CC BY
26
ИСТОРИЯ СРЕДНИХ ВЕКОВ
© 2012
Е. В. Когут
ЭВОЛЮЦИЯ ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ ВИЗАНТИЙСКОЙ ЖЕНЩИНЫ ПО АКТАМ АФОНСКИХ МОНАСТЫРЕЙ В ЭПОХУ
ПАЛЕОЛОГОВ
В статье рассматривается вопрос о реализации на практике положения о неотчуждаемости приданого в Византии в XIII-XV вв. Исследование основывается на изучении актов афонских монастырей, которые позволяют проследить движение женской собственности и изменение в правах женщин на собственность в рассматриваемый период.
Ключевые слова: Византия, приданое, брак, семья, собственность, актовый материал
Не вызывает сомнений, что Византия — как само государство, так и общество, его населяющее, — это явление уникальное, существенно отличающееся как от западноевропейского Средневековья, так и от мусульманского Востока. Изучение византийского общества, его особенностей и традиций, представляется весьма интересной и актуальной научной задачей. Гендерные исследования, ставящие критерием при стратификации общества половую принадлежность, помогают изучить нам положение женщины в целом вне зависимости от ее социального статуса. Таким образом, можно выявить общие черты в положении женщины, ее правовое и экономическое положение в семье, обществе и государстве. Одним из самых важных аспектов в жизни женщины является ее материальное положение. Основным видом женской собственности в Византии было ее приданое. Это особый вид собственности, характеризующийся различными ограничениями при его отчуждении. В принципе приданое считалось неотчуждаемой собственностью. Это объясняется тем, что приданое вместе с предбрачным даром являлось основным капиталом новой семьи. Приданое и предбрачный дар являлись основным капиталом семьи, неотчуждаемой собственностью, однако вопрос об отчуждаемости приданого обсуждался в юридических трактах и судебных источ-никах1. Наша задача в данной статье — проследить соотношение в XIII-XIV вв. правовой традиции и практики распоряжения приданным как мужем, так и самой женщиной.
Когут Екатерина Викторовна — аспирантка Государственного академического университета гуманитарных наук, м.н.с. музеев Московского Кремля. Е-mail: nikia@mail.ru
1 Saradi 1998, 72.
Основным источником для нашей работы стали акты Афонских монастырей, созданные в период с начала XIII в. до середины XV в., изданные как в «Actes de l'Athos», печатавшихся в «Приложениях» к Византийскому временнику с 1903 г., так и в рамках французской серии «Archives de l'Athos». В отличие от официального имперского законодательства частноправовые акты, как правило, в большей степени отражают реальную действительность, нередко противоречащую провозглашенному в законе принципу. Кроме того, значение актов Афонских монастырей как источников по гендерной истории Византии удостоверяется такими исследователями, как Э. Патлажеан2 и Д. Николь3.
Проблемам собственности в Византии посвящено достаточное количество работ, но нас интересует определенный аспект — собственность женщин и семейная собственность. Василики Кравари, используя акты Афонских монастырей, рассматривала проблему слияния семейной собственности, приходя к выводу, что члены богатых семей предпочитали сохранять свою собственность каждый за собой, а крестьяне были больше склонны к объединению семейной собственности4. Руфь Макридес занималась проблемой приданого, его защиты от посягательств как самого мужа, так и его кредиторов, и проблемой наследования приданого, опираясь на акты канцелярии Константинопольского патриарха и решения сино-дов5. Проблему отчуждаемости приданого в византийских актах XII-XV в. исследовала Е. Саради в одной из своих статей6, приходя к выводу, что приданое чаще всего отчуждается законным методом, т.е. ввиду крайней необходимости денежных средств. Однако она отмечает, что в некоторых случаях ссылка на эту крайнюю нужду дается для того, чтобы придать сделке законный вид, чтобы покупатель был освобожден от каких-то притязаний со стороны женщины, приданое отчуждающей.
Приданое было двух типов: данное отцом или дедом по отцовской линии — profecticia и предоставленное другим лицом — dos adventicia.
Согласно византийскому законодательству, главная обязанность отца перед дочерью — обеспечение ее приданым, чтобы она могла выйти замуж. Обеспечение приданым — это некая социальная гарантия, позволявшая женщине не просто выйти замуж, а стать полноправным членом византийского социума. Замужняя женщина попадала под влияние мужа, что означало ее освобождение от власти отца или деда.
