CC BY
15
УДК 812
Karabulatova I.S., Doctor of Sciences (Philology), Professor, professor-researcher of Department of Foreign Languages,
Philological Faculty, Peoples' Friendship University of Russia (Moscow, Russia), E-mail: radogost2000@mail.ru
EVOLUTION OF THE WORD "FIGHTER" IN MODERN LANGUAGE CONSCIOUSNESS OF THE RUSSIAN YOUTH. The phenomenon of a fighter as a representative of certain powers of darkness hasn't been a subject of study of scientists and due to various reasons hasn't received accurate interpretation and/or understanding today. The modern world staticizes this phenomenon, strengthening primary fears of the recipient of uncontrollable force, inspirituality, darkness, etc. This phenomenon is exposed to a powerful mythologization in public consciousness, is tabooed and forced out to the area of unconscious. Formation of rigid communication between Arab and Muslim culture, terrorism and extremism make researchers investigate dynamics of the emotional and estimated characteristic of a lexeme fighter in modern language consciousness of Russian speakers. Today under the influence of media people develop speech markers of portraits of separate social groups that affect subsequently people's social behavior.
Acknowledgment. Work is performed with assistance of a grant of the RFBR No. 17-04-00607OGN "Ethnolinguoculturological screening of political strategies of ISIL in work with protest behavior of the Russian youth".
Key words: fighter, Islamist, Islamic State, expansion of lexical meaning, associative portrait, modern Russian language consciousness, stereotypes.
И.С. Карабулатова, д-р филол. наук, профессор-исследователь каф. иностранных языков филологического
факультета, Российский университет дружбы народов, г. Москва, E-mail: radogost2000@mail.ru
ЭВОЛЮЦИЯ ЛЕКСЕМЫ «БОЕВИК» В СОВРЕМЕННОМ ЯЗЫКОВОМ СОЗНАНИИ РОССИЙСКОЙ МОЛОДЁЖИ
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта РФФИ № 17-04-00607ОГН.
Феномен боевика как представителя неких темных сил не был объектом пристального внимания научной общественности и в силу разных причин не получил на сегодняшний день четкого толкования и/или понимания. Современный мир актуализирует феномен боевика, усиливая первичные страхи реципиента перед неуправляемой силой, бездуховностью, тьмой и т. п. Данное явление подвергается мощной мифологизации в общественном сознании, табуируется и вытесняется в область бессознательного. Формирование жесткой связи между арабско-мусульманской культурой, терроризма и экстремизма ставит нас перед необходимостью исследовать динамику эмоционально-оценочной характеристики лексемы «боевик» в современном языковом сознании носителей русского языка. Сегодня под влиянием СМИ мы вырабатываем речевые маркеры портретов отдельных социальных групп, что впоследствии управляет нашим социальным поведением.
Ключевые слова: боевик, исламист, Исламское государство, расширение лексического значения, ассоциативный портрет, современное русское языковое сознание, стереотипы.
Исторически в русском языковом сознании термин боевик не был окрашен в чётко выраженные негативные тона, поскольку изначально боевиком обозначали искусного в одиночном бою воина, далее боевиком могли называть и бойкую особу (по «Словарю великорусского языка» Владимира Даля).
Определённые трансформации слово «боевик» получило в предреволюционные годы, когда боевиками стали обозначать участников боевой дружины в рядах революционеров-большевиков. Следующий «вираж» в лексическом значении слово «боевик» в первые годы советской власти, когда боевиком стали обозначать определенный тип самолета-штурмовика для поражения наземных целей в Красной армии [1]. К этому периоду относится и появление топонимов-ойконимов (наименований населенных пунктов) с данной лексемой: село Боевик, Брянская область, село Боевик Ивановская область, село Боевик Северо-Казах-станская область (последнее было реорганизовано, вошло в состав села Озерное в Тайиншинском районе в начале 2000 годов в Казахстане).
В годы Великой отечественной войны появилось новое значение: боевик - это часть заряда, часть, взрывчатого вещества, предназначенная для детонирования основного заряда.
