CC BY
13
ЭВОЛЮЦИЯ БУРЖУАЗНОЙ СОЦИАЛЬНОЙ ГИГИЕНЫ
Доктор медицинских наук, кандидат экономических наук
Б. Я. Смулевич
\
В своей предыдущей статье 1 мы показали различные направления современной буржуазной социальной гигиены.
Социальная гигиена как наука о социальных проблемах медицины, наука, освещающая влияние социальных факторов на здоровье населения, затрагивает наиболее близкие жизненные вопросы, интересующие народные массы, она дает также оценку влияния социальной системы на здоровье и благополучие человека. Отсюда ее исключительно большое значение в идеологической борьбе двух систем — капитализма и социализма. Отсюда быстрая эволюция разных течений современной буржуазной социальной гигиены применительно к меняющимся социальным условиям.
Для буржуазных социальных гигиенистов конца XIX и начала XX века характерно, что они вскрывали недостатки в условиях труда и быта, ведущие к ухудшению здоровья населения, однако избегали вскрытия комплекса причин, заложенных в антагонистических противоречиях капиталистической системы, пытались разрешить проблемы здравоохранения путем реформ в рамках капитализма.
В период общего кризиса капитализма перед социальной гигиеной встали новые задачи. Снизились заболеваемость и смертность от инфекционных болезней, наряду с этим непрерывно растут нервно-психические и хронические болезни—«болезни цивилизации». Причина их роста лежит в углублении противоречий капитализма: неуверенность в завтрашнем дне в результате роста безработицы, разорения мелкой и средней буржуазии, гонки вооружений и атомного психоза, новые, более изощренные формы эксплуатации труда, постарение возрастного состава населения, некоторые факторы урбанизации и явления, связанные с развитием современной техники, и т. д. Передовые, мыслящие врачи понимают, что борьба с «болезнями цивилизации» выходит далеко за рамки компетенции органов здравоохранения.
Социальные гигиенисты капиталистических стран не могут, конечно, пройти мимо серьезных социально-экономических факторов ухудшения здоровья; не могут они также оставить без внимания достижения социализма. В результате, как мы указали в предыдущей статье, увеличилось число ученых, недовольных существующим положением и ищущих выхода.
Большинство из них пытается разрешить проблемы здравоохранения в рамках капитализма; вместе с тем растет число ученых, понимающих, что радикальное разрешение проблем здравоохранения возможно только в условиях социализма. В противоположность этой прогрессивной тенденции усиливается деятельность социальных гигиенистов антикоммунистического направления.
Многие современные гигиенисты исходят, как и их предшественники, из необходимости изменения социальной среды путем реформ в рамках капитализма; большинство из них рассматривает влияние социаль-
1 Новые направления буржуазной социальной гигиены. Гиг. и сан., 1962, № 4.
ной среды на здоровье населения с субъективно-идеалистических позиций (Р. Занд, Е. Герфельд, А. Боурн, К. Винслоу и др.); некоторые из них исходят из позиций объективного идеализма, например неотомист А. Нидермайер. Наряду с этим значительное распространение получило направление, ставящее акцент не на изменение социальной среды, а на приспособление, на адаптацию к ней. Анализ сущности этого направления особенно актуален потому, что некоторые из этих концепций проникают к нам.
^ Исходной точкой трудов большинства современных социальных гигиенистов является социологическая концепция здоровья Устава ВОЗ: «Здоровье — это состояние полного физического, душевного и социального (!) благополучия, а не только отсутствие болезни и инвалидности». Существенным условием здоровья авторы Устава считают «способность гармонической жизни во все меняющемся окружении». И вот основным путем достижения гармонии между человеком и средой, обществом буржуазные социальные гигиенисты указанного направления считают приспособление, адаптацию к среде, к обществу, к «цивилизации».
