CC BY
13ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
Противодействие
правонарушающему поведению Counteracting Delinquent Behaviour
УДК 343.1
doi: 10.24412/1999-625X-2024-394-189-194 5.1.4. Уголовно-правовые науки
Эволюция процессуального статуса следователя (по мотивам научного наследия профессора А. П. Гуляева)
Вячеслав Владимирович Николюк
Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник 1, И [email protected] 1 ВНИИ МВД России (Москва, Россия)
Автор анализирует разработанную в 1980-1988 гг. профессором А. П. Гуляевым универсальную для общей теории права и ряда конкретных правовых отраслей, включая уголовно-процессуальное право, методологию исследования оптимальности правового регулирования деятельности участников уголовного судопроизводства, осуществляющих производство по уголовному делу (на примере следователя), отмечает ее современную значимость. Дана общая характеристика выделенным А. П. Гуляевым признакам оптимальности права: социальная полезность права; рациональность правовых форм и средств достижения целей; соответствие избранных правовых средств наиболее успешному достижению целей; объективная обусловленность правообразования. Подробно рассмотрен авторский подход к трактовке содержания и видов процессуальных функций, указывается на первичность функций участников процесса по отношению к его процессуальному положению. Выделена позиция А. П. Гуляева по отношению к концепции трех процессуальных функций, считавшего закономерным явлением совмещение у следователя функций обвинения, защиты и разрешение дела. Во второй части статьи осуществлен критический анализ монографий, посвященных месту и роли следователя в современном уголовном процессе. Сделан вывод, что только на основе преемственности научных исследований и взаимодействия научных школ дальнейшие исследования феномена «следователь в уголовном процессе» будет иметь перспективы.
Ключевые слова: следователь, функции, принципы, задачи, полномочия следователя, закон, научные труды
Для цитирования: Николюк В. В. Эволюция процессуального статуса следователя (по мотивам научного наследия профессора А. П. Гуляева) // Научный вестник Омской академии МВД России. 2024. Т. 30, № 3(94). С. 189-194.
Evolution of the Procedural Status of the Investigator (based on the Scientific Heritage of Professor A. P. Gulyaev)
Vyacheslav V. Nikolyuk
Honoured Scientist of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor, Chief Researcher 1, И [email protected] 1 All-Russian Research Institute of the Russian Ministry of Internal Affairs (Moscow, Russia)
The author analyzes the methodology developed in 1980-1988 by Professor A. P. Gulyaev, universal for the general theory of law and a number of specific legal branches, including criminal procedural law and methodology used to study the optimized legal regulation of the activities of participants of criminal justice who carry out criminal case proceedings (on the example of the investigator), and stresses its modern significance. The general characteristics of the features of optimality of law, specified by A. P. Gulyaev, is given: social utility of law; rationality of legal forms and means of achieving goals; correspondence of the chosen legal means to the most successful achievement of goals; objective dependency of law formation. The author's approach to the interpretation of the content and types of procedural functions is considered in detail, the primacy of the functions of participants of the process in relation to their procedural position is pointed out. With regard to the concept of three procedural functions the article presents the opinion of A. P. Gulyaev who considered it a natural
phenomenon that the investigator combines the functions of prosecution, defence and case resolution. The second part of the article contains a critical analysis of the monographs devoted to the place and role of the investigator in the modern criminal proceedings. It is concluded that only on the basis of continuity of scientific research and interaction of scientific schools further research of the phenomenon of 'investigator in criminal proceedings' will be prospective.
Keywords: investigator, functions, principles, tasks, investigator's powers, law, scientific works
Citation: Nikolyuk V. V. Evolution of the Procedural Status of the Investigator (based on the Scientific Heritage of Professor A. P Gulyaev). Scientific bulletin of the Omsk Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2024. Vol. 30, No 3(94). Pp. 189-194 (In Russ.).