В годы так называемого застоя стали популярны иные боевики, под ними понимались остросюжетные художественные фильмы, в которых главное место занимали военные действия, драки, убийства, диверсии и т. п. Лексема «боевик» в этом значении еще используется в речи, однако в последнее время вытесняется другими понятиями (экшн, блокбастер, смэш). Надо отметить, что боевиком в это время называли не только фильмы, но и шлягеры, книги, особо популярные спектакли и выступления [2, с. 58].
В годы перестройки лексема обогатилась новыми значениями. В музыкальной субкультуре боевиком стали обозначать определенный тип песен в творчестве так называемых «тяжелых» рок-музыкантов. Этот жанр характеризовался энергичным ритмом, специфическим текстом в отличие от плавных баллад и всеобъемлющим эпикам (эпик сам по себе может отсутствовать в репертуаре исполнителя).
В это же время впервые стали упоминаться боевики как участники незаконной преступной группировки, террористиче-
ской организации, незаконной вооруженной организации. Прежде всего, так обозначались деятели Ирландской республиканской армии [3]. Позже в ходе чеченских кампаний боевиками стали обозначать участников со стороны непризнанной Чеченской Республикой Ичкерии [4]. В настоящее время боевиками в журналистском дискурсе обозначают исламистов-террористов [5].
Обозначив семантические контуры понятия «боевик» в современном поливариативном дискурсивном пространстве, мы можем сделать вывод, во-первых, о высокой степени определенности той моральной оценки, что дается этому феномену сегодня, и, во-вторых, о высокой степени неопределенности содержательно-логического наполнения этого понятия. В морально-нравственном плане лексема «боевик» наполнена самыми противоречивыми характеристиками как в литературе, так и в реальном речевом поведении современных носителей русского языка.
Конец второго десятилетия XXI в. наглядно демонстрирует нам, что террор и терроризм дезавуируются, поскольку уже отсутствует моральная поддержка со стороны революционной парадигмы. Сегодня «террор» и «терроризм» обретают свой изначальную модальность, а именно: это преступление, которое невозможно ничем не оправдать как в правовом, так и в этическом контексте. Параллельно с изменением смыслового объема понятий «террор» и «терроризм» меняется и объем понятия «боевик», которое утрачивает свою романтическую окраску.
Особенно ярко это проявляется в ассоциативном поле лексемы «боевик», которая воспринимается, прежде всего, в обыденном общественном сознании, исходя из двух позиций: 1) художественный фильм определенного жанра и 2) участник некоей вооруженной группировки. При этом следует отметить, что ассоциации, обусловленные первым значением, не доминируют над ассоциациями лексемы «боевик» в ее втором значении. Кроме того, обе ассоциативные цепочки показывают нагнетание отрицательных эмоций, усиление негативного коннотата, что отражает, на наш взгляд, базовый страх человека перед смертью, тьмой и неподвластными разуму стихийными бедствиями и проч.
