CC BY
44
УДК 164.94(43.01)
Т. Н. Плохотнюк
СТОЛИЧНЫЕ ГОРОДА РОССИИ И ГЕРМАНИИ В ТРАНСГРАНИЧНОЙ МИГРАЦИОННОЙ СИСТЕМЕ В ПОСЛЕДНЕЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА: КОМПАРАТИВНЫЙ АНАЛИЗ
Автор статьи сравнивает миграционные общности, сложившиеся в столичных городах России и Германии в результате трансграничной российско-германской миграции. Исследование позволило выявить и объяснить имманентность перемещения населения. Автор анализирует гендерный, возрастной со-
став мигрантов, а также условия жизни мигрантов в столичных городах.
Ключевые слова: трансграничная миграция, миграционная система, Россия, Германия, столица, «притягивающий» фактор миграции.
T. N. Plokhotnyuk
CAPITAL CITIES IN RUSSIA AND GERMANY IN THE CROSS-BORDER MIGRATION SYSTEM IN THE LAST THIRD OF XIXth CENTURY: COMPARATIVE ANALYSIS
The article presents comparison of immigration communities formed as the result of the Russian-German cross-border migration in the capital cities of Russia and Germany. The study reveals and interprets the immanence of those population movements. The article studies
Российско-германские трансграничные перемещения населения в последней трети XIX века были одновременными и встречными. Их развитие шло спонтанно, так как представители каждой из сторон выбирали Россию или Германию, мотивируя свой выбор индивидуально. На выезд из Германии в Россию решались те, кто желал найти возможность ведения самостоятельного хозяйства на земле, пусть даже на условиях аренды. Сюда мигрировали сторонники тех или иных религиозных учений, а также те, кто искал необходимые условия для организации собственного дела (дешевле производить там, где это будет реализовано, попутно решая проблемы удешевления процесса производства - стоимость рабочей силы и разных необходимых материалов) и другие.
Таким образом, есть все основания утверждать, что среди мотивов такого движения следует назвать поиски возможности реализации своего потенциала. Как оказалось, российские социально-экономические ресурсы могли обеспечить реализацию ино-
gender and age features within migrants, and their living conditions in the capital cities.
Key words: cross-border migration, migration system, Russia, Germany, capital city, attractive factor of migration.
странного потенциала. Кроме того, для немцев-иностранцев наличие ранее оформившейся немецкой колонии в России создавало выгодные условия существования - это смягчало в какой-то мере языковую проблему, национальная школа и церковь способствовали сохранению немецкой традиции.
Выбор германского направления движения российских подданных был предопределен тем, что выход с территории России максимально был облегчен только в приграничных районах. Евреи, проживавшие здесь, были ограничены в возможности продвижения во внутренние губернии сохраняющейся чертой оседлости для них. Многие из поляков, имевшие родственников на бывших польских землях, вошедших в состав Пруссии, предпочитали территориально близкую Германию. Это позволяло им не терять ощущения единства эмоционального пространства. Существования постоянного спроса на сезонный неквалифицированный труд делало это направление для этих групп населения российского приграничья устойчивым.
Последняя треть XIX века была отмечена важным событием - объединением немецких земель в единое национальное государство, столицей которого становится прусский город Берлин. Границы России, как и Германии, не были закрыты для подданных других государств, но ни в 1870-х, ни в 1880-х годах в этих государствах еще не было специального миграционного закона, который регламентировал бы въезд и выезд из страны. Правовая основа такого передвижения между странами обеспечивалась законами о паспортах. Возникающие ситуации, не подпадавшие под нормы паспортного устава, уточнялись и конкретизировались подзаконными нормативными актами, такими как ведомственные циркуляры и распоряжения министерств иностранных дел обоих государств [6, с. 5; 7; 18].
