CC BY
193
ЭВОЛЮЦИЯ ТЕРМИНА «ПАТТЕРН»
В КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОМ ЗНАНИИ: ОТ ПОНЯТИЯ К НАУЧНОЙ КАТЕГОРИИ
© Леонов И.В.*
Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена, г. Санкт-Петербург
В настоящей статье представлен анализ научной эволюции термина «паттерн» в культурологическом знании. Рассматривается противоречивая ситуация, сложившаяся в отношении смысловых трактовок указанного термина. Затрагиваются дисциплинарные, междисциплинарные и философские аспекты применения «паттерна» в качестве понятия и научной категории. Отдельно рассматривается «научная траектория» развития проблемы паттернов самоорганизации сложных системных объектов.
В современном культурологическом знании все более набирает популярность термин «паттерн». Данная тенденция, в первую очередь, связана с нарастающими процессами интеграции между различными дисциплинами, включая гуманитарное и негуманитарное знание. На данном фоне происходит смешение различных «языков» частных наук, и в результате некоторые термины приобретают междисциплинарное толкование.
Использование термина «паттерн» в современном знании сопряжено с некоторыми трудностями, главная из которых - отсутствие единства в смысловых трактовках «паттерна», а также понимания его понятийного и категориального статуса со стороны научного сообщества. Даже самый беглый анализ основных справочников, словарей и энциклопедий, включая электронные ресурсы, показывает неопределенность и противоречивость изучаемого вопроса.
С момента своего внедрения в научный обиход термин «паттерн» проделал довольно сложный путь, обретая категориальный статус и постепенно проникая в «языки» отдельных наук, на междисциплинарный уровень, а так же в область философского знания. За время своего использования в контексте отдельных дисциплин указанный термин подвергся довольно серьезным смысловым мутациям, получая множество трактовок, основанных на различных вариантах перевода и научных традициях, усложняющих его адекватное прочтение на общенаучном уровне. Кроме того, в настоящее время активное и нарастающее использование указанного термина в исследованиях является тенденций научной моды и не всегда уместно в смысловом отношении. Соответственно следует остановиться на рассмотрении
* Докторант кафедры Теории и истории культуры, кандидат культурологии.
этимологического, смыслового и категориального анализа «паттерна» на дисциплинарном, междисциплинарном и философском уровне.
Слово «паттерн» («pattem») имеет английское происхождение и в буквальном смысле переводится как «образец», «модель», «форма», «тип», «шаблон» [9, с. 418]. Английское происхождение указанного слова связанно с латинским «patronus», означающим «... защитник, поборник <...>; правозаступник, судебный защитник, адвокат <...>; патрон, покровитель.» [4, с. 732]. В русском языке данное слово является заимствованным и практически не встречается в общих словарях и энциклопедиях, за исключением специальных изданий и научных словарей. Помимо прямого значения, основанного на переводе с английского языка, слово «паттерн» имеет ряд синонимов, такие как «распределение», «структура», «узор», «форма». Анализ смыслового значения слова «паттерн» раскрывает обыденный уровень, установившийся в его понимании, в первую очередь, как характеристики устойчивых внешних параметров какого-либо феномена. Кроме того, существуют и другие толкования:
- паттерн - это «целостность»;
- паттерн - это взаимосвязанное множество элементов, имеющее качественное отличие от простой суммы;
- паттерн - это устойчивый образец мышления и поведения, сохраняющий свою автономность в культурном опыте и участвующий в формировании субъекта;
- паттерн - это стереотип;
- паттерн - это сложный геометрический (фрактальный) узор, основанный на повторении элементов;
- паттерн - это скрытый смысл и принцип единства чего-либо;
- паттерн - это некий алгоритм действия, аналогичный компьютерной программе;
- паттерн - это последовательность операций;
- паттерн - это некоторое управляющее начало;
- паттерн - это то, что является противоположностью хаоса и процесса разрушения;
- паттерн - это интеллектуальный концепт.
