CC BY
14
Т. Н. Плохотнюк
Миграционный потенциал промышленных и сельскохозяйственных земель Германии...
1СШ1Ш1Е нну к и
МИГРАЦИОННЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПРОМЫШЛЕННЫХ И СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ ЗЕМЕЛЬ ГЕРМАНИИ В 1870-1880-Х ГГ.
Т. Н. Плохотнюк
MIGRATION POTENTIAL OF INDUSTRIAL AND AGRICULTURAL LANDS OF GERMANY IN 1870-1880
Plokhotnyuk T. N.
The article represents an attempt to analyze the migration potential of Germany industrial and agricultural lands and to reveal the social and economic conditions and motives of the migration and emigration of the German Empire population in the first decade after the consolidation.
Key words: emigration; in-migration, regional distribution of migration processes, е the "Sachsen-gaengerei" movement (literally "people going to Saxony"), the Exodus movement (die Auszugsbewegung).
В статье предпринята попытка проанализировать миграционный потенциал промышленных и сельскохозяйственных земель Германии и выяснить социально-экономические условия и мотивы/ миграции и эмиграции населения Германской империи в первые десятилетия после объединения.
Ключевые слова: эмиграция; внутренняя миграция, региональное распределение миграционных процессов, движение «Sachsengaengerei» (дословно «идущие в Саксонию»), движение Исхода (die Auszugsbewegung).
УДК УДК 940:314.7(430)"18"
При анализе материалов о движении населения в Германии после объединения невозможно не заметить устойчивого нарастания процессов перемещения. В этот период число выезжавших из Германии постоянно росло. В результате миграции вне германских земель оказались свыше 2 млн. немцев, родившихся в Германии (6, с. 32, 45, 55-58). Немцы перемещались в Восточную Европу, прежде всего в Россию, а также в Северную Америку, Австралию и Африку. Но помимо эмиграции наблюдалась и внутренняя миграционная активность.
Немецкий исследователь начала XX века Ф Штуцке (Б. 81Шгке) обратил внимание на некоторые особенности развития миграционной ситуации в объединенной Германии. Он выявил региональное распределение активности миграционных процессов. Располагая статистическими данными о естественном и миграционном движении населения за десятилетие с 1880 по 1890 годы, Штуцке классифицировал немецкие провинции следующим образом. К первой группе он отнес провинции с высоким приростом населения за счет вселения из других немецких провинций и естественного прироста: Вестфалия (28,9 %), Рейнланд (22,9 %), Бранденбург (22 %), Саксония (15,4 %). Вторую группу составили Шлезвиг-Гольштейн (15,1 %), Ганновер (13,9 %), Нассау-Гессен (12,5 %). Третья группа была представлена Силезией (8,9 %), Западной Пруссией (6,9 %), Померанией (3,7 %), и Восточной Пруссией (2,7 %). Самый высокий прирост населения за это время отмечен в городе Берлине, здесь он составил 39 % (8, с. 28-29).
Итак, Вестфалия, Рейнлад, Бранденбург и Саксония являли собой самые мощные провинции-реципиенты. Нижне-рейнско-вестфальский промышленный район, Саарбрюкенский округ, Ганновер были главными промышленными цен-
78(1 )/2012
Вестник Ставропольского государственного университета
трами, притягивающими жителей деревни из сельскохозяйственных провинций Германии. Высокая зарплата (4-5 марок в день), менее продолжительный, чем в сельском хозяйстве, рабочий день, преимущества в сфере социального страхования и рабочего законодательства, возможности социальной мобильности - весь этот комплекс делал привлекательным для сельского населения перемещение в город.
Саксония, причисленная к провинциям-реципиентам, оставалась сельскохозяйственной. Но тем не менее в течение 1880-х годов набирало мощность такое движение, как «ЗасИБеи-gaengerei» (дословно «идущие в Саксонию»), своеобразное регионально привязанное отходничество. Хозяйство Саксонии специализировалось на свеклосахарном производстве. Интенсивный характер производства очень быстро привел к конфликту между работодателями и рабочими. Использование труда местных рабочих оказалось дорогостоящим, так как заработная плата под влиянием расцвета промышленности постоянно возрастала. Поэтому саксонские предприниматели стали привлекать на летние работы рабочих из восточных провинций Пруссии, где условия организации сельскохозяйственного производства были намного ниже.
