ЭВОЛЮЦИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ ВО ФРАНЦИИ (Обзор) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Г.Н. Канинская

ЭВОЛЮЦИЯ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ ВО ФРАНЦИИ (Обзор)

Официальной датой рождения партии Зеленых, являющейся руководящим центром французского экологического движения, считается съезд в Клиши, состоявшийся 1984 г. Само экологическое движение зародилось гораздо раньше и представляет собой многогранный, довольно противоречивый феномен в политической жизни страны, который к тому же не сводится только лишь к партии Зеленых. Одни исследователи выделяют три фазы «созревания» движения: от экологии научной - к экологии политической - и, наконец, к партии Зеленых. Другие - в качестве предшественника политической экологии выделяют еще «экологизм электоральный», подчеркивая, что сначала к проблемам экологии обратились французские избиратели и только потом возникли экологические объединения, ассоциации и партия. Кроме того, признавая лидерство партии Зеленых на «экологическом Олимпе», специалисты пока не находят в эколо-гистах «признаков зрелости», чтобы поставить их в один ряд с традиционными политическими правыми и левыми партиями. Хотя девизом Межрегионального национального совета партии Зеленых, состоявшегося 2-3 ноября 2002 г., был выбран лозунг: «Если зеленый будет цветом XXI века?», и эта тема звучала лейтмотивом в выступлениях многих ораторов, но представляется, что сегодня более прав Ж. Жафре, один из руководителей Центра политических исследований, заявивший, что «экологистам предстоит сыграть большую роль во французской политической жизни, но они еще сами не знают, какую» (1, с. 9).

Обобщая некоторые труды французских специалистов, лидеров экологистов, внутрипартийные документы Зеленых, попытаемся рассмотреть эволюцию доктрины, структуры и политической практики экологического движения во Франции.

«Доктрина, направленная против расхищения природных ресурсов планеты и предупреждающая о катастрофических последствиях, к которым может привести нарушение равновесия во взаимоотношениях человека и природы», оформилась в среде французских экологов только в начале 70-х годов. В 1975 г. в научном обороте появилось понятие «эко-логизм». Однако оно не получило широкого распространения. Большое влияние на экологистов оказали майские события 1968 г. во Франции, ставшие «трамплином для различных социальных и политических течений». По мнению известного историка М. Винока, к числу политических и духовных целей майского движения 1968 г. относятся такие, как создание «другого стиля отношений между людьми, между людьми и природой, между природой и городом» (9, с. 234). Бывший лидер французских студентов Д. Кон-Бендит усматривает тут такую связь. Гошизм (или крайнее левачество) привлекал его в те годы своим переосмыслением роли индивида в обществе. Провозгласив себя антикапиталистом, антиавторитаристом, антикоммунистом, антипарламентаристом, Д.Кон-Бендит нашел выход в экологической борьбе. «70-е годы были отмечены взлетом экологического сознания. Моя политическая культура радикально изменилась в борьбе против разрушения природы, крайностей индустриализации, строительства ядерных электростанций», - писал он спустя почти 15 лет после студенческих бунтов (3, с. 173) . Таким образом, первая фаза экологического движения - научная - начала перерастать во вторую - политическую.

Одной из базовых ценностей движения, а впоследствии и партии, стал нонконформизм. Противопоставляя в критике индивидуалистическому капитализму в качестве главной антитезы идею коммунитаризма, этот нонконформизм содержит в себе двойственное начало. С одной стороны, он унаследовал некоторые черты интеллектуальной мысли 30-х годов ХХ в., когда ее носителями были правые, ратовавшие за незыблемость семейных ценностей и культурных традиций в индустриальном обществе. С другой стороны, во второй трети ХХ в. коммунитаризм, отстаивая постматериальные ценности, «прошел на политическую сцену через левую дверь» и призывал изменить жизнь «здесь и сейчас», найти альтернативные формы организации общества, «делать политику по-другому» (5). До-