Данные толкования, несомненно, оказывают влияние на трактовки понятия «паттерн» в научном знании.
Первоначальное применение термина «паттерн» относится к области биологии и психологии, в частности бихевиористского направления. В данных исследованиях под паттерном понимались некоторые поведенческие «целостности» или образцы. Дальнейшее активное распространение указанный термин получает в области нейрофизиологии, информатики, социологии, экономики и др. Следует отметить, что данный процесс в контексте различных дисциплин сопровождается довольно сильными смысловыми
расхождениями в трактовках отмеченного понятия. Более того, в указанных науках термин «паттерн» начинает приобретать категориальный статус, что фактически закрепляет имеющиеся между ними разночтения.
В сфере культурологического знания первенство в применении термина «паттерн» принадлежит американской исследовательнице, культурантропо-логу Рут Фултон Бенедикт (1887-1948), автору книги «Patterns of Culture», изданной в 1934 году [13]. В теоретической схеме изучения культур, созданной Р. Бенедикт и обратившей «... серьезное внимание на то, как из сотен деталей в итоге складываются модели» [1, с. 51], был сделан акцент на уникальности и своеобразии системных конфигураций каждой культуры в отдельности. Отмеченные системные конфигурации культур, по мнению автора, характеризуют черты постоянства и преемственность. Следует отметить, что в своих работах Р. Бенедикт не выходит на категориальный уровень и использует термин «паттерн» в его буквальном значении, однако исследовательница создала основу для его научной популяризации.
Дальнейшему распространению термина «паттерн» и росту его категориального статуса в научной среде способствовал американский культуролог Альфред Луис Кребер (1876-1960). Анализируя «культурные модели» (более точно - паттерны), как неповторимые исторические конфигурации, А. Кребер отмечал, что они «. обладают концептуальным значением, некоторым образом отражающим феноменальную реальность. Это явствует из того факта, что модели, которым мы приписываем порождение культурных продуктов высокой ценности, четко определены, даже сконцентрированы в пространстве и времени.» [8, с. 704].
Некоторую трудность в трактовках термина «паттерн» в работах представителей американской культурологической школы представляет то, что помимо слова «pattern» в английском языке есть слово «model» (англ. «образец», «модель», «пример») [9, с. 355], данное обстоятельство усложняет адекватную трактовку указанных терминов, и в большинстве случаев под «моделью» в переводах работ американских культурологов следует понимать «паттерн» как «конфигурацию культуры», а не отвлеченную характеристику внешней организации чего-либо.
Достаточно распространенная культурологическая интерпретация рассматриваемого термина содержится в культурологическом словаре А.И. Кравченко, в котором «паттерны» определяются как «... структурные образцы культуры, стереотипы поведения, сложившиеся в рамках определенной культуры; устойчивая конфигурация связей людей друг с другом, с предметной и природной средой» [7, с. 438-439].
Решающее значение на процесс популяризации термина «паттерн» на дисциплинарном уровне оказали исследования XX-XXI вв. в сфере изучения основ организации и закономерностей развития сложных системных объектов. Смещение исследовательского акцента на проблему организации систем-
ных целостностей было вызвано кризисом классической научной парадигмы с присущим ей фрагментарным анализом познаваемой реальности.
Кризис культуры и научные открытия рубежа X[X-XX вв. перевернули устоявшиеся представления об устройстве мира и протекающих в нем процессов. Классические науки, со свойственным им фрагментарным подходом и стремлением дать всем явлениям точное определение, не могли полностью объяснить те процессы, которые обозначились в период глобального кризиса культуры, это привело к переосмыслению реальности на уровне мировоззрения, в котором Мир предстал в сложном, противоречивом единстве. В итоге возникла проблема состыковки различных представлений о реальности и воссоздания на новой основе целостной картины мира. В середине XX века классическое знание уступает место неклассическим наукам с соответствующими для данных наук мировоззренческими и методологическими установками. Воплощением изменившихся представлений стала системно-синергетическая парадигма.