Восточные области Пруссии были наименее привлекательны для перемещавшихся внутри страны, кроме того, Пруссия была территорией-донором, откуда население уходило как на другие немецкие территории, так и за ее пределы, например, в Россию. Фактором «выталкивания» населения из Восточной Пруссии было преобладание там крупного землевладения. Так, в юго-западной Германии участки размером до 20 моргенов составляли 38,3 %. В прусской Ост-Эльбии лишь 8,5 % участков были таких размеров, а величина 44 % участков была свыше 400 моргенов. На юго-западе Германии участков такой величины было всего лишь 9,3 % (5, с. 153, 179, 187, 378, 635).
В крупном хозяйстве работа распределялась неравномерно, она была сконцентрирована в течение летних месяцев, а зимнее время имелась для очень ограниченного числа рабочих. Таким образом, в летнее время хозяйство нуждалось в большем числе рабочих, нежели зимой, и поэтому некоторая часть местных рабочих в течение 5-6 месяцев не имела источника средств к существованию. Имеющие работу были недовольны низкой для Германии заработной платой (однодневная оплата труда взрослого сельскохозяйственного рабочего составляла 1 марку 50 пф), ненормированной продолжительностью рабочего
дня и отсутствием или непродолжительностью воскресного отдыха.
Возрастающая потребность в сезонном труде рабочих стала фактором «притяжения» для иностранцев. Территориальная близость Польши к восточным провинциям Пруссии обусловила преобладание польских рабочих. Это были австро-венгерские и российские подданные (5, с. 23; 2, с. 118). С территории Российской империи на сезонные работы в Пруссию отправлялись жители Калишской, Петраковской, Плоцкой, Лом-жинской, Варшавской губерний. Несмотря на схожесть экономических условий, эти губернии давали разное количество перемещавшихся на территорию Пруссии. Из перечисленных губерний наибольшей плотностью населения отличались Петраковская (126,6 чел/кв. км) и Варшавская (119,3 чел/кв. км). Варшавская губерния превосходила по плотности населения соседствовавшую с ней прусскую Познань почти в 2 раза, но с ее территории ежегодно уходило в Пруссию только 7 рабочих от каждой 1000 жителей (3, с. 19, 21). Ломжинская, Плоцкая и Ка-лишская губернии, менее населенные, не намного и не всегда превышавшие по плотности населения соседние прусские провинции ежегодно поставляли в Германию 30-90 человек от каждой 1000 жителей губернии. Из этого следует, что не численность и соотношение плотности населения определяло размеры миграции.
Как оказалось, близость к границе и длина пограничной линии регулировали численность перемещавшихся с одной территории на другую. Самой протяженной была пограничная линия между Пруссией и Калишской губернией, по протяженности ей незначительно уступали Плоцкая и Ломжинская, каждая из них соприкасалась с территорией Германии несколькими уездами, тогда как в Петроковской губернии только 2 уезда, а в Варшавской всего лишь 1 уезд имели общую границу с прусской территорией. В соответствии с российско-прусской договоренностью пересечение границы было облегчено для населения приграничной территории, т. е. чем больше польских населенных пунктов располагалось в 21-верстной полосе, тем больше желающих могли получить разрешение на бесплатный легальный выход в Германию. Можно предположить, что в первую очередь привлекала даже не бесплатность, а максимально упрощенная процедура оформления документов (3, с. 22).
Во всех уездах, лежавших вблизи границы, наблюдалось активное сезонное движение населения. Например, в уездах Слупецком, Велюн-ском, Калишском, Конинском, Млавском, Прас-
Т. Н. Плохотнюк
Миграционный потенциал промышленных и сельскохозяйственных земель Германии.
