CC BY
87
УДК 34
DOI 10.24411/2078-5356-2019-10107
Парфенов Александр Вячеславович Alexander V. Parfenov
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права Нижегородская академия МВД России (603950, Нижний Новгород, Анкудиновское шоссе, 3)
candidate of science (law), associate professor, chair of the theory and history of state and law Nizhny Novgorod academy of the Ministry of internal affairs of Russia (3 Ankudinovskoye shosse, Nizhny Novgorod, Russian Federation, 603950)
E-mail: [email protected]
Эволюция термина «компромисс» Evolution of the term "compromise"
Формирование общетеоретической концепции правового компромисса предполагает в первую очередь познание природы такого феномена, как компромисс. Соответствующий термин нашел широкое распространение в научной литературе и исследованиях ученых-правоведов. В то же время содержание термина «компромисс» до сих пор не получило должного внимания со стороны исследователей. Данный пробел методологического плана призвана восполнить представленная статья. Она отражает попытку автора обосновать историческую обусловленность каждого из известных вариантов трактовок термина «компромисс». Обращение к наследию Древнего Рима, средневековой Европы и России позволило проследить основные этапы развития данного феномена, обнаружить целый ряд связанных с ним смысловых нюансов. Представленный материал существенно обогащает традиционные представления о роли компромисса в области регулирования общественных отношений.
Ключевые слова: компромисс, правовой компромисс, история компромисса, содержание компромисса, подходы к компромиссу.
The formation of the General theoretical concept of legal compromise involves knowledge of the nature of compromise. It is widely used in scientific literature and research of legal scholars. The content of the term «compromise» has not yet received due attention from researchers. This gap is intended to fill the article. It reflects the author's attempt to justify the historical conditionality of each of the known variants of interpretations of the term «compromise». Appeal to the heritage Of ancient Rome, medieval Europe and Russia allowed us to trace the main stages of development of this phenomenon, to find a number of related semantic nuances. The presented material significantly enriches traditional ideas about the role of compromise in the regulation of social relations.
Keywords: compromise, legal compromise, history of compromise, content of compromise, approaches to compromise.
Обращение к феномену правового компромисса с точки зрения ученого-правоведа предполагает тщательное изучение его природы, включающее, наряду с рассмотрением основных форм проявления и направлений воздействия на сознание и поведение людей, анализ истории возникновения и развития данного феномена. Именно здесь, по-нашему мнению, обнаруживается ключ к пониманию его роли в жизни общества на разных этапах развития.
Кроме того, исторический экскурс предоставляет возможность проследить причины и вектор процесса трансформации приписываемого ему содержания.
Цель подобного исследования не может и не должна сводиться к простому накоплению и систематизации теоретических знаний о правовом компромиссе, призванных обогатить современную юридическую науку. Одной из важнейших ее задач, как известно, выступает формирование
© Парфенов А.В., 2019
предложений, связанных с разработкой механизма использования полученной информации в сфере юридической практики. В связи с этим обращение к историческому аспекту правового компромисса и накопленному в данной области социально-правовому опыту призвано способствовать повышению эффективности правового регулирования в современном российском государстве.
Формирование общетеоретической концепции правового компромисса целесообразно начать с анализа термина «компромисс». К числу важнейших задач данной статьи можно отнести рассмотрение истории его возникновения и основных этапов развития, изучение многообразия вариантов приписываемого ему значения. В современном русском языке данный термин получил широкое распространение. В словарях компромисс традиционно определяется как «соглашение с кем-либо путем взаимных уступок» [1, с. 86], «соглашение путем взаимной уступки при столкновении каких-нибудь интересов, стремлений» [2, с. 237].
Компромисс относится к числу так называемых общеупотребительных терминов и может использоваться в самых разных областях жизни общества. Например, он успешно применяется в политике, экономике и т. д. Достаточно востребованным термин «компромисс» оказался и в правовой сфере. Наряду с юристами-практиками, повышенный интерес к нему проявили отечественные ученые-правоведы [3-5]. Компромисс рассматривается ими как специфическое средство, обеспечивающее в конечном итоге повышение эффективности правового регулирования. Вместе с тем, для специалистов очевиден тот факт, что широкое распространение данного феномена в области права не дает оснований отнести его к числу сугубо правовых явлений. Современные ученые-правоведы заняты поиском специальной правовой категории, отражающей юридический аспект компромисса. Так, В.А. Толстик вводит в понятийный аппарат юридической науки понятие «юридически значимый компромисс» [6, с. 139-144]. Х.Д. Аликперов, М.М. Новикова и ряд других исследователей оперируют понятием «правовой компромисс» [7; 8]. По мнению А.Н. Лушина, допустимо вести речь как о «правовом компромиссе», так и «компромиссе в праве» [9, с. 24]. Изучение компромиссных начал в праве сегодня представляется одним из наиболее перспективных направлений юридической науки.
Термин «компромисс» прошел длинный и сложный путь развития. Каждый его этап был
связан с существенными изменениями представлений о его содержании и объеме. В целом история становления данного термина представляется нам более сложной, нежели принято считать. Современная трактовка компромисса существенно отличается от его первоначального значения. В связи с этим ряд достаточно традиционных для современной науки суждений по этому вопросу может оказаться не в полной мере корректным. Постараемся изложить собственное видение проблемы возникновения и развития феномена, именуемого «компромисс».
Есть основания полагать, что зарождение термина «компромисс» имело место в античные времена. Дошедшие до нас источники позволяют связать его генезис с процессом становления древнеримского государства и права. Рассмотрение компромисса в этом контексте предоставляет возможность проследить причины его появления, выяснить особенности формирования и определить социальное назначение.
На раннем этапе существования Древний Рим столкнулся с вполне традиционными для любого государства проблемами. С некоторой долей условности их можно разделить на две группы. К первой относились внешние проблемы, связанные с обороной государства, обеспечением его территориальной целостности и сохранением суверенитета. Вторая из них - внутренние проблемы. Они были связаны с конфликтами, возникавшими между людьми внутри римского общества. В условиях существенной дифференциации интересов субъектов они были неизбежны. В тот исторический период внутренние споры повсеместно разрешались посредством физической борьбы участвующих в них лиц. В нее нередко вовлекались их родственники и другие заинтересованные субъекты. Увеличение числа социальных конфликтов создавало угрозу существующему порядку, подрывало единство общества и мешало его развитию.
Решение проблем, отнесенных нами как к первой, так и ко второй группе, с точки зрения современного ученого-правоведа, выступает необходимым условием для сохранения и развития любого государства. Однако в период становления Древнего Рима государственная власть отдавала очевидный приоритет внешним проблемам. И.А. Покровский по этому поводу отмечал, что в древнейшее время только что зарождающаяся государственная власть, созданная, главным образом, для внешней обороны общины и занятая этой обороной, частные отношения отдельных членов общества между собой совер-
шенно оставляла вне своего надзора и контроля. Нанесение ран, личная обида, воровство, задержание чужой вещи, неуплата долга и тому подобное - все это рассматривалось как нечто касающееся только лиц заинтересованных, как дело чисто частное, и государственная власть сюда не вмешивалась [10, с. 194].