Развитие науки в первые десятилетия XX века привело к выделению сложных и сверхсложных объектов, изучить которые стало возможно только в их целостности. В исследованиях этих объектов классические науки оказались несостоятельными. Известный исследователь Р.Г. Баранцев очень точно характеризует данную ситуацию: «До сего дня в науке господствуют методы, которые не годятся для изучения открытых, саморазвивающихся, жизнеспособных систем. Закрытость этих методов преодолевается требованиями конструктивности, объективности, замкнутости. Детерминизм (вплоть до абсолютной точности), безусловная независимость от субъекта, предельная полнота описания - таковы строгие критерии традиционной парадигмы, заводящей науку в безжизненный тупик. Метод изучения открытых систем, соответствующий предмету, должен обладать свойствами неопределенности, условности, дополнительности» [12, с. 29]. Эта задача потребовала пересмотра основных исследовательских программ и принципов классического знания.
Основные научные достижения в области изучения паттернов организации систем были сделаны в рамках общей теории систем (ОТС) Л. фон Бер-таланфи, тектологии А.А. Богданова, кибернетики Н. Винера, синергетики Г. Хакена и теории диссипативных структур И.Р. Пригожина.
Весомый вклад в развитие системных представлений об устройстве мира внес Александр Александрович Богданов (наст. фамилия Малиновский) (1873-1928), создатель тектологии - всеобщей организационной науки. Несомненной заслугой Богданова является то, что он заложил методологические основы рассмотрения процессов развития системных объектов посредством кризисов. От констатации их как фрагментарных и необъяснимых, с точки зрения классического знания, проявлений, наука перешла к их системному анализу: «Тектологическое понимание кризисов ведет к
тому, что они обнаруживаются во многих случаях, где обыденное мышление вовсе их не находит» [2, с. 347].
Теоретическая разработка проблемы кризисов в развитии систем открыла перед представителями гуманитарной области знания массу причинно-следственных связей и «подводных течений», объясняющих природу трансформаций культурно-исторических систем. Богданов А.А. отмечал два состояния систем - дезорганизация и положительная организация. В его теории положительная организация аналогична стабильности, а дезорганизация - кризису или переходности. В учении Богданова кризис (смена организационной формы комплекса) предстает как «... нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций» [2, с. 350].
Идеи Богданова послужили своеобразным фундаментом для дальнейшей разработки проблемы паттернов организации в системном и далее в синергетическом видении культурно-исторического процесса.
Автор общей теории систем австрийский биолог Людвиг фон Берталан-фи (1901-1972), критикуя механистический подход, господствовавший в традиционной классической науке, подчеркивал его фрагментарность, узость и направленность на отдельные части при познании целого: «Несомненно, что изменение интеллектуального климата позволяет видеть новые, до этого не замечавшиеся проблемы или видеть проблемы в новом свете, и это более важно, чем какое-либо единичное специальное исследование» [5, с. 51]. Анализируя сложность современного мира, Людвиг фон Берталанфи пришел к выводу, что во всех областях современного знания исследователи вынуждены сталкиваться с необходимостью анализа сложных объектов, определенных «целостностей» или «систем».
Новизна подхода Берталанфи состояла, в первую очередь, в том, что в анализе сложных системных объектов им был сделан акцент не на анализе отдельных частей систем, а на связях, формирующих тот или иной системный объект, что в нашем случае относится к «проблемному полю» паттернов. Следует отметить, что Людвиг фон Берталанфи писал об эвристических перспективах переноса методов ОТС на изучение культуры и цивилизаций, называя данную область системных исследований «теоретическая история».