В складывающейся системе легализации трансграничного перемещения консульства были важным структурным звеном. Именно в консульстве предполагаемого государства-реципиента желающие выехать получали необходимое разрешение, а въехав на территорию другого государства, обязательно заявляли о своем прибытии в консульстве государства своего подданства. На основании консульских данных сравним численность мигрантов в столичных городах России и Германии. Судя по этим данным, и в Москве, и в Санкт-Петербурге постоянно присутствовало приблизительно равное количество «райхсдойче» (имперские немцы - немцев, выехавших из немецких земель и сохранивших подданство Германии) - по 6 000-7 000 немцев-иностранцев в каждом из этих городов [16, с. 43-45; 51-52 подсчет]. Российских подданных в Берлине в этот же самый период было на треть меньше. Проведенный подсчет позволил определить, что численность российских мигрантов в Берлине достигала 2,5 тысяч [2, л. 1-350, подсчет].
Российские подданные из числа женщин и детей, равно как и дети, рожденные в Германии от российско-подданных родителей и уже достигшие дееспособного возраста, не имели национального паспорта и могли достаточно продолжительное время находиться в Германии без оного. То есть, на практике и в России, и в Германии иностранцы, не получившие подданства в государстве своего пребывания (русские в Германии, немцы - в России), могли получить работу, находиться
без определенных занятий или на лечении без фиксирования легитимности пребывания заграницей со стороны государства, подданными которого они являлись. Дети, выехавшие с родителями, став взрослыми, могли получить разрешение на пребывание в другом государстве без легитимного фиксирования подданства. При этом, например, юноши призывного возраста не являлись на родину для исполнения воинской повинности, а все без исключения не платили налогов в пользу государства, подданными которого они являлись.
На основании Циркуляра Департамента внешних сношений МИДа России от 2 июля 1887 года Генеральное российское консульство в Берлине осуществило перепись российских подданных, проживавших на территории российского консульского округа в Берлине [9, с. 412-413; 415]. Осуществление этой акции стало возможным только в результате проявления доброй воли со стороны российских подданных, проживавших здесь в статусе иностранцев, и было достижением дипломатического искусства служащих консульства, потому как государство не имело механизма, позволившего в принудительном порядке обязать всех подданных, осевших на территории консульского округа, сообщить о себе исчерпывающие данные.
Несомненно, это было еще и следствием проявленной со стороны государства способности к определенному компромиссу. Так, акцентировав предпочтение получения точных данных, а не полного ответа на все вопросы разработанной анкеты, Департамент предложил отказаться от сведений чисто личного характера, таких как: имя, фамилия и других, необходимость сообщения о которых могло вызвать опасения возможного личного преследования [1, л. 68 об.].
На вопросы анкеты ответили 700 человек. Это были те, кто добровольно пожелал сообщить о себе. Считать эти данные исчерпывающими статистическими было бы некорректно. В течение 1870-1880-х годов в Берлине так и не сложилась система строгого учета и обязательной перерегистрации перемещения и выезда из города. Закон от 26 июня 1878 г. требовал наличие паспорта для въезда в Берлин, но не вменял в обязанность берлинской полиции функцию постоянного контроля за состоянием паспорта иностранца [18]. Т. е. наличие просроченного паспорта не
было основанием для высылки из Берлина или иных административных мер по отношению к владельцу паспорта. Таким образом, статистические данные, полученные консульством, невозможно было опровергнуть, подтвердить или уточнить.
60 % российских подданных, проживавших в Берлине, были последователями иудаизма. 19 % от общего числа ответивших на вопросы анкеты, предложенной в консульстве, были протестантами. Затем за ними в процентном отношении в общей численности шли православные - 14 %. Меньше всего было католиков, они составляли 7 %. Иудеи, преобладая численно, давали самую длительную продолжительность пребывания в Берлине -в среднем 12 лет. Следует отметить, что 50 % евреев въехали в Берлин или в Германию в 1875-1877 гг. [2, л. 1-350].