Государство на раннем этапе не считало нужным вникать в отношения отдельных лиц между собою. По мнению государственной власти, защита их прав есть дело частное. По этой причине логичным представлялось ее переложение на плечи самих заинтересованных сторон. В сфере уголовно-правовых и гражданско-правовых отношений, которые начинают все более обособляться, государство признает допустимыми, соответственно, частную месть, предоставлявшую самим потерпевшим возможность свести счеты с преступником, и самоуправство. Последнее представляет для нас наибольший интерес.
В области гражданско-правовых отношений самоуправство является древнейшим способом осуществления и защиты прав. Его суть очень точно отражает тезис - «кто-либо завладел моею вещью, не заплатил мне долга, - мне ничего другого не остается, как самому, собственною силою, взять вещь назад и заставить должника уплатить долг» [11, с. 68]. С позиции античного сознания самоуправство выступало вполне естественным и оправданным явлением. Более того, самозащита, осуществляемая в ходе него, признавалась «прекрасным и справедливым делом» [12, с. 286]. Она обеспечивала не только отстаивание своих интересов, но и побуждала субъектов заботиться о своем телесном развитии.
На заре существования римского государства данная концепция обеспечивала разрешение значительного количества частных конфликтов. Однако в конечном итоге от нее пришлось отказаться. Процесс перехода от самоуправства к государственному суду занял несколько столетий. Его причиной, на наш взгляд, стало возрастающее понимание вреда самоуправства. Оно нарушало монополию государства на насилие, принижало роль начал справедливости в сфере решения частных конфликтов, способствовало увеличению разобщенности людей. В обществе назрела потребность в принципиально ином механизме разрешения споров между субъектами. В нем в полной мере нашла отражение оригинальность римской юридической мысли. Государство, прежде всего, сочло
целесообразным защитить участников частных конфликтов от насилия со стороны их оппонентов. «Государственная власть ставила своей задачей... предотвратить возможную борьбу сторон и перевести спор на путь мирного разрешения» [11, с. 70]. Исключение возможности физического насилия должно было создать условия для мирного разрешения споров. При этом их содержание, оправданность притязаний каждой из сторон не интересовали государство. Оно присутствовало «не в целях разбора и суда, а в целях охраны порядка, то есть в известном смысле с точки зрения полицейской» [11, с. 69].
Будучи поставленным в подобные условия римский народ разработал концепцию договорного решения правовых ссор. По утверждению Р. Иеринга, она предполагала два возможных варианта преодоления конфликта - третейский суд и присягу. Имеющий право, у которого противник его оспаривал, предлагал ему последовать третейскому приговору третьего беспристрастного лица или предоставлял решение его собственной добросовестности, то есть требовал от него присяги в существовании его права [13, с. 144].
В рассматриваемый исторический период происходит становление феномена компромисса как самобытного и оригинального явления. Традиционно его связывают с развитием института третейского суда и повышением заинтересованности государства в его распространении. По этой логике популяризации компромисса способствовала и существовавшая тогда первая форма римского гражданского судопроизводства, именуемая легисакционным (от лат. legis actio - законные основания) процессом. В рамках него на смену насилию, столь характерному для самоуправства, приходят договорные начала. Осуществление и защита гражданских прав происходит здесь посредством деятельности самого управомоченного субъекта. При возникновении конфликта он не жалуется магистрату, не просит у него помощи, не требует решения по делу. Носитель субъективного права действует самостоятельно, рассчитывает на свои собственные силы. Государство, ограждая его от физического насилия оппонентов, не ставило перед собой задачу разрешения конфликта. Субъекту предстояло самостоятельно, без вмешательства государственных органов найти выход из него. Для этого приходилось учиться строить диалог с соперником, налаживать столь ценное взаимодействие. По-нашему мнению, на подобной основе становилось возможным выработать два вида алгоритмов прекращения
конфликта. В первом оно связывалось с привлечением третьей стороны в качестве арбитра, во втором - обеспечивается силами самих участников конфликта посредством выработки неких взаимных договоренностей.
Компромисс, как правило, связывают с первым из них. Обращается внимание на его особо тесную связь с третейским разбирательством. В рамках него решение своего спора стороны поручали третейскому судье. Он рассматривал дело и выносил решение. Третейскому разбирательству предшествовал ряд этапов. Важно подчеркнуть, что компромисс первоначально выступал одним из них. Его природу и назначение очень точно показал Ю. Барон. По его мнению, компромисс - договор между спорящими, которым они обязываются представить свой спор на рассмотрение и решение одного или нескольких лиц [14, с. 230]. Помимо него, данные субъекты должны заключить договор с будущим третейским судьей, в рамках которого последний принимает на себя соответствующие обязанности.
Подталкивая своих граждан к третейскому суду, римское государство так или иначе заставляло их пойти на заключение двух вышеуказанных соглашений. Мы полагаем, что данное обстоятельство объясняет, почему большинство исследователей склонно связывать либо отождествлять компромисс с третейским судом. Ученые-правоведы, по всей видимости, полагают, что данный вид договора был изначально ориентирован на создание условий для третейского разбирательства и не существовал вне этой сферы. Данная идея получила широкое распространение в современной науке. Тенденция рассмотрения компромисса в контексте третейского суда прослеживается в целом ряде источников. Так, в Большой советской энциклопедии отмечается, что «в римском праве термин «компромисс» означал соглашение о третейском разбирательстве» [15, с. 313]. Как «соглашение о третейском разбирательстве» [16, с. 318] он определяется и в словаре иностранных слов. По мнению И.Х. Дворецкого, компромисс - «соглашение спорящих сторон о том, чтобы подчиниться третейскому решению» [17, с. 220].
Представленный материал позволяет сделать два важных промежуточных вывода. Во-первых, в Древнем Риме термин «компромисс» не был тождественным понятиям «третейский суд» и «арбитраж». В связи с этим вряд ли можно согласиться, например, с Н.И. Маковеевым, полагающим, что «первоначальное значение понятия
"компромисс", по сути, адекватно современному понятию "арбитраж"» [18, с. 22], и О.В. Ситниковой, которая считает, что «первоначальное значение термина "компромисс" по своей сути и содержанию адекватно современному понятию "арбитраж"» [19, с. 12]. Подобное заблуждение, к сожалению, получило широкое распространение в современной науке. По нашему мнению, компромисс как специфическое соглашение выступает лишь одним из необходимых условий для третейского суда (арбитража).
Во-вторых, в юридической науке компромисс традиционно продолжает рассматриваться в контексте третейского разбирательства, что, по нашему мнению, искажает его действительную природу.
Постараемся разобраться, насколько обоснованными являются подобные представления о компромиссе. Изучение данного вопроса логично начать с этимологического анализа рассматриваемого термина. Здесь, прежде всего, нашего внимания заслуживают некоторые суждения Ю. Барона, которые в силу ряда причин не были восприняты современными исследователями. Он полагал, что термин «компромисс» своими корнями уходит в термин «poena compromissa». Его сокращенный вариант -«compromissum» и послужил названием для рассмотренного выше договора [14, с. 230]. Данная идея любопытна и требует к себе пристального внимания исследователей.
