CC BY
20Воейков М.И.
DOI: 10.37930/2782-618Х-2022-1-1-129-135 М.И. Воейков
Институт экономики РАН (Москва, РФ) ЭВОЛЮЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ПАТЕРНАЛИЗМА И НООНОМИКА1
Аннотация: в статье рассматриваются проблемы экономической роли государства в современном обществе. Показывается несостоятельность либеральной экономической модели и минимизации роли государства. Современное производство, наполненное новыми технологиями и научными знаниями, требует совершенно новой системы регуляторов по сравнению с рыночными. На этом фоне развивается новая экономика, которую в научной литературе называют ноономикой. В ней угасают многие элементы рыночной экономики, такие как частная собственность, деньги, финансы, свободная конкуренция, которые приобретают новое качество. Появляется новое проблемное поле для политической экономии. Ключевые слова: государство, либеральная экономическая модель, рыночная экономика, ноономика, политическая экономия.
Для цитирования: Воейков М. И. (2022). Эволюция государственного патернализма и но-ономика // Ноономика и ноообщество. Альманах трудов ИНИР им. С.Ю. Витте. Т. 1, № 1, С. 129-135. DOI: 10.37930/2782-618Х-2022-1-1-129-135. Дата поступления статьи: 22 декабря 2021 г.
Mikhail I. Voeykov
Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences (Moscow, Russia)
THE EVOLUTION OF STATE PATERNALISM AND NOONOMY
Abstract: Evolution of the economic functions of the state in the conditions of nonomics. The article examines the problems of the economic role of the state in modern society. It shows the failure of the liberal economic model and minimization of the role of the state. Modern production saturated with new technologies and scientific knowledge requires completely new regulators in comparison with the market ones. A new economy is developing, which in scientific literature is called noonomics. Many elements of the market economy are fading away in it, such as private property, money, finance, free competition, which acquire a new quality. A new problematic field for political economy is emerging.
Keywords: state, liberal economic model, market economy, noonomy, political economy
1 Данная статья представляет собой доработанный и дополненный автором вариант ранее опубликованных материалов (Воейков М.И. Эволюция экономических функций государства в условиях ноономики / Генезис но-ономики: НТП, диффузия собственности, социализация общества, солидаризм. Том 1 / Сборник пленарных докладов Объединенного международного конгресса СПЭК-ПНО-2020 / Под общ. ред. С.Д. Бодрунова. - М.: ИНИР, 2021. - С. 163-171).
Воейков М.И.
For citation: Voeykov M. I. (2022). The evolution of state paternalism and noonomy. Noonomy and Noosociety. Almanac of Scientific Works of the S.Y. Witte INID, vol. 1, no. 1, pp. 129-135. DOI: 10.37930/2782-618X-2022-1-1-129-135. Received December 22, 2021
I.
тшт^^шш, шш
штшошк^фштшшшп^тя, шшв^штт^жш, ж^ ш^т-^шшшшшш, о
: ттчёйшт^ч тш^ч шлшч т&Шо ¿тш* м. i. (2022). %
vol. 1, no. 1, pp. 129-135. DOI: 10.37930/2782-618X-2022-1-1-129-135. 2021 ^ 12 Я 22 0
Современная пандемия «COVГО-19» заставляет о многом задуматься. И прежде всего это касается понятия государства и его функций. Ведь без вмешательства государства и строгих мер карантина, остановить пандемию было бы невозможно. В советской литературе государство рассматривалось как политическая надстройка над экономикой и властвующий аппарат господствующего класса. Но в современном мире многое изменилось. Когда-то бывшее четкое разделение общества на два противостоящих класса (работников наемного труда и собственников капитала) уходит в прошлое. Появляются новые классы и слои в обществе, собственность размывается, обостряется проблема социально-экономического неравенства, когда 1% населения аккумулирует 42% (как в США) или 74% (как в России) всего богатства страны [Воейков, 2018, с. 171]. Государство начинает активно вмешиваться в повседневную жизнь граждан, минимизируя социальные риски и содействуя экономическому прогрессу, становится активным и основным экономическим агентом. Так, в своих работах, например, отмечает Дж. Стиглиц: «То, что мы едим и пьем, регулируется государством; где нам жить и в каком типе домов мы можем жить, регулируется различными государственными службами» [Стиглиц, 1997, с. 11]. Современная пандемия очень хорошо показала, что на место спонтанного развития, о чем мечтают либеральные экономисты, приходит жесткое государственное регулирование. И это неизбежно.
Сегодня мировое общественное развитие серьезно осложняется чередой глобальных кризисов, из которых на основе либеральной экономической модели, которая все пускает на самотек, просто нет выхода. Экономический либерализм, под лозунгом которого прово-
Воейков М.И.