нышском ежегодно на работу в Германию уходили 100-180 рабочих от каждой 1000 сельских жителей. Близость границы оказывала влияние даже в области одного уезда: чем ближе лежала гмина к границе, тем мощнее был отток населения. В то же время из-за удаленности от южных российский губерний, где сельское хозяйство также нуждалось в труде сезонных рабочих, население Привислинского края отказывалось от этого направления сезонной миграции. Издержки на проезд к месту работы на юге России невозможно было бы компенсировать разницей в оплате труда дома и в местах прибытия. Чтобы добраться в любую точку Германии, требовалось не более суток, а в самую отделенную местность - 2 суток, тогда как путь в южные губернии России занимал до 7 суток (2, с. 42).
Появление в Пруссии иностранных рабочих имело своим последствием более массовое вытеснение местных рабочих. По мере накопления адаптационного опыта польские рабочие проникали все дальше на запад и здесь они оказались востребованными в качестве чернорабочих в промышленности. В этом случае сезонная занятость сменялась постоянной. При постоянной занятости вероятнее оказывалось оседание этих мигрантов в Германии в городских условиях, т. е. процесс урбанизации происходил в рамках процесса трансграничного перемещения. Это явление не было односторонним. Часть немцев из областей Восточной Пруссии уходила на фабрики Варшавы и других польских городов. Как правило, это были квалифицированные кадры, которые в Польше оказывались вне конкуренции, так как польская промышленность переживала этап становления, который сопровождался процессом формирования профессиональных кадров (8, с. 117-119).
Мотивы российско-германских перемещений не исчерпывались только поиском временного или постоянного заработка. Среди немецкого крестьянства были те, кто хотел вести хозяйство самостоятельно. В соответствии с традиционным крестьянским мышлением они принимали только тот образ жизни, составным элементом которого было бы наличие земли в собственности. В поисках возможности приобретения земли в собственность они были готовы к преодолению дальних расстояний. Эта часть крестьянства уезжала в Северную и Южную Америку, Африку (6, с. 12, 16, 18).
Для таких мигрантов Россия также сохраняла привлекательность. В основном это были индивидуальные въезды. Отдельная семья или несколько родственных семей, чаще всего получив
увольнительные свидетельства о выходе из земельного подданства Германии, въезжали в Россию, в основном в Новороссию и на Кавказ. Здесь они могли получить землю на условиях аренды, а в последующем приобрести ее в собственность. 48-50 % въезжавших в Российскую империю были земледельцами (1). В составе этого потока индивидуальных въездов, качественной чертой которого были не масштабность и мощность, а непрерывность, отмечены случаи иммиграции общин. Это были последователи протестантских учений - сторонники движения Исхода (die Auszugsbewegung) и представители трансформированного меннонитского учения (4, с. 273-274).
Во второй половине XIX века, когда во время объединения германских земель «железом и кровью» в единое государство часть общества была поставлена «под ружье», а часть - в качестве мирного населения пассивно страдала от военных действий, оформилось второе движение Исхода. Его оформление было результатом того, что у некоторой части общества эти сложные времена безнадежности и безысходности пробудили эсхатологические настроения, страх перед неминуемым «концом света». Эти люди искали поддержки в высших силах. Собираясь вместе, они находили утешение в так называемых часах совместного чтения библии и ее интерпретации. Не сомневаясь в скором пришествии антихриста и конце света, они жадно впитывали идеи пиетистов И. А. Бенгеля и Юнг-Штиллинга о возможности нахождения спасительного места на земле (4, с. 277-278).
Войны 1860-1870-х гг. между германскими землями, франко-прусская война 1870-1871 гг. заставили людей искать «землю обетованную» вдали от родины. На этот раз фанатично верующих повел за собой пастор гессельбергской еван-гелическо-лютеранской общины Самуэль Гот-фрид Христофор Клёттер (4, с. 275).
Согласно интерпретации Клёттера, «местом спасения» на Земле была «дорога странников» -территория от Крыма через Кавказ до Средней Азии, к востоку от Каспийского моря до Ферганской долины. На этой линии предполагалось воздвигнуть «пионерские поселки для времени большой печали». Организационным центром движения Исхода стала газета Клёттера «Bruederbote». В результате пропаганды Клётте-ра в Германии движение Исхода привлекло несколько тысяч человек.