В 1948 году вышла в свет «Кибернетика» Норберта Винера (1894-1964), которая обобщила и подвела итоги научных достижений того времени в области исследований паттернов организации систем, став мощным интеллектуальным движением. Суть кибернетики можно определить как междисциплинарное изучение организационной целостности систем и поиск алгоритма управления данными системами. Винер так писал о кибернетике: «Она представляла собой открытое изложение моего тезиса о том, что связь и управление неотделимы друг от друга, как в машине, так и в живом организме, и что основа этой теории вероятностная» [3, с. 17-18].
Общим научным направлением в изучении самоорганизации и развития сложных систем, объединяющим исследования в отмеченной области с 70-х годов XX века, стала синергетика. У синергетики достаточно много определений. Причина этого заключается в том, что синергетика - это общепринятое название, объединяющее целый спектр теоретических исследований паттернов самоорганизации сложных системных объектов в различных областях знания.
Синергетику развивали И.Р. Пригожин в Бельгии, Г. Хакен и М. Эйген в Германии, Дж. Лавлок в Англии, Ф. Варела и У. Матурана в Чили, Л. Мар-гулис в США. В отечественной науке синергетику разрабатывают С.П. Капица, С.П. Курдюмов, Г.Г. Малинецкий, Е.Н. Князева, А.П. Назаретян и мн. др. Научные разработки отмеченных авторов, начиная с середины XX века и по настоящее время, имеют достаточно сильный резонанс в области гуманитарного знания, стимулируя процесс выявления и изучения паттернов в различных дисциплинах.
Синергетика дала принципиально новое понимание процесса развития сложных системных объектов. По мнению С.П. Курдюмова и Г.Г. Малинец-кого: «Синергетика предлагает новое видение, новые способы упрощать реальность. Эта «новая простота» помогает не «утонуть» в деталях и порой выглядит достаточно необычно» [11, с. 9]. Синергетика позволила преодолеть слабые стороны ОТС, кибернетики, структурализма и системного подхода, в вопросах овладения алгоритмом работы систем, включив в предмет своего исследования периоды непредсказуемых системных трансформаций, в нашем случае - «переключения» с одного паттерна на другой.
Однако на фоне распространения термина «паттерн» в гуманитарных науках приходится констатировать, что единой теории паттернов в отмеченной области знания в настоящее время нет.
Вполне соотносимое с синергетическим видением основ организации системных объектов различной природы и довольно убедительное определение паттерна организации дает в своих работах американский физик австрийского происхождения Фритьоф Капра (р. 1939), изучающий механизмы образования неживых систем, а также вопросы становления и развития жизни на Земле.
По мнению Ф. Капры, изучение паттернов глубоко связано с проблемой познания в целом, а именно - проблемой изучения материального и сущностного: «Мы уже видели, что на протяжении всей истории западной науки и философии существовал конфликт между изучением материи и изучением формы. Изучение материи начинается с вопроса «Из чего это сделано?»; изучение формы - с вопроса «Как это сделано, каков его паттерн?» [6, с. 97-98]. То, что лежит «по ту сторону» физических параметров материальных единств, по мнению автора, относится к сфере паттернов и определяет весь строй мироздания и жизни. Став объектом системного мышления, замечает Ф. Капра,
идея паттернов организации систем, как конфигураций взаимоотношений, лежащих в их основе, является важнейшей концепцией [6, с. 97]. Однако традиционная наука в ее классическом варианте в основном сосредоточена на изучении материального, иначе говоря, структур паттернов, и практически не занимается вопросами сущностного, лежащего в основе их организации.