Известно, что латинское понятие «poena» имеет несколько значений. В латинско-русских словарях оно трактуется как «наказание, кара; страдание, мучение, мука» [17, с. 779], «наказание, кара; страдание, мучение, мука; пеня, штраф» [20, с. 416]. Рассматриваемое понятие послужило основой для термина «poenam» -«подвергнуть наказашю» [21, с. 315]. Таким образом, понятие «poena» отражает неблагоприятные последствия, ожидающе субъекта при наступлении определенных условий.
При обращении к термину «compromissum», по нашему мнению, следует использовать словообразовательный анализ. Представляется, что он образован путем добавления приставки «com» к понятию «promissum» («com-promissum»). В данном случае «com» обозначает «совместность действия, взаимодействие; совместимость, совмещенность; соединение, связь, взаимозависимость» [20, с. 19]. Понятие «promissum» переводится на русский язык как «обязательство, ручательство» [21, с. 536], «обещание, обещанное» [20, с. 342], «обещанное, обещание» [17, с. 820].
В результате соединения «com» и «promissum» возникает понятие «compromissum», которое буквально обозначает «взаимное обещание» («взаимное обязательство»). В этом случае понятие «poena compromissa» есть не что иное, как «штраф (наказание) по взаимному обещанию». Таким образом, компромисс представляет собой соглашение между сторонами, в котором помимо определения взаимных правил поведения в той или иной социально значимой ситуации стороны специально оговаривают и добровольно берут на себя обязательство выплатить штраф в случае нарушения достигнутых договоренностей.
Здесь же обратим внимание и на то важное обстоятельство, что в представленной трактовке компромисса не прослеживается его связь ни с уступками, ни с третейским судом. По-нашему мнению, это далеко не случайно. В римском праве договор, в котором отношения субъектов строятся на основе взаимных уступок, получил название «transactio». Отечественным правоведам он известен как «мировая сделка». Объем и содержание уступок в нем определялись самими субъектами. Для данного договора, в отличие от компромисса, было не характерно установление санкций, налагаемых на его потенциального нарушителя. Его важная особенность, подмеченная Ю. Бароном, состояла в том, что уступка всегда должна быть обоюдною, иначе договор является дарением [14, с. 232]. В связи с этим есть основания утверждать, что в римском государстве компромисс как вид договора изначально не был связан с уступками. К числу последних нельзя отнести даже отказ от физической борьбы, ибо он был обусловлен скорее волей государственной власти, нежели самих сторон конфликта. Обращаясь к компромиссу, субъекты шли на определенные уступки государству, а не друг другу. Применительно к той далекой эпохе, встречающееся в современной литературе утверждение, согласно которому «компромисс - мировая сделка» [22, с. 88], вряд ли может рассматриваться как корректное.
Ранее нами были представлены определения, в которых компромисс трактовался как соглашение о третейском разбирательстве. Однако, по нашему мнению, сфера его распространения изначально была гораздо шире. Использование компромисса не сводилось лишь к оформлению соглашения о передаче дела на рассмотрение третейскому судье. Достаточно любопытно в этом плане наблюдение И.А. Покровского, согласно которому еще в
период частной мести и самоуправства часты были случаи решения споров путем компромисса между спорящими. В области уголовного права такого происхождения, например,так называемые частные композиции [10, с. 66]. К ним относились выкупы, налагаемые на обидчика и обращавшиеся в пользу потерпевшего и его родственников. Таким образом, компромисс помогал решать как гражданско-правовые, так и уголовно-правовые конфликты. В этой связи его следует рассматривать как феномен, имеющий как минимум межотраслевой характер.
С учетом изложенных уточнений методологического плана попытаемся выделить основные признаки, присущие компромиссу на самом раннем этапе его существования:
1. Компромисс является специфическим соглашением (договором). Как отмечал Платон, чтобы и не творить несправедливости, и не страдать от нее, люди нашли целесообразным договориться друг с другом [12, с. 144]. Именно здесь следует искать начало всех взаимных договоров. Среди них компромисс занимает особое место. К его особенностям можно отнести: а) универсальность, то есть возможность использования в большинстве сфер жизни общества; б) обусловленность ситуацией, связанной с наличным или потенциально возможным конфликтом; в) направленность на урегулирование отношений, которые возникли не позднее момента его заключения; г) специальный субъект - в таком качестве выступали стороны конфликта, обходившиеся без помощи со стороны государственных органов и должностных лиц.
2. Обязательным элементом содержания компромисса выступает обязательство, связанное с добровольным претерпеванием неблагоприятных последствий в случае нарушения достигнутых договоренностей. Возможность наступления неблагоприятных последствий призвана создать условия, в рамках которых нарушение достигнутых договоренностей становится невыгодным для самих сторон конфликта. Обращаясь к их характеру, следует отметить, что традиционно ученые-правоведы связывают их с обязанностью выплатить штраф. Например, о «готовности уплатить условленный штраф» [23, с. 81] упоминал М. Бар-тошек, Ю.Г. Галай обращал внимание на то, что субъект, не выполнивший взятые на себя обязательства, «подвергался штрафу» [24, с. 106]. Однако неблагоприятные последствия далеко не всегда имели форму штрафа как денежного
взыскания, налагаемого в качестве наказания. Видный римский юрист Помпоний по этому поводу отмечал, что если участники конфликта являются должниками друг друга, то в соответствии с их соглашением тот, кто не выполнит взятые на себя обязательства, «не может требовать причитающегося ему» [25, с. 541].
Таким образом, неблагоприятные последствия, предусмотренные соглашением сторон, могли выражаться как в новых обременительных обязанностях (например, уплата штрафа), так и в отказе от ряда своих прав (например, отказ от права требовать возвращения долга).
3. Диспозитивность формы компромисса. Практика заключать компромисс путем неформального соглашения получила у римлян столь широкое распространение, что подобный порядок в глазах исследователей становился «почти общесоблюдаемым обычаем» [14, с. 230]. Вопрос о форме соглашения отдавался на откуп самим субъектам. Они, сформулировав суть спора при помощи соответствующих словесных формул и стереотипных выражений, могли довольствоваться устным соглашением между собой либо использовать возможность закрепления его на материальном носителе.
4. Компромисс не был обеспечен возможностью государственного принуждения. Изначально, придя к компромиссу, стороны были вынуждены полагаться исключительно на добросовестность друг друга. Данный договор, наряду с иными неформальными соглашениями в римском государстве, не обеспечивался исковой защитой и относился к числу так называемых «голых» пактов («pacta nuda»). Юридические механизмы защиты интересов субъектов компромисса в римском праве раннего периода отсутствовали. В случае невыполнения обязательств контрсубъектом лицо не имело возможности обратиться за помощью к органам государственной власти. Государство в данном случае не выступало в роли инстанции, которая могла бы принудить нарушителя соглашения к совершению действий (воздержанию от них), предусмотренных договором, либо к выплате установленного сторонами штрафа.