вольно емко подчеркивает идейную близость экологистов и наследников Мая 1968 г. другой французский исследователь альтернативного движения, А. Мишо. Он считает, что экологическое движение самоутверждалось по ходу «послемайского 68 г. дискурса», и «многие бывшие участники Мая», став его активистами, продолжали выражать через это движение неприятие авторитарного общества потребления, «основанного на идее продуктивизма, мало чувствительного к проблеме истощения природных ресурсов» (7, с. 96). В то же время экологическое движение критически переосмысливало идейное наследие Мая 1968 г. Проявилось это в политической экологии, во-первых, в том, что призыв «изменить жизнь здесь и сейчас» заменил собой призыв к революции, а во-вторых - провозглашалась цель изменить именно жизнь, а не мир, как это предлагали лидеры студенческого Мая. Выдвинув лозунг: «Мыслить глобально, действовать на местах», экологисты предложили свое видение политики и правил политической игры. Главными для них стали такие принципы, как демократия участия, ненасилие, противопоставляемые авторитаризму и иерархи-зированности традиционных партий. Бывший национальный секретарь партии Зеленых А. Вехтер раскрывал их смысл так: «Противник не должен ни исключаться, ни подчиняться, он должен интегрироваться» (9, с. 195). По мнению экологистов, реализация этих принципов ведет к своеобразному экологическому консенсусу, в основе которого лежит убеждение в возможности принятия компромиссного решения в ходе многократных открытых дискуссий по разным проектам в интересах всех. Французская исследовательница Ф. Фуше трактует подобные рассуждения как идеальные, называет экологистов «до сих пор ищущими философский камень» и цитирует одного из своих коллег, определившего политическую экологию как «гуманизм нашего времени» (4, с. 57, 178).

Философский фундамент политической экологии заложил известный социолог С. Московиси. В сжатом виде его взгляды сводятся к трем главным положениям: в современном обществе существует множество барьеров, ограничивающих свободу отдельного человека, и их надо разрушить; между природой и обществом никогда не существовало глубокого разрыва; природа - не джунгли, поэтому «возврат» к ней позволит, наконец, человеку расцвести так, как он желает, и при такой перспективе исчезнут все искусственные препятствия для «естественных меньшинств».

В политическом плане экологисты с самого начала позиционировали себя на левом фланге, претендуя на роль новой экологической левой. Ее

«духовным отцом» считается журналист П. Фурнье, создавший в 1972 г. журнал «Во всю глотку» (La Gueule Ouverte). Изначально идеи политической экологии носили протестный характер и к тому же во многом были созвучны с либертаризмом, рожденным Маем 1968 г. Не случайно поэтому в те годы экологисты наиболее последовательно отстаивали права меньшинств (иммигрантов, региональных, сексуальных и пр.) именно с точки зрения прав человека, а не через призму подчеркивания их различий. Французские исследователи отмечают у лидеров экологистов завидное постоянство в приверженности идеям прямой демократии, антиавторитаризма, «игровому поведению». Как пишет бывший национальный секретарь партии Зеленых, а ныне европейский депутат Ж.-Л. Беньямас, слово «партия» долгое время оставалось табу для экологистов (1, с. 13). Данные детального социологического исследования, проделанного группой под руководством Д. Буа, выявили следующие мотивы вступления в ряды экологистов: «чувствительность к левым или протестным ценностям; принятие новых культурных ценностей 60-х годов или идеи второй левой; интерес к проблемам окружающей среды» (2, с. 48).

Либертаристские идеи во многом повторились в доктрине сформировавшейся в 1984 г. партии Зеленых. Ее главные лозунги - забота об охране окружающей среды, культурный либерализм, протест против традиционной политической системы и существующих партий, создание новых форм политического участия и политической активности.

