CC BY
23
. ЭВИДЕНЦИАЛЬНЫЙ РЕСУРС ХУДОЖЕСТВЕННОГО ТЕКСТА (на примере рассказа В. Астафьева «Жизнь прожить»)
И.Ю. Шестухина
Ключевые слова: эвиденциальность, текст, ресурс, блок, частицы.
Keywords: evidentially, text, resource, block, particles.
Целью данной статьи является выявление эвиденциального ресурса художественного текста и определение его значимости в рамках семантики и прагматики текста. Мы полагаем, что художественный текст может обладать ресурсом, позволяющим определить особенности коммуникативно-прагматического воздействия автора на читателя.
Категория эвиденциальности (медиатив, засвидетельствованность) как эпистемическая грамматическая категория рассматривается на материале различных языков и представляет собой «указание на источник информации, на которой основывается утверждение говорящего» [Майсак, Татевосов 2000, с. 70].
В русском языке категория эвиденциальности реализуется через лексико-синтаксические средства: с помощью вводных конструкций, указывающих на источник определенного мнения или сведений, на источник воспроизводимых говорящим цитат, косвенно воспроизводящих неполную уверенность говорящего в содержании высказывания. Частицы мол, де, дескать, маркированные как разговорные (мол, дескать) и просторечные (де) [Словарь структурных слов русского языка 1997, с. 99, 104, 194], употребляются для обозначения того, что приводимые слова являются пересказом чужой речи или чужих мыслей; сказаны самим говорящим, но в другое время; объясняют значение указанного жеста или поведения говорящего.
Н.А. Козинцева в статье, посвященной исследованию категории эвиденциальности, отмечает способы получения информации в рамках эвиденциального высказывания: чувственное восприятие; логическое умозаключение, сообщение [Козинцева 1994, с. 93]. Мы рассматриваем категорию эвиденциальности как семантико-синтаксическую категорию модусного типа с выраженной коммуникативно-прагматической направленностью. Н.А. Козинцева также останавливает свое внимание на том, что в высказывании с эвиденциальным значением необходимо обязательное наличие двух субъектных линий - говорящего и субъекта модуса эвиденциальности - «хозяина» информации. [Козинцева 1994, с. 93]. Мы полагаем, что совершенно необходимым является третий субъект - тот, кому данное высказывание адресовано -слушающий, адресат (в рамках художественного текста - читатель). Это позволяет нам говорить о коммуникативно-прагматическом аспекте настоящего исследования.
Понятие ресурса тесно связано с понятием коммуникативной стратегии. В.И. Тюпа рассматривает эвиденциальный ресурс как один из четырех ресурсов базовых стратегий общения: транзитивности, эвиденциальности, имагинативности и интеллигибельности: «Эмблематическая дискурсивность текста, активирующая эвиденциальный ресурс слова, релевантна регулятивной компетентности воспринимающего сознания. Виртуальным адресатом убеждающего или разубеждающего дискурса <...> выступает реципиент, способный усваивать уроки коммуникативных событий <...>» [Тюпа 2004, с. 77]. Коммуникативная стратегия в условиях эвиденциального ресурса определяется автором как стратегия авторитарного монологического единогласия. Таким образом, эвиденциальный ресурс художественного текста участвует в формировании суггестивного фактора текста, проявляемого через регулятивное воздействие на читателя.
Основываясь на данных положениях, мы предлагаем механизм выявления эвиденциального ресурса художественного текста, заключающийся в обнаружении структурных компонентов текста, формирующих эвиденциальный смысл. Данные положения обеспечиваются современными подходами к тексту, восходящими к рассмотрению Ю.М. Лотманом художественного текста как текста с повышенными признаками упорядоченности, где именно повтор является основной ее реализацией [Лотман 1972, с. 39]. В.И. Тюпа развивает эту мысль в рамках восприятия текста, где упорядоченные конфигурации знаков распознаются понимающим сознанием, формируя смысл [Тюпа 2008, с. 24]. Применительно к нашему предмету исследования, лексический повтор частиц эвиденциально-предположительной группы является одним из элементов формирования смысла текста, способом воздействия на читателя.
