Эволюция норм, предусматривающих ответственность за мошенничество Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.72

ЭВОЛЮЦИЯ НОРМ, ПРЕДУСМАТРИВАЮЩИХ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА МОШЕННИЧЕСТВО

© 2009 г. А.П. Калюжная (Сергеева)

Южный федеральный университет,

ул. Горького, 88, г. Ростов-на-Дону, 344007,

urist-rsu@mail. ru

Southern Federal University, Gorkiy St., 88, Rostov-on-Don, 344007, urist-rsu@mail. ru

Анализируется история возникновения на территории России мошенничества, рассматриваемого в качестве разновидности имущественного обмана.

Ключевые слова: мошенничество, имущественный обман, законодательство, злоупотребление доверием, хищение.

The history of the origin of the fraud on the Russian territory is analyzed in the article and considered as variety of the property fraud.

Keywords: fraud, property fraud, legislation, breach of confidence, embezzlement.

В истории отечественного права ни Русская Правда, ни Псковская судная грамота, ни другие ранние памятники русского права не упоминали о мошенничестве. «Мошенничество, как похищение чужих вещей посредством обмана, не отмечено в древнейших законах» [1, с. 351]. Это объясняется тем обстоятельством, что имущественные обманы не известны обществу с традиционной экономикой на ранней стадии его развития и остаются не типичными для него даже на более поздних этапах.

Понятие мошенничества как уголовно наказуемого деяния имеет в России определенную социальными условиями и подходом законодателя к этому явлению историю. До середины XVI в. оно рассматривалось в качестве разновидности имущественного обмана, который мог быть наказан при его незначительности в административном порядке. В случае нанесения значительного ущерба, мошенничество не выделялось в самостоятельный состав преступного деяния, а преследовалось уголовным законом как форма воровства.

Как уголовно-правовой термин «мошенничество» впервые появляется в ст. 58 Судебника 1550 г., в которой предписывалось применить к мошеннику то же уголовное наказание, что и к татю (вору), причем обманщика предписывалось по приводу в орган власти бить кнутом [2, с. 108-148]. Следовательно, мошенничество относилось законодателем к разряду имущественных преступлений и приравнивалось к краже, причем с телесным наказанием.

В литературе возникла дискуссия относительно тождественности употребляемых в Судебнике 1550 г. понятий «мошенник» и «обманщик». По мнению И.Е. Фой-ницкого, фундаментально изучившего эту проблему в русском праве, оба термина означают одно и то же [3, с. 22]. Не изменились наказания законодателем в Соборном Уложении 1649 г., где мошенничество вновь включается в состав имущественных преступлений. Согласно ст. 11 этого документа, к мошенникам следовало применять такое же наказание как к «татям за первую татьбу», т.е. к ворам за первую кражу. За первую же кражу полагалось (ст. 9 Соборного Уложения) виновного бить кну-

том, отрезать ему левое ухо, посадить в тюрьму на два года и отдать имущество вора потерпевшему. После отбытия лишения свободы в тюрьме преступника надлежало отправить на жительство в отдаленные поселения [4, с. 231].

Воинские артикулы Петра I вовсе не упоминают о мошенничестве. В петровские времена формы хищения, сопряженные с обманом, обычно охватывались понятием кражи.

С теоретической и практической точек зрения важным этапом в становлении уголовно-правового понятия мошенничества стал Указ Екатерины II от 03.04.1781 г. «О суде и наказании за воровство разных родов и о заведении рабочих домов». Указ устанавливал уголовную ответственность за три вида деяний: 1) воровство-ражу; 2) воровство-мошенничество; 3) воровство-грабеж. При этом под воровством-мошенничеством понимался следующий вид общественно опасного поведения: «.. .будьте кто на торгу или в ином многолюдстве у кого из кармана что вынет или от платья полу отрежет, или позументы спорет, или шапку сорвет, или купя что, не платя денег, скроется, или обманом или вымыслом продаст или отдаст поддельное за настоящее, или весом обвесит, или мерою обмерит, или что подобное обманом или вымыслом себе присвоит ему не принадлежащее, без воли и согласия того, чье оно» [5, с. 392].

В Указе мошенничество впервые признается самостоятельным преступным деянием, которое по степени общественной опасности законодатель помещает между кражей и грабежом, считает его опаснее кражи, но менее опасным чем грабеж и впервые дает законодательное определение мошенничества как уголовно наказуемого деяния, - это обманное, внезапное, не дающее потерпевшему времени опомнится действие, рассчитанное не на насилие, а на ловкость мошенника. Таким образом ловкость, интеллектуально подготовленный обман становятся ключевыми моментами в уголовно-правовом понятии мошенничества.