При опросах современной российской молодёжи было определено ассоциативное пространство лексемы «боевик», которое включает в себя:
фильм (45/27), кино (39/20), страх (39/20), бой (39/19), стрельба (37/15), оружие (35/29), война (34\26), ИГИЛ (33/24), жанр (33/15), драка (31/10), смерть (30/8), Украина (30/7), Донбасс (29/8), Сирия (27/7), арабы (27/6), кинотеатр (26/4), убийство (25/4), смотреть (24/9), стрелять (24/7), кровь (23/11), актёр (22/9), убийца (22/8), снайпер (22/5), пистолет (20/9), мужчина (19/10), человек (19/9), боец (18/5), ужасы (18/4), взрывы (17/9), сериал (16/9), Чечня (16/8), беспомощность (15/14), солдат (15/10), триллер (15/9), террорист (15/7), бомба (15/3), погоня (14/11), автомат (14/10), комедия (13/15), режиссёр (13/11), Норд-Ост (13/9), люди (13/4), гонки (12/6), драма (11/7), бандит (7/8), боевой (7/5), борьба (6/6), машины (6/1), террор (5/4), Америка (5/3), воевать (5/2), полиция (5/0), бороться (4/3), сценарий (4/0), телевизор (3/8), Интернет (3/2), взрывчатка (3/0), Беслан (2/6), терминатор (2/1), воин (2/1), горы (2/0), пули (1/1), битва (1/1), Джеки (1/1), книга (1/1), сюжет (1/1), попкорн (1/1), убивать (1/1), сражение (1/1), блокбастер (1/1), Болливуд (1/1), Джеки Чан (1/1), Голивуд (1/1), экшн (1/1), экстремизм (1/1), безнравственность (1/1), деньги (1/1), исламист (1/1), джихад (1/1), наркоман (1/1), черный (1/1), обезбашенный (1/1), террорист(1/1), криминал (1/1), смертник (1/1), автомобиль (0/1), Бельгия (0/1), Франция (0/1), патруль (0/1), боец (0/1), воин (0/1), украинец (0/1), националист (0/1), сечевик (0/1), дацан (0/1), камикадзе (0/1), дурной (0/1), одурманенный (0/1), шлягер(0/1), хит (0/1), крик (0/1), неверные (0/1) Вандам (0/1), диверсия (0/1) моджахед (0/1), Ирландия (0/1), освобождение (0/1), заложник (0/1), перестрелка (0/1), СМИ (0/1), видеообращение (0/1), Варвара Караулова (0/1), вербовщик (0/1), грязь (0/1), разруха (0/1), молчаливый (0/1), спецназовец (0/1), автоматчик (0/1), коммандос (0/1), душман (0/1), диверсант (0/1), налетчик (0/1), рассредоточиться (0/1), оборона (0/1), перестрелка (0/1), полевой командир (0/1), инструктаж (0/1), расстреливать (0/1), насиловать (0/1), сироты (0/1), Апокалипсис (0/1).
Всего было опрошено сто человек, в возрасте от 18 до 25 лет, проживающих в Москве.
Библиографический список
Сакральное зло, представляемое фигурой боевика, амбивалентно по своей глубинной природе, поэтому демоническое начало как таковое ассоциируется с фигурой боевика-террориста, который выступает как постмодернистское воплощение некоего абсолютного «мирового зла» [6, с. 77]. Сто лет назад идеалистический образ боевика-революционера позиционировался как вынужденная жертва обстоятельств и общественной несправедливости. Таким рисовался образ Софьи Перовской, одной из руководительниц «Народной воли», участница покушения на Александра II. Схожими чертами обладали и художественные персонажи боевиков-революционеров, как, например, революционер Рахметов в романе Н.Г. Чернышевского «Что делать?». Позже романтичный образ боевика подвергся критической переоценке, а скрытая апокалиптическая риторика терроризма перешла в негативный оценочный план. На современном этапе мы видим формирование устойчивых связей между образом боевика, араба, украинца и т.п. Наличие ассоциативных реакций (Сирия, Украина, Бельгия, Франция, Донбасс) указывает на современные политические события, связанные с арабскими мигрантами в Евросоюзе, с войной с ИГИЛом в Сирии и т. п. Характерологические ассоциаты (типа: криминал, безнравственность, страх, одурманенный, наркоман) апеллируют к мифологическому бессознательному реципиента, актуализируя те или иные элементы универсального сценария борьбы Добра и Зла как нарративной структуры [7, с. 101].
Мы видим, что ассоциативные реакции фиксируют ментальный лексикон современной языковой личности по оси «добро-зло». Однако сам героизм боевика выступает как аналог некой религии, базирующейся на самообожествлении человека, решившегося на кардинальное переустройство мира в форме рукотворного Апокалипсиса.
Благодарность
Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ № 17-04-ООбОЮГН «Этнолингвокультурологический скрининг политтех-нологий ИГИЛ в работе с протестным поведением российской молодёжи».
1. Самойлов К.И. Боевик-штурмовик. Морской словарь. Москва-Ленинград, 1941.
2. Евреинов Н. «Боевики» в «Кривом зеркале». В школе остроумия: Воспоминания о театре «Кривое зеркало». Москва, 1998.