Учитывая системно-структурные особенности эвиденциального смыслообразования, мы определили единицу анализа - эвиденциальный ситуативно-речевой блок. Применительно к художественному тексту такая единица, как блок, рассматривается регулярно и продуктивно (эвокационный блок, бытийный блок и т.д.), поэтому считаем возможным использовать структуру ситуативно-речевого блока в качестве основы для выявления эвиденциального смысла. Г.В. Колшанский, рассматривая блок как единицу текста, отмечает,
что последний «включает в себя некоторую весьма ограниченную группу высказываний и частично грамматически оформленную вроде абзаца или периода» [Колшанский 2007, с. 106].
Художественный текст функционирует в системе автор-читатель. Выявление авторского и персонажного слоя в тексте предопределяет поиски в нем эвиденциального смысла, который реализуется в перволичном повествовании, поскольку именно «повествование от 1-го лица способствует убедительности рассказа и, соответственно, повышает доверие читателя к словам повествователя, как ко всякому свидетельству очевидца» [Михайлов 2006, с. 152].
Мы предлагаем схему анализа эвиденциального ресурса текста рассказа В. Астафьева «Жизнь прожить». Выбор текста основан на высокой степени насыщенности эвиденциальным смыслом и формальными средствами его выражения, а также их разнообразием. Анализ эвиденциального ресурса художественного текста предполагает последовательное осуществление следующих действий.
1. Выделение синтаксических конструкций с чужой речью, маркированных частицами мол, де, дескать. Оформление границ эвиденциальных ситуативно-речевых блоков.
2. Определение особенностей эвиденциальных ситуативно-речевых блоков: ситуативный и речевой компоненты, эмоциональный, оценочный уровни, стилистический и экстралингвистический факторы.
3. Характеристика субъектной организации текста. Автор-повествователь - персонаж-повествователь - читатель.
4. Выявление роли эвиденциальных ситуативно-речевых блоков в постижении художественного смысла текста.
Рассказ Астафьева «Жизнь прожить» представляет собой повествование от первого лица. Автор-повествователь предстает перед читателем в образе конкретного лица: «Мы с Иваном Тихоновичем одногодки, оба фронтовики, и рассказ его не зря был доверен мне. Я чего не понял, то почувствовал, проникшись его благодарной печалью, от чувств, нас обоих пронзивших, да, наверное, сроднивших, прочел ему любимые стихи <... >». Текст рассказа содержит две линии повествования: повествование автора и повествование главного персонажа - Ивана Тихоновича Заплатина. Композиционно повествование героя размещено внутри повествования автора.
В тексте рассматриваемого нами рассказа выявляется девять эвиденциальных ситуативно-речевых блоков. Семантический способ выражения эвиденциальности представлен в одном блоке (повествование персонажа), лексико-синтаксическим способом организованы восемь блоков: два из них принадлежат речевой партии автора-повествователя, шесть - речевой партии персонажа (Ивана Тихоновича Заплатина).
Для описания эвиденциального ресурса текста необходимо рассмотреть семантический способ выражения эвиденциальности в тексте, охарактеризовать лексико-синтаксический способ по предложенной выше схеме, представить основные группы эвиденциальных значений, присутствующих в данном тексте.
Эвиденциальность как «снятие с себя эпистемического ручательства» проявляется в способе изложения событий жизни главного персонажа. Автор снимает с себя ответственность за содержание текста, но, будучи «живым носителем единства завершения» [Бахтин 2000, с. 41], не может окончательно самоустраниться. В рассказе «Жизнь прожить» автор отстраняется от повествования, передоверяя свой рассказ своему герою - становится слушателем, а герой - говорящим: «Однажды под настроение Иван Тихонович рассказал мне самое сокровенное: как женился на своей незабвенной Татьяне Финогеновне. И я поначалу хотел назвать рассказанную им нехитрую историю - “Как Ванька на Таньке женился". Да “заступил" Иван Тихонович за “тему", порушил мой план и бодрый, почти веселый заголовок. Рассказчик Иван Тихонович, как и многие мои земляки, путевый, и не буду я улучшать его повествование своим вмешательством».