Однако политическому сознанию экологистов присуща амбивалентность, и либертаристские взгляды в нем соседствуют с «консервативным началом». В экологическом движении оно проявляется в том, что часть его подвижников время от времени покидает левый лагерь и переходит к правым. Такой путь проделал, например, Б. Лалонд, стоявший у истоков французского экологического движения. В 1981 г. он был кандидатом от экологистов на пост президента и получил в первом туре 3,8% голосов. Затем, в 1988 г., он поддержал социалиста Ф. Миттерана с первого тура, а во время региональных выборов 1998 г. шел уже по избирательным спискам блока правых партий: неоголлистской ОПР и правоцентристской СФД. Другим показателем амбивалентности служит стратегический курс партии Зеленых, которая никогда не изменяла своей в целом левой ориентации. И тем не менее таящийся в ее недрах органический консерватизм обрекает партию на постоянные метания в рамках альтернативы либо заключения союза с социалистами, либо автономии от них под лозунгом «ни левая, ни правая». Такой дуализм негативно сказывается на деятельности

партии Зеленых и лишает ее четких программных установок. Некоторые исследователи критикуют за это зеленых, считая их программы довольно утопичными, слишком морализирующими, претенциозными, протестными и заумными, мало структурированными, а по некоторым пунктам даже противоречивыми и не соответствующими духу времени.

Процесс организации экологического движения в начале 70-х годов ХХ в. протекал в благоприятных условиях. Ему содействовали два важных обстоятельства, отмеченных в общественно-политической жизни Франции. В первом случае речь идет об изменениях на макросоциологическом уровне, вызвавших новое социокультурное расслоение, характерное для постиндустриальной эпохи, в которую Франция вступила еще в 60-е годы. Тогда в недрах социального конфликта в обществе вместо прежней классовой вертикали наметился горизонтальный срез по таким проблемам, как доступ к общественному благу, развитие общественных отношений на внерыночной основе, возможность самоидентификации в личной и социальной сфере. Идейным двигателем этого конфликта выступила часть интеллектуалов из средних слоев, увидевшая в обращении к теме природы и естественного поведения в обществе один из наиболее подходящих аспектов контркультуры для противопоставления ее обществу потребления, излишеств и засилья бюрократии. Обращение французов к экологии трактуется в ряде работ как попытка мелкой буржуазии, стремящейся продвинуться по социальной лестнице, «привнести в консервативную социальную структуру либеральные нравы». По мнению некоторых авторов, эти слои, особенно молодежь, посчитали экологию таким же «хорошим делом», каким их предки считали права человека. Новые проблемы открывали перспективы для возникновения новых партий.

Другое изменение общественного климата произошло на уровне социопсихологическом и было связано с возросшим вниманием французов к проблемам защиты окружающей среды. Наглядным подтверждением тому служат результаты опросов общественного мнения. Если в 60-е годы экологические мотивы проступали в них в завуалированной форме, в виде забот о благоустройстве территорий, прав потребителей, тревоги по поводу последствий урбанизации, то в опросах 70-х годов требования граждан стали более конкретными. Их волновали вопросы загрязнения атмосферы и природы, качества жизни. В 1972 г. французы в ответе на вопрос о том, что нужно сделать в первую очередь для улучшения экономического развития страны, поставили задачу защиты окружающей среды на второе место после задачи сокращения социального неравенства.

В том же опросе респонденты высказали мысль о том, что загрязнение окружающей среды и разрушение природы угрожают человечеству больше, чем мировая война, экономический кризис и тяжелые болезни. Таким образом, в начале 70-х годов во Франции уже существовал потенциальный электорат экологистов.