Изданная более 40 лет назад монография А. П. Гуляева «Следователь в уголовном процессе» [1] и докторская диссертация по этой же проблематике [2], успешно им защищенная в 1988 г. в Академии МВД СССР, послужили теоретическим фундаментом для обоснования оригинальной теории деятельности следователя в уголовном процессе и методики исследования оптимальности ее правого регулирования '. За это время существенно изменились социальный, экономический, политический, научно-технический и правовой образ государства и общества. Проведена и продолжается судебно-правовая реформа, серьезно задевшая не только судебную деятельность, но и досудебное производство. В связи с этим чрезвычайно актуально предугадывание смены парадигм уголовного процесса для смягчения негативных и недопущения разрушительных последствий дифференциации форм уголовного судопроизводства в сторону их упрощения, резкого сближения уголовного процесса и ОРД, введения с подачи Верховного Суда РФ как субъекта законодательной инициативы квазипрогрессивных и квазиэффективных межотраслевых правовых институтов в виде судебного штрафа и уголовного проступка (удивительно, что последний до сих пор не получил законодательного оформления).
Одной из центральных процессуальных фигур в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования является следователь, без которого немыслимо какое-либо движение и тем более направление в суд для разрешения по существу уголовных дел о преступлениях. Поэтому разностороннее изучение проблем, имеющихся у следователя, начиная с повышения престижа и авторитета данной профессии и заканчивая мерами обеспечения четкого регулирования полномочий следователя,
сочетающегося с рациональными формами проведения процессуальных и следственных действий, должны составлять стратегическую линию в деятельности правительственных и законодательных органов по поддержке следственного аппарата независимо от его ведомственной принадлежности. Социально-политическая роль и место следователя в системе государственных органов, противостоящих преступности, его процессуальные функции, принципы или общие условия их деятельности, взаимодействие с органами дознания, новеллы уголовно-процессуального доказывания, оптимизация форм расследования в зависимости от категории преступления, освобождение от анахронизмов и процессуальных догм в конструкциях институтов привлечения лица в качестве обвиняемого, составления обвинительного заключения, ознакомления участников процесса с материалами уголовного дела, обжалования решений и действий следователя, пределы процессуальной самостоятельности следователя, аргументировано позволяющие действовать ему единолично, не согласовывая свои действия с ведомственным руководством, прокурором и судом — вот примерный перечень исследовательских направлений, в которых принимал участие профессор А. П. Гуляев. Указанные сегменты досудебного уголовного судопроизводства рассматривались и в других научных произведениях незаурядного юриста [4; 5; 6], однако квинтэссенцией его научного творчества являются, без сомнения, указанные ранее монография и докторская диссертация. Основные положения научной платформы «Следователь в уголовном процессе», разработанной А. П. Гуляевым (1980-1988 гг.), выражались в применении методологии, предполагающей широкий качественный анализ всего правообразования (подотрасли) 1 2, посредством
1 В 1980 г. опубликована брошюра В. В. Найденова «Советский следователь» [3]. В ней автор рассматривает процессуальное положение следователя, его профессиональные качества, взаимоотношения с прокурором и органами дознания. Брошюра, как назвал ее сам автор, представляло практическое пособие и не была адресована научным работникам, в связи с чем в статье мы не обращались к ее содержанию.
2 В плане постановки вопроса о восприятии правообразования, регулирующего деятельность следователя как подотрасли уголовно-процессуального права, А. П. Гуляев опередил время. В последней четверти предыдущего столетия, как и в текущий момент, стройной теории данного вопроса не разработано в отличие от доктрины уголовно-процессуальных институтов. В литературе представлено несколько самостоятельных теоретических позиций, на платформе которых с различной степенью аргументированности обсуждаются проблемы образования подотраслей уголовно-процессуального права [7].
которого регулируется деятельность должностных лиц, осуществляющих производство по уголовному делу, с акцентом на следователя, и выработкой собственных методик определения оптимальности правового регулирования деятельности следователя, включающих системный подход к исследованию совокупности норм, регламентирующих деятельность следователя, выбранные признаки оптимальности права (например, обусловленность объективными потребностями и закономерностями развития регулируемой сферы общественных отношений или социальная полезность права; рациональность правовых форм и средств достижения целей или экономичность; соответствие избранных правовых средств наиболее успешному достижению целей или надежность средств). Коренным признаком, показателем оптимальности права А. П. Гуляев считал объективную обусловленность правообразования.