В теории адаптации можно наметить два основных направления: 1) психологическое и 2) биологическое. Общим для них является то, что они не признают понятия социально-экономической формации, для них не существует капитализма и социализма, они признают «индустриальное общество», современную «цивилизацию» с ее развитой техникой, урбанизацией и т. д., которые вызывают рост нервно-психических, сердечно-сосудистых и других «болезней цивилизации». Выход из положения буржуазные медики — сторонники теории «адаптации» — видят не в преобразовании общества, а в приспособлении к «цивилизации» на основе физиологии и психологии. Строгих граней между психологическим и биологическим направлением нет. Психологизм как одна из наиболее характерных черт современной буржуазной социологии ^ играет большую роль и в биологическом направлении.
Остановимся на последнем. Для его иллюстрации приведем материалы изданного Нью-йоркской медицинской академией сборника под названием «Эпидемиология здоровья» (The Epidemiology of Health, 1958). Это труды, основанные, как пишет в предисловии директор Нью-йоркской медицинской академии Говард Крэг, на материалах научной конференции академии в 1958 г. По словам Крэга, в этих трудах дается «выкристаллизованная, хорошо закругленная концепция новой эпидемиологии здоровья в клинической медицине, общественном здравоохранении и медицинском образовании». Крэг указывает, что одной из основ эпидемиологии здоровья является концепция человеческой экологии. По его словам, экология — это «исследование природы, выросшее до уровня современной науки».
В основной статье «Эпидемиология здоровья» ее автор Яго Галд-стон заявляет, что «эпидемиология здоровья» ...точно отвечает сущности социальной медицины (!). Явно биологизируя социальные явления, Галдстон пишет, что «Эпидемиология здоровья охватывает также такие факты, как брак, плодовитость, развод, преступность, самоубийства, промышленную производительность и промышленный абсентеизм, ибо это также критерии здоровья, благополучия, развития». Автор указывает дальше, что развитию «эпидемиологии здоровья» благоприятствует «новейшая» из дисциплин, еще «некрещенная» (без имени), представленная Селье под названием «синдром стресса». Дальше Галдстон пишет, что огромные успехи медицины покоятся в первую очередь на победе над болезнями, особенно над инфекционными, но это «только половина проблемы» и остается вторая половина — рост хронических и дегенеративных заболеваний, а также психические болезни. Галдстон понимает, что «в каплях душевного успокоения никто не найдет средства против этих болезней»; между тем, несмотря на рост медицинских
учреждений и больничных коек, пишет он, «мы не можем преодолеть эти болезни. Этим должна заняться эпидемиология здоровья»; иначе говоря, то, с чем не может справиться буржуазная социальная гигиена, неспособная указать выход из положения, должна справиться «эпидемиология здоровья».
В другой статье «Развитие эпидемиологии здоровья» Дж. Гордон выдвигает положение, что важнейшим в создании новой дисциплины является признание того, что инфекционный агент сам по себе недостаточен как основа эпидемиологии и что необходимо изучение факторов, помимо микроба. «Микроб, — заявляет автор, — не обязательно принципиальный фактор в комбинации случайностей (!), которые приносят эпидемию». По мнению Дж. Гордона, «болезнь — это биологический процесс, который соответствует общим законам биологии» (? !), болезнь относится «к экологическому комплексу: хозяин, агент, окружение».
Отсюда расширенная концепция «неинфекционной эпидемиологии». Однако, ввиду того что «законы экологии управляют поведением (!) живых существ и в болезни, и в здоровье как для людей и для других животных, так и для растений», автор считает неправильным, что эпидемиологические (не социально-гигиенические! — Б. С.) методы исследования применялись только к болезням людей. Автор считает это необоснованным потому, что «различие между здоровым и больным произвольно, распознаваемая граница между здоровьем и болезнью сдвигается». Все это оправдывает «эпидемиологию здоровья».