Анализ общественных настроений во Франции позволяет выделить три этапа, влиявших на процесс структуризации политической экологии. Периоды 60-70-х годов, а затем с конца 80-х годов до конца ХХ в. он называет благоприятными, так как французов весьма волновала проблема окружающей среды. Согласно опросам с 1988 г. и на протяжении всех последующих лет проблемы экологии вновь переместились по важности с шестого на второе место, напоминая ситуацию начала 70-х годов. Французский исследователь Г. Сентенеи выдвинул версию причинно-следственной связи волнообразного развития политической экологии с состоянием общественных настроений в стране. В своих рассуждениях он исходит из гипотезы о том, что культурные, социальные и политические протестные движения, возникающие в обществе время от времени, служат своеобразными «рацио -нализаторами» политических систем. Одним из таких рационализаторов в начале 70-х годов был экологизм, который отрицал существующую политическую систему и традиционные партии, противопоставив им идеи прямой демократии, широкого участия граждан в политике и культурного либерализма в обществе, вышел за рамки чисто экологических проблем и сконцентрировал внимание граждан на отсутствии чередования у власти различных политических сил на протяжении 20 лет существования V Республики. Впоследствии, в 80-е годы, когда начался процесс чередования у власти левых и правых сил, экономику страны потряс структурный кризис, и на первый план в стране выдвинулась проблема безработицы, а вместе с ней усилились в обществе тревога за завтрашний день и индивидуализм, экологизм утратил свои позиции, особенно среди молодежи. За решение стоящих проблем взялись традиционные партии.

Однако к концу ХХ в., когда стало очевидным, что последним это не удалось, наметился новый виток популярности политической экологии и оформившейся к тому времени ее носительницы, партии Зеленых. К тому же на рост внимания к зеленым существенно повлияли два внешних фактора. Один импульс исходил от международной жизни и был обусловлен тем, что в процессе начавшейся глобализации постбиполярного мира с новой силой прозвучали идеи предотвращения угрозы вымирания природы и человечества от техногенных катастроф и борьбы про-

тив усиливающихся несправедливости и неравенства в мире. В этой связи экологизм стал частью более широкого социального протеста, движения антиглобалистов, именующих себя альтерглобалистами. Другой фактор был связан с крушением в начале 90-х годов левой идеологии как в плане «моральном, этическом, социальном, природозащитном, политическом», так и в вопросах «обеспечения безопасности граждан и налаживания повседневной жизни». Он открывал партии Зеленых перспективу укрепления своих позиций на левом фланге.

Как реагировали сами экологисты на колебания французских граждан по вопросам политической экологии? Как складывалась партия Зеленых? До середины 70-х годов, экологисты оставались верными табу на слово «партия» и отказывались вообще от формирования какой-либо структуры. Однако для выражения собственных идей им все же нужна была какая-то трибуна, поэтому первоначально роль рупора политической экологии взяла на себя вновь создаваемая экологическая пресса, в частности такие издания, как: «Ненасильственная борьба» (Combat non violant, 1971), «Пресс-служба экологического оздоровления» (L'Agence de presse réhabilitation écologique, 1972), «Во всю глотку», «Дикарь» (Le Sauvage, 1973). Вскоре появился экологизм электоральный, заявив о себе на президентских выборах 1974 г., когда в первом туре выставил свою кандидатуру агроном Р. Дюмон, известный со второй половины 60-х годов благодаря многочисленным выступлениям и публикациям по вопросам мирового развития, имевший репутацию защитника интересов страны, и за него проголосовало 1,5% граждан, симпатизирующих проблемам экологии. Значение избирательной кампании Р. Дюмона заключалось не только в том, что политическая экология впервые вышла на национальный уровень, но и в том, что она создала предпосылки для перехода от электорального к ассоциативному экологизму, знаменующему собой второй этап структурирования партии Зеленых. Отличительной чертой этого этапа, приходящегося на 1974-1982 гг., было то, что экологисты по-прежнему не желали образовывать национальную партию, но на локальном уровне все же создали несколько организаций. В большинстве своем они были недолговечными. Однако две из них выделились сразу и начали соперничать между собой. Это - Экологическое движение (Le Mouvement écologiste), возникшее в 1974 г., и Отделение Друзей Земли (Le Réseau des Amis de la Terre), образованное в 1977 г. Экологическое движение в 1979-1980 гг. переименовалось в Движение политической экологии (Le Mouvement de l'écologie politique), придав себе тем самым