дились реформы в России в 1990-х гг., к сегодняшнему дню не только себя исчерпал, но и доказал полную свою непригодность для современной экономики. Широко мыслящие российские экономисты давным-давно это поняли и многократно об этом писали. Так, М.И. Ту-ган-Барановский писал еще в 1910 г.: «Идеал либерализма уже давно потерял свою действенную силу и ни в ком энтузиазма не вызывает; уже давно никто не верит, что политическая и гражданская свобода, как бы широка она ни была, могла, сама по себе, привести к удачному разрешению социальных вопросов нашего времени и общему благополучию» (Туган-Барановский, 1996, с. 56).
Человечество давно живет в придуманном, искусственном техническом мире. Современная человеческая цивилизация — это онаученное общество, общество знаний. Поэтому и социальное развитие общества и экономику надо обогащать научными знаниями. С пришествием нового технологического уклада, новых технологий, в том числе цифровых, спонтанное экономическое развитие должно заменяться научно обоснованным, т.е. сознательно и планомерно организованным. В конце концов, цель экономической науки ориентирована на то, чтобы экономическую жизнь общества сделать лучше и просторнее. Из этого можно сделать вывод, что научное знание не есть товар в обычном понимании, который в процессе потребления утрачивается, что современное производство не есть уже рыночная экономика XVIII века. Рыночные регуляторы уходят в прошлое. Рыночная экономика, которая 200 лет назад была двигателем общественного прогресса, сегодня его тормозит.
Сам по себе рынок есть объективная необходимость экономического процесса. Это бесспорно. В конце 1980-х и начале 1990-х годов много говорили о необходимости перехода к рыночной экономике, о продолжении рыночных реформ, подчас вкладывая в это утверждение самое различное содержание. Рынок дает эффективность, но убивает социальность. Социальность и социальные цели безразличны рынку, невосприимчивы им. Рынок сам по себе никаких социальных ценностей не преследует и даже не ставит.
Социальные ценности, с одной стороны, накладываются на рынок, определяют параметры его функционирования. С другой стороны, сам рынок предопределяет возможный объем социальных ценностей. Поэтому всегда и везде рынок ограничен, регулируем. В противном случае, при господстве только экономической эффективности он может привести к нелепым и просто антигуманным последствиям. В научной литературе об этом писали сотни, если не тысячи, раз. Вот одно из этого рода высказываний: «Идея саморегулирующегося рынка основывается на самой настоящей утопии. Подобный институт не мог бы просуществовать сколько-нибудь долго, не разрушив при этом человеческую и природную субстанцию общества; он бы физически уничтожил человека, а среду его обитания превратил в пустыню» [Поланьи, 2002, с. 13-14].
Показательно, что когда рыночная экономика теряет свою позитивную функцию, плодятся фантомы экономической теории. Это касается разговоров о социальном капитале, интеллектуальном капитале фирмы, интеллектуальной собственности, экономики счастья и т.д. То же самое можно отнести и к разговорам об информационном обществе, когда информация превращается в особый ресурс и чуть ли не заменяет собой материальное производство. Информация нужна для развития и совершенствования того же материального производства и поиска благополучной жизни. Новый тип материального производства требует новых форм хозяйствования и управления и, видимо, нового понимания экономики вообще.
Воейков М.И.
Традиционной экономике в общепринятом понимании уже нет места. Поэтому можно говорить о новом понятии «ноономика», которое ввел в научный оборот С.Д. Бодрунов. «Ноономика, — пишет С.Д. Бодрунов, — это неэкономический способ хозяйствования, удовлетворения несимулятивных потребностей общества и его членов. Это переход к реальности, которую в определенном смысле можно назвать постэкономической, о способе хозяйствования, где традиционные параметры — деньги, собственность, утилитарные и тем более симулятивные потребности — не будут иметь определяющего значения» [Бодрунов, 2019, с. 10]. Экономика как спонтанный хаос непреднамеренных действий уходит в прошлое. Новые технологии меняют роль государства, либеральное государство XIX века уходит в прошлое. И как бы ни сопротивлялись либеральные экономисты, рыночные отношения угасают, как и угасает частная собственность. И естественно, что при этом возрастает регулирующая роль государства. Современное государство уже нельзя рассматривать как политическую надстройку над экономическим базисом. Современное государство — это особая форма экономической самоорганизации общества.
Современное общество уже нельзя понимать как исключительно и сугубо рыночное (буржуазное) общество. Ценности менового общества начинают вытесняться ценностями гуманизма и социальности. Общественный интерес начинает преобладать над индивидуальными экономическими интересами, ибо индивидуальные экономические интересы не сводятся сами собой к общественному. Стало быть, максимизация прибыли (или дохода) на индивидуальном уровне уже не дает максимизации общественной полезности. Корпоративные производственные структуры отодвигают индивидуальные интересы на второй план, подчиняя их коллективным и групповым интересам, возрастает значение и общественного интереса. Государство перестает быть только «ночным сторожем» и следует говорить о ключевой роли государства в экономике.