Последующее развитие общественных отношений в Древнем Риме и, как следствие этого, усложнение действовавшего права обусловили целый ряд изменений в представлениях о природе компромисса. Ключевую же роль в этом процессе, по нашему мнению, сыграло государство. Оно, как нами отмечалось ранее, при наличии конфликта стремилось создать усло-
вия, при которых стороны должны были прийти к решению об обращении к услугам третейского судьи, то есть к компромиссу. Внедрение данной модели имело далеко идущие последствия. Прежде всего, с течением времени именно с ней стал прочно ассоциироваться сам термин «компромисс». Его использование в других областях, как мы можем теперь предположить, постепенно сошло на нет. Таким образом, первоначальный смысл данной категории был искажен. Новая трактовка компромисса привнесла целый ряд новелл. Рассмотрим наиболее важные среди них.
Первое, на что следует обратить внимание, -значительное обеднение содержания соглашения, именуемого компромиссом. Если раньше в рамках него субъекты имели возможность договариваться о любых доступных вариантах поведения, направленных на разрешение конфликта, то теперь все сводилось к выражению взаимного согласия обратиться в третейский суд и подчиниться решению третейского судьи.
Соответственно, уменьшился и круг конфликтных ситуаций, которые могли быть разрешены за счет использования компромисса. По факту их перечень был поставлен в прямую зависимость от компетенции третейского судьи. Как показала практика, его деятельность, в основном, была связана с вынесением решений по спорам в области гражданских отношений. Таким образом, компромисс из разряда общесоциальных явлений постепенно переходит в число узкоотраслевых феноменов.
На этом фоне происходит формализация и усложнение процедуры компромисса. На этапе его зарождения для заключения договора было достаточно двух участников - сторон конфликта, которые формулировали соглашение, как правило, в устной форме. Как только компромисс был поставлен на службу государству, к ним добавился магистрат. Его роль и влияние увеличивались вместе с ростом могущества государственной власти. Изначально деятельность магистрата сводилась к выполнению полицейской функции. Она состояла лишь в предупреждении физической борьбы участников конфликта, пытающихся прийти к соглашению о передаче спора в третейский суд. Впоследствии к полицейской функции магистрата добавилась нотариальная функция. Соглашение о передаче спора в третейский суд достигалось в момент, именуемый в римском праве «Ntiscontestatю». При нем в обязательном порядке стал присутствовать магистрат, который, по сути, фикси-
ровал и удостоверял данный факт. Его «засвидетельствование» «litiscontestatio» выступало основанием для применения в дальнейшем правила «bis de eadem re ne sit action» («нельзя два раза предъявить иск по одному и тому же делу»). Дальнейшее усложнение процедуры компромисса наблюдается в рамках такой формы римского гражданского судопроизводства, как формулярный процесс. Здесь «litiscontestatio» не ограничивалось простым присутствием должностного лица - претора, в круг его обязанностей стала входить подготовка и передача истцу специальной преторской формулы для представления в суде.
В силу того что «решение третейского судьи обязывает стороны к исполнению решения только при их согласии» [26, с. 352], ряд новшеств касался и процедуры фиксации последнего. В частности, от сторон требовалось в письменной форме признать решение третейского судьи либо сохранять молчание и не оспаривать его в продолжение десяти дней после постановления [14, с. 230].
Существенное изменение ранних представлений о компромиссе вызвало и то обстоятельство, что на определенном этапе ему была придана правовая окраска. Выступая разновидностью «голых» пактов («pacta nuda») изначально он не обеспечивался исковой защитой, не был отражен в римском праве. Однако потребности юридической практики со временем вынудили государственную власть дать ему правовую защиту. Данное имеющее далеко идущие последствия событие происходило в рамах трансформации «голых» пактов («pacta nuda») в защищенные исками «одетые» пакты («pacta vestita»). Как говорил претор: «Я буду охранять соглашения, которые совершены не вследствие злого умысла и не вопреки законам, плебисцитам, сенатусконсультам, декретам, эдиктам принцепсов и не в обход какого-либо из этих правил» [25, с. 265]. Данное высказывание лежит в основе известной современным юристам формулы «соглашения должны быть соблюдаемы».
«Одетые» пакты («pacta vestita») включали в себя три вида пактов: дополнительные, пре-торские и легитимные. Каждый из них, в свою очередь, делился на подвиды. Компромисс («compromissum»), наряду с доцис полицитацио («docis policitacio») и донацио («donacio») относился к числу легитимных пактов, которые создавали новые самостоятельные обязательства и были защищены правом.
Отражение в праве придало компромиссу новые качества. Во-первых, в соответствии с римским законодательством, он официально стал признаваться необходимым условием третейского разбирательства. Согласно Диге-стам Юстиниана «рассмотрение дела должно покоиться на самом соглашении сторон о передаче их спора на рассмотрение третейского судьи» [25, с. 565].
Во-вторых, сам компромисс как соглашение о передаче спора в третейский суд стал трактоваться более широко. Ранее нами было установлено, что изначально одним из его существенных признаков выступало указание на неблагоприятные последствия. В период «юри-дизации» рассматриваемого феномена от него частично отказались. Договоренности о штрафе либо о другом наказании перешли в разряд факультативных элементов соглашения. Для участников конфликта достаточным стало взаимное обещание подчиниться решению третейского суда. На этот случай римское право содержало положение, согласно которому, «если штраф не был указан в соглашении сторон о передаче их спора на решение третейского судьи, но кто-либо дал простое обещание выполнить решение, то к нему может быть предъявлена actio incerti» [25, с. 557], то есть цивильный иск об исполнении другой стороной своего обязательства.
В-третьих, увеличилось количество оснований для наступления неблагоприятных последствий, связанных с ненадлежащим исполнением соглашения, именуемого компромисс. Так, нарушение обязательств, связанных с передачей спора в третейский суд или подчинением решению третейского судьи, традиционно влекло штраф. Подобного рода наказание было введено римским законодателем и за отдельные процессуальные проступки субъектов, искажающие либо мешающие реализации положений достигнутого соглашения. Например, «если кто-либо из спорящих отсутствовал и его действия привели к тому, что третейский суд не состоялся, то с него взыскивается штраф», «если кто-либо из присутствующих препятствует провозглашению решения, то он подвергается штрафу» [25, с. 551].
В-четвертых, притязания и обязательства сторон компромисса трансформировались в субъективные права, обеспеченные исковой формой защиты, и юридические обязанности. Данное обстоятельство позволило субъектам в порядке, установленном законом, обращаться в
компетентные государственные органы за защитой нарушенного или оспариваемого субъективного права или охраняемого законом интереса. Как известно, игнорирование решения третейского судьи допускалось лишь в ситуации, когда «третейский судья постановил что-либо нечестное» [25, с. 551]. В то же время ничто не мешало недобросовестному лицу, формально соглашаясь с вердиктом третейского судьи, под разными предлогами уклоняться от его реализации. Выплата штрафа в такой ситуации не представлялась возможной ввиду того, что субъект формально не нарушил положений ранее достигнутого компромисса. До введения исковой формы защиты возможность принудить его к выполнению соответствующих действий отсутствовала. В связи с этим введение в эпоху Юстиниана иска об исполнении третейского решения, рассматриваемого в качестве «суррогата судебного решения» [14, с. 230], стало оправданным и весьма своевременным шагом. Исковая форма защиты позволила существенно повысить уровень эффективности компромисса.