Итак, мы видим, что под предлогом борьбы с примитивным моно-каузализмом сторонники «неинфекционной эпидемиологии» отказываются от принципа причинности вообще, считая, что микроб, инфекция— одно из второстепенных, «случайных» условий инфекционной болезни. Релятивистски, идеалистически подходя к понятиям болезнь, здоровье, не признавая качественной между ними разницы, они говорят уже не только об эпидемиологии неинфекционных болезней, но выдвигают парадоксальную биологизаторскую концепцию «эпидемиологии здоровья». В действительности важнейшей целью замены социальной гигиены «эпидемиологией» является отвлечение внимания от социально-экономических факторов болезни, ибо даже буржуазно-реформистская социальная гигиена выдвигала социальные факторы на авансцену, а теперь в условиях обострения антагонистических противоречий такое понимание нежелательно господствующим классам и их идеологам.
Буржуазные социологи, в том числе и медики-социологи, не признают понятия социально-экономической формации, они признают только такие понятия, как «цивилизация», «индустриальное общество», «современная техника» и т. п., ибо эти категории не требуют точного объективного критерия при исследовании общественных взаимоотношений людей, а для определения взаимодействия социальных и биологических факторов буржуазные социальные гигиенисты ввели такие расплывчатые, биологизаторские концепции, как «человеческая экология», «эпидемиология здоровья», «синдром стресса» Селье, ибо эти концепции освобождают их от необходимости исторического, классового анализа факторов здоровья и болезни.
Апологетический характер «эпидемиологии здоровья» особенно ярко выступает в трактовке психического здоровья. Э. Линдмэн в статье «Психическое здоровье — основа динамической эпидемиологии здоровья», опубликованной в этом же сборнике, пишет, что в соответствии с концепцией здоровья ВОЗ психически здоровой личностью является та, которая: 1) уважает себя и доверяет самой себе, 2) удовлетворена работой и общением с другими людьми и 3) производит свою работу, выполняет свои семейные и социальные функции с доверием и энтузиазмом и с минимальными конфликтами, страхом или враждебностью.
«Быть психически здоровым значит быть в гармонии с окружающей культурой». Совершенно очевидно, что, исходя из подобной «концепции», борца с эксплуатацией, борца за социализм не назовешь психически здоровой личностью. Автор считает, что психическое здоровье зависит от того, как индивид справляется со стрессом, испытываемым им от его человеческого окружения. Под последним автор понимает не классовые отношения, а «группу людей, формирующих социальную единицу, окружающую данное лицо», т. е. исходит из положения микросоциологии.
«Результаты последних исследований производительности труда в Западной Электрической Кампании (где проводят свои эксперименты по созданию „человеческих отношений" специалисты „индустриальной социологии". — Б. С.1) показали, что, воздействуя на человеческие отношения, можно влиять на уровень психического здоровья».
В статье «Функциональный подход к медицинской практике и обучению, лежащий в основе эпидемиологии здоровья» Р. Жерар пишет: «Стресс от социальной среды повышается в нашем лихорадочном мире, эмоциональная болезнь вырастает по сравнению с органической». Он делает вывод, что медицина и охрана здоровья людей — это «проблема общества, проблема групп», поэтому важно, чтобы медицинское образование включало социальные науки.
В этих высказываниях автора находят отражение углубление противоречий капитализма и очевидная зависимость патологии от социальных факторов («стресс от социальной среды»). Характерно, что в поисках выхода автор обращается к социальным наукам. К сожалению, в этих поисках автор обращает свои взоры к идеалистической психо- и микросоциологии и к буржуазной социологии медицины. Это еще один пример того, насколько назрела необходимость марксистской разработки социологических проблем медицины, марксистской социальной •гигиены.