Эвиденциальный смысл текста рассказа представлен на уровне развернутого высказывания (повествования персонажа) без специальных лексических маркеров. Эвиденциальность проявляется на концептуальном уровне, и ее маркером здесь является семантико-синтаксическая конструкция - не буду я улучшать его повествование своим вмешательством. Дальнейшее изложение текста рассказа приводится от лица главного персонажа и занимает значительную, если не основную часть текста. Повествование автора в большей степени обрамляет повествование персонажа.
Лексико-синтаксический способ выражения эвиденциальности реализуется в данном тексте с помощью специальных маркеров - частиц мол и дескать, которые, наряду с частицей де, являются формальными показателями эвиденциальности. Данные частицы образовались путем укорочения звукового состава соответствующих вводных конструкций - молвит и де скажет - и, соответственно, имеют одинаковую функцию - указывать на принадлежность речи другому лицу: собирательному лицу, самому говорящему в ином пространственно-временном плане, гипотетическому лицу. (О диахроническом аспекте десемантизации частиц писал А.А. Шахматов в «Синтаксисе русского языка» [Шахматов 2001, с. 267-268]).
Эвиденциальный ситуативно-речевой блок представляет собой группу высказываний, объединенных ситуативным и речевым компонентом. Формальным показателем блока выступают маркеры эвиденциальности - частицы мол, де, дескать. Механизм определения границ блока включает:
1) нахождение формальных средств выражения эвиденциальности;
2) определение границ эвиденциального блока, включающего ситуацию и речевое произведение.
Приведем пример анализа одного эвиденциального ситуативно-речевого блока: «Я как сейчас помню: [небо пояснело, на минуты прояснело, клок появился, солнце как очумелое откуль-то в дыру вырвалось, или уж опять же всевышний его выслобонил - полюбуйтесь, дескать, чады мои или исчадья, что творите!]» (пример 1).
1) формальный показатель эвиденциальности - относительно-указательная частица дескать;
2) границы эвиденциального блока: группа высказываний, объединенных ситуацией воспоминания событий и речевым произведением, заключена в квадратные скобки.
Ситуация воспоминания о событиях войны выводит на поверхность макроситуацию Войны, мыслимой в тексте вне пространства и времени, на что указывает синтаксическая конструкция «я как сейчас помню». Ситуация воспроизводится говорящим (Иваном Тихоновичем) детально и предельно образно, что, безусловно, свидетельствует о субъективно важном для героя событии. С объективной точки зрения описываемая ситуация не является исключительной, но для Ивана Тихоновича она явилась отправной точкой переосмысления жизни. Ситуация резкого неожиданного изменения в природе во время военных действий для Ивана Тихоновича предстала ситуацией взгляда свыше на деяния человека. Речевой компонент «полюбуйтесь, дескать, чады мои или исчадья, что творите» является реакцией на ситуацию и представляет собой вербализацию действий всевышнего. Эмоциональность речевого компонента, выраженная интонационно и закрепленная восклицательным знаком, сочетается здесь с оценочным фактором, который принадлежит уже голосу автора «полюбуйтесь, что творите», тогда как «чады мои или исчадья» - голосу всевышнего.
Субъектная организация представлена следующими составляющими: говорящий - Иван Тихонович, слушающий - автор-повествователь, автор-каузатор - образ всевышнего.
В тексте представлены элементы речевой структуры, характерные для речевой партии персонажа: просторечные единицы «очумелое откуль-то», «выслобонил», и лексические единицы церковно-славянского языка: «чады или исчадья», которые подтверждают многослойность и многоголосие речевого произведения.
Функция эвиденциального блока проявляется не только как фатическая, но и как суггестивная. Автор воздействует на читателя совершенно определенным образом: обозначает читателю свою позицию, с которой он просто не может не согласиться.