Таким образом, в период расцвета Древнего Рима трактовка компромисса была существенно скорректирована. Он стал рассматриваться в качестве специфического вида юридического договора. Ряд его важных черт, например, наличие обязательств, связанных с добровольным претерпеванием неблагоприятных последствий в случае нарушения достигнутых договоренностей, перешел из числа основных в разряд второстепенных. К числу же наиболее значимых приобретений компромисса на данном этапе развития можно отнести ярко выраженную правовую окраску. Здесь он становится юридическим феноменом. В результате, по-нашему мнению, сфера использования термина «компромисс» стала значительно уже. При помощи него обозначался лишь специфический юридический договор. Все иные смысловые оттенки компромисса к этому времени, по всей видимости, были забыты и он перестал использоваться за рамками правовой сферы. Представленный материал позволяет прийти к достаточно важному выводу. В зрелом Римском государстве компромисс стал неотъемлемой частью понятийного аппарата юридической науки. Им оперировали ученые-правоведы, законодатели и юристы-практики. Есть все основания полагать, что в указанный период компромисс обладал статусом правовой категории.
Логика последующего развития компромисса будет доступна в том случае, если рассма-
тривать его в контексте ряда последовавших исторических событий. Прежде всего, в V веке нашей эры прекратила свое существование Римская империя. Вместе с ней исчезло римское право. Его формировавшиеся в течение столетий понятийно-категориальный аппарат, юридические конструкции, правовые нормы оказались забыты. Полагаем, что подобной печальной участи не удалось избежать и термину «компромисс».
Вместе с тем, отдельные положения римского права не были утрачены. Некоторая их часть в первоначальном либо в измененном виде в дальнейшем нашла отражение в так называемых варварских правдах. После ознакомления с наиболее известными среди них Вестготской, Бургундской, Салической, Рипуарской правдами создается впечатление, что наибольший интерес для их авторов представляли римские юридические нормы, содержащие конкретные правила поведения, которые можно было приспособить к новым условиям. При этом их общее число оказалось относительно невелико. По справедливому замечанию Р. Давида, «законы варваров регулировали только самую незначительную часть тех общественных отношений, которые мы считаем в настоящее время регулируемыми правом» [27, с. 52].
Большинство иных достижений римских юристов, в том числе концепция компромисса, не было воспринято. Полагаем, что причиной тому послужили, во-первых, относительно невысокий уровень развития варварского общества и отсутствие в нем многих видов отношений, регулируемых римским правом; во-вторых, сложность системы римского права, требующая специальной юридической подготовки и знаний; в-третьих, трудности, связанные с поиском источников римского права и информации о его содержании; в-четвертых, языковой барьер между римским законодателем, использовавшим латынь, и представителями варварских племен.
Можно предположить, что компромисс, являясь специальной юридической категорией, в Древнем Риме требовал к себе внимания как ученых-правоведов, так и юристов-практиков. Без их толкования-разъяснения его содержание оставалось неясным для простых римских граждан. В этой связи вполне логично допустить, что после падения Римской империи смысл термина «компромисс» был утрачен. Установить его было проблематично как для потомков римских граждан, так и для варваров. В сложившихся
условиях компромисс, по всей видимости, не удалось приспособить для обозначения каких-либо новых явлений или процессов. Ему было не дано выйти за рамки латыни и стать частью языков народов, населявших в ту пору Европу.
Таким образом, в истории термина «компромисс» следует выделить второй этап, который с некоторой долей условности может быть обозначен как «период забвения (угасания)». Хотя сама идея третейского разбирательства оказалась продуктивной, термин, использовавшийся для его обозначения и выступавший частью понятийно-категориального аппарата римского права, после падения Римской империи оказался невостребованным.
Третий этап развития категории «компромисс», по-нашему мнению, начался в XIII веке. Он был связан с формированием романо-гер-манской правовой семьи. Данная уникальная правовая система зародилась в континентальной Европе. Ее основой выступила рецепция римского права, которая в указанный период носила доктринальный характер. Здесь, в отличие от времени падения Римской империи, в центре внимания оказались не сами нормы римского права, а его внутренняя структура, юридические конструкции, юридическая техника и понятийно-категориальный аппарат.
Древнеримское наследие оказало мощное влияние на формирование средневековой политико-правовой мысли. Развитие романо-гер-манской правовой семьи началось во многом с возрождения изучения римского права в университетах. На данном этапе требовалось по крупицам собрать, осмыслить и систематизировать юридическое наследие Древнего Рима, приспособить его достижения к потребностям современной юридической практики. Исследователи отмечают, что «в течение пяти веков в системе господствовала доктрина, под определяющим влиянием которой эволюционировала и правовая практика в различных государствах» [27, с. 50]. В этом смысле романо-германская правовая семья не может рассматриваться в качестве точной копии римского права. Она является результатом его эволюции.
Полагаем, что при проведении работ, связанных с изучением понятийно-категориального аппарата римского права, ученые-правоведы обнаружили, открыли заново юридическую категорию «компромисс». Перевод Дигестов Юстиниана и иных источников римского права постепенно позволил определиться со смыслом, заложенным в нее.
Осуществляя исследовательскую деятельность, ученые-правоведы должны были столкнуться, на наш взгляд, с одной серьезной проблемой. Полагаем, что к рассматриваемому моменту в большинстве европейских стран уже сложилась национальная система специальных юридических понятий, отражающих наряду с юридическим процессом, правовыми отношениями, системой права и такой феномен, как третейское разбирательство. В связи с этим могло так случиться, что термин «компромисс» в его исконном юридическом смысле оказывался лишним с точки зрения юриспруденции тех лет, ибо он в одном случае отражал явление, обозначаемое в том или ином государстве специально разработанным для этого термином, в другом -феномен, который был не знаком сложившейся в тот период юридической практике. Например, на Руси в XVI веке модель, аналогичная третейскому разбирательству, носила название «верчеи кабалы». Анализ работы Н.Л. Дювернуа «Источники права и судъ въ Древней Россш. Опыты по исторш русскаго гражданскаго права» позволяет утверждать, что взаимное согласие сторон использовать данный механизм находит выражение в символическом действии - во вручении долговых расписок в руки избранного ими третейского судьи [28, с. 342]. Оно выступает известным эквивалентом компромисса и во многом выполняет его функции. Однако сам термин «компромисс» неизвестен российской юридической практике того времени.
Изучение римского права, популяризация латинского языка в указанный период способствовали вхождению термина «компромисс» в состав европейских языков. Здесь имело место еще одно важное событие. Компромисс перестал ассоциироваться с третейским разбирательством и утратил статус специальной юридической категории. Он, как и на заре своего существования, стал относиться к числу общеупотребительных терминов.
Со временем термин «компромисс» появился в русском языке и прочно вошел в его состав. Механизм его появления, как нам представляется, до сих пор изучен фрагментарно. В научной литературе, как правило, отмечается, что данное событие имело место в XIX веке. При этом подчеркивается, что компромисс пришел в русский язык из французского языка [29, с. 418].