Дальнейшее развитие и детализацию понятие мошенничества получило в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, который был буржуазным по духу, выгодно отличаясь по сущности и содержанию от феодального Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Ответственности за мошенничество, обманы и присвоение чужого имущества было посвящено отделение четвертое (ст. 173181) гл. 13 Устава о наказаниях «О проступках против чужой собственности» [5, с. 394-419]. Статья 173 этого же Устава предусматривала, что за обмер и обвес при продаже, купле или мене товаров или иных вещей, а равно за другие обманы в количестве или качестве товара, или в расчете платежа, или же при размене денег виновные, когда цена похищенного не превышает трехсот рублей, подвергаются заключению в тюрьму на время от одного до трех месяцев.

Расширение числа и разнообразия мошеннических посягательств на чужую собственность, сопровождавшее становление капитализма в России, потребовало развития понятия мошенничества в уголовном праве. Эта потребность была удовлетворена - появилось зако-

нодательное определение мошенничества, включившее перечисление самых различных приемов его осуществления.

В Уголовном Уложении от 22.03.1903 г., вопросы основания и дифференциации за мошенничество определялись на достаточно высоком уровне, хотя его главы, посвященные преступлениям против собственности, в действие введены не были. Нормы об ответственности за мошенничество были помещены в гл. 33, именуемою «О мошенничестве». Эта глава включала 8 статей (591598), в своей совокупности выражающих законодательное определение мошенничества.

Уголовное Уложение широко трактовало мошенничество и понимало под ним в целом как «похищение, посредствам обмана, чужого движимого имущества, с целью присвоения», так и «побуждение посредствам обмана, с целью доставить себе или другому имущественную выгоду, к уступке права по имуществу или ко вступлению в иную невыгодную сделку по имуществу» (ст. 591). В отличие от законодательных актов XVIII в., в Уложении 1903 г. был упразднен состав грабежа, а мошенничество, воровство, разбой составляли виды похищения имущества [6, с. 5-8].

Советский период внес определенные коррективы в понимание мошенничества по уголовному праву, которые были связаны с изменением политической и экономической систем страны.

В ст. 187 УК РСФСР 1922 г. под мошенничеством понималось получение с корыстной целью имущества или права на него посредствам злоупотребления доверием или обмана. При этом в примечании к данной статье разъяснялось, что обманом считается сообщение ложных сведений либо заведомое сокрытие обстоятельств, сообщение о которых было обязательно. Впервые ответственность за мошенничество предусматривалась против интересов частных лиц (ст. 187 УК РСФСР) и мошенничество, приносящее убыток государственным и общественным интересам (ст. 188 УК РСФСР). Иными словами речь шла о разной уголовно-правовой защите личной и социалистической собственности [7, с. 7-14]. Исходя из существования двух основных видов собственности - личной и социалистической при доминировании последней.

По УК РСФСР 1926 г. мошенничество было разделено на те же два вида (ст. 169), но понятие его несколько изменилось. Законодатель определял мошенничество как злоупотребление доверием или обман в целях получения имущества или права на имущество или иных личных выгод. Исключение из рассматриваемого понятия корыстной цели и введение термина «иных личных выгод», во-первых, делало понятие более аморфным, позволяя распространять его на более широкий круг деяний, во-вторых, превратило состав в формальный, т.е. такой, когда преступление окончено независимо от завладения имуществом.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. не внес существенных дополнений в подход советского законодателя к установлению уголовной ответственности за мошенничество. Он содержал также два состава: 1) мошенничество, т.е. завладение государственным или обществен-

ным имуществом путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 93 УК РСФСР); 2) мошенничество, т.е. завладение личным имуществом граждан или приобретение права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 147 УК РСФСР).

Однако при определении мошенничества в отношении социалистической собственности законодатель рассматривал его как форму хищения, которое не определялось в уголовном законе, но в теории уголовного права под хищением понималось преступное завладение социалистическим имуществом в корыстных целях [8, с. 3-5]. В отличие от мошенничества, посягающего на социалистическую собственность, под мошенничеством против личной собственности понималось не только завладение имуществом, но и приобретение права на него. Следовательно, в строгом смысле слова его нельзя было отнести только к разряду хищений.