Основные группы эвиденциальных блоков, присутствующие в тексте рассказа, иерархически объединяются по характеру ситуативного компонента в квотативные эвиденциальные блоки, эвиденциальные блоки инсонации, эвиденциальные блоки вербализации жеста.
Квотативные эвиденциальные блоки указывают на принадлежность речи (внешней или внутренней) другому лицу:
Иван Тихонович незаметно уговаривал супругу пойти в избу, прилечь, капель ленуть. Она ему так же незаметно - отпор:[успею, мол, успею. «Ведь там лежать, в земле глубокой, и одиноко, и темно... »] (пример 2);
Тут кто-то из генеральского окружения пошутил: [кухня, да санчасть, да военная лавка - оне, мол, от веку наступают сзаду, отступают спереду] (пример 3);
Серега, он все ж таки слабый был и ожениться опасался: [не справлюсь, мол, со своими обязанностями и баба загуляет] (пример 4).
Эвиденциальные блоки инсонации текста (мы вводим этот термин для обозначения озвучивания текста; от англ. Insonation - озвучивание) в тексте представлены ситуацией чтения письма:
А что в деревенском письме? Поклоны от родных да знакомых, в конце: «Живем, не помирам, чего и вам желам!» Ну, еще насчет победы - [ждем, мол, со скорой победой, живым и здоровым] (пример 5);
Брат Сергей пишет из инвалидки письма скачущими, что блохи, буквами, намекает насчет дома: [мол, скоро сапожничать сможет и нахлебником никому не сделается (пример 6).
Эведенциальные блоки вербализации жеста указывают на вербализацию мимического жеста и представлены в следующих фрагментах текста:
Петруша еще издали отыскивает глазами мать с отцом на скамейке, ловит их взглядом и начинает им улыбаться приветливо и виновато: [что, мол, сделать, вляпался, терплю, нюхаю, но сам я все тот же ваш Петруша, не испохабился, не предал дом и не очернил кровь вашу.] (пример 7);
Че это она? - спрашиваю у Лильки.
Та же хитрая, спасу нет, глаза отводит: [сам, мол, думай, решай, не мне, а тебе с человеком жить и судьбу вершить] (пример 8).
Таким образом, рассмотрение рассказа Виктора Астафьева «Жизнь прожить» в эвиденциальном аспекте позволяет сделать следующие выводы. Эвиденциальный ресурс данного текста реализуется и проявляется в тексте в форме эвиденциальных ситуативно-речевых блоков. Текст рассказа насыщен эвиденциальными смыслами и создает такой канал связи с читателем, с помощью которого автор предлагает свое видение мира. Убеждая читателя своей искренностью, он хоть и не навязывает своего мнения и оценок, но все же регулирует восприятие читателя. Автор воздействует на реакцию читателя, выбирая «стратегию монологического согласия» в рамках «императивной риторической картины мира» [Тюпа 2008, с. 288]. Эвиденциальность в тексте выполняет регулятивную и суггестивную функцию. Для творчества В. Астафьева, который реагировал на все очень импульсивно и считал, что его «главное оружие -
литература», именно риторическая модальность убеждения явилась, как мы видим, главным способом не только эстетического, но и этического воздействия на читателя.
Литература
Бахтин М.М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. - СПб., 2000.
Козинцева Н.А. Категория эвиденциальности (проблемы типологического анализа) // Вопросы языкознания. - 1994. - №3. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. - М., 2007.
Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. - Л., 1972.
Майсак Т.А., Татевосов С.Г. Пространство говорящего в категориях грамматики, или Чего нельзя сказать о себе самом // Вопросы языкознания. - 2000. - №5.
Михайлов Н.Н. Теория художественного текста. - М., 2006.
Словарь структурных слов русского языка / под ред. В.В. Морковкина. - М., 1997.
Тюпа В.И. Анализ художественного текста. - М., 2008.
Тюпа В.И. Основания сравнительной риторики // Критика и семиотика. - 2004. - Вып. 7.
Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. - М., 2001.