Самый короткий срок пребывания -1 год или даже 1887 как первый год пребывания - был у представителей православия, потому что среди них преобладали те, кто выехал по делам своего ведомства - 51 %. Это были преподаватели высшей и средней школы, командированные Министерством народного просвещения в Берлин для подготовки диссертации на соискание ученой степени. В составе этого контингента были, например, командированные Департаментом уделов для обслуживания вновь открытого в Берлине депо конюшен Русского государственного конно-заводста (ветеринарные врачи, конюхи, наездники и т. д.), газетчики, журналисты и другие. Это дает основание заключить, что этот контингент был самым сменяемым [2, л. 29, 54, 56-63].
Некоторые православные постоянно проживали в Германии, но регулярно появлялись в России. Это были представители привилегированного сословия, имевшие собственность, как в России, так и в Германии. Например, А. Балашев, потомственный дворянин, камер-юнкер высочайшего двора, женившийся на немке, дочери российского генерала Кубе, каждые два года ездил в Санкт-Петербург. Там он состоял членом опекунского совета Санкт-Петербургских детских приютов [2, л. 36, 67, 78-93].
С. Н. Широков, потомственный почетный гражданин, поставщик германского императорского двора, в России владел рыбными промыслами, а в Европе - икорными
магазинами. Широков жил в Берлине с 1871 года, ежегодно ездил в Астрахань. Сыновья Широкова жили в России, но не они вели его дела в Астрахани, потому как один из сыновей был студентом-медиком, а другой служил в армии [2, л. 67]. А. Владимиров, занимавшийся торговлей, имел торговый дом в России, а в Берлине владел недвижимостью, один из немногих кто платил городские повинности и в Германии и в России, при чем одинаковые суммы - 900 марок в год [2, л. 78].
7 % протестантов - это бывшие российские государственные и военные служащие (по этнической принадлежности все они немцы). Выйдя на пенсию, они перебрались в Берлин, сохранив российское подданство. Основным источником средств существования для них было получение пенсии. Например, с. Реннфельдт, бывший начальник движения Царско-Сельской железной дороги, после выхода на пенсию, жил в Берлине, получая пенсию от российского государства [2, л. 140 об.]. Несмотря на солидный возраст, в среднем 65 лет, пенсионеры продолжали интеллектуальную деятельность. Так, фон Эркерт, генерал-лейтенант в отставке переехал в Германию, чтобы завершить написание истории Кавказа [2, л. 54 об.]. Профессор Санкт-Петербургской художественной академии В. Тим занимался изданием художественного альбома [2, л. 48 об.]. В. Ген, из прибалтийских немцев, бывший библиотекарь императорской публичной библиотеки в Санкт-Петербурге занимался наукой [2, л. 248 об.].
Наличие или отсутствие российского заграничного паспорта у российского подданного, проживавшего в Берлине, было связано с местом и годом его выхода из Российской империи. У тех, кто прибыл в Берлин в 1870-е годы, паспорт отсутствовал на момент консульской переписи. Эта группа была представлена в основном выходцами из Калиш-ской, Плоцкой губерний. Около 40 % из них не имели паспорта вообще, так как в момент выезда еще не достигли возраста совершеннолетия. 55 % выехавших из Польши во второй половине 1870-х годов, судя по их возрасту -эта группа представлена рожденными в 1855-1859 гг. - должны были покидать пределы своего государства на основании официального разрешения. Так как паспортов у них не оказалось, учитывая места их выхода -пограничные территории Польши, то можно
утверждать, что они пересекали границу как жители 21-верстной приграничной полосы при наличии 3- или 8-дневного легитимаци-онного билета или же вообще нелегально. И только 5 % прибывших в конце 1860-х и в течение 1870-х, чей возраст на момент прибытия в среднем был 35 лет, указали в анкете, что имеют паспорт, выданный в год выхода и, следовательно, недействительный к этому моменту [2, л.1-350 подсчет].