Приданым могли быть недвижимость (земля, дома, корабли), наличные деньги, драгоценности, рабы, животные, движимое имущество вплоть до одежды и утвари. Она получает поколение своих рабов, а плоды и приплод скота получает муж7. Благодаря одному из актов Дохиара, у нас есть возможность узнать, что же могло входить в приданое состоятельной женщины. Мария Деблицина имела в качестве своего приданого, согласно брачному договору, имущество на общую сумму 1584 иперпера. В ее приданое входили дома в квартале св. Димитрия
2 Patlagean 1987, 561.
3 Nicol 1994, 3.
4 Kravari 1992,77-88.
5 Macrides 1992, 89 - 98.
6 Saradi 1998, 72-77.
7 Matthaeus Blastares Hieromonachus 1904, 121.
в Фессалонике, стоимостью 10 либр иперперов, т.е. 720 иперперов; виноградник размером в 14 модиев, оцениваемый в 144 иперпера на момент заключения брачного контракта8 (в 1384 г. — 94 иперпера9, следовательно, виноградник за это время стал менее доходным); а также различная одежда, общая стоимость которой во времена ее замужества — 53 иперпера, а на момент описи 32 иперпера; драгоценности на сумму 154 иперпера. Кроме этого, у нее было так называемое дополнительное приданое (еяаушярогса), т.е. собственность, которая достается женщине уже после заключения брака (как правило, по наследству), но имеет статус приданого со всеми вытекающими последствиями. Дополнительное приданое состояло из одежды и драгоценностей на сумму 26 иперперов. Также она владела имуществом, доставшимся ей по наследству, ее деда Хониата общей ценностью 80 иперперов. В него входили в Фессалонике третья часть домов в квартале Цимиахея и треть дома в квартале Омфалов10. Далее в акте следует описание имущества ее мужа, о предбрачном даре в акте не упоминается. Данное описание сделано было после смерти Димитрия Деблизина, чтобы выяснить, что конкретно являлось его имуществом, а что входило в приданое его второй жены Анны, а потом распределить части его имущества между наследниками. Из наследников, кроме самой Анны, у него был сын от первого брака.
Кроме того, приданым могла быть не только та земля, что находится в собственности, но и арендуемая. Например, женский монастырь Святых мучеников бессребреников Кира и Иоанна сдавал в аренду Льву Павлу свой участок земли, чтобы он построил на нем дома. Южнее этого участка сдавалась земля в аренду знакомым Павла, возможно, его крестным родителям. Затем их земля передается ему в качестве приданого, и он стал платить за обе 6 иперперов в год, хотя за первую он платил две. Анна Дукорулина Месопотамитисса заключила с ним описываемый нами договор аренды, так как она являлась собственницей монастыря, не будучи при этом его игуменьей11. В данном случае мы видим пример хари-стикия — одного из феодальных институтов в Византии. Это было пожалование монастыря светскому лицу, получавшему право распоряжаться монастырским имуществом и доходами. Харистикий передавался императором или патриархом харистикарию (получателю харистикия) пожизненно или на несколько поколений. Для нас важен тот факт, харистикарием в данном случае является женщина.
По исследованиям А. Лайу в Х1-Х111 вв., приданое жены было в два раза больше брачного дара мужа, а в XIV в. — брачный дар составлял одну третью часть от размеров приданного12.
Государственная власть стремилась к обеспечению имущественных прав женщины, в особенности жены и матери, все более настойчиво подчеркивая ее равноправие с главой семьи — мужем. Хотя на практике в указанный период имущество жены и мужа объединялось и все чаще становилось общей собственностью. Закон ограничивал права супруга на приданое, которое было собствен-
8 К сожалению, дата, когда он был заключен, нам не известна.
9 Как отмечает автор издания Ойкономидес, даже во втором случае виноградник был очень высоко оценен. См. 01копот1(1е8 1984, 260.
10 01копот1(1ё8 1984, 262-263.
11 01копот1(1ё8 1986, 100.
12 Ьаюи 1981, 237.
ностью жены, находящейся в узуфрукте у мужа. Сохранение прав женщины на приданое являлось своего рода гарантией имущественного обеспечения ее и ее детей в случае какой-либо беды. Приданое судебные власти не имели права отбирать для погашения долгов несостоятельного должника-мужа13. Необходимо добавить, что во многом положение женщины в византийском социуме зависело от размеров ее приданого.