Важное методологическое значение имеет авторский подход к выделению среди многих схожих норм цели конкретной правовой нормы. Подчеркивается, что цель правовой нормы не может быть выведена из нее непосредственно. Нормы рассматриваемой подотрасли, отмечает А. П. Гуляев, тесно связаны между собой, со всей системой норм, в которую они входят, и для идентификации цели необходимо каждый раз отталкиваться от более общих целей. Есть особенности в характеристике многоцелевых норм, у которых есть главное назначение, прямая цель.
Таким образом, значительная часть диссертации (первая ее часть) посвящена разработке концепции оптимальности права, признаков (критериев) его оптимальности, методов исследования качества правовых образований. Указанная методология носит универсальный характер и может быть применена общей теорией права, иными отраслями права [2].
Вторая часть докторской диссертации А. П. Гуляева объединяет исследуемые конкретные актуальные проблемы регламентации в законе деятельности следователя, среди которых выделяются по глубине теоретической разработки категории: процессуальные функции следователя; средства их осуществления; принципы деятельности следователя.
В основе авторского подхода к трактовке содержания и видов процессуальных функций находится тезис о первичности функций участников процесса по отношению к его процессуальному положению. Именно они непосредственно предопределяют правовое положение участника процесса. Отмечая положительные и негативные стороны концепции трех процессуальных функций, считая закономерным явлением совмещение у следователя функций
обвинения и защиты, а в известных пределах и разрешения дела, А. П. Гуляев был сторонником мнения о реализации следователем восьми процессуальных функций [1, с. 20-23].
Завершая краткий анализ ключевых позиций А. П. Гуляева в части методологии исследования феномена «следователь в уголовном процессе» и направлений совершенствования правого регулирования деятельности следователя, нельзя не сказать и о существенном вкладе ученого в разрешение многих других острых вопросов, связанных с фигурой следователя как участника уголовного процесса (правовые гарантии законности деятельности следователей, обеспечение его процессуальной самостоятельности, быстроты предварительного следствия и др.).
Высказанные А. П. Гуляевым суждения о возможности обеспечения процессуальной самостоятельности следователя лишь при условии сочетания правовых и организационных мер созвучны с современными адекватными представлениями ученых-процессуалистов по вопросу о процессуальной самостоятельности следователя [8].
Безусловно, выход в 1981 г. монографии А. П. Гуляева «Следователь в уголовном процессе», защита им в 1988 г. докторской диссертации по теме «Совершенствование правового регулирования деятельности следователей», опубликование нескольких десятков интересных и порой откровенно смелых статей по данной проблематике означали, что в теории уголовного процесса обосновано оригинальное научное направление, разработана теория, которая выходит далеко за границы частной теории в науке уголовного процесса. Данное учение, как показала последующая нормотворческая практика и соответствующие научные исследования, ощутимо повлияло и продолжает оказывать влияние на нормативное регулирование и организацию досудебного уголовного судопроизводства. В статусе члена рабочих групп по подготовке законопроектов, в том числе проекта УПК РФ, А. П. Гуляев открыто и честно противостоял «иностранной процессуальной интервенции», сильно переживал по поводу того, что российский уголовный процесс может скатиться до своего рода нормативной уголовно-процессуальной франшизы 3.
Многие теоретические представления о функциях и принципах деятельности следователя преобразовались в доктринальные проектные нормы, часть из которых воспринята законодателем. На долгие годы им уготованы внимание правоприменителя и фактическое участие в регламентации общественных отношений, движимых юридическими актами следователя.
3 На опасность типизации уголовно-процессуального регулирования, подчинения его «межгосударственным стандартам» правильно указывает Л. В. Головко [9, с. 157-158].
Далее автором статьи проведен анализ более поздних научных работ, выполненных по этой же проблематике. Цель такого анализа — проследить преемственность научных исследований, взаимосвязь научных школ, логику развития теорий и концепций. Относительно отечественной доктрины процессуальных функций следователя и принципов его деятельности надлежит признать, что концептуальные положения соответствующих, более ранних работ о следователе как знаковой фигуре в уголовном процессе оказываются недостаточно востребованными. Это негативно сказывается на качестве современных научных исследований в указанном сегменте уголовного процесса, многие из которых дублируют имеющиеся, подпадают под выражение «изобрести велосипед» в его значении «зачем пытаться сделать то, что уже известно и неплохо».