Отметим, что среди выходцев с территории Польши, осевших в Берлине почти не было поляков - всего 57 человек. Поляки составляли контингент сезонных рабочих. Таким образом, российскую Польшу в Берлине представляли евреи, для которых проживание в городах на территории российского государства было ограничено, как и территория проживания в целом, так называемой чертой оседлости. Среди российских подданных в Берлине евреи давали самый высокий процент промышленных рабочих. Они были заняты в основном на фабриках, которые содержали их единоверцы - сигаретной Злоты Рохманн, бумажной Ефима Розенбаума [2, л. 1-350 подсчет]. В коммерческой сфере также преобладали иудеи - 28 %, тогда как православные, занятые в коммерции составляли 13 %, протестанты - 7 %. А из числа россий-ско-подданных католиков в Берлине в тот период никто не занимался коммерцией [2, л.1 -350 подсчет].
Женщины в общем числе российских подданных в Берлине составляли 17 %. 60 из них были представительницами иудейской конфессии; 40 женщин по своим религиозным убеждениям принадлежали к протестантам, преимущественно - к евангелическим лютеранам. Почти в равном количестве были представлены католички и православные -11 и 8 соответственно [2, л. 1-350 подсчет]. Овдовевших женщин и численно и в процентном отношении оказалось больше всего среди протестанток - 14 вдов, что составило 35 % [2, л. 44 об., 49, 54, 63, 70 об., 96, 120, 130, 188, 216 об., 234 об., 276 об., 323, 349 об.]. Почти такое же количество вдов было выявлено среди иудеек - 13, но в процентном отношении к общему количеству женщин-евреек из России в Берлине они составили 21 % [2, л. 84, 109 об., 114 об., 175 об., 185 об., 238 об., 241, 241 об., 269, 272 об., 291 об., 292, 317]. Овдовевших католичек в процентном отношении
было больше, нежели среди иудеек - 27,2 %, но в численном отношении их было всего 3 [2, л. 9 об, 70, 168 об]. Вдов из числа российских православных не оказалось.
Семь из тринадцати овдовевших еврейских женщин после смерти мужа добывали средства к существованию самостоятельно, занимаясь пошивом одежды, торгуя, нанимаясь сиделкой; пять находились на содержании детей, и только одна жила за счет дохода с капитала [2, л. 84, 109 об., 114 об., 175 об., 185 об., 238 об., 241, 241 об., 269, 272 об., 291 об., 292, 317]. Источником средств для существования вдов-протестанток были пенсии покойных мужей, средства, получаемые от детей или благотворительных касс, доходы от капитала. Никто из них не обеспечивал себя своим трудом [2, л. 44 об., 49, 54, 63, 70 об., 96, 120, 130, 188, 216 об., 234 об., 276 об., 323, 349 об.]. Вдовы-католички дворянского происхождения жили за счет капитала, оставленного мужьями, вдова из мещан обеспечивала себя, выполняя заказы на пошив одежды [2, л. 9 об., 70, 168 об.].
Еврейские женщины преобладающе были заняты в торговле (14 %), швейном деле (15 %). Среди них были работницы табачной фабрики (7 %). Владелица фабрики Злота Рохманн тоже была из их среды. Почти 9 % еврейских незамужних женщин в возрасте от 20 до 40 лет были нигде не заняты. Три еврейских женщины нашли себе место прислуги. [2, л. 1-350 подсчет] 25 % протестантских женщин имели место горничной или экономки, скорее всего им отдавалось предпочтение при найме на эти места в силу знания ими немецкого языка [2, л. 39 об., 50, 55 об., 60 об., 193, 249 об., 313, 316, 342].Тогда как православные получали место прислуги в случае выезда вместе с русскоговорящей дворянской семьей, в которой они служили и в России [2, л.11 об., 188 об., 304].
Берлин привлекал представительниц всех без исключения конфессиональных групп возможностями совершенствования в области искусств - пения, живописи, сценического искусства. Ради этого в Берлин прибыли 18 % католичек, 37 % православных, 5 % иудеек, 10 % протестанток. Численное соотношение приехавших ради обучения пению, рисованию, музыке или же приглашенных для работы в театре во всех группах было примерно одинаковым - 3-4 женщины [2, л. 8, 10 об.,
16, 29 об., 152, 188, 231, 259, 285 об., 288., 294 об., 308 об.].