В юридической практике действовал принцип неотчуждаемости приданого. Это объясняется тем, что приданое вместе с предбрачным даром являлось основным капиталом новой нуклеарной семьи, образованной в результате заключения брачного союза. Однако вопрос о его неотчуждаемости обсуждался в юридических трактатах, споры по использованию приданого зафиксированы в судебных источниках14. Благодаря неотчуждаемости приданого, оно являлось резервной собственностью и предназначалось для обеспечения нормальной (без крайней нищеты) жизни семьи. Если женщина умирала, то решением суда приданое, как правило, отдавалось ее детям. Наследниками второй очереди являлись родители, третьей — братья, сестры. Далее им мог пользоваться вдовец, но только в том случае, если собственность принадлежала несовершеннолетним детям от этого брака. Проблемы наследства являются главными в традиционных обществах. Право передачи своего титула и своей собственности — это и есть правовые гарантии личности, поэтому законы очень конкретно определяли очередность наследования. Неотчуждаемость приданого во многом была защитой от кредиторов мужа. Приданое могло быть продано только в том случае, если это было необходимо для выживания семьи.
Безусловно, между реальной практикой и законодательством существовало определенное расхождение. Изучая «Пиру», Василики Кравари пришла к выводу, что в Византии применение закона, рассматривающего отчуждаемость приданого, было очень гибким и Юстиниановское постановление о невозможности отчуждения приданого не имело силы на практике. Однако отчуждаемость приданого была возможна только при условии согласия женщины15. Христофилопу-лос писал о том, что эта византийская традиция берет начало в Древней Греции, в которой право собственности на приданое принадлежало жене, а мужу только право узуфрукта, что давало ему право пользования имуществом, принадлежащим другому лицу, с присвоением плодов, но при условии сохранения существа вещи. На основании того, что, согласно римскому праву, собственником приданого является муж, а в нескольких византийских актах он обнаружил, что приданое может быть собственностью исключительно жены, исследователь делает вывод именно о греческом влиянии на эту часть византийского права и практики16.
В палеологовскую эпоху в Византии женщина могла предъявить иск мужу в суд по поводу плохого управления ее приданым, ведь именно он им распоряжался в течение их семейной жизни. Ведь еще в IX в. жена получила право на специальный иск для защиты своих прав на приданое. «Пира» сообщает немало примеров его подачи. Так, в одном случае жена должника предъявила дотальный (т. е.
13 Ьаюи 1981, 235.
14 Багай 1998, 72.
15 Кгауал 1992, 77-88.
16 ХрютофйояоиЬд 1939, 538-549.
связанный с приданым) иск кредитору, которому ее муж передал в залог имение, а в другом — мужу, продавшему ее приданое. В третьем случае женщина обвинила мужа в невыгодной продаже приданого, предъявив иск к лицам, заключившим сделку17.
Эти примеры свидетельствуют о распоряжении замужними женщинами под контролем мужей своим приданым, однако, на наш взгляд, тезис Л. Ю. Костогры-зовой об экономической самостоятельности женщины слишком категоричен18. В данном случае было бы уместнее говорить о достаточно высокой степени экономической самостоятельности женщины по отношению к владению и распоряжению приданым. Византийские законы ХШ-ХУ вв. предполагали большее равенство в имущественных правах между женщиной и мужчиной по сравнению с классическим римским правом.
К XIV в. женщина все чаще и чаще сама управляла своим приданым. Однако акты Афонских монастырей редко дают нам примеры подобного рода, гораздо чаще мы встречаем распоряжение приданым со стороны женщины. Так, Феодота с согласия своего супруга Иоанна Фалкона продала одноэтажный дом, который она получила в приданое. Этот дом расположен в квартале Ипподром в городе Фессалоника, с северной стороны от двора, которым владеет Ватопед. Феодота получила за него 46 иперперов, т.е. 46 унций дукатов19.
Все это свидетельствует о том, что, несмотря на законодательно закрепленную неотчуждаемость приданого, приданое в поздней Византии на практике в ряде случаев приближалось к обычной наследуемой собственности.
Как правило, законодательством ограничивались инвестиции приданого в рискованные предприятия, в целом не исключая возможность вложений в надежные предприятия. Известны и случаи продажи приданого, как правило, монастырям. Обычно это происходит только после решения суда20 и только в исключительных обстоятельствах, т.е. когда иначе семья и дети окажутся на грани вымирания, будут голодать. Продажа дотального имущества в виду невозможности защиты собственности от набегов сербов, которые в XIV в. все чаще тревожили пограничные с их государством территории Византийской империи21.
Достаточно свободное распоряжение собственностью-приданым видно из продаж и дарений монастырям. По данным Анжелики Лайу22, в XII в. в тех актах, в которых женщины являются одной из участвующих сторон, — 11 %, для XIII в, эта цифра составляет 32 %, для XIV в. — 16 %, а для XV в. — 17 %, при этом доля, когда речь идет о приданом, составляет соответственно 14 %, 5 %, 16 %, 44 %. На первый взгляд, удивительно, что настолько мал процент приданого среди актов, в которых упоминаются женщины, особенно учитывая тот факт, что приданое — основной тип женской собственности (женщины, получая наследство прежде всего от родителей, получали его в виде приданого). Этому можно найти два возможных объяснения. Во-первых, отсутствие упоминаний собственности-при-
17 Липшиц 1981, 127, 128, 136.