К психобиологическому направлению в теории медицины и здравоохранения можно отнести и современную психосоматику. В объяснении сущности психосоматики на первое место выдвигают идеалистически трактуемую психику и подсознательные импульсы. На положении, что причины болезни лежат в глубинных психических процессах, основана вера в психоанализ как средство проникновения в историю развития психики больного, к вскрытию источника возникновения болезни в подсознательной сфере и т. п. Проповедники этой теории тем самым отвлекают внимание от роли социальных факторов в развитии заболеваемости. Ввиду того что психосоматики исходят из положения Фрейда, что поведение человека определяется борьбой инстинктов, подсознательными импульсами и т. п., психосоматика претендует не только на роль теории медицины и здравоохранения, но и на роль социологической дисциплины, пытающейся дать ответ на острые проблемы современности в духе буржуазной апологетики. Таково «объяснение» недовольства масс «комплексами страха», «инстинктами разрушения», «болезненностью психики» и т. п.; даже войну психосоматики рассматривают как проявление присущего всему живому, в том числе человеку, «инстинкта агрессии».
1 Попыткам создать «человеческие отношения» при капиталистическом производстве, т. е. созданию иллюзий о возможности разрешить социальные проблемы труда в рамкам капитализма, буржуазная наука уделяет очень много времени и средств. Над этим дружно работают «индустриальные» социологи, экономисты, психологии, медики. Целью их являются: повышение производительности труда, улаживание конфликтов, отвлечение рабочих от классовой борьбы, внушение им, что при капитализме проявляется не меньшая, а даже большая забота о рабочем, чем в социалистических странах.
На указанную тему издается много книг в духе психосоциологии и технологического детерминизма.
Что касается взаимоотношения человека со средой, то оно является предметом «человеческой экологии», как пишут сами сторонники эпидемиологии здоровья, биологической науки, изучающей приспособление к среде на основе теории стресса Селье и психоанализа Фрейда. Такова биологическая, или психобиологическая, трактовка социальных проблем медицины.
Какова же цель замены социальной гигиены «эпидемиологией здоровья», «человеческой экологией» и т. п.? Основная цель — отвлечение внимания от социально-экономических факторов болезни путем введения путаницы и расплывчатости в основные понятия социальной гигиены.
Вся эта биологизация прикрывается весьма привлекательными и прогрессивными положениями, отражающими стремления передовых ученых. Таковы, например, выступление против примитивного моно-каузализма (но с отказом от принципа причинности), выступление за целостность организма и его единство со средой (но в духе биологи-заторской концепции приспособления), признание значения «социальных» факторов болезни и здоровья, влияние психологических, эмоциональных факторов на болезнь и здоровье, выдвижение в качестве лозунга заботу не только о лечении и профилактике заболеваемости, но и о позитивном здоровье. Все это объективно отвлекает внимание от социально-экономических факторов патологии трудящихся, вытекающих из антагонистических противоречий капитализма.
Однако целью этой апологетики является не только отвлечение внимания от конкретных социально-экономических проблем, определяющих здоровье населения, но и «медико-биологическое» подкрепление буржуазной социологии с ее концепцией «человеческих отношений». Это становится особенно очевидным при знакомстве с теорией стресса Селье и с микросоциологией или социометрией американского социолога Морено.
В своей книге «Стресс жизни» Селье пишет, что для теории стресса он считает важнейшими не медицинские, а философские выводы1 (стр. 366).
Заканчивая книгу, Селье пишет: «Значимость исследований адаптивного синдрома стресса распространяется на все заболевания и даже на всю деятельность человека» (стр. 399, подчеркнуто мной. —
Б. С.). В действительности мы имеем дело с философией индивидуализма, биологизма, с «улучшенной» новыми «аргументами» органической теорией общества, с попыткой биологического обоснования классового мира «в соответствии с требованиями религии и этики», основанных якобы на законах природы. Социально-дарвинистская концепция борьбы за существование дополняется Селье, религиозной концепцией христианской любви к ближнему и «биологически» обоснованной концепцией «благодарности», основанной на концепции есте-
Haus Selye. The Stress of Life. New York, 1959. О теории стресса Селье, о его концепции «общего адаптационного синдрома» у нас писали Ю. П. Лисицин, С. М. Павленко, Г. И. Царегородцев, Л. Л. Шепуто и др. Отмечалось, что эксперименты Селье и его сотрудников, хотя и содержат много ценного, «не могут служить достаточной базой для весьма широкой теории стресса Селье даже в медицинском аспекте» (С. М. Павленко). В общем отмечалось, что теория стресса Селье: 1) преуменьшает роль среды, 2) ставит в зависимость связь организма с внешней средой от одной системы организма — эндокринной системы, 3) недооценивает роль центральной нервной системы. Все это характеризует теорию стресса Селье как упрощенно-биологическую теорию. Что касается философских выводов Селье, то, излагая «точку зрения биолога на человеческие отношения, на чувства благодарности и возмездия (реванша)», Селье считает, что эти чувства — решающие факторы человеческих отношений, причем «благодарность — наиболее естественная основа жизни», а реванш — «самая большая угроза безопасности, источник стресса», «в идее благодарности — все основные черты целей нашей жизни, опирающихся на законы природы».