Почти равным в процентном соотношении для протестантов и иудеев - 19 % и 17 % соответственно - было число студентов. Половина студентов-иудеев обучались в университете (8,5 %), здесь протестанты уступали иудеям - среди них таковых было только 4 %. Самым немногочисленным было православное студенчество - всего 4 % от общего количества православных, проживавших в это время в Берлине. Почти все евреи-студенты сочетали учебу с работой, т. е., средства к существованию они обеспечивали своим трудом [2, л. 1-350 подсчет].
В российских столичных городах немцы-иностранцы составляли около 40 % от общего числа иностранцев, проживавших здесь. В составе этого контингента были выходцы из разных германских земель, представители разных сословий и состояний. Сравнивая немцев Москвы и Санкт-Петербурга, следует говорить о некоторой иммиграционной специализации каждого города, но до определенного времени [13, с. 34-35]. В течение XVIII и первой четверти XIX веков Санкт-Петербург привлекал в первую очередь немцев из числа имеющих образование или знатное происхождение, ищущих приложения своим способностям. То есть сюда приезжали те, кто выбирал для себя государственную и военную службу. Немцы-ученые приезжали по приглашению на службу в Академию наук [10, с. 208-224]. Москва была предпочтительней для немцев-предпринимателей, а также преподавателей высшей и средней школы.
Но в 1850-1860-е годы изменившаяся внутригерманская ситуация, международные отношения резко сократили приток немцев, ищущих места службы в России. Законодательно Россия еще не ограничила доступ иностранцев на государственную службу (это произойдет в конце 1890-х гг.), но начавшиеся в России реформы и процесс объединения в Германии сказались на этом перемещении. Теперь на государственную службу чаще шли те немцы, которые родились в России. При поступлении на службу, они не сохраняли прежнего германского земельного подданства, а переходили в российское. Именно намерение поступить на государственную службу и становилось поводом перехода в подданство [8, с. 237-243]. С середины XIX века при со-
хранении контактов и практики приглашения в Академию наук немцев из Германии, чаще сюда приглашали прибалтийских немцев [10, с. 219].
В 1870-е годы дифференциация потока въезжавших в Москву и Санкт-Петербург стала не столь резкой и проявила тенденцию к дальнейшей нивелировке состава иммигрантов. Теперь участие иностранных немцев-предпринимателей в экономике обеих столиц стало одинаково привычным, хотя по масштабности этого участия Москва оставалась на первом месте. По-прежнему среди прибывавших в одну и другую столицу России в большом количестве были занятые в сфере преподавания и услуг, затем ремесленники.
По сведениям Иностранного отделения Адресной Экспедиции города Санкт-Петербурга число мужчин-иностранцев значительно превышало число женщин. Мужчины составляли 61,96 %, а женщины 38,04 % прибывших. [1, л. 16-17]. Среди немцев, въезжавших в Санкт-Петербург в 1 870-е годы, были выходцы из многих немецких земель. Здесь были представлены Пруссия (2733), Саксония (893), Мекленбург-Шверин (707), Гамбург (381), Гессен (246), Бавария (234), Любек (202), Брауншвейг (197), Вюртемберг (163), Баден (151), Саксен-Веймар, Саксен-Кобург-Гота, Саксен-Альтенбург (151), Шварцбург-Зон-дерсгаузен и Шварцбург-Рудольштадт (77), Ан-гальт (65), Ольденбург (58), Бремен (47), Рейс ст. и мл. линий (16), Липпе (5). Таким образом, из 25 германских государств, вошедших в состав Германской империи, были представлены 20. Иммигранты из Пруссии численно превосходили въехавших из других земель во много раз - от 3 (Саксония) до 55 (Липпе) [16, с. 10-15 подсчет].
Обязательная фиксация подданства въехавших была обусловлена развитием межгосударственных российско-германских отношений. В случаях смерти, утраты или расстройства здоровья, антиправового поведения иностранца, государство принимало меры на основе существовавшей договоренности с государством его принадлежности.