Мы полагаем, что, во-первых, наряду с влиянием французского языка необходимо учитывать и другие возможные факторы; во-вторых, появление данного понятия в русском языке
имело место ранее XIX века. Представляется, что следует рассматривать два возможных варианта появления термина «компромисс» в русском языке. Первый из них связан с заимствованием его из одного из европейских языков. В качестве такового, как правило, специалисты называют французский язык, пользовавшийся в России того периода большой популярностью. Однако нельзя сбрасывать со счетов и возможность появления в русском языке слова «компромисс» от немецкого «kompromiss» или английского «compromise». Носители этих языков и их потомки были достаточно широко представлены в российском обществе того периода и могли внести подобную лепту в обогащение русского языка.
Второй возможный вариант появления термина «компромисс» в русском языке связан с изучением латыни в самой России. Очевидно, что к ней проявляли интерес юристы, медики, историки, теологи и другие специалисты. Термин «компромисс» был обнаружен ими в ходе изучения латинской терминологии. Подобную возможность допускают и составители этимологического словаря русского языка под редакцией Н.М. Шанского, отмечавшие, что понятие «компромисс» могло быть «заимствовано... прямо из латинского языка» [30, с. 247].
Строгий юридический смысл данного термина на тот момент был утрачен. Вследствие этого в области установления значения компромисса зародились две тенденции. В рамках первой его значение устанавливалось путем словообразовательного анализа, то есть расчленения слова на составляющие элементы и их изучения («com-promissum», буквально, как отмечал О.А. Петрученко, «взаимное обещание, уговор» [21, с. 114]). Вторая тенденция предполагала рассмотрение компромисса в контексте доступных источников римского права. В результате него данный феномен вновь прямо или косвенно стал связываться с процедурой третейского разбирательства.
Термин «компромисс», по-нашему мнению, появился и получил распространение в русском языке ориентировочно в XVIII веке. Он стал настолько известным, что уже в самом начале XIX века о нем начали упоминать в словарной литературе. Впервые термин «компромисс» встречается во второй части работы Н.М. Яновского «Новый словотолкова-тель, расположенный по алфавиту», изданной в 1804 году. В его предисловии говорилось: «Разныя въ Россшскомъ языкЪ встр"Ьчающ1яся
иностранныя речешя и техничеше термины, значеше которыхъ не всякому извЪсно, каковы суть между прочими: астрономичесме, математичесме, медицинше, анатомичеше, химичеше, юридичеше, коммерчеше, горные, музыкальные, военные» [31, с. 1]. К числу «иностранных реченш и техничешх терминов» автором был отнесен и компромисс. Его первая трактовка, представленная в отечественном печатном издании, отличается существенной оригинальностью. Компромисс: «1) соглашеше обЪихъ тяжущихся сторонъ не вступать въ тяжбу по обыкновеннымъ присутственнымъ мЪстамъ, но избравъ двухъ или трехъ полюбов-ныхъ судей, предоставить судьбу дЪла своего разсмотрЪшю и рЪшешю ихъ... 2) когда сш полюбовные судьи, разсмотрЪвъ дЪло, решать оное, то приговоръ ихъ такъ же называется компромиссы» [31, с. 346-347].
В отличие от основанного на словообразовательном анализе простейшего варианта трактовки компромисса как взаимного обещания, подход Н.М. Яновского, как нам представляется, несет на себе глубокий отпечаток римского права. Однако его смысл стал существенно шире первоначального. Рассматриваемый в контексте третейского суда, именуемого «компромисаальный судъ», «компромисскш судъ», компромисс преподносится и как специфическое соглашение о передаче спора на рассмотрение третейскому судье, и как итоговое решение по делу.
Полагаем, что в XIX веке в русском языке сформировались и активно использовались три основные трактовки компромисса. Первая из них связывала компромисс с «взаимным обещанием, соглашением». Ее развернутый вариант представлен в словаре Ф.А. Брокгауза, И.А. Ефрона. Компромисс определяется в нем как «соглашение двух или нескольких лиц или сторон, на определенное поведение в том или ином сомнительном или спорном случае, не поддающемся в данный момент окончательному разрешению» [32, с. 910].
В рамках второго подхода компромисс продолжал рассматриваться как специфическое соглашение, однако в данном случае он был связан исключительно с процедурой третейского разбирательства. Такого рода подход имел известную популярность у ученых-правоведов и юристов-практиков. Его развитие в конечном итоге фактически вернуло компромиссу исходный смысл, заложенный в него еще в эпоху Древнего Рима, и правовую окраску. В словаре
юридических определений, изданном в 1910 году, компромисс, рассматриваемый как синоним понятия «третейский договор», определяется как «соглашеше, въ силу котораго стороны прЪдставляютъ рЪшеше своего дЪла избранному ими въ качестве третейскаго судьи частному лицу» [33, с. 29].
Третья трактовка отождествляет компромисс с решением, принятым третейским судьей по конкретному делу. Подобная тенденция прослеживается даже в работах начала XX века. Так, В.Э. Грабарь, описывая процесс передачи споров европейских монархов на третейский суд римских пап в XШ-XIV веках, в качестве примера сформированного ими решения ведет речь о «компромиссе между королями Англии и Франции, составленном 14 июня 1289 года» [34, с. 155].
Как можно заметить, два из трех представленных подходов преподносят компромисс как сугубо юридическое явление. Таким образом, в XIX веке у термина «компромисс» был шанс попасть в число правовых категорий. Однако этого не случилось.
Рассуждая о логике развития термина «компромисс» в русском языке, следует обратить внимание на один весьма любопытный факт. На рубеже XIX-XX веков формируется новое направление толкования содержания компромисса. Оно глубоко оригинально и не имеет аналогов в других европейских языках. Его, на первый взгляд, можно рассматривать как специфический итог переосмысления наследия римского права. Однако, как нам представляется, термин «компромисс» в данном случае скорее был приспособлен под те потребности, которые предъявляла социальная практика. В доступной литературе начала XX века обнаруживаются утверждения, согласно которым компромисс стал преподноситься как «взаимная уступка въ мнЪыяхъ ради соглашеыя съ противником» [35, с. 1030]. Подобная трактовка явилась принципиально новой. Изложенный ранее материал показывает, что компромисс до этого момента не был связан с уступками. В римском праве они были характерны лишь для мировой сделки. Подобную точку зрения о ней разделяет и ряд современных ученых-правоведов. В юридическом энциклопедическом словаре мировая сделка (мировое соглашение) определяется как «соглашение сторон о прекращении судебного спора на основе взаимных уступок» [36, с. 177].
В XX веке тенденция рассмотрения компромисса в контексте уступок начинает доминиро-
вать. Соответственно, изменяются и представления о его природе. Во-первых, специально уточняется, что уступки должны быть «взаимными». С этим можно согласиться, ибо еще со времен римского права односторонние уступки признавались дарением. Во-вторых, предмет соглашения, именуемого компромиссом, существенно расширяется. Он не сводится к формированию договоренности об обращении в третейский суд. Соглашение может касаться любого вопроса, который является значимым для сторон. В-третьих, компромисс окончательно становится общеупотребительным термином, утратив признаки юридической окраски. Постепенно данная трактовка начинает «вытеснять» все иные альтернативы. К середине 50-х годов прошлого столетия Словарь современного русского литературного языка стал определять компромисс как «соглашение путем взаимных уступок» [37, с. 1269].