Анализируя под этим углом зрения содержание изданной в 2014 г. монографии В. М. Быкова [10], название которой почти полностью повторило название произведения А. П. Гуляева, а также монографии (2022 г.) и докторской диссертации (2023 г.)
О. А. Чабукиани, посвященных теории следственной деятельности [11; 12], т. е. теоретических разработок, которые наиболее близки к рассматриваемой проблематике, считаю целесообразным отметить следующее.
Временной разрыв между анализируемыми работами велик, исследования проблем деятельности следователя В. М. Быковым, О. А. Чабукиани выполнены в период действия уже УПК РФ, после учреждения Следственного комитета РФ, введения ряда уголовно-процессуальных институтов, скорректировавших привычный и действовавший длительное время формат досудебного уголовного судопроизводства.
Однако в основном процессуальное положение следователя не изменилось. Фундаментальные положения, определяющие главные направления и общие условия (принципы) деятельности следователя, процессуальные средства выполнения поставленных перед ним задач по самым строгим меркам принципиально не пересмотрены, да и вряд ли это можно было осуществить, не отступив от базовых доминант поддерживаемой законодателем модели построения российского уголовного процесса. Поэтому проведение параллелей между «следователем советским» и «следователем российским» допустимо, а когда речь идет о доктрине, теории «следователь в уголовном процессе», и вовсе необходимо.
В монографии В. М. Быкова рассмотрен комплекс вопросов, касающихся реализации следователем большинства предоставленных ему законом полномочий применительно к стадиям возбуждения уголовного дела и предварительного расследования.
Автором сделан акцент на рассмотрении правового положения следователя, которые он характеризует через права и обязанности последнего, хотя закон (ст. 38 УПК РФ) говорит о его полномочиях. Подробно изучены также новеллы УПК РФ, внесенные Федеральным законом от 4 марта 2013 г. № 23-ФЗ, что было своевременно и придавало работе «нормативную свежесть».
По ходу изложения материала В. М. Быков делает многочисленные предложения по изменению и дополнению УПК РФ, которые даются автору с завидной легкостью, иногда без убедительной аргументации (например, передача судом прокурору полномочий, предусмотренных ч. 2 ст. 29 УПК РФ; отказ от следователя-криминалиста как участника уголовного процесса) либо ограничиваясь ссылкой на позиции других ученых (например, предложение о создании единого следственного органа). Из 24 пунктов заключения, представляющих, по сути, конкретное самостоятельное предложение de lega ferenda, трудно выделить положения, по которым в теории уголовного процесса отсутствовали бы соответствующие доктринальные позиции. Поддержка любой из них есть свободный выбор ученого. Однако если такое единение не сопровождается иллюстраций причин, побудивших ученого стать сторонником уже существующей точки зрения, то мотивы подобного шага не воспринимаются серьезно. Несуразность подобных ситуаций отчетливо видна, когда научная полемика ведется по фундаментальным проблемам теории и практики уголовного судопроизводства. Например, с момента введения УПК РФ в действие на страницах юридической печати периодически появляются «вспышки» по поводу целесообразности сохранения в уголовном процессе предварительного судебного контроля, имеющего конституционноправовые основы. Принятие радикального решения о передаче прокурору судебных полномочий, прописанных в ч. 2 ст. 29 УПК РФ, может быть только политическим, основанным на достоверных результатах репрезентативных исследований (многолетнего мониторинга). Такое решение может состояться после внесения поправок в Конституцию РФ. Поэтому высказанное В. М. Быковым в монографии [10, с. 64] «полное согласие» с точкой зрения А. С. Каретникова и К. А. Арзамасцевой о необходимости отказаться от судебного контроля в порядке ст. 165 УПК РФ, которые также не называют веских причин для осуществления предлагаемого ими законодательного маневра, относится к чисто популистским [13].
