрышной ситуации в течение рассматриваемого периода находились также такие крупные вузы региона, как Кубанский государственный университет и Краснодарский сельскохозяйственный институт.
В целом строительство новых объектов шло с немалым трудом. Средств явно не хватало. Ограниченные объемы ассигнований питали закулисную борьбу за выделение фондов «дополнительных» ассигнований. Как правило, она начиналась прямо с начала финансового года и приобретала вполне серьезный характер с рубежа 60-65% освоения выделенных на текущий год ресурсов.
Однако и выделение средств не гарантировало успешного решения проблем. Сроки ввода объектов регулярно срывались. На многочисленных совещаниях, в отчетных документах вину за это традиционно пытались списать на «безответственность отдельных руководителей». Причина, на наш взгляд, состояла в основном в отсутствии необходимого уровня развития строительной индустрии, в том числе в нехватке стройматериалов, механизмов. Поэтому выделявшиеся на строительство средства, как правило, «не принимались» частично или даже полностью строителями, «включавшими в план» объекты высшей школы явно по остаточному принципу [4].
Помимо хронического «недофинансирования» отрасли, неблагоприятное воздействие на нее оказали демографические процессы, прежде всего сокращение с середины 70-х годов численности выпускников средних школ. В силу этого в 1975-1985 гг. почти в 1,5 раза сократились конкурсы в вузы, значительно ухудшился социальный и качественный состав студентов. В то же время замедление процессов модернизации экономики страны порождало невостребованность специалистов, их «избыточность».
Тем не менее в сложившейся ситуации вместо прежнего развития «вширь» (учреждение новых вузов, факультетов, отделений, специальностей) на передний план вышли вопросы оптимизация сети вузов, обеспечения учебного процесса, особенно в недавно открытых учебных заведениях, пересмотр учебных планов и программ [5]. К числу главных принадлежал вопрос об обеспеченности вузов, особенно недавно открытых, квалифицированными научно-педагогическими кадрами. Как показывают изученные документы, в Краснодарском крае он решался в основном за счет привлечения квалифицированных специалистов из других регионов страны. Однако, несмотря на предпринимавшиеся усилия, проблема обеспеченности научно-педагогическими кадрами стояла очень остро. В частности, в молодом Краснодарском институте культуры при общем увеличении преподавательского коллектива в 1973-1976 гг. практически вдвое число имевших ученую степень выросло лишь на 10 человек [6].
В данной связи заметим, что достичь серьезного прогресса в подготовке кадров на месте не удавалось. Более того, подготовка здесь новых кадров была существенно затруднена. В целом по Краснодарскому краю наметилась даже тенденция к сокращению числа аспирантов (1970 г. - 513, 1975 г. - 457, 1980 г. - 445 человек) и увеличению числа заканчивающих аспирантуру без защиты [7].
В контексте проблем нематериального порядка следует отметить также тенденции усиления формализации и навязчивой политизации учебного процесса. В силу этого, вместо серьезного анализа и действительного сосредоточения на нерешенных проблемах основное внимание руководящих структур все более сосредотачивалось на создании всевозможных бюрократических форм контроля и отчетности. Данный вывод подтверждается огромным массивом документальных свидетельств, воспроизведение которых не представляется ни целесообразным, ни возможным. Укажем лишь на один характерный эпизод. В частности, комиссию Министерства высшего и среднего специального образования, проверявшую проведение госэкзаменов в 1979 г. в кубанских вузах (университете и политехническом институте), просто повергло в ужас 20% число троек по научному коммунизму [8]. С этого времени требование «повысить роль государственного экзамена по научному коммунизму» стало крае буквально навязчивым, традиционно кочующим из одного «руководящего» документа в другой, а ожидание «новой инструкции о приеме» этого экзамена, придавало всему торжественно-значимый вид [9].
В то же время по-настоящему значимые проблемы развития вузов не привлекали должного внимания. Вопросы о работе вузов, рассматривавшиеся местными инстанциями, «проходили» в них, как правило, достаточно спокойно. Отмечались «некоторые недостатки», но в целом признавалось несомненным повышение уровня и улучшение качества проводимой работы. Примером в данном случае может служить ход обсуждения на бюро Краснодарского крайкома работы Краснодарского медицинского института в 1979 г. [10]. В рекомендациях здесь зафиксированы лишь расплывчатые фразы о необходимости улучшения политико-воспитательной работы. В целом аналогично проходило обсуждение в отделе науки и учебных заведений и других вузов региона.
Лишь начавшееся с концом «эпохи Брежнева» переосмысление уровня зрелости общества, в частности, нашло отражение в попытках резко изменить ситуацию в сфере развития вузов Кубани, что обеспечило в 1982-1984 годах ряд позитивных перемен, прежде всего в сфере строительства.
Литература
1. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 66. Д. 215. Л.Л. 10-12.
2. ГАКК. Ф. Р-1784. Оп.1. Д.32. Л.48.
3. ГАКК. Ф. Р-1629. Оп.1. Д.88.Л.16.
4. ГАКК. Ф. Р-1794. Оп.1. Д.112. Л.Л.1-2.
5. ЦДНИКК. Ф.1774-А. Оп.19. Д.168. Л.2.