18 Костогрызова 2001, 95.
19 Вошраке, ЬеЮ1, Кгауап, Опте 2001, 364.
20 Ьаюи 1981, 238.
21 01копош1аё8 1984, 238.
22 Ьаюи 1981, 239.
даного связано с желанием избежать возможных юридических трудностей при заключении сделки. Во-вторых, среди этих случаев много тех, в которых речь идет о собственности аристократов, вернее, аристократок, поэтому это могла быть именно полноценная собственность, а не собственность-приданое.
О возможности на практике отчуждать приданое нам рассказывают несколько актов. Среди них акт, в котором Анна Кантакузина Палеологиня свободно (sKouoia ßou^ Kai awonpoaipsxœ yvœ^n) продавала монастырю землю, расположенную в Каламарии, называемую Мариана и являющуюся ее приданым, остальной же собственностью она владела вместе со своими братьями в течение всего мирного периода, когда власть латинян была крепка. Эта земля была захвачена сербами, затем Анна и ее семья смогли вернуть себе свою собственность, однако их положение было очень непрочным, поэтому они стали искать монастырь, который бы согласился купить у них эту землю за условленную цену. Разницу между ней и реальной ценой монастырь должен был оставить себе для помина души родителей Анны и ее самой. Ее муж Димитрий Палеолог согласился с ее действиями. Интересно, что в начале акта написано, то эта продажа осуществляется ее доброй волей, а конце оговорено, что ее муж согласен с продажей этой земли за 600 иперперов. Анна передает эту землю вместе со всеми деревьями, виноградниками, водяными мельницами, построенными и будущими, с париками, правом выгона, кроме одной мельницы, которая несколько ранее 1373 г. была передана Ватопеду23.
Феодора Горгена продала дом вместе с двором и деревьями, расположенный в квартале Асоматов на территории, принадлежавшей клиру этой церкви24. Видимо, церковь была крайне была заинтересована в данном приобретении, так как это позволяло создать вокруг себя удобный хозяйственный комплекс.
О праве для женщины распоряжаться своим имуществом, в том числе и приданым, после смерти свидетельствует завещание Анны Торникины Панкерниссы, которая даровала часть своего дотального имущества- владение Белтица, в момент составления акта находящегося во владении Сербского государства. Ввиду деятельности стратопедарха Алексея и примикирия Иоанна появилась возможность вернуть эту землю под управление греков. В случае если она будет отобрана у сербов, половину этого владения Анна оставляла за собой и своими близкими (мужем и детьми), а вторую половину завещала монастырю, который планировали организовать братья Алексей и Иоанн (видимо, в благодарность за услуги — Е.К.). Показательно, что Анна специально отмечала, что не прибегнет к защите прав собственности на вторую половину, несмотря на то, что она знает, что закон дает ей такую возможность25.
Таким образом, мы видим, что неотчуждаемость приданого, констатируемая в законодательстве и применимая на практике, и приданое могло терять данное качество как особый вид собственности, приближаясь тем самым к собственности со свободным правом распоряжения26.
23 Oikonomidès 1984, 238-239.
24 Oikonomidès 1986, 108-109.
25 Laiou 1981, 237.
26 Lemerle, Dagron, Circovic 1982, 104-105.
Приданое матери переходило по наследству к дочери27, что становится ясным из акта, где действовала Филиппа Асанина жена Михаила Контопетра, будучи еще несовершеннолетней. В данном случае, судя по всему, не было найдено завещание, по крайней мере, о нем ничего не говорится. Но в ходе проверки выясняется, что половина земли принадлежит Филиппе, дочери Димитрия Асанина, а половина монастырю Ксеропотаму. После смерти бабушки и сестры, Филиппа даровала оставшуюся часть монастырю — в качестве представления своих интересов и для подписи за нее приглашается Константин Арменопул.
О том, как приданое постепенно становилось частью семейной собственности, косвенно свидетельствует акт № 61 Ивирского монастыря, в котором Иоанн и Евдокия и четверо их детей продают 1000 модиев28. В акте приводится пересказ брачного договора Иоанна и Евдокии, из которого ясно, что эта земля — часть приданого Евдокии29, однако позднее эта земля воспринимает как семейная собственность (yoviKqv y^v)30.