В Адресной конторе всех прибывших регистрировали в соответствии с установленными пятью разрядами. Больше всего немцев-иностранцев было зарегистрировано по третьему разряду. Они составили 78,43 % по отношению к общему числу прибывших нем-
цев. К этому разряду относились подмастерье; мастера; незамужние и замужние женщины, а также вдовы, не имевшие занятий; ученики словесности; музыканты; камердинеры; механики; белошвейки; инженеры; модистки; фотографы; кельнеры; мыловары; цирюльники; трактирщики; суконщики; наборщики; фокусники; мельники; штукатуры; литейщики; прачки; частные курьеры; чертежники; землемеры; корсетницы; воздухоплаватели и т. д. [6, с. 97-98].
По первому разряду зарегистрировались 13,18 % иностранных немцев. В этот разряд попали купцы, купеческие приказчики, учителя, артисты, гувернантки, гувернеры, художники, ученые, ортопеды, стоматологи, литераторы, танцовщицы, профессора, философы, правоведы, доктора медицины и повивальные бабки. Численно в этом разряде преобладали купеческие приказчики - их было 325, а купцов - 225. Затем, уступая численно купцам и купеческим приказчикам, но все же исчисляемые сотней, шли мужчины-учителя -125. В таком же количестве в городе присутствовали немки-компаньонки. Учительниц было вполовину меньше - 65. То, что в город прибыли 32 доктора медицины, 7 профессоров, 2 доктора философии и 1 доктор права, есть подтверждение достаточно активных контактов, ценность которых не может определяться одним только количеством прибывших [6, с. 99; 16, с. 10-15 подсчет].
Среди зарегистрированных по второму разряду немцев были повара, садовники, кондитеры, экономы, агрономы, буфетчики, экономки, смотрительницы за детьми, дворецкие, пирожники. Они составили около 2,7 %. Четвертый самый малочисленный разряд -0,79 %, составили служители, конюхи, кучера, лакеи, служанки. Ремесленные ученики, работники и работницы, земледельцы, составившие около 4,8 % от общего числа зарегистрированных немцев-иностранцев, относились к пятому разряду [6, с. 98].
Деление на разряды кажется очень условным. Можно предположить, что основным критерием такого деления был уровень состоятельности и размер доходов немцев-иностранцев. Иначе трудно объяснить причисление к одному и тому же разряду профессуры (в том числе и тех, кто прибывал по приглашению в Академию наук) и танцовщиц с купеческими приказчиками. Хотя в случае деления
прибывавших на второй и третий разряд этот критерий уже не кажется логичным. Вполне выявляемыми и ясными кажутся критерии причисления к четвертому и пятому разрядам -занятость в сфере обслуги и отсутствие квалификации. В любом случае, попытки классификации перемещавшихся, с одной стороны, подтверждают отсутствие у государства успешного опыта регламентации положения иностранцев, с другой - проявление заинтересованности в создании надежной системы надзора и контроля над этой категорией населения.
Самым влиятельным элементом в составе иностранного населения столиц были коммерсанты и предприниматели. Они составляли десятую часть всех переместившихся. Их удельный вес в составе столичного крупного купечества достигал 20-25 %. При этом и в одной и в другой столице немецкие предприниматели и коммерсанты, преобладая численно, превосходили всех иностранцев своей деловой активностью [11, с. 4-11; 12, с. 10-15].Так, в первые пореформенные годы германский капитал опережал в Москве по количеству «выбранных» гильдейских свидетельств подданных других иностранных государств (французов, англичан, швейцарцев и т. д.), занимая среди них ведущие позиции. Практически, уже начиная с 1870 г., немецкие капиталы составляли около половины (49,5 %), а с 1881 г. более половины (54 %) от общего числа капиталов этой группы [3, с. 136].