ственного разделения функций в обществе, по аналогии разделения функций органов и систем в организме 1.
Гораздо откровеннее, чем Селье и др., показывает социальное назначение теории «человеческих отношений» американский социолог Морено — врач-психиатр по образованию, создатель социометрии, модного направления современной социологии. Морено2 пишет: «Перед проблемой марксизма светски ориентированные социальные науки оказались бессильными. Социометрия — это вклад умирающего религиозного мира в основы социального порядка». Современная теория человеческих отношений, пишет Морено, создана на основе этически-религиозных императивов.
В основе общественной жизни, говорит Морено, лежит «социоид» — социальная молекула, состоящая из объединения социальных атомов. Социометрия как «глубинная социология» изучает человеческие отношения в этих микросоциальных группах (члены семьи, ученики школы, соседи по квартире, рабочие завода, члены футбольной команды и т.п.). «Социометрия имеет дело с внутренней структурой социальных групп, которые можно сравнить с ядерной природой атома или физиологической структурой клетки» (Морено, стр. 39). Эти микросоциальные группы с их эмоциональными связями Морено считает главной силой общественного развития. Тщательное изучение социальной структуры в указанном выше микросоциологическом понимании является, по мнению Морено, «единственным средством (!), которое может излечить болезни общества», поэтому «оно столь важно и для медицинской социологии». В работе социометриста, продолжает Морено, можно различить диагностирующую, терапевтическую и политическую процедуру, ставящую целью социометрии «помочь индивидууму лучше приспособиться к коллективу». «Цель микросоциологии, — пишет Морено,— объединить общество, развивая дальше науку о человеческих отношениях». И тут же совершенно откровенно излагает цель новой «науки»: коммунизм проповедует, что капиталистическая система должна быть разрушена; нужно и должно положить предел распространению идеи коммунизма. Это, заявляет Морено, может быть осуществлено только при помощи идеи, которая «превосходит идею коммунизма». Коммунизм нельзя остановить физическими мерами. С идеями приходится бороться, и их можно победить только в битве идей. «Социометрическая демократия — вот идея, которая сильнее идеи коммунизма». Социометрия— единственная видимая на горизонте возможность «заменить революции диктатуры революциями сотрудничества».
Из приведенного выше очевидно, что Морено отрицает объективный характер общественной жизни, для него характерно идеалистическое решение основного вопроса философии, он исходит из антинаучного положения, что не условия материальной жизни, а психика человека является первичным определяющим элементом общественной жизни. Для него характерны метафизический подход к общественным явле-
1 Американский ученый X. Л. Дон, ссылаясь на определение здоровья в Уставе ВОЗ, пишет, что достижение цельной физически и психически развитой личности, гармонирующей с социальной средой, в соответствии с требованием Устава ВОЗ возможно на основе психоанализа Фрейда и теории стресса Селье. Они могут добиться «равновесия между давлением внешней среды и реакцией индивидуума», добиться «максимальной производительности и полного физического и психического здоровья и благополучия», а также «гармонии в человеческих взаимоотношениях» (!). Отсюда доминирующая роль медицины — «человеческой экологии» не только в вопросах здоровья. «Может быть, — пишет Дон, — исследования в медицине и здравоохранении в конце концов создадут элементы, необходимые для выработки приемлемого образа жизни, совместимого с полным здоровьем человеческого тела
интеллекта, и будут способствовать созданию лучшего, чем современный мир».