В этом основном значении термин «компромисс» дошел и до наших дней. Обращение к словарной литературе последних десятилетий позволяет обнаружить значительное количество модификаций представленного выше определения. В них компромисс представлен как «соглашение, достигнутое путем взаимных уступок» [38, с. 242], «соглашение на основе взаимных уступок» [39, с. 289] и т. п. Значительно реже, как правило, в качестве второго либо третьего значения термина «компромисс» составители словарей упоминают про соглашение о третейском разбирательстве либо о стиле поведения в конфликтной ситуации [40, с. 716-717].
В современной науке господствует представление о компромиссе как о соглашении на основе взаимных уступок. Данная концепция является результатом эволюции соответствующего термина в русском языке. Она не вызывает серьезных нареканий и может выступать в качестве методологической основы для будущих исследований, проводимых в том числе в юридической сфере. В рамках нее целый ряд любопытных вопросов продолжает ждать своего исследователя. Представленные нами рассуждения, в той или иной степени призванные систематизировать и расширить представления о природе и содержании термина «компромисс», могут выступать основой теоретических научных разработок и рассматриваться как скромный вклад в формирование соответствующей общетеоретической концепции.
Примечания
1. Словарь русского языка: в 4-х т. / АН СССР Ин-т рус. яз.; под ред. А.П. Евгеньевой. 3-е изд., стереотип. Т. 2. М.: Русский язык, 1986.
2. Ушаков Д.Н. Толковый словарь современного русского языка. М.: «Аделант», 2014.
3. Кайшев А.В. Уголовно-правовое значение компромиссов и поощрений: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2005.
4. Попова И.А. Тактико-криминалистическое обеспечение компромиссных процедур в уголовном судопроизводстве: дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2011.
5. Терских А.И. Компромисс в российском уголовном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2013.
6. Толстик В.А. Социальная и юридическая природа компромисса // Компромисс в праве: теория, практика, техника: сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции (г. Н. Новгород, 29-30 мая 2014 года): в 2 т. / под общ. ред. В.А. Толстика, В.М. Баранова. Т. 1. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2014.
7. Аликперов Х.Д. Проблемы допустимости компромисса в борьбе с преступностью: дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1992.
8. Новкова М.М. Юридичний компромю як фактор оптимiзацN мехашзму правового регулювання: дис. ... канд. юрид. наук. Харгав, 2007.
9. Лушин А.Н. Компромисс в римском праве // Компромисс в праве: теория, практика, техника: сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции (г. Н. Новгород, 29-30 мая 2014 года): в 2 т. / под общ. ред. В.А. Толстика, В.М. Баранова. Т. 2. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2014.
10. Покровскш И.А. Право и фактъ в рим-скомъ правЪ. Ч. II: Генезисъ преторскаго права. Киев: Типографт Императорскаго Университета св. Владим1ра, 1902.
11. Покровский И.А. История римского права. СПб.: Издательско-торговый дом «Летний сад», 1998.
12. Платон. Сочинения в четырех томах. Т. 1. Ч. 1. / под общ. ред. А.Ф. Лосева и В.Ф. Асмуса; пер. с древ-негреч. СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та; «Изд-во Олега Абышко», 2007.
13. 1еринг Р. Дух римскаго права на различных ступенях его развиты. Ч. 1. СПб.: Типографт В. Без-образова и комп., 1875.
14. Барон Ю. Система римского гражданскаго права. Кн. 1: Общая часть. М.: Изданю московскаго юридическаго магазина А.Ф. Скорова, 1898.
15. БСЭ. 2-е изд. Т. 22. М.: Государственное научное издательство «Большая советская энциклопедия», 1953.
16. Словарь иностранных слов / под. ред. И.В. Лё-хина, Ф.Н. Петрова. М., 1949.
17. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Русский язык, 1976.
18. Маковеев Н.И. Компромисс как политико-культурный феномен: дис. ... канд. филос. наук. Екатеринбург, 2000.
19. Ситникова О.В. Компромисс как способ разрешения социально-трудовых конфликтов: дис. ... канд. социол. наук. М., 2011.
20. Латинско-русский словообразовательный словарь: Ок. 20000 слов / авт.-сост. Г.В. Петрова. М.: «Оникс»; «Мир и образование», 2008.
21. Петрученко Ф. Латинско-русскш словарь. 9-е изд. М.: «В.В. Думновъ, Наследники Бр. Салае-выхъ», 1914.
22. Англо-русский полный юридический словарь: 35 тысяч слов и устойчивых словосочетаний / сост. А.С. Мамулян. М.: Рэббит, 1993.
23. Бартошек М. Римское право: Понятия, термины, определения / пер. с чешск. М.: Юрид. лит., 1989.
24. Галай Ю.Г. Римское частное право: конспект лекций. Н. Новгород, 2005.
25. Дигесты Юстиниана / пер. с лат.; отв. ред. Л.Л. Кофанов. Т. 1. М.: «Статут», 2002.
26. Савиньи Ф.К. Система современного римского права: в 8 т. Т. 2. / пер. с нем. Г. Жигулина; под ред. О. Кутателадзе, В. Зубаря. М.: Статут; Одесса: Центр исследования права им. Савиньи, 2012.
27. Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988.
28. Дювернуа Н. Источники права и судъ въ Древней Росси Опыты по исторм русскаго гражданскаго права. М., 1869.
29. Этимологический словарь современного русского языка / сост. А.К. Шапошников: в 2 т. Т. I. М.: Флинта: Наука, 2010.
30. Этимологический словарь русского языка / под ред. Н.М. Шанского. Т. 2. Вып. 8. М.: Изд-во Московского университета, 1982.
31. Яновсш Н.М. Новый словотолкователь, расположенный по алфавиту. II ч. СПб., Императорская Академ1я Наукъ, 1804.
32. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Энциклопедический словарь. Т. 15. СПб., 1895.
33. Словарь юридическихъ опредЪлешй, составленный по курсамъ, принятымъ въ С.-Петербургскомъ Университет^. СПб., 1910.
34. Грабарь В.Э. Римское право в исторш международно-правовых учешй. Юрьев: Типографт Мат-тисена, 1901.
35. Павленков Ф. Энциклопедический словарь. 4-е изд. СПб., 1910.
36. Юридический энциклопедический словарь / под ред. А.Я. Сухарева. М.: Сов. Энциклопедия, 1984.
37. Словарь современного русского литературного языка. Т. V. М.-Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1956.
38. Словарь иностранных слов / под ред. Е.Н. За-харенко, Т.А. Пичугина. 15-е изд., испр. М., 1988.
39. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка: 80000 слов и фразеологических выражений / Ин-т рус. яз. им. В.В. Виноградова. 4-е изд., доп. М.: А ТЕМП, 2006.
40. Управление организацией: энциклопедический словарь / под ред. А.Г Поршнева, Я. Кибанова. М., 2001.
References
1. Russian dictionary: in 4 vol. / under the editorship of A.P. Evgenieva. 3rd ed., stereotype. Vol. 2. Moscow: Russian language Pabl., 1986. (In Russ.)