Можно показать еще немало достоинств и спорных авторских суждений в целом полезной в научном и образовательном аспектах работы В. М. Быкова о следователе. Но представляется более важным обратить внимание на проявленное им безразличие
к позиции А. П. Гуляева по принципиальному, центральному вопросу, ставшему предметом исследования обоих ученых, проведенных в разное время, — вопросу о процессуальных функциях следователя.
Напомним, что в основе подхода А. П. Гуляева к трактовке содержания и видов процессуальных функций лежит тезис о первичности функций участников процесса по отношению к их процессуальному положению. Отмечая позитивные и негативные стороны концепции трех процессуальных функций, считая закономерным явлением совмещение у следователя функций обвинения и защиты, а в известных пределах и разрешение дела, А. П. Гуляев все таки настаивает на реализации следователем восьми процессуальных функций.
О важности и месте в теории уголовнопроцессуальных функций следователя говорит и тот факт, что А. П. Гуляев выделил под них в структуре монографии отдельную первую главу «Процессуальные функции следователя» [1, с. 8-32], которая в общем объеме анализируемого произведения составляет 12,6%. В монографии В. М. Быкова процессуальным функциям следователя отведен только один параграф [10, с. 11-25], удельный вес которого в общем объеме работы не превысил даже 5%. В связи с изложенным стало очевидным, что теория процессуальных функций следователя, которые и определяют объем его полномочий, к началу 80-х гг. прошлого столетия оказались теоретически наиболее разработанными в трудах А. П. Гуляева. К сожалению, она не была удостоена внимания В. М. Быкова, хотя активно обсуждается в юридической литературе. К сожалению, подобное отношение исследователей к более ранним научным разработкам, которые часто оказываются более глубокими, аргументированными и интересными, не редкость.
В целях привлечения внимания к проблеме обеспечения научной преемственности, лежащей в плоскости научной этики, и оставаясь в рамках изучения проблематики, связанной с научным наследием А. П. Гуляева, полагаю целесообразным провести научный анализ основных положений монографии и докторской диссертации О. А. Чабукуани, пополнивших в 2022-2023 г. научный фонд уголовного процесса. Постараемся сориентировать исследователей, которым еще предстоит ознакомиться с данными источниками, на далеко небесспорные содержащиеся в них выводы и предложения.
Обе работы направлены на выявление функций и принципов деятельности следователя, раскрытие их содержания, определение тенденций совершенствования следственной деятельности, ее правового регулирования, обоснование направления развития теории следственной деятельности. Формулируя данные цели и анонсируя ожидаемые результаты
исследования, автор берет на себя ответственность пересмотреть базовые научные платформы, длительное время служащие огнем маяка для: теоретиков, подчинивших свои научные интересы фигуре следователя в отечественном уголовном процессе; практиков, нуждающихся в рекомендациях по применению уголовно-процессуальных норм, раскрывающих статус следователя; законодателя, не стремящегося устранить множество лакун в нормативном отражении феномена «следователь в уголовном процессе». Это смело для исследователя, позиционирующего себя как создателя частной теории уголовного процесса — теории следственной деятельности. Однако предмет указанной теории в описании О. А. Чабукиани явно выходит за пределы частного научного вопроса. Отсюда закономерны сомнения: как в рамках частной теории уживаются и не вступают в противоречия разного уровня доктринальные категории, часть из которых, по сути, являются основными началами уголовного судопроизводства или подотраслью уголовно-процессуального права. Такие общие категории «играют на всем поле» уголовного процесса и в силу этого объективно не могут удерживаться рамками локальных, имеющих свою «нишу» теорий.