Согласно определению Ф. Капры «Паттерн организации любой системы, живой или неживой, - это конфигурация взаимоотношений между компонентами системы, определяющая существенные характеристики этой системы. <...> Именно ту конфигурацию взаимоотношений, которая обусловливает существенные характеристики системы, мы и будем понимать как паттерн организации» [6, с. 176]. Паттерн организации может быть распознан только при том условии, если он воплощен в физическую структуру, однако изучение только структуры не проливает свет на паттерн ее организации. По данному поводу Ф. Капра отмечает, что паттерны «... не могут быть измерены или взвешены; они должны быть обозначены, вычерчены. Чтобы понять паттерн, мы должны обозначить конфигурацию взаимоотношений. Другими словами, структура включает количества, тогда как паттерн включает качества» [6, с. 98-99]. Связующим звеном между паттернами и структурой служит процесс их постоянного воплощения, в контексте которого паттерны материализуются в конкретных феноменах, несущих их «отпечаток». Посредством изучения процесса конкретных воплощений паттернов исследователь получает возможность их выявления и описания.
Следует подчеркнуть, что в контексте междисциплинарных исследований термин «паттерн» начинает приобретать философское содержание. Довольно интересное прочтение указанного термина содержится в Новейшем философском словаре. Авторы словаря отмечают, что под влиянием постструктурали-стских и постмодернистских дискурсов сложилась традиция употребления вместо термина «теория» термина «паттерн», близкого по содержательным и смысловым характеристикам к понятию «концепция». В данном прочтении паттерн выступает существенной стороной процесса познания и предстает как некое интуитивное, «умозрительное видение» основанное на «момен-тальности схватывания» целостностей [10]. Данное определение паттерна вполне соотносимо с «гештальтом», как способом «схватывания» различных граней изучаемого объекта в трактовке Т. Куна.
В заключении следует отметить, что процесс научной эволюции «паттерна» в качестве понятия и категории продолжается и в настоящее время, порождая довольно противоречивые трактовки и создавая ряд трудностей в его использовании научным сообществом.
Список литературы:
1. Бенедикт Р. Хризантема и меч: модели японской культуры. - 2-е изд., стер. - СПб.: Наука, 2007. - 360 с.
2. Богданов А.А. Тектология: Всеобщая организационная наука / Ме-ждунар. ин-т А. Богданова. - М.: Финансы, 2003. - 496 с.: ил.
3. Винер Н. Мое отношение к кибернетике. Ее прошлое и будущее / Пер. с англ. Г.Н. Поварова. - М.: Советское радио, 1969. - 24 с.
4. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. Около 50 000 слов. -изд. 2-е, переработ. и доп. - М.: Русский язык, 1976. - 1096 с.
5. Исследования по общей теории систем: [Сборник переводов] / Общ. ред. и вступ. статья В.Н. Садовского и Э.Г. Юдина. - М.: Прогресс, 1969. -520 с.
6. Капра Ф. Паутина жизни. Новое научное понимание живых систем / Пер. с англ. под ред. В.Г. Трилиса. - Киев: София; М.: Гелиос, 2002. - 336 с.
7. Кравченко А.И. Культурология: Словарь. - изд. 2-е. - М.: Академический Проект, 2001. - 672 с.
8. Кребер А.Л. Избранное: Природа культуры / Пер. с англ. - М.: РОС-СПЭН, 2004. - 1008 с.
9. Мюллер В.К. Англо-русский словарь: 40000 сл. / В.К. Мюллер, С.К. Бо-янус. - М.: Астрель; Аст; Ермак, 2003. - 1424 с.
10. Новейший философский словарь. - 3-е изд., исправл. - Мн.: Книжный Дом, 2003. - 1280 с.
11. Новое в синергетике: Взгляд в третье тысячелетие: [Сборник статей] / Под ред. Г.Г. Малинецкого, С.П. Курдюмова. - М.: Наука, 2002. - 479, [1] с.
12. Синергетика и методы науки: [Сборник статей] / С.-Петерб. союз ученых; Науч.-исслед. центр «Синергетика»; Отв. ред. М.А. Басин. - СПб.: Наука, 1998. - 437, [1] с.
13. Benedict R. Patterns of culture. - Boston: Houghton Mifflin company, 1959. - 300 p.