большую политическую окраску, и выступило с инициативой выдвижения единого независимого кандидата от всех экологических ассоциаций на первый тур президентских выборов 1981 г. По итогам парламентских выборов 1981 г. выступившие и на этот раз единым фронтом экологисты оказались на пятом месте после социалистов, коммунистов, голлистов и правых центристов. Это был успех, экологисты закрепились на национальном уровне в электоральном плане, но у них по-прежнему не только не было единой национальной партии, но и продолжались дискуссии и распри по поводу вообще целесообразности создания такой партии, так как ее лидеры, верные принципам антиавторитаризма и децентрализации, переносили идеи автономизма и регионализма на партийное строительство. В результате в июне 1981 г. возникла еще одна автономная ассоциация экологистов - Экологическая конфедерация (La Confédération écologiste) и начался третий этап структуризации экологистов в партию. В течение 1982 г. соперничали теперь три экологические организации, которым никак не удавалось разбить «гордиев узел» по вопросу о том, какая организация предпочтительнее: партия, федерация или ассоциация. В январе 1984 г. на съезде в Клиши соперники объединились под общим именем: «Зеленые, Экологическая конфедерация - Экологическая партия». И хотя для краткости партию вскоре начали называть «Зеленые» или «партия Зеленых», официальные партийные документы до 1994 г. содержали это поясняющее дополнение. В сентябре 1984 г. у партии появился еженедельный официальный печатный орган - газета «Зеленый контакт» (Vert-Contact), издающаяся и поныне. Комментируя название партии, Ж.-Л. Беньямас подчеркивает, что «за этим смешным названием скрывалась гораздо более серьезная проблема уставного характера» (1, с. 116). Ее суть заключалась в стремлении реализовать на деле демократию участия в первую очередь за счет широкой внутрипартийной демократии. Партия для Зеленых представлялась не только как «политическая организация, но и как маленькое сообщество», в котором главная роль принадлежит не центральным органам, а местным ячейкам. Поэтому, согласно уставу, руководство партией осуществляет не национальный секретарь, избираемый на ежегодных партийных съездах, а Межрегиональный национальный совет (КНИР), играющий роль парламента, наделенного законодательной инициативой, избираемый раз в два года и собирающийся примерно раз в два месяца. Выборы в КНИР осуществляются следующим образом: 75% делегатов избираются на региональных ассамблеях и 25% - на национальной Генеральной ассамблее (ГА) по спискам и про-

порциональному принципу. Часть своих полномочий КНИР передает исполнительному комитету (ИК), который им же и избирается, а потому и контролируется. Функции национального секретаря в основном сводятся к руководству ИК, причем, если на съезде делегаты не определились по кандидатуре национального секретаря, как это было, например, в декабре 2004 г., прерогатива его выбора переходит к КНИРу. Высшим проявлением демократии участия Зеленые считают генеральные ассамблеи, задуманные как место свободного волеизъявления любого члена партии. За несколько недель перед тем, как соберется национальная ГА, проводятся местные ассамблеи, где обсуждаются многочисленные локальные резолюции по политической ориентации партии, каждая из которых сопровождается собственным списком претендентов в ИК, в котором строго соблюдается паритет полов, а возглавляет его предполагаемый лидер на пост национального секретаря. Затем резолюции обсуждает КНИР и выносит их на голосование на национальный съезд. Нельзя не согласиться с мнением Г. Сентенеи о том, что внутренняя демократия в трактовке партии Зеленых лишает ее действенного механизма принятия решений и «плюрализм, на котором она так настаивает, ведет ее к гетерогенности и разношерстности» (8, с. 256). Например, на уже упоминавшемся съезде 2004 г. делегатам было предложено выбирать сначала одну из шести резолюций, две из которых слились по ходу съезда, одна была отклонена, осталось три, но между их сторонниками разгорелась упорная борьба, завершившаяся все же принятием некоей «резолюции синтеза», но по кандидатуре национального секретаря на съезде синтеза не получилось. В результате в январе 2005 г. КНИР избрал на этот пост 33-летнего художника из Страсбурга Я. Верлинга, который на съезде не выступал лидером ни одной из трех резолюций.