Далее попытаемся разобраться с «теорией следственной деятельности» как частной теорией уголовно-процессуального права. Здесь возникает ассоциация с ранее изданными монографиями, к которым мы уже обращались как к доктринальным источникам, показывающим феномен «следователь в уголовном процессе» во всем его многообразии. Размышляя над названием темы диссертации и монографии, подготовленных О. А. Чабукиани, опираясь на конкретные авторские положения, раскрывающие содержание «теории следственной деятельности», вынужден констатировать: с помощью применения исследовательской методологии, как представляется, ученой не удалось обосновать самостоятельность следственной деятельности по отношению к самостоятельности деятельности следователя. Несмотря на неоднократное подчеркивание, что деятельность следователя и следственная деятельность — разные понятия и их отождествление является ошибкой (на этом, собственно, и держится теория следственной деятельности), автор не следует строго этой установке и активно пользуется выражением «деятельность следователя» или «уголовно-процессуальная деятельность следователя». Развитие теории «следственной деятельности» автору видится во многих ситуациях с совершенствованием деятельности следователя. Так в чем же тогда идея концепции следственной деятельности, ее оригинальность, относительная автономность, если она полностью связана с деятельностью следователя?
Становится ясным, что различия между приведенными терминами символические, а само сравнение некорректно. В качестве сравниваемых выступают, «деятельность следователя» и «следственная деятельность». Первый термин давно введен в научный и служебный оборот, к нему привыкли практические работники и хорошо представляют его смысл.
Термин «следственная деятельность» не воспринят законом. К нему редко обращаются научные и практические работники. Он не имеет собственного содержания, которое наполняется различными случайными элементами.
Например, автор пытается ввести в научный оборот процессуальную фигуру «субъект юридической обязанности доказывания по формированию доказательств при осуществлении уголовного судопроизводства». Кто же скрывается за этой многословной формулировкой? Ответ не заставляет себя ждать: в отечественном законодательстве, утверждает О. А. Чабукиани, это следователь и судья [12, с. 12]. Если их вернуть на свои исконные места, то частная теория следственной деятельности полностью растворяется в доктрине «следователь в уголовном процессе», становление и развитие которой обязано научным трудам многих советских
и российских ученых, и в первую очередь профессора А. П. Гуляева.
Сказанное подтверждается и результатами анализа функций теории следственной деятельности или процессуальных функций следователя, которые первоначально подаются как самостоятельные, а в итоге, вопреки логике авторского замысла, используются как понятия тождественные. В работах О. А. Чабукиани, как это можно судить по их содержанию, известная и поддерживаемая большинством ученых позиция А. П. Гуляева в части понятия процессуальных функций следователя и их значения для определения процессуального положения следователя не рассматривается, что ставит под сомнение новаторство и конструктивность выводов ученой по указанным вопросам.
В заключение отметим, что дальнейшие исследования феномена «следователь в уголовном процессе» имеют перспективы при условии, что ученые будут придерживаться хорошо отработанных и проверенных на практике понятий, терминов, дефиниций, которым не свойственна правовая неопределенность, не отвлекаясь на искусственно придуманные второстепенные вопросы, строго соблюдая правило преемственности научных исследований.
Список источников
1. Гуляев А. П. Следователь в уголовном процессе. М., 1981.
2. Гуляев А. П. Совершенствование правового регулирования деятельности следователя : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1988.
3. Найденов В. В. Советский следователь М., 1980. 112 с.
4. Гуляев А. П. Процессуальные сроки в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования. М., 1976.
5. Гуляев А. П. Функции следователя. М., 1981.
6. Гуляев А. П. Дознание по делам, по которым обязательно производство предварительного следствия // Дознание в советском уголовном процессе. М., 1986.
7. Николюк В. В. Институты принуждения в контексте формирования подотраслей уголовнопроцессуального права // Правовые и гуманитарные проблемы уголовно-процессуального принуждения : мат-лы междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 70-летию со дня рождения Б. Б. Булатова / пред. редкол. А. В. Павлов. Омск, 2024.
8. Кальницкий В. В. Процессуальная самостоятельность следователя и дознавателя // Законодательство и практика. 2023.
9. Головко Л. В. Государство и его уголовное судопроизводство. М., 2022.
10. Быков В. М. Следователь в уголовном процессе России. М., 2014.
11. Чабукиани О. А. Теория следственной деятельности: генезис и перспективы развития : монография. СПб., 2022.
12. Чабукиани О. А. Теория следственной деятельности: понятие, функции, пути совершенствования : автореф. дис. . д-ра юрид. наук. СПб., 2023.
13. Каретников А. С., Арзамасова К. А. Разрешение суда на производство следственных действий // Законность. 2011. № 2.