Среди германских капиталов ведущие позиции занимал прусский. В 1865 г. он давал треть (22 из 66) всех немецких капиталов 2-й гильдии, в 1881 г. - уже около 60 % (128 из 214). По капиталам 1-й гильдии в этом году доля прусских капиталов также была очень высока - около 44 % (21 из 48) всех немецких капиталов. Кроме Пруссии в московской торговле и промышленности представлены практически все германские земли - Саксония, Гамбург, Вюртемберг, Бавария, Гессен, Шварцбург, Ольденбург, Брауншвейг, Веймар, Мекленбург, Баден и другие [3, с. 137; 15, с. 23-28].
Большая часть немецких капиталов действовала в промышленности. На базе немецких капиталов 2-й гильдии действовали 35 заводов и фабрик из 62 иностранных, на базе капиталов 1-й гильдии - 5 из 7 иностранных. Немцам-иностранцам принадлежало более
половины капиталов, вложенных в предприятия машиностроения, металлургии и металлообработки (16), в текстильное производство (8); до половины - в производство товаров широкого потребления и продуктов питания (5); почти все иностранные капиталы этой группы в отраслях химической (6), стройматериалов и деревообработки (5) [14, с. 95-96].
Германские предприниматели владели также значительной частью швейных, красильных, кондитерских, механических и граверных заведений (14 из 50 капиталов). В основном, это были сравнительно небольшие фабрики, заводы и мастерские, функционировавшие на базе капиталов 2-й гильдии. Но в руках германских предпринимателей находились и более крупные (первогильдейские) предприятия. Можно отметить, что капиталы немецких предпринимателей сосредоточивались в основном в развивающихся отраслях (машиностроении, металлургии, металлообработке, химической, стройматериалов) и в производстве изделий, требовавших высокого качества работы и выделки и рассчитанных на сравнительно узкий круг потребителей [3, с. 139-141; 15, с. 33; 16, с. 10-15].
В московской иностранной торговле тон задавали опять-таки немецкие предприниматели. Структура немецкой оптовой и розничной торговли в Москве отражала в целом структуру производства и приоритеты развития отраслей экономики в самой Германии, переживавшей период индустриализации и бурного развития ряда отраслей, связанных с техническим прогрессом: машиностроения, химической, электротехнической, стройматериалов и др. [15, с. 43].
Германские подданные активнее других иностранцев занимались посредничеством при операциях заграничных фирм в Москве. Так, в сфере розничной торговли (главным образом по свидетельствам 2-й гильдии) наиболее значительную группу капиталов (40 из 162) составляли разного рода посреднические конторы (агенты, комиссионеры иностранных фирм и т. п.). Следующими по значению были: торговля машинами и приборами (например, швейными машинами, газовыми приборами), металлическими изделиями (24), торговля изделиями легкой промышленности (одежда, обувь, галантерея -22), химическими и красильными изделиями (18). Затем шли торговля вином, табаком и
чаем (10), посудохозяйственными и скобяными изделиями (10), мануфактурным и текстильным товаром (9), мебелью и экипажами (7), предметами оптики (5), стройматериалами (3 капитала) и прочее (меблированные комнаты, рестораны, ювелирные изделия, цветы). Практически в немецкой торговле в Москве был представлен весь спектр товаров московской торговли, весьма богатой по ассортименту [3, с. 141; 15, с. 45-47; 16, с. 10-15].
Тем не менее, Россия была центром притяжения для немецких предпринимателей, традиционным районом их торгово-промышленной деятельности. Одним из притягивающих факторов было расширение ее хозяйственных возможностей в пореформенный период и оформление огромного потребительского ареала. Кроме того, 1870-е годы - это период благоприятной внешнеполитической конъюнктуры, достаточно тесных отношений России с Германией. Помимо перечисленных экономических и политических условий возможности перемещения немцев, были и другие, прежде всего, социально-психологические [15, с. 12; 17, с. 117].