Отношение Зеленых к партийным лидерам весьма специфично. Оно тоже продиктовано стремлением избежать авторитаризма, поэтому на пост национального секретаря избирают малоизвестных в политических кругах деятелей. Прочности партии на политической арене и ее организационной целостности мешает также хроническая нестабильность кадров, заложенная в структуре. Речь идет о том, что уставом отнюдь не предусматривается активное участие членов партии ни в партийных органах, ни в проводимых партией кампаниях. Исходя из того, что примерно 40% ее членов не платят регулярных взносов, исследователи справедливо считают, что такие «эфемерные приемы в партию» делают ее похожей на «решето», через которое многие проходят только потому, что по-

литическая экология на какое-то время становится модной. Тем не менее за более чем двадцатилетний период с момента своего официального рождения партия Зеленых пыталась по-разному использовать свои структурные особенности в политической практике.

Следует отметить, что прочному утверждению Зеленых в политической системе Франции препятствовало несколько обстоятельств как объективного, так и субъективного характера. Первые продиктованы тем, что во Франции исторически сложилось «сильное государство», и чтобы добиться в нем политической власти, нужно создать «крупную централизованную, иерархизированную, бюрократизированную массовую партию». Зеленые сознательно не хотят создавать такую организацию, поэтому имеют мало шансов на крупный успех в национальном плане. Они прекрасно осознают это и заявляют, что для них первостепенное значение имеют не национальные, а муниципальные и региональные выборы. Помимо того, являясь горячей сторонницей развития европейской интеграции, партия Зеленых относится с большим вниманием к европейским выборам. Однако Зеленым не удается выглядеть внушительно и на уровне этих выборов. Обусловлено это наличием еще одного фактора, объективно препятствующего такому успеху: традиционные влиятельные партии (социалисты, неоголлисты и правоцентристы) справа активно «растаскивают» экологические лозунги, включая их в свои программы. Таким образом, широкая внутрипартийная демократия и децентрализация партии Зеленых входят в объективное противоречие с реально существующей политической системой Франции.

В субъективном плане успеху практической деятельности зеленых препятствуют часто выступающие на первый план стратегические установки на автономизм, реализуемый через лозунг «ни левая, ни правая», впервые выдвинутый в 1982 г. По сути этот лозунг предполагает отказ от блокирования во время выборов со своим естественным союзником - ведущей партией левых сил - социалистической. В 1986 г. другой лидер Зеленых, кандидат на первый тур президентских выборов в 1988 г. А. Вехтер, сформулировал его несколько иначе: «Партия Зеленых - не разменная монета». Подобная позиция привела к тому, что с 1981 по 1986 г. экологисты не имели ни одного депутата в парламенте страны и ни одного члена правительства. На выборы в Европейский парламент в июне 1984 г. они шли по двум разным спискам, а в национальных парламентских выборах 1988 г. вообще решили не участвовать, хотя 42 члена партии Зеленых все же выставили свои кандидатуры. Несмотря на то что в 1988 г. Б. Лалонд вошел в правительство

М. Рокара в качестве госсекретаря по делам окружающей среды, до 1989 г. Зеленые страдали от отсутствия представительства на национальном уровне. Комментируя результаты муниципальных выборов 1989 г., газета «Ли-берасьон» писала: «Разные стратегии экологистов на местах свидетельствуют о трудностях в выборе кандидатов. Желание предоставить наибольшую автономию локальным федерациям приводит к тому, что некоторые их лидеры примыкают то к левым, то к правым спискам уже в первом туре... или объединяются с ними во втором» (6).