В ст. 8 Конституции РФ 1993 г. содержится важное с точки зрения уголовно-правовой охраны собственности положение о том, что в Российской Федерации признаются и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности. Этот подход нашел отражение и в УК РФ 1996 г., где под мошенничеством (ст. 159 УК РФ) понимается хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием. Таким образом, мошенничество рассматривается в качестве одной из форм хищения, при этом отличаясь от других форм способом совершения преступного деяния:

1) обман как способ хищения заключается в манипуляции информацией, выражающейся в сообщении потерпевшему ложных сведений либо в умолчании об обстоятельствах, сообщение о которых было обязательно. Таким образом, под обманом следует понимать умышленное искажение действительного положения, сознательную дезинформацию или недостаточную информацию потерпевшего, преднамеренное введение его в заблуждение относительно определенных фактов, обстоятельств, событий в целях побудить его по собственной воле, фальсифицированной ложными сведениями или умолчанием об истине, передать имущество мошеннику [9, с. 361].

По мнению некоторых авторов, «обман - это противоправное искажение или сокрытие истины, направленное на удовлетворение интересов виновного» [10, с. 10-11];

2) злоупотребление доверием как способ хищения предполагает использование для завладения чужим имуществом специальных полномочий мошенника либо его личных доверительных отношений с потерпевшим. Речь идет как о реальных, так и вымышленных полномочиях виновного или особых доверительных отношениях, сложившихся между мошенником и потерпевшим, в основе которых нередко лежат гражданско-правовые либо трудовые отношения. К примеру, лица получают для выполнения определенной работы по трудовому соглашению имущество или деньги с намерением без выполнения этих работ похитить их;

3) приобретение права на имущество как признак мошенничества носит достаточно сложный характер. Во-первых, это деяние выходит за пределы понятия хищения, поскольку в данном случае речь идет о реальном завладении имуществом, а не о приобретении права на него (которое может рассматриваться в качестве стадии совершения хищения). Во-вторых, необходимо определить с какого времени мошенничество будет оконченным преступлением: с момента завладения чужим имуществом или приобретения права на него? В связи с этим Г.Н. Борзенков полагает, что указанные обстоятельства не позволяют называть мошенничество только формой хищения, так как хищение, строго говоря, предполагает завладение имуществом путем обмана или злоупотребления доверием. Приобретение права на имущество обычно предшествует завладению имуществом. Вместе с тем включение приобретения права на имущество в конструкцию состава мошенничества вполне оправдано. Представляется, что речь идет о перенесении момента окончания преступления с завладения чужим имуществом (если умысел виновного охватывал хищение) на приобретение права на имущество (если умысел виновного был направлен именно на это) на более ранний этап. Сочетание этих элементов не ослабляет, а скорее усиливает конструкцию состава мошенничества [8, с. 79-81].

Анализ различных аспектов понятия мошенничества позволяет сформулировать следующий вариант его научного определения. Это деяния, совершенные с целью незаконного обогащения путем обмана, т.е. манипуляции информацией, выражающейся в даче лицу ложных сведений либо в умолчании об обстоятельствах, сообщение о которых было обязательным, или злоупотребление доверием, т.е. посредством использования личных доверительных отношений с потерпевшим, своих действительных или ложных специальных полномочий. Деяние по противоправному безвозмездному изъятию и обращению чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества, либо приобретение тем же путем права на чужое имущество, также квалифицируется как мошенничество.

Литература

1. Владимерский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ростов н/Д, 1995.

2. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. М., 1985. Т. 2.

3. Фойницкий И.Е. Мошенничество по русскому праву. СПб., 1871.

4. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. М., 1985. Т. 3.

5. Российское законодательство Х-ХХ веков : в 9 т. М., 1991. Т. 8.

6. Борзенков Г.Н. Имущественные преступления в Уголовном Уложении 1903 г. // Вестн. МГУ. 1993. № 5.

7. Никифоров Б.С. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собствен-

ность по советскому уголовному праву. М., 1952. Борзенков Г.Н. Ответственность за мошенничество (вопросы квалификации). М., 1971. Уголовное право России. Особенная часть. М., 1988. С. 123; Комментарий к Уголовному кодексу РФ. М.,

1999.

10. Панов Н.И. Уголовная ответственность за причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Харьков, 1973.

Поступила в редакцию

6 марта 2009 г.