Подобные ситуации были описаны в исторической литературе. Если В. Кра-вари в подобных ситуациях видит, в первую очередь, объединение семейной собственности31, то Е. Саради считает, что это отчуждение приданого32. Стоит отметить, что этот случай, в отличие от многих, не объясняет отчуждение приданого особыми обстоятельствами. Акт выглядит так, как будто речь идет об обычной продаже. Однако, как нам кажется, объединение собственности и отчуждение приданого — достаточно взаимосвязанные вещи. Ведь став частью семейной собственности, подобное имущество теряло правовые ограничения по распоряжению приданым, поэтому лимитирование его отчуждения на практике больше не действовало и оно теряло свои защитные функции для обеспечения материального благосостояния семьи, детей33.
Подводя итог, можно сказать, что, с одной стороны, неотчуждаемость приданого ограничивала экономическую активность женщины, сохраняя его «на черный день» для детей. С другой стороны, мы видим примеры сдачи приданого в аренду, передачи монастырю, вложения его в торговлю, в ремесленные мастерские, бани, доходные дома. Таким образом, приданое в Византии XIII-XV вв. становилось все более и более ликвидным на практике. Это стало одной из характерных черт имущественного положения византийской женщины в Палеологовский период.
ЛИТЕРАТУРА
Костогрызова Л. Ю. 2001: Правовое положение женщины в Византии // Российский юридический журнал. 3 (31), 93-98.
Липшиц Е. Э. 1981: Законодательство и юриспруденция в Византии в IX-XI вв. Л.
Bompaire J. (ed.) 1964: Actes de Xeropotamou. Paris.
Bompaire J., Lefort J., Kravari V., Giros Ch. (eds.) 2001 : Actes de Vatopedi. Paris.
27 Bompaire 1964, 193-195.
28 Lefort , Oikonomides, Papachryssantou, Metreeveli 1994, 111, 3-5.
29 Lefort , Oikonomides, Papachryssantou, Metreeveli 1994, 111, 14.
30 Lefort , Oikonomides, Papachryssantou, Metreeveli 1994, 111, 31.
31 Kravari 1992, 84.
32 Saradi 1998, 74.
33 Lefort, Oikonomides, Papachryssantou, Metreeveli 1994, 111.
XpiovoçiÀônouÀoç A. П. 1939: 'H èKnoinoiç xœv npoïKœœv àKtvrçxçv Kaxà xà PuÇavxïvàv SÎKaiov // Apxeïoç ISiœxiKoù AïKaiou. 6, 538-549.
Kravari V 1992 : Les actes privés des monastères de l'Athos et l'unité du patrimonial familial // Eherecht und Familiengut in Antike und Mittelaltar / D. Simon (ed.). Munich, 77-88.
Laiou A. E. 1981 : The role of women in Byzantine society // XVI. Internationaler Byzan-tinistenkongress (Wien 1981) Akten 1/1= Jahrbuch der Österreichischen Byzantinistik. 31/1, 233-260.
Lefort J., Oikonomidès N., Papachryssantou D., Métréevéli H. (eds.) 1994: Actes d'Iviron. Vol. 3. Paris.
Lemerle P., Dagron J., S. Circovic S. (eds.) 1982: Actes de Pantéléémon. Paris.
Macrides R. 1992: Dowry and Inheritance in the Late Period: Some Cases from the Patriarchal Register // Eherecht und Familiengut in Antike und Mittelaltar / D. Simon (ed.). Munich, 89 - 98.
Matthaeus Blastares Hieromonachus 1904: Sintagma Alphabeticum // PG. Paris. T. 145, 9-212.
Nicol D.M. 1994: The Byzantine Lady: Ten Portraits 1250-1500. Cambridge.
Oikonomidès N. (ed.) 1984: Actes de Docheiarou. Paris.
Oikonomidès N. (ed.) 1986: Actes de Xénophon. Paris.
Patlagean E. 1987: The Byzantine empire // A history of private life. T. 1. From Pagan Rome to Byzantium / P. Veyne (ed.). London, 561-641.
Saradi H. 1998: The alienation of the dowry in the acts of Byzantine notaries // Византийский временник. Т. 55. Ч. 2. М., 72-77.
BYZANTINE WOMAN PROPRIETARY RIGHT ON EVIDENCE OF ATHOS MONASTERIES RECORDS OF OHE PALAEOLOGUS TIMES
Ye.V. Kogut
The article considers the issue concerning implementation of dowry inalienability provision in Byzantine Empire of the 13 th — 15th centuries. The study is based on the analysis of Athos monasteries records that makes it possible to trace female property right evolution during the period under review.
Key words: Byzantine Empire, dowry, marriage, family, property, records