2 Дж. Л. Морено. Социометрия — экспериментальный метод и наука об обществе. Изд-во иностранной литературы, М., 1958.
а
ниям, абстрактная трактовка «общества» и «человека» как вечных и «естественных» явлений, взгляд на общество как на механический агрегат индивидов или биологический организм.
Так замыкается порочный круг — от психологических и биологических концепций буржуазной психологической и медицинской социологии, через теорию стресса Селье к открыто антикоммунистической микросоциологии Морено. Цель поворота социальной гигиены в сторону буржуазной медицинской социологии — увести социальную гигиену от коренных социальных вопросов, подменить требование изменения социальной среды концепцией «приспособления» к ней, подменить социологические проблемы медико-биологическими и тем самым отвлечь внимание рабочего класса и интеллигенции от борьбы за социализм, за коммунизм.
Из всего сказанного вытекают серьезные задачи, встающие перед советской социальной гигиеной как областью марксистской социологии. Действительный реальный путь достижения полного физического и социального благополучия, о чем мечтали и мечтают все прогрессивные врачи, человечеству наметила Программа КПСС. Задача социальной гигиены как области марксистской социологии — научно и убедительно показать это.
ЛИТЕРАТУРА
Лисицин Ю. П., Царегородцев Г. И. Сов. здравоохр., 1962, № 6, стр. 3.— Шепуто Л. Л. Вопросы диалектического материализма и медицина. М., 1963, ч. 2.— Bourn A., Health of the Future. London, 1952.— Dunn L., Points of attack for vai-sing the levels of wellness. New York, 1957.— The Epidemiology of Health. New York, 1958, p. 60, 66, 139, 148. — Gerfeldt E., Socialhygiene. Berlin, 1955.—M о p e и о Дж. Социометрия — экспериментальный метод и наука об обществе. М., 1958, стр. 39. — Sand R., The Advance to Social Medicine. London-New York, 1952.— Sel ye H., The Stress of Life. New York, 1959, p. 363.— Wins low C., The lost of Sickness and the Price of Health. Geneva, 1951.
Поступила 31/1 1963 г.
ъ ъ ъ
О НОРМИРОВАНИИ ШЕСТ И ВАЛ БИТНОГО ХРОМА
В АТМОСФЕРНОМ ВОЗДУХЕ
Научный сотрудник Э. Ф. Куперман
Из Свердловского института гигиены труда и профпатологии и кафедры коммунальной
гигиены Центрального института усовершенствования врачей
Из известных соединений хрома наибольшее значение в токсикологическом отношении имеют шестивалентные, обладающие наряду с местным явно выраженным общетоксическим действием [В. П. Лука-нин и др., А. А. Юделес, Е. В. Файдыш, В. П. Ершов, Я. М. Грушко, Леман (Lehmann), Манкузо (Mancuso), Лерца (Lerza), Киба (Kiba) и др.]. Токсические свойства шестивалентного хрома чаще изучали при кратковременной ингаляции в сравнительно больших концентрациях, а также при введении его через пищеварительный тракт, внутривенно и накожно. Мы не встретили сведений об оценке действия минимальных концентраций хрома в условиях длительного ингаляционного поступления его в организм.
В гигиенической литературе вопрос о загрязнении атмосферного воздуха шестивалентным хромом освещен крайне недостаточно. Нам известна только работа Буэрна (Bourne, 1950), посвященная изучению загрязнения воздушного бассейна вокруг завода хромовых соединений в США.
Для характеристики загрязнений атмосферного воздуха соединениями шестивалентного хрома мы обследовали два наиболее крупных в СССР завода по производству хромовых соединений. По ходу техно-