2. Ushakov D.N. Explanatory dictionary of the modern Russian language. Moscow: «Adelant» Pabl., 2014. (In Russ.)
3. Kaishev A.V. Criminal-legal value of compromises and encouragement. Dissertation... candidate of legal sciences. Izhevsk, 2005. (In Russ.)
4. Popova I.A. Tactical and forensic support of compromise procedures in criminal proceedings. Dissertation... candidate of legal sciences. Saratov, 2011. (In Russ.)
5. Terskikh A.I. Compromise in Russian criminal law. Dissertation... candidate of legal sciences. Ekaterinburg, 2013. (In Russ.)
6. Tolstik V.A. Social and legal nature of the compromise. A compromise in the law: theory, practice, technique: collection of articles on materials of International scientific-practical conference (Nizhny Novgorod, May 29-30, 2014): in 2 vol. / under the general ed. of V.A. Tolstik, V.M. Baranova. Vol. 1. Nizhny Novgorod: Nizhny Novgorod Academy of the Russian interior Ministry, 2014. (In Russ.)
7. Alekperov Kh.D. Problem of the permissibility of compromise in the fight against crime. Dissertation... doctor of legal sciences. Moscow, 1992. (In Russ.)
8. Novikova M.M. Legal compromise as a factor of optimization of the mechanism of legal regulation. Dissertation... candidate of legal sciences. Kharkov, 2007. (In Russ.)
9. Lushin A.N. A compromise in Roman law. A compromise in the law: theory, practice, technique: collection of articles on materials of International scientific-practical conference (Nizhny Novgorod, May 29-30, 2014): in 2 vol. / under the general ed. of V.A. Tolstik, V.M. Baranova. Vol. 2. Nizhny Novgorod: Nizhny Novgorod Academy of the Russian interior Ministry, 2014. (In Russ.)
10. Pokrovsky I.A. Law and fact in Roman law. Part II: Genesis of praetorian law. Kiev: Printing house of the Imperial University of St. Vladimir, 1902. (In Russ.)
11. Pokrovsky I.A. History of Roman law. St. Petersburg: Publishing and trading house «Letnii sad», 1998. (In Russ.)
12. Plato. Works in four volumes. Vol. 1. Part 1. Under the general ed. of A.F. Losev and V.F. Asmus; transl. from Ancient Greek. St. Petersburg: St. Petersburg University press; «Oleg Abyshko publishing house», 2007. (In Russ.)
13. lering R. Spirit of Roman law at various stages of its development. Part 1. St. Petersburg: Printing V. Bezo-brazov and comp., 1875. (In Russ.)
14. Baron Yu. System of Roman civil law. Book 1: General part. Moscow: Published Moscow legal shop A.F. Skorov, 1898. (In Russ.)
15. Great Soviet encyclopedia. 2nd ed. Vol. 22. Moscow: State scientific publishing house «Great Soviet encyclopedia», 1953. (In Russ.)
16. Dictionary of foreign words / under. ed. by I.V. Le-hin, F.N. Petrov. Moscow, 1949. (In Russ.)
17. Dvoretskiy I.H. Latin-Russian dictionary. 2nd ed., revised and supplemented. Moscow: Russian language Pabl., 1976. (In Russ.)
18. Makoveev N.I. Compromise as a political and cultural phenomenon. Dissertation... candidate of philosophical science. Ekaterinburg, 2000. (In Russ.)
19. Sitnikova O.V. Compromise as a way to resolve social and labor conflicts. Dissertation... candidate of social sciences. Moscow, 2011. (In Russ.)
20. Latin-Russian word-formation dictionary: 20000 words / auth.-comp. G.V. Petrova. Moscow: «Onyx», «Peace and education» Pabl., 2008. (In Russ.)
21. Petruchenko F. Latin-Russian dictionary. 9th ed. Moscow: «V.V. Dumnov, the heirs of br. Salaev» Pabl., 1914. (In Russ.)
22. English-Russian full dictionary: 35 of thousands of words and expressions. Comp. A.S. Mamulyan. Moscow: Rabbit Pabl., 1993. (In Russ.)
23. Bartoshek M. Roman law: Concepts, terms, definitions / transl. from the Czech. Moscow: Yurid. lit. Pabl., 1989. (In Russ.)
24. Galai Yu.G. Roman private law: lectures. Nizhny Novgorod, 2005. (In Russ.)
25. Digest of Justinian / transl. from the Latin.; ex. ed. L.L. Kofanov. Vol. 1. Moscow: «Statute» Pabl., 2002. (In Russ.)
26. Savigny F.K. the System of modern Roman law: in 8 vol. Vol. 2. / transl. from the German by G. Zhigulin; ed. O. Kutateladze, V. Zubar. Moscow: Statute; Odessa: Center for the study of law named after Savigny Pabl., 2012. (In Russ.)
27. David R. Basic legal systems of modernity. Moscow, 1988. (In Russ.)
28. Duvernois N. Sources of law and court in Ancient Russia. Experiments on the history of Russian civil law. Moscow, 1869. (In Russ.)
29. Etymological dictionary of the modern Russian language / comp. A.K. Shaposhnikov: in 2 vol. Vol. I. Moscow: Flinta: Nauka Pabl., 2010. (In Russ.)
30. Etymological dictionary of Russian language / ed. N.M. Shansky. Vol. 2. Issue 8. Moscow: Moscow University Publ., 1982. (In Russ.)
31. Yanovsky N.M. New word interpreter arranged alphabetically. P. II. St. Petersburg, Imperial academy of sciences, 1804. (In Russ.)
32. Brokgauz F. A., Efron I.A. Encyclopedic dictionary. Vol. 15. St. Petersburg, 1895. (In Russ.)
33. Dictionary of legal definitions, compiled according to the courses taken at St. Petersburg University. St. Petersburg, 1910. (In Russ.)
34. Grabar V.E. Roman law in the history of international legal studies. Yuryev: Typography Mattisen, 1901. (In Russ.)
35. Pavlenkov F. Encyclopedic dictionary. 4th ed. St. Petersburg, 1910. (In Russ.)
36. Legal encyclopedic dictionary / ed. by A.Ya. Sukharev. Moscow: Soviet Encyclopedia Pabl., 1984. (In Russ.)
37. Dictionary of modern Russian literary language. Vol. V. Moscow-Leningrad: Publishing house of the USSR Academy of Sciences, 1956. (In Russ.)
38. Dictionary of foreign words / under the ed. of E.N. Zakharenko, T.A. Pichugin. 15th ed., rev. Moscow, 1988. (In Russ.)
39. Ozhegov S.I., Shvedova N.Yu. Explanatory dictionary of Russian language: 80000 words and phraseological expressions / V.V. Vinogradov Institute of Russian language. 4th ed., expanded. Moscow: A TEMP Pabl., 2006. (In Russ.)
40. Organization management: collegiate dictionary / under the editorship of A.G. Porshnev, Ya. Kibanov. Moscow, 2001. (In Russ.)
о о
3 §
о а
с §
0 ®
1
3 §
а ф
«
3 3-
а §
00 ^
0Q
со
0
1 ф
а I?