Главное в этой трансформации состоит в том, что государство из политической формы перерождается в своеобразного экономического агента. Государство «погружается в экономику», как писал Н.И. Бухарин. В свое время Н.И. Бухарин считал, что государство как надстройка над экономическим базисом «вырастает из базиса вначале своего возникновения и оно погружается в базис и растворяется в нем в конце своего жизненного пути, когда государство отмирает» [Бухарин, 1990, с. 430]. Государство действительно сегодня «погрузилось» в экономику, но это свидетельствует не об его отмирании, а, наоборот, о его «разбухании». В этом была ошибка большевиков, когда они вслед за классиками утверждали, что в будущем обществе государство должно отмереть. Однако экономические функции государства сегодня состоят не столько в извлечении прибыли из менового процесса, сколько в стабильном и благополучном развитии общества, т.е. достижение интегральной общественной полезности. В том числе и в обеспечении стабильности извлечения прибыли. При этом меняется и само содержание стоимости. Современное государство не отменяет отношения стоимости, но трансформирует их самым существенным образом.
Это можно показать на примере современных денег. По мнению специалистов, за последние 30-50 лет в мире накопились колоссальные финансовые ресурсы, которые по большому счету некуда девать. Существует перенакопление капитала и тем самым капитализм переходит в какую-то иную стадию. Одним из важнейших факторов является, так называемая, финансиализация современного капитализма. Это означает, что финансовый сектор приобрел самостоятельное значение, оторвался от реального сектора экономики и по
Воейков М.И.
существу концентрируется на финансовых спекуляциях. Основой этого процесса, на наш взгляд, являются фидуциарные деньги.
В либеральном капитализме деньгами выступали драгоценные металлы (золото и серебро) или бумажные деньги, свободно конвертируемые в золото. В современном мире никакие бумажные деньги на золото не размениваются. Что же представляют собой современные бумажные деньги? Ведь человеческий труд, заложенный в производство бумажной купюры ничтожен по сравнению с ее номиналом. Сегодняшние деньги вообще ничем не обеспечены. Все монеты и банкноты в США являются фидуциарными деньгами. А недавний мировой финансовый кризис вообще выводит деньги и в целом финансовую систему развитых стран из под рыночного саморегулирования. Поразительно, как это деньги, по природе своей, будучи самым рыночным инструментом регулирования экономики, сегодня становятся государственным рычагом регулирования рынка. В экономическом мире что-то переворачивается. Строго говоря, деньги превратились в особый документ политического соглашения (фидуциарные деньги, от латинского слова fiducia — сделка, основанная на доверии). Ничего рыночного в этих деньгах уже нет.
Современный мир сильно изменился, несмотря на то, что рыночные фундаменталисты не сдаются и не снижают своей активности в защиту рыночной экономики времен средневековой первозданности и чистоты методологического индивидуализма. Наоборот финансовые неурядица и кризисы они по-прежнему объясняют чрезмерной ролью государства. Государственное регулирование экономики, причем все более жесткое регулирование финансово-денежной системы, ведет в перспективе к плановому развитию экономики, что было характерно для Советского Союза. И это неизбежно. Если деньги перестали быть рыночным товаром и стали фидуциарными, т.е. формой политического соглашения и государственного регулирования, то это означает, что из под рынка выбит основной конституирующий его элемент. Экономика, основанная на рыночном процессе и экономическом индивидуализме, что было предметом исследования классической политической экономии, превратилась или превращается в огосударствленную экономику, где цель приращения экономической эффективности заменяется на цель приращения общественной полезности. И это хорошо показала современная пандемия, когда главное все же не прибыль, а здоровье людей.
Изменяются фундаментальные основы и рыночной экономики. Возрастание роли государства в распределительных процессах (почти половина ВВП в основных странах распределяется не через рынок), борьба с бедностью и неравенством, огосударствление финансовой сферы принципиально меняют основы рыночной экономики. Конечно, от всего этого проблем становиться не меньше, но они уже изучаются в большей мере другими социальными науками.
Однако, утверждая, что проблемное поле классической политической экономии истончается, тем не менее, надо признать, что оно еще есть и требует политэкономического осмысления. Это относится как к старым проблемам, так и к новым. Например, как понимать и трактовать те же самые фидуциарные деньги, процент за кредит, ренту, распределение и т. п. Например, есть такая проблема как «поиск ренты». «Проблема заключается в том, — пишет Таллок, — что колоссальные суммы денег, похоже, поступают людям, которые не сделали никаких инвестиций для их получения» [Таллок, 2011, с144]. Т. е. деньги (богатство) поступают людям не как результат рыночного обмена, а как-то иначе. И, как прави-
Воейков М.И.