Первый успех к партии Зеленых пришел на выборах в Европарла-мент в июне 1989 г. С 1992 г. предпринимались многочисленные попытки создания блоков между социалистами и Зелеными, но тяжелый удар по ним нанесли поражения левых на национальных парламентских выборах 1993 г., европейских 1994 г. и президентских 1995 г. Однако национальный секретарь партии Зеленых Д. Вуайне сумела убедить своих соратников в необходимости отказа от лозунга «ни левая, ни правая», и в итоге партия Зеленых выбрала новую стратегическую линию - на союз с соц-партией. Переориентация впервые привела Зеленых к вхождению в 1997 г. в правительство множественной левой во главе с Л. Жоспеном. Два лидера партии - Д. Вуайне, а затем И. Коше - побывали в этом правительстве министрами по благоустройству территорий и охране окружающей среды. На выборы в Европарламент 1999 г. Зеленые шли единым независимым списком во главе с Д. Вуайне и Д. Кон-Бендитом и добились неплохих результатов. Успех сопутствовал их партии на муниципальных выборах 2001 г. Однако в том же году на национальном съезде партии произошел неожиданный поворот. Среди большинства ее делегатов снова наметился крен в сторону автономизма и дистанцированности от слишком тесного и неравного, на их взгляд, альянса с социалистами. Причем новый виток автономизма по сути отличался от выдвигавшегося ранее в Б. Лалондом и А. Вехтером. В нем ясно звучали либертаристские нотки с маоистским уклоном, напоминающие Май 1968 г. В результате этого вместо единомышленника и ставленника Д. Вуайне кандидатом на первый тур намеченных на 2002 г. президентских выборов Н. Мамэра рядовыми делегатами был выбран А. Липетц, бывший лидер маоистов в Мае 1968 г. Но он долго «в должности» не продержался, спустя два месяца кандидатом все же стал Н. Мамэр, что вызвало не только недоумение, но и насмешки французов. Между тем в 2002 г. национальным секретарем Зеленых был избран Ж. Лемэр, соратник А. Липетца. Постепенно сама партия не только разорвала контакты с социалистами, но и заняла скорее враждебную по отно-

шению к ним позицию, сдвинувшись к крайне левому политическому флангу, симпатизируя троцкистам и прочим леворадикальным группировкам.

В заключение отметим, что с весны 2004 г. крайности в политике партии начали медленно исчезать. Зеленые, выступив в союзе с разными левыми силами, удачно провели региональные выборы и выборы в Сенат. Хотя им не удалось возглавить ни одного регионального совета, они увеличили общую численность генеральных советников, а также получили 4 сенаторских кресла. Определенные надежды появились с избранием нового национального секретаря Я. Верлинга, который принадлежит к более молодому поколению Зеленых и не является носителем традиций «исторического либертаризма» политической экологии.

Список литературы

1. Bennahmias J-L., Roche A. Des Verts de toutes les couleurs; Histoire et sociologie du mouvement écolo. — P., 1992. — 245 p.

2. Boy D., Le Seigneur V-J., Roche A. L'écologie au pouvoir. — P., 1995. — 327 p.

3. Con-Bendit D. Nous l'avons tant aimée, la révolution. — P., 1988. — 295 p.

4. Foucher F. Les habis verts de la politique. — P., 1999. — 350 p.

5. Jacob J. Le retour de «l'ordre nouveau»: Les métamorphoses d'un fédéralisme européen. — P., 2000. - 300 p.

6. Libération. - P., 1989. - 15 mars.

7. Michaud A.D. L'avenir de la société alterative. — P., 1989. — 290 p.

8. Sainteny G. L'introuvable écologisme français? — P., 2000. — 360 p.

9. Waechter A. Dessine-moi une planète : L'écologie maintenant ou jamais. — P., 1990. — 285 p.

10. Winock M. Chronique des années soixante. — P., 1990. — 387 p.