3. Dillon Martin. 25 Years of Terror: The IRA's war against the British. Bantam Books, 1996: 125.
4. Сидорчик А. Операция «Джихад». Как Россия проиграла чеченскую войну. Аргументы и факты. 06.08.2016.
5. Barabash V.V., Bobryshova A.S., Lepilkina O.I., Karabulatova I.S. The Specific of the Interpretation of Tragedy over Sinay (October 31, 2015) as a Focus of Information Attention of the ,,VKontakte" Social Network. Astra Salvensis. #11 (1), Vol. VI, 2018: 289 - 310.
6. Ермакова Е., Джилкишиева М., Файзуллина Г., Карабулатова И., Шагбанова Х. Постмодернистский дискурс современного терроризма в контексте риторики Апокалипсиса масс-медийной продукции и художественной литературы. Центральная Азия и Кавказ. 2016; Том 19, Вып. 2: 71 - 79.
7. Karabulatova I., Galiullina S., Kotik K. Terrorist threat in Russia: Transformation of confessional relationships. Central Asia and the Caucasus. 2017; Vol. 18; Issue 3: 93 - 104.
Reference
1. Samojlov K.I. Boevik-shturmovik. Morskojslovar'. Moskva-Leningrad, 1941.
2. Evreinov N. «Boeviki» v «Krivom zerkale». Vshkole ostroumiya: Vospominaniya o teatre «Krivoe zerkalo». Moskva, 1998.
3. Dillon Martin. 25 Years of Terror: The IRA's war against the British. Bantam Books, 1996: 125.
4. Sidorchik A. Operaciya «Dzhihad». Kak Rossiya proigrala chechenskuyu vojnu. Argumenty i fakty. 06.08.2016.
5. Barabash V.V., Bobryshova A.S., Lepilkina O.I., Karabulatova I.S. The Specific of the Interpretation of Tragedy over Sinay (October 31, 2015) as a Focus of Information Attention of the ,,VKontakte" Social Network. Astra Salvensis. #11 (1), Vol. VI, 2018: 289 - 310.
6. Ermakova E., Dzhilkishieva M., Fajzullina G., Karabulatova I., Shagbanova H. Postmodernistskij diskurs sovremennogo terrorizma v kontekste ritoriki Apokalipsisa mass-medijnoj produkcii i hudozhestvennoj literatury. Central'naya Aziya i Kavkaz. 2016; Tom 19, Vyp. 2: 71 - 79.
7. Karabulatova I., Galiullina S., Kotik K. Terrorist threat in Russia: Transformation of confessional relationships. Central Asia and the Caucasus. 2017; Vol. 18; Issue 3: 93 - 104.
Статья поступила в редакцию 04.07.18
УДК 821.134.2
Kiktyova K.D., postgraduate, Department of History of Foreign Literatures, Philological Faculty, Lomonosov State University of Moscow (Moscow, Russia), E-mail: kiktevaksenia@mail.ru
THE IMAGE OF SEDUCER AND MOCKER IN "GOMEZ ARIAS OR THE MOORS OF ALPUJARRAS" BY TELESFORO TRUE-
BA. The article concerns the image of Gomez Arias, the main character of a historical novel by Telesforo Trueba, and presents its comparison with the figure of Don Juan. The task of the study is to offer a definition and brief characteristic of the Don Juan myth and, using the given description, to spot common features between the figure of seducer and mocker and the main protagonist of the novel "Gomez Arias or the Moors of Alpujarras". The article demonstrates that despite being initially oriented toward the imitation of Walter Scott novels and a play by Calderón, the book by T.Trueba contains numerous parallels with the Don Juan myth. "Gomez Arias" was written by a Spaniard living in England and aimed at the English-speaking readers, taking into account their tastes and latest literary tendencies. Therefore, an additional aim of the study is to analyze the combination of two different cultural traditions, Spanish and English, and their interaction inside the novel.
Key words: Don Juan, cultural myth, Spanish Romanticism, Telesforo Trueba, literature of Spanish emigration.