ло, современное государство в этом процессе играет существенную роль. Это и призвана объяснять новая политическая экономия, которую для условий ноономики можно назвать постклассической политической экономией.
Действительно, появляется новое проблемное поле политической экономии на границе рынка и нерынка. Тут можно выделить две противоречивые линии. Первая, то, что есть процессы, отношения и блага, которые по природе своей не имеют рыночного характера, но в силу всеобщности денежной экономики, получают денежный эквивалент и предстают как результат овеществления. Т.е. нерыночное благо начинает функционировать в оболочке рыночного товара. Это благо (например, культура, образование, спорт) благодаря многим индивидуальным действиям приобретает товарную (денежную) форму и начинает функционировать как элемент (часть) рыночной экономики. Часто некоторые авторы рассматривают культуру или образование как отрасли экономики. Возможно, это правильно, но только в том случае, если экономику рассматривать не только как рыночный обмен, а как процесс максимизации общественной полезности. Таким образом, потребительная стоимость не через меновую, а непосредственно становится предметом политической экономии или богатством становятся самопредставляемые вещи. Вторая линия обратная. Многие рыночные продукты (товары) в силу социальных ограничений налагаемых государством и других причин перестают быть товарами и выпадают из нормального рыночного функционирования. Например, общественные блага, для которых создается «квазирынок». Но это уже не рынок в традиционном понимании. Конкуренция здесь превращается в простой соревновательный процесс. Так, Большой театр в Москве соревнуется с Малым театром за качество постановок, за зрителя, благо, что они находятся рядом. Но это не есть рыночная конкуренция, ибо Большой театр не собирается поглотить Малый и занять все театральное пространство в Москве. Так же и в отраслях высоких технологий, где рыночная конкуренция превращается в простой соревновательный процесс. Таким образом, в нооно-мике угасает рыночный процесс, но остается соревнование производителей за максимизацию общественной полезности.
Список источников
Бодрунов С.Д. (2018). Ноономика. М.: Культурная революция. 432 с.
Бодрунов С.Д. (2019). Технологическая революция требует глубокого реформирования экономики // Экономическое возрождение России. № 2 (60). С. 5-11.
Бухарин Н.И. (1990). Избранные произведения. М.: Экономика. 542 с.
Воейков М.И., Анисимова Г.В. (2018). Политическая экономия неравенства. М.: ЛЕНАНД. 272 с.
Поланьи К. (2002). Великая трансформация: политические и экономические истоки нашего времени. СПб.: Алетейя. 320 с.
Стиглиц Дж. (1997). Экономика государственного сектора. М.: Изд-во МГУ, ИНФРА-М. 720 с.
Таллок Г. (2011). Общественные блага, перераспределение и поиск ренты. М.: Изд. Института Гайдара. 224 с.
Туган-Барановский М.И. (1996). К лучшему будущему / Сб. социально-философских произведений. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН). 528 с.
Воейков М.И.
References
Bodrunov S.D. (2018). Noonomy. M.: Kul'turnaya revolyutsiya Publ. 432 p. (In. Russ.). Bodrunov S.D. (2019). Technological revolution necessitates a profound reform of the economy. Ekonomicheskoe vozrogdenie Rossii [The Economic Revival of Russia]. No. 2(60), pp. 5-11. (In. Russ.).
Bukharin N.I. (1990). Selected works. M.: Ekonomika Publ. 542 p. (In. Russ.). Voeikov M.I., Anisimova G.V. (2018). Polytechnic economy of inequality. M.: LENAND Publ. 272 p. (In. Russ.).
Polan'i K. (2002). The Great Transformation: the political and economic origins of our time. St. Petersburg: Aleteiya Publ. 320 p. (In. Russ.). Stiglits Dzh. (1997). Public Sector Economics. M.: INFRA-M Publ. 720 p. (In. Russ.). Tallok G. (2011). Public goods, redistribution and rent seeking. M.: Gaidar Institute Publ. 224 p. (In. Russ.).
Tugan-Baranovskii M.I. (1996). To the Better Future. M.: ROSSPEN Publ. 528 p. (In. Russ.).
Информация об авторе Михаил Илларионович Воейков
Заведующий сектором политической экономии Института экономики РАН, доктор экономических наук, профессор (Россия, Москва, Нахимовский проспект 32) E-mail: [email protected]
Information about the author Mikhail I. Voeykov
Dr. of Sc. (Econ.), Professor, Head Sector of Political Economy, Institute of Economics of the Russian Academy of Sciences (Nakhimovskiy Ave 32, Moscow, Russia) E-mail: [email protected]
Нооиомикд и нооовщЕство. альманах трудов инир им. с.ю. витте
135