Так, для немецких предпринимателей психологический комфорт обеспечивался тем, что они находили здесь круг общения, включающий соотечественников. Немцы, как правило, легко обретали чувство родины благодаря наличию немецкой колонии с предоставляемыми ее возможностями свободы вероисповедания и обязательной немецкой школой. Кроме того, русские облегчали им процесс адаптации своей готовностью принять «пришлый» элемент. В Москве и Петербурге совершать сделки можно было быстрее и легче, чем в каком-либо немецком городке. Здесь были все необходимые условия, а с купцами и чиновниками можно было общаться в любое время. Возможны были даже визиты с деловыми целями на дом [17, с. 119-120].
Обобщая сказанное, можно сделать вывод о том, что разнообразие мотивов трансграничного перемещения определялось многообразием участия в жизнедеятельности общества. Важнейшим центром сосредоточения такой деятельности являлись столичные города. Виктор Гюго сравнивал столичный город с каналом, куда «капля за каплей, век за веком, без конца просачиваются торговля, промышленность, образование, население -все, что плодоносно, все, что живительно, все,
что составляет душу нации» [4, с. 82]. Столичный город являет собой уникальное явление, специфика которого заключается в особой динамичности жизни. Он является сосредоточением государственных учреждений, которые осуществляют связи с другими странами, а, следовательно, всегда неизбежны контакты и присутствие различных представителей.
Это, как правило, крупнейший центр торговой и деловой жизни. В нем всегда есть работа, он предлагал вакансии, как требующие квалификации, так и не требующие таковой. Поэтому столица всегда обладает «привлекающими» факторами как для внутренних, так и внешних мигрантов.
Литература
1. Архив внешней политики Российской империи (далее - АВПРИ). Ф.211. Оп.534/2. Д. 459.
2. АВПРИ. Ф. 211. Оп. 534/2. Д. 495.
3. Гавлин М. Л. Предпринимательство германских подданных в Москве в 60-90-е гг. XIX в. (по материалам гильдейского налогообложения) // Немецкие предприниматели в Москве: Сборник статей. М.: Общественная академия наук российских немцев, 1999. С. 34-37.
4. Гюго В. Собор Парижской Богоматери. М.: Правда, 1988.
5. Исторический очерк обложения торговли и промыслов в России. СПб.: Министерство Финансов, 1893. 462 с.
6. О паспортах русских подданных в России. СПб.: [б.и.], 1860. 44 с.
7. Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. 1649-1825. Т. 16. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. 880 с.
8. Решетов А. М. Основные этапы жизни и научной деятельности профессора Н. В. Кюнера // Немцы в России: российско-немецкий диалог. Сб. статей / отв. ред. Г. И. Смагина. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 108-123.
9. Сборник циркуляров Министерства иностранных дел по Департаменту внутренних сношений 1840-1888 / составлен Вице-директором Департамента внутренних сношений МИД Малев-ским-Малевичем. СПб.: [б.и.], 1888.
10. Смагина Г. И. Российско-немецкие научные связи в XVIII-XIX вв. // Немцы в России: российско-немецкий диалог. Сб. статей / отв. ред. Г. И. Смагина. СПб.: Дмитрий Буланин, 2001. С. 208-225.
11. Справочник по лицам Московского купечества. М.: [б.и.], 1869-1913.
12. Справочник по лицам Санкт-Петербургского купечества. СПб.: [б.и.], 1869-1913.
13. Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга. Вторая половина XIX - начало XX века. Статистический анализ. Л.: Наука, 1984. 222 с.
14. Blackwell W. L. The Beginnings of Russian Industrialization. 1800-1860. Princeton. N. J., 1968.
15. Die Deutschen im Ausland und die ausknder im Deutschen Reiche. Bearb. Im kaiserlichen Statistischen amte Berlin, Puttkammer und Mьhlbrecht, 1884.
16. Ischchanian B. Die auslaendischen Elemente in der russischen Volkswirtschaft. Berlin, 1913.
17. Rudolphi E. Unterhaltungen ueber Russland. Bd.2. Altenburg, 1853.
18. Verordnung, betreffend die Einberufung des Reichstages(26.02.1873) [Электронный ресурс]. URL: http://www.documentarchiv.de/ksr/1873/reichstag-einberufung_vo.html (Дата обращения: 22.11.2015).