В основном это были состоятельные люди, имевшие земельную собственность в Германии. Клёттер сразу предупредил, что те, кто ищет в
78(1 )/2012
Вестник Ставропольского государственного университета
России возможность решения материальных проблем, не могут войти в переселенческие общины. Последовать на необустроенные территории могли, во-первых, материально обеспеченные люди; во-вторых, фанатично верующие люди, готовые пожертвовать собой для воплощения идеи, работой, терпением и любовью создать и обустроить «место спасения» для истинно верующих. Продав земли в Германии, сторонники Исхода за счет этих средств переселились на Северный Кавказ. В Ставропольской губернии, Черноморской, Кубанской, Терской областях сторонники Исхода основали 8 колоний (1; 4, с. 289-301).
Общины темплеров объединили сторонники еще одного протестантского учения, трансформировавшегося под воздействием социально-экономических процессов. Бывшие последователи учения Менно Симонса, лишенные возможности сохранить в чистоте свою веру, но не утратившие надежды и желания приблизить свой образ жизни к евангельским нормам, поставили своей целью возрождение веры в чистоте в местах ее истоков. Они аргументировали необходимость переселения в Палестину с целью воссоздания истинного христианского учения и построения общего храма. Так как на территории Германии они подверглись гонениям со стороны
евангелическо-лютеранской церкви и меннонит-ской конгрегации за попытки прозелитства, тем-плеры решились на временную иммиграцию в Россию. Эта территория определялась ими как транзитная. Здесь они могли получить разрешение на въезд в Палестину на более выгодных условиях и значительно пополнить общину новыми членами, учитывая процессы трансформации в лютеранских и менонитских общинах на юге России (7).
Итак, можно констатировать, что мотивы трансграничного перемещения были разнообразны, так как формировались в условиях многообразия участия населения в жизнедеятельности общества. Важнейшим центром сосредоточения такой деятельности являлись столичные города. Феномен столичного города заключается в особой динамичности жизни. Он является сосредоточением государственных учреждений, которые осуществляют связи с другими странами, и, следовательно, всегда неизбежны контакты и присутствие различных представителей. Это, как правило, крупнейший центр торговой и деловой жизни, который предлагает работу как требующую квалификации, так и не требующую таковой. Именно по этой причине столица обладает «притягивающими» факторами для мигрантов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Государственный архив Ставропольского края. - Ф. 101. - Оп. 5. -Д.2345. -Лл.65-97.
2. Лейтес К. Русские рабочие в германском сельском хозяйстве. - Петроград, 1914.
3. Труды Варшавского Статистического комитета. Вып. XIX. Варшава. Тип. Акц. Общ. С. Оргельбранда сыновей. - 1902/3.
4. Bieri G. Die Gemeinde Gnadenburg im Nordkaukasus / Die Kirchen und das Religioese Leben der Russlandeutschen. - Stuttgart, AER Verlag Landsmannschaft der Deutschen aus Russland, 1978.
5. Brenninf A. Inhere Kolonisation. - Leipzig, 1909.
6. Die Deutschen im Auslande und die Auslaender im Deutschen Reich. Berlin, 1884.
7. Lange W. Der Steinge Weg. Dei Geschichte einer Tempelgemeinde menonitischer Herkunft
in Russland - Lichtzeichen Verlag GmbH, Lage, Satz/Umschlag: Gerhard Friesen, 2009; Rempel W. Wirre Jahre in Olgino im Nordkaukasus / Heimatbuch der Deutschen aus Russland. - Stuttgart, Hrsg. v. d. Landsmannschaft der Deutschen aus Russland, 1985-1989. - S. 65-71. 8. Stutzke F. Die preussengangerei russisch-und-galizisch-polnischer arbeiter. - Neudamm Neumann, 1903.
Об авторе
Плохотнюк Татьяна Николаевна, ФГБОУ ВПО «Ставропольский государственный университет», доктор исторических наук, профессор кафедры истории России. Сфера научных интересов - трансграничные миграции, конфессии и миграция, проблемы методологии междисциплинарных исследований. plokhotnjuk @ gmail.com
